CC BY
17
УДК 811.161.1
DOI 10.36622/AQMPJ.2022.97.21.011
Липецкий государственный педагогический университет имени П.П. Семенова-Тян-Шанского кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и литературы Ковыршина О.А.
Россия, г. Липецк, тел. 89066825398 e-mail: kovirshinaolga@gmail.com
Lipetsk State Pedagogical University named
by P.P. Semenov-Tyan-Shansky
Department of the Russian Language and Literature,
PhD in Philology, Assistant Professor
Kovyrshina О.А.
Russia, Lipetsk, 89066825398
e-mail: kovirshinaolga@gmail.com
О.А. Ковыршина
«ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» АНРИ БЕРГСОНА В ДНЕВНИКОВОЙ ПРОЗЕ МИХАИЛА ПРИШВИНА
М.М. Пришвин вошел в историю русской литературы XX века как талантливый писатель и оригинальный мыслитель. Создавая свои произведения, он опирался на традиции русской культуры и проявлял неподдельный интерес к открытиям западной и отечественной философии, объединял поэзию и науку. Изучение мировоззренческих основ художественного мира писателя - перспективное направление современного пришвино-ведения. Анализ дневниковой прозы М.М. Пришвина убеждает в том, что писатель творчески переосмысливает идеи «философии жизни» и принимает учение Анри Бергсона об интуиции как способе познания мира, о времени как длительности, о творческой эволюции. Следуя теории Бергсона, Пришвин смотрит на жизнь как на метафизически-космический процесс, неукротимый поток творческого формирования в планетарном масштабе, а время воспринимает как функцию развития. Картина пришвинского мира не статична, а напряженно динамична, подвижна. Мир пребывает в непрестанном развитии, изменении и обновлении. Вечное и бесконечное движение жизни не укладывается в традиционные пространственно-временные рамки. Реальность не поддается никакой формализации, а значит, описать ее в терминах математического времени невозможно. М.М. Пришвину оказывается близка идея А. Бергсона о длительности - потоке самой жизни, вбирающем прошлое, настоящее и будущее. Человек в силах уловить незавершенную текучесть времени. Достигается это благодаря интуиции - особого рода духовному напряжению. Для М.М. Пришвина интуиция становится способом постижения целостности мироздания и времени. Чтобы получить власть над жизнью и «овладеть» временем, нужно отдаться его течению, включиться в общий поток. А. Бергсону свойственно психологическое понимание времени. М.М. Пришвина также интересует не просто объективное течение времени, а его субъективная значимость для человека. По своему внутреннему содержанию наиболее богатым и значимым является психологическое движение в глубине личности.
Ключевые слова: М.М. Пришвин, А. Бергсон, «философия жизни», интеллект, интуиция, творчество.
M.M. Prishvin entered the history of Russian literature of the XXth century as a talented writer and an original thinker. Creating his works, he relied on the traditions of Russian culture and showed genuine interest in the discoveries of Western and domestic philosophy, combined poetry and science. The study of the ideological foundations of the writer's artistic world is a promising direction of modern linguistics. The analysis of Prishvin's diary prose gives an idea that the writer creatively rethinks the ideas of the «philosophy of life» and accepts Henri Bergsons theory about intu i-tion as a way of studying the world, about time as duration, about creative evolution. Following this theory, Prishvin looks at life as a metaphysical-cosmic process, an indomitable flow of creative formation on a planetary scale, and perceives time as a function of development. The writer is convinced that a person only reaches the fullness of existence in the world when he realizes himself as being included in the continuous flow of time. This realization is achieved through intuition - a special kind of spiritual tension. For Prishvin, intuition becomes a way of comprehending the integrity of the universe and time. To gain power over life, you need to feel the movement of time, merge with it.
