Фармакология вибрационно-опосредованных нарушений энергетического обмена в миокарде Текст научной статьи по специальности «Фундаментальная медицина»

ФАРМАКОЛОГИЯ ВИБРАцИОННО-ОПОСРЕДОВАННых нарушений

энергетического обмена в миокарде

УДК 615.27-074:543.4/.5

© В. В. Воробьева, П. Д. Шабанов

Военно-медицинская академия им. С. М. Кирова, Санкт-Петербург

Ключевые слова:

Вибрация; митохондрии; биоэнергетическая гипоксия; блокаторы кальциевых каналов; никотиновая кислота; митохондриальные субстраты.

Резюме:_

В обзоре изложены современные представления о патогенетических механизмах развития вибрационной болезни. Рассматриваются вопросы моделирования вибрационно-обусловленной биоэнергетической гипоксии на примере модели общей вибрации с привлечением биохимических и морфологических методов исследования. Обсуждаются вопросы фармакологический коррекции вибрационно-обусловленной дизрегуляции на уровне системы энергопродукции миокарда с привлечением митохондриальных субстратов.

Библиографическая ссылка:_

Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Фармакология вибрационно-опосредованных нарушений энергетического обмена в миокарде // Обзоры по клин. фарма-кол. и лек. терапии. — 2011. — Т. 9, № 1 — С. 3-43.

СПИСОК сокращений

АОС антиоксидантная система АФК активные формы кислорода БКК блокаторы кальциевых каналов БМК быстрый метаболический кластер БЭГ биоэнергетическая гипоксия ВБ вибрационная болезнь ГК глутаминовая кислота ДЦ дыхательная цепь ИК интактный контроль КМЦ кардиомиоцит Мх митохондрии

НАД-ЗЗ никотинамидадениндинуклеотид-зависимое звено

НАД-ЗС никотинамидадениндинуклеотид-зависимый субстрат

НК никотиновая кислота Нф нифедипин

ОАС общий адаптационный синдром ОФ окислительное фосфорилирование ПОЛ перекисное окисление липидов СДГ сукцинатдегидрогеназа ФАД-ЗЗ флавинадениндинуклеотид-зависимое звено

ФАД-ЗС флавинадениндинуклеотид-зависимый субстрат

ФСК фермент-субстратный комплекс ЦТК цикл трикарбоновых кислот ЩУК щавелевоуксусная кислота ЭСЛ энергетический статус лимфоцитов ЯК янтарная кислота

ВВЕДЕНИЕ

Высокие темпы роста инвалидизации и смертности трудоспособного населения от сердечнососудистой патологии [121], в том числе вызванной профессиональными заболеваниями [136, 153], требуют более углубленного изучения патогенеза вибрационной болезни (ВБ), как одной из основных нозологических форм в структуре профессиональной патологии [19, 180]. У лиц, длительно работающих в виброопасных условиях, частота сердечнососудистой патологии в 1,5-2,0 раза выше, чем в среднем по популяции [13, 22, 38, 41, 88]. Актуальность экспериментальных [113, 160, 211, 236, 243, 253, 256, 260] и клинических [22, 38, 41, 44, 141] исследований функционирования сердечнососудистой системы на фоне вибрационного воздействия обусловлена не только высокой степенью уязвимости сердца и распространенностью (медико-социальной значимостью) вибрационной болезни, но и сравнительно низкой эффективностью лечения данного вида патологии [46, 186].

Применение общепринятых лекарственных средств для лечения вибрационной болезни [20, 38, 46, 178, 244], очевидно, не дает значимого кли-

нического эффекта, в силу ограниченности точек приложения. В частности, их действие не может полностью реализоваться на уровне систем энергообеспечения гомеостатических функций — митохондрий тканей и органов, уязвимых при вибрационном воздействии.

