CC BY
3ФИЛОГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ БЕЛОРУССКОЙ ПОПУЛЯЦИИ ЕВРАЗИЙСКОГО БОБРА CASTOR FIBER L. КАК ОТРАЖЕНИЕ ЕЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ
Государственное научно-производственное объединение «Научно-практический центр Национальной академии наук Беларуси по биоресурсам» Республика Беларусь, 220072, г. Минск, ул. Академическая, 27 e-mail: oksanka-verbitskaya@mail.ru
На основании анализа 43 нуклеотидных последовательностей митохондриального гена cyt b евразийского бобра из 42 административных районов всех областей Беларуси показано, что современное филогеографическое положение белорусской популяции данного вида может быть следствием ее смешанного происхождения от двух филогрупп (генетических линий) (FST = 0,98; p <0,05). Показано, что западная линия имеет большую представленность на территории страны и встречается во всех бассейновых популяциях бобра. Восточная линия распространена менее равномерно, в основном на северо-востоке и юго-западе Беларуси. По маркеру cyt b мтДНК отличий между бассейновыми популяциями бобра выявлено не было.
Ключевые слова: евразийский бобр, Castor fiber, филогенетические связи, популяция, филогеография, cyt b, филогруппа.
Введение
Жизнедеятельность евразийского бобра (Castor fiber L.) играет существенную роль в преобразовании среды и интенсивных сукцессионных процессах в экосистемах [1]. В охотничьем хозяйстве ресурсы этого вида эксплуатируются достаточно интенсивно, ежегодное изъятие его составляет порядка 5-10 тыс. особей. Действующий в настоящее время План управления популяцией бобра [2] нацелен на обеспечение жизнеспособности данного вида для его устойчивого использования, что в общепринятой мировой практике включает, среди прочих мероприятий, задачи по оценке генетического разнообразия, структуры и уровня инбридинга [3].
Исторический ареал евразийского бобра охватывал территорию от Британских островов до Восточной Сибири, где он был многочисленным и успешным с биологической точки зрения видом. Однако на рубеже XIX-XX вв. численность мировой популяции Castor fiber достигла критически низких значений в разных точках ареала, что привело к снижению ее генетического разнообразия [4-7]. Оставшиеся представители вида оказались сосредоточены в восьми сильно
изолированных реликтовых популяциях, получивших на основании морфометрических параметров [8, 9] статус подвидовых. Так, примерно 30 особей C. f. galliae сохранилось вдоль реки Роны во Франции, 200 особей
C. f. albicus — вдоль реки Эльбы в Германии, 100 особей C. f. fiber — на юге Норвегии, не более 300 особей C. f. belorussicus — вдоль реки Нёман и притоков Днепра в Беларуси и в Украине, 70 особей C. f. orientoeuropaeus — вдоль реки Дон (Воронеж) в России, 300 особей C. f. pohlei — вдоль реки Конда и Сось-ва в Западной Сибири, 30-40 особей C. f. tuvinicus — вдоль реки Верхний Енисей в Тувинских горах Средней Сибири и, предположительно, меньше 100-150 особей C. f. birulai — вдоль реки Урунгу в Китае [10]. Считается, что именно эти реликтовые популяции являются исходными для современной евразийской популяции вида [11].
Таким образом, в начале XX в. общая численность евразийского бобра в Европе оценивалась в 1 200 особей, причем наиболее крупные группировки сохранились на территории Беларуси. Тем не менее и здесь вид находился на грани полного исчезновения, что, в свою очередь, должно было привести
к уменьшению генетического разнообразия и утрате редких генетических линий. В 1924 г. экспедицией под руководством А. В. Федю-шина обнаружено, что в верхнем течении реки Березины и ее притоках находится крупнейшая колония Castor fiber в европейской части СССР из известных на тот момент [8]. Строгий запрет на добычу бобров, организация резерватов и масштабное расселение спасли вид от полного исчезновения [12].
