CC BY
83
МЕТОДОЛОГИЯ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ
Л.В. Скворцов
ФЕНОМЕН ПРЕДАТЕЛЬСТВА: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Аннотация: в связи с празднованием 65-летия Победы в Великой Отечественной войне против фашистской Германии встал вопрос об оценке феномена предательства. В статье отмечается, что анализ феномена предательства должен быть направлен на точную оценку исторических фактов, с одной стороны, и на рассмотрение виртуальных мотивов самооправдания предательства. Анализируется также явление предательства как следствие так называемого «полевого поведения».
Ключевые слова: предатель, полевое поведение, комплекс Иуды Искариота, комплекс Смердякова, комплекс Чацкого.
Annotation: In connection with 65-annyversary of the Great Patriotic War exists the question of evaluation phenomenon of traitress. In the article this phenomenon evaluates from the point of view historical facts and form the internal psychological motivations. The problem of traitress also evaluates as the consequence of "usual" behavior.
Keywords: traitor, usual behavior, complex of Judas Iscariot, complex of Smerdiakov, complex of Tchatsky.
В связи с празднованием 65-летия Великой Победы народа в Отечественной войне с фашизмом отмечалась ключевая роль духовного единства, сплочения народа как одного из решающих факторов Победы.
Вместе с тем в годы войны были и другие явления, а именно -были люди, которые стали служить оккупантам. Более того, среди высшего командного состава оказался генерал, который перешел на сторону немцев вместе со своей армией.
Это - генерал Власов. Власовцы во время войны были на стороне фашистов. Между тем в последние годы вокруг фигуры генерала Власова развернулись дискуссии и даже возникли попытки его оправдать и превратить его чуть ли не в «героя», борца со Сталиным. Якобы Власов вел борьбу только со Сталиным, а не с Россией. Даже армия Власова называлась РОА - Русская освободительная армия. Выходит, он боролся за свободу России?
Для того чтобы дать адекватный ответ на этот вопрос, необходима не только точная фиксация фактов, но и их адекватная культурологическая интерпретация, отделение видимости от сущности.
Феномен предателя явление однозначно отвратительное. Кто хочет быть жертвой предателя, который клялся тебе в верности, а затем нанес тебе смертельный удар в спину? Разумеется, никто.
В силу этого предательство как явление в реальной действительности нередко выступает в сложной, завуалированной высоконравственными аргументами и аргументами практической целесообразности. В этом смысле предатель может выглядеть как «трезвомыслящий», «умный» человек. Поэтому феномен предательства требует своей расшифровки. Это значит, что культурологический анализ должен быть направлен на точную оценку исторических фактов предательства, это во-первых. Во-вторых, необходимо рассмотрение виртуальных типов предательства, что позволяет видеть скрытые мотивы поведения человека в критических ситуациях.
Анализ феномена предательства в истории России явление не новое. Как, впрочем, и попытки самооправдания предательства высокими нравственными мотивами.
Можно, в частности, сослаться на полемику князя Андрея Михайловича Курбского (1528-1583) с Иваном IV (Грозным).
Курбский осуждал те жестокие методы, которые использовал Грозный в борьбе за установление самодержавной власти как рычага централизации государственного управления. Но это ни в коей мере не могло служить оправданием его участия на стороне Литвы в войне с Россией.
Известна высоконравственная риторика, которую использовал Григорий Отрепьев. Надев на себя личину царевича Димитрия, он ввел в заблуждение массы русских людей и привел польских интервентов в Москву. В истории формы предательства видоизменялись. Это зависело от того, как понималась верность. Предательство - это
измена чему-то священному, что безусловно требует верности, абсолютной преданности и самоотверженного служения. К таким сакральным ценностям обычно относят семью и Отечество.
Но эти ценности не всегда совпадают непосредственным образом, так что возникает проблема их приоритета.
Если царь воспринимается как символ Отечества, то тогда измена царю означает измену Отечеству и семья может отступать на второй план. Алексей - сын Петра Великого изменяет своему отцу. И это оказывается достаточным основанием для того, чтобы осудить его на смертную казнь. Верность царю как символу Отечества имела приоритет перед верностью сакральным семейным ценностям.
Если вера в то, что требует безусловной преданности, отсутствует, то возникает оправдание предательства в отношении всего, кроме себя самого. То есть возникает явление оправдания безнравственности как средства получения абсолютной выгоды для себя.