Открытие эффекта «монополизации янтарной кислотой дыхательной цепи» (ДЦ) [218] и развитие одного из разделов «субклеточной биологии» [172] — митохондриологии, явилось импульсом для возникновения нового направления в фармакологии — биоэнергетической фармакологии. Данные о том, что окисление эндогенной, образованной в митохондриях янтарной кислоты (ЯК) значительно интенсивнее окисления НАД-зависимых субстратов (НАД-ЗС) и экзогенной ЯК примерно в 100 раз привели к последующему многолетнему целенаправленному изучению этого митохондриального субстрата биоэнергетической школой под руководством М. Н. Кондрашовой.

Многочисленные работы М. Н. Кондрашовой, посвященные «физиологии» Мх [71, 74, 78, 80], методике их изучения [82, 83, 86], участию Мх в поддержании клеточного гомеостаза [72, 74, 75, 84] и развитии адаптации [85], сделали очевидным тот факт, что разнообразные воздействия, в том числе и фармакологические, суммируются на уровне митохондрий. Это привело к рождению концепции фармакологической регуляции функций системы энергопродукции путем воздействия на быстрый метаболический кластер (БМК) [77, 78, 192], играющий главенствующую роль в поддержании гомео-стаза благодаря преимущественному окислению наиболее мощного энергетического субстрата — ЯК, и оформило биоэнергетическую фармакологию, как новое направление фармакологии.

Приемы метаболического воздействия на Мх в эксперименте открыли возможности тонкой регуляции их функций с помощью ЯК и других митохондри-альных субстратов [12, 65, 82, 74].

Благодаря объединяющей и регулирующей роли митохондрий [100, 171, 172], фармакологическое воздействие митохондриальных субстратов на систему энергопродукции распространяется на все органы и системы, максимально проявляясь на уровне ткани, испытывающей энергодефицит. Множественный характер фармакодинамики митохондриальных субстратов [79, 119] обеспечивает синхронное регулирующее воздействие путем оптимизации энергетического обмена на уровне ткани, органа, системы в соответствии с изменившимся уровнем потребности организма в условиях стресса или болезни [192] и позволяет добиться гомеостазирования систем и стимуляции «саногенеза» организма.

Исходя из того, что фармакологическая регуляция энергетического обмена способствует эффективной коррекции патологических состояний, сопряженных с гипоксией и энергодефицитом [34, 54, 74, 119, 163], целью наших исследований явилось экспериментальное изучение активности системы энергопродукции миокарда при действии вибрации и оценка эффективности фармакологической коррекции энергетического обмена миокарда митохон-дриальными субстратами в отдельности и в сочетании с препаратами, традиционно используемыми в лечении ВБ.

Авторы хотели бы выразить благодарность и признательность сотрудникам Кировской государственной медицинской академии Н. К. Мазиной и В. Г. Хоробрых за совместную многолетнюю работу, в ходе которой получена часть материалов, использованных в данном обзоре.

1. современные представления о механизмах развития вибрационной болезни и фармакологических методах лечения

Вибрация — это механические колебания твердых, жидких, упругих тел. Будучи техногенным физическим фактором, ее действие определяется передачей человеку механической энергии от источника колебаний. Изменения в организме, возникающие на фоне вибрационного воздействия, связаны с энергией колебания. Величина колебательной энергии, поглощенной телом человека прямо пропорциональна площади контакта времени воздействия (^ и интенсивности раздражителя [176, 189, 205, 232]. По способу передачи механических колебаний человеку выделяют общую и локальную вибрации [175].

Известно, что вибрация, при определенных сочетаниях амплитуды, частоты и длительности, может оказывать лечебное действие [113]. Это воздействие имеет саногенетическую направленность и активизирует энергетический обмен, улучшает оксигенацию тканей, повышает адаптивный резерв организма [113]. Однако интенсивное, длительное воздействие вибрации, локальной или общей [252], неблагоприятно влияет на организм, вызывая, у лиц контактирующих с вибрацией, как профессиональным фактором, вибрационную болезнь (ВБ) (Андреева-Галанина Е. Ц., 1968).

В ходе многолетних исследований была установлена связь физических параметров вибрации с особенностями ее биологического действия [113, 159, 176].