Расселение бобров по всей территории СССР происходило в период с 1934 по 1965 г. В качестве племенного материала для транслокаций использовали белорусских и воронежских бобров, а с 1948 г. ключевым источником племенного материала стала Беларусь [13]. Бобры воронежского и белорусского происхождения дали основу для восстановления популяций вида не только на территории бывшего Советского Союза, но и в странах Западной и Северной Европы [14]. Так, в период с 1956 по 1977 г. в систему рек Рейн (Швейцария) были выпущены бобры из Франции, Скандинавии и России [15]. В период с 1966 г. бобры смешанного географического происхождения Франции, Скандинавии, Польши и бывшего Советского Союза были выпущены в реку Дунай (Бавария, Германия) [16]. С 1976 по 1990 г. бобры из Польши, Беларуси и Швеции выпускались в бассейне Дуная к востоку от Вены [17]. Таким образом, исследование генетического разнообразия белорусской популяции евразийского бобра представляет интерес не только в контексте совершенствования управления его ресурсами, но и в силу значимости как носителя наиболее полноценного сохранившегося генофонда вида.
Вопрос о степени родства между популяциями евразийского бобра с использованием молекулярно-генетических данных впервые был рассмотрен в 2005 г. [6, 7]. Выявленные на основе контрольного региона мтДНК мо-нофилетические клады отражали разделение мировой популяции бобра на две филогруппы: восточную и западную, которые классифицируют как эволюционно значимые единицы в соответствии с критериями C. Moritz [18]. К западной филогруппе были отнесены популяции бобра из Франции, Германии и Скандинавии, к восточной — из Польши, Литвы, России и Монголии. Более поздние исследова-
ния, основанные в том числе на анализе SNP, показали, что разделение между восточной и западной филогруппами не так однозначно, и реципрокная монофилия могла быть нарушена [19]. Вероятным объяснением является то, что расхождение линий мтДНК бобра возникло в результате отступления популяций в ледниковые рефугиумы во время последнего ледникового максимума, однако последующая интрогрессия указанных генетических линий, происходившая предположительно в Восточной Европе в результате вторичного контакта популяций, привела к их смешению. Данное предположение косвенно подтверждается тем, что на основе анализа древней ДНК выявлено наличие зоны контакта между восточной и западной линиями бобра в прошлом на территории, соответствующей современной Польше [20, 21].
Генетическое разнообразие белорусской части мировой популяции бобров в исследованиях зарубежных авторов изучено не полно, полученные отрывочные данные требуют уточнения на выборках большего территориального и временного охвата. В целом же, основное внимание в изучении бобра на территории Беларуси уделялось внутривидовым морфо-экологическим особенностям. Известно, что метапопуляционная структура бобра формировалась постепенно, вследствие территориальной разобщенности и инсуля-ризации в отдельных речных бассейнах [4]. В разные периоды исследователи указывали на существование трех (нёманской, сожской и березинской [14]) и семи (березинской, сожской, западнобугской, западнодвинской, нёманской, припятской и днепровской [22, 23]) географических популяций данного вида, выделяемых на основе морфометрических показателей и экологических особенностей. Отсутствие подтверждения дифференциации субпопуляций на генетическом уровне и запутанная генеалогия в период массовой реинтродукции и транслокаций делает актуальной цель настоящей работы по установлению места современного белорусского бобра в общей филогеографической структуре мировой популяции.
Материалы и методы
Образцы мышечной ткани 43 особей ев-
разийского бобра собраны на территории 42 административных районов всех областей Беларуси в период с 2016 по 2023 г. Образцы были
условно разделены на группы в соответствии с семью бассейновыми популяциями, согласно литературным источникам [22, 23] (рис. 1).
бассейн р. Западный Буг бассейн р. Припять бассейн р. Западная Двина бассейн р. Днепр бассейн р. Березина бассейн р. Сож бассейн р. Неман
Рис. 1. Распределение точек сбора образцов биоматериала евразийского бобра из различных бассейновых
популяций
Для выделения ДНК использовали набор «Animal and Fungi DNA Preparation Kit» (Jena Bioscience, Германия) в соответствии с протоколом производителя. Качественные и количественные показатели полученных препаратов ДНК определяли с помощью наноспектрофотометра NanoPhotometer P 330UV/ Vis (IMPLEN, Германия).
