CC BY
163
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011, № 6 (2), с. 771-774
УДК 811.161.
ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ УРБАНОЛОГИЯ:
НОВЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ГОРОДА*
© 2011 г. Е.А. Яковлева
Башкирский институт социальных технологий (филиал) ОУП «Академия труда и социальных отношений»
e_yakov@mail. т
Поступила в редакцию 25.11.2010
Рассматриваются проблемы современной лингвистической урбанологии. Город представлен как территория, социокультурное пространство, как «урботекст» и как «образ».
Ключевые слова: урбанология, градоведение, социокультурное пространство, «образ» города, городской дискурс.
Город - искусственная среда обитания, которая конструируется людьми исходя из их личностных потребностей. За последние несколько десятилетий город стал объектом комплексного исследования и в силу своей многоаспектности изучается с позиций разных дисциплин: географии, истории, экономики, экологии, социологии и культурологи, градостроения и архитектуры, семиотики, филологии и др. Вполне закономерно в этом плане и появление урбанологии (от лат. urbs и logos ‘наука о городе’) - базовой дисциплины, изучающей город от его зарождения и процесса функционирования до рассмотрения отдельных сторон городского организма в его взаимосвязи с экономическими, политическими и социокультурными процессами. В нашей статье мы затронем несколько аспектов филологической урбанологии.
Филологическая урбанология, активизировавшаяся в конце ХХ века, опирается при изучении города на различные антропоцентрические дисциплины: семиотику, социо- и психолингвистику, фольклор, риторику, поэтику и др. Она постулирует изучение города как особого рода искусственно созданного макротекста, или урботекста, со своим синкретическим языком, знаковой системой, вариативной семантикой, постоянно пополняемой новыми смысловыми оттенками. С этой точки зрения памятные места и связанные с ними личности, здания, сады и парки, городские топонимы, эпиграфика, граффити и другие свидетельства прошлого и настоящего обладают поистине неиссякаемой информацией, так как современная жизнь города весьма сложна. Она представляет собой непрерывный динамический процесс, связанный не только с расширением локу-са (территории) и ростом населения, но и с из-
менением ценностных ориентиров горожан в «языковой картине города», которая соотносится с личным опытом людей, объективными параметрами среды и, наконец, с социокультурной обстановкой (городским хронотопом, социальной организацией, способами и манерой поведения и пр.). Так, например, граффити - это имплицитный диалог (несобственно-прямая речь города) в его социокультурном пространстве. При этом коллекция надписей и рисунков, спонтанно размещенных на транспортных остановках, стенах домов, заборах и пр., отражает все наиболее важные сферы городской жизни: официально-деловой, политической, художественной, бытовой (вплоть до любовной переписки).
Особое понимание города как текста продолжает в наше время достаточно успешно развиваться. Именно поэтому материалы, в которых город с его «знаками», «образами», «фольклором», «мифами» представляет собой «реальность, не исчерпываемую вещно-объектным уровнем» и имеющую определенную субъективно-оценочную направленность [4, с. 8], все больше привлекают внимание исследователей.
Если ввести термин «урботекст», то можно представить филологическую урбанологию (в ее лингвистической части) как «многоотраслевую» дисциплину, изучающую сложные городские коммуникационные сети: устную городскую речь (в том числе городское просторечие, молодежный жаргон, корпоративные языки), письменные тексты (номинации городских объектов, торговые вывески, внешнюю рекламу, граффити, уличные объявления и пр.) [5, с. 7883; 6, с. 177-239]. При этом как раз уникальные тексты и формируют «необщее» выражение «лица» города, что обусловлено, в первую оче-
редь, различием горожан в материальной и духовной культуре, природными условиями, историей, фактором населения и другими причинами.
Инновационным для филологической урба-нологии (поскольку при этом используют понятия и термины психологии и литературоведения) является также понимание города как некоего «образа». «Париж - не город, - восклицала «русская парижанка» Н. Берберова, - Париж - образ, знак, символ Франции, ее сегодня и ее вчера, образ ее истории, ее географии и ее скрытой сути». [7, с. 262].
