CC BY
45
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2014 • Т. XXXIX • № 1
Ф
:НОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ СОЗНАНИЯ И ПРОБЛЕМА ВНУТРЕННЕГО МИРА
HEN
IENOMENOLOGICAL CONCEPTIONS OF CONSCIOUSNESS AND THE PROBLEM OF THE INNER WORLD
Михаил Алексеевич Белоусов - Michael Belousov - candidate of
кандидат философских наук, старший philosophical sciences, senior lecturer
преподаватель и специалист по учеб- at the Center for Phenomenological
но-методической работе Учебно-на- Philosophy of the Russian State
учного Центра феноменологической University for the Humanities. философии РГГУ. E-mail: mishabelous@gmail.com
В статье E.B. Золотухиной-Аболиной обсуждается одна из ключевых эпистемологических проблем - проблема внутреннего мира. Начиная с Р. Декарта европейская философская традиция в той или иной форме постоянно возвращается к теме внутреннего мира. Осуществив обоснование философии и науки через cogito и выдвинув тезис об эпистемологическом превосходстве мышления над протяжением, Декарт не только сделал проблему внутреннего мира центром философских дискуссий, но и неразрывно связал ее с трудной проблемой сознания. Автор предлагает свое видение того, как нам представлен внутренний мир, привлекая обширный историко-философский материал, в том числе феноменологические учения Э. Гуссерля, Ж.П. Сартра, М. Мер-ло-Понти и др.
Автором четко заявлена антиредукционистская позиция в отношении внутреннего мира как в онтологическом, так и в языковом плане. Соответственно в позитивном аспекте автор стремится «прикоснуться к субъективному» и понять, «на каком языке субъективность говорит сама с собой». E.B. Золотухина-Аболина высказывает ряд интересных наблюдений, касающихся как различных концепций внутреннего мира, так и самой структуры внутреннего пространства субъективности. Вместе с тем предложенный автором способ экспликации проблемы внутреннего мира и его обращение к феноменологической традиции в контексте этой темы все же дают повод для полемики.
На мой взгляд, в свете рассматриваемой автором проблемы внутреннего мира достойно внимания то обстоятельство, что становление феноме-
34 Panel Discussion: On Our Inner World and How It Appears to Us
нологической традиции было в высшей степени тесно связано с отказом от понятия внутреннего мира [Сартр, 2008: 177-180]1. Одна из новаций феноменологии Гуссерля, впоследствии развитая и перетолкованная на свой лад Хайдеггером, Сартром, Мер-ло-Понти и другими выдающимися представителями феноменологического движения, заключалась в отграничении проблемы сознания от проблемы внутреннего мира. В феноменологических учениях сознание оказывается тождественно своему собственному проявлению и полностью лишается внутреннего измерения. Сознание есть феномен не как проявление чего-либо иного, скажем, скрытых сил, находящихся за спиной сознания, а в качестве того, что полностью себя «показывает» без какого-либо остатка «по ту сторону» явления. Интенциональность, трансценденция и бытие-в-мире являют собой различные феноменологические стратегии преодоления традиционного различия между внутренним миром сознания и объективным миром «в себе сущих» вещей.
Если конкретизировать этот тезис применительно к концепции родоначальника феноменологии Э. Гуссерля, то существенное значение приобретает различение феноменологической рефлексии и исследования сознания на основе внутреннего опыта и соответственно различение феноменологии и психологии. Феноменологическая редукция касалась отнюдь не только внешнего мира, но и мира внутреннего, поскольку, как ни парадоксально, существование внутреннего мира, с точки зрения Гуссерля, это столь же натуралистическая предпосылка, что и существование природы. Для Гуссерля внутренний мир точно так же трансцен-дентен сознанию, как и внешний мир объектов. Различие имманентного и трансцендентного в феноменологии существенно отличается от обычного различения внутреннего и внешнего мира. Под имманентным Гуссерль понимал нечто абсолютно данное, очевидное, т.е. нечто, что как раз не имеет внутреннего измерения, скрытых качеств и т.п. По этой причине для Гуссерля было неприемлемо допущение бессознательного, ведь бессознательное всегда дано только косвенно, феноменология же не допускает каких-либо косвенных обоснований и требует прямого, очевидного «усмотрения». Но «очевидное» и «действительно переживаемое» в феноменологии Гуссерля не совпадают: так, с точки зрения родоначальника феноменологии очевидно, что всякое сознание на-
(С. 180).
Сартр пишет, что феноменология делает нас свободными «от внутренней жизни»
(Л (Л 3 О (А
(В
М.А. БЕЛОУСОВ
правлено на предмет, но предмет никогда не переживается и не является составной частью сознания.
Сам термин «внутренний мир» уже предполагает значимость «внешнего мира», т.е. противопоставление внутреннего мира «моего я» и действительности «вне меня». Внутренний мир предстает тогда как некая «особая реальность», которая хотя и может быть противопоставлена внешнему миру, оказывается тем самым включена в единую взаимосвязь природы, понимается как вещь или же как особая «субстанция», существующая наряду с другими вещами. Соответственно сознание может обладать внутренним миром лишь постольку, поскольку оно есть часть внешнего мира, часть природы или «объективной действительности». Но если сознание вообще не есть вещь, субстанция или реальность определенного рода, то у него и не может быть внутреннего мира. Здесь, впрочем, следует оговориться, что проблема, которую рассматривает автор, - это не проблема сознания, а проблема внутреннего мира, причем в тексте Е.В. Золотухиной-Аболиной эти проблемы весьма четко разграничены. Но рассмотрение феноменологических концепций в качестве концепций внутреннего мира мне по перечисленным выше основаниям кажется не вполне оправданным. Предметом феноменологии в ее различных вариантах выступает скорее круг сознание-мир (но не сознание как часть мира).
