96ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
ФЕНОМЕН АГРЕССИВНОСТИ В ПСИХОЛОГИИ, ПСИХИАТРИИ
И В СОЦИУМЕ
Михаил Решетников
PHENOMENON OF AGGRESSIVENESS IN PSYCHOLOGY, PSYCHIATRY AND SOCIAL LIFE
Reshetnikov M. M.
Аннотация. В статье рассматриваются психологические теории и гипотезы о возможных механизмах, а также социально-психологических и социально-политических факторах, которые обусловливают и стимулируют агрессивное поведение. Анализируются связи влечения к агрессии с моти-вационной сферой личности, уровнем ее притязаний и психопатологическими комплексами, а также кризисным развитием современной модели общественно-государственного устройства. Обобщаются проявления агрессивной символики в современном живописи, сценическом искусстве и средствах массовой информации.
Summary. Psychological theories and hypotheses explaining possible mechanisms as well as social and psychological factors that facilitate aggressive behavior are reviewed. Connections between aggressive drive and individual's motivation, aspirations and psychopathological complexes, as well as influence of contemporary societal crises, are analyzed. Manifestations of aggressive symbolism in contemporary arts, theater and mass media are outlined.
Ключевые слова: агрессия, поведение, преступность, массовые расстрелы, демократизм, терроризм, мотивация, психопатологические комплексы.
Key words: aggression, behavior, crime, mass executions, democratism, terrorism, motivation, psychopathological complexes.
* * *
В последние десятилетия особое внимание специалистов и широкой общественности привлекала проблема межличностной и межнациональной толерантности. Однако, как это неоднократно случалось и ранее, официальная постановка вопроса существенно смещала акценты. На самом деле ключевой была и остается проблема роста интолерантности и самых различных проявлений, казалось бы, не мотивированной и логически необъяснимой агрессивности: от ставших почти привычными «разборок» бытового уровня до ужасающих своей жестокостью межнациональных столкновений, массовых расстрелов детей, сослуживцев и вообще незнакомых и ни в чем не повинных людей. Как представляется, эта «необъяснимость» связана с
традиционными попытками рационального подхода к психопатологическим феноменам, которые трудно, а порой - вообще невозможно интерпретировать, не вторгаясь в сферу иррационального и бессознательного, к которым отечественная психология уже на протяжении десятилетий демонстрирует академически-снисходительное отношение.
Следуя принципу историчности, нужно отметить, что в качестве научной проблема человеческой агрессивности впервые была поставлена на I конгрессе психоаналитиков в Зальцбурге 27 апреля 1908 (4). Несмотря на то, что доклады участников были посвящены самым различным темам, практически в каждом из них звучала тема человеческой агрессии. Зигмунд Фрейд представил доклад под названием «Казуистическое», который затем был опубликован под заголовком «Замечания об одном случае невроза навязчивости», сейчас более известный как «Человек-крыса» (15). В этом докладе Фрейд обращает внимание на «хроническое сосуществование любви и ненависти к одним и тем же персонам». При этом феномены навязчивых идей выводятся автором с одной стороны - из реакции крайне преувеличенной сознательной нежности, а с другой - из садизма, продолжающего действовать в бессознательном, как ненависть.
Эрнст Джонс в докладе «Рационализация в повседневной жизни» (3), подчеркивая значимость идей Фрейда, в первую очередь выделил идеи неосознаваемых мотивов, а также то, что рациональные объяснения поведения людей обычно чрезвычайно далеки от его действительных причин и не ведут к пониманию их истинных мотивов.
Альфред Адлер в докладе «Влечение к агрессии в жизни и в неврозе» (1) в качестве объяснения агрессии указывает на «влечение к отвоеванию удовлетворения у враждебного внешнего мира», и характеризует страх, как одну из фаз влечения к агрессии. Подчеркнем эту идею: «страх, как одна из фаз влечения к агрессии». Следует сразу отметить, что доклад Адлера, хотя и содержит ряд устаревших положений, представляет наиболее существенный интерес и не утратил своей актуальности до настоящего времени. Учитывая, что известность идей Адлера ограничивается преимущественно понятием введенному им «комплекса неполноценности», именно этому автору будет посвящено основное содержание этой публикации.
