CC BY
23"Культурная жизнь Юга России "
М> 4 (29), 2008
Афганская война чужда героям А. Проханова: они не могут понять, почему афганцы убивают друг друга. Чтобы прояснить особенности народа, нужно «заглянуть в сферу его религии и веры», советует И. Ильин в книге «Сущность и своеобразие русской культуры» (5). Российские воины пришли на Восток из европейской цивилизации и не могут понять чужую культуру, традиции и веру: «Мы, сами не слишком богатые, делились с афганцами чем могли... А от нас отворачивались, в нас стреляли», - вспоминает А. Проханов в книге «Афганская война: как это было» (6). По И. Ильину, на войне сражаются и погибают за веру, которой у русских в Афганской войне не было. Герои А. Проханова пытаются приблизиться к традициям и религии афганцев. Журналист Волков и художник Веретенов посещают мечети, соборы, подмечают особенности архитектуры.
В 1994 году был опубликован роман писателя «Дворец». В центре событий - операция спецназа по захвату дворца Амина в Кабуле. Это уже не рассказ по «горячим следам» событий, а осмысленное не одним годом видение войны в Афганистане.
Казалось бы, на этом А. Проханов ставит точку в своей «афганской теме», которую многие называют определяющей в его творчестве. Но в 2000 году он опубликовал новый роман «Сон о Кабуле»^ где основной линией повествования становятся воспоминания генерала о его участии в Афганской войне. В последующих романах автор также «не отпускает» своих героев и вновь «возвращает» их в Афган. Это - Аввакумов («Последний солдат Империи»), Белосельцев («Красно-коричневый»),
Литература
1. Матулявичюс В. Романы на конвейере // Нева. 1987. № 10. С. 159.
2. Вире» Г. Когда приходит ветер // Октябрь. 1985. №4. С. 198.
3. Афганистан болит в моей душе...: воспоминания. М,, 1990. С. 27.
4. Проханов А. Афганистан: испытание огнем // Литературная газета. 1987. 29 апр. С. 6.
5. Ильин И. Сущность и своеобразие русской культуры // Москва. 1996. № 3. С. 158.
6. Афганская война: как это было: фотоальбом. Текст А. Проханова. М., 1990. С. 84.
М. P. EVDOKIMOVA. THE AFGHAN WAR IN WORKS BY A. PROKHANOV
The author investigates the role of lyrical detachments in recreation of the hero-warrior's spiritual world in works about the Afghan war by A. Prokhanov.
Key words: the Afghan war, lyrical detachments, A. Prokhanov.
Т.Д. C03AEBA
ФЕНОМЕН ОПТИМИЗМА СЕВЕРОКАВКАЗСКОЙ ПОЭЗИИ 50-Х ГОДОВ XX ВЕКА (К. КУЛИЕВ, Д. КУГУЛЬТИНОВ, А. СУЮНЧЕВ)
Автор анализирует творчество Кайсына Кулиева, Давида Кугультиноеа и Азамата Суюнчева, представителей репрессированных народов Северного Кавказа - балкарцев, калмыков и карачаевцев, пытаясь выявить и идентифицировать истоки и природу их социального оптимизма.
Ключевые слова: К. Кулиев, Д. Кугультинов, А. Суюнчев, депортация, социальный оптимизм.
Социальный оптимизм поэзии депортированных народов Северного Кавказа - явление особого порядка. Философия рассматривает оптимизм (наряду с пессимизмом) как трудно объяснимый духовно-нравственный феномен, который характеризует ту или иную систему представлений о мире с точки зрения выраженного в ней позитивного или негативного отношения к сущему и ожиданий от будущего. Общеизвестно, что чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы и калмыки были насильственно высланы в 1943-1944 годах за пределы отчего края. Калмыков сослали в районы Сибири и Крайнего Севера, а балкарцев, карачаевцев, чеченцев и ингушей - в Казахстан и Среднюю Азию. Оказались здесь не по своей воле в новой социальной ситуации и поэты-вои-ны Давид Кугультинов, Кайсын Кулиев и Азамат Суюнчев, которые были сняты с передовой по на-
циональному признаку (калмык, балкарец, карачаевец) и отправлены по мест}' ссылки на долгие тринадцать лет (пагубный Указ гласил: «навечно, без права возврата»). Как переселенцы, они были исключены из Союза писателей СССР и не имели права печатать свои произведения ни на одном языке.
В этот трудный для них период поэты стремились осмыслить «сущее» и художественными средствами выразить общее горе высланных народов, от своего имени раскрывая духовный мир человека, оказавшегося на чужбине, но живущего верой в то, что ему когда-нибудь удастся вернуться в родные края. Общее настроение «наказанных народов» (это понятие впервые ввел историк Некрич) выражено, например, в стихотворении Кайсына Кулиева, которое впоследствии перевел на русский язык Н. Коржавин. Оно написано
№ 4 (29), 2008
"Культурная жизнь Юга России " ^
в 1950 году и обращено к поэтическому собрату, ингушскому поэту Джамалдину Яндиеву, судьба которого была сходна с судьбой автора и всех, кто оказался в униженном положении наказанных:
Не плачь и постарайся, друг, Спокойным быть, как облака, Что в небе плавают вокруг, Кого не бьет беды рука?
