CC BY
164
плюрализма духовных вер-интуиций не обязательно ведет к совпадению альтернативных концептуальных взглядов на познаваемый объект.
Не признавая реальности ^шй-веры, эпистемизм отдает когнитивный приоритет рассудочно-разумному знанию, полагает его выше Ье//е/-веры. Фидеизм, не отрицая верховенства опосредованного знания над ЬеИе/-верой, заявляет о приоритете ^дай-веры. Поэтому традиционную дилемму эпистемизма и фидеизма нужно уточнить и переформулировать как проблемный вопрос о том, что в познании первично и чему принадлежит приоритет - духовной вере (интуиции, прямому созерцанию сущности) или опосредованному знанию (дискурсивному мышлению)?
Примечание
1 Степанова, Е. А. Постижение веры / Е. А. Степанова. - Екатеринбург, 1998. -С. 251.
Л. В. Кузнецова ФЕНОМЕН ПОТРЕБЛЕНИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ НАУКАХ
В статье рассматриваются два основных социально-философских подхода к анализу потребления. Преимущественное внимание уделяется анализу концепций П. Бурдье, Ж. Бодрийяра, Г. Маркузе, А. Бергсона, Г. Марселя и Э. Фромма, связывающих потребление с проблемой выбора смысложизненных установок. Автор приходит к заключению о необходимости интегративной концепции, которая позволила бы представить феномен потребления системно, с учетом объективных и субъективных факторов.
Ключевые слова: феномен потребления, консьюмеризм, проблема выбора, смысложизненные установки.
В настоящее время социально-философское осмысление феномена потребления становится чрезвычайно актуальным, поскольку именно в потреблении заключены истоки многих глобальных проблем современности. В то же время следует констатировать, что концепция, которая могла бы этот феномен удовлетворительным образом объяснить, пока не создана. В настоящее время существуют многочисленные интерпретации потребления, каждая из которых освещает лишь его отдельные аспекты. Мы видим свою задачу в том, чтобы в ходе критического анализа этих интерпретаций выявить их недостаточность в системном (интегративном) освещении проблемы потребления.
Существующие в литературе концепции можно условно разделить на две группы. Первая группа концепций ориентирована на изучение потребления как объективного социального феномена. В этом ракурсе потребление рассматривают К. Маркс, Т. Веблен, Г. Зиммель, представители экономической социологии. Предметом исследования здесь является потребление, взятое как социальный процесс, что объясняет интерес ученых в первую очередь к истории становления различных форм потребления. Этой группе концепций может быть посвящен самостоятельный обзор. В настоящей статье анализируются концепции второй группы, авторы которых помещают в фокус своего внимания человека как субъекта потребления. Их интересует, главным образом, вопрос об индивидуальной смысложизненной стратегии, находящей свое отражение в потреблении.
Генетически концепции первой группы следует считать первичными по отношению к концепциям второй группы, которые выделились из политической экономии. Смещение ракурса исследования на субъективные аспекты потребления было обусловлено «семиотизацией» культуры и экономики общества, в котором существенную роль стало играть престижное потребление1.
В качестве промежуточного звена между концепциями первой и второй группы следует рассматривать исследования, проводимые П. Бурдье. Такое положение концепции П. Бурдье объясняется, на наш взгляд, классовой интерпретацией феномена потребления, что отражает, в целом, верность марксистской традиции. С другой стороны, П. Бурдье уделяет внимание процессу формирования индивидуальных вкусов субъекта. Вместе с тем, эту концепцию нельзя считать интегративной, поскольку автор не уделяет должного внимания философскому осмыслению смысложизненных стратегий личности, реализующихся в потреблении.
Важнейшей категорией в концепции П. Бурдье является габитус, который исследователь рассматривает как объективный фактор, влияющий на формирование вкусов субъекта. Согласно П. Бурдье, габитус - это «система <...> диспозиций, структурированных структур, предназначенных для функционирования в качестве структурирующих структур»2. В связи с этим габитус является «порождающим принципом объективно классифицируемых практик и одновременно системой классификации этих практик»3, определяя, таким образом, потребительские предпочтения субъекта. Иными словами, сформированные габитусом вкусы социально «маркируют» потребляемые блага, обусловливая выбор индивидуального стиля жизни4.
Несмотря на то, что П. Бурдье принимал во внимание проблему формирования индивидуальных вкусов субъекта в потреблении, основным содержательным звеном его концепции остается анализ инвариантов социальных практик.
Ж. Бодрийяр, Г. Маркузе, Э. Фромм, Г. Марсель и А. Бергсон связывают потребление с проблемой смысложизненного самоопределения человека. По их мнению, потребление является тем полем социальной деятельности, в котором формируется отношение человека к внешнему миру.
