CC BY
134
Алла Торопова
ФЕНОМЕН ИНТОНИРОВАНИЯ КАК ЗНАКОВАЯ ФУНКЦИЯ
Аннотация. Статья посвящена анализу психологической сущности феномена интонирования и раскрытию генеза его знаковой функции. Обсуждаются подходы разных наук к рассмотрению значимости интонирования в становлении высших психических функций - речи, музыкального восприятия, сознания и творчества, а также в создании и сохранении «интонационной формы личности».
Ключевые слова: интонирование; интонация; экспрессия переживаний; «языковость» сознания; интегральная индивидуальность интонирования.
Abstract. The article analyses the psychological essence of intonating phenomenon and reveals the genesis of its sign function. The approaches of the different sciences to consideration of significance of intoning in higher psychical (mental) functions development (speech, musical perception, musical consciousness and creativity), and in making and keeping the "intonational form of a person" are discussed.
Keywords: intonating; expression of experiences; «languageness» of consciousnesses; integrated individuality of intonating.
Феномен интонирования в истории современного научного познания имеет четко выраженную отнесенность как к музыкальным явлениям, так и к явлениям более общего психологического порядка: сущностным сторонам формирования и восприятия естественной речи, ее коммуникативной направленности.
Рассмотрение интонирования как фундаментального компонента музыкального формообразования является естественным для музыковедения со времен появления классического труда Б.В. Асафьева «Музыкальная форма как процесс», где была высказана аксиоматически и аксиологически завершенная мысль: «музыка есть искусство интонируемого смысла» [1, с. 7].
В.В. Медушевский, продолжая исследование музыкального смысло- и формообразования, акцентировал внимание на интонационной форме музыки [2]. По мере моего погружения в таинство интонирования и изменения ракурса рассмотрения исследуемого феномена с музыкоцентрированого на психоцентрированный, я пришла к « симметричному ответу» психологии музыковедению, обозначив исследуемый пласт как «интони-
Интонирование как предмет научных исследований
Интонационная форма музыки -vis-à-vis -интонирующая природа психики
рующая природа психики». Такой подход к феномену интонирования является необходимым дополнением к пониманию целостности явлений культуры и их системной взаимосвязанности с внутрипсихическими процессами, импульсами и потребностями. Интонирующая Ранее мною уже была дана дефиниция интонирую-
функция психики щей функции психики, которая заключается во вневер-
в основании культур -
' бальной категоризации опыта переживаний и явлений внешней и внутренней психической жизни субъекта, семьи, клана, рода и этноса, означаемых в языке интонаций и развернутых интонационных форм, вариативно закрепленных в различных культурах [3, с. 51]. Под развернутыми интонационными формами я понимаю области искусства и народные обрядовые традиции, где визуально-пластическое и звуковое интонирование образуют отчетливые самобытные явления, воспроизводящие ценностно-аффективный опыт.
Интонирующая функция психики, развиваясь с первых моментов жизни, участвует в строительстве целого ряда других, в том числе высших психических функций: музыкального восприятия, сознания и творчества, речи, мышления, памяти; в понимании естественных и искусственных языков - языка поэзии, музыки, пластики, танца, визуальных образов.
Ряд функций, вырастающих из интонирующей природы психики, думаю, можно продолжить, выделив на данном этапе взаимосвязь музыкального сознания с этой корневой сущностью психики. Исследование музыкального сознания, его генеза и артефактов является воротами и ключами к раскрытию общей интонационной природы и функции психики. Исследование генеза Музыкальность человека и его музыкальное сознание как способность оперирования музыкальными знаками и символами при восприятии и порождении музыкальных явлений развивается на основе первичной, или корневой, стихийно активизирующейся в общении функции. Выделенные мною ранее слои музыкального сознания человека, отражающие этапность символоге-неза, представляют собой:
1. Праслой - интонирующее сознание или его функция, которое является общей основой для многих выразительных форм искусств, не только музыки, но и танца, жеста и пластики, речевой декламации.
2. Слой культурно-обусловленный - собственно музыкальное сознание в его символах и знаках.
