CC BY
24
Вестник ПСТГУ
Владимир Николаевич Белов,
Серия I: Богословие. Философия.
Религиоведение.
2021. Вып. 94. С. 23-36
БО!: 10.15382Миг1202194.23-36
д-р филос. наук,
зав. кафедрой онтологии и теории познания РУДН
г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6;
Российская Федерация, 117198,
Академия Кантиана, приглашенный исследователь БФУ им. И. Канта.
Российская Федерация, 236016,
г. Калининград, ул. А. Невского, 14
belovvn@rambler.ru
ОИСГО: 0000-003-3833-6505
Философия религии Германа Когена
*
и западное христианство
В. Н. Белов
Аннотация: Для обозначения сложностей в общей характеристике философии религии основателя марбургской школы неокантианства, философа, стремящегося непротиворечивым образом соединить иудейство и кантовскую традицию трансцендентального критицизма, автор статьи обращается к представлению дискуссии вокруг этой части философской системы Германа Когена его учеников, последователей и исследователей его творчества. Начало этой дискуссии положили рассуждения о философии религии одного из самых известных учеников марбургского философа Франца Розенцвейга. Главный вывод, к которому в результате анализа дискуссии приходит автор, состоит в том, что философия религии Когена представляет из себя такую часть его философской системы, которая вносит в эту систему элемент неоднозначности, неопределенности и непоследовательности. В статье анализируется отношение Когена к западнохристианским конфессиям. Обращается внимание на то, что наиболее позитивные оценки среди этих христианских конфессий у него получает либеральный протестантизм, особенно за свою теологию толерантности и историческую критику Библии. Главные обвинения Когена в отношении христианства концентрируются вокруг тринитарной и христологической проблематики. По мнению марбургского философа, этими догматическими позициями христианство разрушает религиозный монотеизм и самостоятельность верующего человека. В статье приводится критика религиозно-философских взглядов Германа Когена со стороны одного из самых авторитетных лютеранских богословов начала ХХ в. — Вильгельма Германа, который полагал, что христианство немецкого философа ничего общего с настоящим христианством не имеет, и его оценка чрезвычайно субъективна и ошибочна. Также в статье проводится мысль об убежденности марбургского неокантианца в необходимости религиозного диалога, который предполагает различия сторон, но опирается на эти-
© Белов В. Н., 2021.
Серия I: Богословие. Философия. Религиоведение. 2021. Вып. 94. С. 23—36. * Данное исследование было поддержано из средств субсидии, выделенной на реализацию Программы повышения конкурентоспособности Балтийского федерального университета им. И. Канта.
ческое единство всех вероучений. И это религиозное единство лежит вне сферы религии, оно, по мнению философа, может быть достигнуто исключительно в области культуры. Основную силу нравственной культуры Коген видит в толерантности, главным содержанием которой он считает закон и справедливость.
Ключевые слова: философия религии, Г. Коген, Ф. Розенцвейг, неокантианство, иудаизм, протестантство, диалог религий.
Эволюция взглядов на религию марбургского неокантианца
Заявленная тема является чрезвычайно важной и сложной по нескольким взаимосвязанным основаниям. Первое и определяющее основание состоит в том, что эта тема, казалось бы, затрагивает частный вопрос, касающийся философии религии марбургского неокантианца. Однако для Когена не существовало частного отдельно от общего, не существовало части отдельно от всей системы. Именно так он подходил к рецепции философии Канта, именно так он и выстраивал свою собственную философию. Поэтому для верной оценки и правильных суждений, касающихся позиции марбургского философа в вопросах религии, необходимо понимание места и роли религии в общей системе философских построений Когена, то есть понимание характера взаимосвязи религии и этики, религии и логики, религии и эстетики.
Второе основание кроется в очевидной противоречивости и неоднозначности взглядов немецкого философа на характер взаимосвязи этики и религии в его системе философии, которая имеет как внутренние, так и внешние причины.
Третье основание заключается в том, что религиозная тема у Когена нашла воплощение не только в его крупных работах, таких как «Понятие религии в системе философии» (1915) и «Религия разума из иудейских источников» (1919), но и в более мелких, достаточно многочисленных публикациях, большей частью собранных в трех томах «Jüdische Schriften».
Наконец, еще одним основанием, которое, по большей части, является следствием всех вышеуказанных, можно считать дискуссию вокруг характера философии религии Германа Когена его учеников, последователей и исследователей его творчества.
Начало этой дискуссии положили рассуждения о философии религии Г. Когена одного из его учеников — Ф. Розенцвейга. Во «Введении» к изданным в 1924 г. «Еврейским исследованиям» Когена Розенцвейг указывает на то, что в «религии разума» марбургского неокантианца, в центр рассмотрения которой помещается конкретный индивид, происходит разрыв с систематической этикой философа, где тот утверждал универсальность законов человеческого поведения. Этот разрыв с философскими построениями в поздний период творчества своего учителя Розенцвейг обозначил как «возвращение на родину», имея в виду возвращение Когена к первоистокам иудаизма1.
