CC BY
21
фи&офшт. Културлоия
Вестник Нижегородского университета им. НО ЛоЖачевското. Серип Свцолтш науки, 200, К!1 4 (20), с. 150156
УДК 165
ФЕНОМЕН НАУЧНОЙ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ: АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ
© 2010 г. А.М. Дорожкин1, ТА. Пакина2
'Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского 2 Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова
ta_pakina@mail.ru
Поступила в редакцию 20.10.2010
Анализируются роль и значение ситуации неопределенности в научном знании. Основной акцент делается на гносеологическую неопределенность. Выявляются связи понятия неопределенности с категориями истины и заблуждения.
Ключевые слова: истина, заблуждение, риск, гносеологическая неопределенность, онтологическая неопределенность, социальная неопределенность, оценочная характеристика.
Научная неопределенность, или неопределенность в научном знании, как проблема заявила о себе в начале XX века в связи с работами в области квантовой механики. Неопределенность знания объяснялась онтологическим свойством микрообъектов - отсутствием одновременно точных значений координаты и импульса микрочастицы. При этом считалось, что наше знание точно, то есть вполне адекватно отображает данное явление. Это означало, что неопределенность - это онтологическая, а не гносеологическая характеристика. Именно такое мнение высказал В. Гейзенберг, научный авторитет которого повлиял на дальнейшие немногочисленные работы, посвященные этому феномену. Объяснить невысокий интерес философов к феномену неопределенности довольно просто: определение Гейзенбергом неопределенности как свойства микромира столь категорично (он назвал это свойство принципом неопределенности), что дальнейшие исследования мало что могли добавить к этому. Справедливости ради нужно добавить, что было высказано еще одно мнение по поводу принципа неопределенности Гейзенберга. Это сделал Ганс Райхенбах, отметив, что причиной невозможности одновременно и точно зафиксировать координату и импульс микрочастицы может быть не реальное его свойство, а наша попытка понятиями, характеризующими макроявления, описать микрообъекты. Это в корне меняет представление о неопределенности, потому что переносит всю, так сказать, ответственность за неточные знания с объекта на выстроенные отношения между объектом и субъектом, то есть придает неопределенности гносеологический аспект, не отменяя, впрочем, и онтологическо-
го. Однако мнение Райхенбаха практически не было услышано.
В конце ХХ века возникло сразу несколько наук, таких как теория самоорганизующихся систем или синергетика, виртуалистика и так далее, которые показали упрощенный характер классических представлений о возможных типах движения. Новые науки предложили принципиально иной уровень осмысления физических, биологических и социальных феноменов и привели к повсеместному распространению так называемого нелинейного стиля мышления. Мир оказался гораздо более сложным, чем это казалось еще совсем недавно: он имеет сложную структуру, в нем, подчиняясь синергетическим законам, постоянно сменяют друг друга процессы самоорганизации и процессы, приводящие к хаосу. Отсюда можно сделать вывод, что неопределенность в ее онтологическом аспекте должна включаться в процесс познания этого нелинейного, динамического, онтологически множественного мира как его неотъемлемое свойство.
Исследования в области философии науки, прежде всего по выяснению логики развития науки (работы Карла Поппера, Имре Лакатоса, Томаса Куна, Пола Фейерабенда и других), заставляют внести существенные коррективы и в гносеологический аспект неопределенности. Прежде всего это касается, конечно, принципа теоретической загруженности научного факта, в соответствии с которым у нас пропадает внешний независимый критерий оценки наших теорий. С точки зрения Карла Поппера, научное знание строится на зыбком болоте и не имеет под собой устойчивого фундамента. Это напрямую свидетельствует о неопределенности нашего знания, обусловленного неидеальностью
механизма познания реальных феноменов вне зависимости от того, какими бы точными и неопределенными они были сами по себе. Казалось бы, в такой ситуации проблема неопределенности, получив такие основания для развития, должна была бы активно обсуждаться в философской литературе. Однако проблема выявления причин, роли и места неопределенно-стного знания в современной науке, да и философии, обсуждается довольно вяло. Практически отсутствуют монографические исследования по этой проблеме, а немногочисленные статьи и диссертационные исследования имеют весьма незначительный тираж, что сужает круг читателей и отнюдь не способствует широкому обсуждению этой проблемы.