В этом докладе Адлер, в частности, отмечает, что одним из решающих факторов в жизни любого человека является его отношение к тем задачам, которые он перед собой ставит (или которые жизнь ставит перед ним). Адлер констатирует, что в этом отношении человека к тем или иным задачам всегда есть что-то «наступательное», хотя нужно признать, что это типично далеко не для всех людей и не для всех, стоящих перед ними задач. В принципе, реакции на поставленные или встающие перед личностью задачи могут быть и вполне пассивными или даже оборонительными, но Адлер далее уточняет, что он ставит своей задачей изучение именно агрессивного влечения, которое лежит в основе явлений жестокости, властолюбия и садизма.
Обратим внимание, что Адлер исходно объединяет в едином перечне жестокость и садизм со стремлением к власти; и множество человеконенавистнических режимов ХХ века со всей очевидностью подтверждают этот тезис: начиная от гитлеризма и сталинизма, и кончая не так давно павшими режимами Чаушеску, Милошевича, Саддама Хусейна и т.д.
В качестве характерной особенности реализации любых влечений человека Адлер указывает на то, что они обязательно претерпевают культурную трансформацию, приобретают определенную утонченность и специализацию. В том числе - автором упоминается сублимация агрессивного влечения и возможность его превращения в свою противоположность, например, жадности в щедрость, нежности в садизм, а любви в ненависть. Примеры последнего варианта «превращений» в изобилии проявились на постсоветском пространстве в межнациональных конфликтах, как только исчез страх (напомним, «страх - как первая стадия влечения к агрессии»).
Реализация агрессивного влечения, по Адлеру, всегда связана с ориентацией на собственную, «высоко ценимую личность», при этом усиление агрессивного влечения происходит тогда, когда честолюбие или тщеславие личности не получают удовлетворения. То есть агрессивность - это свойство личностей, страдающих чрезмерным честолюбием или тщеславием.
В более общем виде, это можно было бы рассматривать как ориентацию исключительно на собственные (нередко - предельно извращенные) цели и идеалы при недостаточности или даже полной утрате связи с окружающим миром, чему способствует чрезмерное себялюбие, а также отсутствие (несформированность) чувства привязанности. Современный кризис семейных отношений хорошо известен, а именно семья является той системой, где исходно формируются привязанности. Следующей по значимости «родительской структурой» является общество и государство, а кризисное развитие этих структур также не нуждается в обосновании.
Осуществление агрессивного влечения, впрочем, как и любых других влечений, связано с чувством удовольствия, а появление препятствий на пути его реализации - с неудовольствием. Мне уже приходилось упоминать высказывание моего французского коллеги д-ра Алана Жибо по поводу того, что если бы люди, задумавшие совершить преступление, вначале приходили к нам (к психологам или психотерапевтам), преступность могла бы быть намного ниже. Но, к сожалению, это можно оценить лишь как благое пожелание. Влечение к агрессии является столь сильным и, позволю себе подчеркнуть - в такой степени подчинено принципу удовольствия, что лишь в единичных случаях и лишь у высокоинтеллектуальных личностей оно становится предметом психотерапевтического исследования вместо того, чтобы стать основой преступного действия. Мной неоднократно описывались такие (редкие) варианты коррекции агрессивных влечений (12), но их количество не превышает и тысячной доли процента от реализуемых агрессивных и преступных действий - это всегда будут единичные случаи. Ключевой в этих случаях являлась лишь одна (свойственная немногочисленным
интеллектуалам) «деталь»: те, кто обращался за психологической помощью, испытывали дискомфорт от своего состояния и/или от осознания своих влечений. В отличие от этого, те, кто реализуют свое влечение к агрессии, отличаются преимущественно примитивным складом личности и не испытывают никакого дискомфорта. Наоборот - они наслаждаются не только реализацией своей агрессии, но даже самим предчувствием ее осуществления и ощущениями, сопровождающими фантазии на тему своих только планируемых агрессивных действий и своего мнимого могущества. В обществах тоталитарного типа эти влечения и мнимое могущество практически полностью (психологически) подавляются системой репрессивной идеологии и аналогичным этой идеологии аппаратом государственно-политического контроля над поведением людей. Но качественно иные внутренние императивы складываются и начинают действовать у субъектов с примитивным (патологическим) складом личности в переходные и кризисные периоды развития общества. Позднее мы обратимся к некоторым конкретным примерам, которые предоставляет современная действительность.