По-другому, но также о центральной роли иудаизма в философской системе Когена говорит и другой его исследователь М. Глюксон. Он предпочитает рас-
1 См.: Rosenzweig F. Einleitung // Cohen H. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 1: Ethische und religiöse Grundfragen. Berlin, 1924. S. ХХ.
суждать об имплицитной зависимости всех частей философской системы немецкого мыслителя от его иудаизма: «Коген — первый и единственный среди еврейских философов, для которого иудаизм является значимым архетипом его сокровенного существа. Его еврейство является не просто наследием или психологическим последствием воспитания, но краеугольным камнем этики, философии права и религии, где он является наиболее оригинальным. В завершенном научном сознании Коген делает учение иудаизма отправной точкой морального и религиозного учения. Иудаизм не зависит от того, чтобы быть "примиренным" с философией, но сам является чистым философским познанием, всесторонним философским взглядом на мир»2.
Представляется, что совсем наоборот — именно системность в мышлении Когена «требовала иудаизма»: по крайней мере можно назвать две причины, послужившие побудительным мотивом для пересмотра Когеном кантовской оценки места и роли религии в культурном прогрессе человечества: стремление более выверенно и непротиворечиво построить свою философскую систему, избежав дуализма логического и этического начал мышления и в то же время преодолев формализм самого этического начала, а также стремление вписать иудейство в европейскую традицию Просвещения.
Позиция, защищающая согласованность взглядов Когена, утверждает то, что религия завершает систематический этический проект, который он начал в своей «Этике чистой воли». Этика Когена связана с конституцией воли, то есть с моральным «я». Но это моральное «я» является идеалом, и поэтому только в «Религии разума» Коген рассматривает вопрос о человеческом «я» как конкретном индивидууме. Следовательно, утверждается, что представление Когена о конкретном индивидууме в «Религии разума» завершает теорию моральной самости, начатую в «Этике чистой воли»3.
Наконец, третья интерпретация стремится избежать как утверждения, что религия разума Когена является решающим «перерывом» с его систематической этикой, так и утверждения, что его религия «завершает» этические нормы. Михаэль Цанк, например, подчеркивает, что Коген не предполагал философию религии в качестве части системы философии, но в то же время не предполагал философию религии в качестве «разрыва» с его этикой чистой воли и системой философии, так как он начал работать над обоими проектами примерно в одно и то же время в начале века4. Систематическая философия Когена и его философия религии, таким образом, являются дополнением друг другу: с одной стороны, человек понимается как идеальный агент, образованный универсальными этическими законами, а с другой — человек воспринимается как конкретный индивид, образованный особенностями собственных моральных недостатков и пытающийся их искупить и преодолеть. Андреа Пома же считает, что религия
2 Glückson M. Hermann Cohen und das nationale Judentum // Neue Jüdische Monatshefte. 1919. № 3. P. 231.
3 См., напр.: Schwarzschild S. The Tenability of Herman Cohen's Construction of the Self // Journal of the History of Philosophy. 1975. № 13. P. 361-384.
4 См.: Zank M. ' The Individual as I' in Hermann Cohen's Jewish Thought // The Journal of Jewish Thought and Philosophy. 1996. № 5 (2). Р. 281-296.
разума Германа Когена не выходит за границы его системы философии, но является определением самой этой границы5.
Разделяя справедливость именно третьей позиции, следует вести речь о продуктивности понимания философии религии немецкого мыслителя в качестве необходимой части его философской системы, придающей ей ту специфику, которая во многом определяет своеобразие философской позиции Когена как в отношении кантовской философии, так и неокантианства в целом. Именно философия религии позволяет когеновской системе расширить рамки критицизма, рационализма и гуманизма трансцендентальной традиции философии. Всей своей жизнью и творчеством Коген обосновывает необходимость философии стремиться к тому, чтобы быть пророческой, а философу быть пророком. Только через такой идеал, по его убеждению, может быть оправдана культурно-историческая миссия философии и философа.
И в то же самое время, исходя уже из этих неоднозначных оценок, мы можем сделать предварительный вывод, что философия религии Германа Когена вносит в его достаточно стройные и строгие философские построения элемент неоднозначности, неопределенности и непоследовательности, дает возможность различных интерпретаций вплоть до радикальных переоценок всей его системы, чего не наблюдается в отношении других частей философии главы марбургского неокантианства6.
Отношение Когена к западному христианству
В концепции иудаизма Когена отразились также его взгляды на отношение иудаизма к другим религиям, на сионизм и место евреев в Германии. Ввиду того, что этический характер иудаизма выражается его монотеизмом, немецкий философ считал, что по крайней мере некоторые формы христианства имеют с ним одинаковую этическую природу. Прежде чем перейти к анализу позиции Г. Когена в отношении западного христианства, следует сделать ряд важных замечаний. Во-первых, бросается в глаза тот факт, что обращение к христианству
5 Соглашаясь с утверждением другого исследователя философии религии Г. Когена Г. Гра-упе, что «философия религии Когена — это философия границы», он замечает: «С другой стороны, философия границы — это философия религии. Если критический разум хочет решить проблему границы, от задачи которого нельзя отказаться, то он должен рассуждать о факте религии» (Пома А. Критическая философия Германа Когена. М., 2012. С. 220).
