CC BY
63
Е. П. Аксенова (Москва)
Федерация исторических обществ Восточной Европы и русские ученые-эмигранты
В статье рассматривается создание Федерации исторических обществ Восточной Европы и ее деятельность в 1927-1939 гг., проведение научных конференций, выпуск информационного бюллетеня. Освещается также активное участие в работе Федерации русских ученых-эмигрантов.
Ключевые слова: Федерация исторических обществ Восточной Европы, русские ученые-эмигранты, конференции историков, история славянских народов, историография.
29 июня 1927 г. была основана Федерация исторических обществ Восточной Европы1 (которая именовалась также Федерацией исторических обществ Восточной Европы и славянских стран2). Понятие «Восточная Европа» трактовалось довольно широко, и в него включались регионы от восточных границ Германии и Италии, западных пограничных земель Польши, Богемии и Австрии, европейская часть России и Украина, на севере и юге границы проходили по Финляндии и Греции3. Основное население этой территории составляли славяне. Интерес к славянству в это время не случаен - он связан с возникновением после Первой мировой войны и развитием независимых славянских государств, которые занимали все более заметное место в политической жизни Европы. Первоначально одной из важнейших целей Федерации было объединение усилий ученых прежде всего восточноевропейского региона «для содействия общему развитию изучения славянских народов в их прошлом»4. В этом объединении члены Федерации видели «многообещающий залог будущего расцвета исторической науки вообще и науки славянской в частности»5.
Следует заметить, что в 1926 г. состоялось учредительное заседание Международного комитета исторических наук (МКИН) и был принят устав этой организации. Почти одновременное параллельное создание Федерации исторических обществ может свидетельствовать о недостаточном внимании МКИН к славянской проблематике и стремлении восточноевропейских исторических организаций к более пристальному изучению истории славянского мира. Достаточно вспомнить, что только на VII конгрессе, проходившем в 1933 г.
в Варшаве, впервые была организована секция истории Восточной Европы. Представители восточноевропейских и славянских исторических обществ участвовали в конгрессах МКИН, наряду с конференциями, проводимыми Федерацией.
Инициатива создания Федерации принадлежит польским ученым; наиболее весомый вклад в это предприятие внес известный польский историк М. Хандельсман6. Основу объединения составило тесное сотрудничество польских, чешских и венгерских ученых, к которым вскоре присоединились ученые других стран. В состав Федерации вошли представители многих исторических обществ, академических, университетских и других научных организаций славянских и неславянских стран (за исключением Советского Союза и Болгарии, которая, впрочем, вскоре вступила в организацию). В 1928 г. список членов включал 26 обществ, к 1933 г. их число увеличилось до 32, а к 1939 г. - до 417. Среди них было 11 организаций из Польши (включая львовское Научное общество им. Т. Г. Шевченко и Украинский научный институт в Варшаве8, которые представляли украинскую, в том числе эмигрантскую, науку), 10 - из Чехословакии, 5 - из Румынии, 4 - из Венгрии. Были представлены также Салоники (Греция), София (Болгария), Белград (Югославия), Рига (Латвия), Тарту (Эстония). В список членов входили Папский восточный институт (Pontificio Instituto Orientale)9, лондонский Институт славянских исследований (Institute of Slavonic Studies) и некоторые другие10.
Советские историки из-за своей идеологической платформы не только не входили в состав учредителей Федерации и не имели в ней своего представительства, но и не принимали участие в ее конференциях, как и в некоторых других исторических форумах.
В основу Федерации был положен принцип представительства стран, но в одном случае было сделано исключение: русская историческая наука разделена на советскую и эмигрантскую11. Такое признание самостоятельной зарубежной русской науки эмигранты высоко ценили, но это решение, безусловно, повлияло на игнорирование Федерации со стороны советских исторических организаций12.
Россию в Федерации представляли эмигрантские организации. «Условия исторического момента и общая политическая обстановка нашей эпохи выдвинули в ряды историков особую семью ученых, семью работников исторической науки - русских историков-эмигран-тов»13. Они считали себя полноправными выразителями интересов русской науки и хранителями ее лучших традиций. Членами Федерации стали Русское историческое общество в Праге (Чехословацкая
Республика) и Русский академический союз во Франции (Париж)14. От РИО в Праге (основанного в 1925 г.) в качестве его представителя в Федерацию вошел историк А. В. Флоровский15.
Первая конференция историков государств Восточной Европы и славянских стран, созванная по инициативе польских научных организаций, состоялась в Варшаве 27-29 июня 1927 г. Конференцию вполне можно считать первым форумом историков-славистов, который на два года опередил съезд филологов-славистов, состоявшийся в Праге в 1929 г. (и официально признанный в истории науки как 1-й международный съезд славистов). Выступая с приветственным словом к участникам конференции от имени Русского исторического общества в Праге, историко-филологического отделения Русской учебной коллегии и ученых-эмигрантов, проживающих в Чехословакии, А. В. Флоровский выразил признательность Польскому историческому обществу16 и другим историческим институциям за организацию встречи ученых, чьи интересы сосредоточены на изучении славянского мира, и надежду на то, что этот первый шаг послужит «не только началом непрерывного и постоянного научного общения между славянскими учеными, но и твердым основанием для сближе-
17
ния и тесного сотрудничества всего славянства»1'.
