Научная статья на тему 'Феноменология и онтология: к постановке вопроса'

Феноменология и онтология: к постановке вопроса Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
579
71
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ / ОНТОЛОГИЯ / БЫТИЕ / СУЩЕЕ / "САМИ ВЕЩИ" / ТЕОРИЯ / ОПЫТ / PHENOMENOLOGY / ONTOLOGY / BEING / BEINGS / "THINGS THEMSELVES" / THEORY / EXPERIENCE

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Чубатов Андрей Алексеевич

Цель данной статьи поставить вопрос о смысле, возможности и необходимости феноменологической онтологии и наметить пунктиром направление поиска ответа. Задача помочь проблеме обнажить свою фундаментальность, что позволит нам расслышать вопрос в его вопиющей вопросительности. Историческим поводом радикализации вопрошания о соотношении феноменологии и онтологии служит крайняя противоречивость высказываний на этот счёт как у родоначальника феноменологии Эдмунда Гуссерля, так и у других представителей феноменологического движения. Эта противоречивость ни в малейшей мере не является случайной, а заложена в неоднозначности самоистолкования как феноменологии, так и онтологии. Тем самым, поставленный вопрос приводит нас к необходимости прояснения этих основополагающих понятий. И он же указывает направление этого прояснения, когда открывается, что феноменология не только требует онтологии, но и сущностно высветляет её смысл. Радикальное осмысление идеи феноменологии неизбежно приводит к онтологии, которая при этом уже не может быть ни научной системой, как её понимали с самого момента появление термина в Новое время и вплоть до конца XIX века (в сущности, ещё с античности под именем метафизики), ни некоей метанаучной теорией.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Phenomenology and Experience: Terminological Sketch

The purpose of the article is to raise a question about the meaning, possibility and necessity of phenomenological ontology and to trace the dotted line of direction in the search for an answer. The objective is to help the problem to expose its fundamentality, which allows us to reach the question in its blatant questioning. The historical reason for radicalization on questioning about the relationship of phenomenology and ontology is the extreme discrepancy of statements in this regard, by Edmund Husserl, the founder of phenomenology, as well as other representatives of phenomenological movement. This discrepancy is not accidental in the slightest, but it lies in the ambiguity of self-interpretation in both phenomenology and ontology. Thus, the provided question leads us to the necessity of comprehension these basic concepts. And it also indicates the direction of this comprehension when it is revealed that phenomenology not only requires ontology, but also essentially clarifies its meaning. Radical understanding of the idea of phenomenology inevitably leads to ontology, which in this case can no longer be neither a scientific system, as it was understood from the moment of emergence of the term in the modern era until the end of the XIX century (in fact, even since the antiquity under the name of metaphysics), nor any meta-scientific theory.

Текст научной работы на тему «Феноменология и онтология: к постановке вопроса»

Эм кронный научно-жтодичес t$tit яурнал

Омского ТЯуЩШ

Чубатов А.А. Феноменология и онтология: к постановке вопроса // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ. - 2018. -№3 (14) июль - сентябрь. - URL http://e-journal.omgau.ru/images/issues/2018/3/00619.pdf. -ISSN 2413-4066

УДК 111.1

Чубатов Андрей Алексеевич

Специалист mushutoku@mail.ru

Феноменология и онтология: к постановке вопроса

Аннотация: Цель данной статьи - поставить вопрос о смысле, возможности и необходимости феноменологической онтологии и наметить пунктиром направление поиска ответа. Задача - помочь проблеме обнажить свою фундаментальность, что позволит нам расслышать вопрос в его вопиющей вопросительности. Историческим поводом радикализации вопрошания о соотношении феноменологии и онтологии служит крайняя противоречивость высказываний на этот счёт как у родоначальника феноменологии Эдмунда Гуссерля, так и у других представителей феноменологического движения. Эта противоречивость ни в малейшей мере не является случайной, а заложена в неоднозначности самоистолкования как феноменологии, так и онтологии. Тем самым, поставленный вопрос приводит нас к необходимости прояснения этих основополагающих понятий. И он же указывает направление этого прояснения, когда открывается, что феноменология не только требует онтологии, но и сущностно высветляет её смысл. Радикальное осмысление идеи феноменологии неизбежно приводит к онтологии, которая при этом уже не может быть ни научной системой, как её понимали с самого момента появление термина в Новое время и вплоть до конца XIX века (в сущности, ещё с античности - под именем метафизики), ни некоей метанаучной теорией.

Ключевые слова: феноменология, онтология, бытие, сущее, «сами вещи», теория, опыт.

