CC BY
16
ФИЛОЛОГИЯ
Вестник Омского университета, 2001. №3. С. 74-75.
удк 83П 882
© Омский государственный университет оа0.882
ФАУСТ И ЕГО РУССКИЕ ДУХОВНЫЕ НАСЛЕДНИКИ (РУССКАЯ ИДЕЯ И «ПРИТЯЗАНИЯ РЕЛИГИИ
ГЕРМАНИЗМА»)
Н.Н. Мисюров
Омский государственный университет, кафедра 'русской и зарубежной литературы,
644077, Омск, пр.Мира, 55A
Получена 26 июля 2001 г.
The subject of the article is precursors of the Russian idea and the evolution of German national romanticists idea into the political doctrine. The crisis of humanist idea was determined by the socio-philosophic and aesthetic aspects of modernist decadence ethics.
«Посмертные мысли Фауста» - так определили современники апокалиптическую картину «заката» западноевропейской цивилизации, воссозданную О. Шпенглером. Иные умы полагали, что предрекать смерть Культуры рано (проблема, обозначенная Ф. Шиллером в «Письмах об эстетическом воспитании»); была надежда на то, что «рассвет» придет из России.
Большевистский переворот ужаснул многих сочувствовавших русской Революции. «Дворянские гнезда» - очаги классической культуры -гибли в огне братоубийственной гражданской смуты, по Дж. Риду, «десять дней, которые потрясли мир» явили Европе «Россию во мгле» (так описывал варварство «военного коммунизма» Г. Уэллс). В спорах о причинах произошедшего с российской державой и русской нацией никто не решился ответить на страшный вопрос: зло или благо принесли России и миру эти эпохальные перемены?
События 1900-1920-х гг. были предопределены объективными (экономическими и политическими) и субъективными (стихийными и мистическими) факторами, долго накапливавшимися неразрешимыми проблемами национального бытия. Рубеж Х1Х-ХХ столетий стал переломным во всех отношениях для многих традиционных явлений европейской культуры и цивилизации: философских школ и течений мысли, направлений в искусстве, эстетических теорий, политических доктрин и движений. Германия и Россия оказались наиболее подвержены этому глобальному кризису традиционализма.
Немецкие романтики провозгласили «герман-ство» «подлинной народностью и идеалом» (со-
гласно поэту-мистику Новалису). Вековая мечта немецкого народа воплощалась по имперской формуле прусского единства, по выражению самого О. фон Бисмарка, «спаянного железом и кровью». Идеологи и политические вожди германского нацизма подменили национальную идею агрессивной доктриной «тысячелетнего Рейха». Акценты сместились значительно: в романтическую эпоху и при «железном канцлере» возвеличили с прописной буквы Нацию, теперь же, в эпоху тоталитаризма, - Государство!
Русские «любомудры» переняли от немецких учителей культ «достопочтенных предков» (выражение романтика В. Ваккенродера). Народничество, согласно В. И. Ленину, вообще - «детская болезнь левизны» отечественных радикалов. Славянофилы так и не создали безупречной (в смысле общественно-политической значимости для всех социальных слоев русской нации) идеологической доктрины, которая бы напоминала немецкую - «Крови и Почвы». Российские политические, философско-эстетические и экономические споры середины века на тему народности литературы, крестьянской общины, уваровской формулы патриотизма («Самодержавие, Православие, Народность») отозвались разрушительным нигилизмом по отношению ко всякой традиции! Потому так легко досталась власть над великой страной большевикам...
Немецких романтиков и их русских последователей точно характеризует одно любопытное определение А. Блока: «бледные фюреры, не знающие своего народа». Интеллигенция как явление русской культуры и историческая форма общественной оппозиции Государству и Нации
Фауст и его 'русские духовные наследники.
75
окончательно исчерпала себя на исходе ХХ столетия. Истоки кризиса русской общественной мысли нельзя не увидеть в модернистских (точнее
- декадентских!) исканиях рубежа классической эпохи и столетия революционных катаклизмов, двух ужасающих по последствиям и людским потерям мировых войн. Слишком навязчивым было желание русских «бледных фюреров», так и не постигших темную душу своего народа, «услышать музыку Революции» (эта знаменитая фраза А. Блока есть перифраз соответствующей формулы немецкого предшественника и кумира
- композитора и общественного деятеля Р. Вагнера!).
