CC BY
36
УДК 008
А. С. Тимощук
ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ РОССИИ НА ПЕРЕЛОМЕ ЭПОХ В XX в.
Статья посвящена исследованию вопроса соотношения модернизации и социальной памяти. Актуальность темы обусловлена как теоретически, так и практически. Теоретический аспект заключается в неоднородности развития общества и человека будущего, разнородных тенденциях глобализации/регионализации, рационализации/мифотворчества, либерализма/консерватизма/технократизма. Практический аспект актуальности связан с потребностью прогнозирования и инжиниринга социальных систем. В годовщину российских революций существенной задачей представляется определить внутренние институциональные и структурные условия, обусловливающие социально-политическую динамику развития России; установить решающие факторы актуальной социальной модернизации; наметить главные направления социально-экономической трансформации. Цель работы - дать философско-акмеологиче-скую характеристику истории России XX века. Задачи работы: 1) поставить проблему исторической памяти о революции; 2) определить место РПЦ в современной социальной сфере; 3) исследовать место элит в исторической динамике, 4) рассмотреть процессы и результаты социальной модернизации XX в.; 4) проблематизировать развитие социологии в СССР; 5) указать актуальные ориентиры технологической и ценностно-смысловой модернизации. Предмет исследования: рассматриваются политико-социальные процессы в России, связанные с революцией 1917 г. Методы исследования: общелогические, общенаучные и частононаучные. Результаты: советский период представлен как ускоренная социально-технологическая модернизация, лиминальный технологический рывок. Новейшая история России рассматривается как кризисная модернизация общественных отношений труда и капитала, города и деревни. Обосновываются геополитические ресурсы и направления дальнейшей модернизации России. Рассмотрено место РПЦ в современной России. Новизна статьи определяется следующими ракурсами: 1) большевизм трактуется деполитизированно как ускоренная социальная реструктуризация; 2) отодвигается на 100 лет фактическая отмена крепостного права; 3) затрагивается опыт ресоциализации делинквентов в связи с модернизацией. Перспективы исследования: изучение социокультурной инноватики, направленной на сбережение нации при сохранении традиционного ценностно-смыслового ядра. Направления дальнейшей модернизации России: 1) инфраструктурная, 2) ресурно-энергосберегающая, 3) развитие человеческого капитала в виде ЗОЖ, наук и искусств.
Ключевые слова: революция, эволюция, модернизация, геополитика, россиеведение.
А. S. Timoschuk
Philosophy of the Russian History at the Turnpoint of the Epochs
in the 20 Century
The article is devoted to the study of the relationship between modernization and social memory. The relevance of the topic is determined both theoretically and practically. The theoretical aspect is the heterogeneity of the development of society and the future man, the heterogeneous tendencies of globalization / regionalization, rationalization / myth creation, liberalism / conservatism / technocracy. The practical aspect of the relevance is related to the need for forecasting and engineering of social systems. On the anniversary of the Russian revolutions, an important task is to define the internal institutional and structural conditions that determine the socio-political dynamics of Russia's development; to determine the decisive factors of actual social modernization; outline the main directions of socio-economic transformation. The aim of the work is
ТИМОЩУК Алексей Станиславович - д. филос. н., профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин, Владимирский юридический институт ФСИН России. E-mail: human@vui.vladinfo.ru
TIMOSCHUKAlexey Stanislavovich - Doctor in philosophy, professor of the humanities chair of Vladimir Law Institute FSIN of Russia.
E-mail: human@vui.vladinfo.ru
to give a philosophical and acmeological description of the Russian history in the 20th century. The tasks of the work are: 1) to raise the problem of historical memory of the revolution, 2) to determine the place of the Russian Orthodox Church in the modern social sphere, 3) to study the place of elites in historical dynamics, 4) to consider the processes and results of social modernization in the 20th century, 4) to problematize the development of sociology in the USSR, and 5) indicate the actual guidelines for technological and value-based modernization. The subject of the study: the political and social processes in Russia related to the revolution of 1917 are considered. Research methods: general logical, general scientific and specific scientific. Results: The Soviet period is presented as an accelerated socio-technological modernization, a liminal technological leap. The newest history of Russia is seen as a crisis modernization of the social relations of labor and capital, cities and villages. The geopolitical resources and directions of the further modernization of Russia are justified. The place of the ROC in modern Russia is considered. The novelty of the article is determined by the following perspectives: 1) Bolshevism is interpreted beyond politics as an accelerated social restructtion, 2) the abolition of serfdom is put forward for 100 years, 3) the experience of resocializing the delinquents in connection with modernization is covered. Prospects for research: the study of socio-cultural innovation, aimed at saving the nation while preserving the traditional value-semantic core. Directions of further modernization of Russia: 1) infrastructure, 2) resource-energy-saving, 3) development of human capital in the form of the healthy life style, sciences and arts.