В этом же докладе Адлер отмечает, что люди, имеющие склонность к проявлениям агрессии, нередко (неосознанно) выбирают те профессии и специальности, которые позволят им относительно безнаказанно реализовать свои патологические влечения. Возможно, у кого-то это вызовет возмущение, но в перечне таких профессий наши западные коллеги обычно упоминают забойщиков скота, полицейских, педагогов и некоторых других. Не будем анализировать первых, но случаи садистических действий некоторых представителей двух последних категорий достаточно многочисленны и всем хорошо известны.
Отталкиваясь от идей введенного им комплекса неполноценности, Адлер хотя и переходит на органный уровень доказательств (который с современных позиций можно было бы оценить как не слишком убедительный), но формулирует при этом ряд чрезвычайно интересных и актуальных идей. Он (повторю еще раз - исходя из идей общей и парциальной неполноценности, то есть - неполноценности того или иного органа) пишет: «У неполноценного глаза больше влечение видеть, у неполноценного желудочно-кишечного тракта больше влечение к еде и питью, у неполноценного сексуального органа больше сексуальное влечение». Апеллируя к известным мне случаям психолого-психиатрической экспертизы сексуальных маньяков, будет уместно добавить, что это патологическое влечение не только больше, но и более извращенное, а большинство, например, насильников и педофилов, страдают различными сексуальными дисфункциями.
Но здесь стоило бы продолжить обозначенный Адлером ряд феноменов и вторгнуться в не слишком очевидную (с непрофессиональной точки зрения) область психики. В частности, возьму на себя смелость предположить, что (в случае нарциссического развития личности) у неполноценного интеллекта больше претензий на гениальность тех или иных идей, включая человеконенавистнические; а при неполноценной этической установке больше
претензий на особую эстетику. Примеров такой «особой эстетики» в современном искусстве - не счесть. Примеры попыток привлечь внимание широкой общественности к собственной примитивной личности и популяризации своих столь же примитивных умозаключений будут приведены в конце этого материала. Но в первую очередь здесь стоило бы упомянуть получающую все большую распространенность (и статус социальной приемлемости) эстетику зла. Мне уже приходилось анализировать эту тему в статье «Попытка осмысления духовного измерения зла», и основной вывод, который был в ней сделан, состоит в том, что именно эстетизация зла делает его опасным. Потенцирующим фактором является открытость Интернета для популяризации, фактически - любых идей любыми людьми, включая глубоко нарушенных личностей. Кроме того, такие личности нередко демонстрируют парадоксально-высокую для них способность к (уже упомянутой) «культурной» трансформации своих примитивных и человеконенавистнических идей, которые, как результат, приобретают (якобы) определенную утонченность и специализацию. Как бы мы не ненавидели фашизм, у него была выдающаяся эстетика. Более того - к созданию этой эстетики были причастны далеко не последние европейские умы. И это также должно напоминать об ответственности интеллектуалов перед историей.
Самостоятельным фактором современной действительности является извращение демократических идей и их трансформация в демократизм (термин мой) - с все более широким отказом от всех культуральных запретов на распространение любой информации, включая - как уже упоминалось, человеконенавистнической и поощряющей все человеческие пороки. Тезис о том, что у людей, наряду с высокими, имеются низменные потребности, которые ни при каких условиях не должны удовлетворяться (в том числе -виртуально), почему-то вызывает неприятие даже в научной среде.
Думаю, что современная действительность со всей очевидностью позволяет сформулировать следующее положение (получившее существенное подтверждение в эпоху информационного взрыва): человеческие пороки, которые в массовом порядке подаются в форме виртуальной информации, затем закономерно трансформируется в такие же массовые проявления в реальности.