Путь становления интонирующего слоя сознания таков:
музыкального сознания - путь раскрытия интонационной функции психики
Палеонтология
музыкального
языка
Архетипы интонирования
• субъективная спонтанная интонема, маркирующая переживание;
• культурно-обусловленная и отработанная в социуме приблизительная интонация;
• фиксированный музыкальный символ и его «знак» (закрепленный в устном ритуале или письменной форме).
На уровне культурно-закрепленной интонации интонирующая функция психики становится уже высшей психической функцией - музыкальным сознанием.
Слушая, исполняя и изучая музыку в ее жанрово-стилевом и этнокультурном разнообразии, мы имеем дело с уже закрепленными в явлениях культуры и памяти людей откристаллизовавшимися интонационными формами, которые прошли длительный путь символогенеза вместе с развитием музыкального сознания человечества, став отчужденными формами запечатленного опыта сознания, то есть свободно «путешествующими в культуре» и уже не связанными с породившими их переживаниями.
Все богатство или стереотипность интонационных форм включены в знаково-символическую реальность [4, с.102-143], окружающую человека с рождения. Чтобы эта реальность стала стимулом развития человеческого сознания, должны быть какие-то внутрипсихи-ческие побуждения, ответственные за готовность к встрече с этой сложно устроенной и отчужденной от непосредственного опыта знаковой системой. По-видимому, ответственность за сензитивность к символам и знакам культуры и несет интонирующая функция психики, предуготовляя индивида к запуску механизма формирования языкового сознания, связующего его накрепко с уже определенными языками той культуры, в которую он вошел с рождения.
Для реконструкции первичных интонем психики, по-видимому, общих как для звуко-певческого, так и более позднего вербального интонирования, целесообразно применить метод, условно названный мною « палеонтологическим», выявляющим примитивные общие контуры интонирования для выражения самых элементарных физиологических переживаний, которые присутствуют в обобщенном виде в любых музыкальных этнокультурах и стилях.
В результате музыкально-психологического анализа первичных интонационных паттернов музыкального языка и сопоставления их с выявленными музыковедами мелодиками раннефольклорного интониро-
Интонирование как
означение
переживаний
Психолингвистический подход к исследованию интонирования
вания [5, с. 58-126] родилась авторская концепция архетипов интонирования.
Архетипы интонирования связаны с базовыми первичными аффектами и бытийными переживаниями: гравитационным ощущением и его преодолением, возбуждением и торможением, депривацией и удовлетворением, регулярностью и динамикой смены этих состояний. Архетипические интонемы формируются спонтанно как аффективные способы символизации этих базовых переживаний, экспрессивными модальностями аффективной символизации являются двигательное и голосовое интонирование.
Далее интонирование как функция означения переживаний закрепляется и связывается с психофизиологическими поведенческими паттернами, то есть становится функцией не только реактивного отражения текущего переживания, но и активного его выражения, манифестации окружающим. Так архетипы интонирования становятся базовыми универсалиями всех развитых форм интонирования в культурах.
Предложенный мною музыкально-психологический подход к изучению интонирования является плодотворным, но не единственным и, как я сейчас понимаю, недостаточным в силу оставления за скобками многих явлений и факторов его становления, не относящихся к развитым формам музыкального интонирования. Обратимся к научным областям, сопряженным друг с другом через исследуемый феномен интонирования.
Интонированию в психолингвистике отведено определенное место. Интонацию рассматривают в контексте «метаязыковых» невербальных знаков, которые используются в процессе коммуникации, в речевом общении, а следовательно, в речевой деятельности. Интонации и интонемы в психолингвистике не тождественны знакам языка, «поскольку отличны от них по своей природе» [6, с. 104]. К знакам языка относятся: жесты, мимика, пантомимика («язык телодвижений»), смысловое паузирова-ние и голосовое интонирование. В контексте наук о речевой деятельности интонирование обычно не относят к знакам языка. Однако, на мой взгляд, интонирование относится напрямую к общей языковости психики и к знакам мета-языка отдельного человека, этноса и культуры.
По мнению В.А. Ковшикова и В.П. Глухова, интонационное оформление речи не совсем укладывается в систему языка, оно как бы накладывается на уже « готовую» структуру речевого высказывания, «присоединяясь» к каждому составляющему ее семантическому
Нейропсихологиче-ский подход к исследованию интонирования
Знаки аффективных состояний у животных
языковому элементу (слову или словосочетанию), создавая универсально-знаковый метатекст речевой деятельности, без которого невозможно полноценное речевое общение [6, с.104].