Известно, что вибрация оказывает прямое действие на биологические структуры [113, 198], связанное с нарушением структурной организации тканей и клеток, в том числе мышц и миокарда, и отражаемое тканевыми биомаркерами [256]. Клеточные и субклеточные структуры сердца, находясь в собственном электромеханическом ритме функционирования, взаимодействуют, с периодически изменяющимися, механодеформирующими силами вибрации. Результирующие векторы оказывают независимое повреждающее воздействие на клетки, мембраны, органеллы [160]. При этом максимально негативным эффектом обладает частота, резонансная к частоте данной ткани или органа. Материальной основой резонанса в биологических объектах являются масса и ее упругие свойства. Диапазон резонансных частот для тканей и органов теплокровных животных и человека находится в диапазоне от 1 до 200 Гц [113], но максимальный ответ на вибрационный стресс у кроликов реализуется на частоте 63 Гц [235].

Ультраструктурными мишенями для воздействия вибрации являются все органеллы клетки, но наиболее чувствительны мембраны клетки [35] и Мх [2, 3]. Вибрационное воздействие вызывает набухание, просветление матрикса, реакцию крист, разрушение наружных и внутренних мембран, изменение формы и появление большого количества мелких Мх [167]. Нарушение состояния клеток и мембран, вследствие вибрационного воздействия, оценивается как вибрационно-опосредованные цитопатии и мембранопатии, и играет важную роль в патогенезе гипоксии ВБ [180].

Как известно, константные уровни реакций ПОЛ и антиоксидантной защиты являются обязательным условием поддержания целостности клеточных и субклеточных структур [58, 77, 89, 97, 99, 180]. В нарушении состояния мембран и клеток решающее значение отводится активизации ПОЛ. Изучению состояния ПОЛ и АОС при ВБ посвящено немалое количество работ [97, 180, 203]. В обобщающей работе Т. М. Сухаревской и соавт. (2000) установлено, что инициированная перекисью водорода хемилю-минесценция сыворотки крови больных ВБ в 3,5 раза превышала уровень контрольной группы, причем этот показатель не отличался в группах больных с локальной и общей вибрацией.

Вибрационное воздействие ведет к целому ряду биохимических нарушений, негативно влияющих на систему гомеостаза [39, 44]. Во время вибрации под влиянием катехоламинов стимулируется а- и р-рецептор-аденилазный комплекс, активизируются ключевые ферменты гликолиза, гликогенолиза, липо-лиза. Нарушается углеводно-энергетический обмен миокарда, накапливаются промежуточные недоокис-ленные продукты обмена: пировиноградная, молоч-

ная, альфа-кетоглутаровая кислоты. Наблюдаются сдвиги и в азотистом метаболизме тканей миокарда: отмечаются изменения общего и остаточного азота, креатина, креатинина [180]. Исключительный интерес представляет работа, посвященная изучению влияния общей вибрации на гистохимическую активность окислительно-восстановительных ферментов нейронов мозжечка крыс, подвергнутых вибрации с частотой 8 Гц по 18 часов в сутки на протяжении от 1 до 30 суток [55]. Изменения морфологической картины, наблюдаемые авторами, коррелируют с изменением активности ферментов.

Помимо прямого повреждающего действия и опосредованного, через активизацию прооксидантной системы, в основе вибрационно-опосредованных изменений лежат нейрогуморальные [5, 180] и ней-рорефлекторные нарушения [3, 167, 195], ведущие к развитию гипоксии [179]. Фазная реакция нейроэн-докринной системы на вибрационное воздействие, согласуется со стадиями развертывания ОАС [168].

