CC BY
23
СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
коммуникдиии
И.А. ЕГОРОВА, канд. социол. наук, доцент кафедры теоретической и прикладной психологии ТИУиЭ
ФЕНОМЕН БЫТОВОЙ УСТНОЙ КОММУНИКАЦИИ И КОНСТРУИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Современные тенденции развития социальной психологии связаны с укреплением новой парадигмы социального конструкционизма, основные идеи которой в корне меняют научное представление о социально-психологических процессах и явлениях [1, 2, 3, 10]. Социальный конструкционизм постулирует не только изначальную необъективность социальной реальности (в противовес безусловной объективности реальности физической), но и процесс ее непрерывного становления или конструирования на основе коммуникаций социальных субъектов между собой. Иначе говоря, согласно данной парадигме, социальная реальность имеет конвенциональный характер и постоянно меняется в зависимости от того, что думают, говорят и во что верят люди и общности как коллективные субъекты.
Как отмечают сторонники когнитивистской ориентации, социальным субъектам свойственна потребность в непротиворечивой картине мира, в которой знания, отношения, эмоции и чувства сосуществуют без конфликта либо несоответствия. Автор концепции социальных представлений С.Московичи идет дальше, говоря о том, что человеку необходимо «приручить» новые впечатления и тем самым уменьшить возможный риск неожиданности, «свыкнуться со странным, непривычным, необычным» [7].
Чтобы справиться с какой-то новой идеей или образом, их начинают закреплять в существующих социальных представлениях, в ходе которого знания о социальной реальности преобразуются. Нечто противоречащее сложившейся системе знаний ассимилируется и встраивается в уже известную картину мира как непротиворечивый элемент. В то же время, претерпев некоторые изменения в сознании человека или группы, социальная информация начинает выстраивать социальную реальность в соответствии со своим новым содержанием, т.е. происходит процесс конструирования не только информации, но и всей социальной реальности. Социальные представления являются особой формой коллективного знания, имеющего консенсусные особенности, социально сконструированного, разделяемого индивидами, входящими в сообщество, и служащего для повседневного практического применения.
Понимание мира, таким образом, есть результат активной совместной деятельности людей, вступающих во взаимные коммуникации не только по поводу событий, но и по поводу мнений, отношений и чувств, вызванных этими событиями. Формы понимания мира, приобретаемые в ходе социальной коммуникации, обладают чрезвычайно большим значением для социальной жизни в целом, т.к. они пронизывают другие типы человеческой деятельности и все сферы практики. Описания и объяснения мира сами конструируют формы социального действия и в этом качестве непосредственно переплетаются с прочими видами деятельности людей во всей ее полноте [10].
В связи с идеями социального конструкционизма особый интерес вызывает один из динамических элементов психологии больших социальных групп, выделенных Б.Д.Парыгиным [11], - общественное мнение. Рассматривая проблему формирования общественного мнения, необходимо коротко охарактеризовать источники информации, лежащие в его ос -нове. Как отмечает Б.АГрушин [4], в качестве базы образования мнений могут выступать:
1) молва, слухи, сплетни, т.е. феномены бытовой устной коммуникации;
2) совокупный личный опыт, накапливающийся в процессе непосредственной практической деятельности человека;
3) совокупный коллективный опыт, опыт других людей, который поступает к индивиду в виде разного рода сведений.
В процессе формирования мнений роль этих ис-точников неодинакова. Наибольший вклад в формирование общественного мнения вносит именно совокупный коллективный опыт, т.к. он включает в себя средства массовой коммуникации и ту социальную среду, в которую непосредственно включены люди и группы. Однако самым непредсказуемым, необъяс-нимым и мало изученным, но далеко не последним по значимости является первый источник формирования общественного мнения - молва, слухи, сплетни как формы бытовой устной коммуникации.
Молва, слух и сплетня - это устная система массового оповещения или информирования, т.е., метафорически говоря, некие «средства массовой инфор-
мации» бытовой сферы. Производя терминологические уточнения, отметим, что, несмотря на множество общих черт, слухи, сплетни и молва различаются между собой следующим образом.
