CC BY
26
ФЕНОМЕН ДЕМИХОВА Часть II. Становление экспериментатора (1916-1947).
От студента-биолога до врача-патологоанатома (1937-1940).
Великая Отечественная война (1941-1945).
В Московском пушно-меховом институте (1946-1947)
С.П. Глянцев
НЦССХ им. А.Н. Бакулева РАМН, Москва Контакты: Сергей Павлович Глянцев, spglyantsev@mail.ru
Phenomenon of Demikhov Part II. Emergence of the experimenter (1916-1947). From a student-biologist to a physician-pathologist (1937-1940). The Great Patriotic War (1941-1945). At Moscow Fur Institute (1946-1947)
S.P. Glyantsev
Bakoulev Scientific Center for Cardiovascular Surgery of the Russian Academy of Medical Sciences
1 сентября 1938 г. В.П. Демихов начал учиться на V курсе биологического факультета Московского университета. Кафедра была та же самая, только с прибавлением физиологии человека и животных, и располагалась в старом здании МГУ на Моховой (сейчас там находится Институт стран Азии и Африки). Руководил кафедрой профессор Иосиф Львович Канн (1892-1942), чьи научные интересы касались физиологии нервного возбуждения.
Чтобы целиком отдаваться учебе и научной работе, нужны были средства, однако привезенных из дома «на первое время» денег не хватило. Помощи от родителей В.П. Демихов, с 15 лет сам себе зарабатывавший на жизнь, не ждал. Надо было обходиться своими силами. И он написал заявление на имя декана с просьбой назначить ему стипендию, мотивируя это тем, что, во-первых, средств к существованию у него нет, а во-вторых, в Воронежском университете «в продолжение всего времени» он получал стипендию. Распоряжением декана от 20 сентября, «задним»
числом, т.е. с 1 сентября, стипендия была назначена. Теперь о хлебе насущном можно было на время забыть и заняться любимым делом.
В его личном деле есть прошение за подписью заместителя декана В. Ракова с просьбой допустить студента В.П. Демихова к работе с литературой в Центральной медицинской библиотеке Наркомздрава СССР. Причем, указана цель: литература необходима ему для выполнения «спецработы». О какой такой спецработе шла речь? Спустя 21 год В.П. Демихов вспоминал:
«Поддерживать прямой массаж сердца ручным способом длительное время, исчисляемое часами, практически очень трудно.
Для того чтобы более эффективно можно было поддерживать кровообращение при затруднении восстановления функции сердца, нами в 1938 г. был сконструирован и изготовлен в мастерских Научно-исследовательского института экспериментальной физиологии и терапии (курсив наш - С.Г.) специальный аппарат.
Этот простой прибор состоял из двух лапок или чашечек, присасывающихся к стенкам желудочков сердца. К лапкам были подведены рычаги, которые могли приводиться в движение от руки или от маленького электромотора.
Испытание прибора в эксперименте прошло успешно... <...> ... возникает вопрос: нельзя ли использовать механический массаж сердца не только как временное мероприятие для восстановления остановившегося сердца, но и как метод постоянного поддержания жизни при необратимо утраченной функции сердца. Эта мысль возникла у нас еще в 1938 г. ...»'
Получается, что вскоре после начала учебы талантливого воронежского студента в Московском университете С.С. Брюхоненко привлек его к работе в своем институте на Погодинке. Но опять же, кто был автором идеи создания аппарата для прямого массажа сердца, из де-миховской цитаты неясно. К тому же исследования, проводимые НИИЭФиТ, были засекречены. Например, сам В.П. Демихов сообщил о том, чем он занимался в 1938 г., только в 1960 г., а об исследованиях С.С. Брюхоненко в НИИЭФиТ стало известно лишь в 1964 г., когда был опубликован первый сборник его работ по искусственному кровообращению. Однако из архивных документов мы знаем, что с 1940 г. Сергею Сергеевичу разрешили при помощи автожектора «СБ-2» оживлять умерших людей. А тогда, вскоре после получения в августе 1940 г. диплома об окончании биофака МГУ, В.П. Демихова призвали на воинскую службу в ряды РККА.
Таким образом, практически сразу же вслед за 1) механическим сердцем, имплантированным в ортотопическую позицию и предназначенным 2) для заместительного кровообращения, что он разработал в Воронежском университете, студент-биолог МГУ и сотрудник НИИЭФиТ
B.П. Демихов создал 3) аппарат для прямого массажа сердца и выдвинул идею его использования в качестве 4) устройства для вспомогательного кровообращения. За пару лет - четыре идеи, и все для тех лет чрезвычайно новые и необычные.
То, что эти работы проводились под руководством С.С. Брюхоненко и в его институте, сомнений нет. Однако никаких упоминаний об изобретениях В.П. Демихова мы не обнаружили ни в фонде архива РАН (Д.Т. Логинов), ни в трудах
C.С. Брюхоненко.
