CC BY
29
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. VI, № 4
ЮСОФИЯ НАУКИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ ТЕОРЕТИКО-ПОЗНАВА ТЕЛЬНЫХ ИДЕЙ
В. А. БАЖАНОВ
Написание учебника или учебного пособия - чрезвычайно сложная работа, которая требует не только глубокого понимания сущности предмета и виртуозного им владения, но и особого дара - отбирать из громадного массива материала как раз то, что является существенным, показывать важность выбранных рубрик, ставить проблемы и излагать их решения увлекательно (не поступаясь уровнем научности), в той форме, которая является наиболее запоминающейся, побуждающей к самостоятельным рассуждениям и, главное, к желанию не только выучить, но и продолжить знакомство с предметом за пределами данного учебника, заглянуть в энциклопедию, словарь или же прочитать оригинальную научную книгу.
Все сказанное в полной мере относится и к учебникам (учебным пособиям) по философии вообще и по истории и философии науки в частности, причем наличие в них, как правило, историко-философской части или историко-философских компонентов делает выполнение этих требований особенно сложным. Нужны литературный дар и отношение к философии как своего рода искусству, чтобы увлекательно.
доходчиво, но в то же время строго рассказать о метаморфозах человеческой мысли, развитии науки на протяжении всей истории их торжества и ошибок. Учебник представляет собой совсем иной жанр, нежели литература, так сказать, исследовательского порядка.
Введение нового кандидатского экзамена по истории и философии науки стимулировало издание множества учебников и учебных пособий, которые претендуют на освещение содержания новой дисциплины. Среди этих изданий нельзя не обратить внимания на книгу нашего крупного философа Людмилы Александровны Микешиной1. Благодаря ее предшествующим трудам (назову лишь монографии) - «Детерминация естественно-научного познания» (Л., 1977), «Ценностные предпосылки в структуре научного познания» (М., 1990), «Новые образы познания и реальности» (М., 1997; в соавторстве с М.Ю. Опенко-вым), «Философия познания. Полемические главы» (М., 2002) -Л.А. Микешина снискала авторитет и широкую известность как глубокий исследователь проблем, относящихся к области теории познания.
Л.А. Микешиной в своем учеб-
Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. Учебное пособие. М., 2005. 464 с.
ФИЛОСОФИЯ НАУКИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ ТЕОРЕТИКО-ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ИДЕЙ
ном пособии" удалось совместить высокий уровень научности изложения с его доступностью, систематичностью и последовательностью. Стройная архитектоника изложения (от общих проблем философии познания, без понимания которых вряд ли возможно осмысление особенностей науки как таковой, к методологии научного исследования и ее деталям) в книге сочетается с концептуальной насыщенностью текста, его «прозрачностью» и одновременно с богатством иллюстративного материала, который позволяет как бы «прочувствовать» с помощью конкретного материала справедливость тех или иных, казалось бы, весьма абстрактных положений.
Профессиональные интересы автора в области теории познания и эпистемологии задают и особый подход к изложению материала -концептуальный, а не просто последовательное рассмотрение тех или иных вопросов, относящихся к компетенции философии науки: всюду в полной мере задействованы общие теоретико-познавательные идеи, и проблемы философии науки предстают под углом зрения именно теоретико-познавательных представлений.
Поэтому вполне естественно, что проблемам собственно философии и методологии науки предшествует солидное эпистемологическое введение. Здесь очень гонко и убедительно показывается недостаточность истолкования теории познания в терминах теории отражения и формулируется своего рода парадокс, согласно которому познание, имеющее своим результатом образы предметного мира, осуществляется преимущественно неотражательными по природе операция-
ми (см. с. 17-18). Задача состоит в том, чтобы проанализировать, каким образом и в каких формах социальное и культурно-историческое входят в содержание знания, влияют на него, как осуществляется превращение внешних социокультурных и ценностных факторов во внутренние элементы познания.
Решить эту задачу Л.А. Мике-шина предлагает на основе идей И. Канта об активной роли субъекта в процессе познания, о феномене предпосылочного знания. В учебном пособии по философии науки они начинают играть новыми и очень интересными и привлекательными для «испытателя природы» красками: картина познания, нарисованная под углом зрения положений об активности субъекта и наличии предпосылочного знания, получается совсем не такая «плоская» и примитивная, какая может быть получена при использовании теории отражения в ее традиционной форме.