Сплетня всегда имеет сильный негативный эмоционально-оценочный компонент, поэтому ее принято считать наименее достоверной среди всех явлений бытовой устной коммуникации.
Молва по содержанию чаще всего представляет собой сообщение, более или менее адекватно отражающее действительное положение дел, передаваемое безадресатно, с обязательным выражением отношения коммуникатора к сообщаемой информации. При этом молва допускает множественность толкований, часто даже противоречащих друг другу, которые могут быть сообщены тут же, в том же коммуникативном акте. Наличие нескольких интерпретаций, имеющих вид гипотез о причинах либо дальнейших путях развития событий, и отличает молву от близкого к ней слуха.
Слух более сложен, чем молва, хотя и содержит лишь один вариант интерпретации. Коротко его специфичность может быть отмечена как «сведения, достоверность которых не установлена». Слухи -неформальные, не имеющие официальных рамок вербальные общеетвенные коммуникации, сообщения в которых передаются «по цепочке», «из уст в уста».
В дописьменной культуре, очевидно, молва, слухи, сплетни выполняют функцию массового информирования. Молва, слухи, сплетни содержат информацию о той или иной стороне человеческой жизни, практически обо всем, что интересует человека. Они представляют собой предположения о жизни как реализацию одного или нескольких вариантов развития жизненной ситуации.
Молва, слух и сплетня образуют некоторое информационное поле, включающее изначально неточные, но возможные сведения. Их жизнь ограничена «проверкой на правдивость». Если ситуация имеет однозначный характер, слухи не смогут составить конкуренцию достоверно известным фактам, т.е. там, где возник слух, присутствуют недосказанность, таинственность и непредсказуемость. Как только слух получает официальное подтверждение фактами или его озвучивает заслуживающая доверия персона, то он изменяет свой полулегальный статус и переходит в разряд новостей; равно как и новость, сопровождаемая индивидуальными интерпретациями (комментариями) преде тавленных фактов, легко может стать основой сплетни. Правдивые сведения, касающиеся тем молвы, слухов и сплетен, являются причиной, по которой они прекращают свое существование. Если правдивая информация дает подтверждение тому, о чем говорилось в слухах, слухи превращаются в новости; если же информация опровергает слухи, она тем самым делает их несостоятельными.
Иными словами, эти формы бытовой устной коммуникации ведут себя так же, как и научные предположения - гипотезы: в случае подтверждения претендуют на истинность и остаются отрытыми для дальнейшей проверки, а в случае опровержения окончательно отбраковываются.
Проанализируем условия и механизмы образования и распространения слухов (с оговоркой, что будем обсуждать слухи, возникшие спонтанно, а не те формы бытовой коммуникации, которые формируются целенаправленно и имеют целью программируемое изменение поведения людей либо их отношения к каким-либо персонажам, фактам и явлениям действительности).
Важным условием для возникновения слухов является ситуация дефицита достоверной информации. Такая ситуация способствует достраиванию, «домысливанию» когнитивной картины мира, причем данные процессы запускаются относительно независимо от нашего сознания в силу описанной выше потребности в полной и непротиворечивой системе знаний о социальной реальности и отношений к ее процессам и явлениям. Иначе говоря, дефицит достоверной информации компенсируется избытком информации неточной, носящей гипотетический харак-тер.
Неверно понятая информация также является одной из причин появления слухов. В этом контексте уместнее было бы говорить не о дефиците достоверной информации, а о низком ее качестве или недос -таточной эффективности официальных сообщений. Любой факт, о котором сообщили средства массовой коммуникации, оценивается с позиций уже имеющихся знаний и опыта. Если первое сообщение не было понято правильно, а в последующих сообщениях пресса, радио и телевидение не смогли подробно объяснить это событие, закрепить первоначальную посылку, то возможно толкование новых фактов на основе собственных обыденных представлений, т.е. низкая эффективность официальных источников информации создает событийный и информационный повод для возникновения и распространения слухов.
Слух - это информация, которая распространяется без предоставления общепринятых свидетельств достоверности. Казалось бы, из определения слухов ясно, что они уже в силу своей природы недостоверны, однако в процессе из возникновения и передачи участвуют специальные механизмы обеспечения их иллюзорной правдивости.