На конференции, программа которой была достаточно насыщенной, рассматривались не только научные, но и научно-организационные вопросы. Главная задача состояла в создании «союза всех исторических институций славянских стран и Восточной Европы». Основной предпосылкой для реализации этого плана послужило осознание «связанности и взаимной обусловленности» исторических исследований в славянских странах и необходимости координации и консолидации усилий ученых. Отсутствие на конференции представителей ряда славянских и неславянских стран (Советской России, Болгарии, Румынии, Греции и некоторых др.), а также недостаточные полномочия отдельных ее участников привели к принятию лишь принципиального решения о создании союза исторических организаций. Однако высказывалась надежда на скорое окончательное решение этого вопроса, которое «послужит основанием для ряда коллективных и согласованных научных начинаний»18. Одно из них, обсуждавшееся на конференции, - это составление словаря славянских древностей (по проекту, изложенному в докладе проф. Фр. Буяка19). Вопрос вызвал дискуссию20, в результате которой было решено образовать специальную постоянную комиссию для организации дальнейших работ в этой области21.
Среди научно-организационных докладов были выступления на темы более частного характера. Так, профессор Хорват22 из Будапешта представил проект курса лекций балканской истории, д-р Корду-ба23 (Львов) говорил о необходимости организованного собирания географических наименований, профессор Шмид24 (Грац) изложил свои соображения о развитии славяноведения в Германии и др.25
Научная программа конференции включала не очень большое число докладов, не объединенных одной тематикой. Польский профессор Розвадовский26 (Краков) сделал доклад «Критические замечания по вопросу о первоначальной родине славян»; профессор Бало-дис27 (Рига) познакомил коллег с итогами археологических разысканий в пограничных областях латышско-славянского расселения; д-р Крипякевич28 (Львов) представил обзор современного на тот момент состояния украинской историографии; тема доклада профессора Лу-кинича29 (Будапешт) - «Польская корона и трансильванские князья в XVI-XVII вв.»; пражский профессор Новотный30 коснулся событий чешской истории XV в. («Польско-литовская кандидатура на чешский трон (1420-1422 гг.)»); выступление профессора Уортона31 из Лондона было посвящено истории печатного дела в государствах Восточной Европы и славянских землях. Были также заслушаны сообщения доцентов Таниша (Бреслау) и Мансикка32 (Хельсинки). На торжественном приеме в честь участников конференции в Краковском университете выступил профессор этого университета Кутше-ба33 с докладом «Сочетание восточного и западного влияний в истории славянского права»34. Как видно из перечисления докладов, их проблематика была самой разной. К тому же одни доклады имели по преимуществу информационный («осведомительно-отчетный») характер, другие касались «вопросов взаимодействия отдельных народов или же отдельных общих вопросов истории»35. Следует заметить, что не все докладчики являлись историками - были и филологи, и историки права, и историки искусства, но их объединяла проблематика истории славянства, понимаемая в широком плане.
Среди произнесенных докладов особо стоит отметить выступления эмигрантов из России. Профессор А. В. Флоровский, представитель пражской русской научной эмиграции, в своем докладе дал сжатый очерк истории русско-чешских культурных и политических отношений. Выступил на конференции и профессор-правовед Ф. В. Тарановский36 из Белграда, преподававший в университете историю славянского права, - он рассмотрел идеографические черты старого сербского права. Оба профессора сделали доклады на темы,
которыми начали заниматься уже будучи в эмиграции. Кроме того, с докладами выступили еще трое русских ученых из Праги: историк Б. А. Евреинов37 - о реформах центральной власти в России при Александре I, искусствовед Н. Л. Окунев38 - об архитектуре Пскова, историк В. В. Саханев39 - о мотивах орнаментов и сюжетах в русском народном искусстве40.
Почти третья часть выступлений на конференции приходилась на долю русских эмигрантов. Русские докладчики по численности преобладали даже над представителями славянских стран, хотя, конечно же, выступали не от имени своей родины, а как посланцы эмигрантских организаций стран пребывания (в основном - Чехословакии).
Доклады, прозвучавшие на конференции, были опубликованы в специальном издании, вышедшем в Варшаве в 1928 г.41
В списке участников конференции значились ученые из Советской России - академик Е. В. Тарле, член-корр. А. Е. Пресняков, профессор А. Н. Ясинский, академик Украинской АН А. Е. Крымский и др. Однако никто из указанных лиц на конференцию не приехал42.
В программе конференции значился доклад представителя Академии наук СССР из Ленинграда, но ни его имя, ни тема выступления не сообщались. Предполагалось, что это должен был быть ленинградский профессор Б. Л. Богаевский43, который был на приеме в Польском историческом обществе накануне открытия конференции в качестве делегата от научных организаций Советской России. Его приезд (в результате предварительных договоренностей устроителей конференции с советской стороной) «не мог не рассматриваться как фактическое доказательство желания и согласия русских исторических организаций принять активное участие в работах конференции». Богаевский был включен в состав президиума конференции, а также в список выступающих с приветствиями на открытии конференции, но ни на открытии форума, ни на его заседаниях он не появился44. В одной из варшавских газет сообщалось, что Богаевского отозвали из Польши ввиду невозможности присутствия советского ученого на конференции, в которой принимают участие русские эмигранты45. В кулуарах конференции ходили слухи (в общем-то имевшие под собой основание) о недовольстве АН СССР «стремлением польских ученых занять центральное место в организации изучения восточной Европы», а также об обиде за «неприглашение некоторых учреждений Сов[етской] России в Варшаву...». Подобный демарш со стороны СССР был адекватно оценен участниками конференции, которые поняли, что «источником этой истории с проф. Богаев-ским были соображения не ученые, а чисто политические»46.