В целом анализ влечения к агрессии дается Адлером в достаточно общем и отвлеченном виде, но (с учетом некоторых современных тенденций) привлекает внимание его упоминание о религиозных, межнациональных и расовых конфликтах, а также ссылка на фразу выдающегося немецкого ученого и публициста Георга Лихтенберга: «Это удивительно, как неохотно люди живут по своим религиозным заповедям, и как охотно они за них воюют». Здесь уместно обратиться к одному из коренных отличий человеческой агрессивности от агрессивности животных, которое отмечает Эрих Фромм в его работе «Анатомия человеческой деструктивности» (16). Человек обладает фантазией и может реагировать агрессией на воображаемую
опасность; а кроме того, только у человека можно вызвать агрессию методом «промывания мозгов».
Агрессия в сообществе социальных (стадных) животных направлена на установление иерархии или, образно говоря - «общественного порядка». Здесь много подобий с человеческим сообществом. Однако установление иерархии в животном сообществе осуществляется в открытой борьбе и побеждает тот, кто не просто агрессивнее или изворотливее, а просто сильнее. И сколько бы скепсиса мы не высказывали в отношении интеллектуальных способностей животных, факт победы и установление иерархии тотчас признается всем стадом или прайдом. Но здесь нет агрессии и ненависти в человеческом понимании, хотя некий ее прообраз существует у высших приматов, где доминантная особь (вожак) может вымещать свое «настроение» или «обиды» на субдоминантных самцах, а те, не имея возможности ответить, изливают свои «обиды» на каких других особях, стоящих ниже их на иерархической лестнице. «Низам» вымещать агрессию не на кого, и она просто накапливается. Таким образом, формируется социальная пирамида, низы которой состоят из особей, которые пасуют перед всеми, им в последнюю очередь достаются все земные блага: лучшее лежбище, еда, самки (а некоторые неким негласным решением вообще исключаются из процесса размножения). Но в целом, главная функция иерархии направлена на сохранение вида - она структурирует «социум» и устраняет бесконечную борьбу между членами сообщества, а бои за обладание самками также выполняют биологически значимую функцию - предоставляя право на производство потомства самым сильным особям.
Но в качестве «маленького дополнения» к этим общебиологическим законам в человеческом сообществе особую роль начинают играть чувства самоуважения, достоинства и признания. При этом, в отличие от животных, нереализованная агрессивность низов может не только накапливаться, а при отсутствии выхода - приводить к массовому всплеску агрессии, казалось бы - без всякого повода, или «выливаться» на замещающие объекты. Именно такую природу имеют акты вандализма, которые всем хорошо известны -погромы кладбищ, разбитые витрины, сожженные автомобили, расстрелянные соученики или сотрудники.
В заключительной части своей статьи Адлер констатирует, что агрессивное влечение господствует над всей человеческой деятельностью. Напомню, что эта идея была сформулирована в 1908 году, когда агрессивное поведение рассматривалось почти исключительно как патологическое и однозначно осуждаемое культурой. Не буду обращаться к истории ХХ века, демонстрирующей многочисленные образцы эпидемий человеческой агрессивности. Но отмечу, что в наше время оценки агрессивности качественно трансформировались: контролируемая агрессия стала рассматриваться не только как допустимое, но и позитивное качество, а низкий уровень социальной агрессии уже давно подается как некий недостаток (например в анекдотах о «горячих» финских или эстонских парнях).
В этой же статье Адлер отмечает, что именно агрессивное влечение создает жестокие образы в искусстве, когда повседневная реальность, страхи, навязчивые идеи и галлюцинации смыкаются и становятся как бы неразличимыми. Вряд ли уместно напоминать уважаемым коллегам, что, фактически, все современное (самое массовое) киноискусство в абсолютном большинстве случаев предлагает зрителю видеоряд все более изощренной агрессивности и жестокости. К типичным проявлениям влечения к агрессии Адлер также относит восхищение тиранами (такими как Наполеон или Сталин), а также особый интерес к извещениям о смерти, различным трагическим происшествиям, суевериям, болезням, нагнетанию страха и т.п., которые уже давно составляют основное содержание всех новостных программ и большей части всего современного информационного пространства.