Полагаю, что интонирование не накладывается, а по сути как бы предшествует вербальному речевому высказыванию, то есть является его праслоем, проникающим в речевую деятельность субъекта и предвосхищающим ее, манифестируя тем самым глубинные личностные слои (в том числе этнические и социокультурные стереотипы). Эта моя мысль следует за идеями А.Р. Лурии, который положил начало нейролингвисти-ке и нейропсихологии.
А.Р. Лурия акцентировал внимание на хронологии появления в речевой деятельности интонационных звуковых форм и форм пластического интонирования. Он писал: «на первых порах этот язык был тесно связан с жестами и нечленораздельный звук мог означать и «осторожнее», и «напрягись» и т. п. - значение этого звука зависело от практической ситуации, от действия, жеста и тона» [7, с. 25].
Начало речевой активности ученый рассматривает в аспекте «симпрактической» деятельности, накрепко связанной с ситуацией ее осуществления и переживанием « здесь и теперь». Чем более речь обособляется от ситуации, тем успешнее слова и фразы как языковые знаки абстрагируются и рационализируются, становясь орудиями обозначения для « там и тогда» и даже « где-нибудь и когда-нибудь». Дальнейшие перипетии в развитии или нарушениях речевой функции нейропсихо-логическая методология связывает исключительно со сложной и многозначной ролью вербальных конструкций языкового сознания. Интонирование упоминается в связи с просодической компонентой речевого высказывания, дополняющей основные языковые коды.
Вместе с тем, обсуждая проблему происхождения языка и правомерности выведения его из форм знакового поведения животных, А.Р. Лурия отмечал: « Нам пока мало известно о "языке" животных, "языке" пчел, "языке" дельфинов. Однако бесспорно то, что движения или звуки у пчел и дельфинов отражают лишь аффективные состояния и никогда не являются объективными кодами, обозначающими конкретные вещи или их связи. Все это кардинально отличает язык человека (как систему объективных кодов, сложившихся в процессе общественной истории и обозначающих вещи, действия, свойства и отношения, т. е. категории) от "языка" животных, который является лишь набо-
Отличие знаковой функции слова и интонирования
Интонирование как знаковая система кодов переживаний
ром знаков, выражающих аффективные состояния (курсив мой - А.Т.). Поэтому и "декодирование" этих знаков есть вовсе не расшифровка объективных кодов, а вовлечение других животных в соответствующие сопереживания. "Язык" животных <...> является лишь путем к созданию очень сложных форм аффективного общения» [7, с. 30].
Возможно, ключом к пониманию знаковой функции интонирования является именно это умозаключение о выражении аффективного состояния с целью вовлечения в сопереживание.
Согласно А.Р. Лурии, «человек отличается от животных наличием языка как системы кодов, обозначающих предметы и их отношения, с помощью которых предметы вводятся в известные системы или категории. Эта система кодов ведет к формированию отвлеченного мышления, к формированию «категориального» сознания» [7, с. 31].
Я вывожу из этого высказывания несколько мыслей: во-первых, знаковые функции слова и интонирования различны, во-вторых, интонирование ближе биологии человека (наследуя в чем-то интонированные знаки животных), чем слово.
Возможно, знаковые функции слова и интонации даже пересекаются в сфере «категориального сознания», но категоризации в этих противоположных знаковых системах подвергаются различные явления, можно сказать, что между словом и интонированием поделены сферы влияния в сохранении опыта и создании систем кодов для передачи разных его форм. Если главным атрибутом слова является его предметная и абстрактно-сущностная отнесенность, то атрибутом интонации является переживание и аффективная отнесенность. Согласно А.Р. Лурии, рожденное в симпрак-тической фазе речевой активности интонирование как артефакт непосредственного переживания ситуации может приобрести функцию знака, относящего к былому переживанию, к напоминанию о нем.
Интонирование как знаковая система кодов переживаний не была подхвачена в психолингвистике, интонационные знаки, принятые к рассмотрению в этой науке ограничиваются малым репертуаром, в основном вопросительной и восклицательной интонациями, также являющимися маркерами для диагностики развития или нарушений речевой функции и кинетическими (жесто-выми) подкреплениями устной речи. Темп, ритм, амплитуда и другие характеристики выразительных движений в кинетической речи выполняют ту же роль аффективного фона или усиления вербального высказывания.