Гормональное опосредование ОАС на фоне вибрации осуществляется гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной, гипоталамо-гипофизарно-гонадной и гипоталамо-гипофизарно-тиреоидной системами. Причем сами эти системы, ответственные за включение и реализацию программы адаптирования, подвергаются повреждению. Действие вибрации различной амплитуды и продолжительности ведет к морфофункциональным изменениям в гипофизе, надпочечниках, щитовидной железе, семенниках у экспериментальных животных. Выраженность этих изменений может доходить до степени деструктуризации и паранекроза на фоне выраженных расстройств кровообращения [154]. Немаловажную роль в этом процессе играют и нарушения нервной трофики, обусловленные вовлечением в процесс центральной и периферической нервной системы, на фоне вибрационного воздействия [167]. Экспериментальные исследования отдельных звеньев адренергической иннервации указывают на то, что одними из первых отмечаются нарушения со стороны нервных сплетений сердца. Они также носят «фазный» характер: первоначальное возрастание уровней медиаторов сменяется их снижением [195, 243]. После систематического воздействия вибрации обнаруживаются очаги десимпатизации в миокарде; только 27,8 % нервных адренергических сплетений остаются сохранными по сравнению с нормой, свидетельствуя об очаговой десимпатиза-ции, как следствии изменения нейронов звездчатых симпатических нервных ганглиев [3]. Совокупность нейроэндокринных нарушений ведет к нарушению нервной трофики миокарда и повышению его чувствительности к катехоламинам.

Считается, что фактор вибрационного воздействия порождает гидродинамические силы, вызывающие колебания центрального и периферического внутрисосудистого давления, способные изменить кровенаполнение, выброс миокарда, периферический крово- и лимфоотток. Наблюдаются значительные изменения ультраструктуры клеток мышечного слоя артерий, деградация нейрогумо-ральной регуляции их тонуса [3, 167].

Между нейроэндокринными нарушениями, мембранопатиями, активацией системы ПОЛ, торможением АОС и состоянием сосудов при ВБ существуют тесные взаимообратные связи, формирующие системные микроангиопатии и ведущие к капиллярно-трофической недостаточности. Совокупность данных синдромов является причиной нарушения диффузии кислорода на уровне тканевых капилляров. Об этом свидетельствует наличие венозной гипероксии, уменьшение артерио-венозной разницы по кислороду и утилизации кислорода тканями у больных ВБ разной степени тяжести. Гипоксия и гипоксемия, являясь обязательным компонентом патогенеза большинства нозологических форм хронических заболеваний [49], и ВБ, в том числе, реализует комплекс структурно-морфологических и метаболических изменений, завершающихся дистрофическими перестройками в виде вибрационной висцеропатии [180].

Ряд экспериментальных работ свидетельствуют о том, что вибрационное воздействие на изолированное сердце экспериментальных животных (собаки, кролики) формирует зоны ишемии [260], угнетает сократимость миокарда [211] и его ритмическую деятельность [253], снижает способность папиллярных мышц к релаксации [236]. Постепенное снижение оксигенации КМЦ на фоне длительного воздействия вибрации рассматривается как одно из патогенетических звеньев ВБ. Формирующийся гипоксический тип клеточного метаболизма, уменьшение синтеза макроэргов влечет за собой развитие миокардиодистрофии [178].

Наряду с нарушением энергетического баланса у больных ВБ наблюдаются изменения кальциевого гомеостаза, который находится под контролем глюкокортикоидов, соматотропина, кальцийрегу-лирующих гормонов (паратгормон, кальцитонин) и витамина Д [68]. Аргументировано мнение, что дисбаланс кальция на организменном уровне у больных ВБ обусловлен снижением кальцийсвязывающей способности сыворотки крови, уменьшением почечного клиренса кальция, повышением содержания в сыворотке крови общего и, особенно, ионизированного кальция [69] и в совокупности формирует так называемую «кальциевую триаду» ВБ [93].

Известно, что вибрация вызывает гораздо более выраженные изменения сердечной деятельности и различные вазомоторные нарушения, чем возраст, курение, алкоголизм [208]. У больных, подвергшихся длительному (более 10 лет) воздействию общей или локальной вибрации, выявляются изменения гемо-динамических показателей по сравнению с людьми, не контактировавшими с вибрацией [190]. Больные ВБ, в связи с повышенной активностью симпато-адреналовой системы, имеют гиперкинетический тип центральной гемодинамики, обусловленной ги-пердинамией миокарда [1, 41, 114], сниженную сократительную способность миокарда в фазу подготовительного периода [114], признаки диастолической дисфункции левого и правого желудочков [185].