В итоге разрушаются не только связи с внешним миром, но и вообще утрачивается чувство общности и нормальные межличностные отношения и привязанности. А в результате возникают такие феномены, как боязнь людей, любви и брака, и формируются новые привязанности, в том числе Адлером упоминаются «вторичные привязанности» - к деньгам и странностям. Современная действительность дает массу подтверждений этой гипотезе. То, что в современном обществе синонимом успеха стали исключительно финансовые достижения, уже ни у кого не вызывает сомнений. Реже говорится о странностях. Но давайте профессиональным взглядом посмотрим на большинство развлекательных и юмористических программ - не напоминают ли они нам то, что некогда характеризовалось как гебефрения?
В работе «Влечения и их судьба» Фрейд (13), рассматривая преимущественно эротическое влечение и чувство любви, пишет: «Наблюдение показывают нам, что судьба влечений может быть следующей: превращение в противоположное; обращение на собственную личность; вытеснение; сублимирование». Думаю, что не нуждается в обосновании то, что «объект» -внешний мир становится (или, во всяком случае - воспринимается) большинством субъектов как все более враждебный; принцип удовольствия торжествует, хотя в ряде случаев и в извращенной форме (в данном случае мной не говорится о сексуальной жизни); понятие «активный» в современной культуре постепенно трансформировалось в «агрессивный», и тогда нам следует в очередной согласится с Фрейдом, что судьба влечений, в основе которых лежал Эрос и любовь, и которые на протяжении тысячелетий определяли основные социальные чувства, «может быть следующей: превращение в противоположное». То есть, вполне приемлемо допущение, что там, где была любовь и влечение к жизни, вполне реально появление ненависти и влечения к смерти. Эти новые социальные чувства и идентификации пока не получили достаточного осмысления, но массовое распространение идей катастрофизма (как наиболее заметный эквивалент или символизиция влечения к смерти) совершенно очевидно.
Как известно, Фрейд не очень любил Штекеля, который во многих случаях отличался особой оригинальностью идей, в ряде случаев противоречащих позиции мэтра. Однако в 1913 году, исследуя происхождение морали, Фрейд, признает, что, возможно, гипотеза Штекеля о том, что именно ненависть и нелюбовь составляют первооснову всех отношений между людьми, является верной. Мораль в этом случае признается в качестве некоего социального механизма защиты против ненавистных каждой личности этических запретов. Образно говоря, Танатос приходит на смену Эросу. Не эта ли трансформация лежит в основе приобретающего все большую популярность движения «child-free»?
В заключение, приведем некоторые примеры из современной действительности. Вначале тема повышения уровня агрессивности в современном социуме привлекла мое внимание в связи с проблемой мусульманского терроризма. Но затем возникло ощущение, что определение «мусульманский», скорее, маскирует проблему, чем приближает нас к ее пониманию. И в 2004 году мной была предпринята попытка обратить особое внимание на «немусульманский и не международный терроризм» (5). В то время это определение подверглось жесткой критике, также как и прогноз будущей «палестинизации Европы». Затем мной снова предпринималась попытка привлечь внимание к этой проблеме после направленного на своих же сограждан теракта Андреаса Брейвика в Норвегии, многочисленных расстрелов соотечественников в США и при анализе ситуации с расстрелом сослуживцев Дмитрием Виноградовым в Москве. Все это убеждает, что мы имеем дело с качественно новыми проявлениями человеческой агрессивности, которая остается недостаточно исследованной.
Учитывая отсутствие социального и политического запроса на серьезный анализ проблемы, можно было бы не возвращаться к этой усиленно замалчиваемой теме, если бы в российском Интернете не появилось более 20 тыс. сообщений в поддержку Виноградова, в ряде случаев - с искренним восхищением его «поступком» и выражением намерения последовать его примеру. Можно было бы привести множество различных объяснений такой потребности идентификации с агрессором, но лучше начать серьезное исследование этой проблемы.