Для оценки гаплотипического разнообразия использовался фрагмент cyt b митохондриального генома, для амплификации которого была использована пара праймеров L7 и H6, предложенных Durka с соавторами [7], и следующая реакционная смесь финальным объемом в 25 мкл: 10x ПЦР-буфер на основе сульфата аммония (Thermo Scientific) — 2,5 мкл; 10x смесь дНТФ (Праймтех) — 2,5 мкл; Taq-полимераза (Праймтех) — 0,1 мкл (концентрация 5 ед./мкл); MgCl2 (Праймтех) — 1,5 мкл (концентрация 50 мМ); прямой праймер — 2,0 мкл (концентрация 5 пмоль/мкл); обратный праймер — 2,0 мкл (концентрация 5 пмоль/мкл); ДНК-матрица — 2 мкл; mQ вода (доведение объема реакционной смеси до 25 мкл). Амплификацию проводили на термоциклере Bio-rad C1000 Touch (США) при следующих температурных условиях: предварительная
денатурация при 94 °С 4 мин; 35 циклов в режиме: денатурация (94 °С, 30 cек), отжиг (58 °С, 30 cек) и элонгация (72 °С, 70 сек); окончательная элонгация (72 °С, 7 мин). Полученные ампликоны визуализировали методом гель-электрофореза в 1,5%-ом агарозном геле с использованием камеры MiniGel длиной 15 см (Bio-rad, США) и системы документации геля Gel Doc™ XR+ (Bio-rad, США).
Реакции секвенирования проводили с использованием набора BrilliantDye3.1 (Nimagen, Нидерланды). Каждый образец анализировался с помощью прямого праймера. Сиквенс-продукты очищали методом преципитации в растворе этанол/ЭДТА. Последующее разделение сиквенс-продуктов проводили на генетическом анализаторе ABI3130 (в качестве полимера использовался POP7 polymer) в Институте биоорганической химии НАН Беларуси. Выравнивание полученных нуклеотидных последовательностей по алгоритму ClustalW, выбор модели филогенетических построений и построение дендрограммы осуществляли в MEGA X [24]. С помощью программы Fabox (1.61) анализируемые сиквенсы были объединены в гаплотипы. Для сравнительного анализа использовали выборку из
17 последовательностей cyt b мтДНК из Германии, Франции, Польши/Литвы, Норвегии, Республики Тува и Западной Сибири, загруженных из базы данных NCBI. В качестве внешней группы привлечены последовательности cyt b Castor canadensis (NC_033912.1, KY311838.1).
Параметры генетического разнообразия (число полиморфных сайтов (S), среднее число нуклеотидных различий (k), число гаплоти-пов (h), гаплотипическое разнообразие (Hd), нуклеотидное разнообразие (п)) рассчитывали в программе DnaSP 6.12.01 [25]. Гипотезу о расширении популяции проверяли посредством расчета демографических статистик
Fu’s Fs и теста Tajima’s D в Arlequin ver. 3.1 [26]. Расчет индекса дифференциации FST между филогруппами бобра для популяции вида из Беларуси также осуществляли в программе Arlequin ver. 3.1.
Результаты и обсуждение
В результате анализа 43 последовательностей cyt b мтДНК длиной 375 п. н. консервативными оказались 99,7% сайтов. Нуклеотидная последовательность содержит два полиморфных и одновременно парсимониально информативных сайта. Генетические характеристики популяции евразийского бобра из Беларуси представлены в таблице 1.
