CC BY
172
УДК 165
ФЕНОМЕН ТАЙНЫ В ФИЛОСОФСКОМ КОНТЕКСТЕ
В статье рассматривается феномен тайны, его осмысление в религиозном и философском контексте. Раскрывается проблема тайного знания, соотношение тайны и непостижимого, сакрального в религиозном мировоззрении, соотношение проблемы и тайны в эпистемологическом аспекте.
Ключевые слова: тайна, проблема, непостижимое, сакральное, познание.
В повседневной жизни мы часто сталкиваемся с феноменом тайны, секрета, тайного знания. Мы слышим «эта тайна еще не разгадана», «он выдал секрет», «раскрыта тайна»... Тайна может быть разгадана, а может быть не разгадана вообще. Тайна понимается как сокрытие важной и сакральной информации и как стимул для познания: человечество развивает науку и культуру благодаря желанию открыть тайны мира и своего собственного существования.
Где и когда начинается тайна? Что значит обладать тайным знанием? Мы можем предположить, что наличие тайны всегда сопряжено с природой человеческого познания, противоречивостью человеческого разума, ограниченного тайнами мира, но желающего их разгадать. Тайна мира - условие его новизны и источник гносеологических проблем.
В философской рефлексии проблема тайны не выходит на первый план, она всегда стоит в тени проблемы истины. Тайна, тайное знание - скорее тема эзотерических, религиозных, оккультных учений, нежели философии. Но путь к тайне истины и есть знание, мудрость и начало философии. Поэтому актуально рассмотреть понимание сущности тайны как в религиозном, так и в философском мировоззрении.
Для начала необходимо определить значение слова тайна в русском языке и то, как мы употребляем слово тайна в повседневной жизни на обыденном уровне.
В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова встречаем следующие определения тайны: «1. Нечто неразгаданное, еще не познанное. Тайны природы. 2. Нечто скрываемое от других, известное не всем, секрет. Сберегательные банки соблюдают тайну вкладов. Хранить тайную информацию. Держать в тайне» [1, с. 553].
В «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» тайна рассматривается наравне с такими существительными, как секрет, загадка. «Тайна, секрет, загадка нечто важное или интересное, чего человек не знает о каком-либо предмете, так как это от него скрыто и узнать это трудно. Однако чаще всего тайна обознача-
О. М. Кордас O. M. Kordas Ю. А. Николаева Yu. A. Nikolaeva
PHENOMENON OF MYSTERY IN PHILOSOPHICAL CONTEXT
The article deals with the phenomenon of mystery, its understanding of the religious and philosophical context. It reveals some secret knowledge, the ratio between mystery and incomprehensible, sacred in the religious worldview, the ratio between problem and mystery in respect of the epistemological aspect.
Keywords: mystery, problem, incomprehensible, sacred, knowledge.
ет ситуацию, когда обладают данным знанием немногие и когда не предполагается его неконтролируемое распространение» [2, с. 1137]. Но необходимо разделять ситуации употребления слов-синонимов, их применение зависит строго от контекста: «Синоним секрет не используется в ситуации, когда знанием не обладает никто. Обычно имеется в виду, что информацию намеренно скрывает кто-то, кто, следовательно, ею обладает. Слово "секрет" предполагает скорее не труднодоступность информации или основательные причины ее скрывать, а произвольный запрет на ее разглашение»; «Загадка отличается от секрета прежде всего тем, что указывает на недостающую информацию, которой не обладает никто или который один человек не может заимствовать у другого. Загадкой, в отличие от тайны и особенно от секрета, может быть назван известный факт, если человек не может вписать его в свою картину мира, объяснить его себе» [2, с. 1138].
В языке мы видим образ тайны как спрятанного и даже охраняемого «объекта», имеющего форму какого-либо герметичного вместилища, которое необходимо открыть -«скрыто за семью печатями», «под покровом тайны». Узнать тайну - значит извлечь из вместилища. Тайну можно «раскрыть», «вытащить на свет», сделать явной. Причем, если посмотреть на фразеологизмы, с помощью которых описывается обнаружение тайны («выносить сор из избы», обнаружить «скелет в шкафу», «стирать свое грязное белье на людях», проболтаться, выдать секрет), раскрытие тайны не особо приветствуется. Тайна должна оставаться сокрытой [3].
Тайна - это то, что недоступно познанию, то, что скрывается от других: «в самом широком ее толковании тайна - это сфера объективной реальности, скрытая от нашего восприятия либо понимания» [4, с. 5]. Это что-то не познанное, не открытое, не совсем осознанное. На одном уровне с этим словом мы употребляем слова-синонимы: секрет, таинство, мистерия, загадка, подноготная. Но тайну отличает именно семантика, связанная с непроницаемостью, недоступностью для осознания. Причем
наблюдается двойственное отношение к тайне: с одной стороны, желание ее открыть, постичь, с другой стороны, недопустимость или опасность ее раскрытия.