Keywords: revolution, evolution, modernization, geopolitics, Russian studies.
Введение
XX век - наиболее драматичный для России, как по людским потерям, так и по кардинальным мировоззренческим трансформациям. В этот период происходит выработка новых ценностно-смысловых ориентиров: преданность революции как аксиологическая доминанта, низкая оценка индивидуальной человеческой жизни и личности, социальный утопизм. Имеет место нарушение сословных мемориальных эстафет, закладываются новые коммеморативные ритуалы. В этой связи особенно важным следует признать всестороннее и полноценное осмысление истории революций и Гражданской войны, их место в современной России. Возможно, история никого ничему не может научить в силу неоднородности и аномичности исторического процесса, вместе с тем она имеет собственную ценность как коммеморативная практика, история болезни и, как говорят испанцы, Antecedentes Penales, картотека преступлений.
Проблемы изучения революций 1917 г., их последствий для страны и мира - ключевые для отечественной исторической науки - сегодня требуют пристального внимания исследователей, не только историков, а, безусловно, социологов, философов, политологов, культурологов. Проблемное поле исследований представляется чрезвычайно широким. Актуальность темы обусловлена социальными антиномиями, которые спустя сто лет после революции снова будоражат общество. Речь идёт о противоречиях труда и капитала, необходимой и прибавочной стоимости, социальным государством и гражданским обществом, права и необходимости в трудовых отношениях. Цель работы - дать философско-акмеологическую характеристику истории России XX века, т. е. рассмотреть движение российского общества в социально напряжённом времени последнего столетия.
Историческая память о революции
2017 год революционный втройне. Тысячу лет назад в Южной Индии родился Рамануджа, реформатор вишнуизма, который восстал против кастовой дискриминации. В 1517 г. Мартин Лютер провозгласил 95 революционных тезисов об отношении Бога, церкви, государства и человека. Опрос студентов, проводимый автором, показывает, что порядка 20 % первокурсников не знают, какая столетняя годовщина наступает в истории России в 2017 г. Личность В.И. Ленина обычно все опрошенные могут идентифицировать как «государственного деятеля», «политика». Вместе с тем фамилии Зиновьева, Каменева, Рыкова и других активистов РСДРП молодёжи не знакомы. Равно как и имена других важных российских участников политических процессов столетней давности - Гучков, Пуришкевич, Керенский и т. п. Вопросы о различии программы меньшевиков и большевиков вызывают затруднения. Непроходимыми дебрями представляются обучающимся вопросы о сущности марксизма-ленинизма, диалектического материализма, военного коммунизма.
Выводы, к которым пришли исследователи исторической памяти, заключаются в следующем: 1) наблюдается опасная тенденция к забвению крупнейших событий истории XX века; 2) постулируется необходимость знания и уважения прошлого как основы социального согласия; 3) способность вспоминать, как фактор грядущего предлагается в качестве способа актуализации исторической памяти и уроков революционных событий [1, 2, 3].
Коммеморативная практика событий 100-летней давности затруднена разными факторами: 1) выросла плотность информационного шума; 2) в сетевом обществе имеет место локализация мнемонических эстафет; 3) отсутствие государственной стратегии по национальной памяти. Информационное давление будет только нарастать и к 200-летию русской революции практика её памятования и всей 70-летней эпохи советской власти будет сведена к одной строчке - «ускоренная социальная модернизация XX века».
Место РПЦ в современной России
Обновление общественных отношений состояло из множества подпроцессов, таких как индустриализация, повышение горизонтальной и вертикальной мобильности населения, урбанизация. Одним из существенных элементов общественного развития революционной России стала секуляризация. Эта государственная политика является комплексной и включает в себя такие направления, как: 1) отделение церкви от государства, от образования; 2) репрессии по отношению к религиозным институтам; 3) атеистическая пропаганда; 4) активное разцерковление масс рабочих и крестьян; 5) обмирщение как результат становление нового технологического общества; 6) изъятие движимого и недвижимого имущества из собственности религиозных организаций; 7) нарушение традиционного крестьянского быта.
