CC BY
89
УДК 343.98 ББК67.404.9
Х.А. Каландаришвили
ФИКЦИЯ КАК КАТЕГОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
В статье анализируется применение фикций в древних источниках права, раскрывается сущность юридической фикции, основой которой является условность, т.е. принятие существующего положения за несуществующее и, наоборот; рассматривается понятие юридической фикции.
Ключевые слова: римское право, фикция, вымысел, прием юридической техники, юридическое мышление.
Kh.A. Kalandarishvili FICTION AS A CATEGORY OF SCIENCE OF LAW
The article deals with the analysis of fictions in the ancient sources of law, it reveals the essence of legal fictions, the basis of which is convention, that is acceptance of existing position for nonexistent and on the contrary. The article touches upon the notion of category and legal fiction.
Keywords: Roman law, fiction, invention, reception of legal technique, the legal thinking.
Юридические фикции представляют собой наиболее возвышенное и совершенное применение поэзии к праву.
М. Чассан
Логический прием признания несуществующего существующим, знаком юристам с давних времен. В юридической науке это явление именуется фикцией.
На протяжении всей истории существования к фикциям наблюдалось неоднозначное отношение, как ученых-правоведов, так и юристов-практиков. Не раз высказывались сомнения о необходимости наличия фикций в праве как таковых, отрицалась их роль, как приема совершенствования юридической техники, неоднократно делались категорические заявления о невозможности их использования в праве вообще.
В первую очередь это связано с самой природои данного логического приема. Фикция в переводе с латинского означает «вымысел», «выдумка». В научном мышлении это «предположение, невероятность, даже невозможность которого осознается, но оно, тем не менее, может сослужить большую службу человеческому разуму как временное вспомогательное понятие [8, с. 791].
В качестве приема юридической техники фикции использовались уже Древнем Вавилоне. Например, ст. 13 Законов Хаммурапи устанавливала: «если свидетелей человека нет поблизости, (то) судьи назначают ему срок до истечения шестого месяца. Если на шестой месяц своих свидетелей он не приведет, (то) он лжец, должен понести наказание, налагаемое (при) таком судебном деле» [9, с. 17]. Иными словами, если человек не лжет, но при этом не может доказать этого, значит он лжет!
Система применения юридических фикций была детально разработана юристами Древнего Рима.
Одним из видов исков в римском праве был фиктивный иск, то есть иск, формула которого содержала фикцию. Суть этой фикции заключалась в том, чтобы распространить предусмотренную законом защиту на новое, не предусмотренное в законе отношение. Главным назначением этой фикции было упрощение и ускорение юридических процедур.
Рецепция римского права в странах Европы и дальнейшее развитие правовой науки привели к новому всплеску интереса ученых к юридико-техническим приемам, в частности, к фикциям. Особенно в этом плане можно выделить немецких и русских правоведов XIX века: Э.Р. Бирлинга, Р. Иеринга, Д.И. Мейера, Г.Ф. Дормидонтова и др.
Р. Иеринг определял фикцию как «юридическое принятие факта (положительного или отрицательного) в противоречии с действительностью с целью создать искусственным путем историческое или догматическое основание для известных юридических правил, которые требуются с точки зрения справедливости или пользы, но не могут быть обоснованы средствами доселе действующего права» [6, с. 43].
Первой и наиболее значительной работой на эту тему в отечественном праве стала монография выдающегося русского правоведа Д. И. Мейера «О юридических вымыслах и предположениях, скрытных и притворных действиях» (1854). Появление юридических фикций Д.И. Мейер связывал с формализмом римского права. С его точки зрения, правовая фикция была лишь средством «примирения консерватизма юридического мышления с потребностями правовой жизни» [7, с. 12].
Д.И. Мейер предложил свою классификацию явлений юридического быта: «1) вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует или существует в другом виде. Сюда принадлежат так называемые вымыслы права - fictiones juris; 2) существование факта не раскрыто с несомненностью, но оно более или менее вероятно и поэтому предполагается, и относящиеся к нему определения идут в ход: здесь заключение о факте называется предположением — praesumtio; 3) существование факта выражается другим фактом как знаком его или эквивалентом (это случаи так называемых скрытных действий); 4) юридические определения отнесены к факту, выставляемому существующим взамен другого факта, собственно, подлежащего тем юридическим определениям (сюда относятся actasimulata — притворные действия)» [7, с. 2].
Вместе с тем, Д.И. Мейер отмечал, что фикция принадлежит «древнейшему юридическому быту» и «чужда современному праву» [7, с. 11, 12] ввиду своей тесной связи с формализмом.
Немецкий правовед Э.Р. Бирлинг, исследуя сущность и природу категории «юридического лица», которое в цивилистике неотделимо от понятия фикции, признавал последнюю полезной и неизбежной [2, с. 15]. По его мнению, причина, по которой фикции некоторыми авторами предлагается устранить из юриспруденции, происходит из ложного утверждения, что фикции как логический прием используются только в правовой науке, «а между тем, фикции во всех науках употребляются как вспомогательное средство для исследований и изложений, и в особенности, в точных науках» [2, с. 47]. В подтверждение Э.Р. Бирлинг приводит пример из математики, в которой распространен прием, когда признается, что существует некое пространство, в котором единица будет равна нулю (1=0), и на основании указанного (вымышленного), утверждения строятся сложные расчеты и теории. Ярким примером фикции в физике служит 1-ый закон Ньютона, являющийся основой раздела классической механики [2, с. 47].