Антропологический подход
к исследованию интонирования
Этологический подход
к исследованию интонирования
Если выйти за рамки психо- и нейролингвистики и посмотреть на эту знаковую систему с позиции общей психологии и психологии личности, то интонированная система кодов переживаний приобретет немаловажное значение в аспекте личностно-коммуникативных ресурсов и особенностей личности, ее чаще всего неосознаваемого этнокультурного багажа и практического социального интеллекта.
А.Р. Лурия обратил внимание на одно наблюдение антрополога Б. Малиновского, которое проливает свет на ранний генезис сочетания слова и интонации. Он показал, что « речь некоторых народов, стоящих на низком уровне культурного развития, трудно понять без знания ситуации, в которой эта речь произносится. Так, не понять, о чем говорят эти люди в темноте, когда нельзя видеть ситуации, жестов, ибо только в знании ситуации, а также интонации слово и приобретает свое определенное значение. Подобные факты в известной мере имеют место в трудных ситуациях, когда к речи должен присоединиться жест, делающий сообщение более понятным. По-видимому, вся дальнейшая история языка <...> является историей эмансипации слова от практики, выделения речи как самостоятельной деятельности, наполняющей язык и его элементы - слова -как самостоятельной системы кодов, иначе говоря -историей формирования языка в таком виде, когда он стал заключать в себе все необходимые средства для обозначения предмета и выражения мысли. Этот путь эмансипации слова от симпрактического контекста можно назвать переходом к языку как к синсемантической системе, т.е. системе знаков, связанных друг с другом по значению и образующих систему кодов, которые можно понимать, даже и не зная ситуации» [7, с. 34].
В то же время, обращая вслед за А.Р. Лурией и Б. Малиновским внимание на то, что с симпрактическо-го интонирования начинается и на нем заканчивается языковая активность сознания человека, мне представляется чрезвычайно продуктивной идея об изучении самостоятельной или дополнительной знаковой функции интонирования в аспекте ее дальнейшей судьбы в онтогенезе и преломления к формированию своих собственных языковых кодов сознания.
Внимание к проблеме внутренних природных предпосылок формирования аффективного интонирования было привлечено этологами (Н. Тимбергеном [8], К. Лоренцем [9]). Именно в этой области биологических исследований поведения были открыты такие явления,
как «социальные высвободители» и «социальные подавители» - механизмы пробуждения к восприятию и закреплению « знаковых стимулов». Они были первыми, кто заметил, что «видо-специфические модели поведения часто активируются посредством восприятия довольно простых зрительных и слуховых сигналов, к которым они врожденно чувствительны» [10, с. 47]. Эти знаковые стимулы, включая интонированные сигналы, исполняя роль «социальных побудителей», запускают жизненно-значимые паттерны поведения, при этом необходимым условием их запуска в ответ на знаковый стимул является биологическая готовность как внутренний фактор для растормаживания необходимого поведения при условии встречи особи с соответствующим знаком.
В этом свете могут быть рассмотрены и паттерны инстинктивного поведения человека. Так, материнский инстинкт запускается множеством знаковых сигналов и интонем, врожденно-присущих поведению новорожденного, в то же время « знаковыми стимулами» для ребенка и базой для формирования импринтинговой связи с матерью является ее интонирование и визуальный контакт, даже вне их связи с подкреплением в виде кормления.
Первичная селекция Дж. Боулби, анализируя этологические и психоана-
интонационных литические данные, вывел умозаключение: «те знако-
знаков
вые стимулы, которые активируют или прекращают определенный поведенческий паттерн, могут вначале быть общими, а могут позднее, через процесс обучения, становиться более узкими. Этот процесс сужения, как было доказано (К. Лоренцем - уточнено мною - А.Т.), также ограничен коротким периодом жизненного цикла» [10, с. 54].