Первый из таких механизмов связан с неофициальностью информации, которой касаются слухи. Неофициальный характер слухов ведет к тому, что они распространяются по уже существующим в группах и социуме каналам неформальных связей. Слухи сообщаются тем лицам, которых коммуникатор считает представителями «своего» круга, при этом он должен испытывать уверенность в том, что данный канал передачи информации безопасен, т.е. переданная информация не будет использована ему во вред Таким образом, чувство солидарности и принадлежности к одной группе (чувство «мы») повышает достоверность информации, сообщаемой при передаче слухов. Еще более действенным этот механизм оказывается, когда, кроме «своих», в содержании слухов участвуют и «чужие». В этой ситуации срабатывают феномены межгруппового взаимодействия: ингрупповой фаворитизм и аутгрупповая враждебность не только выстраивает феномен сведений
«для своих», но и формирует необходимость защищать данную информацию от враждебных «чужих».
Для массового сознания чужие - это те, кто выше в социальном плане (власть, начальство, представители элит) или культурном («звезды», чужаки). Возможна, однако, и инверсия иерархии - негативная идентификация, самоопределение от противного: тогда предметом слуха становится низший, или чаще, демонстративно низвергаемый «чужой» (козел отпущения и т.п.) [5].
Другой механизм обеспечения достоверности слухов связан с отношением к источнику информации. Новость всегда исходит из источника (СМИ, руководитель, независимый эксперт и т.д.), который признается достоверным для большинства людей, в то время как для слухов или сплетен важно, чтобы лицо, принесшее их, заслуживало доверия лишь у получателя. Человек может усомниться в слухе, получив его от сомнительного собеседника, и охотно поверить в ту же историю, услышав ее от уважаемого им рассказчика.
Поэтому часто в «тексте» слухов присутствуют ссылки на неких третьих лиц (родственников, знакомых, сотрудников, соседей и пр.), которые якобы были свидетелями событий, пересказываемых при передаче слухов. Ссылка на третьих лиц, которые «видели все своими глазами» (что в действительности отнюдь не всегда правда), существенно повышает кажущуюся достоверность слуха. Кроме «свидетеля», другим вариантом «третьего лица» может быть человек из «своего» круга, пользующийся определенным авторитетом и уважением со стороны как коммуникатора, так и реципиента. В этом случае за счет доверия к источнику степень истинности информации существенно повышается.
Третий механизм достижения иллюзии достоверности - это ореол таинственности, сопровождающий любую информацию, содержащуюся в слухах. Место и время коммуникативного акта передачи слухов выбираются коммуникатором таким образом, чтобы исключить возможность «утечки» информации, сведения сообщаются, как правило, пониженным тоном или даже шепотом и сопровождаются массой оговорок типа «это между нами», «скажу только тебе», а главное - «только никому не говори». Все это формирует у реципиента представление о тайне, носителем которой он теперь является, входя в ограниченное число «избранных». Ощущение собственной избранности, а значит, уникальности вызывает комплекс положительных эмоций, снижает критичность восприятия и переработки поступающей информации. Дальнейшие шаги конструирования представления о реальности следующие: поскольку сведения являются тайной, то они, скорее всего, во-первых, касаются проблем, скрываемых или замалчиваемых со стороны официальных источников информации, а во-вторых, исходят от людей, неофициально «посвященных» в истинное положение дел, и, следовательно, информация не может быть ложной. Таким образом, данный механизм развеивает все возможные сомнения в точности информации и полностью обес-печивает иллюзию правдивости слухов.
Помимо механизмов обеспечения достоверности, слухи обладают еще целым рядом уникальных и чрезвычайно интересных свойств.
Начнем с утверждения, что далеко не всякие фак-ты и события и вообще не всякая информация могут быть потенциальной основой для слухов. События, попадающие в сферу слуха, как правило, касаются базовых человеческих ценностей: жизнь, смерть, любовь, безопасность, свобода, деньги, жилье, семья и т.д. Так или иначе, а для возникновения слуха необходим событийный и информационный повод. Это может быть какое-либо важное событие, или поведение и высказывания какого-либо известного и вызывающего интерес персонажа - «героя» слуха. Личность героя определяется его явным или скрытым статусом и особыми способностями (скрытыми, явными или приписываемыми). А поскольку экстраординарные личности (или личности, которых общественное мнение делает таковыми) вызывают у людей различные, но всегда достаточно сильные чувства (от любви до ненависти, от поклонения до презрения), они часто определяют значимость события и окрашивают его соответствующим эмоциональным фоном.