С какой целью 2 февраля 1940 г. декан С.Д. Юдинцев выдал студенту-выпускнику В.П. Демихову характеристику, мы не знаем, но, учитывая, что вместе с деканом под ней подписался секретарь Комитета ВЛКСМ, можно сделать вывод, что она была комсомольской:
Х А Р А К Т Е Р И С Т И К А
Тов. Демихов Владимир Петрович, родился в 1915 г. Член ВЛКСМ с 1931 г. Академическая успеваемость удовлетворительная.
Общественную работу в МГУ т. Демихов выполнял следующую: ответственный по красному уголку на избирательном участке /МГУ/. К выполнению этой работы относился добросовестно. Демихов проявил себя за время учебы в МГУ как политически-грамотный и дисциплинированный товарищ.
ДЕКАН БИОФАКА /Юдинцев/
СЕКРЕТАРЬ ВЛКСМ /Татаринов/
2/II-40 г.
Любопытно, что ее содержание нисколько не волновало подписантов. Во-первых, они неправильно указали год рождения «тов. Демихова», а во-вторых, не написали ни о результатах его учебы, ни о проводимой научной работе. Политическая грамотность и дисциплинированность ценились гораздо выше.
Ранней весной 1940 г. студенты выпускного курса биофака МГУ приступили к написанию курсовых (дипломных) работ2. Для своей В.П. Демихов выбрал необычную тему - «О приспособляемости сердца теплокровных», в рамках которой провел свои первые опыты по пересадке сердца у собак на сосуды шеи и паховой области по методике А. Carrel. Когда и почему в его голову пришла идея такой работы и таких экспериментов, мы, к сожалению, опять-таки не знаем. Возможно, что тему подсказал С.С. Брюхоненко. А может быть, студент-выпускник сам нашел в Центральной медицинской или университетской библиотеке работы А. Carrel начала века по сосудистому шву и пересадке органов, внимательно их прочел и на этом основании выбрал тему курсовой работы? Тем более что в 1960 г. в главе III своей монографии «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте» В.П. Демихов
1 Демихов В.П. Пересадка жизненно важных органов в эксперименте. — М.: Медгиз, 1960. — С. 186.
2 В «Личном листке по учету кадров» от 17 июня 1947 г. В.П. Демихов указал, что в январе — августе 1940 г. он работал ассистентом кафедры нормальной физиологии МПМИ.
написал о том, что к 1940 г. в литературе были описаны всего две попытки пересадки сердца на сосуды шеи теплокровным животным - А. Carrel и F. Маnn et al.
Судя по приложенной к диплому «Выписке из зачетной ведомости», вышеозначенную курсовую (дипломную) работу В.П. Демихов защитил на «отлично». А в 20-х числах августа 1940 г. ему вручили Диплом № 05/208 за № 53 об окончании МОЛГУ им. М.В. Ломоносова по специальности «физиология животных» с присвоением ГЭК от 29 июня 1940 г. квалификации «научного работника в области биологических наук», а также «преподавателя ВУЗ'а, ВТУЗ'а» и звания «учителя средней школы». Отныне он мог либо идти преподавать, либо заняться научными исследованиями, либо совмещать то и другое. О его усидчивости, склонности к учебе и проявленных успехах говорят отметки, проставленные в «Выписке из зачетной ведомости»: 6 дисциплин «по выбору» (эмбриология, энтомология, пищеварение, физиология центральной нервной системы, кровообращение и палеонтология) и 4 государственных экзамена (зоология, физиология растений, физиология животных и спецпредмет - органы чувств) были сданы на «отлично». Из прочих 20 отметок 12 - «отличных» и только 8 - «хороших» и «посредственных». Отметим, что генетику и генетические основы селекции будущий «революционер фауны» знал на «отлично».
Но вот, что интересно. 29 июня он сдал выпускные экзамены, а где-то после 19 августа (на бланке стоит эта дата его изготовления) ему вручили диплом. Что же делал выпускник МГУ между этими датами? Вполне возможно (и даже, скорее всего), что в июле он побывал дома, в Яры-женской, или Куликовском. Но уже в начале августа вернулся в Москву и... приступил к опытам.
В нашем распоряжении оказался уникальный документ - протокол одного из опытов, проведенных на кафедре физиологии человека и животных МОЛГУ им. М.В. Ломоносова 6 августа 1940 г. Приведем его полностью:
«Под эфирным наркозом произведена операция пересадки сердца 3-х месячного котенка (самец) к умному коту под кожу паховой области со сшиванием кровеносных сосудов по Каррелю в следующем сочетании и порядке: плечеголовная артерия трансплантата - с центральным концом <irt. femoralis реципиента,
аН. subclavia трансплантата - с периферическим концом art. femoralis хозяина, v. cava трансплантата - с периферическим концом v. femoralis хозяина и art. pulmonalis трансплантата - с периферическим концом v. femoralis хозяина.
Операция длилась около 3-х часов. Деятельность сердца прекращалась в течение 2-х часов. После сшивания сосудов и восстановления кровообращения в трансплантате появились слабые фибриллярные сокращения пересаженного сердца. Решено, что полное восстановление его деятельности произойдет в ближайшее время. Наложены швы на кожу. Паховая область закрыта повязкой. Кот завернут в электрическое одеяло и оставлен в операционной.