«Опыт феноменологической онтологии» - такой подзаголовок носит книга Жан-Поль Сартра «Бытие и ничто» [5]. Однако смысл этого словосочетания - «феноменологическая онтология» - остаётся весьма туманным. Онтология не привыкла отвечать на вопрос «какая?» (предпочитая форму «чья?»). В крайнем случае, под пытками, она могла дать ответ «материалистическая» или «идеалистическая», что уже означало для неё покривить душой. «Феноменологическая» же онтология - зверь диковинный и в наших лесах не водится. Какое отношение эти понятия имеют друг к другу?

Феноменология нередко и преимущественно в среде профессиональных философов понимается как учение о сознании (или даже теория сознания). Так, сплошь и рядом можно услышать, что феноменология исследует структуры человеческого сознания, вынося за скобки все вопросы, касающиеся «внешнего мира». Отсюда легко сделать вывод, будто феноменология - это некая частная философская дисциплина, изучающая определённый регион сущего - сознание - и не касающаяся других вопросов.

Другое расхожее толкование видит в феноменологии один из методов познания, который имеет свои преимущества и недостатки и, будучи дополнен другими методами, может расширить возможности нашего познания.

Исходя из сказанного, словосочетание «феноменологическая онтология» должно казаться полнейшей бессмыслицей. Это должна быть либо «онтология сознания» (т.е. фрагмент некоей всеобъемлющей теоретической системы), либо «онтология, опирающаяся на один из методов познания и игнорирующая иные» (следовательно, нечто неполноценное и никому не нужное).

***

Как же этот вопрос видится изнутри самой феноменологии? Свидетельства Эдмунда Гуссерля об онтологии весьма неоднозначны. С одной стороны, феноменологическое исследование начинается с редукции, выносящей за скобки всё трансцендентное (не данное сознанию) и закрывающей доступ суждениям о его реальности. Если онтология - это учение о сущем, то какая же онтология может быть там, где мы первым шагом выносим это сущее за скобки и целенаправленно воздерживаемся от каких бы то ни было суждений о нём? В этом свете вроде бы вполне понятно, почему «Гуссерль говорил о... мюнхенских феноменологах как о погрязших в "онтологизме" и "реализме"» [9]. Ещё более беспощадное свидетельство приводит Роман Ингарден: «Итак, я принялся за формально-онтологическую работу. И тогда Гуссерль сказал мне: это-то как раз и неправильно! Вы стали онтологом, а Вам нужно просто осуществить редукцию, нужно сразу броситься в воду, чтобы в потоке конститутивных проблем ухватить действие конституирования. Тогда Вы увидите, что онтология на самом деле - закрытый путь, что в конечном счёте всё действительно должно быть редуцировано. Лишь тогда станет ясно, что всё онтологическое исследование - потерянный труд!» [4].

Что ж, разве высказывания основателя феноменологии ещё оставляют сомнения в том, что «феноменологическая онтология» - это contradictio т adjecto? Однако.

Уже в «Идеях I» мы находим проект создания «региональных онтологий», сопровождаемый утверждением о необходимости «вернуть права старинному выражению "онтология"» [2, 51]. А ещё позже, в «Картезианских размышлениях», Гуссерль напишет: «Одним из успехов начинающей феноменологии было то, что применённый ею метод чистой, но в то же время эйдетической интуиции привёл к попыткам создания новой онтологии, которая принципиально отличалась от онтологии XVIII века, логически оперировавшей далёкими от созерцания понятиями, или, иначе, к попыткам основанного на непосредственном конкретном созерцании построения априорных частных наук. и объемлющей их всеобщей онтологии объективного мира» [3]. Лозунг же автора «Назад, к самим вещам!» окончательно усаживает нас в глубокую лужу. Разве не вынесли мы эти «вещи» за скобки, запретив феноменологу любые суждения об их существовании?

Рассудок читателя получает громкую пощёчину и уже готов расстрелять «противоречащего себе» автора из логического пулемёта.

В той же ситуации мы оказываемся при чтении других философов, вовлечённых в феноменологическое движение. Так, Николай Гартман уверяет нас, что феноменология - это необходимая ступень на пути к онтологии, однако между ними лежит пропасть, которую можно преодолеть лишь решительным скачком - никакая последовательность шагов не в состоянии сократить этот разрыв. «... Феноменология как таковая не является онтологией и на её почве даже не может возникнуть» [1, 297], поскольку «даже самая объективная формулировка понятия феномена не возвышает теорию феноменов до теории сущего» [1, 223]. Напротив, Мартин Хайдеггер десятилетием раньше отрезал: «Онтология возможна только как феноменология» [6].

