CC BY
30
10. Известия ВЦИК. - 1917. - 6 декабря.
11. Известия ВЦИК. - 1917. - 8 декабря.
12. Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии (1917-1921 гг.): Сб. документов. - М., 1958.
13. Петровский ГИ. Наши якобинцы // Коммунист. - Харьков, 1923. - 11 февраля.
14. Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т. 35.
15. Анкета Петерса Я.Х. // От февраля к октябрю. - М., 1957; Петерс Я.Х. Вместе с народом // Особое задание. - М., 1968.
16. Отчет ВЧК за 4 года ее деятельности. - М., 1922.
17. ЦА ФСБ. - Ф. 1. - Оп. 1. - Д. 1.
18. ВелидовА.С. Коммунистическая партия - организатор и руководитель ВЧК (1917-1920 гг.). - М., 1991.
19. Известия ВЦИК. - 1918. - № 54. - 22 марта.
20. Известия ВЦИК. - 1918. - 28 августа.
УДК 94 ББК 63.3(2)
ФЕНОМЕН СОВЕТСКИХ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КАМПАНИЙ 1921-1924 ГГ. (ОПЫТ ДОНА И КУБАНИ) М.В. Тютюник, соискатель кафедры истории Московского педагогического государственного университета, (495) 438-17-41
В статье исследуется исторический опыт проведения избирательных кампаний в Советы на стадии перехода к нэпу в политически сложных условиях казачьих регионов Дона и Кубани.
Ключевые слова: местные Советы, избирательные кампании, новая экономическая политика.
PHENOMENON OF THE SOVIET ELECTION CAMPAIGNS 1921-1924 (EXPERIENCE OF DON AND KUBAN)
Tyutyunik M. V.
Historical experience of carrying out of election campaigns in Councils at a transition stage to the New Economic Policy in politically difficult conditions of the Cossack regions of Don and Kuban is investigated in article.
Keywords: local Councils, the election campaigns, new economic policy.
Одной из важнейших характеристик смутных времен является дезорганизация властных структур, кризис системы управления. Становление Советской власти в РСФСР не было в этом смысле исключением из общего правила. Советы в условиях Гражданской войны пришли в упадок. Конституционные требования к проведению избирательных кампаний не соблюдались. По мере угасания гражданской войны становилось все более понятным, что наступает новая полоса в деятельности Советов, в том числе и деревенских. Был взят курс на преодоление недостатков, обусловленных войной, когда работа сосредоточивалась в узких исполнительных органах. Уже в начале 1921 г. ВЦИК указывал: «Прекращение военных действий на всех фронтах Республики и наступающая полоса мирного строительства повелительно диктует вовлечение широких трудящихся масс в созидательную работу, активное участие в которой лежит в основе Конституции РСФСР» [1].
Обращаясь к ситуации, сложившейся в российской избирательной практике к началу перехода к новой экономической политике, следует признать, что, используя властные инструменты, большевики безусловно доминировали на выборах. Несмотря на несомненный рост недовольства их политикой в широких слоях населения, они вполне успешно обеспечивали нужный состав Советов.
В частности, обращаясь к материалам Кубано-Черноморской области, мы видим, что в целом повседневная рутинная работа чиновников отделов управления исполкомов позволяла заранее в общих чертах планировать партийный, социальный состав депутатов Советов, членов исполкомов, делегатов съездов Советов, позволяла рапортовать по итогам выборов: «Всего избрано сельсоветов 61; членов сельсоветов 452 человека; из них коммунистов 96; кандидатов РКП 2; беспартийных 354. Таким образом, коммунистов по отношению ко всему числу членов сельсоветов выражается в процентном отношении - 21,7%. Всего в сельсоветах округа насчитывается: хлеборобов 360 человек, рабочих 35, служащих 18, остальных профессий 39» [2]. Ни оппозиционные партии, ни беспартийные избиратели, как правило, не оказывали существенного влияния на исход выборов. К примеру, в апреле 1921 г. по Новороссийску, где количество депутатов составило 316 (и кандидатов 84), 259 депутатов принадлежали к правящей РКП(б) и лишь 2 депутата представляли другие партии. В свою очередь, сходная картина наблюдалась и в других городских центрах. К примеру, результаты выборов в туапсинский горсовет, утвержденные 10 мая 1921 г., показали, что из общего количества депутатов в 120 человек, лишь 45 человек составили беспартийные. По другим данным список членов туапсинского горсовета выглядел несколько иначе: «Из всего числа выбранных в Совет, коммунистов - 96 мужчин и 9 женщин; беспартийных 29 мужчин и 3 женщины» [3].