Оперировал Демихов и студент И. Завьявкин. Присутствовал А.Е. Гурвич».
Для сегодняшнего дня операция как операция. Такие операции автор очерка с другом, ныне -профессором анатомии, без труда выполняли в 1974 г. на IV курсе медицинского института. Но для тех лет она была уникальной, ведь тогда ею владели всего несколько человек в мире. Обратите внимание на 3-часовую продолжительность операции и 2-часовую остановку сердца, наличие у студентов электропокрывала и на фразу: «Решено, что полное восстановление его [сердца] деятельности произойдет в ближайшее время». Ни о какой дефибрилляции и речи не было. Но дальше - самое интересное:
«Через полтора часа после операции, по возвращении из буфета всех участников, в операционной обнаружился начавшийся пожар от замыкания проводов в электропокрывале, покрывавшем оперированного кота; загорелся пол и частично обгорел хвост кота. После ликвидации огня, ввиду скандального происшествия, кот был увезен в общежитие, в комнату, где жил Демихов, откуда при недосмотре кот сбежал, вследствие чего послеоперационное обследование провести не удалось»4.
Мы привели текст этого необычного, записанного рукой В.П. Демихова протокола по нескольким причинам. Во-первых, это - единственное документальное свидетельство его опытов тех лет, проведенных, как написал автор, по методике А. Carrel (в паховую область), но на самом деле - по оригинальному способу В.П. Демихова с перфузией коронарного круга кровообращения
3 Обратите внимание, из 208 студентов он получил диплом за № 5.
4 Фонды Центрального музея истории медицины РАМН. — КП 133/1 «Протоколы опытов с 6.08.40 по 8.09.47». — С. 1-2.
донорского сердца и включением в кровоток его правой половины. Во-вторых, далеко не все из них оканчивались так, как хотелось экспериментатору. К сожалению, нередко успешно оперированные животные сбегали, как этот «умный кот», или по чьему-то недосмотру погибали. И тогда все нужно было начинать сначала. И, в-третьих, в будущем в особо сложных ситуациях Владимир Петрович будет поступать точно также — как студентом он привозил оперированных котов к себе в общежитие, так и опытным экспериментатором он будет нередко привозить к себе домой оперированных собак для наблюдения за ними и послеоперационного ухода.
Но август 1940 г. был для 24-летнего выпускника университета знаменателен не только огорчением от сбежавшего кота и радостью от получения документа о высшем образовании. В конце того же месяца ему вручили повестку с предписанием явиться в военкомат для призыва в армию, откуда направили в Кострому в расположение 527-го стрелкового полка 118-й стрелковой дивизии, только что в июле сего года сформированной в составе Московского военного округа. Там красноармеец В.П. Демихов прошел «курс молодого бойца», принял присягу и получил петлицы рядового-пехотинца.
А в июне 1941 г. началась война.
Великая Отечественная война (1941-1945]
Как следует из архивных документов5, для В.П. Демихова война началась в июле 1941 г., когда в звании младшего лейтенанта административной службы его назначили старшим лаборантом и исполняющим обязанности врача-специалиста патологоанатомической лаборатории (ПАЛ) № 75 в 30-ю армию.
Когда из красноармейца он превратился в офицера-патологоанатома, нам неизвестно. Но нельзя исключить того, что это произошло в первый год его службы в Костроме, когда он прошел соответствующую подготовку по патологической анатомии и как выпускник университета получил по «кубику» в петлицы.
Но как оказалось возможным, что биолог (физиолог) вдруг стал врачом? Пусть и патологоанатомом, но врачом? Ответ на этот вопрос мы получили от сотрудников кафедры патологической анатомии Военно-медицинской академии.
Дело в том, что в 1930-е гг. патологоанатоми-ческой службы в Красной Армии как таковой не существовало. Функции военных патологоанатомов выполняли гражданские специалисты. Эта служба начала создаваться только весной 1941 г., когда согласно мобилизационному плану, введенному в действие в первые дни войны, каждая армия и фронт, которых в совокупности было несколько десятков, должны были иметь в своем составе армейскую или фронтовую ПАЛ из нескольких врачей-патологоанатомов, лаборантов и санитаров.
Но если фронтовые ПАЛы укомплектовывать еще как-то удавалось, то в армейских ПАЛах специалистов медицинского профиля в первые недели и месяцы войны было в лучшем случае 30—40% от штатных нормативов. Именно из-за острой нехватки кадров на должность лаборанта армейской ПАЛ, как считает начальник кафедры патологической анатомии ВМА, полковник медицинской службы, профессор С.А. Повзун, вполне могли назначить специалиста с высшим биологическим образованием.
Преподаватель той же кафедры, подполковник медицинской службы В.С. Чирский на тот же заданный мной вопрос ответил аналогично:
«... физиолога В.П. Демихова могли взять в ПАЛ на должность старшего лаборанта. Во время службы он мог пройти обучение на курсах усовершенствования медицинского состава (КУМС), после чего его могли назначить на должность врача-специалиста ПАЛ (врачебная должность)»6.