«Образ города» напрямую связан с его восприятием, под которым понимается целостное и комплексное отражение предметов, ситуаций и событий, возникающее при соприкосновении с ними личности и обусловленное рядом ее индивидуально-психологических особенностей (памятью, характером, мотивацией и др.), а также социально детерминированной целью. Восприятие носит интенциональный (направленный на конкретный предмет) характер и является не пассивным копированием мгновенного воздействия, а представляет собой структуру перцептивных действий: из потока сенсорной информации человек выбирает личностно значимую, а в конечном счёте - социально значимую информацию. С помощью восприятия формируется и «образ» как субъектная картина мира или его фрагментов, включающая самого субъекта, других людей, пространственное окружение и временную последовательность событий. Следовательно, образ есть результат (продукт) восприятия. На формирование «образа города» оказывают влияние целый ряд факторов. Психологи выделили и исследовали три из них: сенсорные особенности среды, особенности диспозиционной структуры познающего субъекта (установки личности) и архетипы сознания. Человек выступает в этом случае как активная, творческая личность, которая воспринимает окружающее в виде целостной и определённой картины мира (здесь: города), в которой чувственные и рациональные компоненты находятся в единой системе.
Основополагающую роль в процессе восприятия и формирования «образа города» играют слово, знак, символ. Это проявляется, в частности, в том, что с давних пор люди наделяли города не только собственными именами, но и индивидуальными характеристиками: Киев
- мать городов русских, вольный Новгород, Москва златоглавая, Одесса - мама, Ростов -папа. В старину даже существовали своеобразные «локусные» поговорки или даже «дразнил-
ки» городов и его жителей; Вятка всему богатству матка; Новгород Нижний - Москве сосед ближний; Орел да Кромы - первые воры; Кто в Уфе не бывал, тот грязи не видал; Хорош заяц — да тумак, хорош малый — да туляк; Худ Пермяк, да два языка знат; Пензенцы толстопятые. Весомым подтверждением сказанному можно считать и тот факт, что в 1999 году в Перми местными краеведами на специально организованном круглом столе обсуждалась языковая «формула» города, где рассматривались следующие варианты: «Пермь — географический центр России», «Пермь — становой хребет России», «Пермь — начало Европы», «Пермь — врата в Европу», «Пермь — центр национальных сообществ», «Пермь — родина всех народов», «Пермь — центр евроазиатской культуры», «Пермь — соль земли», «Третье тысячелетие — новый пермский период», «Пермь
— граница миров» и, наконец, «Пермь — информационный канал в космос» [8].
Устоявшиеся выражения и подобные высказывания заставляют урбанологов задуматься также и о нерешенной проблеме типологии городов на основе социо-демографической, психологической, культурно-исторической и иных характеристик, поскольку именно с ними напрямую связаны понятия «большой», «маленький», «столичный», «провинциальный», «уездный», «студенческий», «рабочий», «сибирский», «уральский», «приморский», «родной», «чужой», «старый», «молодой», «русский», «многонациональный», «город-герой», «город-спутник», «наукоград» и т.д.
Итак, город - это не только «генеральный план застройки», но и совокупность «сакральных мест», мифов и символов. Наличие у города особого «образа» говорит о его уникальности, о том, что он является носителем идеальных значений, имеющих аксиологические параметры: именно «образ города» связывает мировосприятие жителей с ценностными ориентирами. «Гений» города, его «ментальность» (своеобразная лингвокультурная «биография») - один из приоритетных объектов изучения современной филологии, анализирующей специфику коммуникативных процессов, иерархию информационных единиц и т.д., связанных с виртуализацией сознания и новыми стратегиями и тактиками поведения горожанина. Идея единства, взаимосвязи территории и пространства (локуса и способа жизни) позволяет говорить не только об «образе» города, но и о его специфической языковой картине, которую формируют когнитивные, сенсорные и поведенческие структуры («Петербург Достоев-
ского», «Булгаковская Москва», «Бабелевская Одесса», «Концепт Оренбург»). Отсюда осознание себя москвичом, петербуржцем, ростовчанином, томичом, уфимцем, что непосредственно либо опосредовано влияет и на жизнь человека. Такой же особый взгляд на культурно-историческую единицу (к примеру, городской район, «двор») складывается и внутри самого города. Осмысление - на семантическом и символико-мифологическом уровнях -как специфический результат информационнокоммуникативных процессов имеет временной и локальный аспект и воплощено в многообразных знаково-символических продуктах социокультурной деятельности жителей. Используя термины когнитивистики и психолингвистики (гештальты, понятия, фреймы, сценарии), можно представить «образ города» в виде своего рода гештальта (целостного образа), совмещающего в себе чувственные образы (зрительные, вкусовые, слуховые, обонятельные, тактильные) и рациональные элементы (исторические сведения, городской фольклор, известные описания города). В этом отношении интересны ономастические разыскания, касающиеся, к примеру, «мужских» и «женских» культурных и спортивных предпочтений, хобби, продовольственных товаров и пр. («водочная», «кондитерская», «молочная» витрины Уфы), «дресс-код» горожанина и т.д.