The picture of Prishvin's world is not static, but intensely dynamic, mobile. The world is in constant development, change and renewal. The eternal and endless movement of life does not fit into the traditional space-time frame-
© Ковыршина О.А., 2022
О.А. Kovyrshina
«PHILOSOPHY OF LIFE» BY HENRI BERGSON IN THE DIARY PROSE OF MIKHAIL PRISHVIN
work. Reality does not lend itself to any formalization, which means it is impossible to describe it in terms of mathematical time. M.M. Prishvin finds himself close to A. Bergson's idea of duration - the flow of life itself, absorbing the past, present and future. A person is able to grasp the incomplete fluidity of time. This is achieved through intuition - a special kind of spiritual tension. For M.M. Prishvin, intuition becomes a way of comprehending the integrity of the universe and time. To gain power over life and «master» time, you need to surrender to its flow, join the general flow. A. Bergson is characterized by psychological understanding of time. M.M. Prishvin is also interested not just in the objective flow of time, but its subjective significance for a person. In its inner content, the richest and most significant is the psychological movement in the depth of the personality.
Keywords: M.M. Prishvin, A. Bergson, «philosophy of life», intelligence, intuition, creativity.
Начало нового столетия ознаменовалось «открытием» M.M. Пришвина как оригинального философа и мыслителя. С большим основанием можно утверждать, что традицию изучения творчества писателя в контексте отечественной и европейской философии заложил советский литературовед В.В. Агеносов в работе «Творчество М.М. Пришвина и советский философский роман» (1988) [1], а продолжили ее Т.Я. Гринфельд-Зингурс, Н.П. Дворцова, З.Я. Холодова, С.Г. Семенова и представители елецкой школы пришвиноведения. Так, в 2001 году увидела свет монография Н.В. Борисовой «Жизнь мифа в творчестве М.М. Пришвина» [2], отдельная глава которой была посвящена рассмотрению философских основ художественного мира писателя. Скрупулезную работу проделал другой елецкий ученый, А.М. Подоксенов [3], изучив разные аспекты связи М.М. Пришвина с представителями отечественной и зарубежной философской мысли: от восприятия или, наоборот, отрицания философско-эстетических и этических взглядов того или иного мыслителя до их художественного освоения.
Тема «М.М. Пришвин и философия» справедливо производит впечатление неисчерпаемой. Исследователи установили, что в разные периоды жизни на творческое поведение русского писателя оказали влияние такие разнородные философские учения, как марксизм, неокантианство, прагматизм Уильяма Джемса, философия «общего дела» Николая Федорова, религиозная мысль Вл. Соловьева. М.М. Пришвин, которому всегда импонировала позиция здравого смысла, был противником философских спекуляций и отвлеченных умозаключений, однако писатель никогда не оставался равнодушен к идеям, стимулировавшим работу его художественной мысли.
Непреходящий интерес М.М. Пришвина к философии был обусловлен не только складом характера и особенностями мирочувствования художника, всегда стремившегося постичь сущность каждого явления, рефлексирующего над загадками бытия, но и историко-культурной, политико-идеологической ситуацией, общей атмосферой эпохи. На рубеже веков рационалистическая культура уходила в прошлое, позитивизм XIX века постепенно сдавал свои позиции, будучи не в силах предотвратить усугубляющийся духовно-нравственный кризис, охвативший разные слои как русского, так и европейского общества. В этой ситуации интерес писателя к «философии жизни», или интуитивизму, можно объяснить стремлением найти новую точку опоры в мире, утратившем традиционные ценностные ориентиры.
В творчестве Анри Бергсона и Уильяма Джемса М.М. Пришвин увидел близкий ему тип художественного и философского мировоззрения. Неслучайно в дневнике Михаила Михайловича Пришвина от 1920 года мы находим следующую запись: «Чтение Бергсона и Джемса. "Невидимый град" - научные открытия путем интуиции» [4; с. 59]. Писатель имеет в виду свой очерк 1909 года «У стен града невидимого (Светлое озеро)», отмечая, что в познании мира он идет тем же путем, что и упомянутые философы. Позже М.М. Пришвин выскажется еще точнее, условно поделив свою жизнь на два этапа. На первом из них он будет занят наукой и увлечен марксизмом. На втором - придет к искусству, и тогда Маркс постепенно станет писателю «чужим и родными философы-интуитивисты» [5; с. 32]. Временная дистанция позволила Михаилу Михайловичу осмыслить свою биографию как движение от рационального марксизма к психологическому восприятию жизни.