Важный момент при анализе слухов - то, что события и герои действительно являются лишь поводом для их возникновения. Реальная причина слухов лежит в плоскости социальных или групповых проблем - экономических и производственных трудностей, перестановок и преемственности во власти (как в обществе, так и в организации или группе), появления новых элит, отношений между руководителями и подчиненными, конкуренции, внутригрупповых и межгрупповых конфликтов. Иначе говоря, причины возникновения слухов гораздо более глубоки и серьезны, чем единичные события или люди. В этом смысле слухи являются индикаторами существующих в обществе, организациях или группах «слабых» и «болевых» мест.
Интересна еще одна особенность слухов - моральная оценка событий и людей, о которых они повествуют. Слухи обязательно содержат представление о том, какие из обсуждаемых событий, действий или высказываний должны быть оценены как правильные и одобряемые, а какие - наоборот. Психологически это означает, что слухи не только формируют подобным образом информационное поле, но и задают определенные эталоны оценок и действий, т.е. выполняют функцию нормообразования и нормативной регуляции поведения. Помня о том, что слухи делят мир на «своих» и «чужих», можно заключить, что их моральный компонент поддерживает такое разделение следующим образом: действия и высказывания «своих» одобряются как соответствующие групповым нормам, в отношении поведения «чужих» акцент делается на несоблюдении этих норм.
Широкому и быстрому распространению подвержена лишь важная для группы людей информация. По этой причине слухи всегда имеют в большей или меньшей степени выраженное эмоциональное сопровождение, например, опасение или предвосхищение желаемого. При схожем переживании сразу несколькими людьми эмоциональная составляющая истории
многократно усиливается. Общественный накал способен достичь такого уровня, что даже незаинтересованные люди «заражаются» от окружающих зачас -тую совсем необоснованными радостью, беспокойством, страхом или гневом. Если никаких мер, противодействующих этому процессу, в организации не принимается, то в таких случаях либо начинается паника, либо возникает всеобщая апатия, либо - эйфория и другие массовые эмоциональные состояния, негативно сказывающиеся на эффективности деятельности людей.
Крайне интересная особенность слухов - их «самотранс лируемостъ» [5, 6]. Это, пожалуй, самая необъяснимая их характеристика, которая заключается в том, что реципиент, получивший информацию их слуха, как правило, не может долго оставаться с этой «новостью» один на один, он стремится поделиться ею с другими людьми. Таким образом, возникает возможность не просто дальнейшего распространения слухов, но распространения крупномасштабного и прогрессирующего, поскольку каждый новый реципиент превращается в коммуникатора и делится информацией с новыми реципиентами. Как из всякого правила, здесь бывают исключения - некоторые люди в силу своих личностных особенностей либо профессионального знакомства с феноменом слухов не склонны распространять непроверенную информацию, однако это исключение лишь подтверждает правило. Причины и механизмы самотранс лиру емо-сти слухов еще не изучены, поэтому представляют особенный интерес. Разумеется, речь идет здесь о неких особенностях как содержания информации (о которых мы говорили выше), так и формы ее подачи, т.е. самой конструкции сообщения.
По описанным выше качествам слух, во-первых, достаточно обобщен и анонимен (он ведь должен выйти за пределы частного случая), чем противопос-тавлен, например, сплетне или ее официализирован-ным вариантам - доносу, дезинформации. Во-вторых, он сохраняет привязку ко времени и среде своего возникновения, чем противостоит байке или поверью. В-третьих, слух связан со свежей новостью, более того, чаще лишь с предстоящей, и этим противоположен легенде, анекдоту и т.п. В-четвертых, слух заведомо неофициален, чаще всего даже противостоит официальной информации [5]. В-пятых, слух является групповым феноменом, но в качестве обобщенного до анонимности слуха суждение или известие должно пройти проверку на межгрупповом уровне, т.е. слух должен не только стать известным среди «своих», но и достичь «чужих».