Примерно у 48,4 % больных ВБ имеются признаки миокардиодистрофии в виде снижения ударного и минутного объемов кровообращения и фракции выброса [3, 38, 114, 129]. У 60,3 % обследованных с вибрационной патологией обнаружено увеличение массы миокарда левого желудочка выше средних норм [3, 41].

Особый интерес представляет процесс ремоде-лирования [94, 158, 228, 241, 251] миокарда при ВБ, комплексно оцененный ультразвуковым методом исследования [185, 186, 199].

Показано, что у лиц, страдающих ВБ, в процессе исследования ЭКГ выявлено увеличение интервала R-R, замедление сердечного ритма [268], расширение зубца «Р», снижение вольтажа, смещение зубца «Т», признаки нарушения проводимости с явлениями внутрипредсердной, атрио-вентрикулярной и внутрижелудочковой блокад [114].

В целом, в результате негативных изменений центральной гемодинамики, снижается физическая работоспособность, повышается кислородная стоимость единицы работы и кислородный долг миокарда. Наряду с этим снижается КПД и удлиняется время ликвидации кислородного долга на фоне высокой потребности в кислороде в покое и при физической нагрузке, что ведет к снижению толерантности к физической нагрузке [47, 190].

Морфологические изменения в миокарде, возникающие на фоне воздействия вибрации, целенаправленно изучены в немногочисленных работах, в частности Я. А. Рахимова и соавт. (1979) и Т. М. Сухаревской и соавт. (2000).

Таким образом, согласно литературным источникам, вибрационное воздействие расценивается как экстремальный дизрегулирующий [95] фактор, вызывающий нейроэндокринные и капиллярно-трофические нарушения, формирующий цито- и мембранопатии, активирующий ПОЛ, способствующий развитию гипоксии, деэнергизации и дистрофии органов и тканей [180].

С целью лечения ВБ разработаны различные фармакологические и физиотерапевтические комплексы [46, 245]. Но так как в патогенезе вибрационно-опосредованной патологии большую роль играет вазоспастический компонент и гипоксия [3, 39, 129, 151, 180], дисбаланс ионов кальция [68, 93], активизация процессов ПОЛ [180], то патогенетические пути фармакологической коррекции симптомов ВБ заключаются в применении блокаторов кальциевых каналов (БКК), альфа-адреноблокаторов, ангиопро-текторов, вазоактивных препаратов (теоникол, никотиновая кислота) [93, 242,239], антигипоксантов, антиоксидантов [93, 185], витаминов группы В (В6, В12). Цель назначения этих препаратов заключается в улучшении микроциркуляции и иннервации в тканях, результат их применения — уменьшение гипоксии и ишемии в тканях и органах-мишенях.

Доказано, что препараты,непосредственно улучшающие метаболизм поврежденных тканей, такие как трентал, сермион, актовегин, галидор, АТФ, три-метазидин так же благотворно влияют на состояние больных ВБ [185].

Среди препаратов, наиболее часто используемых в лечебной тактике ВБ, фигурируют вазоактив-ные средства: БКК и никотиновая кислота (НК) [20, 21, 93, 178, 235], однако «ниша» для метаболических средств остается не занятой.

Блокаторы кальциевых каналов

Как известно, кальций в организме выполняет многообразные посреднические и регулирующие физиологические функции. Существует два дифференцированных пула ионов кальция [112]. Это кальций, поступающий в клетку через медленные кальциевые каналы [201, 202, 215, 216, 237] и, кальций, локализованный в митохондриях и саркоплазмати-ческом ретикулуме. Концентрации цитоплазмати-ческого, свободного кальция в животной клетке в состоянии покоя поддерживаются на определенном уровне (0,04-0,1 мкм) в результате согласованного действия каналов мембранных транспортных систем [98] и локализованных в цитозоле кальцийсвя-зывающих компонентов.