Примером такой формы предательства стал Евно Азеф - один из организаторов партии эсеров и руководитель террористических актов. Вместе с тем с 1892 г. Азеф служил секретным сотрудником Департамента полиции. Вплоть до 1908 г. он организовывал террористические акты и одновременно выдавал полиции членов «боевой организации» эсеров. Как известно, он был приговорен эсерами к смертной казни, но сумел скрыться.
Таким образом, исторические формы предательства имеют различный характер и требуют своей конкретной интерпретации.
Предательство может толковаться с точки зрения исторической динамики сакральности. Человек, живущий в данном конкретном социуме, признается позитивной личностью, если он верен сакральным ценностям общества. Если он изменяет этим ценностям, то превращает себя в ничтожность. Так что нравственное или правовое осуждение такой личности является следствием его духовного самораспада.
Теория здесь должна дать определение верности, ее расшифровку, а соответственно получает свое определение и толкование предательства в его конкретных исторических формах.
Здесь мы следуем методологии конкретно-исторического анализа.
Вместе с тем применительно к феномену предательства может считаться оправданным и когнитологический анализ тех типологиче-
ских образов, в которых схватываются виртуальные формы поведения предателя.
И здесь существенную роль играют те образы, которые сформированы гениями русской художественной мысли.
При этом следует различать явление бытового предательства, не имеющего концептуального мотива, от предательства, создающего или находящего такой мотив.
Бытовое предательство носит характер полевого поведения.
В полевом поведении прослеживаются специфические черты общности причинно-следственных связей поведения животного и человека.
Например, как проявляются черты полевого поведения у курицы? На курицу не действуют ни моральные, ни правовые мотивы, поскольку их у нее нет. Здесь действует простой механизм физической причины и ее следствия в виде определенного поведения.
Если перед курицей бросить зерно, то она двинется в его сторону и склюет его. Бросая зерна курице, можно подвести ее к хозяйке, которая хочет приготовить на обед куриный бульон.
В глобальной мировой политике существуют механизмы склонения мысли и аргументации в нужном направлении. Человек - не курица, но он может вести себя под влиянием специфических «зерен», которые ему подбрасываются. Эти «зерна», конечно, могут быть гораздо дороже обычного зерна проса или пшеницы. Но глубинная суть дела от этого не меняется.
Мы можем наблюдать различные формы «куриного поведения» людей, и они могут восприниматься как некая «норма», если в обществе не сформирована высокая духовная культура.
Человек, следующий формам полевого поведения, видит свою выгоду здесь и сейчас и следует этой выгоде, подчиняя ей цивилиза-ционные, нравственные принципы, подчас даже не подозревая этого или будучи вынужденным делать это под воздействием насилия.
Во время войны «выгода» могла состоять в том, чтобы выжить. И поэтому полевое поведение могло быть не редкостью.
Во время войны полицаи из местного населения служили оккупантам, т.е. действовали против своего народа. Среди них находились весьма рьяные служаки. Это известно. Их мотив - собственное выживание и личная выгода. Но этот мотив для многих из них в конечном счете обернулся виселицей. Таковы были суровые законы во-
енного времени. Суровой судьбы, как известно, не избежал и генерал Власов. Немало написано о неких «внутренних мотивах» поведения Власова, которые отличались от тех целей, которые ставил Гитлер в отношении России. Однако очевидно, что эти «внутренние мотивы» для Гитлера не имели серьезного значения. Власов должен был повести русских на войну против русских - и это было самым важным для Гитлера. И Власов сделал это. Это и характеризует его объективно и однозначно как предателя.
Гитлер мог легко избавиться от Власова. Даже гораздо легче, чем от таких своих соратников, как Эрнст Рем, начальник штаба штурмовых отрядов.
Разумеется, нас в теоретическом плане особо интересуют те формы предательства, которые имеют под собой некое «интеллектуальное основание», призванное придать феномену предательства ореол нравственной и духовной «высоты».
С точки зрения гуманитарного знания это явление представляет собой проблему, которая требует своей расшифровки и выяснения своего подлинного смысла.
В русской литературе формы интеллектуального основания предательства, как мне представляется, наиболее удачно раскрываются посредством трех художественных образов, которые имеют эвристический характер.
Опираясь на имена «героев», можно говорить о трех основных комплексах предательства.
Это комплекс Иуды Искариота, комплекс Смердякова и комплекс Чацкого.
Комплекс Иуды Искариота расшифровывается в известном рассказе Леонида Андреева «Иуда Искариот» (1907).