Как отмечают исследователи феномена слухов, существует три характерные тенденции искажения слухов в процессе их трансляции: сглаживание, заострение и приспособление [8, 9]. Тенденция сглаживания заключается в том, что несущественные в глазах данной аудитории детали исчезают, сюжет становится короче и функциональнее. Соответственно, сохранившиеся детали выдвигаются на передний план, высвечиваются более выпукло, увеличиваются их масштаб исоциальная значимость.
Вторую тенденцию называют заострением. Сюжет может «обрастать» новыми деталями, первона-
чально отсутствовавшими, которые способствуют его функционализации (один легко раненый превращается в «гору трупов», пятиминутное ожидание «скорой помощи» - в два часа и пр.).
Третья тенденция, обозначаемая как приспособление, заключается в том, что отдельная деталь сюжета подстраивается под стереотипы и установки без выраженных признаков сглаживания или заострения, но таким образом, что это решительно изменяет психологическое содержание информации. Акценты смещаются с фактов на оценки и отношения, значимость одних деталей, как правило, не соответствующих общему эмоционально-оценочному тону сообщения, принижается, другие же детали, не вызывающие такого диссонанса, выдвигаются на первый план.
Описанные тенденции искажения информации при передаче слухов показывают, каким образом происходит процесс трансформировании сообщения при его многократной передаче, однако в процессе конструирования информации участвуют и другие факторы, определяющие содержание сообщения. Прежде всего, речь идет о явлении, хорошо изученном в рамках когнитивного направления социальной психологии применительно к построению непротиворечивой картины мира, - о селекции информации. Действительно, исследователи массового сознания подчеркивают, что в нем информация проходит через ряд «фильтров», оставляющих в «сухом остатке» лишь те компоненты сообщения, которые соответствуют установкам, стереотипам, «мифам», имеющимся у группы и социума. Другая информация либо игнорируется полностью, либо допускается в искаженном виде, либо сопровождается эмоционально-оценочными суждениями, существенно снижающими ее значимость. Так, например, дискредитируются либо превозносятся «герои» сообщений; устойчиво повторяющиеся события преподносятся как однократные и случайные, либо наоборот, случайности возводятся в ранг закономерностей; подрывается доверие к официальным источникам информации.
Установки и стереотипы, «фильтрующие» информацию, сообщаемую в слухах, выполняют несколько функций [12]: во-первых, заполняют неточности, неопределенности готовыми шаблонными образами и проецируют эти образы на социальную реальность; во-вторых, выступают в качестве средств защиты сложившейся картины мира, препятствуют ее пересмотру под влиянием новой информации; в-третьих, предохраняют людей от колебаний и нерешительности при принятии и воплощении важных решений.
Эти функции установок и стереотипов массового или группового сознания участвуют не только в селекции информации, но и подключаются на этапе «домысливания» новых деталей, достраивания сообщения в случае, если оно имеет некоторую неопределенность. Когнитивная картина мира не может существовать в конфликте, а если в ней есть противоречия, то человек стремится эти противоречия разрешить. Однако противоречия несут в себе достаточно определенную (пусть альтернативную) информацию. Гораздо больший дискомфорт вызывают неточности, недосказанности, намеки. В случае неопределенно-
сти полученной информации запускаются когнитивные процессы, направленные на ее преодоление, а механизм этого преодоления - достраивание информации на основе установок, стереотипов и «мифов». Разумеется, информация в итоге искажается, но компенсацией такого искажения является достижение когнитивного соответствия вновь поступивших сведений картине мира, уже имеющейся в опыте индивидуального и коллективного субъектов.
Таким образом, в процессе восприятия, понимания и трансляции сведений, содержащихся в слухах, они существенно трансформируются: отфильтровываются, и теряются одни компоненты сообщений, достраиваются другие, заостряются или сглаживаются третьи. Иначе говоря, в процессе своего функционирования и многократной передачи слухи непрерывно конструируются, а каждое вновь пересказанное сообщение, чем-то отличаясь от предыдущих, может содержать в корне искаженную по сравнению с первоначальным вариантом информацию.