Длительное слияние РПЦ с монархией не могло не сказаться на положении конфессии в России после 1917 г., она не могла найти себе места в новом государстве. Верой и правдой служа царскому самодержавию, предоставляя ему идеологическую поддержку, православие вызывало антипатии у радикальных революционеров. В общественной структуре накануне 1917 г. церковная элита делила место в высшем эшелоне общества, что не создавало народной платформы для национального примирения на основе религии. Сегодня по-прежнему общество разделено по доходам на две большие группы и священнослужители воспринимаются как часть не только этической, но и экономической элиты общества, далёкой от народа. Хотя отдельные «деревенские батюшки» могут занимать невысокое социальное положение, церковная элита в целом далека от народа, так же как она и была далека накануне революции.
Однако Церковь сегодня снова нужна власти как исторический фундамент, органический принцип связи с народом. Это единственный коллективный собственник, которому передаётся дореволюционное имущество, заодно с религиозными организациями старообрядцев, католиков, мусульман, иудеев, протестантов, буддистов, кто владел собственностью до революции. Вопрос о реституции удовлетворяется Росимуществом и органами местного самоуправления. Был принят закон № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Иное имущество, находящееся в частной собственности до революции в РФ не возмещается, в отличие от Польши, Венгрии, Чехии, Румынии, Латвии, Литвы, Эстонии. В Восточной Европе и Прибалтике, где советская власть действовала на 30 лет меньше, нежели в СССР, был произведен возврат владельцам и правопреемникам имущества как неправомерно захваченного просоветским правительством.
Возможно, преждевременно говорить о ресакрализации общества, однако можно отметить, что РПЦ нашла своё прочное место в современных геополитических условиях. Так, сегодня вновь обращаются к опыту благотворительных домов трудолюбия, организованных в рамках РПЦ, это актуально для ресоциализации осуждённых. В советское время дома трудолюбия были постепенно закрыты, а с 1961 г. бродяжничество и попрошайничество стали уголовно наказуемыми. Обязанность борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни была возложена на органы внутренних дел, которые проводили рейды и помещали бездомных в приемники-распределители и направляли на обязательные работы. С 1991 г. бездомность декриминализована, что
положительно для уголовной политики, но не решает проблемы бездомных, число которых значительно увеличилось в годы передела собственности. В настоящее время опыт домов трудолюбия верующих, пожалуй, единственный комплексный способ помощи освободившимся осуждённым, не имеющим постоянного места жительства.
Революция - это быстрый насильственный способ передела собственности. Действительно, ведь долго не могло продолжаться, что 90 % населения не владеет ничем, кроме рабочих рук, а остальные 10 % владеют всем богатством. Подобно тому, как Пугачёв жёг ненавистные бумаги, документы, закладные, что символизировало свободу от права собственности на крепостных, революция 1917 г. уничтожала права всех владельцев дореволюционной собственности. В силу нарушения мемориальных эстафет реституция собственности возможна, пожалуй, только по отношению к религиозным институтам, отличающимся консервативным отношением к памяти. Из-за последующей ускоренной модернизации иные социальные группы не обладают консолидированным банком памяти и коммеморативной силой для того, чтобы представлять свои интересы.
Роль элит в клиодинамике
Профессор из США П.В. Турчин предложил изучать причины макросоциологических изменений и культурно-технологической эволюции количественно. Он считает, что клиодинами-ку можно прогнозировать квантитативно. Революции, бунты, падение цивилизаций предсказуемо, оно рассчитывается математически по 50-200 летним циклам, основанным на перепроизводстве элит. Иначе говоря, причина социальной нестабильности не сводится к обнищанию низов, она коренится, в том числе, и в конкуренции за обладание роскошью среди верхов. Чем больше энергии общество тратит на власть над удовольствиями, тем менее оно сплочённо. Гражданский коллективизм стран потребления, полагает П.В. Турчин, низок как никогда. При этом рецепты, предлагаемые эволюционным экологом, будут непопулярны в рыночной экономике: сдерживать обогащение классов и доступность образования как социального лифта [4].