Итак, «образ города», сложившийся на протяжении времени его существования и базирующийся на когнитивно-селективном уровне, является социокультурным феноменом, регулирующим поведение горожанина. «Образ города» складывается в определённой степени спонтанно, однако, кристаллизуясь, он превращается в некоторую очевидность: как понимание порядка, как намерение, направленное на определённый modus Vivendi, как стратегии и тактики обычного и речевого поведения, наконец, как шкала ценностей, значений и смыслов. Так, «образ Уфы» обусловливает понимание регионального варианта русского языка, включающего тюркизмы (местные шутки про негра, Карлсона, бабу-ягу и деда мороза, типа гута-лин-малай, вертолет-малай, кошмар-апа, коло-тун-бабай, которые легко понять, зная слова малай ‘мальчик’, апа ‘тетя’, бабай ‘старик’).
«Образ города», по мнению урбанологов, выполняет специфические функции в жизни горожан. Среди главных можно назвать мировоззренческую (так называемый городской патриотизм: осознание себя, к примеру, «коренным уфимцем», чувство гордости за великих земляков: «Нестеров нам музей подарил», «Нуриев -
это наш, и Шевчук и Земфира тоже наши», «Спиваков родился у нас, в Уфе, потому часто и приезжает»). Эта функция способствует появлению различных сообществ и землячеств за пределами родного города. Характерное «локальное» мировоззрение поддерживается тем, что человек смотрит на мир через призму групповых норм и интересов, что П. Бергер и Т. Лукман назвали социальным конструированием реальности (хотя конструирование образов - это одновременно и личностный процесс).
Среди других функций следует упомянуть социализационную, способствующую усвоению социальных норм поведения, характерных для горожанина, обеспечивающую информирование жителей о различных социальных группах (профессиональных, локальных, возрастных, национальных и пр.), о субкультурах (студенческих, молодежных), к которым житель города может примкнуть. Социализационная функция во многом обусловлена территориальным делением города: обычно различные городские районы отличаются территориально-ландшафтными, экономическими и, в конечном счете, статусными характеристиками. Эти «локусы» состоят, по мнению урбанологов, из смысловых точек, а сами смыслы становятся точками жизненного пространства или - применительно к городу - точками отсчета городского пространства. Осмысленные городские «зоны» выстраивают некий порядок, задают шкалу мест. Люди насыщают точки своими символами: храмами, властью, работой, отдыхом, торговлей, жильем. Постепенно смысловые точки среды обрастают плотным телом разнообразной застройки и деятельности, вокруг которых и складывается жизнь города. Они являются основой осмысленной неравномерности городского пространства.