На протяжении долгого времени М.М. Пришвин находился под обаянием идей одного из ведущих представителей философии интуитивизма - Анри Бергсона. Об этом свидетельствуют дневники писателя 1919-1930 годов и художественные произведения, дающие представление о философских взглядах М.М. Пришвина и ценностных ориентирах его творчества. Интеллектуальный опыт прочтения «Творческой эволюции» А. Бергсона и опыт интерпретации свидетельствуют о глубоком понимании писателем идей, высказанных философом, и о серьезном влиянии на его творческое поведение.
Оба мыслителя приходят к пониманию интуиции как особого рода знания, превосходящего остальные. Рассуждая о роли интеллекта, инстинкта и интуиции в процессе восприятия и познания реальности, французский философ подчеркивает, что первый в основе своей не предназначен для открытия сути жизни:
«мысль - только проявление, один из видов жизни, - как же она может охватить жизнь?» [6; с. 33] Анри Бергсон считает, что разумное начало никогда полностью не обособляется от инстинктивного. Устремляясь к инстинкту, разум становится интуицией. Поэтому интуиция - это «инстинкт, ставший бескорыстным, осознающим самого себя, способным размышлять о своем предмете и расширять его бесконечно» [6; с. 185]. М.М. Пришвин называет «инстинктивный разум» А. Бергсона «умеренным разумом», видя в нем возможность сохранить рацио в пламени чувств и одновременно беспрепятственно отдаться эмоциям. Интуиция непосредственна, как инстинкт, и сознательна, как разум.
Разум, утверждает французский философ, вращается вокруг объекта и формирует множество точек зрения на него, но не способен войти внутрь, в отличие от интуиции, которая действует изнутри жизни. Задача интеллекта - дробить и анализировать реальность. Интуиция выбирает путь симпатии, внедряясь в интимную сущность вещей. М.М. Пришвин, как и А. Бергсон, полагает, что рациональные способы познания, автоматизм мышления ограничивают наш горизонт. Узкому специалисту, считает писатель, никогда не приблизиться к глубокому и всестороннему постижению жизни. Современный ученый зачастую мыслит штампами, ограничиваясь сознательным повторением затверженных формулировок. Результат этого - утрата любознательности и восприятие «каждого невиданного явления не как единственного, неповторимого, а как законного» [5; с. 115], готовность довольствоваться только выяснением причины явления. М.М. Пришвин противопоставляет рациональным методам интуитивные, лишенные привычек, стереотипов и помогающие проникнуть в действительность и суть предметов.
На страницах дневника М.М. Пришвин однажды остроумно заметил, что ему близко и понятно учение французского философа потому, что тот «занимается не сходствами (количеством, плоскостью), а отличиями (глубиной, качеством)» [4; с. 132]. Рациональное восприятие, по М.М. Пришвину, приводит к схематизации жизни, унифицирует стремительный поток бытия. Интуитивное прозрение, наоборот, позволяет количественное восприятие времени жизни перевести в качественное, и это дает возможность ощутить личность предмета, явления или события. Чувственное познание окружающей действительности, субъективная встреча с ее живыми явлениями «окрашивает мир в единственные, неповторимые краски, и так создается не причинность, а качественность мира, порождающая не штамп, а личность» [5; с. 115]. В духе философии интуитивизма М.М. Пришвин рассматривает вопросы гносеологии и психологии, учитывая реакцию сознания на внешнюю реальность.