В работе «Система вещей» Ж. Бодрийяр, отмечает, что в престижном потреблении первостепенную роль начинает играть уже не утилитарное свойство вещи, а лишь то, как эта вещь способна комбинироваться с другими вещами, какое отношение она выражает в системе прочих вещей. Потребляется уже не базовая функция, а значение, выражаемое данной вещью, - то значение, которое служит важнейшим стимулом к различению субъектов между собой. Это стремление к дифференциации, по мнению Ж. Бодрийяра, с успехом используется современными технологиями масс-медиа для того, чтобы еще более интегрировать субъектов в систему производства и потребления.
Подобно П. Бурдье, Ж. Бодрийяр оценивает положение субъекта в буржуазном обществе как подчиненное «императиву персонализации»5. Интерпретируя потребление как текст, исследователь приходит к заключению, что оно есть не что иное,
6
как «деятельность систематического манипулирования знаками» , «тотально идеалистическая практика»7, порождаемая процессом бесконечной подстановки означающих. Этими факторами Ж. Бодрийяр объясняет подчиненное положение личности в системе социума.
В данном же ключе следует рассматривать позицию Г. Маркузе, который, следуя марксистской традиции, в работе «Одномерный человек» возвращается к анализу проблемы отчуждения личности. Вместе с тем, нельзя сказать, что позиция этого автора в данном вопросе полностью совпадает с марксистской: проблему отчужде-
ния Г. Маркузе помещает в контекст современного капиталистического общества, что во многом объясняет некоторые расхождения с классической марксистской трактовкой.
В марксистской интерпретации проблема отчуждения рассматривалась в контексте классовой ситуации. В связи с тем, что классический капитализм характеризовался дефицитом благ, отчуждение личности от продуктов труда существовало в эксплицированной форме, было вполне осознаваемым феноменом, порождающим социальные волнения.
С марксистской интерпретацией отчуждения Г. Маркузе роднит то, что автор поднимает вопрос о диктате социоэкономических условий над личностью, низводящих ее до положения инструмента8.
Современный же капитализм характеризуется повышением уровня жизни основной массы населения за счет «удовлетворения тех <...> потребностей, которые делают рабство терпимым и даже незаметным». Именно поэтому современную форму отчуждения личности Г. Маркузе определяет как «сублимированное рабство»8. Сам же социум автор оценивает как тоталитарную систему, для которой основной практикой является нерепрессивное экономическое координирование своих элементов, что проявляется, главным образом, за счет расширения сферы сбыта.
Проблема потребления не является предметом специального рассмотрения А. Бергсона. Французский исследователь обращается к этому феномену лишь в связи с проблемой смысложизненного самоопределения человека. В работе «Два источника морали и религии» он развивает представление об установке «открытой» и установке «закрытой» души. С этими установками соотносятся два типа морали: «абсо-
9
лютная» мораль и мораль «утилитаристская» .
Носитель «утилитаристской» морали, по А. Бергсону, находится под прессингом «естественных обязанностей», налагаемых на него обществом10. Подавление индивидуальности безличными формулами «естественных обязанностей» порождает у субъекта «закрытую» установку: его внимание не выходит за пределы социума. А. Бергсон отмечает, что в случае «утилитаристской» морали индивидуальные установки не всегда совпадают с социальными, что является причиной конфликтов11. Типичным проявлением такой тенденции является исторически развившаяся склонность человека к удовлетворению искусственных потребностей. Истоки этого явления А. Бергсон усматривает в демократическом обществе, поскольку именно здесь индивидуальное стремление к позиционированию приобретает наибольший размах12.
Противоположностью «утилитаристской» морали является «абсолютная» мораль, которая представляет собой лишь призыв, не затрагивающий волю13. Этот тип морали А. Бергсон определяет как «человеческую» мораль, поскольку ценности ее носителя распространяются далеко за пределы конкретного общества, охватывая человечество и природу в целом. Внутренняя установка носителя «абсолютной морали» выражается в «движении», так как человек открыт миру, способен на милосер-
14
дие, самопожертвование .
Взгляды Г. Марселя и Э. Фромма, в целом, созвучны представлениям А. Бергсона о способах смысложизненного самоопределения человека. Вместе с тем, эти авторы сужают предмет своего исследования, что позволяет им сосредоточить внимание на потреблении как самостоятельной сфере общественной жизни.
В работе «Быть и иметь» Г. Марсель членит мир на связанный с обладанием материальный онтологический мир и мир трансцендентный, в котором реализуется подлинное бытие - бытие в Боге15. Категории бытия и обладания Г. Марсель исследует в гносеологическом ключе, связывая их с проблемой познания.