6 Тому, кто хотел бы более полно познакомиться с религиозно-философскими взглядами Германа Когена, можно посоветовать следующие работы: Белов В. Н. Религия в пределах разума. К статье Германа Когена «Этические и исторические мотивы религии» // Judaica Petropolitana. Исследования еврейской философии и интеллектуальных традиций иудаизма. Вып. 3. СПб.; Иерусалим, 2015. С. 211—218; Он же. Философия религии Германа Когена и ее оценка российско-еврейскими мыслителями // Познание и религия. Эпистемология религиозного опыта в русской и еврейской философской мысли ХХ века / ред.: Я. Добешевский, С. Краевский, Я. Мах. Варшава, 2018. С. 219—237; Он же. Понятие религии в системе философии Германа Когена // Judaica Petropolitana. Исследования еврейской философии и интеллектуальных традиций иудаизма. Вып. 9. СПб.; Иерусалим, 2018. С. 97—102; Он же. Автономия разума и религия Откровения в философии религии Германа Когена // Философия религии: Аналитические исследования. 2018. Т. 2. № 2. С. 51—64.
присутствует почти во всех сравнительно многочисленных работах немецкого философа по иудаизму. Во-вторых, также вполне очевидно, что позиция и оценки Когена в отношении христианства приобретают некоторые различия в своих акцентах в зависимости от темы всего исследования или той аудитории, на которую оно было рассчитано. И, наконец, в-третьих, нельзя игнорировать и то, что определенная эволюция взглядов Когена в его философии религии в целом не могла не повлечь изменения в его позиции и по отношению к христианству.
Тем не менее все-таки не представляет особого труда указать на те основные моменты, которые остаются в этой позиции Когена в отношении к христианству инвариантными при любых изменениях — больших или незначительных — его философской системы в целом. И главным, без сомнения, должен быть отмечен момент убежденности марбургского неокантианца в необходимости религиозного диалога, который предполагает различия вступающих в диалог сторон. Иудаизм и христианство самой исторической судьбой предназначены к такому диалогу: первое — тем, что стало началом, второе — тем, что стало его особым продолжением. И сама Библия, состоящая из двух частей, свидетельствует о преобладании единства при сохранении очевидных различий Ветхого и Нового Заветов.
Одной из главных догматических претензий Когена к христианству, в рамках его позиции в отношении демифологизации религиозных доктрин, стало его утверждение о том, что в определении какого-либо посредника между человеком и Богом нет никакой необходимости. По стойкому убеждению марбуржца, единственным посредником между человеком и Богом может быть только разум человека. Так, в своей работе «Германство и еврейство» (1915) он замечает: «В этой мысли посредника между Богом и человеком, между Богом и миром заключено первоначало христианства»7. И, ссылаясь на, как он полагает, «первого важнейшего критика Библии», средневекового еврейского мыслителя Ибн Эзру, подчеркивает: «Посредником между Богом и человеком является разум человека»8.
Однако главным атакам со стороны Г. Когена подвергались два основополагающих христианских догмата — тринитарный и христологический. По его мнению, учение о Святой Троице приводит к дроблению идеи единого человечества и идеи единой личности. Наверное, больше всего критических замечаний Когена направлено именно на то, чтобы вместо тринитарности Бога обосновать Его единственность. По мнению главы марбургского неокантианства, признание Христа в качестве Бога означает признание спасения отдельного индивида, а не всего человечества. Так, в большой статье «Религия и нравственность» (1907), указывая на «серьезное различие между иудаизмом и христианством», которое заключается в замещении мессии Христом, Коген подчеркивает: «Христос есть спаситель индивида... мессия, напротив, — спаситель человечества»9. По мне-
7 Cohen H. Deutschtum und Judentum mit grundlegenden Betrachtungen über Staat und Internationalismus // Idem. Kleinere Schriften V. 1913-1915 / H. Holzhey, J. H. Schoeps, Ch. Schulte, Hrsg. 2. unveränderte Neuauflage. Hildesheim, 2012. S. 469.
8 Ibid. S. 480.
9 Cohen H. Religion und Sittlichkeit // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 3: Zur jüdischen Religionsphilosophie und ihrer Geschichte. Berlin, 1924. S. 163.
нию немецкого философа, Воплощение (вочеловечение) Христа является атакой на свободу и автономию человека, а также склоняет христианское учение к пантеизму: «...известны опасности, которые скрывает в себе пантеизм для нравственной силы религиозной идеи, как не менее известны и те опасности, которые в различные времена угрожали самому христианству от односторонней любви ко Христу»10.
В эссе 1913 г. «Царство Божие» Коген подчеркивает серьезный политический характер иудаизма, направленный на ликвидацию противостояния между богатыми и бедными, устранение страданий, вызванных великой несправедливостью среди людей. Христианство же, согласно ему, отождествлением Мессии и Христа, коренящимся в мифе и героическом культе, нивелирует политико-социальное измерение мессианства и ложно сводит его к спасению личности11.
