CC BY
29
Философия хозяйства как одно из основных направлений в развитии социальнофилософской теории актуализирована решением вопросов о взаимосвязи хозяйственноэкономической деятельности с общественной жизнью в ее политическом, культурном, религиозном и эстетическом измерениях. В свою очередь эти и другие вопросы заостряют проблему личностного отношения к действительности, которое провозглашает философия хозяйства в качестве своего основного принципа, чем реабилитируется антропоцентризм, дискредитированный постмодернистским диагнозом «смерти человека» в экономической реальности растущего потребительства. В философии хозяйства главным измерением выступает субъект хозяйственной деятельности [1] как субстанциональная основа и непреходящее начало всякого творческого акта - человек, способный принимать самостоятельные решения и нести ответственность за них.
Анализ сложившихся направлений и школ философии хозяйства выявляет отличия в методологических решениях, которые в той или иной мере связаны с известными константами русской гуманитарной мысли «западников» и «славянофилов», получивших в наши дни наименование «модернистов», сторонников неолиберализма, неоинституционализма, и «традиционалистов», предпочитающих поиск оригинальной теории национальной экономики, отвечающей ментальным характеристикам русского типа хозяйствования. В последние годы именно традиционализм завоевывает широкое признание, поскольку он способен не только объяснить специфику нетипичности модернизационного пути России [2], но и стать ориентиром в практической реализации модели национальной экономики. Таким образом, разработка модели национальной экономики в России неизбежно сопровождается методологическим нивелированием экономикса, марджинализма и в том числе институционализма, с позиций которого российская специфика экономики трактуется крайне односторонне; дело сводится к нелегальной экономике, размытости прав собственности, высоте трансакционных издержек, бюрократизации, политической ренте и т.д., но при этом остается без внимания причина этих явлений, коренящаяся в особенностях экономического мышления русского человека, в традиционности русского типа хозяйства. В связи с этим философия хозяйства становится базисом теории национальной экономики, признающей традиционализм в качестве нормального, естественного состояния российской экономической системы.
В этом контексте философский анализ экономики и хозяйства a priori выстроен на смыслах и ценностях национального типа мышления, опосредующего иной взгляд на сущность экономических отношений и в равной мере задающего нетипичный образ экономики. Такая органичность и внутренняя связь теории, философии и ментальности в русской национальной экономической школе была заложена трудами С. Булгакова, видевшего в хозяйстве духовно-антропологическую [3] сущность и выделявшего особый тип «экономического человека» (economic man), побеждающего природу ради того, чтобы самому быть побежденным своею победой. Такая парадоксальная, более того, абсурдная, на первый взгляд, идея требует, прежде всего, отказа от прагматической «чистоты» экономической теории и обращения к философской рефлексии. Поскольку только философия хозяйства способна «укоренить» экономическую теорию, обратить ее в сторону высших, духовных, нравственных потребностей человека как Божьего творения и не допустить антропологической редукции к низменной, витальной природе, ставшей краеугольным камнем западной экономической мысли ХХ века.
Основателями русской традиции философии хозяйства как одной из неотъемлемых составляющих социальной философии и философской антропологии были С.Н. Булгаков, Н.Ф. Федоров, Н.А. Бердяев. Проблема хозяйства у С. Булгакова имеет три измерения -научно-эмпирическое, трансцендентально-критическое и метафизическое, что вполне справедливо и для современной ситуации развития философского знания, поскольку предмет экономики хозяйства «обнаруживается» эмпирическим путем, но преломляется сквозь познавательные формы трансцендентального субъекта, который «бытийными своими корнями уходит в метафизическую землю».