Таблица 1
Данные по генетическому разнообразию и демографии популяции Castor fiber в Беларуси
Параметр Значение
n 43
h 2
k 0,62
Hd ± SD 0,31 ± 0,072
п ± SD 0,00165 ± 0,00087
Fu's Fs 2,34 (ns)
Tajima’s D 0,632(ns)
Примечание. n — число последовательностей, h — число гаплотипов, k — среднее число нуклеотидных различий, Hd — гаплотипическое разнообразие, п — нуклеотидное разнообразие, SD — стандартное отклонение, Fu’s Fs, Tajima’s D — популяционно-демографические статистики, ns — статистически не достоверно
Из данных таблицы 1 следует, что для исследованной выборки бобра не установлено свидетельств событий демографического роста либо резкого падения численности на основании статистик Fu’s Fs и Tajima’s D. Всего обнаружено два гаплотипа со средним числом нуклеотидных различий, равным 0,62. Анализ филогенетического дерева, построенного на основе совместной выборки евразийского бобра из Беларуси и Европы с использованием митохондриального маркера cyt b (рис. 2) с длиной выравненной последовательности, равной 306 п. н., продемонстрировал разделение всех гаплотипов на два основных кластера с высокой поддержкой бутстрепа и значением индекса FST = 0,98 (p <0,05) [27], что согласуется с ранее упомянутыми сведениями о разделе-
нии мировой популяции бобра на восточную и западную филогруппы [7]. При этом наиболее представленным оказался гаплотип западной линии haplotype 1 с частотой встречаемости 81,4% (35 последовательностей), к гаплотипу восточной линии haplotype 2 относилось восемь последовательностей (18,6% выборки).
Идентичность haplotype 1 с последовательностями cyt b C.f. galliae и C.f. albicus и haplotype 2 — с C.f. tuvinicus и C.f. birulai, свидетельствует о существовании значительной связи между реликтовыми популяциями в прошлом и общности источника происхождения современных популяций бобра. Так, образец AF155879.1 баварского происхождения объединяется в общий гаплотип с образ-
Рис. 2. Дендрограмма гаплотипов cyt b митохондриальной ДНК бобра в ареале (эволюционная модель Kimura-2-parameter-model, IB = 500). Розовым блоком выделена западная филогруппа, голубым блоком — восточная филогруппа. Г аплотипы, отмеченные в Беларуси, показаны синим шрифтом
цами белорусского бобра, что, по-видимому, объясняется историей реинтродукции бобров из Швеции, Финляндии, Франции, Польши и бывшего Советского Союза по притокам реки Дунай [5, 19].
Различия между двумя филогруппами могли сформироваться в условиях географической изоляции популяций в рефугиумах в течение последнего ледникового периода и впоследствии закрепиться в период выраженного снижения численности вида, что привело к потере промежуточных генетических линий и падению генетического разнообразия [7, 20]. Наличие в Беларуси двух генетических линий (западной и восточной) может быть следствием нахождения нашей территории в зоне вторичного контакта данных линий еще до событий резкого сокращения численности вида.
Таким образом, характер распределения гаплотипов cyt b мтДНК на дендрограмме отражает генетическую структурирован-
ность и смешанный характер происхождения белорусской популяции данного вида. При анализе географического распределения филогрупп бобра по территории Беларуси (рис. 3) установлен его неравномерный характер. Гаплотип западной линии haplotype 1 широко распространен во всех бассейновых субпопуляциях, а гаплотип восточной линии haplotype 2 представлен только в популяциях рек Западный Буг, Нёман, Западная Двина, Припять (правый приток).
Для более полного установления различий бассейновых субпопуляций и их вклада в формирование белорусской метапопуляции бобра требуется продолжение исследований с увеличением выборки и применением дополнительных митохондриальных и ядерных маркеров.
Увеличение выборки для расширения анализа по гену cyt b, на наш взгляд, является нецелесообразным, т. к. позволит выявить наличие редких гаплотипов, однако не изменит харак-
Рис. 3. Карта распределения образцов бобра из Беларуси согласно их принадлежности к западной (розовый цвет)
или восточной (голубой цвет) филогруппам
тера структурированности популяции в целом в силу низкого уровня полиморфизма популяций бобра по данному маркеру.