Выделяют несколько типов кальциевых каналов, отличающихся по электрофизиологическим параметрам [225, 266]. Предполагается, что селективный фильтр Са2+-канала содержит два участка специфического связывания с двухвалентными катионами — наружный и внутренний. Активный центр сформирован группами СООН-аминокислот. Энергетический профиль каналов имеет 3 барьера и 2 потенциальные «ямы», соответствующие наружному и внутреннему селективным фильтрам. Молекулярная структура Са2+-канала [214] представлена пятью белковыми субъединицами — а1, а2, р, Y, 5.

Именно а1-субъединица выполняет большинство функций канала, таких как селективность, проводимость, чувствительность к мембранному потенциалу и блокирующим агентам. Структурно она состоит из 4 повторяющихся доменов I—IV, содержащих 6 а-спиральных трансмембранных сегмента S1-S6, из которых сегменты S5 и S6 формируют пору канала и связывают верапамил и нифедипин. В р-субъединице имеются цАМФ-зависимые про-теинкиназные участки фосфорилирования [227], а а2-б модулируют функциональную активность канала, увеличивая амплитуду кальциевого тока.

Исходя из фармакологической классификации кальциевых каналов (L-, N-, T-каналы) дигидропи-ридины действуют на высокопороговые (HVA) кальциевые каналы L-типа, общая функция которых — сопряжение возбуждения и сокращения в клетках миокарда [18, 67, 255]. Они активируются при высоких потенциалах на мембране (свыше -10мВ), характеризуются высокой проводимостью и очень медленной кинетикой инактивации (t < 500 мс), регулируются G-белками [184].

Во всех клетках есть также внутриклеточные кальциевые каналы, локализованные в мембранах цитоплазматического матрикса и митохондриях. В митохондриях in situ содержится менее 10 % внутриклеточного кальция [184]. Кальций, локализованный в Мх, и связанный с мембранами через фос-фолипиды (кардиолипин), участвует в сокращении и реализации адренергического ответа миокарда [112]. В состоянии покоя, на фоне физиологических концентраций, митохондрии не накапливают кальций, однако в состоянии клеточной активности уровни кальция в клетке повышаются, и начинается процесс его митохондриальной аккумуляции [184]. Накопленный митохондриальный кальций освобождается через электронейтральные обмен-ники типа Са2+/Н+ и Са2+^а+, активность которых зависит от редокс-состояния мембраны Мх и от уровня восстановленности пиридиннуклеотидов [51, 237]. Известно, что изменение активности Са-транспортирующей системы играет адаптивную роль [40, 112, 270].

В митохондриях функционирует целый ряд каль-цийзависимых ферментов (пируватдегидрогена-за, НАД-зависимая изоцитратдегидрогеназа, пи-рофосфатазы, АТФ-синтазы), благодаря которым между уровнями кальция и функциями Мх осуществляется взаимообратная связь, влияющая на интенсивность дыхания и ОФ. Цитоплазматический и Мх кальций «независимо контролируют окислительный метаболизм в КМЦ». Ионы Са2+, поступающие в клетку через потенциалзависимые медленные кальциевые каналы, могут подавлять интенсивность

дыхания в КМЦ, усиливать гликолиз, снижать содержание АТФ, разобщать ОФ [127], активировать АТФ-потребляющие ферменты.

Кальций, локализованный в Мх, наоборот, стимулирует аэробные процессы в КМЦ, повышает интенсивность дыхания, реализуя реципрокный тип взаимодействия с цитоплазматическими ионами кальция [112].

Известно, что длительное и стабильное повышение ионизированной фракции кальция увеличивает его содержание в митохондриях, модифицируя Са2+-транспортирующую способность мегапор (мРТ), локализованных во внутренней мембране митохондрий [265], угнетает синтез АТФ за счет подавления окислительного фофорилирования [100] и завершается некротической гибелью клетки [263].

Отсутствие достаточной оксигенации КМЦ на фоне длительного вибрационного воздействия вызывает угнетение в клетках аэробного синтеза АТФ из свободных жирных кислот и глюкозы, активизирует анаэробный гликолиз и ПОЛ, разобщает ОФ, приводит к перегрузке КМЦ кальцием [69, 146].