Джеймс Фокс, профессор Северо-восточного университета в Бостоне (США) в своем интервью «Российской газете» (15.12.2012) констатирует: «В американском обществе существует определенное число людей, которые озлоблены на окружающий мир, полностью им разочарованы, считают свою жизнь разрушенной и не хотят больше жить. Эти люди испытывают недостаток эмоциональной поддержки со стороны семьи и друзей. И решают жестоко отомстить тем, кто, по их мнению, несет ответственность за их неудачи и не дает им шанса справиться с жизненными проблемами. Выбирая между суицидом и кровавой расправой они, как правило, выбирают и то, и другое». Есть масса подтверждений, что эта ситуация характерна не только для США.
Многие эксперты рассматривают в качестве источников агрессии инстинкт самосохранения и потребность в самореализации. Учитывая число самоубийств таких преступников, вряд ли стоит говорить о самосохранении. Однако тот фактор, что самореализация личности во многом оказывается связанной не только с уровнем ее способностей, но и с уровнем ее агрессивности - заслуживает отдельного внимания. И когда способностей для адекватной самореализации (в профессии, в любви, в семейной жизни, в бизнесе) оказывается недостаточно, то вполне можно допустить, что убийство и приобретение хотя бы кратковременной широкой известности, также может рассматриваться как случай патологической самореализации. Кто бы стал читать 1500-страничную «декларацию» примитивных взглядов Брей-вика о том, как нужно переустроить современный мир, если бы он не расстрелял 69 своих же сограждан?
В целом, за исключением работ Альфреда Адлера и Эриха Фромма, в науке не так уж много систематических исследований этой проблемы. Заслуживает упоминания также монография Л. Берковица (2001), и особенно его тезис по поводу идеи свободной продажи оружия: «Оружие не только допускает насилие, оно его стимулирует. Палец нажимает на курок, но и курок может нажать на палец» (2).
При повсеместном увеличении количественного и качественного состава всех правоохранительных структур, а также небывалом усовершенствовании их технического оснащения, уровень преступности во всех развитых странах последовательно растет. По данным представленным Государственной Думой Российской Федерации в 2012, уровень сексуальных преступления в отношении несовершеннолетних в России - только за последние семь лет - увеличился в 30 раз, в связи с чем резко активизировалась законотворческая деятельность в этом направлении. Но позволю себе сформулировать предположение, что попытки решать психические и психосоциальные проблемы современного общества полицейскими мерами, вряд ли могут быть более успешными, чем применения полиции против рака или инфарктов и инсультов. Пока психиатры и психологи включаются в исследование агрессивных действий в качестве экспертов только уже после совершенных преступлений, то есть - как частных случаев, хотя уже давно стоило бы обратиться к изучению этой проблемы как одной из общенаучных.
При всем негативизме относительно агрессивных и психические неуравновешенных личностей, нельзя не признать, что еще одной их отличительной особенностью является высокая ранимость, чувствительность, уязвимость и психическая «тонкокожесть». Мир стал намного несправедливее и агрессивнее, расслоение по социальному и материальному статусам достигло небывалых размеров. Во всех странах появилась категория «более равных» граждан, в отношениях с которыми все остальные почти всегда оказываются в позиции жертв или реальными жертвами. Поэтому, не желая идентифицироваться с жертвой, некоторые выбирают идентификацию с
агрессором, наивно полагая, что «если я буду агрессором, ко мне не смогут применить агрессию». Это не психологическая проблема, а острейшая социально-политическая. Все развитие Человечества шло по пути все более гуманного отношения к личности и формирования все более справедливых социально-экономических отношений: рабовладельческий строй сменился феодальным, феодально-монархический - демократически-капиталистическим. Закат последнего каким-то образом совпал с информационной эпохой, и владельцами всех средств массовой информации поставлена сверхзадача по «промыванию мозгов», а именно: убедить нас всех, что это и есть высшая стадия развития Человечества. У меня есть большие сомнения в этом. Смена все равно произойдет. Бензиновый мятеж во Франции - это только первая ласточка, так же как в свое время взятие Бастилии (тюрьмы для высокопоставленных особ, где в тот период было всего два заключенных), которая никому не мешала и никому не была нужна. Выскажу еще одно опасению: эта смена, скорее всего, будет осуществляться чрезвычайно болезненно и нецивилизованно. Напомню какими словами завершилась история европейской монархии и начался этап демократических преобразований: «Я прощаю всех, кто повинен в моей смерти» (Людовик XVI, последние слова с эшафота).