Но в целом, несмотря на критический, по большому счету, пафос обращения Когена к различным аспектам христианского вероучения, он все же настроен на поиск оснований для взаимодействия иудаизма с христианством, евреев и христиан в культурном строительстве общей цивилизации. Поэтому важно, согласно марбургскому философу, воспринимать Христа не как Бога, но как идеальный образец человеческой самости. И в качестве такого идеала человека Христос будет уже олицетворением идеала «индивидуума в сознании его изолированности, его нужды, его немощи, и в то же время его достоинства для спасения»12.
Также гораздо более позитивному пониманию христологии, по мнению Ко-гена, способствует акцент на аспекте страстей и страданий Христа, поскольку проблема страданий является одной из важнейших проблем всего человечества. И хотя евреи и не могут интегрировать этот исторический аспект страданий Христа в свои религиозные убеждения, они вполне разделяют их символизм и корреляцию с собственной библейской традицией и памятью о коллективных страданиях народа Израиля. Страдание Христа, отмечает немецкий философ, «свидетельствует о страданиях человека, человека, а не еврея или самарянина; человека как одинокой, изолированной человеческой души»13.
Нет ничего удивительного в том, что из всех христианских конфессий как наиболее родственную (если так можно выразиться) иудаизму Коген определяет протестантскую деноминацию, поскольку ему очевидно, что способом сохранения религиозной традиции является ее постоянное обновление. Поэтому он находит много общего в развитии иудаизма и протестантизма в Германии и подчеркивает глубокую близость между теологией Реформации и современным ему иудаизмом. Особым пиететом у Когена пользуется Лютер, как предшествен-
10 Коген Г. Значение еврейства в религиозном прогрессе человечества // Еврейский мир. 1910. Кн. 2-3. С. 8.
11 См.: Cohen H. Gottesreich // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 3: Zur jüdischen Religionsphilosophie und ihrer Geschichte. Berlin, 1924. S. 169-175.
12 Cohen H. Der Begriff der Religion im System der Philosophie // Idem. Werke. Bd. 10. Register / H. Holzhey, Hrsg. 2., erweiterte Reprintauflage. Hildesheim, 2002. S. 67.
13 Ibid. S. 93.
ник свободы мысли и совести. В своем эссе «Памяти Мартина Лютера» (1917) марбургский философ на основании оценки Лютером еврейской Библии приходит к выводу, что тот заимствовал свои самые важные суждения не столько из Евангелий или апостола Павла, сколько из Псалмов и пророков, а его учение об оправдании должно пониматься как учение об освобождении для самоответственной нравственности, что близко и для сущности еврейской этики14. В другой своей работе «Исповедь по еврейскому вопросу» Коген призывает евреев Германии уважать Лютера, без чьего освободительного духа ни политическая эмансипация, ни религиозный расцвет немецкого еврейства в XIX в. были бы невозможны, и подчеркивает, что религиозное развитие современного либерального, нацеленного на будущее освобождение человечества иудейства лежит в «исторической перспективе немецкого протестантизма»15.
Особую заслугу протестантства немецкий философ находит в ее теологии, которая озадачилась исследованиями Библии «как в ее исторической, так и в содержательной части», и подчеркивает: «В этом состоит величайшая и непреходящая ценность библейской критики, за которую мы должны благодарить протестантскую теологию»16.
Коген, который стоит на позиции необходимости корреляции догматики религии и культурного состояния, настолько вдохновлен реформаторским духом протестантизма, что некоторые авторы считают его религиозную позицию иудео-протестантской или «еврейским культурным протестантизмом»17.
Однако при всей явной симпатии Когена к либеральному протестантизму нельзя упускать из вида и одновременную, и однозначно утверждаемую им позицию своеобразия иудаизма по отношению к этой христианской конфессии. Современный исследователь Диркен обозначает три вектора такого своеобразия иудаизма — категориальный, компаративистский и культурный: «Категориально религия основана на этике автономии, хотя Коген проявляет себя очень сдержанно в отношении ее субъективных и теоретико-рефлексивных основ. Компаративистски иудаизм как религия этической нормативности отличается от других религий принципами разума общей и — хотя и более осторожной — свободы. Об этом свидетельствуют такие ключевые слова, как "монотеизм" и "мессианизм", а также закон, предназначенный для общественных отношений. С точки зрения культуры религиозно мотивированное и в передаваемых идеях интерпретируемое отличие иудаизма заострено таким образом, что именно его постоянная особенность фокусируется на его роли во взаимодействии различных культурных сил. К ним относятся — прежде всего протестантское — христианство, но также и различные культурные сферы Нового времени и эпохи
14 См.: Cohen H. Zu Martin Luthers Gedächtnis // Neue jüdische Monatshefte. 1917/18. № 2. S. 46-47.
15 Cohen H. Ein Bekenntnis in der Judenfrage // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 2: Zur jüdischen Zeitgeschichte. Berlin, 1924. S. 78.
16 Cohen H. Die religiösen Bewegungen der Gegenwart // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 1: Etische und religiose Grundfragen. Berlin, 1924. S. 43.