***

Из этого клубка противоречий и рождаются вопросы: в каком отношении находятся феноменология и онтология? возможна ли феноменологическая онтология? и необходима ли она? можно ли от феноменологии прийти к онтологии? и чем вызвана потребность в этом ходе?

Чтобы подступиться к этим вопросам, необходимо прежде всего прояснить саму идею феноменологии, показать, что составляет её корень и глубинный мотив, а что - лишь случайные напластования. Исходя из этого, станет ясно, почему вообще необходимо вести

речь о феноменологии - имеем ли мы здесь дело с некоей школой, представляющей лишь историко-философский интерес, или сами вещи обращаются к нам под этим именем?

Сказавшись в нашей речи, «сами вещи» уже указывают нам направление. В чём смысл лозунга «Назад, к самим вещам!», если всё «трансцендентное» феноменологически редуцировано, а традиционное натуралистическое мышление привыкло видеть «сами вещи» именно там - по ту сторону опыта? Чтобы понять это, первым делом нужно разобраться со смыслом этого натурализма: что именно заставляет нас удваивать мир, примысливая к вещам, событиям, процессам, свойствам, с которыми мы имеем дело в живом опыте, их потусторонних двойников, которых мы собственно и наделяем всей полнотой реальности, отсылая при этом всё опытно данное в сферу «субъективного», то есть, в данном толковании, «недореального»1? Сняв с себя оковы натуралистической объективации сущего, мы открываем простор для понимания смысла возвращения «назад, к самим вещам!», что позволяет проложить мостик от феноменологии к онтологии.

С другой стороны, важно осмыслить соотношение указанного лозунга с «принципом всех принципов», который Гуссерль кладёт в основу самоистолкования феноменологии. Он звучит так: «Любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания, и всё, что предлагается нам в "интуиции" из самого первоисточника (так сказать, в своей настоящей живой действительности), нужно принимать таким, каким оно себя даёт, но и только в тех рамках, в каких оно себя даёт» [2, 80]. Здесь речь идёт о созерцании, интуиции, данности, что, в традиционных категориях, отсылает нас к области гносеологии, а отнюдь не онтологии. В то же время указание на «сам первоисточник» и данность «в своей настоящей живой действительности» выстраивает пока ещё смутную связь с онтологическим вопрошанием, отчётливо выраженном в обсуждавшемся ранее феноменологическом лозунге. Прояснить соотношение познавательной проблематики, явно выраженной в «принципе всех принципов» и являющейся исходной точкой дескриптивной феноменологии «Логических исследований», и онтологической задачей возврата «назад, к самим вещам!» - это позволит ступить на выстроенный до этого феномонтологический мост.

Однако, чтобы пройти по этому мосту весь путь от феноменологии к онтологии, недостаточно прояснить смысл феноменологии: необходимо также пролить свет и на понятие онтологии. Будучи детищем Нового времени, «онтология» сразу вступила в запутанные семейные отношения с «метафизикой», начавшиеся с кровосмешения и дошедшие едва ли не до отцеубийства со стороны онтологии. При этом самоосмысление юной бунтовщицы продолжает оставаться незавершённым процессом, оставляя простор для движения в противоположных направлениях. Так, указанное различие во взглядах М. Хайдеггера и Н. Гартмана вызвано не только разночтениями относительно смысла феноменологии, но различием интерпретаций понятия онтологии. Если Гартман, следуя звучанию самого слова, понимает онтологию как учение о сущем (в приводимой выше цитате речь идёт даже о «теории сущего»), то Хайдеггер смещает фокус с сущего на бытие: «онтология есть наука о бытии» [7]. Соответственно, вопрос о возможности феноменологической онтологии приобретает в их устах нетождественный смысл.

Наряду с предметным «что» онтологии, не менее вопросительным оказывается её «как». В частности, в связи с приведёнными цитатами, встаёт вопрос о том, должна и может ли онтология (и философия вообще) быть «наукой» и носить характер «теории». И именно феноменология позволяет пролить свет на это глубинное соотношение за счёт обретения сферы, предшествующей любым теориям. Тем самым, теорийность теории и научность науки должны быть поставлены под вопрос на пути к открывающемуся из перспективы

феноменологического поворота прояснению смысла онтологии и философии как таковой.

***

Таковы вопросы, которые ставит перед нами заявленная тема. Что же касается результатов этого поиска, на них пока можно указать лишь лёгким кивком головы. Развитие и

1 Подробнее об этом см.: [8].

обоснование данных интуиций - дело последующих текстов. Задача данной статьи - обрести исходную точку вопрошания и задать вектор движения для поиска ответов.