Литература
1. Адлер А. Влечение к агрессии в жизни и в неврозе // В кн.: Отчет о первом частном Психоаналитической собрании в Зальцбурге 27 апреля 1908 года (текст). / Сост. и реф. Отто Ранк / Пер. с нем. - Ижевск: ERGO, 2011. -С. 27-28.
2. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. / Пер. с англ. - М.: Еврознак, 2001. - 512 с.
3. Джонс Э. Рационализация в повседневной жизни. // В кн.: Отчет о первом частном Психоаналитической собрании в Зальцбурге 27 апреля 1908 года (текст). / Сост. и реф. Отто Ранк / Пер. с нем. - Ижевск: ERGO, 2011. -С. 19.
4. Отчет о первом частном Психоаналитической собрании в Зальцбурге 274 апреля 1908 года (текст). / Сост. и реф. Отто Ранк / Пер. с нем. - Ижевск: ERGO, 2011. - 40 с.
5. Психология и психопатология терроризма. Гуманитарные стратегии антитеррора. // Сборник материалов международной конференции под ред. М. М. Решетникова. - СПб.: ВЕИП, 2004. - 312 с.
6. Решетников М.М. Интолерантность и терроризм в Европе // Идея ненасилия в XXI веке. // Сборник научных докладов. - Пермь: ПГУ, 2006. - С. 226-273.
7. Решетников М.М. Социальный активизм молодежи и терроризм в Европе // Социокультурные проблемы современной молодежи. // Материалы Международной научно-
практической конференции. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2006. Часть 1.
- С. 84-86
8. Решетников М.М. Современная Европа: в поиске цивилизационной идентичности - М.: Вопросы современной науки и практики, 2007. №3 (9).-С. 28-35.
9. Решетников М.М. Неочевидный образ будущего: европейские иллюзии и реальность. - М.: Панорама Евразии, 2008. № 1.- С.70-76.
10. Решетников М.М. Социальная терапия, уровень и качество жизни в современной России. - Журнал «Психология в экономике и управлении» № 2 (4), 2010. - Иркутск: ГОУ ВПО «БГУЭП». - С. 40-52.
11. Решетников М.М. Психология войны: от локальной до ядерной. Прогнозирование состояния, поведения и деятельности людей. - СПб.: ВЕИП, 2011. - 496 с.
12. Решетников М.М. Месть и ненависть в терапевтическом процессе. В кн. Решетников М.М. Трудности и типичные ошибки начала терапии. -СПб.: ВЕИП, 2009. - С. 183 - 197.
13. Фрейд З. Влечения и их судьба. // З.Фрейд. Собр. соч. в 10 томах. Т. 3. Психология бессознательного. Под ред. А.М. Боковикова и С.И. Дубин-ской. - М.: ООО «Фирма СТД»б 2006. - С. 79 -111.
14. Фрейд З. Казуистическое // В кн.: Отчет о первом частном Психоаналитической собрании в Зальцбурге 27 апреля 1908 года (текст). / Сост. и реф. Отто Ранк / Пер. с нем. - Ижевск: ERGO, 2011. -С. 17-18.
15. Фрейд З. Собр. соч. в 26 томах. Т. 4. Навязчивые состояния. Человек-краса Человек волк. / Пер. с нем. С. Панкова. - СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 2007. - 320 с.
16. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Пер. с англ. П.С.Гуревича. - М.: АСТ, 2007. - 624 с.
17. Штекель В. Об истерии страха. // В кн.: Отчет о первом частном Психоаналитической собрании в Зальцбурге 27 апреля 1908 года (текст). / Сост. и реф. Отто Ранк / Пер. с нем. - Ижевск: ERGO, 2011. -С. 23.
18. Fox J. A. - Catching a Coming Crime Wave - Scientific American, 1996, 274 (6), 40-44.