Исследование становления и развития категории фикции невозможно без упоминания ещё одного авторитетнейшего русского ученого XIX века — Г.Ф. Дормидонтова и его монографии «Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применении фикций». Работа Г.Ф. Дормидонтова базируется в основном на тезисах, сформулированных Д.И. Мейером. Но он не ограничился пересказом уже существующих теорий о юридических фикциях и предложил свою собственную классификацию фикций, а именно: «юри-
дические фикции в тесном смысле, в свою очередь, можно делить: на 1) фикции исторические и 2) фикции догматические, или на 1) фикции материальные и 2) фикции процессуального права, или, наконец, на 1) фикции, применяемые при символических действиях и при действиях мнимых, и 2) применяемые в других случаях» [4, с. 234].
И, хотя его работа основана именно на исследовании Д.И. Мей-ера, выводы он сделал противоположные: «очень важная историческая роль фикций в прошлом, в деле развития римского права и подобное же значение ее в английском праве указывают именно на то, что нет надобности и в настоящее время законодательству и науке во что бы то ни стало отказываться от этого средства, которое в древности, особенно в руках римского претора, оказало такие важные услуги человечеству» [4, с. 224].
В советский период фикциям практически не уделялась должного внимания, поскольку, по мнению теоретиков того времени, в советском праве не должно было быть никаких фикций, поэтому если юридическая фикция и подвергалась исследованию, чаще всего в контексте с презумпциями, то отношение к ней было сугубо негативным.
Вместе с тем, в этот период имели место исследования, в которых предпринимались попытки проанализировать фикцию, её понятие, сущность и значение.
Так, В.И. Каминская отмечала, что «для фикции характерно объявление в качестве истины положения, заведомо никогда не соответствующего истине» [6, с. 66].
В.М. Горшенев рассматривал фикцию как «закрепленное в правовых актах и используемое в юридической практике нормативное предписание в виде специфического способа (приема), выражающегося в провозглашении существующего факта или обстоятельства, в действительности не имеющих места» [3, с. 117].
В.К. Бабаев определяет фикцию как «несуществующее положение, признанное законодательством существующим, и ставшее, в силу этого, общеобязательным». Рассуждая о роли фикции в советском праве, он отмечал, что «в советском социалистическом праве находят применение фикции, но только как технико-юридический прием» [1, с. 84].
В настоящее время наблюдается повышение внимания учёных-правоведов к анализируемому технико-юридическому приему. Однако можно точно указать вопросы, с которыми сталкивается исследователь юридической фикции на современном этапе развития юридической науки:
- недостаточная изученность юридической фикции с точки зрения теории права, как универсальной правовой категории применяющейся во всех отраслях права;
- смешивание категории юридической фикции с иными смежными правовыми категориями, такими, как юридическая презумпция, аналогия и т.д.;
- отсутствия достаточно чёткого и полного определения понятия юридической фикции, отвечающего её истинной природе и роли в праве;
- отсутствие комплексных исследований юридической фикции с точки зрения применения и роли данного метода в различных отраслях (как материальных, так и процессуальных) права.
По указанным причинам актуальность исследования фикций и их роли в правоприменении не вызывает сомнений.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бабаев В.К. Презумпции в советском праве: учеб. пособие /
B.К. Бабаев. — Горький : Изд-во ГВШ МВД СССР, 1974. — 124 с.
2. Бирлинг Э.Р. К критике основных юридических понятий / Э.Р. Бирлинг. — В 2 т. — Т. 2. — 1883. — 243 с.
3. Горшенев В.М. Нетипичные нормативные предписания в праве / В.М. Горшенев // Советское государство и право. — 1978. — № 3. —
C. 113-118.
4. Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. Юридические фикции и презумпции / Г.Ф. Домидонтов // Вестник гражданского права. — 2011.-№ 1. — С. 217-269.
5. Иеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития / Р. Иеринг. — СПб. : Изд-во Безобразова и К°, 1875. — 321 с.
6. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе / В.И. Каминская. — М-Л. : Изд-во АН СССР, 1948. — 132 с.
7. Мейер Д.И. О юридических вымыслах, предположениях, о скрытных и притворных действиях / Д.И. Мейер. — Казань : Тип. А.Ш. Матапова, 1854. — 127 с.
8. Философский энциклопедический словарь / под ред. С.С. Аверинцева, Л.Ф. Ильичева и др. — М. : Мысль, 1989. — 854 с.
9. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. — В 2 т. — Т. 1. Древний мир и Средние века / сост. О. Л. Лы-
сенко, Е.Н. Трикоз / отв. ред. Н. А. Крашенинникова. — М. : Норма, 2003. м 816 с.
Информация об авторе
Каландаришвили Христина Александровна — аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: [email protected], тел. 24-25-42; научный руководитель и рецензент — И.В. Смолькова, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики БГУЭП, доктор юридических наук, профессор.
Information about the author
Kalandarishvili Khristina Аккзапйгоупа — Ph.D. student. Chair of Criminal Process and Criminalistics. Baikal National University of Economics and Law, 664003 Irkutsk, Lenin st., 11; e-mail: [email protected], тел. 24-25-42.
УДК 343.139 ББК 67.410.2
Ю.В. Коломийцева
ПОДАЧА ЗАМЕЧАНИЙ НА ПРОТОКОЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ
В статье рассматриваются проблемы, возникающие при подаче замечаний на протокол судебного заседания. Анализируя правоприменительную практику, автор обращает внимание на пробелы уголовно-процессуального законодательства. Как вариант решения проблем, указанных в данной статье, предлагается внести изменения в статью 260 УПК РФ.
Ключевые слова: протокол судебного заседания, ознакомление с протоколом, подача замечаний на протокол.