Значит, первичное интонирование как знаковая функция, причем задействованная как при восприятии знака, так и при активном его интонировании, с первых минут и часов жизни (по некоторым данным даже еще в утробе) проходит через селекцию и социокультурный фильтр, производимый ближайшим окружением ребенка практически бессознательно. Сенсорные эталоны и другие этнокультурные признаки интонационных знаков транслируются ребенку через аффективное подкрепление или неподкрепление, выполняя найденную этологами роль «социального высвободителя» или «социального подавителя». Так происходит взаимное и системное развитие сенсорно-аффективных систем и паттернов интонирования аффекта как звуковых, так и жестовых. Все это является фундаментом для этнической идентификации или родового интонирования.
Этномузыковедче-ский подход к исследованию интонирования
Культурологический подход
к исследованию интонирования
Явление интонационной избирательности с позиции этномузыковедения изучал И.И. Земцовский, им введено понятие «этнослух», который участвует как в акте восприятия музыкальных явлений, так и в акте их порождения, музицирования. «Этнослух, по мнению И.И. Земцовского, делает музыку культурно значимой для нас - в меру нашей собственной культурности, то есть нашей способности проникновения в культуру (свою или чужую) вообще» [11, с. 160]. Музыкальный этнослух выполняет «функции изнутри личности (группы, общества, этноса в целом), дает внутреннюю слуховую настройку стилистически-ориентированного слуха, определяет характер протекания самого процесса музыкального мышления, внутреннего интонирования и т. д. и т. п. В этих смыслах он внутренне действен, внутренне инструментален» [11, с. 160].
Понятие этнослуха охватывает феномены интонационной чувствительности и установки, проявляющиеся как в интонировании-перцепции, так и интонировании-действии. Непроизвольное этно-интонирование происходит всегда, окрашивая наши речевые и двигательные акции. Это гениально схватил еще Лев Толстой в « Войне и мире», когда как будто подглядел « в этой графинечке», молодой Наташе Ростовой - во время танца у дядюшки - ее как будто ниоткуда взявшуюся русскую повадку. Как пишет И.И. Земцовский, «то была типичная и неосознаваемая реакция ее русской народной культурной антропологии музыкального слуха - той антропологии, в которой слышание и поведение, мышление и говорение неразрывны...» [12, с. 10]. То есть интонирование - всегда есть знак этнической идентичности, даже если все остальные средства презентации личности универсальны и связь с этничностью практически утеряли.
Типы и особенности интонирования могут быть рассмотрены и как культурно-антропологические знаки. Так, Г.М. Пресс считает, что интонирование является главным звуковым носителем смыслов в традиционных культурах. «В нем фокусируются отобранные тысячелетиями звучания, ставшие знаками, символами, точно воспринимаемые представителями культуры мгновенно, на уровне подсознания» [13, с. 4]. Таковы звуковые подражания, сигналы-команды, сигналы выражения тревоги, радости, гнева, нежности и иных эмоциональных состояний. « В религиозных обрядах через интонирование проявляются такие религиозные состояния, как мольба, заклинание, благодарение, восхваление,
Параллелизм и взаимодополнительность подходов к изучению функций интонирования
Интонационный словарь или интонационная форма личности
Интегральная
индивидуальность
интонирования
скорбь, смирение. Оно помогает организовать, звуково выявить, метрически оформить разнообразные жизненные ритмы в единое пульсирующее состояние, направить сознание участников трудовых процессов, обрядовых действ в заданное русло путем использования возможностей эмоционально-психологического воздействия на людей» [13, с. 5].
Представленные подходы, взаимодополняя друг друга, отражают общую логику изучения феномена интонирования. В некоторых подходах найдены понятия и категории, помогающие выстроить общую линию онтогенеза и филогенеза интонирующей функции.
Комплексный научный аппарат психологического исследования интонирования может включать в себя такие понятия, как интонемы, интонационные знаки и символы, знаковые стимулы и социокультурные высвободители. Все эти понятия помогают выстроить концепцию символогенеза от интонирования как первичной знаковой функции до высших психических функций - речи, мышления, памяти, а также музыкального восприятия, сознания, творчества, высших форм общения.
Из стихийности и ненаправленности базовых «биологических» форм интонирования с рождения путем социальной фильтрации и этико-этнической селекции развивается интонационный словарь личности, служащий инструментом для самопрезентации, налаживания отношений, означения значимых явлений и аффектов, категоризации чувственного опыта и экспрессии личностного смысла.