Однако, несмотря на внешний успех, вряд ли «победители» были вполне довольны полученным результатом. Неслучайно, оправдывая очевидные провалы и неудачи, в докладной записке, направленной в Центральный Комитет РКП(б) (копия в НКВД) 11 апреля 1921 г., Президиумы Кубано-Черноморского областного исполкома и областного комитета партии акцентировали внимание на трудностях и нерешенных проблемах: «К числу особенностей, являющихся большим тормозом в деле организации и укрепления Советской власти на Кубани, относятся главным образом, не в пример другим местностям РСФСР, с одной стороны разнородность состава населения Кубани: казачество, иногородние, горцы со множеством племен, армяне, греки, поляки. С другой стороны, реакционность верхушек казачества и традиционность - бытовые условия остальной массы» [4].
В обозначенном контексте отметим, что в целом переход к нэпу не изменил одной из главных черт советских выборов - их проведения на основе жесткого «трудового» и «политического» ценза. Более того, на Дону и Кубани получило распространение фактическое обвинение местного населения в чуть ли не повальной контрреволюционности. Например, статья Р. Арского «Казацкие настроения» прямо проводила мысль о неспособности к самоуправлению в областях Юго-Востока, где лишь «нужны люди, опытные организаторы... нужны сотни и тысячи опытных работников, которые могли бы всколыхнуть глухую и чуждую Советской работе станицу» [5].
Естественно, что при таком отношении к местному населению пришлые коммунисты могли рассматривать проведение избирательных кампаний в Советы лишь как досадную необходимость. При этом, разумеется, следовало максимально формализовать их, обеспечив простую регистрацию заранее определенных кандидатов. Выхолащивание политического содержания кампаний перевыборов в конечном счете привело к тому, что, несмотря на активизацию их агитационно-пропагандистского обеспечения, на деле они имели статус второстепенных кампаний.
В условиях фактического продолжения гражданской войны ставка в регионе в основном была сделана на инициативу демобилизованных. Колоссальный подъем антиправительственного движения актуализировал значение их боевого опыта. Поэтому особенно интенсивно привлечение демобилизованных к работе в Советах осуществлялось на низовом уровне. В частности, на Кубани, по мнению В.Е. Щетнева, «до 1923 года основной задачей станичных Советов была борьба с кулацким бандитизмом» [6]. К этому времени в
Кубано-Черноморской области из 153 председателей волисполкомов 81 человек составляли демобилизованные [7].
Определенные изменения в практику проведения перевыборных кампаний в местные Советы были внесены уже в 1922 году. Особенность избирательной кампании этого года состояла, прежде всего, в том, что она впервые была единой по времени проведения для всех губерний и областей РСФСР (сентябрь-декабрь 1922 г.). В ходе ее особое значение при формировании нового состава низового аппарата власти придавалось классово-пролетарскому подходу. В итоге наметилась тенденция к росту числа лиц, лишенных избирательных прав. Несомненно, это негативно отразилось на избирательной активности граждан. Дополнительное влияние на снижение активности избирателей в 1922-1923 гг. оказал процесс волостизации и сокращения числа Советов. Правда, на следующий, 1923 г., процент явки избирателей значительно повысился, перевалив за 37. Но и это было весьма невысоким показателем. Подобные данные не могли не тревожить.
Тем не менее абсентеизм избирателей неуклонно нарастал. Это в полной мере подтвердили данные по выборам осени 1924 г. В частности, данные по 12 сельским губерниям РСФСР показали, что из 9 873 713 избирателей явилось всего 2 491 696, т.е. 25,3%. В данной ситуации власть впервые была вынуждена пойти на отмену результатов выборов по ряду регионов и поставила задачу «вовлечь население в советское строительство» [8].
Фактически получалось, что до этого советское строительство велось без населения. На наш взгляд, дело обстояло именно так.
Литература
1. СУ РСФСР. - 1921. - № 11.
2. ЦДНИКК. - Ф. 9. - Оп. 1. - Д. 336.
3. ГАКК. - Ф.Р-102. - Оп. 1. - Д. 183, 30.
4. ГАКК. - Ф.Р-102. - Оп. 1. - Д. 119.
5. Петроградская правда. - 1921. - 25 августа.
6. ЩетневВ.Е. Классовая борьба в кубанской станице (1920-1927 гг.): Дисс... канд. ист. наук. - Краснодар, 1967.
7. Советский Юг. - 1923. - 27 апреля.
8. Киселев А.С. Вопросы укрепления и улучшения работы волисполкомов и сельсоветов. Статьи и доклады. Вып. 1. - М., 1925.