Участие русских ученых-эмигрантов в конференции могло бы быть значительно шире, но незадолго до этого польское правительство на основании «Закона об иностранцах»47 отказало в разрешении на въезд профессору В. А. Мякотину48 для чтения публичных лекций, и многие эмигранты решили, что их приезд в Варшаву окажется нежелательным или невозможным (о чем сообщалось в открытом письме С. П. Мельгунова49 профессору М. Хандельсману)50. Но пражские русские исторические организации все же признали «необходимым принять участие в конференции», направив туда своих представителей. В состав делегации вошли: А. В. Флоровский, Н. Л. Окунев, В. В. Саханев, Б. А. Евреинов и И. О. Панас51. Как отмечал по окончании конференции А. В. Флоровский, никакого недоверия и вражды между польскими и русскими учеными не было, наоборот, имело место «постоянное благорасположение и содействие, которое русская делегация встречала со стороны всех польских ученых...». Он также подчеркивал «признание польскими научными организациями за русской ученой эмиграцией прав особого представительства (курсив мой. - Е. А.) на конференции, построенной на принципе национального научного представительства.»52. Это признание было весьма важно для эмигрантских ученых, имевших возможность только в таком формате выступать от имени России, не отделяя себя от своей родины и русской науки в новых условиях научной деятельности.
Русские вели активную работу в рамках конференции. Они выступили с пятью докладами и двумя приветственными речами (А. В. Флоровский на открытии конференции, Н. Л. Окунев - на за-крытии53), участвовали в дискуссиях. Кроме того, А. В. Флоровский входил в состав общего президиума конференции, членом президиума организационной секции был Н. Л. Окунев, Ф. В. Тарановский председательствовал на заседаниях, во время которых обсуждалась идея создания словаря славянских древностей.
В заключительный день конференции были решены важные организационные вопросы, связанные с созданием Федерации. Главным органом была признана конференция ее членов, которая должна проходить каждые два года (однако эту периодичность не удалось выдержать). Были образованы постоянные органы Федерации, которые состояли из трех комиссий - и там представительствовали русские ученые. Первым председателем Исполнительного комитета (или Президиума), состоявшего из 10 человек, стал директор Чешского земского архива Я. Новак54 (1927-1933), затем -Я. Бидло55 (1933-1937), а после его смерти - И. Лукинич. Генераль-
ным секретарем избран Я. Рутковский56 (Познань), вскоре57 его сменил В. Лопачинский58 (Варшава); членами Президиума стали: М. Кордуба (Львов), Я. Мелик59 (Будапешт), Ф. Шишич60 (Загреб), С. Закшевский61 (Львов) и др. В состав комитета вошел А. В. Фло-ровский - он принимал участие в заседаниях всех рабочих органов Федерации, в том числе сессий Исполнительного комитета в Варшаве, Праге, Будапеште, Цюрихе62.
На форуме было принято решение о создании редакционной комиссии под председательством И. Лукинича (Будапешт). Членами комиссии были: Ф. Балодис (Рига), Я. Бидло (Прага), В. Мансик-ка (Хельсинки), А. Музаффер-бей63 (Стамбул), Ф. Шмид (Грац), Ф. Шишич (Загреб). В комиссию вошел также Н. Л. Окунев. Через несколько лет в составе комиссии произошли некоторые изменения, из прежних членов остались Бидло, Окунев, Шмид, Шишич, в то же время комиссия пополнилась новыми членами: А. Цедерберг64 (Хельсинки), Н. Йорга65 (Бухарест), Й. Иванов66 (София), A. Спекке67 (Рига)68. Издательская комиссия работала весьма интенсивно. Ее сессии проходили в Варшаве, Риге, Праге, Будапеште, Цюрихе69.
Основным объектом деятельности комиссии являлся печатный орган Федерации, решение об издании которого было принято на конференции 1927 г. Главным редактором информационного бюллетеня - «Bulletin d'information des sciences historiques en Europe orientale» - стал М. Хандельсман, секретарем - Т. Мантейфель70. Бюллетень издавался на французском языке, чтобы облегчить знакомство европейского читателя с литературой на славянских языках.
Третий постоянный орган Федерации - комиссия по составлению словаря славянских древностей (председатель - Фр. Буяк, секретарь - А. В. Флоровский). Заседания словарной комиссии проходили во Львове, Праге, Варшаве71.
Вполне естественно, что «резиденцией Федерации» стала Польша - там находилась редакция Бюллетеня, генеральный секретарь Исполнительного комитета избирался из среды польских историков72.
Активное вовлечение русских в различные комитеты и комиссии лишний раз подчеркивало то внимание, «с которым они были встречены и приняты в Варшаве»73. Не без гордости Флоровский замечал, что «русский язык звучал на конференции чаще, чем иные славянские языки, кроме, конечно, польского»74.