Особый акцент автор делает на необходимости пересмотреть статус субъекта познания, понизив - в эпистемологическом смысле - уровень его абстрактности (см. с. 172). Под субъектом познания имеется в виду не только отдельный человек, научное сообщество или общество в целом (см. с. 227), а прежде всего человек во всей его целостности (см. с. 5). Эта мысль рефреном звучит в книге (см. с. 17, 23, 30 и т.д.) и влечет за собой существенную перестройку эпистемологии на антропологических основаниях и формирование экзистенциально-антропологического подхода с его принципами, такими как доверие к субъекту; единство образного и знакового; диалогичность (как проявление коммуникативной природы науки); вни-
I, Ц-|
Оно рекомендовано Научно-методическим советом по философии Минобразования и науки РФ в качестве учебного пособия для всех направлений и специальностей вузов.
II 1 (М)
И
ц. X ас
х ш
3 л О
В. А. БАЖАНОВ
" ч
* >!!
,-ii'l i
' ;î У
и H
мание к структурам предпосылоч-ного знания, проблемам его надежности, релятивности, процедурам принятия конвенций, репрезентации, интерпретации знания. Все эти принципы, процедуры и проблемы рассматриваются Л.А. Микешиной подробно и с хорошими иллюстрациями. Думается, что с точки зрения обучающегося желательно более подробно описать критерии, согласно которым можно говорить о достижении уровня анализа субъекта, отвечающего его целостности.
Настаивая на том, что положения о вынесении субъекта за скобки познания, об исключении его из результатов познания не вполне соответствуют современным эпистемологическим представлениям (см. с. 5, 153), автор анализирует проблемы истинности знания, переосмысливает идеи М.М. Бахтина, М. Вебера, М. Хайдеггера в аспекте социокультурной обусловленности познания, места в нем ценностных моментов и разного рода когнитивных практик. Здесь, вероятно, уместно (вслед за И.С. Алексеевым)3 вспомнить о возможности представления действительности в «форме объекта» и в «форме деятельности», о механизмах и пределах «вычеканивания» субъективности в процессе суммирования итогов познания и разрушении той целостности субъективного и объективного, которая образуется в некоторых ситуациях познания сложных и несоразмерных нашему опыту объектов, - ситуациях, которые Н. Бор называл «явлениями».
Вне всякого сомнения, для аспиранта будут очень полезны и интересны разделы книги о механизмах познания и особой роли зрительного восприятия, о различных типах рациональности (см. с. 79), о влиянии макроскопичности нашего мира на характер познавательных
способностей человека (см. с. 136), об истинности как ценностной универсалии (см. с. 185), о социокультурной предопределенности познания, о соотношении научного и вне-научного знания (см. с. 237).
Основательная эпистемологическая база, которая заложена в первых четырех главах книги, позволяет подойти к изложению собственно проблем философии науки с точки зрения общих закономерностей познавательного процесса и поэтому четко увидеть место и роль этих проблем в структуре философского и методологического знания, яснее представить себе природу и обстоятельства постановки этих проблем. Вполне логично, что изложение здесь начинается не просто с констатации факта детерминации когнитивных практик науки определенными социокультурными факторами, а с анализа социокультурной природы познавательных форм и сложных, опосредованных способов ее проявления, когда методология науки смыкается не только с областью социальной психологии, но и с областью этики, некоторые принципы которой иногда выполняют те или иные регулятивные функции в научном познании (см. с. 172). При этом подчеркивается специфика деятельности методолога науки, который работает с текстом, выступающим в качестве единицы методологического анализа, и поэтому научная рациональность вовсе не тождественна логизации и концептуализации знания, но порой вынуждена включать такие факторы вненаучного порядка, как метафоры и/или элементы герменевтического подхода. Таким образом понятая рациональность совсем не исключает, а, напротив, справедливо замечает Л.А. Микешина, предполагает опору на то, что существует реально и в принципе проверяемо. Опи-
3 См.: Алексеев И.С. Концепция дополнительности. М., 1978. С. 209-230.
ФИЛОСОФИЯ НАУКИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ ТЕОРЕТИКО-ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ИДЕЙ
раясь именно на данный факт, И. Ньютон создал механику, которая в его изложении (общеизвестны его занятия алхимией) предстает как продукт творчества, противоречащий целям и главному смыслу его жизни (так называемый «феномен Ньютона»).
Движущие факторы и модели развития науки автор раскрывает через анализ оппозиции интерна-лизма и экстернализма, кумуляти-визма и антикумулятивизма, эволюционных и революционных элементов в динамике науки. В книге в концентрированном виде суммируются воззрения отечественных и зарубежных философов на сущность, типологию и механизмы научных революций, субъект научной деятельности, роль языка в познавательном процессе. Всюду, разумеется, подчеркиваются те моменты, которые относятся к проявлениям активности субъекта и языка. Автор удачно разъясняет, почему необходимы специализированный язык и методы науки, в чем особенности гуманитарных, в отличие от естественных, наук и их языков, причем и здесь высокий уровень изложения не приносится в жертву с целью достижения его популярности и доступности.