Неоромантическая реакция на «смерть классики» и шокирующие обывательское сознание этические изъяны эстетики модернизма была всеобъемлюще безрадостна. Успехи естествознания и материализма мало что прибавили к историческому опыту человечества, достижения науки цинично использовались для надлежащего развития военного дела. Вспомнили о трактате А. Шопенгауэра «Мир как воля» (1819) - квинтэссенции «притязаний религии германизма» (по определению Н.А. Бердяева). Вскоре напечатана была первая часть книги О. Шпенглера «Закат Европы» (1918-1923); философ Э. Кассирер, эмигрант и оппонент А. Гитлера, определит ее как «астрологию истории» («ни научный труд, ни поэтическое произведение»). Не случайна перекличка приведенных заглавий с посмертно опубликованным трудом Новалиса «Христианство или Европа» (1802), манифестом «германства» и консерватизма; христианскую Европу оплакивают оба: и поэт-романтик, и культуролог-модернист... Устами Ф. Ницше и других самозванных «пророков» были провозглашены «сумерки богов» -конец мировой цивилизации!
Духовный разлад достиг трагической точки: мораль воспринималась схоластическим рудиментом религиозного мышления, этика превращалась в казуистический набор остроумных парадоксов, а эстетика сводилась к откровенному эстетизму. В образованном обществе распространился антихристианский имморализм вызывающего толка. Бедная Европа! Она нуждалась в сострадательных поводырях в сотворившейся вдруг тьме, откуда являлись один за другим лжепророки и искусители...
Российская интеллигенция, космополитичная по генезису и природе ментальности, демонстративно чуралась ревностных защитников русской идеи (пример тому - травля писателя В. В. Розанова; оболганный реформатор П.А. Столыпин даже в час гибели не удостоился христианского сочувствия). Когда из подполья («подполье»
- поразительный российский феномен, замечен-
ный Ф.М. Достоевским, но так и не объясненный никем!) выйдут большевики и цинично направят взбунтовавшиеся обездоленные массы в русло «мировой революции», заметных следов русской идеи в политической фразеологии очередных российских «вождей» мы не отыщем. Без борьбы оставил престол последний наш государь Николай II; бездарно было правление А.Ф. Керенского и его Временного правительства; рассыпалась Империя - ее никто не сумел удержать, и ничто не сдерживало. Генерал Л.Г. Корнилов, как и позже адмирал А.В. Колчак, не потянули на роль истинного, а не номинального Верховного Правителя России...
Спасение современной России - в обновлении! Русская идея должна наконец разрешить мучительный в ушедшем столетии русский вопрос.
[1] Бердяев Н.А. Религия германизма // Биржевые ведомости. 1916. 8 июля. С.6-8; Он же. Судьба России: опыты по психологии войны и национальности. М., 1918; Он же. Русская идея: 2-е изд. Paris, 1971.
[2] Ильин И.А. О грядущей России: Избр. ст. М., 1993.
[3] Карсавин Л.П. Восток, Запад и русская идея. Пг., 1922.
[4] Россия и Германия: опыт философского диалога. М., 1993.
[5] Солженицын А.И. «Русский вопрос» в конце XX века // Россия и современный мир (Москва). 1995. № 2. С.111-146.
[6] Федотов Г.П. Лицо России: Сб. ст. (1918-1931). Paris, 1967; Он же. Тяжба о России: Ст. (19321936). Paris, 1982; Он же. Судьба империй // Знамя. 1992. № 3-4. С.189-202; Он же. Судьба и грехи России: Избр. ст. по философии русской истории и культуры. СПб., 1992. Т.1-2.
[7] Ashton R. The German idea: the reception of german thought 1800-1860. Cambridge, 1980.
[8] Новалис. Гимны к ночи: Пер. с нем. М., 1996.
[9] Сумерки богов: Сб. пер. М., 1990.
[10] Шопенгауэр А. Мир как воля и представление: Пер. с нем. М., 1900. Т.1-2.
[11] Шпенглер О. Закат Европы: Пер. с нем. (Пере-изд.: М.; Пг., 1923). Новосибирск, 1993.