Если рассматривать понятие тайны в аспекте религиозного мировоззрения, оно коррелирует с такими понятиями, как непостижимое, сакральное.
Русский философ С. Л. Франк в своей работе «Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии» ставит непостижимое в противоположность простому и необходимому, а также своему антониму -постижимому. «И как бы крепко мы ни вросли в строй нашей обычной будничной жизни, какими бы разумными, ответственными людьми мы ни считали самих себя, как бы мы ни срослись с нашим социальным положением, с «ролью», которую мы «играем» в социальной среде для других людей, как бы мы ни привыкли смотреть на себя извне, со стороны и видеть в себе лишь то, чем мы «объективно» являемся другим людям, - порой - хотя бы изредка - в нас шевелится и что-то совсем иное; и это иное есть что-то непостижимое и таинственное» [5].
Таинственное и непостижимое состоит в том, что мы не можем воспринимать себя «извне», и субъективная оценка себя самого не может отождествляться с объективной оценкой «извне» других окружающих нас людей. И в нас самих хоть редко, но проявляется что-то тайное и загадочное. «Позади всего предметного мира - того, что наше трезвое сознание называет «действительностью», - но и в самих его неведомых глубинах - мы чуем непостижимое, как некую реальность, которая, по-видимому, лежит в каком-то совсем ином измерении бытия, чем предметный, логически постижимый, сходный с нашим обычным окружением мир» [5].
В зависимости от нашего душевного состояния, душевных склонностей и предрасположений, мы можем либо трезво «регистрировать» данную действительность, либо испытывать ее как нечто непостижимое, таинственное и священное. Мы можем предполагать, что точно так же происходит со всем нами воспринимаемым: либо трезво «регистрируем», либо испытываем его как нечто непостижимое.
Франк различает «непостижимое» как «непостижимое для нас» и «само по себе непостижимое», когда мы не можем объяснить его и отдать логический отчет в его содержании. В первом случае недоступность постигающему познанию определялась бы фактической слабостью или ограниченностью нашей познавательной способности, во втором же - существом самой познаваемой реальности. Франк, говорит, что не исключено, что оба случая могли бы реально совпадать, так что мы были бы в состоянии сказать, что непостижимое для нас вместе с тем есть и «само по себе непостижимое» [5]. У Франка понятия «непостижимое», «таинственное» и «священное» стоят в одном ряду.
В мифологическом и религиозном мировоззрении тайна описывается в контексте священного опыта. «Тайна как форма духа, по-видимому, возникла на том уровне развития культуры, когда первобытный человек в своем сознании стал разделять мир на две качественно различающи-
еся области - профанную и сакральную, одновременно определявшие собой и как бы два образа бытия в мире, два способа существования первобытного человека», пишет В. Н. Найдыш [6, с. 54]. Ценность тайны в ее сакрализации. «Представления о сакральном включают важнейшие характеристики сущего: онтологически оно отлично от обыденного бытия и относится к высшему уровню реальности; гносеологически - заключает истинное знание, в сути своей непостижимое; феноменологически сакральное - дивное, поразительное; аксиологически - абсолютное, императивное, глубоко чтимое» [7].
Р. Отто писал о священном как о тайне, перед которой человек испытывает благоговейный страх и трепет и которая вдохновляет, восхищает и влечет к себе. Отто обратился к исследованию религиозного опыта и обнаружил в «основании души» априорный источник категории святого и религиозности вообще - особую «настроенность духа» и интуицию святого. «Настроенность духа», из развития которой вырастает категория святого, выделив ее психологические составляющие: «чувство тварности»; чувство misteriumtremendum (чувство внушающей трепет тайны - «Совершенно Иного» (GanzAndere), повергающего в одном модусе восприятия в трепет, в другом - в ужас своей жуткой и величественной стороной, приводящей человека в экстатическое состояние); чувство fascinans (от лат. fascino - зачаровывать, завораживать), возникающее в момент соприкосновения с тайной, - позитивное переживание притяжения, очарования, восхищения [8].
Таким образом, священное коррелирует с истинным знанием, но знанием тайным, выходящим за пределы человеческого понимания.
В философском контексте тайна также понимается как что-то недоступное человеческому разуму, что относится к сфере трансцендентного. «Тайна не тождественна полному мраку, она внутренне безгранична (в отличие от проблем как ограниченных задач для разума), она постоянно присутствует в реальности, пребывает в средоточии бытия, и дух человека, если он открыт к реальности, открыт к таинственному. Тайна может частично открываться, оставаясь прикровенной, может призывать войти в себя, оставаясь в существе своем непостижимой. Будучи сверхразумной, она приоткрывается сердцу и ориентирует познание, она предлагает человеческой мысли и свободе достичь большей духовной глубины» [9].