Из континуальности интонируемого потока в процессе развития личности формируются индивидуальные орудия знакового интонирования:
• психомоторный контур интонирования: индивидуальная пластика и почерк;
• палитра голосового интонирования: тембр, регистр, скорость, энергия и наполненность, индивидуальные архетипические интонемы;
• контактность (такт, по Аристотелю) или устремленность в общении к соинтонированию, к контрастному или контрапунктическому интонированию или к прекращению со-общений.
Все это вместе, а возможно и многое другое, образуют интегральную индивидуальность интонирования.
Интегральная индивидуальность интонационной формы личности складывается благодаря вкладам разных уровней природы и сущности человека: его гене-
Организмический
уровень
интонирования
« Интонированная фертильность»
тике и родовым формам интонирования, этническим стереотипам и социальным условиям, особенностям организма, социокультурной среды и внутреннего мира личности.
Условно можно выделить следующие уровни интегральной индивидуальности интонирования, манифестирующие личность: организмический уровень, уровень социального «Я» и духовно-личностный, каждый из которых находит свой путь к экспрессии вовне через перечисленные ранее орудия знакового интонирования.
Этот уровень связан с индивидуальными телесными возможностями и особенностями, реализуемыми в общих орудиях интонирования: пластике движений, интонациях голоса, готовности к соинтонированию (пристраиванию).
Телесные характеристики имеют широкий спектр для спонтанного и абсолютно неосознаваемого самопредъявления, так, в интонационных знаках запечатлена информация не только о поле, возрасте и состоянии здоровья, но также и о более тонких моментах, например фертильности и даже фазе цикла (у женщин), неосознаваемых установках, скрытых намерениях, наличном опыте, запечатленном в телесной памяти, и актуальных потребностях организма.
Приведу пример из интернет-ленты новостей по научной периодике: американские исследователи утверждают, что женский голос становится наиболее привлекательным и волнующим для мужчин именно тогда, когда женщина находится в состоянии, наиболее благоприятном для зачатия потомства. Во время эксперимента ученые дали испытуемым обоих полов прослушать записи голосов женщин, сделанных в разные периоды их менструального цикла, и попросили выявить наиболее привлекательные. Журнал New Scientist сообщает, что таковыми для испытуемых оказали голоса тех женщин, менструальный цикл которых наиболее благоприятствовал зачатию и деторождению (середина цикла, овуляция).
Считалось, что у людей, в отличие от животных, нет никаких внешних признаков того, что женщина находится в самом благоприятном для зачатия состоянии. Однако ученые на основе исследования сделали предположение, что мужчины могут уловить даже небольшие изменения гормонального фона именно по слегка изменившемуся тембру голоса, и возможно, будут считать женщину, находящуюся в наиболее благоприятном для зачатия состоянии, более привлекательной, даже не осознавая, почему.
Исследователи отмечают, что, несомненно, потребуется серия дополнительных экспериментов для того, чтобы выявить те биологические механизмы, которые лежат в основе изменений восприятия... однако «уже сейчас с уверенностью можно утверждать, что именно влияние половых гормонов на функционирование голосового аппарата является первоисточником этих изменений» [14].
Это лишь один из примеров отражения в голосовом интонировании организмического уровня индивидуальности и ее состояний. Примеров можно было бы привести множество из сферы более профессионально-зависимой от телесной составляющей интонирования - сферы музыкальной или театрально-пластической деятельности. Интонации и жесты Концепция интонирования как языка аффектов лич-как «детектор лжи» ности неожиданным образом может объяснить природу действия разнообразных « детекторов лжи». Так, некоторые из них построены на сложной психомоторной реакции на предъявляемые стимулы, что и есть, по сути, спонтанное двигательное интонирование как означение особо значимых явлений и аффектов. Стимулы, вызывающие повторный аффект, затрагивающие сильные эмоциоген-ные события, заставляют организм непроизвольно отвечать на них интонационным выделением в двигательном или голосовом ответе. Стало быть, наше внутреннее «Я», не предназначенное к демонстрации другим, имеет собственный язык и собственную « волю», неподконтрольную предъявляемому другим осознаваемому «Я». По замечанию Я.Э. Голосовкера, « весь организм человека « мыслит» втайне от нашего интеллекта» [15, с. 158], и не только мыслит, но выражает через интонационные знаки свое отношение и свои ожидания от мира.