Иуда Искариот - известный предатель Иисуса Христа, евангелический персонаж, входивший в ближайшее окружение живого бога.
Ученики Иисуса Христа видели, что Иуда - лжец, но лжец, который оправдывал себя тем, что «все лгут». И он даже меньше лжет, чем другие.
Иуда - вор, который похитил три динария из общей кассы и передал их блуднице.
Однако Христос, которому сообщили об этом факте, пригласил Иуду для беседы и сказал ему, что он может брать столько, сколько захочет, поскольку касса общая и она принадлежит всем.
Таким образом Христос проверял наличие совести у Иуды -мог ли Иуда нагло присваивать себе лично то, что принадлежало всем? Иуда утверждал свою особую «близость» к Христу, поскольку считал, что он спас Христа. Когда Иисус Христос и апостолы выступили с проповедью среди злых и безнравственных жителей одной деревни, то те решили побить Христа и апостолов камнями. Они считали, что Христос стремится их унизить. Иуда спас Христа и апостолов, но специфическим образом. Он представил проповеди Христа не как свидетельство его святой морали и сакральной истины, а как попытку обмануть людей и обманным путем выманить у них деньги. И тогда жители деревни, решившие вначале забить камнями Христа и его учеников, оставили свой замысел, так как посчитали себя не ниже, а выше Христа в нравственном отношении.
В конечном счете Иуда за тридцать сребреников предал Христа и отправил его тем самым на распятие. Но при этом он внушал себе, что выполнил волю самого Христа, и поэтому в высшем мире рядом с Христом должен стоять именно он, а не Пётр и не Иоанн - любимые ученики Христа. После распятия Христа Иуда устроил суд над апостолами, обвинив их в том, что они не спасли Христа и не пожертвовали своей жизнью ради его спасения.
Предатель обретает функцию судьи над всеми учениками Христа, поскольку в их поведении не всё оказывается абсолютно идеальным.
Предатель в качестве судьи ставит себя выше всех. Тем самым вся иерархия нравственных ценностей переворачивается с ног на голову. Высоконравственная риторика как обман превращается в норму общественной жизни.
С точки зрения этого когнитологического образа, созданного Леонидом Андреевым, мы можем посмотреть на историю ХХ в. и оценить насколько этот образ приближает нас к пониманию, казалось бы, «странных» явлений жизни общества.
Комплекс Смердякова основан на образе, созданном гением Фёдора Михайловича Достоевского.
В романе «Братья Карамазовы» Смердяков убивает своего возможного отца - Фёдора Павловича Карамазова, при этом полагая, что он тем самым исполняет и скрытое желание Ивана Карамазова. Находясь на самом дне социальной и нравственной иерархии, Смердяков пытается духовно «возвысить» себя не только над своим непосредст-
венным окружением, но и над всей Россией. Путь такого «возвышения» обретает характер мечты о том, чтобы Россия потерпела поражение, скажем, от французов. Покорение русских позволит им якобы войти в систему высокой культуры. Поэтому предательство России - это не зло, а благо для самой России.
Таким образом, Смердяков использует свой, как он считает, вполне «трезвый ум» для того, чтобы убедительно представить дело таким образом, будто предательство России возможно для ее же «блага», а может быть даже и для «спасения».
Заметим, что эта позиция Смердякова в ХХ в., в условиях глобального противоборства и информационных войн, стала обретать свою товарную форму. Дело в том, что более «удобной» и более «выгодной» позиции для противников России в этом мире представить просто невозможно.
Это - вместе с тем виртуально постоянно действующий фактор создания такой интеллектуальной продукции, за которую хорошо платят на мировых информационных рынках.
В образе Смердякова Достоевский выявляет возможный тип поведения людей, которые рассматривают свой «трезвый ум» не как средство служения Отечеству, а как средство получения выгоды, в том числе и путем торговли своим отечеством оптом и в розницу.
Такой «трезвый ум» оказывается тем более опасен для России, чем выше по иерархической лестнице сумеет забраться его обладатель.
Конечно, в истории России ХХ в. далеко не всегда мы найдем предателя, который открыто и честно скажет: «Да, я предатель», «Я распродаю свою Родину оптом и в розницу», поскольку мне за это хорошо платят, прямо, наличными или косвенно в виде различных наград, премий, приглашений, грантов и т.д. и т.п. Как правило, расчет делается на то, что скрытый акт предательства будет замечен и оценен выше, чем тридцать сребреников. Ведь в данном случае речь идет о целом государстве. За такой «товар» на рынке информационных войн нужно давать «хорошую цену».