В таком случае назначение В.П. Демихова в июле 1941 г. сразу «и.о. врача-специалиста» как раз и могло означать прохождение им таких краткосрочных КУМСов до войны, весной, или после ее начала, в конце июня 1941 г.
30-я армия под командованием генерал-майора Д.Д. Лелюшенко входила в состав Западного фронта и охраняла подступы к Москве. Учитывая тот факт, что она участвовала вначале в обороне столицы, а затем — в контрнаступлении и разгроме гитлеровских войск под Москвой, особо отличившись в районе Клина, нельзя исключить, что в этих кровопролитных боях участвовал и младший лейтенант Владимир Демихов.
В июне 1942 г. В.П. Демихов был переведен старшим лаборантом в ПАЛ № 57 16-й армии, которой командовал генерал-лейтенант
5 Справка Центрального архива МО РФ № 11/П-52773 от 5 августа 2003 г.
6 Чирский В.С. Персональное сообщение от 06.11.2003.
К.К. Рокоссовский, а затем — генерал-лейтенант И.Х. Баграмян. Весной 1943 г. за успешные боевые действия, мужество и героизм, высокую организованность и дисциплину личного состава 16-я армия была удостоена звания гвардейской и переименована в 11-ю гвардейскую армию, а старший лаборант ПАЛ В.П. Демихов сменил кубик в петлицах на две лейтенантские звездочки на погонах. В составе этой армии под командованием вначале И.Х. Баграмяна, а затем — генерал-лейтенанта А.С. Ксенофонтова он воевал на Западном, Брянском, а затем — на 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах, некоторое время занимая должность начальника лаборатории. Известно, что эта армия участвовала в Жиздринской, Орловской, Брянской, Городокской, Витебской, Белорусской, Гумбинненской и других наступательных операциях7.
С 27 июля 1944 г. В.П. Демихов — старший лаборант той же ПАЛ 11-й гвардейской армии, но уже 3-го Белорусского фронта, воевавшей под командованием генерала армии К.Н. Галицкого в Восточной Пруссии. Известно, что боевой путь этой армии закончился взятием Кенигсберга. А поскольку В.П. Демихов был награжден медалью за взятие этого города, то он, конечно же, участвовал в его освобождении. Возможно также и то, что КУМС по врачебной программе или переподготовку В.П. Демихов прошел не в 1941 г., а гораздо позже, поскольку только 3 марта 1945 г. в звании гвардии старшего лейтенанта он наконец-то занял в ПАЛ должность врача-специалиста без приставки «и.о.».
В начале августа 1945 г. ПАЛ № 57 перевели на 2-й Дальневосточный фронт и придали 2-й Краснознаменной армии, которая с 10 по 21 августа, участвуя в Сунгарийской операции, громила Квантунскую армию. С сентября 1945 г. В.П. Демихов находился в резерве Главного военно-санитарного управления РККА, а 10 ноября награжденный несколькими боевыми медалями старший лейтенант В.П. Демихов был уволен в запас.
Чем же в суровые военные годы занимался военный врач-патологоанатом?
«...Вскрытием погибших в лечебных учреждениях армии и дислоцированных на ее территории, а также выборочными вскрытиями погибших на поле боя, анализом секционного материала с получением данных о
7 Ы±р://ги.даМре&а.о^/ш1М/11-я_гвардейская_армия
8 Повзун С.А. Персональное сообщение от 05.09.2003.
9 Чирский В.С. Персональное сообщение от 06.11.2003.
структуре безвозвратных потерь, характере ранений и их осложнений, причинах смерти и выявлением дефектов в оказании медицинской помощи на этапах медицинской эвакуации, разработкой предложений по ее совершенствованию», — считает С.А. Повзун8.
Кроме того, в задачи армейских ПАЛ входили:
«изучение патологической анатомии боевой травмы, этиологии и патогенеза осложняющих ее процессов, особенностей течения и морфологии соматических «военных» болезней, морфологических изменений организма, обусловленных нарушениями питания; <...> выявление острозаразных болезней, изучение морфологии поражений новыми видами физических, химических и биологических средств нападения.»9.
В общем занимались военные патологоанатомы сугубо секционной деятельностью с учетом боевой обстановки. Но, помня о великолепной хирургической технике В.П. Демихова, которую он демонстрировал вскоре после войны, у нас возник резонный вопрос: «А не мог ли врач-специалист ПАЛ В.П. Демихов делать на фронте операции как врач-хирург?» На этот вопрос подполковник
B.С. Чирский ответил однозначно: «Основным методом работы военных патологоанатомов было секционное исследование погибших». Полковник
C.А. Повзун был не менее категоричен: «Ни я, ни один из трех ныне здравствующих старейших патологоанатомов Санкт-Петербурга, бывших патологоанатомами в войну, не слышали, чтобы патологоанатомы привлекались к хирургической работе — от своей с ног валились.». Так что, вряд ли военный патологоанатом мог оперировать как хирург. Впрочем, чего на войне не бывает.