В дневнике 1920 года М.М. Пришвин, рассуждая о процессе научного творчества, скажет, что с точки зрения психологии он сводится к детскому вопрошанию «почему?» и поиску логических причинно-следственных связей между предметами и явлениями мира, заканчивающемуся утверждением «потому что». Анри Бергсон утверждает, что жизнь не поддается никакой формализации и не укладывается в рамки застывших, рассудочных определений. С ним солидарен и М.М. Пришвин, видя в попытках рационально объяснить реальность ее умерщвление: «Закон причинности и результат его: земля застынет» [4; с. 84]. Интеллект ученых писатель противопоставляет интуиции обычных людей, которые отдаются потоку жизни, не рассуждая и не анализируя. Просто существуя во времени и пространстве, реализуя свою жизненную программу, они воспринимают вещи и явления такими, какие они есть, доверяя своему инстинкту и здравому смыслу. По способу мирочувствования к таким людям близки художники, потому что выбрали не аналитическое, раскладывающее живое целое на разрозненные элементы творчество науки, а художественное творчество, синтетическое, соединяющее. Практика жизни, а не отвлеченное теоретизирование дарит человеку бесчисленные открытия. Для писателя очевидно различие между эмпирическим, логическим и интуитивным познанием мира, между творчеством и наукой.
М.М. Пришвин, размышляя о потенциале творческой личности, будет думать о таких ее составляющих, как разум, образное мышление и восприятие, интуиция, рационализм, и сформулирует следующий вывод: «Как мистический интуитивизм, так и рационализм должны быть преодолены чем-то третьим, интуиция и разум должны сойтись в одно [7; с. 577]. В своем творчестве писатель эти составляющие всегда стремится объединить и, признавая высокую ценность интуиции, ставит ее на одну ступень с талантом. Следовательно, творческая сущность человека оказывается связанной с его иррациональным началом - интуицией.
Согласно Анри Бергсону, творчество есть способ самореализации, который органически, имманентно присущ человеку от рождения. Личность созидается посредством накопления опыта и беспрерывно изменяется, развивается, зреет: «Мы являемся творцами своей жизни. Каждый её момент представляет именно творчество. Каждое из наших состояний, создаваясь нами, изменяет нашу личность. Мы непрерывно создаём самих себя» [6; с. 43]. Творчество воплощает индивидуальную свободу человека, который действует в соответствии с осознанными целями и смыслами своего существования.
В дневнике М.М. Пришвин также оперирует понятиями «творчество» и «индивидуальность», в духе А. Бергсона ставя на первое место творчество и творческую личность, возвышая их над интересами общества и рода: «Качество мира создается индивидуальностью, а индивидуальность варится жизнью рода, а именно в сердце женщины избирающей: пусть родовые оковы заключают двух и пусть привычка еще крепче железа их связывает, все равно, там и тут прорывается тот подземный огонь избрания, выбора, свободы творчества индивидуальности» [4; с. 137].
Именно интуиция, а не интеллект подготавливает восприятие и переживание человеком собственной личности. Анри Бергсон рассуждает о той реальности, которую каждый из нас познает «изнутри»: «Это наша собственная личность в её истечении во времени. Это наше длящееся Я. Мы можем не переживать интеллектуально чужой вещи, но своё собственное Я мы непременно переживаем» [6; с. 232]. Сознание, безусловно, формируется в практической деятельности индивида, но только рациональным началом оно не исчерпывается. Подобное представление о механизме функционирования сознания присутствует и у М.М. Пришвина. На страницах дневника 1920 года писатель комментирует идеи французского философа, которые его особенно взволновали. Так, по мысли М.М. Пришвина, существование человека подразумевает процесс непрерывного изменения в своих внутренних состояниях. Психологическая жизнь никогда не прекращается: «Прерывность получается, потому что наше внимание схватывает лишь наиболее освещённые точки всего нашего состояния и так разделяет на отдельные состояния...» [4; с. 213]. М.М. Пришвин и А. Бергсон понимают сознание как процесс, изменение, непрерывное во времени, размывающее границы и объединяющее прошлое и настоящее. Жизнь сознания невозможно разложить на дискретные состояния: единство в становлении и есть «я». В работе «Материя и память» французский философ описывает реальность как неделимую движущуюся непрерывность, постигаемую интуитивно, непосредственным опытом. «Чистое восприятие» (по Бергсону) первично, над ним надстраивается наш интеллект с его практически и социально обусловленными операциями. Дневниковая запись М.М. Пришвина от 18 января 1919 года корреспондирует с точкой зрения А. Бергсона: «Гораздо важнее увидеть жизнь, чем изменить ее, потому что она сама изменяется с того мгновенья, как мы ее увидали» [8; с. 226].