Чернее быть не может дня, Потери - больше. Ты не прав: Будь мудр - кто потерял коня, Не плачет, плетку потеряв! (1)
Чувством горечи и печали наполнены стихотворения Кулиева 1950-х годов «Молчание», «Горе», «Вечерняя баллада», «Женщинам» («Вы - скорбь ночей, войной сожженных...»), «Родной язык» и др. Анализируя произведения Кулиева этого периода, Т. Е. Эфендиева писала: «Нация потеряла Родину... Большей потери для горцев не было. Эта беда обрушилась на невинных людей, как обвал. Осмысливая тот страшный акт насилия, произвола и жестокости государства к своим гражданам, среди которых были в основном беспомощные престарелые люди, их внуки, матери-горянки, Кулиев писал в 1956 году не только о характере и судьбе отдельного человека, но и в целом народа» (2).
Социальный оптимизм в поэзии депортированных народов Северного Кавказа имеет знако-во-символическую природу и характерен также для творчества Д. Кугультинова, А. Суюнчева и др. Символом свободы у поэтов чаще всего был художественный образ орла. Так, у Кулиева в стихотворениях «Тень орла» и «Орел мой, ко мне!» (оба - 1956) этот образ выступал как художественный символ, несший большую смысловую нагрузку.
Когда тяжесть беды на плечах, как обвал, Нес, в теснинах блуждая, мой крепкий народ, Ту же тяжесть неся, я одно повторял: «Все равно тень орла на скалу упадет!» (3) Перевел П. Тихонов
Социальный оптимизм был свойствен и поэзии карачаевского поэта Азамата Суюнчева (1922 г. р.). В его стихотворениях 1943-1957 годов («Родной язык», «Родной аул», «Мой город Карачаевск», «В Каменномосте», «Кара-Кель», «Махар», «Кавказ») дана своеобразная лирическая исповедь, выражена глубокая вера в социальную справедливость и надежда на духовное возрождение своего народа. Это точно подметила Т. А. Чанкаева: «Всякий раз, обращаясь к горячо любимому Кавказу, А. Суюнчев глубоко задумывался над будущим своего многострадального народа, только что вернувшегося в родные края. Особенно остро это выразилось в стихотворении "Карачай" (1957), в котором автор называет свою малую родину младшим братом России в дружной семье народов страны. С весенним обновлением природы поэт ассоциирует возрождение родного
народа» (4). Карачаевск для А. Суюнчева является символом и его малой родины, и Отчизны. Это чувство поэт попытался выразить в стихотворении «Моему городу Карачаевску». С ним была связана вся его судьба, о нем он мечтал, находясь в желтых жарких песках Кызыл-Кумов:
Нам больно от любимых в стороне,
От родины вдали невмоготу нам.
Так руку дай на дружбу, город, мне -
Я столько пережил и передумал (5).
Перевел В. Сафонов
Свои произведения в годы ссылки А. Суюнчев объединил под общим названием «Азиатская тетрадь» (1944-1956). Это был целый цикл, состоящий из 28 стихотворений («Звезда, сокрушившая караван», «Трудный день», «Зажги огонь», «Жалоба», «Саксаул», «Я стал азиатом», «Говорят: Забудь», «Правда и кривда», «Осенние журавли», «У могилы отца», «Гадание», «Надежда», «Верните сердцу Карачай» и др.). «Политическая лирика А. Суюнчева пронизана протестом против ссылочного режима, - писала Т. А. Чанкаева. - Автор подробно описывает тяжелые условия жизни спецпереселенцев, изображает их проникновенно и с большой болью... Вводя читателя в пространство раздумий, автор показывает движение души лирического героя, который думает о родине, стремится на волю» (6). Вот как об этом писал А. Суюнчев в стихотворении «Жалоба» (1944): «Не отрекусь от гор Кавказских в черный час, куда б жестокая беда ни заносила, я не забуду никогда родной Кавказ».
Феномен оптимизма в северокавказской поэзии 50-х годов XX века - это особое художественное явление, которое еще долго будет осмысливаться учеными-литературоведами, культурологами, психологами и философами. Поэты по-своему писали о нем, пророчески предсказывая судьбу. Депортацию, трудлагеря и тюрьмы особого назначения пережили миллионы сограждан нашей страны. «По трущобам земных широт рассовали нас, как сирот», - писала Марина Цветаева.
С нравственно-философской точки зрения рассматривал эти события Ф. С. Эфендиев. В частности, он отмечал, что вследствие депортации носители этнического сознания и мироощущения накануне Победы были унижены и оскорблены. Они осознали и почувствовали на себе, что в отношении их попираются общечеловеческие моральные нормы.