УДК 37.01131-051 ББК 74.03(2)
ПОДГОТОВКА КАДРОВ СОВЕТСКИХ УЧИТЕЛЕЙ В 1920-1930-Х ГОДАХ: ОРГАНИЗАЦИОННО-
МЕТОДИЧЕСКИЕ ПОИСКИ И ПРОБЛЕМЫ Е.А. Ялозина, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных и социальных дисциплин Всероссийской государственной налоговой академии при Минфине РФ, elena_yalozina@mail.ru
Статья посвящена проблеме подготовки учителей для работы в советской школе в 1920-1930-х гг. В центре внимания - одна из оптимальных форм подготовки - педагогические курсы. Рассматриваются основные этапы формирования курсовой подготовки, методы, организационно-методическое обеспечение этой работы, проблемы и трудности, их преодоление. Исследование опирается на публикации в педагогических журналах тех лет, архивный материал, впервые вводимый в научный оборот.
Ключевые слова: советская школа, советское учительство, подготовка кадров, учительские курсы, формы курсовой переподготовки.
PROFESSIONAL TRAINING OF THE SOVIET TEACHERS IN 1920-1930: ORGANIZATIONAL AND METHODICAL SEARCHES
AND PROBLEMS
E. Yalozina
The article is devoted to a problem ofpreparation of teachers for work at the Soviet school in 1920-1930. The center of attention is one of its optimum forms - pedagogical courses. The basic stages of formation of course preparation system, methods, organizational-methodical maintenance of this work, difficulties and their overcoming are considered. Research leans on publications ofpedagogical magazines of those years, the archival material for the first time entered into scientific turn.
Keywords: Soviet school, Soviet teaching, professional training, teacher's courses, forms of course retraining.
Реальное выполнение планов реформирования и совер- лой - связь с жизнью, практикой социалистического строитель-
з
шенствования системы образования в значительной мере зависит от степени подготовки преподавателей. Эта проблема, как показывает опыт отечественной школы, постоянно была в центре внимания ее руководителей. Государственно-политическая, социально-экономическая конъюнктура всегда задавала определенные параметры и условия решения данной задачи. В этом смысле особый исследовательский интерес представляют 1920-30-е годы, ставшие своеобразным контрапунктом в процессе подготовки новых кадров советских учителей через систему краткосрочных курсов.
Свое программное видение учителя будущего коммунистического общества руководители советской школы изложили осенью 1918 года в «Основных принципах единой трудовой школы» (Декларации). Однако, по мнению авторов документа, создание новых кадров работников просвещения и организация советской системы педагогического образования в условиях разрушенных революцией и войной экономики и народного хозяйства - являлись вопросом будущего [1]. Поэтому в первые годы советской власти Наркомпрос обратился к проверенному еще в дореволюционное время опыту проведения педагогических курсов. Они позволяли мобильно и в короткое время решить неотложную задачу переподготовки и повышения квалификации учительских кадров для работы в условиях советской школы. Революция 1917 г. изменила задачи, форму и содержание курсов. Решение проблем, стоявших перед советской шко-
ства - требовало ликвидации учительской аполитичности, методической неграмотности, освоения и внедрения в практику преподавания новых учебных программ.
На первом этапе курсовой переподготовки учительства (1918-1924 гг.) работа проходила спорадически, формы и методы были крайне ограничены и малоэффективны. В ее цели и задачи входили борьба с политической безграмотностью учителей и ознакомление их с нововведениями Наркомпроса. Проводимые в этот период губернские, уездные и волостные курсы охватывали сравнительно незначительную часть учительства. По результатам волостного обследования, например, в Вологодской волости из 18 учителей прослушали курсы: в 1918 г. -1человек; в 1920 г. - 1; в 1922 г. - 2; в 1923 г. - 3; в 1924 г. - 4 человека; в Ленской волости из 30 учителей за 1923-1924 гг. через курсы прошло 5 человек [2]. В целом в 1923 г. губерниями было проведено 54 цикла губернских курсов с 7321 работником, по уездам - 152 цикла двухнедельных курсов с 10434 работником. Вместе с общими центральными курсами, эта цифра составила 19 тысяч работников. Наркомпрос резюмировал: «Для одного лета это порядочно. Это хорошее начало, и результаты курсов почти всюду были благоприятны. Из ряда мест получены благодарственные телеграммы от отдельных групп разъезжающихся учителей, которые подчеркивали, что у них открылись глаза на события, что они глубоко сочувствуют компартии» [3]. Вместе с тем в ряде областей до 1923 г. кур-