В данной небольшой статье мы постараемся, к сожалению лишь частично, восполнить пробелы в исследованиях неопределенности, высказав свои предварительные соображения по этому поводу. Однако прежде нам хотелось бы проанализировать работы последних десяти лет, которые, по нашему мнению, заслуживают внимания. С нашей точки зрения, все эти работы можно разделить на две части: работы, относящиеся к первой части, рассматривают неопределенность по большей мере с позиций социологии, к этим работам относятся [1], [2], [3], [4], [5]; в несколько ином плане неопределенность представлена в работах [6], [7], [8].
С точки зрения Ю.К. Ахапкина [1], неопределенность представляет собой разницу, некий «зазор» между интерпретацией событий, представлением и отражением объективного мира и самой действительностью. Специфика неопределенности в современном глобальном мире связана с увеличением многообразия событий и многозначности их оценки. Таким образом, неопределенность понимается как следствие намеренного или неосознанного искажения реальности, связанного со спецификой человеческого осмысления и отражения. Неопределенно различие между самим объектом и его описанием и интерпретацией, его тональностью, оценкой, которое может быть связано со спецификой предъявления информации, потерей информации на этапе ее передачи, с неполнотой знания об объекте или с сознательным искажением информации. Данные выводы автор делает, исследуя процесс глобализации, связанный с опасными темпами ускорения, обновления, внедрения новых технологий, беспрецедентным в истории усложнением и углублением знаний, всеобщей взаимосвязью и взаимозависимостью в мире, где каждое незначительное происшествие может привести к непредсказуемым, ката-
строфическим последствиям для человека. Все это имеет место в условиях глобализации. Кроме того, условия глобализации позволяют использовать информацию для целей манипулирования сознанием людей.
По мнению П.С. Самыгина [2], неопределенность является специфическим процессом современных общественных отношений. Вызвана она социальной, культурной, политической, идеологической и экономической трансформацией общества вследствие радикальных реформ последних десятилетий. Традиционные социальные институты сменяются новыми, для современного общества характерен культурный плюрализм и различные противоречащие друг другу смыслы и значения. Новая аксиология накладывается на традиционную ментальность и инфраструктуру через процессы социальной дезорганизации и дезадаптации. Такого же мнения о причинах «социальной» неопределенности придерживается и Т.И. Яковук [5]. Исследователи отмечают стремительный отход от ценностей прошлых поколений, переход от ценностей долженствования к инструментальным ценностям достижимости, саморазвития. В современном обществе утрачивается однозначность, универсальность ценностей и норм, а также критериев, определяющих шкалу социальной оценки, традиционные ментальные структуры не всегда органично синтезируются с новыми, привносимыми модернизацией и глобализацией. Неопределенность связывается с риском и выбором рискованных стратегий поведения. Институциональная регуляция духовной жизни сменяется саморегуляцией, свободным выбором ценностно-поведенческих ориентиров и стратегий. Сама же неопределенность, а не ее причины, рассматривается как непрогно-зируемость, неустойчивость будущего своей страны и своей позиции, незащищенность в условиях социальной трансформации - то есть, опять же, как неизвестность, непредсказуемость, развилка на пути развития, отсутствие адекватного знания об окружающем мире и человеке и четких ориентиров поведения в этом мире.
И.А. Чередничеко [4] полагает, что социальная трансформация отражает противоречивый всеобщий процесс изменений качественной определенности социальной системы. Результаты этих трансформаций неопределенны, что связано с ограниченной рациональностью акторов, новизной опыта, историческим наследием, вступающим в конфликт с социокультурными переменами. Автор фокусирует внимание на изменении отношений собственности в период
неопределенности социальной трансформации. Неопределенность проявляется в непредсказуемости, безвекторности, вариативности изменения общества и предполагает возможность возврата к прежнему качеству данной социальной системы. Она отражает возвратно-поступательный, хаотичный характер трансформации современного российского общества.
А.А. Тягунов [3] рассматривает понятие неопределенности в тесной связи с понятием риска, в частности страхового риска. Риск оценивается им как измеренная неопределенность, вероятность наступления которой может быть просчитана. Источниками неопределенности как недостатка информации являются случайность и стихийность протекания природных и социальных явлений, наличие многих участников с противоречивыми интересами, неполнота, ис-каженность, постоянная изменчивость или недостаточность информации о явлениях и процессах, а также несовершенство возможностей человека по сбору и анализу информации. В современной экономике как специфический источник неопределенности выступает ускоренно развивающаяся система индустриальных технологий, научнотехнический прогресс, который носит вероятностный характер, обладает повышенными рисками. Риск, неопределенность связаны с творческой деятельностью, для которой характерна неповторимость, уникальность, оригиналь-
ность. Риск предстает как модель снятия неопределенности, альтернативный способ практического разрешения противоречия.