Поскольку процесс познания сопряжен с некоторым отчуждением объекта познания от субъекта, исследователь поднимает вопрос о принципиальной непознаваемости бытия в связи с его причастностью к субъекту15.
По мнению Г. Марселя, природа обладания изначально двойственна, поэтому обладание возможно лишь «в <...> системе <...> противоположности внутреннего и внешнего». Человек всегда отчужден от объекта обладания, в то время как на практике постоянно стремится слиться с ним. В качестве наглядного примера такого отчуждения Г. Марсель рассматривает собственность, которая делает человека инертным, «автономным», «поглощает» его, отнимая у него подлинную свободу - свободу быть самим собой, вернувшись душой к Богу. В расщеплении вещи и субъекта Г. Марсель видит некую неизбежность, с которой следует смириться. В противном случае, взаимосвязь субъекта и объекта обладания «угрожает превратить <.> жизнь в какое-то непостижимое и невыносимое рабство»15.
Двойственная природа обладания обусловливает то, что процедуре анализа в большей степени оказывается адекватным онтологический мир. Именно поэтому основную часть своей работы Г. Марсель посвятил анализу именно обладания. Бытие Г. Марсель интерпретирует как преодоление «автономности», противопоставленности себя объекту обладания15.
Э. Фромм расширяет трактовку бытия как смысложизненной стратегии личности. Интерес американского исследователя к субъективным факторам потребления во многом обусловлен тем, что само существование современной системы производства и потребления оказывается возможным благодаря ее принятию человеком массы. Проблему выхода общества из кризиса Э. Фромм связывает с необходимостью глубоких изменений в человеческом характере.
В своей работе «Иметь или быть» он описывает два модуса существования личности: модус бытия и модус обладания, которыми обусловливаются различия в индивидуальных характерах людей и в типах социального характера. Основными критериями выделения модусов существования являются два способа отношения человека к обществу: активность и пассивность.
Активность в целом Фромм характеризует как «социально признанное целенаправленное поведение, результатом которого являются соответствующие социально полезные изменения»16. Однако это определение дает лишь общее представление об активности: Э. Фромм расширяет свою трактовку, вводя понятия «отчужденной» и «неотчужденной» активности.
«Отчужденная» («внешняя») активность отождествляется Э. Фроммом с простой занятостью, осуществляемой формально, не творчески. Соответственно, в такой деятельности результат «противостоит» субъекту, отчуждается от него. Неотчужденная» («внутренняя») активность - это процесс «продуктивного использования <...> человеческих потенций»17. В результате такой деятельности субъект создает качественно новый продукт, сохраняя с ним связь.
Согласно концепции Э. Фромма, при существовании по принципу «обладания» основная установка личности заключается в стремлении подчинить себе мир. Деятельность человека, живущего в этом модусе, стереотипна, лишена творческого начала, характеризуется «косностью», поверхностностью. Поскольку субъект ничего качественно нового не создает и даже не воспроизводит существующие шаблоны, его отношение к миру характеризуется состоянием пассивности.
Причину формирования пассивной смысложизненной стратегии Э. Фромм усматривает в частнособственническом характере капиталистической экономики. Именно сохранение и преумножение собственности служит, по мнению исследова-
теля, основным способом проявления модуса «обладания» в повседневной практи-18 ке .
Модус «бытия», по Э. Фромму, характеризуется внутренней активностью: независимостью, свободой и наличием критического разума, что отражается в нестандартном использовании индивидуальных способностей в производственной деятель-ности19. К модусу «бытия» имеет отношение, прежде всего, «неотчужденная» активность. Формальное же отношение к труду, выражаемое в «отчужденной» активности, характеризует иной модус существования, который можно было бы обозначить модусом «квазибытия», поскольку практическое выражение этого модуса имеет си-мулятивный, видимостный характер. В своей работе Э. Фромм не представил исчерпывающего анализа этого феномена, поэтому проблема «квазибытия» нуждается в дальнейшей разработке.
Потребление - феномен многогранный, что вряд ли нуждается в специальном обосновании. Отдельные аспекты этого феномена способны стать предметами самостоятельных исследований. Это обстоятельство обусловливает односторонность некоторых концепций потребления. Так, в исследованиях, авторы которых преимущественное внимание уделяют внесубъектным экономическим либо социокультурным факторам, игнорируются многие субъективные аспекты потребления: смысложизненные стратегии личности, особенности конструирования идентичности в потреблении.
С другой стороны, авторы, освещающие субъективные аспекты потребления, в большинстве своем углубляются в анализ смысложизненных установок индивида, в сущности, лишь слегка касаясь собственно потребления.