Тема политической элиты (Моска, Парето, Михельс, Турчин и др.) весьма интересна и важна в исследовании социодинамики. Возможно, она разовьётся в самостоятельную историческую «элитософию». Сегодня недостаточно описать элиты, необходимо оценивать причины их производства / перепроизводства, циркуляции / стагнации, формы социальной мобильности. Ведь избыточность политической элиты является одной из центральных тем Махабхара-ты. В пуранах фигурирует «Парашурама фактор» или восстание брахманов против кшатриев. П. Турчин пишет о профиците национальных элит как движущей силе революции в Петрограде, имевшей место 100 лет назад и детерминанте клиодинамики в целом. Индийская политическая элита, сформированная в период колониального правления достигла акме в конце XIX в. и сформировала собственное государство. Теория элит объясняет государственно-политические изменения на Украине последних лет. Все эти аспекты свидетельствуют о значимости и актуальности теории элит. Теория элит напрямую связана с концепцией исторической памяти, т.к. в условиях быстрой смены элит мы получаем гибридные мнемонические эстафеты, мозаичное восприятие прошлого, когда на одной странице героями гражданской войны могут быть названы непримиримые враги.
Накладывая модель Турчина на предреволюционную ситуацию в России, можно найти некоторые соответствия, например, переизбыток незанятых образованных людей, разночинцев, интеллигенции, которые стремились прийти к власти. Всё это происходило на фоне общего демографического роста, наполнением городов неквалифицированной рабочей силой. Рекруты Первой мировой войны - это бывшие крестьяне, столкнувшиеся лицом к лицу с социальным неравенством города и деревни. Вместе с тем Турчин стремится упростить историю, втиснуть её в линейную модель, что невозможно. Революции 1917 г. нельзя объяснить обогащением высшего эшелона власти, скорее речь идёт об идейном политическом кризисе властной элиты.
Социальная модернизация России в XX в.
Спустя 100 лет после революции общество также сильно дифференцировано по уровню жизни. Вместе с тем структура бедности также изменилась, сегодня социальным низам гораздо больше есть что терять, нежели накануне революции, их благосостояние увеличилось.
За 100 лет построения социальной справедливости в России практически не осталось пролетариата. Три миллиона бездомных в современной России не являются социально активной группой индустриального и постиндустриального общества.
По мере роста класса собственников в России большевизм всё больше рассматривается как экстремистская модель политической борьбы. В условиях, когда эволюционным путём создание среднего класса было невозможным, происходит обоснование права пролетариата и беднейшего крестьянства на насилие и диктатуру. Отмена крепостного права, конституционная монархия, парламентаризм, буржуазные права и свободы - все эти меры запаздывали на 100200 лет. Не случайно И. В. Сталин сказал в своей речи «О задачах хозяйственников» на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г.: «Задержать темпы - это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все - за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную... Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Мы решили ряд труднейших задач. Мы свергли капитализм. Мы взяли власть. Мы построили крупнейшую социалистическую индустрию. Мы повернули середняка на путь социализма. Самое важное с точки зрения строительства мы уже сделали. Нам осталось немного: изучить технику, овладеть наукой» [5, с. 38-39, 41].
Сталин осуществил ускоренную модернизацию за счёт закрепощения крестьян в колхозы, которые обязаны были работать бесплатно, за палочки в табеле при запрете покинуть деревню и отсутствии паспортов для колхозников. Вместе с тем крестьяне обязаны большевикам отменой задолженности Крестьянскому поземельному банку, совокупная стоимость которой составляла около 2 миллиардов рублей. Вдобавок после революции сельское население смогло осуществить «чёрный» передел земли, скота и сельхозинвентаря, построек частных имений, хотя и не надолго. С другой стороны, вооружённый город забирал у деревни зерно и скот в рамках «продовольственной диктатуры», наступившей уже в мае 1918 г., что привело к вооруженным конфликтам и многотысячным жертвам.
80 %-ное преобладание крестьянского населения накануне революции обуславливало главный конфликт революции - города и деревни. Снятием этого конфликта занималась 70 лет советская власть силовыми, экономическими, образовательными и инфраструктурными методами: «начиная с октября 1917 г. огромная государственная машина безостановочно работала, чтобы свести на нет материальное неравенство между людьми, и достигла в этом определенных успехов - в 1985 г. децильный коэффициент равнялся 4, в то время как в последние годы царского режима - около 7» [6, с. 124].