О судьбах спецпереселенцев и их горестной жизни на чужбине поведали художественным словом Иван Минтяк в вайнахской стихотворной повести «Возвращение огня», Сафар Макитов в поэме «Тринадцать лет», Кайсын Кулиев в «Завещании», Юсуф Каракетов в «Огнем опаленном детстве» и др. В этих произведениях речь шла о социальной памяти народа и отражении исторического сознания. Таким образом, в художественной литературе и искусстве того времени, вошедшего в историю как век многочисленных трагедий, социальных
"Культурная жизнь Юга России " 88 ^^^^^^^^^^^^^^^^^
№ 4 (29), 2008
потрясений и народной скорби, нашла художественное отражение тема депортации (7).
Одним из первых ссыльных, обратившихся к запрещенной теме, был народный поэт Калмыкии Давид Кугультинов (1922-2006), о котором Кулиев писал в свой символической статье «Глубина»: «Своеобразный художник остается верным своей природе, характеру своего дарования. Это делает его оригинальным, самостоятельным и сильным... Надо знать жизнь Кугультинова, чтобы по достоинству оценить его мужественные и оптимистические стихи. Знаменательно, что из всех испытаний он вынес главное - уважение к жизни, к людям, высек огонь творчества» (8). Его жизненные вехи таковы: в 1944 году он был снят с передовой за принадлежность к депортированному калмыцкому народу. Это произошло, потому что он бросил вызов времени и не испугался тоталитарного режима, выступив в защиту калмыков. Поэт был осужден по статье 58/10 и препровожден в Норильск, где работал на никелевом заводе Норильского горлага (особого режимного лагеря).
Социальный оптимизм поэзии Д. Кугультинова ярче всего прослеживается в его произведениях периода ссылки: «Я помню прошлое», «Скончался мой друг», «Очищение», «Лето в Норильске», «Солнце в Заполярье», «От правды я не отрекался...», «А где-то учиняют самосуд.. .», «Бедняги» («Чувствую презренье, а не жалость»), «Беспокойство» («Я посмотрел с опаской на него...») и др. О. Д. Мукаева, выступая на международной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения поэта, отметила, что с помощью многих художественных приемов Кугультинов возвеличивает такие черты характера калмыцкого народа, как великодушие, благородство, всепрощение. «Давид Никитич пережил историческую трагедию - боль и утрату, которые перенес народ, обезглавливалась «духовная элита», за колючей проволокой оказались дворяне и князья, их потомки, выдающиеся ученые, военачальники, писатели и поэты, священнослужители... Долго и
давно он вынашивал это событие-явление, осознавал и понимал, как это остро отразилось на судьбе малочисленного калмыцкого народа. Эта мысль, несомненно, глубоко занимала ум и чувства поэта. И когда изменилась ситуация, Д. Н. Кугультинов одним из первых мужественно об этом высказался и выразил свою позицию» (9).
Не менее мужественно и смело об этой поре писал и Кайсын Кулиев, выражая веру в социальную справедливость и мироощущение своих земляков:
Когда бы горцам, молодым и старым, Уменья верить не было дано, Нас ветром, как труху гнилой чинары, С чужой землей смешало бы давно.
Мы все, кто грешен был или безгрешен,
Перед бедой не распростерлись ниц,
И справедливость, как листы орешин,
В мечтах и снах касалась наших лиц (10).
Литература
1. Кулиев К. Собрание сочинений в трех томах. Т. 1. М., 1976. С. 288.
2. Эфендиева Т. Е., Эфендиев С. И., Эфендиев Ф. С. К. Ш. Кулиев: Литературно-критические статьи о поэте. Т. 5. Нальчик, 2002. С. 364.
3. Кулиев К. Собрание сочинений... С. 359.
4. Чанкаева Т. А. Азамат Суюнчев. Очерк творчества. М., 1998. С. 81.
5. Там же. С. 83.
6. Там же. С. 47.
7. Эфендиева Т. Е., Эфендиев С. И., Эфендиев Ф. С. К. Ш. Кулиев: Литературно-критические статьи о поэте... С. 425.
8. Кулиев К. Так растет и дерево. М., 1975. С. 335, 338.
9. Феномен личности Давида Кугультинова - поэта, философа и гражданина: материалы междунар. науч. конф. Элиста, 2007.
10. Кулиев К. Собрание сочинений... С. 446.
T. D. SOZAEVA. THE PHENOMENON OF OPTIMISM IN THE NORTH-CAUCASIAN POETRY OF THE 5OS OF THE XX CENTURY (K. KULIEV, D. KUGULTINOV, A. SUYUNCHEV)
The article is dedicated to the analyses ofKaisyn Kuliev's, David Kugultinov's and Azamat Suyunchev's creative work. They are representatives of the repressed peoples of the North Caucasus - the Balkars, the Kalmiks and the Ka-rachays. The author of the article tries to reveal and identify the source and the nature of their social optimism.
Key words: K. Kuliev, D. Kugultinov, A. Suyunchev, deportation, social optimism.