Возвращаясь к упомянутой в начале парадигме социального конструкционизма, отметим, что конструирование информации, содержащейся в слухах, -не самый интересный процесс, связанный с формами бытовой коммуникации больших социальных групп. Гораздо более любопытна обратная сторона функционирования слухов - их последствия, которые определяются конструированием на основе передаваемой и получаемой информации поведенческих проявлений людей и групп.
Следует помнить, что решения человека в конкретной ситуации определяются тем, как он ее себе представляет (понимает) и какие эмоции в связи с нею испытывает. Слухи могут вызывать такие последствия, как искаженные представления о проис -ходящем, неоптимальный для деятельности людей эмоциональный настрой и, как результат, изменение их поведения.
В ряде случаев функционирование слухов запус-кает механизм так называемых самоосуществляющихся пророчеств (self-fulfilling prophesy), описанных в западной литературе по проблемам психологии социального познания: то, о чем говорится в сюжете слухов, начинает осуществляться на практике в силу изменения знаний и мнений, эмоций и чувств, а также поведения людей, участвовавших в их передаче. На основе полученной информации люди начинают сознательно или чаще всего неосознанно думать, говорить и действовать таким образом, чтобы не противоречить информационной картине происходящего, сформированной в том числе и на основе слухов. В итоге слух «сбывается» и становится достоверной частью социальной реальности.
Так, получив информацию о поведении и высказываниях «героя» (или чаще - «антигероя») слухов, люди начинают относиться к нему в соответствии с этой информацией. Следствием изменения отношения становится изменение поведения - меняется эмоциональный фон взаимодействий, причем как на деловом, так и на межличностном уровнях. Так, например, с «антигероем» перестают здороваться, разговаривать, обсуждать какие-то вопросы, либо же это делается, но крайне неохотно; в то же время к взаи-
модействию с «героем» начинают стремиться, чтобы высказать ему свое восхищение, одобрение и другие положительные эмоции. Более того, сами «герои» и «антигерои» начинают неосознанно вести себя в соответствии с изменившимся отношением к ним со стороны других людей, чем порождают новую волну слухов, «подтверждающих» первоначальную информацию. В итоге в групповом (или массовом) сознании создается достаточно инертная картина происходящего, которую с каждой новой волной слухов становится все труднее изменить и привести в соответствие с реальностью.
Иными словами, в процессе передачи слухов непрерывному конструированию подвергается не только информация о социальной реальности, ее событиях, явлениях и героях, но и социальная реальность, создаваемая мнениями, высказываниями, действиями людей и их взаимодействием между собой: она трансформируется на основании изменившегося общественного мнения, социальных взаимодействий и отношений.
Таким образом, если формы бытовой коммуникации способствуют конструированию не только социальной информации, но и социальной реальности, закономерен вопрос: существуют ли способы защиты социальной реальности от неблагоприятных изменений под влиянием слухов?
Исследователи данного феномена, занимающиеся практической деятельностью по целенаправленному формированию общественного мнения, прежде всего в области политической психологии, отвечают на поставленный вопрос положительно. На сегодняшний день разработаны технологии, позволяющие нейтрализовать действие деструктивной информации, передающейся с помощью бытовой коммуникации. Все эти технологии построены на тезисе о том, что социальная информация, сконструированная сознательно и преследующая конкретные цели изменения социальной реальности, может целенаправленно воздействовать на общественное мнение так же, как и стихийно передаваемые «из уст в уста» слухи. Более того, на основе этих технологий, с одной стороны, возможно выстраивание комплекса мер по профилактике слухов, а с другой - эффективное противодействие негативным и дестабилизирующим социальную реальность последствиям слухов.
Комплекс превентивных мер по профилактике негативного воздействия слухов на социальную реальность предложил АПНазаретян [8, 9], назвав его «созданием слухоустойчивой среды». Слухоустойчи-вая среда предполагает высокую оперативность и систематичность официальных сообщений, их стабильно высокую достоверность, систематическую и хорошо отлаженную обратную связь между источником информации и аудиторией, своевременное и опережающее реагирование на информационную динамику, оптимальное эмоциональное насыщение жизни, исключение ситуаций бессобыгийности и неудовлетворенности личностным статусом.