Сама экспроприация 1917 г. по принципу «грабь награбленное» не устранила причин бедности. Вывод, к которому приходит Б.Н. Миронов, специалист по исторической социологии, - обобществление имущества богатых после революции не решило проблему бедности в России, т.к. «.имущественное неравенство в начале ХХ в. в России. имело важную особенность: незначительное по западным стандартам богатство сосредоточивалось в руках лишь нескольких тысяч аристократов и представителей крупного капитала, а среди остальных 99,7% населения оно распределялось без кричащих контрастов» [7, с. 103].
В споре народников и марксистов о том, может ли Россия избежать индустриализации, победили марксисты. Спустя сто лет после модернизации мы имеем, как и ранее, диспропорцию между бедной массой и узким слоем привилегированных. Растущее расслоение становится наиболее острой социальной проблемой.
Расслоение общества и советская социология
Социальная дифференциация - это показательный феномен, который к 50-й годовщине Великой октябрьской революции в 1967 г. продемонстрировал расхождение между официаль-
ной идеологией гомогенной социальной структуры, состоящей из господствующего рабочего класса, уменьшающегося количества колхозного крестьянства за счёт снятия различия между городом и деревней и особой социальной прослойки - интеллигенции, постепенно сокращающейся за счёт преодоления различия между умственным и физическим. Новой элите хотелось видеть исполнение мечты о бесклассовом обществе прямо сейчас, когда место социальной стратификации занимал единое сообщество работников социалистического труда. Эта иде-ологема маскировала реальную стратификацию с громадными различиями верхов и низов, с мощным слоем партийно-государственной бюрократии. Социология вскрывала диспропорции ведомственного заказа и общественной практики и поэтому была нежеланна. Отделы статистики завышали темпы роста. Сегодня, спустя 50 лет развития отечественной социологии, мы имеем такую же проблему: занижение ценообразования в территориальных органах статистики и сдерживание, таким образом, прожиточного минимума.
Сценарий, когда одно и то же ведомство занимается деятельностью и при этом ведёт её учёт, напоминает классический конфликт интересов, когда заказчик диктует какие цифры писать. Можно ли верить официальной статистике раскрываемости преступлений МВД? Способствует ли перевод Росстата в подчинение Минэкономразвития, который на основании расчётов первого делает экономические прогнозы, объективности данных? Отсутствие альтернативных вневедомственных статистических исследований не позволяет ответить на эти вопросы.
Минская конференция социологов 1966 г. констатировала, что реально обнаруженная социальная стратификация в СССР в виде нескольких уровней рабочих, крестьян, разного вида специалистов, канцелярских служащих, инженеров, не вписывалась в марксистскую схему, где не было места для «социальной стратификации», «урбанизации», «социальной мобильности», «социального неравенства», «иерархия». Достойно внимания то, что полученные первыми социологами в СССР данные были обработаны теми же, что на Западе методами, а именно, математическими. Не только математика, как метод, но и социальная инженерия, автоматизация труда как социальный идеал сближали технократов СССР и Запада.
Пока партия рассуждала о преодолении противоположности между городом и деревней, труд колхозников в СССР фактически был бесплатным до 60-х гг. прошлого века. При этом рабочие при советской власти приобретали сельскохозяйственные продукты за деньги у государства. Отмена системы бесплатного труда в колхозах (за зерно) произошла только в середине 60-х гг. XX века, что является важной вехой в модернизации России. Это был реальный шаг к фактической отмене крепостного права. Потому что, отменив декретом 1917 г. выплаты банкам за землю, большевики закабалили крестьян обязательным бесплатным трудом. Вторым шагом к отмене советского крепостного права стало введение в 1974 г. нового «Положения о паспортной системе в СССР», согласно которому жители сельской местности были уравнены в формальном праве на перемещение с жителями городов. Потребовалось более шести лет, чтобы обеспечить паспортами 100-миллионное сельское население. Фактически, такой этап модернизация царской России как выравнивание юридического положения жителей города и деревни, завершился со смертью Л.И. Брежнева. Следующий этап модернизации - перестройка М.С. Горбачёва (1985-1991 гг.) ещё нуждается в переосмыслении и рифрейминге с высоты веков.