Что касается использования в дальнейших исследованиях данных по другим митохондриальным локусам, то уже имеется некоторый аналитический задел, достигнутый зарубежными исследователями на основе анализа D-loop. Так, в генетических исследованиях, проведенных ранее [19], на нашей территории было выявлено три гаплотипа контрольного региона мтДНК, из которых к западной филогруппе относился гаплотип nh4 (одна особь), а к восточной — гаплотипы nh2 и nh5. Обнаруженный в работе воронежский гаплотип jf7 также может иметь белорусское происхождение, т. к. существует две точки зрения о происхождении воронежской популяции бобра. По одним данным, она сформирована исключительно потомками белорусских бобров, завезенными из Минской губернии в зверинец принцессы Ольденбургской и сбежавшими на волю в 1886 г. [28]. По другим — имеет генофонд, образованный от смешения белорусских бобров первой волны расселения (1934-1947 гг.) и аборигенных животных [4, 12, 28]. Кроме того, имеются сведения, что в число реинтродуцируемых по всей территории Беларуси бобров входило не менее 40% животных из воронежской популяции [4]. Поэтому очевидно, что белорусская и воронеж-
ская популяции должны иметь много общих генетических черт, что, однако, справедливо и для кировской популяции (Россия) ввиду ее происхождения в 1948 г. от бобров из Воронежа и Беларуси [12, 14, 28]. Из трех гаплоти-пов, обнаруженных в Кировской области (jf7, nh3 и nh4), гаплотипы jf7 и nh4 также были обнаружены в Воронеже и Беларуси (Витебская область) соответственно, а гаплотип nh3 отличался от nh4 только одной заменой [11, 19]. Исходя из приведенных данных, можно сделать вывод о предпочтительности проведения дальнейших исследований именно на основе контрольного региона мтДНК в силу большего полиморфизма данного региона и доступности накопленной информации с акцентом на увеличение объема выборки, территориального охвата, а также временного диапазона сбора образцов для установления полной картины и динамики генетического разнообразия белорусской популяции бобра. Существует также необходимость расширить начатые ранее исследования по ядерным локусам ДНК, в которых авторы сделали предположение, что бобры из бассейна Нёмана (Гродненская и Минская области) образуют единую группу, а родство бобров из Витебской и Гомельской областей (западная Двина и бассейн Днепра соответственно) требует дальнейшего изучения в связи с недостаточностью выборки и ограниченной территорией
исследования [11]. В другой работе, где на основе анализа девяти STR-локусов дана оценка генетического разнообразия белорусской популяции бобра и показан невысокий уровень внутривидового разнообразия исследованной выборки [29], использованы недостаточные и неравновесные по областям выборки без учета существования бассейновых популяций, а именно сравнение по речным бассейнам необходимо для выявления популяционной дифференциации и реликтовых популяций.
Заключение
Таким образом, анализ 43 нуклеотидных последовательностей митохондриального гена cyt b евразийского бобра из 42 административных районов всех областей Беларуси показал, что современное филогеографическое положение белорусской популяции может быть следствием ее смешанного происхождения от двух филогрупп в зоне их контакта еще до событий резкого сокращения численности вида. Западная линия имеет большую представленность на территории страны и встречается во всех бассейновых популяциях бобра. Восточная линия распространена менее равномерно, в основном на северо-востоке и юго-западе Беларуси. Об изначальном, еще до широкомасштабной кампании по расселению, существовании этих двух генетических линий свидетельствует их сильная генетическая дифференциация (FST = 0,98; p <0,05). По маркеру cyt b мтДНК отличий между бассейновыми популяциями бобра выявлено не было. Для более полного установления различий бассейновых субпопуляций и их вклада в формирование белорусской метапопуляции бобра требуются дальнейшие исследования с увеличением выборки и применением дополнительных митохондриальных и ядерных маркеров.
Список использованных источников
1. Завьялов, Н. А. Средообразующая деятельность бобра: новые работы и гипотезы / Н. А. Завьялов // Исследования бобров в Евразии: сборник научных трудов / ГНУ ВНИ-ИОЗ им. Проф. Б. М. Житкова РАСХН; сост. А. П. Савельев. - Киров, 2011. - Вып. 1. -С. 41-52.