Очевидно, что оптимальное количество кальция — результат непрерывного взаимодействия энергозависимых процессов торможения и усиления транспорта ионов [171], который тесно связан с окислением ЯК и зависит от функциональной активности Мх [74]. Уменьшение избыточного накопления кальция может рассматриваться как механизм, предупреждающий повреждение ткани в условиях неблагоприятного воздействия внешних факторов и гипоксии [83, 164, 165].

Вышеизложенные факты показывают, что фармакологическая коррекция дисбаланса Са2+ при неблагоприятном воздействии вибрации в сторону нормализации его обмена является патогенетически обоснованной и может способствовать смягчению и устранению сердечно-сосудистых нарушений, вызванных вибрационным воздействием.

Наиболее приемлемой фармакологической группой для этих целей следует считать БКК, сочетающие в спектре своей фармакодинамической активности вазодилятирующие [230, 235, 249, 271], антиаритмические, антиоксидантные, тормозящие ремоделирование миокарда свойства [61, 128]. Фармакологические свойства одного из первых блокаторов кальциевых каналов, нифедипина (Нф) (производного 1,4-дигидроперидина), обусловлены ингибированием медленного тока кальция через клеточные мембраны в клетках гладких мышц сосудов и КМЦ за счет блокады рецепторов кальциевых каналов L-типа [267].

Защитная роль БКК при гипоксии миокарда доказана на моделях ишемии сердечной мышцы. Ни-

федипин, свойства которого изучались на модели сокращающихся перфузируемых сердец крыс, в концентрации 4 х 10-7М, продемонстрировал способность подавлять число и силу сердечных сокращений. Будучи вазодилятором, Нф способен усиливать скорость протока перфузата через миокард. Препарат может влиять на скорость потребления кислорода сердечной мышцей и способен оказывать стимулирующее действие на интенсивность аэробного окисления и гликолиза [112]. Антиангиналь-ное действие Нф и снижение потребности миокарда в кислороде объясняются, как снижением послена-грузки на миокард, вследствие вазодилятации, так и прямым действием препарата на коронарные артерии [193, 263, 257, 258].

На клеточном уровне в условиях эксперимента Нф уменьшал или предотвращал повреждение Мх и клеточных мембран [210, 224] во время гипоксии за счет уменьшения гиперкальциемии [220]. Данный эффект нашел подтверждение в клинических исследованиях, проведенных радиоиммунологическим методом в группе больных ВБ 1-11 степени [93].

Экспериментальные [212] и клинические [6, 123, 124, 128] работы свидетельствуют о том, что антагонисты кальция, и Нф, в частности, способны тормозить развитие атеросклеротического процесса, уменьшать накопление холестерина в сосудистой стенке, степень стеноза в коронарных артериях и предотвращать появление новых атеросклеротиче-ских изменений. Нф способен тормозить ремоделирование миокарда и сосудов, причем уменьшение массы миокарда левого желудочка не сопровождается ухудшением его сократительной функции [9, 213].

Согласно литературным источникам, применение БКК-коринфара у больных с ангиодистониче-ским синдромом ВБ I и II степени, в суточной дозе 30 мг, длительностью до 2,5-3 недель, приводило к улучшению состояния пациентов [261].

Однако, наряду с положительными фармакоди-намическими характеристиками, БКК дигидропе-ридинового ряда обладают широким диапазоном побочных эффектов — от безобидной головной боли до отека легких кардиогенного генеза [128]. В ряду сердечно-сосудистых побочных эффектов могут быть сердцебиение, тахикардия, повышенная усталость и слабость, обмороки в ортостазе, головокружение [61]. Так называемые парадоксальные побочные эффекты могут проявляться в виде возникновения, учащения и/или усиления приступов стенокардии, возникновения эпизодов безболевой ишемии миокарда при физической нагрузке [128]. Поэтому использование сниженных доз БКК весьма актуально и, предположительно, может быть реше-

но созданием комбинаций с митохондриальными субстратами.