17 См., напр.: Myers D. Hermann Cohen and the Quest for Protestant Judaism // Leo Baeck Institute Yearbook. 2014. Vol. 6. Р. 198-199.
Просвещения, такие как образование, искусство, наука, экономика и космополитический этос с точки зрения государства и права»18.
Согласно Когену, единство и сотрудничество различных форм религии является, конечно, целью развития человеческой культуры, однако, с другой стороны, эта цель не уходит в дурную бесконечность, а может реализовываться уже в настоящей истории цивилизации в государстве, где могут сосуществовать люди различных вероисповеданий. Поэтому так важно, по его мнению, развивать в обществе черты гуманности и толерантности. В то же время, поскольку для Когена развитие иудаизма в конечном счете направлено на этический идеал, включающий в себя все человечество, он отвергает национализм, который находит в нелиберальных формах иудаизма, и становится последовательным критиком сионизма. В статье «Религиозные движения современности» (1914) Коген сформулировал требование истинной гуманности в отношении с другими религиями: «Религиозное просвещение и толерантность означают признание чужой религиозной истины. Таким образом, духовный, гуманный горизонт расширяется и освещается во всех глубинах мессианской религиозностью. Мы можем и должны учиться у всех религиозных движений»19.
Нельзя сказать, что религиозно-философские взгляды Германа Когена привлекли к себе внимание и широко обсуждались в среде западнохристианских богословов. Однако одно имя здесь необходимо назвать — это лютеранский немецкий богослов, профессор Марбургского университета Вильгельм Герман (1846—1922). Большое влияние на его богословскую позицию оказали Кант и Альбрехт Ричль, а среди его учеников выделяются такие известные богословы ХХ в., как Карл Барт и Рудольф Бультман.
Герман Коген часто в своих черновых записях и письмах упоминает этого ученого-богослова в качестве авторитета и высоко ценит его мнение и позицию по религиозным вопросам20. Представляется, что из уст этого протестантского теолога прозвучала самая точная общая оценка понимания Германом Когеном христианского вероучения. Анализируя когеновское этическое учение в его «Этике чистой воли», где немецкий философ затрагивает также проблему связи нравственности и религии, В. Герман замечает: «.о религии, как мы (христиане. — В. б.) ее понимаем, в его книге и речи не идет»21. По большому счету не идет речь о христианстве и во всех других работах Когена, где он пытается указать на его недостатки, подчеркнув, таким образом, достоинства и преимущества иудаизма.
18 Dierken J. Die "Religion der Vernunft" und die Vernunft der Religion // Religion aus den Quellen der Vernunft. Hermann Cohen und das evangelische Christentum / H. M. Dober, M. Morgenstern, Hrsg. Tübingen, 2012. S. 141.
19 Cohen H. Die religiösen Bewegungen der Gegenwart. S. 65.
20 В качестве свидетельства особого дружеского расположения Когена к Герману можно указать на фрагмент из письма Когена к Наторпу, в котором первый спрашивает о том, делает ли что-то марбургский университет для достойной встречи юбилея Германа в 1916 г. (cм.: Holzhey H. Cohen und Natorp. Bd. 2. Der Marburger Neukantianismus in Quellen. Basel; Stuttgart, 1986. S. 466).
21 Herrmann W. Hermann Cohens Ethik // Christlichen Welt. 1907. XXI. № 3. S. 103.
Не соглашается Герман и с религиозно-философской интерпретацией мар-бургским неокантианцем Божественного откровения. Лютеранский теолог упрекает Когена в том, что тот воспринимает Откровение как нечто внешнее, как учение, которое «с давних времен дано кому-то другому». По мнению же Германа, в познании Бога речь должна идти не об учении, вырабатывающем для человека понятия, но об «опыте действия, о котором мы сами можем размышлять». Другими словами, познание Бога, которое должно принести нам спасение, не является работой мышления, «оно не является всеобщим и доказуемым познанием, но беззащитным выражением индивидуального переживания». Согласно немецкому богослову, восприятие Откровения в качестве учения является рецидивом схоластики, а то и возвращением во времена александрийского древнего еврейства, «сорняки которого мы пытаемся истребить в христианской теологии»22.
Заключение
Размышляя в конце жизни над проблемой единства между различными религиями, Коген в статье «Что объединяет конфессии?» приходит к следующему выводу. Он утверждает, что любая попытка найти религиозное единство на уровне согласования противоречивых религиозных доктрин и обнаружения их более высокого единства не приведет к желаемому результату. По мнению философа, религиозное единство лежит вне сферы религии, оно может быть достигнуто исключительно в области культуры. Велика здесь, согласно ему, и роль государства, которое «имеет верховенство над церквами»23; оно должно не навязывать единое религиозное верование, но гарантировать свободу совести и стремиться преодолеть дискриминацию в отношении религиозных меньшинств.