Сама философия в ее первых формах представлялась как тайное знание, недоступное простым людям. К. Г. Исупов пишет: «Итогом ранней сакрализации тайны стало то, что всякое внебытовое знание было признано элитарным, опасным для профанов, а способ его наращивания (наука) стал прерогативой скрытой от непосвященных деятельности, которой покровительствуют верховные хранители последней тайны - боги» [10, с. 260]. Например, пифагорейский союз был закрытой организацией, а его учение - тайным. Пифагорейцы открыли явление несоизмеримости и особенно тщательно его скрывали. Пифагореец Гиппас выдал тайну несоизмеримости и был изгнан из союза пифагорейцев. Они прокляли его, соорудив живому могилу, и Гиппас вскоре утонул.
Против доступности тайной мудрости был и Гераклит, которого называли Темным, потому, что сохранившиеся фрагменты его трудов написаны иносказательно и завуалированно. Гераклит писал: «Тайная гармония лучше явной». Диоген Лаэртский указывает, что современники Гераклита были с ним солидарны в понимании закрытости истинного знания. Древнегреческий баснописец Эзоп советует «хранить тайну». А от Эзопа к нам передался эзопов язык - особый вид тайнописи, характеризующийся обращением к системе «обманных средств» - иносказательным приемам (аллюзия, аллегория, ирония, перифраз).
Ю. А. Разинов дает интерпретацию этому изречению Гераклита и анализирует греческое понятие истины, которое принадлежит к сфере сокрытого, таинственного. С одной стороны, истина выступает как не-сокрытость, не-потаенность - алетейа (аЛпбею), а с другой - это то, что страдает от разутаивания, разоблачения. Все неистинное и ложное должно быть вынесено за границы але-тейи. Но без отнесенности к сфере ложного истина остается без почвы [11, с. 30].
У Платона в диалоге «Пир» представлено необычное знание, выходящее за пределы разума и логики и не опирающееся на объяснение. Во время беседы по поводу природы знания между Сократом и Диотимой она говорит, что если знание не подкреплено объяснением, то это не есть знание, но это и не невежество, но что же это тогда? И дает вот какой ответ: «по-видимому, верное представление - это нечто среднее между пониманием и невежеством» [12, с. 111]. Здесь Платон явно указывает на существование иного знания - знания необъяснимого, сверхрационального. Оно, по словам Платона, соответствует «тому, что есть на самом деле» [12, с. 113], т. е. истине.
Таким образом, в самом начале развития философской мысли истинное знание должно было оставаться в тайне, открываться лишь избранным. Но уже в древнегреческой философии появилась необходимость раскрытия истины и тайны, само слово «алетейа» означает -делать ясным, выносить на поверхность. Тем не менее полная тайна мира остается сокрытой - к ней можно только стремиться, любить мудрость. Тот же, кто считает себя уже мудрым, открывшим все тайны мира, не может называться истинным философом.
Философия начинается как необходимость познания, прояснения, она проходит эволюцию от тайного знания к науке, но в отличие от науки, философия не претендует на окончательное овладение истиной, ее полное обнажение. Ю. А. Разинов пишет, что дело философии состоит в том, чтобы разгрести и раскопать «культурный слой» взглядов и мнений в поисках хранимой под ее покровом истины. И это самое дело выражено в крылатой фразе Демокрита: «Истина в глубине». Автор условно разделяет категории людей на копателей и хранителей: «Манящая в глубину тайна сокровенного делает всякого искателя истины - копателем, а нашедшего - хранителем» [13, с. 3]. Истина, подобно сокровищу, которое будучи найдено, сразу же может быть растрачено, поэтому нуждается в защите и охранении.
Французский экзистенциалист Габриэль Марсель установил многозначительное различие между проблемой, означающей объективную непонятность, которую можно проанализировать и преодолеть, и тайной, непонятность которой носит «всеобъемлющий» характер и является необъяснимой. Проблему мы определяем, а тайну предчувствуем. Это противостояние из того же ряда, что и противостояние необъясненного и необъяснимого.
Рассмотрим подробнее точку зрения Г. Марселя, так как именно в его работе этот феномен получает очень интересное объяснение с гносеологической точки зрения. В работе «Метафизический дневник» основными противопоставляемыми понятиями являются: таинственная экспрессия бытия, онтологическая тайна и проблема бытия, онтологическая проблема. Сначала мы определим различия, установленные автором между проблемой и тайной. «Проблема - это то, с чем мы сталкиваемся, что преграждает нам путь. Она вся передо мной. Напротив, тайна есть нечто, во что я вовлечен, сущность ее в том и состоит, чтобы не быть всецело передо мной. Это как если бы в этой зоне потеряло свое значение различие между "во мне" и "передо мной"» [14, с. 66]. Отсюда мы видим, что для автора сущность тайны заключается в ее частичном выражении для человека. А сущность проблемы - в полном ее выражении и ясности. «Слово "тайна" нужно понимать как надпись "руками не трогать"» [14, с. 66]. Следующее различие автор видит в аспекте конкретизации и детализации знания, он приходит к выводу, что сущность проблемного рассмотрения состоит в детализации. Тайна же, напротив, детализации не подлежит, это схватывание целого.