В результате работы конференции «были заложены основы для научного сотрудничества едва [ли] не всех славянских народов». Начинание оказалось удачным; оно внушало оптимистические на-
дежды на дальнейшее «широкое и благоприятное развитие» общего дела, в котором русская историческая наука сможет занять достойное место75. Заметим, что когда в то время речь шла о «русской науке», то имелась в виду вообще русская историческая наука - включая и «советскую», и «эмигрантскую».
Однако шло время, а советские исторические научные учреждения не присоединялись к образовавшейся Федерации, и русскую науку в ней представляли по-прежнему только эмигрантские организации. Спустя несколько лет (в 1932 г.) в Праге состоялся съезд рабочих органов Федерации. Приветствуя участников съезда от имени ученых-эмигрантов, А. В. Флоровский подтвердил, что русские историки и на чужбине хранят «дорогие традиции русского свободного и независимого исторического знания, традиции, преследуемые и гонимые» на родине. Оценивая вклад первой международной конференции историков славянских и восточноевропейских стран, Флоровский отметил, что она продемонстрировала стремление «к объединению научных усилий» для изучения прошлого славянских народов, которое с тех пор уже «перешло в дело». Ученый особо подчеркнул, что русские историки-эмигранты «находят для себя высокое удовлетворение в том, что они могут посильно представлять» в работе Федерации «интересы русской науки» вообще и исторической науки в частности76.
Деятельность Федерации проходила не без трудностей, основная из которых лежала в финансовой сфере - остро чувствовалось влияние экономического кризиса и последовавшей за ним депрессии. Большие проблемы возникали со сбором членских взносов - практически половина членов Федерации в 1938 г. являлись должниками. В 1927 г. предполагалось, что Федерация организует обмен профессорами и студентами между входящими в нее странами, но она столкнулась с отсутствием формального права и материальных возможностей77. Были сложности со своевременным изданием Бюллетеня и с приездом делегатов на конференции. Первоначально планировалось, что Исполнительный комитет будет собираться на свои заседания каждые два года, однако после встречи в Варшаве в 1927 г. следующее собрание состоялось только в мае 1932 г. в Праге; вместо полноценной конференции удалось провести лишь сессию трех комиссий78. Намерение проводить конференции Федерации раз в пять лет, за год до конгрессов МКИН, тоже не осуществилось. Тогда было решено, что конференции будут проводиться непосредственно перед
79
международными конгрессами исторических наук.
В соответствии с этим решением II конференция Федерации исторических обществ Восточной Европы (и славянских стран80) проходила 19-20 августа 1933 г. в Варшаве. В ней приняли участие 46 представителей организаций, входящих в Федерацию81. На конференции обсуждались вопросы текущей деятельности и было заслушано пять научных докладов82. Советская историческая наука вновь не была представлена. В этот период в ней усиливалось влияние марксистской идеологии; неблагоприятное воздействие на ее развитие оказывала так называемая «школа Покровского». Наблюдался отказ от исследовательских традиций прошлого. Славяноведение подвергалось незаслуженным нападкам, а слависты - необоснованным репрессиям83. Историческая наука в СССР не была свободной, независимой и объективной. Представлять российских историков, хранящих «лучшие традиции свободной русской исторической науки», вновь выпало на долю эмигрантов. Именно эту цель - сохранение традиций - ставило перед собой Русское историческое общество в Праге, которое, впрочем, не могло «похвастаться ни длительностью своей жизни, ни богатством и значительностью своих научных достижений». От имени РИО конференцию (как и в 1927 г.) приветствовал А. В. Флоровский84. В обращении к ее участникам он акцентировал внимание на возможности открытого выражения своего мнения, что поставил в заслугу Федерации, которая является одной «из немногих научных организаций международного характера», где еще полноправно представлена «русская свободная» (то есть эмигрантская) наука. Теперь уже Флоровский отделяет историков-эмигрантов от тех советских историков, «кто не признает иного знания, кроме подчиненного требованиям политики, власти и класса, кроме науки, служащей ограниченным интересам социального заказа партии и ее идеологии». Возможность осуществления объективных и непредвзятых исследований настолько важна для ученых старой школы, что в конце своей приветственной речи Флоровский еще раз обращает на это внимание, провозглашая: «.да процветает свобода в области изучения истории Восточной Европы и славянского мира и да живет независимая историческая наука!»85
Вторая конференция Федерации состоялась накануне VII Международного конгресса исторических наук (Варшава, 1933), в подготовке которого (как и следующего, VШ-го - в Цюрихе в 1938 г.) Федерация принимала непосредственное участие. Как было с сожалением отмечено участником этого форума А. В. Флоровским, несмотря на
проведение конгресса в славянской стране, ни один славянский язык не был включен в список официальных языков, хотя многим участникам «была доступна и понятна славянская речь». Особенно важно было бы использование славянских языков в Х^й секции - по истории Восточной Европы. В результате некоторые докладчики явочным порядком выступали на польском и русском языках86.
Третья конференция Федерации проводилась в Цюрихе 26-27 августа 1938 г. (накануне открытия VIII Международного конгресса исторических наук). Наряду с организационными вопросами, на ней было заслушано четыре научных доклада, и прошла она «в скромной деловой обстановке»87.