Основы философии хозяйства раскрываются, по мнению С. Булгакова, при ответе на основные критические вопросы, аналогичные кантовским: «Что такое хозяйство? Или как возможно хозяйство? Каковы его предусловия или основоположения? Каково содержание хозяйственного акта, его субъект и объект?» [4, с. 254]. Данные вопросы и ответы на них образуют своего рода концептуальный каркас философии хозяйства, указывают на точки пересечения с другими социально-экономическими дисциплинами. Понимая хозяйство достаточно широко в онтологическом плане, С. Булгаков идентифицирует его собственно антропологическую сущность, т.к. оно появляется в связи с творческой деятельностью разумных существ. По сути, для него, как и для других представителей русской религиозно-философской мысли, философия хозяйства - это учение о человеке в природе и о преображенной природе в человеке.
Таким образом, важнейшим вопросом философии хозяйства выступает вопрос о человеке как хозяине, способном и желающем воплотить свою индивидуальность, актуализировать свое высшее предназначение в природе, т.е. стать свободным в творческом акте и тем самым исполнить волю Творца. Поэтому вполне справедливо считать, что «в центре философии хозяйства стоит не экономика, а антропология. Необходимость познания человеком себя в мире и познания мира в себе» [5, с. 41]. Человек, по мнению С. Булгакова, не должен рассматривать природу как пассивный объект приложения своих сил или как средство самоутверждения и самонасыщения, ему следует преображать ее и быть со-творцом Бога, т.е. обладать не столько хозяйственным, сколько хозяйским отношением к ней. На основе этой идеи выстраивается концепция софийности хозяйства.
Дело в том, что источник творческой деятельности субъекта хозяйства, по мнению С. Булгакова, обусловлен причастностью человека к Божественной Софии. «Человеческое творчество - в знании, в хозяйстве, в культуре, в искусстве - софийно. Оно метафизически обосновывается реальной причастностью человека к Божественной Софии, проводящей в мир божественные силы Логоса и по отношению к природе как продукту имеющей значение natura naturans» [4, с. 113]. Человек может познавать природу и воздействовать на нее только потому, что он носит в себе потенциально весь метафизический инвентарь природы, и по мере его развертывания, актуализирования он овладевает природой. Человечество, являясь носителем Софии, представляет собой «стянутую вселенную», а космос - потенциальное поле человека, поэтому для него возможно постепенное овладение природой, как в научном знании, так и в хозяйственной деятельности.
Хозяйство софийно в своем метафизическом основании. «Оно возможно только благодаря причастности человека к обоим мирам, к Софии и к эмпирии, к natura naturans и к natura naturata. Человек есть, с одной стороны, потенциально все, потенциальный центр антропокосмоса, хотя и не реализованного еще, но реализуемого, а с другой - он есть продукт этого мира, этой эмпирии» [4, с. 115]. Булгаков обращает внимание на то, что хозяйство софийно в своем основании, но не в продуктах эмпирического мира, поскольку хозяйственная деятельность ведется человечеством в его эмпирической ограниченности со всеми его ошибками, отклонениями, неудачами, поэтому далеко не все действия человека отражают на себе эффект софийности. Софийность хозяйства проявляется в задачах, устанавливаемых себе человечеством, которые можно условно обозначить как победу культуры над природой, или очеловечивание природы.
Данный процесс имеет определенную границу, которая связана с тем, что человек не может хозяйственным путем творить новую жизнь. Он может расширить уже существующую жизнь, но сама жизнь создается лишь рождением из изначально заложенной жизнетворческой силы. Поэтому, по мнению Булгакова, хозяйство есть функция жизни, уже созданной и существующей. В комментарии этого отрывка современный философ Л.Н. Тутов особо отмечает, что булгаковская «философия хозяйства утверждает примат жизни», в ней «отсутствует мертвая материя как самостоятельное начало бытия», т.к. хозяйственная деятельность есть борьба жизни со смертью, а точнее «хозяйство есть функция смерти - оно вызвано необходимостью самозащиты жизни и есть в основном своем
мотиве (а мотив - это страх смерти) несвободная деятельность» [6, с. 136]. Освобождаясь от смертоносного механизма природы, человечество само создает механизмы, направленные против смерти, но поскольку они созданы через саму смерть, бесцельную и враждебную целесообразности, то они не могут ее ни уничтожить, ни снизить ее влияния. Человек, побеждая природу, вместе с тем становится жертвой этой победы, так как все больше и больше превращается в невольника, объект хозяйства, и победа оборачивается поражением.