В дневниковой миниатюре писатель фиксирует момент, когда, преодолев диктат интеллекта, сознание высвобождается и в нем с особой силой проявляется внеинтеллектуальное, интуитивное начало, связанное с длительностью, подлинным временем, самой тканью жизни: «След души моей в заутренний час: тогда все вопросы ума находят в сердце ясный ответ, что бы ни спросилось, на все верно отвечается, будто это не сам с собой, а звезда с звездою говорит, прошлое и будущее сходятся на одном следу и разрешается сказать: да будет воля моя! (а после день и мутная ночь, в которой затоптаны все следы души моей)» [4; с. 105]. Такое сознание охватывает все, и теперь не существует границ между реальным и вымышленным, внешним миром и внутренним, прошлым и настоящим. Проблемы бытия разрешаются не усилием сознания и воли, а интуитивным прозрением.
Анри Бергсон вводит в философский обиход понятие «длительность». Идея психологического времени - дления - оказалась созвучна мыслям М.М. Пришвина. Дневниковая запись от 1 октября 1921 года, близкая по стилистике и образному ряду к жанру философской миниатюры, иллюстрирует основные положения бергсоновской теории времени-«длительности»: «Вчера небо просветлилось и голубое обнимало золотые осенние леса. И тихо, только синичка пищит, и кажется, от нее пахнет ароматом тлеющих листьев. В тишине пролетает, свистя крылом, над золотым лесом черный ворон,
- Ворон! сколько ты жил, 100, или 200, или 300 лет? И как тебе это время прошло? Так ли, как мне теперь проходит время, иногда минута за год, а год кажется минутой, как в тюрьме. Видел основание Петербурга? Или жил тут около усадьбы, дожидался, когда упадет скотина в имении, и хозяйствовал над падалью вместе с волками, и все время так прошло, как мгновение...» [4; с. 211].
Идея незавершенной текучести времени входит в сознание писателя. Человек живет в настоящем, памятуя о прошлом и предчувствуя будущее, то есть существует в потоке времени-длительности. В сознании мгновение может длиться вечно - количественная неразличимость моментов ему чужда. М.М. Пришвин признает, что ему доводилось переживать мгновения, которые казались бесконечными, а иные периоды пролетали незаметно для самого писателя. Так и у каждого человека складывается свое ощущение пребывания в жизни. Память-привычка, характеризующаяся способностью оперировать фактами, для творческой личности непродуктивна. И наоборот, спонтанная память дарит целую гамму ощущений. Это память переживания, когда человек волен мысленно двигаться взад-вперед в субъективном времени, которое А. Бергсон называет длительностью. Русского писателя и французского философа объединяет склонность к самонаблюдению, рефлексии, что находит отражение в их произведениях. Как мир пребывает
в непрестанном движении, развитии, обновлении, так и человеческая жизнь есть непрерывная изменчивость сознания. М.М. Пришвин в своих дневниках не только анализирует действительность, но и дает художественное описание психических состояний.
Анри Бергсон - уникальная фигура в научном мире, человек, которому удалось произвести переворот в сознании своих современников, предложив им новую концепцию существования как изменения во времени, идею, сопряженную с представлением о длительности - свободном, творческом движении жизни. В сочинении «Творческая эволюция» (i907) философ, отталкиваясь от эволюционистской теории Ч. Дарвина и Г. Спенсера, разрабатывает идею космологического эволюционизма. Он уподобляет жизнь стремительному потоку: постепенно сотворив тела и придав им форму, она разделила индивиды на роды и виды, воплотившись в них. Анри Бергсон оперирует понятием «жизненный порыв», наделяя его сущностными характеристиками «свободный» и «необратимый».