Одной из важнейших сторон деятельности Федерации и ее безусловным достижением можно считать издание информационного бюллетеня. В 1928 г. вышел первый том, в 1939 г. - последний, девятый (большинство томов выходило в четырех выпусках)88. В бюллетене помещались сообщения о текущей деятельности Федерации и ее комиссий, информация об исторических обществах некоторых стран, однако основное ядро публикаций составляли обзоры исторической литературы новейшего периода (преимущественно за 1920-е гг.) по отдельным странам. Особый интерес представляла информация об исторических исследованиях в государствах, возникших после Первой мировой войны, где только начинали формироваться исторические концепции в условиях независимого развития. Такие обзоры исторической литературы Эстонии, Латвии, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и других стран появились уже в четырех номерах первого тома бюллетеня89. (Заметим, что таким образом Федерация вышла за рамки чисто славистической проблематики, раздвинув границы за счет национальной историографии стран-членов, входящих в нее.) Нельзя не отметить статью В. И. Пичеты, посвященную белорусской исторической литературе 1920-х гг.90 Это была единственная публикация из СССР. Обзор советской украинской историографии после 1917 г. представил львовский профессор М. Кордуба91. Обширное описание исторической литературы Советской России дано А. В. Флоровским92. Автор довел свое обозрение до начала 1930-х гг., то есть до времени, когда к исторической науке стали предъявляться жесткие требования соответствия официальной идеологической и политической платформе. (Кроме того, как представитель русских эмигрантских научных организаций ученый взял на себя обязанности подготовки систематических библиографических обзоров93 русской эмигрантской исторической литерату-
ры, которые имели значение не только для учета научных трудов в области истории, но и «для ознакомления западноевропейского научного мира с развитием русской исторической науки после войны 1914-1918 гг., после вызванного ею перерыва нормальных способов информации и научного общения между западом и востоком Евро-пы»94.) Аналогичные описания (развернутые обзоры или довольно подробные библиографии) в целом представляли (хотя и не без некоторых пробелов: не было обзоров литовской и болгарской исторической науки) развитие и достижения исторической науки в Восточной Европе за 1920-е гг. К сожалению, историография 1930-х гг. уже не нашла отражения в бюллетене Федерации.
Высказывались пожелания, чтобы наряду с библиографическими обзорами в бюллетене печатались и научные статьи, но на это не было средств. Однако некоторые статьи по вопросам методологии исторического изучения Восточной Европы были опубликованы в 6-м томе (Я. Бидло, М. Хандельсман, О. Галецкий). Но несмотря на все старания сделать бюллетень центром информации о развитии исторической науки в славянских и соседних с ними странах, печатный орган Федера-
95
ции не получил широкого распространения даже в кругах историков95.
Другое важное начинание Федерации - международный проект «Словарь славянских древностей» - оказалось трудным для реализации. Словарь предполагалось издать на польском языке, а затем на французском. Был разработан план и начато составление словника (однако окончательный вариант словника не был опубликован). В 1934 г. издан пробный выпуск словаря с несколькими статьями96. Но в дальнейшем, по оценке Флоровского, работа находилась «в состоянии затишья», в частности из-за того, что трудно было объединить представителей всех славянских наро-
97
дов вокруг этого проекта97.
Существует мнение, что после 1933 г. деятельность Федерации исторических обществ Восточной Европы пошла на спад98. Причины этого можно искать в политической, экономической или иной области. Нельзя не учитывать и «конкуренцию» МКИН, более мощной организации, имевшей секцию Восточной Европы и в какой-то степени дублировавшей деятельность Федерации. К концу 1930-х гг. стало ясно, что Федерация переживает «период кризиса». Перед ней было «обширное поле для работы», требующей солидарности ученых разных стран, но сложная международная обстановка не позволила развернуть полностью программу, намеченную Федерацией99. Прекращение существования этой организации, базировавшейся в
Польше, очевидно, связано с началом Второй мировой войны. Однако недолгое существование Федерации было довольно плодотворным. С первых же шагов ее деятельности было положено начало полезной инициативе изучения славянского мира, к сожалению, не получившей широкого развития в дальнейшем. Этому международному сообществу удалось сплотить в своих рядах многих ученых-историков - представителей различных научных организаций и учебных заведений большинства стран Восточной Европы, провести несколько конференций, начать осуществление большого научного проекта, организовать издательскую базу и наладить более или менее регулярный выпуск информационного бюллетеня, материалы которого содержат ценные историографические и библиографические сведения и дают представление о состоянии исторической науки в регионе в 20-е гг. ХХ в. Положительным является и тот факт, что с момента основания Федерации во всех ее мероприятиях и в работе постоянных органов принимали равноправное участие русские ученые-эмигранты. Попытки привлечь к сотрудничеству советских коллег не увенчались успехом, но само стремление к этому свидетельствовало о том, что Федерация была открыта для новых членов, для более широкого научного взаимодействия. Хочется надеяться, что привлечение новых материалов позволит более детально осветить различные стороны деятельности Федерации, которая представляет несомненный интерес с точки зрения истории науки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Это наименование Федерации обозначено на ее бланках.
2 Название организации не может не удивлять, поскольку все славянские страны входили в обусловленные границы региона Восточной Европы, но, видимо, таким образом обозначалось присутствие в Федерации неславянских стран.
3 См. : Bulletin d'information des sciences historiques en Europe orientale. Varsovie, 1928. V. 1. № 1-2. P. 5-8.
4 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 16. Л. 2.
5 Там же. Л. 5.