2. План управления популяцией бобра в Республике Беларусь / В. В. Шакун [и др.].
- Минск: ГНПО «НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам», 2021. - 21 с.
3. The Eurasian Beaver Handbook: Ecology and Management of Castor fiber / R. Campbell-Palmer [et al.]. - UK: Pelagic Publishing, 2016.
- 202 p.
4. Кораблев, Н. П. Микроэволюционные процессы в популяциях транслоцированных видов: евроазиатский бобр, енотовидная собака, американская норка / Н. П. Кораблев, П. Н. Кораблев, М. П. Кораблев. - М.: Товарищество научных изданий КМК, 2018. - 402 с.
5. Kautenburger, R. Population genetic structure in natural and reintroduced beaver (Castor fiber) populations in Central Europe / R. Kauten-burger, A. C. Sander // Animal Biodiversity and Conservation. - 2008. - Vol. 31 (2). - P. 25-35.
6. Genetic variation and population structure of the Eurasian beaver (Castorfiber) in Eastern Europe and Asia / J. F. Ducroz [et al.] // Journal of Mammalogy. - 2005. - Vol. 86 (6). - P. 1 059-1 067.
7. Mitochondrial phylogeography of the Eurasian beaver Castorfiber / W. Durka [et al.] // Molecular Ecology. - 2005. - Vol. 14. - P. 3 843-3 856.
8. Лавров, Л. С. Виды бобров (род Castor) Палеарктики / Л. С. Лавров // Зоол. Журнал.
- 1979. - Т. 58, № 1. - С. 88-96.
9. Heidecke, D. Taxonomische Aspekte des Artenschutzes am Beispiel der Biber Eurasiens / D. Heidecke // Her-cynia N.F. Leipzig. - 1986. -Vol. 22. - P. 146-161.
10. Nolet, B. Comeback of the beaver Castor fiber: an overview of old and new conservation problems / B. Nolet, F. Rosell // Biological Conservation. - 1998. - Vol. 83, № 2. - P. 165-173.
11. Recovery in the melting pot: complex origins and restored genetic diversity in newly established Eurasian beaver (Rodentia: Castoridae) populations / P. Munclinger [et al.] // Biological Journal of the Linnean Society. - 2022.
- Vol. 135. - P. 793-811.
12. Акклиматизация охотничье-промыс-ловых зверей и птиц в СССР / М. П. Павлов [и др.]; под ред. И. Д. Кириса. - ВНИИ охотничьего хоз-ва и звероводства (ВНИИОЗ), 1973.
- 535 с.
13. Жарков, И. В. Итоги расселения речных бобров в СССР / И. В. Жарков // Труды Воронежского государственного заповедника / Центрально-Чернозёмное кн. изд-во. - Воронеж, 1969. - С. 10-52.
14. Самусенко, Э. Г. Сходство и различия белорусских и воронежской популяций бобров / Э. Г. Самусенко, А. Н. Фоменков // Биологические основы освоения, реконструкции и охраны животного мира Белоруссии. - 1983.
- С. 145-146.
15. Minnig, S. Genetic monitoring of Eurasian beaver (Castorfiber) in Switzerland and implications for the management of the species / S. Minnig, C. Angst, G. Jacob // Russian Journal of Theriology. - 2016. - Vol. 15. - № 1. - P 20-27.
16. The Genetic Legacy of Multiple Beaver Reintroductions in Central Europe / C. Frosh [et al.] // PLoS ONE. - 2014. - Vol. 9, № 5. -Р 1-14.
17. Kropf, M., Genetic evidence on the origin of the current beaver (Castorfiber) population in Lower Austria / M. Kropf, G.Holzler, R. Parz-Gollner // Sumarski list. - 2013. - Vol. 11-12, № CXXXVII. - P. 591-596.