Далее осмысливается феномен научной проблемы и проблемной ситуации, обсуждается специфика постановки проблем в гуманитарном знании. Такое сопоставление делает более понятной естественнику суть проблематики гуманитарного знания (ибо современная методология науки впитала в себя из естествознания и математики значительно больше, чем из сферы гуманитарных наук), одновременно убеждает и естественника, и гуманитария в имманентном единстве их областей научной деятельности, казалось бы, столь различных не только «внешне», но и «внутренне».
Весьма доходчиво (и в то же время строго) говорится о методах и формах теоретического и эмпирического знания, об основных методологических принципах науки. Спектр концепций и точек зрения здесь, пожалуй, был бы более полным, если бы операция абстрагирования была сопряжена не только с отвлечением (см. с. 301) от свойств и отношений, не значащих для какого-либо исследования, но и с восполнением (которое имеет место в силу активности субъекта познания). Здесь можно вспомнить афоризм, приписываемый Ф. Бэкону, о том, что человеческий ум выражает природу вещей, привнося в нее и свою собственную природу.
Своего рода методической находкой книги можно считать включение специального раздела, посвященного предпосылочным методологическим структурам и их роли в системе теоретического знания. Речь идет о научной картине мира, не позволяющей игнорировать социально-психологические составляющие, стили мышления. Приводимая Л.А. Микешиной «матрица стилей мышления» (с. 350-351) весьма наглядно и компактно представляет разнородный и сложный конгломерат стилей мышления как в синхроническом, так и диахроническом аспектах.
Весьма квалифицированно автор рассматривает различные концепции развития науки в XX в.: концепции К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса, М. Полани, П. Фейера-бенда.
Такие относительно новые методологические идеи, которые обусловлены процессом интенсивной компьютеризации науки, системным подходом, синергетикой, излагаются в свете общефилософских, эпистемологических идей и принципов. Здесь Л.А. Микешина верна тому замыслу, который пронизывает всю се работу: системный подход, на-
.и
и
В. А. БАЖАНОВ
I ' !!
VI* Л"
Ш
I!
к* ь. X X
X ф
3
со О
пример, интерпретируется как воплощение одного из аспектов активности субъекта познания в том смысле, что «системность» рассматривается как принцип, неотделимый от теоретических установок субъекта-наблюдателя и его способности представить, сконструировать объект познания как именно систему (см. с. 382). Аналогично автор трактует и синергетику, хотя, конечно, подчеркивается и онтологическая обусловленность синергети-ческих представлений.
Последние главы учебника, следуя принятой логике изложения, посвящены рассмотрению социаль-но-гуманитарных наук и философии как типов знания и особых форм познавательной деятельности. Ориентиром здесь служат идеи М.М. Бахтина, поскольку эти науки касаются «выразительного и говорящего бытия». Автор на новом уровне возвращается к сравнению естествознания и обществозна-ния, к гуманитарному анализу текста как фундамента этого типа знания. Ее рассуждения о пространстве, времени, хронотопе, о методах философствования (в первую очередь интерпретации) позволяют еще раз удостовериться в высокой гуманитарной культуре автора и умении говорить просто о сложном.
В книге приведен словарь наиболее часто употребляемых в философии науки терминов. Каждый пара1раф сопровождается вопросами для самопроверки и списком дополнительной литературы для чтения. Здесь можно посоветовать указывать конкретные страницы, где излагается тот или иной вопрос: для обучающегося найти его в пухлой книге не всегда просто.
Учебное пособие сопровождается соответствующей хрестоматией, что говорит о полноте и тщательности реализации замысла предоставить аспирантам современное и добротное издание, которое поможет хорошо подготовиться к новому кандидатскому экзамену по разделу «Общие проблемы философии науки».
Каждый автор имеет свои представления о том, как может и должна строиться книга. Композиция книги Л.А. Микешиной глубоко продумана и весьма последовательна. Мне, однако, кажется, что стоило бы предоставить больше места вопросу о критериях научности и, быть может, в отдельном парафафе рассмотреть закономерности развития науки. Полагаю также, что, несмотря на возможное нарушение последовательности изложения, стоило бы уделить более пристальное внимание науке как социальному институту и его развитию.
Тираж учебного пособия всего-то 3000 экземпляров и, если учесть, что ежегодно примерно не менее 50-60 тыс. аспирантов и соискателей должны сдавать кандидатский экзамен, то, к сожалению, лишь незначительная их часть сможет подготовиться по учебному пособию Л.А. Микешиной. Неоспоримые достоинства учебного пособия - высочайший теоретический уровень изложения и в то же время его доступность, легкий и отточенный стиль рассуждений, продуманность примеров - позволяют рекомендовать его также преподавателям, многим из которых предстоит пройти солидную переподготовку для того, чтобы серьезно и интересно изложить новую для значительной части философской общественности дисциплину.