Кратко анализируя данные работы, можно отметить, что, несмотря на попытки выявления сути неопределенности, возникает ощущение, что это понятие является в определенной мере второстепенным, вспомогательным, выражающим особенности современной социальной ситуации. Собственно неопределенность не является предметом исследования авторов, она лишь характеризует нечто иное, при этом считается: что такое неопределенность, мы уже знаем. Об этом свидетельствует и название данных работ: в них исследуется какой-либо социальный феномен в условиях неопределенности. Некоторым исключением является работа А.А Тягунова: в ней неопределенность есть не условие, в котором определяется некоторый социальный феномен, - она связывается с риском. Такой подход согласуется с дефиницией неопределенности, данной Ф.Х. Найтом [9], который одним из первых экономистов разделил понятия неопределенности и риска. Он выделил три типа экономической вероятности: априорную, статистическую и вероятность
оценки. Априорная вероятность предполагает классификацию абсолютно однородных случаев, идентичных во всех отношениях, кроме воздействия действительно случайных факторов. Статистическую вероятность нельзя оценить с помощью априорных вычислений, она опирается на эмпирическую, наблюдаемую классификацию случаев. Вероятность оценки отличается отсутствием какой-либо реальной основы для классификации отдельных случаев, каждая ситуация здесь уникальна, либо число подобных ситуаций ничтожно мало и недостаточно для анализа и определения вероятности их наступления. Первые два типа вероятностей используются для определения риска, тогда как третья относится к понятию неопределенности.
Таким образом, риск представляет собой возможную опасность потерь, вероятность наступления которых может быть определена математическими методами или путем статистического анализа накопленного опыта. Риск предполагает наличие различных вариантов развития событий, вероятность и результаты которых могут быть рассчитаны, но само наступление каждого конкретного события непредсказуемо. Неопределенность относится к ситуациям принятия решений, следствия которых невозможно рассчитать со сколь-нибудь определенной численной вероятностью.
Однако и здесь нет полной ясности о том, что же все-таки представляет собой неопределенность в социальной сфере, хотя бы потому, что, с нашей точки зрения, понятие риска до конца еще не выявлено. Таким образом, одно неясное понятие мы пытаемся выразить через другое, также неясное.
В.О. Фабер [8] рассматривает неопределенность как онтологический, гносеологический и антропологический аспект философского знания. Здесь неопределенность понимается как категория, отражающая отсутствие любой (материальной или идеальной) упорядоченности: онтологически неопределенность есть отсутствие, размытость границ сущего, гносеологически - неясность, сомнительность, неполнота познания.
Все многообразие дефиниций неопределенности здесь, так или иначе, сводится к анализу ее гносеологической составляющей, к ее рассмотрению, прежде всего как неизвестности, недостоверности, непредсказуемости, вариативности бытия человека и несовершенства его познавательных способностей, сомнение в возможности адекватного, точного отражения и прогнозирования действительности в процессе познания.
С нашей точки зрения наиболее необычным представляется отмеченная автором экзистенциальная составляющая неопределенности, которая выражается в незавершенности, открытости существования человека, способного выйти за собственные пределы. Как отмечает автор, неопределенность присуща любому современному обществу, она проявляет себя в открытом вероятностном будущем и становится максимальной в ситуации кризиса культуры, альтернативности путей развития, сложностей формирования и укрепления морально-этических ценностей. Положение человека в такой культуре также является маргинальным, неоднозначным, неопределенным.