Всякое индивидуальное бытие Г. Марсель расценивает как завершенный (хотя и бесконечный) символ или выражение онтологической тайны. Онтологическая тайна у него кроется во включенном внутрь бытия познании. Автор раскрывает прямую взаимопроникаемость тайны в проблему и проблемы в тайну. Проблема способна переходить в тайну, поскольку она содержит в себе тайну и имеет онтологическое звучание, как пример - проблема загробной жизни.
Переход от тайны к проблеме объясняется им следующим образом: «Чтобы понять нечто новое, нужно всегда обращаться к порядку проблем. Тайна - это метапробле-матика. Тем самым мы проникаем в метапроблематику, т. е. в тайну. Тайна - это проблема, которая покушается на собственные исходные данные, захватывает их и тем самым перерастает самое себя как проблему» [14, с. 78].
Г. Марсель настаивает на познаваемости тайны, по своей сущности тайна бытия может признаваться и познаваться и нужно избегать смешения тайны с непознаваемым. Познание тайны есть всецело позитивный духовный акт. «Проблема бытия» относится к неадекватному языку тайны, а тайна доступна лишь только существу, способному к сосредоточению, существу, способному к концентрированию и конкретизации.
Г. Марсель также сопоставляет понятие «секрет» с понятием «тайна». «Сам по себе секрет есть нечто со-
противляющееся длительности; длительность на него не накладывается; но таков же и субъект, иначе секрет был бы нарушен в соприкосновении с ним. Очевидно, что секрет прямо уподобляется охраняемому объекту, скрываемому содержанию» [14, с.101].
Центральная деятельность человека - постоянное обнаружение присутствия тайны, в которой находятся корни человека и без которой он - ничто. Тайна - возможное знание, но знание, к которому еще не найден ключ, язык понимания.
Тайна - не секрет, который разгадывают, чтобы овладеть им для себя, она может приоткрываться только существу, способному к интеллектуальному и духовному напряжению.
Тайной невозможно овладеть через знание, но все-таки, не следует ее отождествлять с непознаваемым. Природа тайны состоит в возможности быть познанной, но не на рациональном уровне постижения. Онтологическая неисчерпаемость тайны делает сам процесс ее постижения самоценным и бесконечным.
1. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. 28-е изд., испр. М.: Мир и образование, 2012. 1376 с.
2. Левонтина И. Б. Тайна, секрет, загадка // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / под ред. Ю. А. Апресяна. 2-е изд., испр. и доп. М.: Школа «Языки славянской культуры», 2003. С. 1137-1139.
3. Кубединова Л. Ш. Фразеологическая микросистема «раскрытие тайны» в крымскотатарском, английском и русском языках // Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Серия «Филология. Социальные коммуникации». 2009. Т. 22(61). № 3. С. 62-66.
4. Фатьянова А. А. Тайна как социальное и правовое явление. Ее виды // Государство и право. 1998. № 6. С. 5-7
5. Франк С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии. М.: Правда, 1990. URL: http:// www.vehi.net/frank/nepost/index.html (дата обращения 03.02.2015)
6. Найдыш В. М. Философия мифологии От античности до эпохи романтизма. М.: Гардарики, 2002. 554 с.
7. Философский словарь. URL: http://www.onlinedics. ru/slovar/fil/t/tajna.html (дата обращения 13.12.2014).
8. Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. URL: http://www.predanie.ru/otto-ru-dolf-rudolf-otto/book/216242-svyaschennoe/ (дата обращения 03.02.2015).
9. Василенко Л. Краткий философско-религиозный словарь. М.: Истина и жизнь, 1996. URL:http://www.gumer. info/bogoslov_Buks/Philos/vasil/19.php (дата обращения 03.02.2015).
10. Исупов К. Г. Тайна (из авторского словаря «Космос русского самосознания» // Общество. Среда. Развитие (TerraHumana). 2011. № 4. С. 259-261.
11. Разинов Ю. А. Истина и тайна: четыре аспекта греческой алетейи // Известия Саратовского университета. Т. 12. Серия «Философия. Психология. Педагогика». 2012. Вып. 2. С. 29-33.
12. Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль, 1993. Т. 2. 539 с.
13. Разинов Ю. А. Образы служения истине: хранители и копатели // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Философия. Филология». 2011. № 1(9). С. 3-16.
14. Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск: Сагуна, 1994. 160 с.
© Кордас О. М., Николаева Ю. А., 2015