Весьма часто «смысловые точки» напрямую воздействует на личность горожанина, его характер, уровень развития, ценностные ориентиры. Примером этому могут служить социальнооценочные названия различных районных и дворовых группировок, сложившиеся в уфимском сленге. Так, в Уфе сформировались сниженные образы спальных районов - Сипайлово и Черниковки. Это, в частности, проявилось в их неофициальных номинациях: Есть ещё один микрорайон Уфы, который имеет достаточно много «кличек», - это Сипайлово: «Сипуха», «Сипа», «Сипа-сити», «Пустыня», «Уфимская Сахара» (в этом районе очень мало растительности, он построен практически на песке -Е.Я.), «Каменные джунгли» (почти нет деревьев и очень много домов, которые причудливо из-
виваются, на самом деле напоминая джунгли: нетрудно и заблудиться - Е.Я.)» См. также: «Лопатинские» - дворовая группировка Черни-ковки. ~ Черниковка, середина 70-х... Всё поделено на «дворы» и «кварталы»... «Горьковские», «Победа», «Четырка», «Машинка», «Лопатинские» ~ Всё не помню, были ещё в Черниковке «Лопатинские», «Победовские», «Цыганские» (собственно и сейчас есть)» ~ Лопатинские дрались почти со всеми; Материк, -а, м. Обозначение жителями Демского района всей остальной территории Уфы. ~ Вчера ездили на материк; Мавзолей 2, -ея, м. Двор на ул. Софьи Перовской. ~ Наш двор называется Зверинец... Это на С. Перовской... рядом дворы Мавзолей, Кооператив, Девятка, Пятнашка, Пентагон...
[9].
Образ города - с позиции филологической урбанологии - также выполняет своего рода магическую функцию, с которой, на наш взгляд, связаны выражения типа «Карфаген должен быть разрушен», «Москва - третий Рим» или «Увидеть Париж - и умереть».
Итак, город по своей природе — генератор социального, культурного и лингвистического многообразия: он, являясь инновационным полем общества, самоусложняющейся и повышающей уровень собственной организации системой, постоянно рождает новые смыслы. Все формы деятельности человека в городе читаются как текст и оказываются элементом городского диалога, включенного в различные виды общения - семейного, бытового, делового, производственного, социального, правового; общения индивидов, групп. Политика, искусство, архитектура, публицистика, наука, городской фольклор, уличное объявление, семейная или светская беседа, любовное признание, флирт - все это и многое другое суть формы диалога. «Диалог организует... внутреннюю жизнь человека, образуя оппозицию Я -Другой» [10, с. 8].
Подобный взгляд на современную урбаноло-гию, а также риторическая методология, пред-
ложенная нами, позволяют сформировать коммуникативную модель: «город - урботекст (городской дискурс) - коллективный горожанин». Она «работает» на всем протяжении существования города (в частности, Уфы, которой исполнилось 436 лет). Эта модель представляет собой модификацию классической риторической формулы Аристотеля «оратор - текст -аудитория», усовершенствованной Р. Якобсоном (адресант - референция/сообщения/контакт /код - адресат). Число субъектов такого диалога практически неисчислимо: и коллективные, и индивидуальные, и город как целое. Субъекты диалога в городе, появляясь и исчезая, образуют сложную, постоянно изменяющуюся структуру коммуникации, разновидности которой универсальны и присущи всем как простейшим, так и высокоорганизованным системам.
Список литературы:
1. Куриленко Е. Образ города как объект социологического анализа. Логос, 2002, № 3-4.
2. Сенявский А.С. Российская урбанизация: некоторые историко-методологические проблемы // Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 2001.
3. Ромашко С. Монумент - сувенир - улика: временная ось мегаполиса. Логос, 2002, № 3, 4. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. СПб.: «Искусство - СПБ». 2003.
5. Яковлева Е.А. «Город» - «Урботекст» - «Коллективный горожанин»: К проблеме составления коммуникативной модели // Вестник Башкирского университета, 1996, № 2. С. 78-83.
6. Яковлева Е.А. Риторический аспект изучения различного рода дискурсов // Антропосфера дискурса: Монография. Уфа: Гилем, 2007.
7. Берберова Н. Курсив мой. М., 1996.
8. Акбашев В.В. Пермь как центр мира: Из очерков локальной мифологии» // «НЛО» , 2000, № 46.
9. Общественная электронная Интернет-газета «БАШвестъ» (http://www.bashvest.ru/-28.05.2003).
10. Арутюнова Н. Д. Слово о диалоге // Моно-, диа-, полилог в разных языках и культурах / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: изд. «Индрик», 2010.
PHILOLOGICAL URBANOLOGY: NEW ASPECTS OF STUDYING THE TOWN
E.A. Yakovleva
Problems of modem linguistic urbanology are considered. The town is represented as a territory, sociocultural space, “urbotext” and “image”.
Keywords: urbanology, sociocultural space, “image” of the town, urban discourse.