Главным достижением Просвещения Коген считает утверждение темы толерантности как «силы нравственной культуры»24. Каждый человек может и должен решать для себя сам, к какой религии ему принадлежать. Толерантность в смысле Просвещения следует понимать как признание того, что думают другие, даже если один не согласен, не в отрицательном смысле терпимости к другому, а в позитивном смысле, основным содержанием которого является закон и справедливость. Культура просвещения требует признания возможности собственной ошибки, культуры уважения к своей вере без претензий на абсолютность. Общим для всех конфессий является не вероучение, а этическое учение. Все они должны согласиться с тем, что сердце религии — это любовь к ближнему. «Любовь к человеку, — утверждает Коген, — симпатия ко всему, что имеет человеческий облик, признание Я в другом, отрыв Я от самоискания, гуманность есть
22 Оценки Германом когеновского понимания Откровения даны по: Andriaanse H. J. 'Menschheit' und 'Individuum'. Cohen und Herrmann über die Religion // Sinn, Geltung, Wert: neukantianische Motive in der modernen Kulturphilosophie / Ch. Krijnen, E. W. Orth, Hrsg. Würzburg, 1998. S. 135.
23 Cohen H. Was einigt die Konfessionen? // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 1: Etische und religiose Grundfragen. Berlin, 1924. S. 68.
24 Ibid. S. 74.
высший идеал как любой культуры, так особенно и образования. Просвещение есть прояснение понятия гуманности»25.
Нельзя в этой связи не согласиться с оценкой Ю. Хабермаса, которую тот дал последней работе Когена по религиозной проблематике, а именно «Религии разума из источников иудаизма», но которую можно смело отнести ко всему религиозно-философскому творчеству этого марбургского мыслителя: «В этой связи, — замечает Хабермас, — я вспоминаю об апологетическом характере самого значительного труда по религиозной философии, принадлежащего традиции неокантианства: Герман Коген применяет разумную религию Канта как ключ для детальной интерпретации литературных источников еврейской традиции. Вопреки интеллектуальному антисемитизму своего окружения, Коген хочет обратить внимание на гуманистическое содержание и универсалистский смысл Ветхого Завета и доказать философскими средствами равнозначность иудаизма и христианства»26.
Список литературы
Белов В. Н. Автономия разума и религия Откровения в философии религии Германа Когена // Философия религии: аналитические исследования. 2018. Т. 2. № 2. С. 51-64. Белов В. Н. Понятие религии в системе философии Германа Когена // Judaica Petropolitana. Исследования еврейской философии и интеллектуальных традиций иудаизма. Вып. 9. СПб.; Иерусалим, 2018. С. 97-102. Белов В. Н. Религия в пределах разума. К статье Германа Когена «Этические и исторические мотивы религии» // Judaica Petropolitana. Исследования еврейской философии и интеллектуальных традиций иудаизма. Вып. 3. СПб.; Иерусалим, 2015. С. 211-218. Белов В. Философия религии Германа Когена и ее оценка российско-еврейскими мыслителями // Познание и религия. Эпистемология религиозного опыта в русской и еврейской философской мысли ХХ века / ред.: Я. Добешевский, С. Краевский, Я. Мах. Варшава: Изд-во Варшавского университета, 2018. С. 219-237. Коген Г. Значение еврейства в религиозном прогрессе человечества // Еврейский мир.
1910. Кн. 2-3. С. 5-18. Пома А. Критическая философия Германа Когена. М.: Академпроект, 2012. Хабермас Ю. Границы между верой и знанием: об истории влияния и актуальном значении религиозной философии Канта // Кантовский сборник. 2009. № 2 (30). С. 31-61. Andriaanse H. J. 'Menschheit' und 'Individuum'. Cohen und Herrmann über die Religion // Sinn, Geltung, Wert: neukantianische Motive in der modernen Kulturphilosophie / Ch. Krij nen, E. W. Orth, Hrsg. Würzburg, 1998. S. 121-137. Cohen H. Der Begriff der Religion im System der Philosophie // Idem. Werke. Bd. 10. Register /
H. Holzhey, Hrsg. 2., erweiterte Reprintauflage. Hildesheim: Olms, 2002. S. 1-164. Cohen H. Deutschtum und Judentum mit grundlegenden Betrachtungen über Staat und Internationalismus // Idem. Kleinere Schriften V. 1913-1915. Im Auftrag des Hermann-CohenArchivs am Philosophischen Seminar der Universität Zürich und des Moses-MendelssohnZentrums für europäisch-jüdische Studien, Universität Potsdam / H. Holzhey, J. H. Schoeps, Ch. Schulte, Hrsg. 2. unveränderte Neuauflage. Hildesheim: Olms, 2012. S. 467-560.
25 Cohen H. Was einigt die Konfessionen? S. 85.
26 Хабермас Ю. Границы между верой и знанием: об истории влияния и актуальном значении религиозной философии Канта // Кантовский сборник. 2009. № 2 (30). С. 46.
Cohen H. Die religiösen Bewegungen der Gegenwart // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 1: Etische und religiose Grundfragen. Berlin: C. A. Schwetschke und Sohn, 1924. S. 36-66.