Ориентиры модернизации России
Сегодня раздаются голоса, что России исчерпала свои ресурсы модернизации, - для международной конкуренции у неё нет таких трудовых ресурсов, как у Китая, её климат и протяжённость границ не являются преимуществами в геоэкономическом противоборстве.
Утверждения, что Россия холодная и неконкурентная страна уравновешиваются тем, что сегодня редкая страна имеет полностью благоприятные природно-климатические условия: в США и Японии большие затраты на ликвидацию последствий тайфунов, в пустынных регионах - на амелиорацию земель, в тропических странах - на кондиционирование. Мороз в условиях глобального потепления имеет колоссальные преимущества: нет вирулентных инфекций, огромные запасы пресной воды, в холодных морях выше биомасса.
Российские расстояния и русский холод могут быть преимуществами в глобальной конкуренции. В своё время Британская империя имела самые протяжённые границы, однако политика протекционизма позволяла ей получать сверхприбыли. Разнообразие регионов России сегодня позволяет благодаря разумному управлению извлекать преференции из самых неблагоприятных условий.
Крупные агломерации городов (Бостон - Вашингтон, Чикаго - Питтсбург, Лондон - Ливерпуль, Токио - Кобе), благоприятные для индустриального и постиндустриального развития, уязвимы для экологических и технологических проблем. В России нет крупных 50-миллионных агломераций и всего 15 городов-миллионников, что, однако, благоприятно с точки зрения безопасности. Крупные скопления людей всегда уязвимы во время природных и техногенных катаклизмов.
Мир так устроен, что сила в одном является также и слабостью в другом. Так, у кого большая армия, имеет мощь, но уязвим в экономических расходах на её содержание. Страны, обладающие значительными трудовыми ресурсами, зависят от спроса других стран на их дешёвую продукцию. Помимо этого, государства с большим предложением дешевой рабочей силы, обычно сталкиваются с неразрешимой проблемой трущоб, источниками инфекционных заболеваний, детской смертности и преступности. Трудовые ресурсы России не велики, по сравнению с Китаем, Индией, но они в массе более образованы.
Действительно, наша индустриальная и постиндустриальная экономика построена на углеводородах и полноценной замены им пока не предвидится. В этих условиях остаётся всё меньше оптимизма для восходящей кондратьевской длинной волны технологического прорыва. Россия остро нуждается в сохранении транспортной системы из-за удалённости территорий. В этой связи наиболее перспективными являются разработки газомоторного, электромоторного транспорта, разведка новых невосстановимых источников энергии, исследование возможности эксплуатации возобновляемых ресурсов, развитие энергосберегающих технологий и вторичной переработки.
Одновременно с этим России нужна новая экономическая политика, которая бы была основана на снятии бюрократических препон с малого и среднего предпринимательства, упрощённом налогообложении, оптимизации расходов государства и повышение доверия граждан. Трудность заключается в обеспечении деятельности государства и не сдерживании налогового бремени. Известно, что увеличение сборов и ухудшение уровня жизни может выступить катализатором социальных волнений, как это было во времена Алексея Михайловича (медный и соляной бунт), Петра I (булавинское восстание), Сталина и Хрущёва (новочеркасские волнения, выступления в Муроме и Александрове).
Часто мы недооцениваем вклад гуманитарных преобразований или ценностно-смысловой модернизации в развитие общества. Гуманизация властных технологий медленно осуществляется последние несколько тысяч лет благодаря адаптации открытий в области общественной мысли. Без таких ноу-хау как город, социальное государство, закон, собственность, конституция, университет невозможно представить современный тип общества. Очевидно, что потенциал для дальнейших гуманитарных преобразований ещё не исчерпан и возможно он превосходит ресурсы технологической модернизации. Идеи новой ценностно-смысловой революции ещё только формулируются в глобальном ноосферном котле современной цивилизации. Её агентами выступают: 1) наука и образование с идеями когнитивизма, синергетики, коэволюции; 2) глобальные тренды в экономике, осуществляющей ценностный переход от материального богатства к нематериальным активам (здоровье, долголетие, знание, счастье, человеческий капитал); 3) социальные сети, формирующие требования к власти как к ценностной элите, 4) экологический тренд конституции для всей природы, защищающей права всего живого, а не только человека, 5) религии, стоящие на позиции открытости, диалога, медиации и служения. Гуманитарные науки в этих условиях должны обеспечить передачу ценностно-смысловых ориентиров: чёткое разграничение описательных высказываний и оценочных; представление российской истории как объективного процесса; помять о народных жертвах, обеспечивших независимость государства и его достижения в науке и экономике.