Работа В.В. Афанасьевой [6] представляется нам наиболее основательной. Автор рассматривает неопределенность как комплексное явление, начиная с выяснения ее роли в исторической ретроспективе в классической физике, механике и математике и прослеживая развитие феномена неопределенности в современной по-стнеклассической научной парадигме. Конец двадцатого столетия ознаменовался развитием двух очень близких наук: теории динамического хаоса и синергетики, связанных с открытием универсальных феноменов самоорганизации и хаотичности движения нелинейных физических, биологических и социальных систем. Неопределенность и непредсказуемость являются существенными чертами нелинейных динамических систем. Вследствие непредсказуемости детерминированных хаотических процессов нельзя достоверно определить последующее состояние нелинейных самоорганизующихся систем в любой момент времени. Основу пост-неклассического или синергетического детерминизма составляет представление о детерминированности, предопределенности появления хаотических режимов в нелинейных системах и осознание неопределенности как существенной черты нелинейного процесса развития. В подобных системах каждое явление, состояние или изменение имеет свою причину, предустановленную динамическим законом развития, но зачастую является непредсказуемым. То есть причинно-следственные связи между явлениями в подобных системах сохраняются, но становятся недоступными нашему исследованию. Взаимосвязь процессов в подобных системах настольно многообразна и сложна, что даже незначительное изменение условий их существования может привести к катастрофическим непредсказуемым последствиям, что затрудняет возможность точных прогнозов нелинейных динамических процессов.
Феномен неопределенности меняет точку зрения на традиционное диалектическое соотношение возможного и действительного, случайного и необходимого. Возможность и действительность предстают как динамический процесс их взаимопревращений, когда любое состояние системы может рассматриваться как потенциальное, возможное, что предполагает множественность вариантов развития (движение) системы, поливариантность. Каждое потенциальное, возможное состояние может стать актуальным, действительным вследствие бифуркаций прямых и обратных. Таким образом, развитие системы представляет собой непрерывный динамический процесс взаимопревращений возможности в действительность и наоборот (процессы актуализации и потенциали-зации). Многократные случайные превращения возможности в действительность увеличивают неопределенность результирующих состояний, делают ее доминантной.
Существование и характер нелинейных процессов развития определяется наличием двух неразрывно связанных онтологических уровней бытия: актуального и потенциального (виртуального). Тесная связь этих двух уровней обусловливает постоянные, сложным образом организованные переходы отдельных движений с уровня на уровень: актуальные движения становятся потенциальными, потенциальные - актуальными, реальные процессы развития определяются движениями обоих видов. Актуальное бытие свершается в чувственном мире, потенциальное существует и «ждет» своей актуализации. Наличие двух онтологических уровней бытия со случайными переходами усложняет реальные процессы развития и увеличивает неопределенность реальных физических состояний.
Таким образом, постнеклассическое определение категорий «возможное» и «действительное» позволяет установить бинаправленные связи между ними, соответствующие их взаимопревращениям, что снимает дихотомию, полярность, противопоставление этих двух категорий. Реализация действительного может происходить в результате определенного закона, включающего в себя случайность как необходимую составляющую. Потенциализация состояний системы также может быть и необходимой, и случайной. Поэтому категории «возможное» и «действительное», «случайное» и «необходимое» образуют единый блок со сложными связями и неоднозначными толкованиями.
Неопределенность мыслится необходимой характеристикой любого реального процесса
развития, выступает следствием множественности возможных состояний, приводящей к постоянному выбору между ними, усиливается многоуровневой структурой бытия. Неопределенность в нелинейных системах тесно связана с феноменами неустойчивости, мультистабильности, фрактальности, обусловлена их существованием. Особое значение осмысление феномена неопределенности приобретает в связи с изучением недовоплощенных, онтологически неопределенных виртуальных объектов, для которых неопределенность мыслится как атрибутивное свойство, проявляющееся в их переходности. Введение неопределенности в познавательное поле науки требует переосмысления представлений о свойствах пространственных объектов. Принципиальная неопределенность нелинейных состояний приводит к необходимости введения новых категориальных связей в систему классических философских категорий «возможности», «действительности», «случайности» и «необходимости».
С.М. Сучкова [7] трактует неопределенность как неотъемлемое существенное свойство, связанное с виртуальностью, потенциальностью некоторых состояний бытия, то есть их способностью существовать в процессах перехода, выбора, становления. Автор выделяет два качественных типа неопределенности: эпистемологическую (гносеологическую), связанную с неполнотой описания, недостаточностью знаний об объекте, субъективными особенностями процесса познания и несовершенством понятийного отображения, и онтологическую неопределенность, обусловленную сущностными свойствами объекта познания. Возможно также одновременное комплексное существование обоих типов неопределенности. Количественными характеристиками неопределенности выступают вероятность, энтропия, различные виды фрактальных размерностей.