Cohen H. Ein Bekenntnis in der Judenfrage // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 2: Zur jüdischen Zeitgeschichte. Berlin: C.A. Schwetschke und Sohn, 1924. S. 73-94.
Cohen H. Gottesreich // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 3: Zur jüdischen Religionsphilosophie und ihrer Geschichte. Berlin: C. A. Schwetschke und Sohn, 1924. S. 169-175.
Cohen H. Religion und Sittlichkeit // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 3: Zur jüdischen Religionsphilosophie und ihrer Geschichte. Berlin: C. A. Schwetschke und Sohn, 1924. S. 98-168.
Cohen H. Was einigt die Konfessionen? // Idem. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 1: Etische und religiose Grundfragen. Berlin: C. A. Schwetschke und Sohn, 1924. S. 66-86.
Cohen H. Zu Martin Luthers Gedächtnis // Neue jüdische Monatshefte. 1917/18. № 2. S. 4549.
Dierken J. Die „Religion der Vernunft" und die Vernunft der Religion // Religion aus den Quellen der Vernunft. Hermann Cohen und das evangelische Christentum / H. M. Dober, M. Morgenstern, Hrsg. Tübingen: Mohr Siebeck, 2012. S. 131-146.
Glückson M. Hermann Cohen und das nationale Judentum // Neue Jüdische Monatshefte. 1919. №3. S. 231-235.
Herrmann W. Hermann Cohens Ethik // Christlichen Welt. 1907. XXI. № 3. S. 84-109.
Holzhey H. Cohen und Natorp. Bd. 2: Der Marburger Neukantianismus in Quellen. Basel; Stuttgart, 1986.
Myers D. Hermann Cohen and the Quest for Protestant Judaism // Leo Baeck Institute Yearbook. 2014. Vol. 6. P. 195-214.
Rosenzweig F. Einleitung // Cohen H. Jüdische Schriften / B. Strauß, Hrsg. Bd. 1: Ethische und religiöse Grundfragen. Berlin: C. A. Schwetschke und Sohn, 1924. S. XIII-LXIV.
Schwarzschild S. The Tenability of Herman Cohen's Construction of the Self // Journal of the History of Philosophy. 1975. № 13. P. 361-384.
Zank M. 'The Individual as I' in Hermann Cohen's Jewish Thought // The Journal of Jewish Thought and Philosophy. 1996. № 5 (2). P. 281-296.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2021. Vol. 94. P. 23-36
DOI: 10.15382/sturI202194.23-36
The Peoples' Friendship University of Russia
6, Ul. Mikluho-Maklaya, Moscow, 117198, Russian Federation,
Doctor of Sciences in Philosophy,
Vladimir Belov,
Immanuel Kant Baltic Federal University
14, Ul. A. Nevskogo, Kaliningrad, 236016, Russian Federation,
belovvn@rambler.ru
ORCID: 0000-003-3833-6505
Hermann Cohen's Philosophy of Religion and Western Christianity
V. Belov
Abstract: To indicate the difficulties in the general description of the philosophy of religion of the founder of Marburg school of neo-Kantianism, a philosopher who strives to unite Judaism and the Kantian tradition of transcendental criticism in a consistent way, the author of the article refers to the presentation of a discussion around this part of the philosophical system of Hermann Cohen of his students, followers and researchers of his work, the beginning which laid the discourse on the philosophy of religion of one of the most famous disciples of the Marburg philosopher Franz Rosenzweig. The main conclusion to which the author comes as a result of the analysis of this discussion is that the philosophy of religion of Cohen is such a part of his philosophical system that introduces into this system an element of ambiguity, uncertainty and inconsistency. The article analyses the attitude of Cohen to Western Christian confessions. Attention is drawn to the fact that liberal Protestantism receives the most positive assessments among these Christian confessions, especially for its theology of tolerance and historical criticism of the Bible. Cohen's main accusations against Christianity focus around Trinitarian and Christological issues. According to the Marburg philosopher, these dogmatic positions destroy Christianity's religious monotheism and the independence of the believer. The article provides criticism of the religious and philosophical views of Hermann Cohen by one of the most authoritative Lutheran theologians of the early twentieth century, Wilhelm Herrmann, who believed that the assessment of the German philosopher of Christianity had nothing to do with real Christianity, is extremely subjective and erroneous. Besides, the article proposes the idea of the belief of the Marburg neo-Kantian in the need for a religious dialogue, which presupposes differences between the parties entering into the dialogue, but based on the ethical unity of all faiths. This religious unity lies outside the sphere of religion and, according to the philosopher, can be achieved exclusively in the field of culture. Cohen sees the main force of moral culture in tolerance and regards law and justice as its main content.
Keywords: philosophy of religion, H. Cohen, F. Rosenzweig, neo-Kantianism, Judaism, Protestantism, dialogue of religions.
References
Andriaanse H. Jan (1998) "'Menschheit' und 'Individuum'. Cohen und Herrmann über die Religion", in Ch. Krijnen, E. W. Orth (eds) Sinn, Geltung, Wert: neukantianische Motive in der modernen Kulturphilosophie, Würzburg, pp. 121-137.