Меры, направленные на противодействие негативным последствиям слухов, кратко описываются следующим образом [8, 9]: прямое выделение и опровержение сюжета (в терминологии теоретиков ин-
формационно-психологической войны - «лобовая атака»); подтверждение слуха с помощью официальных средств информации; более тонкий прием подкрепления слуха с последующей коррекцией его сюжета; использование юмора. Но наиболее интересной и продуктивной технологией является, на наш взгляд, прием «фланговой атаки», при котором коммуникатор, не упоминая о героях и сюжетах слухов, многократно и настойчиво под различными предлогами передает информацию, содержание которой противоположно содержанию слухов. Систематическое воздействие на аудиторию информации, косвенно опровергающей слухи, приводит к тому, что они становятся несостоятельными и прекращают свое существование.
Разумеется, у каждой из технологий имеются ограничения. Опровержения слухов эффективны лишь в том случае, когда официальный источник информации пользуется доверием аудитории, попытки корректировки сюжета могут вызвать новую волну слухов с последующей трансформацией «скорректированных» сведений, юмор неуместен в ситуациях, связанных с трагедиями и катастрофами, «фланговая атака» требует большого количества затрат как материальных, так и нематериальных (время, усилия, информация). Тем не менее, при грамотном использовании данные технологии позволяют эффективно противодействовать негативным для социальной реальности последствиям бытовой устной коммуникации.
Таким образом, стихийное конструирование социальной реальности на основе бытовой коммуникации во многом определяет общественное мнение, общественные настроения, поведение и социальное взаимодействие людей как на межличностном, так и на межгрупповом уровнях, что может иметь в том числе и дестабилизирующие совместную деятельность последствия. Однако негативное воздействие
слухов может быть целенаправленно скорректировано с помощью создания слухоустойчивой среды и ряда технологий, направленных на нейтрализацию деструктивных последствий слухов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000.
2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.
3. Герген К. Движение социального конструкцио-низма в современной психологии // Социальная психология: саморефлексия маргинальное™. Хрестоматия. М., 1995.
4. Грушт БА. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М., 1987.
5. Дубин Б.В., Толстых А.В. Слухи как социально-психологический феномен //Социологические ис-следования. 1995. № 1.
6. Латыное В.В. Слухи: социальные функции и ус -ловия появления //Социологические исследования. 1995. № 1.
7. Москоеичи С. Социальное представление: исторический взгляд // Психологический журнал. 1995. № 1 - 2.
8. Назаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи. СПб, 2004.
9. Назаретян А.П. Толпа, слухи, политические и рекламные кампании. М., 2005.
10. Онучин А.Н. «Новая парадигма» в социальной психологии. Смена ориентиров: от естествознания к интерпретирующим дисциплинам // Мир психологии. 1999. № 3.
11. Парыгин Б.Д. Социальная психология. СПб., 2003.
12. Улыбина Е.В. Обыденное сознание: структура и функции. Ставрополь: СГУ, 1998.
Е.А. ДАГАЕВА, канд. социал.. наук, доценткафедры теоретической и прикладной психологии ТИУиЭ
СИМВОЛЫ В СТРУКТУРЕ КОРПОРАТИВНОГО
ИМИДЖА ВУЗА
Понятие « имидж», впервые появившееся в отечественной литературе в начале 90-х гг., прочно вошло в тезаурус современной науки. В рамках таких областей научного знания, как психология, политология, социология и экономика, обрели самостоятельное существование специальные научно-практические отрасли: имиджелогия, public relations, психология имиджа и другие, основным предметом которых является изучение закономерно-
стей восприятия и конструирования имиджа социальных объектов.
Следует отметить, что научный интерес к феномену имиджа обусловлен, в первую очередь, запросами практики. В последнее время все больше субъектов рынка, вне зависимости от специализации, уделяют серьезное внимание проблеме собственного имиджа, заботятся о его формировании, оценке и развитии. И это вполне объяснимо: обострение конкуренции как неотъемлемого компонента рыночной