Из «философии жизни» унаследовал М.М. Пришвин представление о «творческом порыве» - возможности и способности развиваться, преодолевать любые препятствия, воплощая свободу и творчество. Творческий порыв и эволюция становятся залогом существования мира. М.М. Пришвин, разделяя мысль А. Бергсона, продолжает: «Что же касается эволюции, то есть преображения во времени, то есть движение всех частей к воссоединению и возрождению» [9; с. 525]. Жизненный порыв, будучи целостным органическим процессом, охватывает весь мир, в том числе и человека. В дневниках М.М. Пришвина 1920-1924 годов идет напряженное переосмысление интуитивизма. Это философское учение импонирует писателю еще и тем, что трактует понятие жизни как некоей органической целостности, первозданной реальности. М.М. Пришвин в это время поставлен в обстоятельства, когда жизнь остается единственной реальностью. В новой России утрачена свобода личности, но есть радость жизни и понимание ее абсолютной ценности. В дневнике писателя зафиксировано представление о жизни как о череде утрат и возрождений. Так, утро М.М. Пришвин воспринимает как рождение дня, а в свете видит начало весны. Приобщение к метафизическим глубинам бытия происходит у писателя на уровне эмоций, связанных с понятиями жизни и природы: «С природой возвращаются в жизнь краски и свет» [4; с. 9б].
Таким образом, дневниковые записи М.М. Пришвина отсылают нас к комплексу представлений, выработанных французским философом-интуитивистом Анри Бергсоном. Этот философско-мировоззренческий диалог стал для писателя чрезвычайно продуктивным и получил продолжение в его художественной прозе.
Библиографический список
1. Агеносов В.В. Творчество М. Пришвина и советский философский роман. М.: Изд-во «Прометей», 1988. 12б с.
2. Борисова Н.В. Жизнь мифа в творчестве М.М. Пришвина. Монография. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2001. 316 с.
3. Подоксенов А.М. Михаил Пришвин: философско-мировоззренческие контексты творчества. Монография. Белгород: БелГУ, Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2009. 348 с.
4. Пришвин М. Дневники 1920-1922. Книга третья. М.: Московский рабочий, 1995. 337 с.
5. Пришвин М. Дневники. 1923-1925. Книга четвертая. М.: Русская книга, 1999. 5б0 с.
6. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: Терра - Книжный клуб; КАНОН - пресс - Ц, 2001. 384 с.
7. Пришвин М.М. Дневники. 1930-1931. СПб.: Росток, 200б. 705 с.
8. Пришвин М.М. Дневники. 1918-1919. Книга вторая. М.: Московский рабочий, 1994. 383 с.
9. Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Художественная литература, 198б. Т. 8. 759 с.
References
1. Agenosov V.V. Creativity M. Prishvin and the Soviet philosophical novel. M.: Prometheus Publishing House, 1988. 126 p.
2. Borisova N.V. The life of a myth in the work of M.M. Prishvin. Monograph. Yelets: Bunin Yelets State University, 2001. 316 p.
3. Podoksenov A.M. Mikhail Prishvin: philosophical and ideological contexts of creativity. Monograph. Belgorod: BelGU, Yelets: YSU im. I.A. Bunina, 2009. 348 p.
4. Prishvin M. Diaries 1920-1922. Book three. M.: Moskovsky Rabochiy, 1995. 337 p.
5. Prishvin M. Diaries. 1923-1925. Fourth book. M.: Russian Book, 1999. 560 p.
6. Bergson A. Creative evolution. Moscow: Terra - Book Club; CANON - press - C, 2001. 384 p.
7. Prishvin M.M. Diaries. 1930-1931. St. Petersburg: Rostock, 2006. 705 p.
8. Prishvin M.M. Diaries. 1918-1919. Book two. M.: Moskovsky Rabochiy, 1994. 383 p.
9. Prishvin MM. Collected works: in 8 vols. M.: Fiction, 1986. T. 8. 759 p.