Belov V. (2018) "Filosofiia religii Germana Kogena i ee otsenka rossiisko-evreiskomi misliteliami" [Philosophy of religion of Hermann Cohen and its assessment by Russian-Jewish thinkers], in J. Dobeshevskii, S. Kraevskii, J. Mach (eds) Poznanie i religiia. Epistemologiia religioznogo opyta v russkoi i evreiskoi filosofskoi mysli XX veka [Cognition and religion. Epistemology of religious experience in Russian and Jewish philosophical thought of the 20th century]. Warsaw, pp. 219-237 (in Russian).
Belov V. (2015) "Religiia v predelakh razuma. K stat'e Germana Kogena 'Eticheskie i is-toricheskie motivy religii'" [Religion within the mind. The article by Hermann Cohen "Ethical and Historical Motives of Religion"]. Judaica Petropolitana. Issledovaniia evreiskoifilosofii i intellektual'nykh tradizii iudaizma. St. Petersburg, Jerusalem, vol. 3, pp. 211-218 (in Russian).
Belov V. (2018) "Avtonomiia razuma i religiia Otkroveniia v filosofii religii Germana Kogena" [Autonomy of mind and the religion of revelation in the philosophy of religion of Hermann Cohen]. Filosofiia religii: analiticheskie issledovaniia, vol. 2 (2), pp. 51-64 (in Russian).
Belov V. (2018) "Poniatiie religii v sisteme filosofii Germana Kogena" [The concept of religion in the system of philosophy of Hermann Cohen]. Judaica Petropolitana. Issledovaniia evreiskoi filosofii i intellektual'nych traditsii iudaizma, St. Petersburg, Jerusalem, vol. 9, pp. 97-102 (in Russian).
Cohen H. (1924) "Die religiösen Bewegungen der Gegenwart", in B. Strauß (ed.) Jüdische Schriften. 1. Bd.: Etische und religiose Grundfragen, Berlin, pp. 36-66.
Cohen H. (1924) "Ein Bekenntnis in der Judenfrage", in B. Strauß (ed.) Jüdische Schriften. 2. Bd.: Zur jüdischen Zeitgeschichte, Berlin, pp. 73-94.
Cohen H. (1924) "Gottesreich", in B. Strauß (ed.) Jüdische Schriften. 3. Bd.: Zur jüdischen Religionsphilosophie und ihrer Geschichte, Berlin, pp. 169-175.
Cohen H. (1924) "Religion und Sittlichkeit", in B. Strauß (ed.) Jüdische Schriften. 3. Bd.: Zur jüdischen Religionsphilosophie und ihrer Geschichte, Berlin, pp. 98-168.
Cohen H. (1924) "Was einigt die Konfessionen?", in B. Strauß (ed.) Jüdische Schriften. 1. Bd.: Etische und religiose Grundfragen, Berlin, pp. 66-86.
Cohen H. (2002) "Der Begriff der Religion im System der Philosophie", in H. Holzhey (ed.) Werke, Bd. 10. Register, 2., erweiterte Reprintauflage, Hildesheim, pp. 1-164.
Cohen H. (2012) "Deutschtum und Judentum mit grundlegenden Betrachtungen über Staat und Internationalismus", in H. Holzhey, J. H. Schoeps, Ch. Schulte (eds) Kleinere Schriften V. 1913—1915. Im Auftrag des Hermann-Cohen-Archivs am Philosophischen Seminar der Universität Zürich und des Moses-Mendelssohn-Zentrums für europäisch-jüdische Studien, Universität Potsdam, 2. unveränderte Neuauflage, Hildesheim, pp. 467-560.
Dierken J. (2012) "Die "Religion der Vernunft" und die Vernunft der Religion", in H. M. Dober, M. Morgenstern (eds) Religion aus den Quellen der Vernunft. Hermann Cohen und das evangelische Christentum, Tübingen, pp. 131-146.
Habermas J. (2009) "Die Grenze zwischen Glauben und Wissen: Zur Wirkungsgeschichte und aktuellen Bedeutung von Kants Religionsphilosophie". Kantovskiisbornik, vol. 2 (30), pp. 3161 (Russian translation).
Holzhey H. (1986) Cohen und Natorp. Band 2. Der Marburger Neukantianismus in Quellen. Basel; Stuttgart.
Myers D. (2001) "Hermann Cohen and the Quest for Protestant Judaism". Leo Baeck Institute Yearbook, vol. 46, pp. 195-214.
Poma A. (2012) Lafilosofia critica di Hermann Cohen. Moscow (Russian translation). Rosenzweig F. (1924) "Einleitung", in B. Strauß (ed.) H. Cohen. Jüdische Schriften. 1. Bd.: Ethische und religiöse Grundfragen, Berlin, pp. XIII—LXIV Schwarzschild S. (1975) "The Tenability of Herman Cohen's Construction of the Self". Journal
of the History of Philosophy, vol. 13, pp. 361—384. Zank M. (1996) "'The Individual as I' in Hermann Cohen's Jewish Thought". The Journal of Jewish Thought and Philosophy, vol. 5(2), pp. 281—296.