Подчеркнем, однако, что, помимо врачебной деятельности:
«военные патологоанатомы активно занимались научной работой, — сообщает С.А. Повзун. — Об этом свидетельствуют довольно многочисленные фронтовые и всеармейские конференции, материалы которых довольно широко публиковались начиная с 1943 г. Надо сказать, что методический уровень и серьезность подхода к публикациям делают честь нашим предшественникам. Многие сегодняшние сборники работ проигрывают им по этим показателям».
О том же пишет В.С. Чирский, говоря, что одной из задач врачей ПАЛ была:
«научная разработка всех имеющихся материалов с целью создания особой главы патологической анатомии — патологической анатомии боевой травмы и военных болезней».
А вот, что о своей фронтовой работе написал в «Личном листке по учету кадров» от 17 июня 1947 г. сам В.П. Демихов: «1940—1941 гг. — врач-красноармеец; 1941 — 1944 гг. — врач-патологоанатом армейской ПАЛ; 1944—1945 гг. — и.о. главного патологоанатома 11-й гвардейской армии; 1944— 1945 гг. — Восточная Пруссия; 1945—1945 гг. — Манчжурия».
В этой краткой записи обратим внимание на тот факт, что с 1941 по 1945 г. В.П. Демихов был врачом. Более того, во время кровопролитных боев в Восточной Пруссии он, лейтенант, исполнял обязанности главного патологоанатома армии. Почему это стало возможным? Только ли потому, что существовали КУМСы, которые окончил вчерашний физиолог?
В этом — еще одна «загадка Демихова». Ибо в том же документе в графе «Образование» после физиологического отделения биофака МГУ он написал: «Медиц. ин-т, леч. ф-т, экстерн.», а в графе «Специальность» — врач. Та же информация — в его автобиографии от того же числа и от февраля 1951 г.: «Экстерном окончил мединститут». Какой медицинский институт, где и когда окончил Владимир Петрович? Были ли эти КУМСы при каком-либо гражданском институте? Этого нам до сего дня, к сожалению, установить не удалось. И этот вроде бы очевидный факт его биографии не дает покоя — уж очень хочется напротив фамилии нашего героя написать «врач».
Еще один косвенный документ, свидетельствующий о военно-медицинской работе В.П. Де-михова, — «Самоотчет за 5 лет (1942—1947 гг.)», датированный 1948 г.:
«С 1942 по 1945 г. находился на фронте в 11-й армии. Работа проводилась в госпиталях 1-й и 2-й линий, медсанбатах. Занимался изучением патологической анатомии военно-травматического шока. Были определены закономерности в распределении крови в токсической фазе. В 1943 г. на фронте, на секционном материале, разработал новый метод тотального промывания желудочно-кишечного тракта при операциях в брюшной полости. Цель метода — удалить полностью
все содержимое желудочно-кишечного тракта, которое при параличе перистальтики в результате оперативного вмешательства может дать тяжелую интоксикацию.»
Таким образом, краткий анализ боевого пути и фронтового опыта военного врача-патологоанатома В.П. Демихова позволяет сделать вывод о том, что он как исполнитель стоял у истоков создания патологоанатомической службы Советской армии.
В Московском пушно-меховом институте (1946-19471
«Имеется много необратимых поражений сердца, при которых все существующие способы лечения безуспешны, и только гомопластическая пересадка сердца поможет спасти жизнь организма. Поэтому разрешение проблемы пересадки сердца и других органов будет иметь большое значение для хирургии <...>
Пересадка сердца в эксперименте, с одной стороны, позволит изыскать новые пути радикальных операций на сердечно-сосудистой системе, а с другой — создать чувствительную модель для изучения проблемы пересадки органов вообще»
В.П. Демихов, 1960
Выше мы уже писали о том, что в ноябрьском номере журнала «Nature» за 1945 г. была опубликована небольшая заметка за подписью горь-ковского фармаколога Н.П. Синицына о проведенных им в годы войны операциях по пересадке дополнительного (1938-1940) и изолированного (1943) сердец лягушкам, а также гетеротопи-ческой трансплантации сердец теплокровным (кроликам, кошкам и собакам) на сосуды шеи по авторской методике с включением в кровоток их правых и левых половин (1944). Был описан и оригинальный, синицынский, способ соединения сосудов при помощи целлоидиновых трубочек. Это была вершина экспериментальной трансплантологии того времени, ибо подобными опытами в те годы никто в мире не занимался. Их результаты Н.П. Синицын планировал включить в книгу, издать которую он намеревался в ближайшее время.
В то время, когда читатели журнала «Nature» читали эту заметку, демобилизованный из армии В.П. Демихов добирался из Манчжурии до Москвы. Путь был далеким, но уже в декабре он был принят на работу ассистентом кафедры физио-
логии10 Московского пушно-мехового института (МПМИ) Министерства внешней торговли СССР (см. фото), расположенного в подмосковной Бала-шихе11. Созданный в 1930 г. и располагавшийся в зданиях бывшей усадьбы Пехра-Яковлевское (Голицынская), до своего расформирования в 1954 г. институт был кузницей охотоведческих и звероводческих кадров для всей страны. Об этом говорит его «второе» название — Звероводческий институт.