6 Хандельсман Марцелий (1882-1945), историк, профессор Варшавского университета (1919-1939), член Польской академии знаний. Во время Второй мировой войны находился в подполье, погиб в фашистском концлагере.
7 См.: Kioczowski J. East Central Europe in the Historiography of the Countries of the Region / Transl. by Ch. Garbowski. Lublin, 1995 (www. mlodszaeuropa.pl/uploads/publikacje/Kloczowski_Ksiazka_ENG.pdf) (17.01.2013); АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 16. Л. 5.
8 Институт основан в 1930 г., просуществовал до 1939 г. (о деятельности института см.: Портнов А. Наука в вигнанш. Наукова i освггня дiяльнiсть украшсько! емйраци в мiжвоeннiй Польщi (1919-1939). Харьюв, 2008. С. 155-186).
9 Pontificium Institutum Orientalium основан в Риме папой Бенедиктом XV в 1917 г. для изучения восточных церквей и восточнохристиан-ской духовности. В 1922 г. управление институтом перешло к ордену иезуитов.
10 См.: Kioczowski J. East Central Europe in the Historiography...
11 См. письмо А. В. Флоровского В. А. Францеву от 30 декабря 1934 г. // АРАН. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 104. Л. 1об.
12 Этим обстоятельством, видимо, можно объяснить отсутствие специального интереса к деятельности и судьбе этой организации в отечественной историографии (в которой встречаются лишь отдельные краткие упоминания о Федерации).
13 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 16. Л. 5.
14 Там же. Д. 47. Л. 7.
15 Флоровский Антоний Васильевич (1884-1968), историк, профессор Новороссийского университета (до 1922). В 1922 г. выслан из России, с 1923 г. профессор Русского юридического факультета и Русского народного (свободного) университета в Праге, профессор Карлова университета (с 1933 и в 1948-1957), член Славянского института в Праге (с 1929), член многих русских зарубежных научных организаций, в том числе Русского исторического общества в Праге (с 1925, председатель - 1938-1940), член Семинара (Института) им. Н. П. Кондакова (с 1925, в 1947-1952 - руководитель института), председатель Ученого совета Русского заграничного исторического архива (1933-1945) и др.
16 Польское историческое общество было основано в 1886 г., возродилось в независимой Польше в 1925 г.
17 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 16. Л. 5, 7-7об. Информацию о конференции и участии в ней русских эмигрантов вскоре после окончания мероприятия представил А. В. Флоровский в своей статье «Историческая конференция в Варшаве 27-29 июня 1927 г.», посланной им П. Б. Струве в Париж и опубликованной в газете «Возрождение» 26 июля 1927 г. В нашей статье ссылки даются на архивный экземпляр этой
заметки - рукописный автограф, хранящийся в фонде А. В. Фло-ровского в Архиве РАН (Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17). Вторым важным документом, освещающим деятельность Федерации, является неопубликованная статья А. В. Флоровского «Федерация исторических обществ Восточной Европы и славянских стран» (1939, рукописный автограф), хранящаяся в фонде ученого в Славянской библиотеке в Праге: T-FLOR. Krab. XXXVII: Rukopisy (далее: Флоровский А. Федерация исторических обществ...). Благодарю Е. П. Серапионову за предоставленную мне возможность пользоваться этой рукописью.
18 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 1, 1об.-2.
19 Буяк (Bujak) Францишек (1875-1953), польский историк, экономист, профессор Ягеллонского (1909-1918 и с 1946), Варшавского (19191921), Львовского (1921-1939) университетов.
20 В частности, высказывалась мысль о создании словарей по каждому славянскому народу с последующим их объединением в общий словарь, но это предложение не было поддержано (см.: Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 23).
21 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 3.
22 Вероятно, имеется в виду Енё Хорват (1881-1950), историк, член Венгерского внешнеполитического общества.
23 Кордуба Мирон Михайлович (1876-1947), украинский историк, публицист, переводчик, библиограф. Работал в Венской университетской библиотеке, член Научного общества им. Т. Г. Шевченко, собирал материалы для историко-географического словаря Галиции, профессор Львовского (с 1929 и с 1940) и Варшавского (с 1937) университетов.
24 Шмид (Schmid) Генрих Феликс (1896-1963), австрийский историк, историк права, славист, профессор славянской филологии в университете Граца (1923-1938, 1945-1948), директор Института восточноевропейской истории и юго-восточных исследований в Вене, председатель Международного комитета исторических наук (1960-1963), член Польской академии знаний (с 1929), Польской Академии наук (с 1959). Совместно с немецким славистом Р. Тра-утманном опубликовал программные задачи немецкой славистики (см.: Schmid H. F, Trautmann R. Wesen und Aufgaben der deutschen Slavistik. Ein Programm. Leipzig, 1927), с кратким изложением которой и выступил на конференции.
25 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 5.
26 Розвадовский (Rozwadowski) Ян Михал (1867-1935), польский языковед, профессор Ягеллонского университета (Краков), член Польской академии знаний (с 1903).
27 Балодис (Баллод) Франц Вольдемарович (1882-1947) - археолог, в 1912-1918 гг. работал в Московском археологическом институте, профессор Московского (1915-1918), Саратовского (1918-1923), Латвийского (1924-1940) университетов.