Заключение
В статье была поставлена цель дать философско-акмеологическую характеристику истории России XX века. Для этого были решены следующие задачи: 1) выявлены сложности мемориального традирования новейшей истории России; 2) определено место РПЦ в современной духовной аксиосфере как института социального служения; 3) перепроизводство элит названо в качестве одной из причин революции 1917 г.; 4) советский период развития России был охарактеризован с позиции ускоренной социальной модернизации; 5) сформулированы требования к актуальной технологической и ценностно-смысловой модернизации. Несомненно, Россия является частью глобальной системогенетики, но это не снимает ответственности за национальные ориентиры и решения. От них зависит место России в будущем глобальном порядке.
Литература
1. Коваленко В. И. Историческая память как категория политической науки: к осмыслению уроков революции 1917 года // Историческое место советского общества: материалы Всероссийской научной конференции / Под общ. ред. А. Б. Ананченко; Московский педагогический государственный университет. Институт истории и политики. - 2016. - С. 22-29.
2. Петин Д. И. «Гражданская война в России (1917-1922 гг.): историческая память и проблемы мемо-риализации «красного» и «белого» движения» // Отечественные архивы. - 2016. - № 4. - С. 130.
3. Глухарев Н. Н. Октябрь 1917 г. В пространстве исторической памяти: от мемориализации к забвению // Война и революция: социальные процессы и катастрофы: материалы Всероссийской научной конференции [электронное издание]. - 2016. - С. 98-106.
4. Turchin P. Cliodynamics: History as Science // Авторский сайт [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://peterturchin.com/diodynamics/ (дата обращения: 24.04.17)
5. Сталин И. В. Сочинения. В 13 т. Т. 13. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1951. - 418 с.
6. Миронов Б. Н. Какая дорога ведет к революции? имущественное неравенство в России за три столетия (статья вторая) / Б. Н. Миронов // Социологические исследования. - 2014. - № 11. - С. 121-129.
7. Миронов Б. Н. Какая дорога ведет к революции? Имущественное неравенство в России за три столетия, XVIII-начало XXI в. (статья первая) / Б. Н. Миронов // Социологические исследования. - 2014.
- № 8. - С. 96-104.
References
1. Kovalenko V. I. Istoricheskaja pamjat' kak kategorija politicheskoj nauki: k osmysleniju urokov revoljucii 1917 goda // Istoricheskoe mesto sovetskogo obshhestva: materialy Vserossijskoj nauchnoj konferencii / Pod obshh. red. A. B. Ananchenko; Moskovskij pedagogicheskij gosudarstvennyj universitet. Institut istorii i politiki. - 2016. - S. 22-29.
2. Petin D. I. «Grazhdanskaja vojna v Rossii (1917-1922 gg.): istoricheskaja pamjat' i problemy memorializacii «krasnogo» i «belogo» dvizhenija» // Otechestvennye arhivy. - 2016. - № 4. - S. 130.
3. Gluharev N. N. Oktjabr' 1917 g. V prostranstve istoricheskoj pamjati: ot memorializacii k zabveniju // Vojna i revoljucija: social'nye processy i katastrofy: materialy Vserossijskoj nauchnoj konferencii [jelektronnoe izdanie]. - 2016. - S. 98-106.
4. Turchin P. Cliodynamics: History as Science // Avtorskij sajt [Jelektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://peterturchin.com/cliodynamics/ (data obrashhenija: 24.04.17)
5. Stalin I. V. Sochinenija. V 13 t. T. 13. - M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoj literatury, 1951.
- 418 s.
6. Mironov B. N. Kakaja doroga vedet k revoljucii? imushhestvennoe neravenstvo v Rossii za tri stoletija (stat'ja vtoraja) / B. N. Mironov // Sociologicheskie issledovanija. - 2014. - № 11. - S. 121-129.
7. Mironov B. N. Kakaja doroga vedet k revoljucii? Imushhestvennoe neravenstvo v Rossii za tri stoletija, XVIII-nachalo XXI v. (stat'ja pervaja) / B. N. Mironov // Sociologicheskie issledovanija. - 2014. - № 8. -S. 96-104.
-JirJirJir-