Уровень организма является базовым во всех акциях прямого или косвенного музыкального воздействия, и, стало быть, телесные переживания и впечатления, выразительные движения и непосредственные реакции становятся « кирпичиками» символогенеза музыкального сознания. По мере обучения и овладения профессиональными музыкальными навыками организмический уровень музыкального сознания, его вклад опосредуется техническими возможностями музыканта, проявляется в « слышащих руках», телесной памяти на музыку.
Телесный уровень музыкального сознания является подчас основным адресатом музыкальных сообщений, как в танцевальной музыке или поп-культуре. Непосредственно и в первую очередь этот уровень музыкального сознания активизируется у детей вплоть до начала обучения в школе, а у личностей с ярко выра-
Организмический
уровень
интонирования
в развитых формах
музыкального
сознания
и деятельности
Уровень «социального Я» и общественная природа интонирующего сознания
Духовно-
личностный уровень интонирования
женной музыкальностью этот уровень так и остается ведущим часто всю жизнь, что вместе с другими психологическими особенностями (архетипом Дитя, например) способствует сохранению непосредственности, креативности, артистизма и обаяния.
Музыка, ее интонационные знаки и формы обращены к социальному контексту, выросли, как показано этологами и антропологами, из коммуникативных поведенческих актов и обеспечивают личности « вход» в социальное пространство. Более того, стилево-определенное интонирование в виде умения невербально « ссылаться» в общении, распознавать, имитировать или исполнять знаковые интонации из музыкальных произведений является как бы « входным билетом» в столь же определенное общество или круг людей, социальный слой или « клуб», открытый только для владеющих специальными интонационными кодами.
Этот уровень « социального Я» интонирования позволяет осознать свою этно-культурную и, условно говоря, « кастовую» идентичность.
Через этот уровень реализуется и потребность в безопасности личности, приобщающейся к коллективным ценностям (или узко-племенным музыкальным символам) в процессе интонационного присоединения (ярчайшим примером может служить сцена исполнения гимна Германии в предвоенной ситуации, показанная Б.Фос-сом в кинофильме « Кабаре»).
Наряду с организмическим этот уровень поставляет приобретенные « кирпичики» интонем и развитых интонационных форм для символогенеза интонирующего (языкового) сознания личности.
Основным показателем присутствия и развитости духовно-личностного уровня интонирования является рефлексия на его свойства и жизненные проявления, интонирование диалога с самим собой, надличностными силами и единой Личностью, созидание внутреннего пространства собственной личности посредством интонационно-языковых кодов.
На этом уровне интонирование становится выразителем личностных смыслов сознания, переработавшего биологические и социокультурные знаки и их значения.
Молитвенная практика утверждает личность, предстоящую перед Богом, в личностном интонировании молитв, как младенец интонационно возвещает свое рождение в реальность, так молящийся обретает связующую нить с тем, к кому обращен, через акт лично-интонированной молитвы.
«Интонационная форма» личности -презентация ее сущности и текущего состояния
Опыт интонирования эмоционально-значимых отношений
Опыт спонтанно-интонированных чувств и аффектов
Опыт выразительно-ритмизованных действий и движений
Все три уровня истоков интонирования сливаются в единстве личностных проявлений, каждый из которых подчас может занимать доминирующее положение. Интонирование исходит из интонационной формы или сущности личности, оно является непроизвольным и может стать произвольным актом самопредъявления.
«Интонационная форма» личности, все ее неосознаваемо порожденные и приобретенные знаки формируются в глубоких слоях психического опыта индивида: опыте интонирования эмоционально-значимых отношений, опыте спонтанно-интонированных (вербально и невербально) чувств и аффектов, опыте выразительно-ритмизованных действий и движений, опыте становления выразительного речевого высказывания, опыте слухо-двигательного и процессуального ориентирования в пространстве и времени.