28 Крипякевич (Крип'якевич) Иван Петрович (1886-1967), украинский историк, ученик М. С. Грушевского, член Научного общества им. Т. Г. Шевченко, профессор Львовского университета (с 1939), директор Института общественных наук АН УССР (Львов), академик АН УССР (с 1958).
29 Лукинич Имре (1880-1950), историк, профессор, академик Венгерской академии наук.
30 Новотный (Novotny) Вацлав (1869-1932), чешский историк, исследователь гуситской эпохи, профессор Карлова университета в Праге.
31 Уортон Л. (Wharton L. C.), сотрудник Британского музея, автор раздела «Eastern Europe and Slavonic countries» в книге «Printing, a short history of the art» (Ed. by A. Peddie. London, 1927. P. 255-265). В данном разделе, в частности, дается краткая характеристика деятельности Ф. Скорины и И. Федорова.
32 Мансикка (Mansikka) Вильо Йоханнес (1884-1947), российский и финский филолог, фольклорист, действительный член Академии Финляндии (с 1924).
33 Кутшеба (Kutrzeba) Станислав (1876-1946), польский историк, историк права, Непременный секретарь (с 1927), президент (с 1939) Польской академии знаний.
34 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 3-4.
35 Там же. Л. 5.
36 Тарановский Федор Васильевич (1875-1936), правовед, историк права, профессор Юрьевского, Петроградского, Белградского (с 1920) университетов, действительный член Сербской академии наук (с 1933).
37 Евреинов Борис Алексеевич (1888-1933), историк, с 1920 г. в эмиграции, с 1923 - в Праге. Сотрудник Славянского института, один из организаторов и секретарь Русского исторического общества (РИО) в Праге, член Совета и ученой комиссии Русского зарубежного исторического архива (РЗИА), член Союза русских писателей и журналистов в Чехословакии.
38 Окунев Николай Львович (1886-1949), историк искусства, специалист в области византийского и славянского искусства, ученик Н. П. Кондакова, преподавал в университетах Петрограда, Одессы, Скопье, а с 1925 г. - в Карловом университете (Прага).
39 Саханев Всеволод Васильевич (1885-1940), историк, этнограф, преподавал в Петербургском университете, Русском народном университете в Праге (с 1923), член РИО и РЗИА.
40 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 5-6.
41 См. : Travaux de Conférence des historiens des états de l'Europe Orientale et du Mond Slave. Varsovie, 1928.
42 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 7.
43 Богаевский Борис Леонидович (1882-1942), историк, филолог, археолог, антиковед, профессор (1920), ректор (1921-1922) Томского университета, профессор Петроградского/Ленинградского университета (с 1922), сотрудник Института материальной культуры АН СССР.
44 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 7-8.
45 См.: Там же. Л. 8.
46 Там же. Л. 9, 10.
47 В 1926 г. в Польше был принят «Закон об иностранцах»; согласно ему въезжать на территорию Польши можно было только с разрешения польских властей, в котором могло быть отказано без объяснения причин. В законе особо подчеркивалась вероятность отказа в визе, если предполагалось, что иностранец хочет остаться в стране. Положение усугубилось в июне 1927 г. после убийства полномочного представителя СССР в Польше П. Л. Войкова (см.: Симонова Т. М. Русская эмиграция в Польше в 20-30-е гг. ХХ в. Некоторые аспекты проблемы сохранения национальной идентичности // В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Вторая половина XIX - первая половина ХХ в. М., 2009. С. 231-232, 234).
48 Мякотин Венедикт Алексеевич (1867-1937), историк, профессор Петроградского университета, эмигрировал в Германию, с 1923 г. -в Праге, сотрудник РЗИА. С 1930 г. - профессор Софийского университета.
49 Мельгунов Сергей Петрович (1879-1956), историк и публицист, один из лидеров народно-социалистической партии. Выслан в 1922 г., жил в Германии и Франции.
50 См.: АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 10-11.
51 Панас Иван Онуфриевич (1890-1976), украинский филолог, жил в Праге, директор русской гимназии, читал лекции для русских студентов в Карловом университете, профессор Русского народного университета, руководил издательством «Единство».
52 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 12.
53 Там же. Л. 14.
54 Новак (Novák) Ян Бедржих (1872-1933), историк, архивист, член Чехословацкой академии наук и искусств.
55 Бидло (Bidlo) Ярослав (1868-1937), чешский историк, славяновед и византинист, профессор Карлова университета, в 1921-1935 гг. редактировал «Источники по истории Моравии».
56 Рутковский (Rutkowski) Ян (1886-1949), польский историк и экономист, член Польской академии знаний (1932), профессор Познан-ского университета (с 1919).
57 1 декабря 1928 г. (см.: АРАН. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 282. Л. 1).
58 Лопачинский (Lopacinski) Винценты Францишек (1886-1939), польский историк, архивист, секретарь Архивного совета (1918-1922), директор (с 1926) Архива Министерства вероисповеданий и народного просвещения в Варшаве.
59 Мелик (Melich) Янош (1872-1963), венгерский лингвист, академик Венгерской академии наук, профессор Будапештского университета, директор Национальной библиотеки им. Сечении, занимался, в частности, венгерско-славянскими языковыми связями.
60 Шишич (Sisic) Фердо (1869-1940), хорватский историк, академик Югославянской академии наук и искусств (с 1910), профессор За-гребского университета (1910-1939).