18. Moritz, C. Defining "evolutionary significant units" for conservation /С. Moritz // Trends in Ecology & Evolution. - 1994 - Vol. 9. - P. 373-375.
19. Nuclear ad mitochondrial genetic structure in the Eurasian beaver (Castor fiber) — implications for future / H. Senn [et al.] // Evolutionary Applications. - 2014. - Vol. 7. - P. 645-662.
20. Ancient mitochondrial DNA and the genetic history of Eurasian beaver (Castor fiber) in Europe / S. Horn [et al.] // Molecular ecology.
- 2014. - Vol. 23. - Р 1 717-1 729.
21. Admixture of two phylogeographic lineages of the Eurasian beaver in Poland / A. Biedrzycka [et al.] // Mammalian Biology. - 2014. - Vol. 79.
- P. 287-296.
22. Популяционная экология бобра: монография / В. Ф. Литвинов [и др.]. - Витебск:
ВГАВМ, 2012. - 256 c.
23. Востоков, Е. К. Бобр в Беларуси во времени и пространстве / Е. К. Востоков. -Минск: СтройМедиаПроект, 2017. - 334 с.
24. MeGa X: Molecular Evolutionary Genetics Analysis across Computing Platforms / S. Kumar [et al.] // Molecular Biology and Evolution. -2018. - Vol. 35, № 6. - P. 1 547-1 549.
25. DNA Sequence Polymorphism Analysis of Large Data Sets / J. Rozas [et al.] // Molecular Biology and Evolution. - 2017. - Vol. 34. -P. 3 299-3 302.
26. Excoffier, L. Arlequin (version 3.0): An integrated software package for population genetics data analysis / L. Excoffier, G. Laval,
S. Schneider // Evol Bioinform Online. - 2005. - Vol. 1. - P. 47-50.
27. Кузнецов, В. М. Оценка генетической дифференциации популяций молекулярным дисперсионным анализом (аналитический обзор) / В. М. Кузнецов // Аграрная наука Евро-Северо-Востока. - 2021. - № 22 (2). -С.167-184.
28. Граве, Г. Л. Речной бобр в пределах СССР и его хозяйственное значение / Г. Л. Граве. - Ленинград: Сельколхозгиз, 1931. - 144 с.
29. Верчу к, А. Н. Исследование микросателлитных ДНК-маркеров для идентификации особей бобра речного (Castorfiber) в криминалистических целях / А. Н. Верчук,
T. В. Осадчук // Молекулярная и прикладная генетика: сб. науч. тр. / Институт генетики и цитологии НАН Беларуси; редкол.: А. В. Кильчевский (гл. ред.) [и др.]. - Минск: Институт генетики и цитологии НАН Беларуси, 2023. - Т. 35. - С. 99-108.
O. E. Solovei, E. E. Kheidorova, K. V. Homel, M. E. Nikiforov
PHYLOGEOGRAPHIC LOCATION OF THE BELARUSIAN POPULATION OF THE EURASIAN BEAVER CASTOR FIBER L. AS A REFLECTION OF
ITS ORIGIN
Scientific and Practical Center
of the National Academy of Sciences of Belarus for Bioresources 27 Akademicheskaya St., 220072 Minsk, the Republic of Belarus e-mail: oksanka-verbitskaya@mail.ru
Based on the analysis of 43 nucleotide sequences of the mitochondrial gene cyt b of the Eurasian beaver from 42 administrative districts of all the Regions of Belarus, it was shown that the current phylogeographic location of the Belarusian population of this species may be a consequence of its mixed origin from two phylogroups (genetic lines) (FST = 0.98; p <0.05). It was shown that the western line is highly represented throughout the country and is found in all basin beaver populations. The eastern line is distributed less evenly, mainly in the northeast and southwest of Belarus. There were no differences by the cyt b mtDNA marker between basin beaver populations.
Keywords: Eurasian beaver, Castor fiber, phylogenetic relationships, population, phylogeographic location, mitochondrial gene cyt b, phylogroup.
Дата поступления в редакцию: 07 февраля 2024 г.