Эмоционально-значимые отношения - это присутствие в раннем опыте ребенка близких и дальних людей, создающих особое энергетическое поле для произрастания базовых и более тонких эмоций. Эмоционально-значимые отношения питают аффективное общение с его атрибутикой - свободным интонированием переживаний. Если в раннем опыте отношений присутствует разнообразие возвышающих и укрепляющих индивидуальность чувств и отношений: любви, радости, юмора, покоя, благодати и доверия - к ближним; интереса, тревоги, любопытства, удивления и защищенности - к дальним, то это создает дифференцированную систему знаковых стимулов и интонационных ответов на текущие переживания. Богатство эмоций ведет к богатству интонационного словаря личности, участвующего в дальнейшем в развитии тех форм интонирования и слуха, которые необходимы в соответствующих видах художественной деятельности и социальной коммуникации.
Опыт спонтанно-интонированных (вербально и невербально) чувств и аффектов - это атмосфера свободной экспрессии текущих переживаний, обретение личностью собственного « голоса» и пластического самовыражения. Восполнить этот опыт при его отсутствии ставила своей целью в « школе свободного танца» знаменитая А. Дункан и ее последователи.
Опыт выразительно-ритмизованных действий и движений - целесообразная организация совместно-разделенной деятельности с ребенком, будь то игра, физические упражнения, пластическое интонирование на музыкальных занятиях или передвижение в пространстве (по земле или по воде - спортивные мероприя-
Опыт становления выразительного речевого высказывания
Опыт слухо-двигательного и процессуального ориентирования в пространстве и времени
тия). Выразительно-ритмизованные действия и движения создают легкость в освоении пространства и создают базис для музыкально-ритмического чувства.
Опыт выразительного речевого высказывания - это эмоционально-осмысленная воздействующая речь, служащая развитию общения и вербальной экспрессии у ребенка. Выразительное слово, осознанное как инструмент воздействия, наряду с движением подкрепляет и стимулирует развитие знаковой функции интонирования.
Слухо-двигательное и процессуальное ориентирование в пространстве и времени - это освоение с самого раннего детства способа исследования пространства с помощью слуха и звука: вслушивание, повышающее чувствительность к акустическим, тембральным и высотным характеристикам звучащего вокруг; процессуальное ориентирование во времени - это первичное спонтанное измерение времени ребенком, например, при ожидании чего-либо - количеством пропевания знакомых песен, заполнение времени передвижения в пространстве мысленными « куплетами», а то и более сложными «масштабно-тематическими структурами» (пением считалок, стихов и т.д.).
Этот прафеномен интонирующего сознания отражен А. Милном в «ворчалках» Винни-Пуха, заполняющих место и измеряющих время « между»: между событиями дня или горшочками с медом.
Примером измерения времени и длины пути интонированной процессуальностью служат, например, ямщицкие песни.
Итак, интонированные отношения с миром организуются в большей мере бессознательно, на основе эмоционально-чувственной оценки ситуации и спонтанно интонированных переживаний.
1. Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс: Книги первая и вторая. - 2-е изд. - Л., 1971.
2. Медушевский В.В. Интонационная форма музыки. - М., 1993.
3. Торопова А.В. Интонирующая функция психики в генезисе музыкального сознания // Развитие личности. - 2011 - № 3. - С. 40-61.
4. Мухина В.С. Личность: Мифы и Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). - 2-е изд., испр. и доп. - М., 2010.
5. Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысотный аспект. - М., 1986.
6. Ковшиков В А., Глухов В.П. Психолингвистика. Теория речевой деятельности. - М., 2007.
7. Лурия А.Р. Язык и сознание. - 2-е изд. - М., 1998.
8. Тинберген Н. Социальное поведение животных = Social Behavior in Animals, 1953 / пер. с англ. ; под ред. акад. РАН П. В. Симонова. - М., 1993.
9. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. - М., 1998.
10. Боулби Дж. Создание и разрушение эмоциональных связей. - М., 2006.
11. Земцовский И.И. Артикуляция как знак этнической культуры // Этнознаковые функции культуры. - М., 1991. - С. 152-189.
12. Земцовский И.И. Апология слуха // Музыкальная академия. - 2002. - № 1. - С. 3-12.
13. Пресс Г.М. Интонирование как универсальный механизм смыслообразования и смыслопроявления: автореф. дис. ... д-ра философ. наук. - Бийск, 2008.
14. Анонсированные материалы журнала Human Evolution and Behavior. URL: http://news.bbc.co.uk/2/ hi/health/7375062.stm
15. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. - М., 1987.