61 Закшевский (Zakrzewski) Станислав (1873-1936), польский историк, медиевист, профессор Львовского университета (с 1907), председатель Польского исторического общества (1923-1932, 1934-1936), член-корреспондент (с 1919) и действительный член (с 1927) Польской академии знаний.
62 См.: Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 9-10.
63 Музаффер Гёккер Али (1888-1959), турецкий историк, дипломат, политический деятель. Преподаватель на кафедре истории филологического факультета Стамбульского университета, декан факультета. Возглавлял Турецкое историческое общество. Посол Турции в Японии, депутат Великого национального собрания Турции.
64 Цедерберг (Cederberg) Арно Рафаэль (1885-1948), финский историк, первый директор Эстонского государственного центрального архива, преподавал в университетах Тарту и Хельсинки (курсы по истории Финляндии и Скандинавии).
65 Йорга (Jorga) Николае (1871-1940), румынский историк, византинист, писатель, политик, академик Румынской академии (с 1911).
66 Иванов Йордан (1872-1947), болгарский историк, археолог, историк литературы и фольклорист.
67 Спекке (Spekke) Арнолдс (1887-1972), латвийский историк, дипломат. Окончил Московский университет (1915). Ряд работ посвящен балто-славянским отношениям. С 1933 по 1939 - посол Латвии в Греции, Болгарии, Албании, Италии. Эмигрировал в США.
68 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 17. Л. 13; Оп. 2. Д. 472. Л. 1-9.
69 См.: Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 11.
70 Мантейфель Тадеуш (1902-1970), польский историк-медиевист, академик (с 1958), директор Института истории ПАН, председатель Польского исторического общества (1950-1953).
71 Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 20.
72 См.: Там же. Л. 4.
73 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Оп. 1. Д. 17. Л. 14.
74 Там же. Л. 15.
75 Там же.
76 Там же. Д. 16. Л. 1-3.
77 См.: Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 7.
78 Из письма В. Лопачинского А. В. Флоровскому следует, что заседание Исполнительного комитета предполагалось созвать в мае 1931 г. в Будапеште, а общую конференцию в сентябре того же года в Праге, но из-за «технических трудностей» съезд рабочих органов был перенесен в Прагу на май 1932 г. (см.: АРАН. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 282. Л. 3).
79 См.: Kioczowski J. East Central Europe in the Historiography.; Фло-ровский А. Федерация исторических обществ. Л. 8.
80 Так продолжали именовать ее русские участники.
81 Kioczowski J. East Central Europe in the Historiography.
82 См.: Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 9.
83 Подробнее об этом см.: Аксенова Е. П. Очерки из истории отечественного славяноведения. 1930-е годы. М., 2000; Ашнин Ф. Д., Алпатов В. М. «Дело славистов»: 30-е годы. М., 1994; Горяинов А. Н. В России и эмиграции: очерки о славяноведении и славистах первой половины ХХ века. М., 2006; Робинсон М. А. Судьбы академической элиты: отечественное славяноведение (1917 - начало 1930-х годов). М., 2004.
84 См.: АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 45. Л. 2-2об.
85 Там же. Л. 3об.-4об.
86 Там же. Д. 47. Л. 3-4.
87 См.: Там же. Оп. 2. Д. 282. Л. 4; Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 1. К сожалению, мы не располагаем сведениями о составе участников и программе второй и третьей конференций Федерации.
88 Bulletin d'information des sciences historiques en Europe orientale. Varsovie, 1928. V. 1. № 1-2, 3-4; 1929. V. 2. № 1-2, 3-4; 1930. V. 3. № 1-2, 3; 1931. V. 4. № 1; 1932. № 2, 3-4; 1933. V. 5; 1933. V. 5 (добавочный том); 1934. V. 6. № 1-2, 3-4; 1935. V. 7. № 1-2; 1937. № 3-4; 1938. V. 8; 1939. V. 9. № 1-2. (Далее - Bulletin.)
89 См.: Bulletin. V. 1. № 1-2, 3-4.
90 Piceta V. La litérature historique Blanceruthène. Compte rendu 19211926 // Bulletin. V. 1. № 3-4. Р. 213-222.
91 Korduba M. La litérature historique soviétique-ukrainienne. Compte rendu. 1917-1931 // Bulletin. V. 7. № 3-4. P. 133-196; V. 8. P. 51-97.
92 Florovsky A. La litérature historique soviétique-russe. Compte-rendu, 1921-1931 // Bulletin. V. 6. № 3-4; V. 7. № 1-2 (общий объем - 175 с.).
93 См. библиографию трудов А. В. Флоровского в кн.: Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992. С. 179-183.
94 АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 185. Л. 40-41.
95 Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 11-12.
96 Slownik Starozitnosci Slowianskich. Zeszyt probny. Warszawa, 1934.
97 Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 21.
98 См. : Kioczowski J. East Central Europe in the Historiography.
99 Флоровский А. Федерация исторических обществ. Л. 34.
Aksionova E. P. Federation of Historical Societies of Eastern Europe and Russian Emigrant Scholars
The article treats the foundation of the Federation of historical societies of Eastern Europe and its activities in 1927-1939, organisation of scholarly conferences, publication of information bulletin. It also highlights an active participation of Russian emigrant scholars in the work of the Federation. Keywords: Federation of historical societies of Eastern Europe, Russian emigrant scholars, historical conferences, history of Slavic peoples, historiography.