Итак, в перспективе мы намерены показать, что феноменология изначально онтологична по самой своей сути и движение в её русле неизбежно приводит к бытийной проблематике. При этом феноменология не только требует онтологии, но и радикально проясняет её идею. Так что не только феноменология сущностно онтологична, но и онтология лишь в свете феноменологии обнажает свой лик, показывая, в частности, что не может быть ни системой, как её понимали с самого момента рождения в Новое время и вплоть до конца XIX века (в сущности, ещё с античности - под именем метафизики), ни некоей метанаучной теорией. Что же такое онтология? - теперь этот вопрос достигает полноты своего звучания.

В свете сказанного, встаёт вопрос о месте феноменологии в истории философии. Мы намерены показать, что именно в лице феноменологии европейская философия твёрдо вступает на путь осуществления того замысла, который, будучи проговорён, но лишь в малой степени исполнен Декартом, породил целую историческую эпоху - Новое время. Тем самым, феноменология предстаёт закономерным итогом развития европейской философии, онтология же (в требующем прояснения смысле) есть точка притяжения феноменологического порыва. Таким образом, феноменологическая онтология (теперь это звучит уже почти как тавтология) - это судьба европейской философии, а не какая-то узко-специальная тема, как это кажется на первый взгляд.

В то же время, будучи исполнением замысла философии Нового времени, феноменология тем самым оказывается уже и преодолением нововременной перспективы, открывая философии путь к её греческим истокам. Не является ли тогда феноменология лишь новым именем для того, что древние греки называли словом фlXoooфía? Этот вопрос мы хотели бы подвесить без малейших попыток подтолкнуть читателя в сторону какого-либо движения головы - вертикального или горизонтального. Это удержание в неподвижности непросто, в том числе и потому, что желание поддаться или, напротив, воспротивиться соблазну мышления Мартина Хайдеггера, властно склоняющего на сторону утверждения, крайне велико, ибо велико само это мышление. И дабы вернуть чаши весов в равновесие, добавим на сторону отрицания наш последний вопрос: является ли ограничение перспективы предыдущего вопроса древнегреческим мышлением сущностным пределом движения в этом направлении или только границей традиции, которую мы пока всего лишь не осмелились преодолеть?

Эти вопросы мы хотели бы доверить на хранение читателю. И данная статья может считать себя удавшейся, только если родившиеся в процессе её движения вопросы повиснут в воздухе, не будучи обессмыслены поспешными ответами, склонными всегда быть наготове. Ведь постановка вопроса - это всегда в каком-то, едва постижимом, смысле уже больше, чем любой возможный ответ на него.

Ссылки на источники:

1. Гартман Н. К основоположению онтологии. - СПб.: Наука, 2003. - 640 с.

2. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга первая. - М.: Академический Проект, 2009. - 486 с.

3. Гуссерль Э. Картезианские размышления // Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философия. - Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000. - С.497-498.

4. Ингарден Р. Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - С.160.

5. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. - М.: Республика, 2000. - 639 с.

6. ХайдеггерМ. Бытие и время. - СПб.: Наука, 2002. - С.35.

7. Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001. - С. 20.

8. Чубатов А. А. Битва за опыт: феноменология vs. эмпиризм [Электронный ресурс]. - URL: http://e-notabene.ru/fr/article_19651.html [дата обращения: 31.05.2018]. DOI: 10.25136/2409-8728.2017.7.19651

9. Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение. - М.: Логос, 2002. - С. 197.

Andrey Chubatov

Graduated specialist

Phenomenology and Experience: Terminological Sketch

Abstract: The purpose of the article is to raise a question about the meaning, possibility and necessity of phenomenological ontology and to trace the dotted line of direction in the search for an answer. The objective is to help the problem to expose its fundamentally, which allows us to reach the question in its blatant questioning. The historical reason for radicalization on questioning about the relationship of phenomenology and ontology is the extreme discrepancy of statements in this regard, by Edmund Husserl, the founder of phenomenology, as well as other representatives of phenomenological movement. This discrepancy is not accidental in the slightest, but it lies in the ambiguity of self-interpretation in both phenomenology and ontology. Thus, the provided question leads us to the necessity of comprehension these basic concepts. And it also indicates the direction of this comprehension when it is revealed that phenomenology not only requires ontology, but also essentially clarifies its meaning. Radical understanding of the idea of phenomenology inevitably leads to ontology, which in this case can no longer be neither a scientific system, as it was understood from the moment of emergence of the term in the modern era until the end of the XIX century (in fact, even since the antiquity - under the name of metaphysics), nor any meta-scientific theory.

Keywords: phenomenology, ontology, being, beings, «things themselves», theory, experience.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.