Неопределенность представляет собой характеристику нелинейного развития, исключающего возможность точных, однозначных предсказаний, измерений, прогнозов в широком классе систем. Неопределенность тесно связана с явлением динамического хаоса, для которого характерно существование сложных нелинейных законов, исключающих возможность точных предсказаний, характеризующихся неустойчивостью, неоднозначной зависимостью состояния от начальных условий. Неопределенность растет вместе с приростом научного знания как следствие усложнения физико-математических представлений о свойствах про-
странства и пространственных объектов, понимания их дискретности, фрактальности, состояния постоянных динамических изменений.
Неопределенность в концепции постнеклас-сического детерминизма рассматривается как неотъемлемая характеристика нелинейного развития. Неопределенные, то есть незаданные и непредсказуемые заранее хаотические состояния и движения, исключающие возможность точных предсказаний, являются закономерными и неизбежными в широком круге систем. Таким образом, мир во всем многообразии его феноменов оказывается неопределенным, неустойчивым, подчиняющимся скорее случайностям в функционировании систем, чем четким детерминистским законам развития.
Итак, неопределенность в работах второго плана понимается уже не как некоторые условия, в которых происходит и исследуется некое явление, а сама представлена в этих работах как явление в его онтологическом, гносеологическом и антропологическом (в работе [8]) аспектах. Это, несомненно, в позитивном плане отличает данные исследования от работ первой группы, однако и здесь, с нашей точки зрения, несмотря на сделанное заявление о комплексном характере этого явления, все-таки явно присутствует акцент на онтологическую неопределенность. В определенной мере это вполне объяснимо, ибо, как мы уже отмечали, современные знания о внешнем мире претерпели существенные изменения, и принцип неопределенности Гейзенберга требует существенной корректировки и дополнения. Однако и гносеологическую неопределенность не следует забывать. Тем более что большинство работ за редким исключением просто констатируют неопределенность и в онтологическом, и в гносеологическом, и в других аспектах как нечто данное и посвящены, собственно, не анализу неопределенности, а либо обсуждают ее причины, либо предлагают пути избавления от неопределенности. Спрашивается, как можно избавиться от чего-либо, если мы не понимаем его сути?
Практически забытым оказалось то обстоятельство, что неопределенность (во всяком случае, гносеологическая) является оценочной характеристикой знания, а это, с нашей точки зрения, открывает довольно широкий путь для анализа данного феномена. Во-первых, необходимым становится обстоятельный анализ отношения понятия неопределенности к таким важным философским категориям, как истина и заблуждение, ведь и они также являются оценочными характери-
стиками знания. В данной работе выскажем предварительные предположения, что, как оценка знания, неопределенность используется тогда, когда его (знание) нельзя еще определить ни как истинное, ни как заблуждение. В таком случае неопределенность - это промежуточная между истиной и заблуждением характеристика, например, такая, когда знание уже не является заблуждением, но его еще нельзя назвать истиной. Обратное, разумеется, также имеет силу: уже не истина, но еще не заблуждение. Как известно, проблема взаимоотношения между истиной и заблуждением сегодня не выяснена до конца, равно как и диалектика абсолютной и относительной истин. Так, оценочная характеристика «заблуждение» редко или даже практически никогда не применяется для определения настоящего, наличного, строящегося знания, ведь никто не будет формировать знание, которое еще до момента его полного оформления является заблуждением. Единственная цель построения нового знания - сформировать его именно как истинное. Статус заблуждения оно приобретает лишь потом и лишь тогда, когда возникает иное, более истинное.
С нашей точки зрения, эти и другие моменты процедур становления знания требуют введения в арсенал оценочных его характеристик понятия неопределенности как равного по оценочным параметрам с истиной и заблуждением. Это не вспомогательное, а равное по значению с понятиями истины и заблуждения оценочное определение.