Однако получение «хорошей цены» должно быть одето в одежды самоотверженной борьбы за «подлинную истину» или за «спасение всего человечества». Не более, но и не менее, т.е. обязательно должен присутствовать пафос искренности. В противном случае сразу же станет очевидным контрафактный характер продаваемого идеологического товара.
Самым сложным, самым амбивалентным и самым трудным для расшифровки является комплекс Чацкого. Образ Чацкого создан нашим гением - Александром Сергеевичем Грибоедовым в его знаменитой комедии «Горе от ума».
Это - образ, который уже в течение XIX в. получал самую противоречивую трактовку. И не случайно.
С одной стороны, Чацкий воспринимался как носитель самих прогрессивных идеалов, духовный выразитель декабризма, носитель принципов универсального разума.
Но с другой стороны, Чацкий воспринимался через призму иронии, как человек, побывавший на Западе, воспринявший его в идеализированном, отлакированном виде и оценивший фамусов-скую Москву именно с этой позиции. Все прежние его оценки перевернулись вверх дном, даже его возлюбленная Софья кажется ему теперь беспросветной дурой, увлеченной примитивным и вместе с тем хитрым льстецом Молчалиным. В итоге он вынужден бежать из этой Москвы туда, «где оскорбленному есть чувству уголок», т.е. куда угодно, где он может найти самого себя среди «нормальных» людей, но только не в России. Этот образ Москвы как парадигмы всей России стал толчком для серии аналогичных образов, которые стали формировать самосознание общества. В этой серии гениальные образы Гоголя - и в комедии «Ревизор», и в романе-поэме «Мертвые души».
Здесь мы и сталкиваемся с проблемой амбивалентности и силы воздействия когнитологического образа.
Фамусовская Москва - образ для исправления отдельных недостатков или выражение самой сущности Москвы?
В зависимости от характера восприятия образа будет формироваться и позиция человека его воспринимающего.
Возможно очищающее воздействие образа, но возможно и отторгающее его воздействие, отторгающее от своей страны и от своего народа.
Жертва такого отторжения и есть человек, по моральным основаниям изменяющий своей Родине. Возникает вопрос: реально ли это, возможно ли такое отторжение под воздействием когнитологического образа, можно ли изменить своей стране под его воздействием?
Ведь возможна измена под влиянием совокупности реальных причин, таких как:
- неудачная карьера,
- политические преследования,
- враждебное социальное окружение и т.д.
Отсюда - поиск политического убежища в другой стране. Но есть в истории России такой случай измены своей Родине, который происходит под влиянием именно когнитологического образа, можно сказать, в «чистом виде». Я имею в виду историю профессора античной филологии Московского Университета Владимира Сергеевича Печёрина.
- Карьера Печёрина складывалась весьма успешно, он пользовался большой популярностью у студентов;
- его окружение было к нему настроено вполне лояльно и ему предрекали академическую судьбу и славу чем-то схожую с судьбой Грановского;
- о каких-либо преследованиях по государственной линии не могло быть и речи: Печёрин был другом ближайшего сотрудника, товарища Министра просвещения Уварова, влиятельной фигуры в правительстве того времени. Печёрин оказался под воздействием когнитологического образа России как некоего «Некрополя», города мертвых, в котором он не мог чувствовать себя свободным и живым. Поэтому он вел себя двулично: изображал живую заинтересованность в личных контактах, дружелюбие и усердие в академической деятельности, а в душе готовил разрыв с Россией.
В своем дневнике он писал, что ежеминутно упивался чувством ненависти к ней и лелеял его как любимую супругу. Он
бежал в Западную Европу, отождествляя ее с царством настоящей жизни и настоящей свободы.
Его длительные скитания и бедствия завершились вступлением в католический орден, в котором он должен был забыть о свободе и подлинной жизни, строго следуя уставу этого ордена.
А.И. Герцен, встретившись с В.С. Печёриным в Лондоне, отмечал, что под морщинками его лица были только надгробные следы, а в его речи и движениях - искусственный клерикальный покой. Убегая от духовного «самоубийства» в России, Печёрин пришел к духовной смерти в католическом ордене.
Эти три когнитологических комплекса, созданные русской мыслью, не исчерпывают теоретически всей поставленной про-
блемы. Вместе с тем очевидно, что они и сегодня могут служить неплохую навигационную службу для того, чтобы правильно разбираться в хитросплетениях современного лукавого мудрствования и двуличного политического поведения.