У Булгакова все сущее делится на органическое, т.е. смертное, и неорганическое, к смерти не относящееся, поскольку само есть результат смерти. Жизнь поддерживает себя в окружающем ее безжизненном пространстве через труд, который проходит длительную эволюцию, начиная со стихийного труда природы, затем переходит в неосмысленный труд животных, а лишь затем превращается в сознательный труд человека - хозяйственную деятельность, которая подразделяется философом на два направления - потребление и производство. Потребление можно представить как процесс обмена веществ, связывающий живое, органическое и неживое, неорганическое, делающий жизнь универсальной. Производство есть активное, волевое начало в человеке, направленное на преобразование пассивной сущности природы. Источником же волевой активности человека является стремление к выходу за границы собственного «я». Поэтому производство, труд, хозяйственная деятельность, в конечном итоге, позволяют человеку самореализоваться.
В основе современной экономической теории, обслуживающей цели прикладной науки, лежит материальное потребление и получение сугубо прагматических экономических результатов (прибыль, расширение производства и т.д.), тогда как базисом рачительного хозяйствования, по С. Булгакову, является трудовой процесс, имеющий самостоятельную и положительную ценность, а также творческое преображение окружающего мира. Понимаемое таким образом хозяйство принципиально отличается от позитивистской трактовки, которая укладывается в рамки идеологии потребительства и образа человека, несвободного в проявлении своих психофизиологических привычек, в своем стремлении безгранично удовлетворять растущие потребности в комфорте, чувственном удовольствии.
В сущности, антропологическому идеалу западного общества чужд аскетизм, минимализм в любом из проявлений, что, безусловно, важно для русской духовной природы человека. Поэтому большинство недугов современной цивилизации - ухудшение экологического фона, нехватка природных ресурсов, растущее количество эпидемий и неизлечимых болезней, разнообразные кризисы - проистекают из невоздержанности, эгоизма, вещизма и потребительского отношения. Именно нарушение баланса между экологией и экономикой поставило под угрозу само человечество. И, напротив, хозяйствование, ориентированное на духовный, аскетический идеал человеческого существования, исходит из принципов, подразумевающих органическое единство хозяйственной деятельности и здоровой природной среды существования.
Таким образом, поиск оснований национальной модели современной российской экономики приводит к выявлению существенных отличий в ценностных установках субъекта хозяйственной деятельности, а вместе с этим предполагает особый взгляд - антропологическое измерение - объекта, т.е. продуктов трудовой деятельности и экономической системы в целом, что нетипично для модернизационного типа экономики. В свою очередь творческое наследие русских философов, среди которых наибольший вклад в развитие философии хозяйства внес С. Булгаков, перевернув представления современников о философии хозяйствования в контексте русской духовной традиции, получает актуальное наполнение при анализе проблем современной техногенной цивилизации.
Конечно, прагматическому и материалистическому сознанию современного экономиста или философа-рационалиста не просто понять и принять позицию духовноантропологической сущности хозяйства. Кроме того, серьезным препятствием к переосмыслению современной экономики является тенденция узкой специализации познава-
тельной сферы в рамках отдельных социальных дисциплин. Тем не менее если учитывать, что философия хозяйства, особенно в том значении, которое она получила у С. Булгакова, выявляет общие предпосылки экономической деятельности и экономического мышления, то ее вполне можно признать мировоззренческой традицией, без учета которой невозможно построить адекватную модель национальной экономики в России. Соответственно и философия хозяйства в целом как доминирующее направление в современной философии должна рассматриваться в контексте парадигмального сдвига, плюрализации концепций истины, постулирования антропного принципа в познании объективированного мира природы и техники.