В.П. Демихов - ассистент кафедры физиологии животных Московского пушно-мехового института Внешторга СССР (Балашиха, 1946)
О педагогической деятельности новоиспеченного ассистента-физиолога нам почти ничего не известно (если не считать за таковую привлечение студентов к проводимым им опытам). Но у нас есть протоколы его экспериментов12, по которым можно восстановить его научную деятельность во второй половине 1940-х гг. А она, как это
ни удивительно, сразу же началась с операций по пересадке дополнительного сердца в грудную клетку теплокровным.
Почему же он сразу, практически без подготовки, «взял быка за рога», мы опять можем только предполагать. Сам Владимир Петрович в 1959 г. писал, что:
«... до наших опытов методы пересадки сердца в грудную клетку высших животных не были известны ни у нас, ни за рубежом. Единичные попытки некоторых ученых пересаживать сердце на шею и в паховую область не могли дать желаемого результата, так как в этих случаях сердце не сообщалось с легкими, не могло принимать активного участия в кровообращении, сдавливалось срастающимися тканями и прекращало свою функцию»13.
Отсюда следует, что в конце 1950-х гг. работы своих предшественников, а таковых было всего четверо: А. Carrel (1902-1912), F. Mann et al. (1933), Н.П. Синицын (1938-1945) и Б.В. Огнев (1947-1949), - В.П. Демихов хорошо знал. А как обстояло его знакомство с литературой в 1946-м?
Полагаем все же, что труды А. Carrel и F. Mann к концу войны он знал.
Заметьте, он не стал повторять опыты с пересадкой сердца на сосуды шеи, которые проводил в 1940 г., а сразу же взялся за совершенно иное. Повторим еще раз. Все предшественники В.П. Демихова - А. Carrel, F. Mann, Н.П. Синицын и Б.В. Огнев - пересаживали сердца теплокровным так, чтобы кровь реципиента циркулировала через их левую и правую половины. За счет попадания крови в коронарное русло сердца сокращались, но их деятельность не оказывала никакого влияния на системное кровообращение.
Иначе говоря, это была модель сердца, включенного в кровообращение в качестве фрагментов крупных сосудов, а не как «насоса» для вспомогательного или (тем более) заместительного кровообращения. Кроме того, по мнению В.П. Демихо-ва, максимальный срок работы «сердца на шее», равнявшийся в опытах F. Mann 8 сут, объяснялся просто: развивавшаяся к этому времени вокруг него рубцовая ткань сдавливала миокард, и сердце прекращало работать.
Таким образом, мы убеждены, что все эксперименты по гетеротопической пересадке сердца,
10 Есть сведения, что В.П. Демихов был принят на эту кафедру в аспирантуру, но документального подтверждения этому факту у нас нет.
11 Ныне — Российский государственный аграрный заочный университет (РГАЗУ).
12 Они также (частично) опубликованы в его книге «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте». — М.: Медгиз, 1960.
13 Демихов В.П. Пересадка органов: это возможно? — М.: Знание, 1959. — С. 10.
проведенные до 1946 г., не могут считаться прототипами экспериментов В.П. Демихова, поскольку их цель и достигнутые результаты были различными: А. Carrel и его последователи впервые показали техническую возможность пересадки сердца как такового, а В.П. Демихов впервые начал пересаживать сердце как насос.
Единственный, кто до него делал то же самое, но с сердцами холоднокровных, был Н.П. Сини-цын. Эксперименты с дополнительным сердцем, пересаженным в грудную клетку лягушек, он провел в 1938-1940 гг., а в 1941 г. опубликовал эту методику. Опыты с пересадкой изолированного сердца у этих животных в ортотопическую позицию он провел в 1943 г. с публикацией метода в 1945-м. Получается, что Николай Петрович первый в мире пересадил «сердце как насос» холоднокровным. Но тогда, возможно, что именно эти опыты стали предтечами опытов В.П. Демихова. Может быть, приехав в Москву в декабре 1945 г. и прочитав обе работы Н.П. Синицына 1941-го и 1945-го гг., он решил их повторить. Но с небольшой поправкой. на теплокровных!
По нашему мнению, в этом и заключается «феномен Демихова», когда невозможное - это то же самое, что возможное, только достичь его несколько труднее. И на это понадобится чуть больше времени.
Интересны рассуждения В.П. Демихова о том, какие сосуды сердец трансплантата и реципиента необходимо сшивать друг с другом. Восходящую аорту и легочную артерию он отверг сразу. Он знал: быстро сшить их ему не удастся, а сшивать медленно - сердце остановится. С одной стороны, использование ветвей этих сосудов (3 - аорты и 2 - легочной артерии) увеличивало число вариантов в несколько раз. В зависимости от того, с каким сосудом реципиента соединен сосуд трансплантата, будет создаваться тот или иной вариант пересадки и условия работы сердца в грудной клетке хозяина. Но, с другой стороны, использование ветвей магистральных сосудов давало возможность проводить трансплантацию сердца, не прерывая в нем коронарного кровотока.