Во-вторых, необходимо иметь в виду, что оценочные характеристики могут применяться как к своему знанию, - предшествующему наличному, - так и к знанию внешнему, то есть в том случае, когда оценивается знание другого субъекта. Это знание при полном соответствии его знаниям оценивающего наделяется характеристикой истинного, при полном несоответствии оценивается как заблуждение. Однако и здесь с неизбежностью возникают «промежуточные» ситуации, когда это знание (знание внешнего субъекта) не выявлено на предмет соответствия либо несоответствия. В таком случае неизбежно мы должны характеризовать его посредством понятия неопределенности. Вышесказанное, с нашей точки зрения, нуждается в более обстоятельном анализе, который невозможно сделать в данной небольшой работе. Здесь мы хотим обратить внимание еще на одно дополнительное обстоятельство. Вполне может случиться, и история науки дает нам немало тому примеров, когда внешнее знание
нельзя охарактеризовать как уже не истина, но еще не заблуждение или наоборот. Это касается, например, такого случая, когда некая информация передается от одного субъекта другому на совершенно непонятном тому языке. Воспринимающему удается зафиксировать тот факт, что передается некоторая информация, но ее содержание совершенно непонятно. Разумеется, такую информацию нельзя определить ни понятием истины, ни понятием заблуждения, остается лишь воспользоваться понятием неопределенности. Другое дело - эта неопределенность будет постоянной или возможно ее снятие, например, в процессе получения дополнительной информации.
С нашей точки зрения, данный случай сопоставим с теми шагами научного поиска, которые можно характеризовать как допроб-лемная его стадия. Это такие его этапы, когда существует лишь некая действительно неопределенная, зачастую воспринимаемая лишь интуитивно информация о некоем возможном развитии нового знания пока в форме проблемы. Специально отметим, что проблемы еще нет, она не сформулирована; есть лишь предчувствие, основанное порою на внешних, не связанных с сутью нового фактора признаках; предчувствие того, что есть нечто, на что следует обратить внимание и сформулировать в дальнейшем четкую проблему, за которой последует выдвижение гипотез и ее решение. Хотелось бы обратить внимание на эту форму неопределенности, которая не связана с гипотетичностью знания, что характеризует неопределенность во всех отмеченных выше работах. В них неопределенность обусловлена довольно-таки ясной причиной: либо онтологической, либо гносеологической. Именно поэтому возможна классификация неопределенностей как онтологической, гносеологической, антропологической и так далее. Здесь же мы, собственно, имеем дело с неопределенностью самой причины. Изучение доступных нам работ, посвященных неопределенности, показывает, что этот аспект еще никак не затронут в исследовании данного феномена. В дальнейшем мы намереваемся более обстоятельно проанализировать этот феномен.
Статья подготовлена при финансовой поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации в рамках Федеральной целевой программы «Педагогические и научно-педагогические кадры инновационной России» (проект № 2010-1.3.2-303-016-028).
Список литературы
1. Ахапкин Ю.К. Интерпретация социальногуманистической информации в условиях неопределенности. Дис... канд. социол. наук. М., 2008. 175 с.
2. Самыгин П.С. Правовая социализация учащейся молодежи в условиях социальной неопределенности российского общества. Дис. докт. социол. наук. Ростов-на-Дону, 2008. 406 с.
3. Тягунов А.А. Философский анализ ситуаций риска, случайности и неопределенности. Дис. докт. филос. наук. М., 2005. 342 с.
4. Чередниченко И.А. Отношения собственности в условиях неопределенности социальной трансформации (социально-философский аспект). Дис. канд. филос. наук. Волгоград, 2006. 136 с.
5. Яковук Т.И. Фактор неопределенности в социокультурной регуляции духовной жизни молодежи. Дис. докт. социол. наук. М., 200б. 270 с.
6. Афанасьева В.В. Онтология научной неопределенности. Сервер Проза.ру [Электронный ресурс]. URL: http ://www.proza.ru/2009/05/03/418
7. Сучкова С.М. Феномен научной неопределенности (эпистемологический и парадигмальный аспекты). Дис. канд. филос. наук. Саратов, 200б. 157 с.
8. Фабер В.О. Проблема неопределенности в структуре философского знания (онтологический, гносеологический, антропологический аспекты). Дис. канд. филос. наук. Саратов, 2004. 155 с.
9. Найт Ф.Х. Риск, неопределенность и прибыль.
PHENOMENON OF SCIENTIFIC UNCERTAINTY: ANALYSIS OF THE PROBLEM
A.M. Dorozhkin, T.A. Pakina
The article is concerned with the analysis of the role and significance of the problem of scientific uncertainty. The authors primarily accentuate epistemological uncertainty. The connections between the concept of uncertainty and the categories of truth and aberration are displayed.
Keywords: truth, aberration, risk, epistemological uncertainty, ontological uncertainty, social uncertainty, evaluative dimension.
М.: Дело, 2003. [Электронный ресурс]. иЯЬ:
http://www.bibliotekar.ru/biznes-47/index.htm