Подводя итоги, можно заключить, что наиболее перспективным способом анализа потребления следует считать комплексное рассмотрение этого феномена, предполагающее анализ как внешних социально-экономических факторов становления различных форм потребления, так и внутренних факторов (в частности, индивидуальной смысложизненной стратегии и способов конструирования индивидуальной идентичности в потреблении). Такой подход позволит иметь системное представление о потреблении как важнейшей форме социальной деятельности.
Примечание
1 См.: Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. - М. : Рудомино, 2001. - С. 152.
2 Бурдье, П. Структуры. Габитус. Практики [Электронный ресурс] / П. Бурдье. - Режим доступа : http://www.soc.pu.rU/publications/jssa/1998/2/4bourd.html.
3 Бурдье, П. Различение : социальная критика суждения / П. Бурдье // Экон. социология. - 2005. - Т. 6, № 3. - С. 26.
4 См.: Бурдье, П. Различение : социальная критика суждения / П. Бурдье // Экон. социология. - 2005. - Т. 6, № 3. - С. 26-27.
5 Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. - М. : Рудомино, 2001. - С. 154.
6 Там же. - С. 213.
7 Там же. - С. 217.
8 См.: Маркузе, Г. Одномерный человек [Электронный ресурс] / Г. Маркузе. - Режим доступа : http://www.iu.ru/biblio/archive/markuse_odnomerniy.
9 Бергсон, А. Два источника морали и религии / А. Бергсон. - М. : Канон, 1994. -С. 34-40.
10 Там же. - С. 35-36.
11 Там же. - С. 38.
12 Там же. - С. 336.
13 Там же. - С. 35.
14 Там же. - С. 36-40.
15 См.: Марсель, Г. Быть и иметь [Электронный ресурс] / Г. Марсель. - Режим доступа : http://agnuz.info/book.php?id=219&url=index.htm.
16 Фромм, Э. Иметь или быть? Ради любви к жизни / Э. Фромм. - М. : Айрис-пресс, 2004. - С. 111.
17 Там же. - С. 109-110.
18 Там же. - С. 91-108.
19 Там же. - С. 112.
Е. А. Николаев
ШАХМАТНАЯ ПАРАДИГМА ЗНАЧЕНИЯ
В данной статье рассматривается интерсубъективистский подход к проблеме значения, которое выступает как деятельность, как когнитивное взаимодействие сознаний. В результате такого взаимодействия знак формирует функции, совокупность которых образует значение.
Ключевые слова: интерсубъективность, значение, знак, референт, шахматная парадигма.
При анализе всего многообразия шахматной литературы довольно часто встречается термин значение. Так, например, 6-й чемпион мира по шахматам
М. М. Ботвинник, комментируя свою партию с Г. Абрамовичем, пишет буквально следующее: «Этот размен решает; лишняя фигура белых не имеет большого значения» (курсив наш - Е. Н.)1. И это не единственный комментарий М. М. Ботвинника: «Эта позиция имеет важнейшее значение» (курсив наш - Е. Н.)2. 12-й чемпион мира Анатолий Карпов также нередко в своей лексике использует термин значение: «Пешка h2 не имеет значения (курсив наш - Е. Н.), главное - не дать неприятельскому ферзю активизироваться на королевском фланге»3. Наконец, ещё один комментарий А. Карпова, в котором также фигурирует термин значение: «Маневр 14. Ке4 не имел самостоятельного значения...» (курсив наш - Е. Н.)4. А вот ещё один пример, который показывает, что значение может иметь не только ход или фигура, но даже и сама конкретно сыгранная партия: «Меня допустили к участию лишь по настоянию моего учителя Ботвинника, - пишет Г. Каспаров, - поэтому результат имел важное значение (курсив наш - Е. Н.) не только для моей, но и для его репутации»5. Иллюстрацию цитат, конечно же, можно было бы и продолжить, но и так нетрудно заметить, что в шахматах значение имеет буквально всё: фигура, позиция, пешка, маневр и т. д. Однако, к сожалению, в шахматной литературе до сих пор ещё не встречается определения этого термина.
Несомненно, что в сложившейся ситуации следует обратиться к опыту психологии и лингвистики, поскольку в рамках этих наук давно уже изучается проблема значения. Так, например, один из крупнейших отечественных психологов Л. С. Выготский в работе «Проблема сознания» писал по поводу знака следующее: «Знаку присуще значение»6 (курсив наш - Е. Н.). В другом месте всё той же работы он категорически утверждал: «Нет вообще знака без значения (курсив наш - Е. Н.). Смыс-лообразование есть главная функция знака. Значение есть всюду, где есть знак. Это