Здесь уместно указать на одну деталь. Е.В. Золотухина-Аболи-на пишет, что «для Гуссерля существование рефлектирующего Я не вызывает сомнений...». В историко-философском плане этот тезис верен лишь по отношению к «Идеям к чистой феноменологии и феноменологической философии» и к работам, вышедшим после «Идей», но неприменим к феноменологии раннего Гуссерля. Но в контексте обсуждаемой темы интерес представляет не столько сам этот историко-философский факт, сколько основания, которые в течение долгого времени мотивировали отказ Гуссерля от использования термина «Я» вообще. Эти основания достаточно ясно изложены Гуссерлем в лекционном курсе «Вещь и пространство» (1907). Рассматривая вопрос о том, тождественно ли предметное поле феноменологии солипсистски интерпретированному
"35
W внутреннему миру сознания, Гуссерль пишет: «Является ли, та-О ким образом, вещь взаимосвязью моих психических актов, моих ™ представлений, восприятий, суждений etc.? Тот, кто задает такой _ вопрос, конечно, совершенно не понял, о чем идет речь. Феноменологическая редукция вовсе не есть солипсистская редукция, и Св само Я есть нечто вещное, конституирующееся лишь в интенцио-нальной взаимосвязи и ее сущностных формах и лишь таким обра-
зом себя удостоверяющее» [Husserl, 1973: 40-41]. Поэтому феноменологическая рефлексия совершенно освобождается от Я: «Насколько оправданно отнесение образований сознания к Я, к той или иной личности - это можно обосновать лишь посредством объективирующего мышления и его логики; и эта оправданность удостоверяет свой смысл в феноменологическом анализе. Однако мышление, о котором говорит последний, есть ничье мышление. Мы не просто абстрагируемся от Я, как если бы Я все еще сохранялось и мы бы на него просто не ссылались, но мы исключаем трансцендентное полагание Я и держимся Абсолютного, сознания в чистом смысле» [Husserl, 1973: 41].
Из приведенной цитаты становится ясно, что допущение Я, внутреннего мира и несомненно данной «солипсистской сферы» предполагает, по Гуссерлю, овеществление сознания. Сознание как мое сознание столь же мало дано мне с очевидностью, сколь и физические вещи. С очевидностью дано только чистое сознание, лишенное какого бы то ни было «носителя» и вовсе не представляющее собой реальную субстанцию в мире. Ранний Гуссерль не принимает картезианский переход от cogitatio к cogito или res (substantia) cogitans. Исключение Я у раннего Гуссерля, таким образом, определяется одной из исходных интенций феноменологии - преодолеть традиционное противопоставление солипсистской сферы сознания и внешнего мира. Довольно широко распространенное мнение, что опасность солипсизма является одной из внутренних проблем феноменологии, в этом свете оказывается несостоятельным. Последующее введение «чистого Я» в «Идеях» также не означало возвращения феноменологии к исследованию внутреннего мира и диктовалось другими мотивами, рассматривать которые здесь, конечно, нет возможности.
Отталкиваясь от Гуссерля, Хайдеггер и Сартр также предложили весьма радикальные варианты решения традиционной проблемы внутреннего мира. Решение заключалось в демонстрации того, что проблема внутреннего мира есть мнимая проблема. По Хайдеггеру, быть - значит уже быть в мире, среди вещей и других людей, определенным образом себя в этом мире проявлять. Помимо этого проявления «экзистенция» не имеет никакого внутреннего мира, у нее нет никакого «внутреннего содержания». Сартр пишет, что сознание «прозрачно, как сильный ветер» [Сартр, 2008: 178]: сущность сознания тождественна выходу за собственные пределы, т.е. в сознании ничего нет. Сам концепт субъективности поэтому подвергается у Хайдеггера и Сартра, а также у ранне-
«Я (Л 3 О (А
(В
го Гуссерля2 критике, поскольку понятие субъекта предполагает известную субстанциализацию сознания (либо экзистенции). Последняя же становится неуместной, если учесть, что сознание отождествляется с чистым движением «вовне», по ту сторону которого не остается никакой неподвижной субстанциальной «опоры».
Таким образом, в феноменологической перспективе едва ли уместно говорить о «внутреннем мире». Однако это, разумеется, нисколько не влияет на тот факт, что проблема внутреннего мира остается одной из важнейших проблем естественных и гуманитарных наук.
Библиографический список
Сартр, 2008 - Сартр Ж.П. Основополагающая идея феноменологии Гуссерля: интенциональность // Ж.П. Сартр. Проблемы метода. М. : Акад. проект, 2008. С. 177-180.
Husserl, 1973 - Husserl E. Ding und Raum. Vorlesungen 1907. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1973 [HuaXVI]. S. 40-41.
О
"35 <0 3
о
(О
CO
2 В «Вещи и пространстве» Гуссерль указывает, что «само сознание не нуждается в каком-либо носителе» (HusserlE. Op. cit. S. 40). По существу речь идет о том, что сознание не нуждается в субъекте сознания.