24 февраля 1946 г. на кафедре патологической физиологии МПМИ В.П. Демихов провел «операцию пересадки 2-го сердца в грудную клетку собаки» по кличке Разбойник14. Мы склонны считать, что это была его первая операция, так как
в операционном журнале ее протокол идет сразу же за протоколом операции «умному коту» от 6 августа 1940 г.15
Сразу же отметим обнаруженный нами факт несовпадения данных операционного журнала В.П. Демихова за 1946 г. и протоколов, опубликованных в его монографии «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте». Дело в том, что в книге на странице 54 указано, что: «14.50. У собаки-донора извлечено сердце и легкие из грудной клетки» — и идет отсылка к схеме 1 на рис. 4. Но из подлинного протокола этой операции следует, что: «14.50. После наложения сосудистых зажимов на грудную аорту, на верхнюю и нижнюю полые вены и после пересечения всех остальных сосудов сердце извлечено из грудной клетки и положено в раствор Рингера—Локка». Как видно, здесь не указано, что сердце извлекалось вместе с легким. Таким образом, 24 февраля В.П. Демихов выполнил операцию по пересадке дополнительного сердца без легкого.
Наркоз был оригинальный — 3,0 мл морфия и 120,0 мл 33% спирта внутривенно обеим собакам. Но операцию выполнить не удалось. Собака-реципиент, как сказано в протоколе, умерла во время интубации от асфиксии. Укажем, что ин-тубировал животное выпускник МПМИ В.М. Го-ряйнов, который от уникальности события, вероятно, волновался не меньше оператора. Впоследствии Владимир Михайлович стал верным помощником и другом Владимира Петровича до конца его жизни.
В операции, как записано в протоколе, участвовали также студентки МПМИ В. Ивенина, И. Иванова и В. Гудикова. Но только вряд ли они могли эффективно ассистировать В.П. Демихо-ву. Скорее всего, они выполняли обязанности инструментальных сестер. Кроме того, на первых операциях В.П. Демихову помогал А.Е. Гурвич.
Сразу же отметим одну особенность, которую впоследствии будут подмечать многие. Частая смена помощников, в конце концов, привела к тому, что В.П. Демихов, как правило, привык обходиться без них и в силу этого разработал своеобразную хирургическую технику. Он редко пользовался пинцетами, зажимами и другими инструментами, но зато его пальцы работали быстро и точно, как у ювелира16.
14 Фонд Центрального музея истории медицины РАМН. — КП 133/1 «Протоколы опытов с 6.08.40 по 8.09.47».
15 Но почему эти две операции оказались записанными рядом? Возможно, что В.П. Демихов сохранил протокол операции 1940 г., а в 1946-м просто переписал его в начало журнала.
16 Бредикис Ю.Ю. Истоки моего образования в Москве // Анналы хирургии. — 2011. — № 1. — С. 70.
Затем в течение 4 мес с промежутками в 2 нед последовало еще 8 аналогичных экспериментов, во время которых В.П. Демихов с помощниками отрабатывал технику наркоза и отдельные этапы операции. С морфий-спиртового наркоза он перешел на морфий-гексеналовый и морфий-ами-тал-натриевый. Кровь стабилизировал синан-трином Максимова, полученным в НИИЭФиТ от С.С. Брюхоненко. Уже со 2-й операции 10 марта 1946 г. мобилизованное сердце из грудной клетки донора до пересадки он извлекать перестал, а оставлял его работающим «на 3-х сосудах и трахее» на то время, пока готовились сосуды реципиента.
Во время 2-й и 3-й операций он по-прежнему шил сосуды по A. Carrel, затрачивая на анастомозы по 5 ч. Схема этой операции в протоколах опытов никакого номера не получила, но, судя по всему, она соответствует схеме № 3, что в книге изображена на рис. 6. Только на 4-й операции, проведенной 7 апреля (в книге она описана за 24 марта), В.П. Демихов изменил технику и извлек донорское сердце с верхней долей правого легкого, а сосуды соединил при помощи коллоидных трубочек по Н.П. Синицыну17. При этом центральный конец аорты донора он вшил в нисходящую аорту реципиента по типу «конец-в-бок», а добавочную полую вену реципиента - в правое предсердие сердца донора. Верхнедолевой бронх трансплантата был имплантирован в трахею собаки-реципиента. Вот эту-то схему он и обозначил и в протоколе, и в книге за № 1 (в книге она представлена на рис. 4). Но при разбортовке сосудов трансплантата на трубке он повредил интиму. Пересадка не удалась. Тем не менее, собаку-реципиента с одним оставшимся легким он выхаживал 2 нед до полного выздоровления.
Сразу же подчеркнем этот факт. В будущем В.П. Демихова не раз будут упрекать в том, что он не выхаживает собак после операций. Но это -неправда. Как мы покажем еще не раз, всех оперированных животных (доноров - по возможности, но реципиентов - обязательно) он не только лечил с применением самых совершенных на то время и бывших в его распоряжении методик, но и обследовал всеми доступными ему способами. Мы уже не говорим о его легендарных поездках с оперированными собаками домой, в коммуналку на Малой Бронной. Так что - не надо. Выхаживал.
Следующий этап его поисков свидетельствует о том, что в промежутках между опытами экспе-
17 Эту методику Н.П. Синицын описал в 1941 г.
риментатор постоянно размышлял об их исходе, анализировал неудачи и искал пути предупреждения и преодоления осложнений. Так, если в первых четырех операциях участвовали только взрослые собаки, то с 5-го вмешательства, выполненного 21 апреля 1946 г., донорами, как правило, становились 5—6-месячные щенки массой тела 6—7 кг, а реципиентами — взрослые 7—8-летние собаки массой 18—20 кг. Таких операций было сделано еще четыре. В их протоколах указано, что все они были проведены по схеме № 1, но в книге эта схема отличается от предыдущей и обозначена на рис. 5 как схема № 2. Ее отличие заключается в том, что вместо аорты реципиента для включения трансплантата в кровоток В.П. Демихов использовал одну из ее ветвей (брахио-цефальный ствол).
После снятия зажимов и возобновления кровотока пересаженное сердце начинало фибрил-лировать, и ни его массаж, ни адреналин вну-трисердечно, ни остановка кровообращения для снижения возбудимости миокарда не приводили к успеху. Если сердце все же удавалось запустить, то либо смещались трубки в местах соединения сосудов, либо соскакивали лигатуры и начиналось кровотечение, либо сшитые сосуды тромбировались. И все приходилось начинать с начала.
Так продолжалось до 9-й операции, выполненной 29 июня 1946 г., когда пес по кличке Лысый с сердцем и долей легкого от щенка Жучки прожил 2 ч. По-видимому, для В.П. Демихова и его группы это была пусть небольшая, но все же победа. Потому что если все предыдущие операции делались с промежутком между ними по 2—3 нед, а то и месяц, то на этот раз следующую операцию В.П. Демихов сделал уже на следующий день.
Поначалу казалось, что он был вознагражден. 10-я операция по пересадке сердца с легким псу Черноголовому от щенка Пискуна шла 6 ч и закончилась в 17.00. До 22.50 велось непрерывное наблюдение за состоянием реципиента, причем прощупывалось биение обоих сердец. Затем в журнале наблюдений следуют отметки о состоянии пса 1 июля в 0.45, когда было зарегистрировано прекращение деятельности пересаженного сердца. Затем в 4.00, 6.00, 13.00. Донорское сердце не сокращалось. Были слышны хрипы в проекции пересаженного легкого. 2 июля в 9.40 пес умер. На вскрытии оказалось, что трансплантат некро-
тизирован. А это означало, что сердце работало всего около 8 ч, и ни о каком успехе, по мнению В.П. Демихова, не могло быть и речи.
За этой операцией с разницей в неделю и 3 дня последовали еще две. Обе закончились гибелью реципиентов через 3 и 1 ч после операции от кровотечений из магистральных артерий.
Общий итог был неутешителен: полгода интенсивной работы — «псу под хвост». 11 июля после очередной выполненной накануне и опять неудавшейся операции по схеме № 1 его вызвал к себе заведующий кафедрой, устроил «разнос» и впредь запретил заниматься пересадками. Правда, в точности мы не знаем, было ли так на самом деле, но предполагаем, что такой запрет был. Потому что больше ни одной операции в стенах МПМИ В.П. Демихов не сделал.
Далее в протокольных записях следует 2-месячный промежуток до 17 сентября. Вполне возможно, что в это время В.П. Демихов взял отпуск и уехал домой. Думаем, что ему надо было отдохнуть и поразмышлять о том, что и как делать дальше. Ведь было ясно — заниматься беспер-
спективными пересадками сердца в МПМИ, после которых животные гибли одно за другим, ему больше не дадут. Но интуитивно он чувствовал, что другого пути, чем продолжать начатое, у него нет. Все его неудачи, так или иначе, были связаны либо с техникой сосудистого шва, либо с его собственными усталостью и невниманием (операции шли по 5—6 ч и более) — то лигатуру плохо затянет, то не заметит неперевязанную межреберную артерию.
Так, с серии из 12 неудач подряд началась «трансплантология Демихова» длиною в жизнь. Но неудачи ничуть не охладили его пыл. Во-первых, в то время ему было всего 30 лет. Во-вторых, он ясно понимал, что и в каком направлении ему надо совершенствовать, а в-третьих, в голове у него уже зрели новые схемы пересадок сердца и целого легкого, а затем и всего сердечно-легочного комплекса.
Но до того ему нужно было решить проблему посерьезнее — если в МПМИ ему больше оперировать нельзя, то где он будет это делать?
(Продолжение следует)