Никотиновая кислота

Никотиновая кислота (ниацин) и ее амид (ни-котинамид), являясь предшественниками НАД+-, участвуют в окислительно-восстановительных реакциях. Они способны, включаясь в простетическую группу, стимулировать синтез двух ферментов-переносчиков Н+: коэнзима I (никотинамида аденин-нуклеотид — НАД) и коэнзима II (никотинамида аде-ниндинуклеотида фосфата — НАДФ) [105, 128].

Доказано, что НК при парентеральном введении увеличивает содержание НАД+- в клетках, что способствует восстановлению энергетического обмена в тканях, и в самой сосудистой стенке [156]. Никотинамидадениндинуклеотид, в качестве самостоятельного фармакологически активного средства, может нормализовать энергетический обмен миокарда, что показано на модели острой очаговой ишемии миокарда in vivo [34, 92].

Противогипоксическая активность НАД+- подтверждена на моделях острой аноксии, гипоба-рической гипоксии и гипоксии, вызванной искусственным кровообращением. Оказалось, что НАД+- эффективно улучшает микроциркуляцию, ликвидирует лактоацидоз, обладает антиаритмическим и сосудорасширяющим действием. Предполагается, что благодаря способности НАД+- снижать редокс-потенциал клетки и восстанавливать движение электронов в зоне I ФСК, реализуется эффект защитного действия на Мх, повышается содержания АТФ в миокарде [34, 105, 107].

Имеются сообщения о том, что вводимый кроликам внутривенно НАД+- (0,5мг/кг), повышал содержание креатинфосфата и АТФ в миокарде [34]. Некоторые авторы считают, что энергизующее и антигипоксическое действие НАД+- в составе комплекса «энергостим» (комбинация НАД-, цитохром С, инозин) реализуется благодаря нормализации внутриклеточного редокс-потенциала и восстановления переноса электронов на НАД- коэнзим Q и цитохромном участке ДЦ. Согласно обобщенным выводам, высказанным в ряде работ, НАД+- обладает кардиопротективным действием [34, 92].

Однако изучение влияния НК на энергетический обмен, осуществляемое в условиях экспериментальной питуитриновой гипертензии (ПГ) у крыс и кроликов при парентеральном введении НК в дозе 4 мг/кг, выявило неоднозначные эффекты. Препарат, активируя НАД-зависимые реакции, вызывал «пирувато-генное» действие, аэробный сдвиг редокс-системы пиридиновых нуклеотидов цитозоля КМЦ сердца крыс, снижение уровня ионизированного кальция в стенке сонной артерии (72 %) и брюшного отдела

аорты (84 %). Но, если содержание АТФ в КМЦ крыс контрольной группы составляло 2,76 ± 0,36 мМ/кг, группы с ПГ — 1,44 ± 0,2 мМ/кг, то после лечения НК — 0,57 ± 0,06 мМ/кг. В сердце и надпочечниках крыс с ПГ увеличивалось содержание адреналина на 202 и 192 % соответственно, свидетельствуя об активации симпатоадреналовой системы [156].

Таким образом, НК, являясь предшественником НАД+- и выступая в качестве корректора I митохон-дриального ФСК, благодаря донорно-акцепторным свойствам и способности формировать шунтирующие потоки восстановительных эквивалентов, казалось бы должна позитивно влиять на процессы ОФ, но экспериментально доказанное снижение уровня АТФ [156] свидетельствует о возможности негативного влияния НК на функции ДЦ.

Несомненно, НК позволяет решить проблему гипоксии, актуальную на фоне вибрационного воздействия [38], не столько с позиций непосредственного влияния на метаболизм клетки, сколько благодаря изменению механизмов кровотока [4, 102, 128]. Основным элементом фармакодинамики НК является ее способность увеличивать освобождение из тканей гистамина, брадикинина, простациклина. Это вызывает вазодилятацию, снижение периферического сосудистого сопротивления, устранение ги-поперфузии органов и тканей, коррекцию доставки кислорода в клетку, улучшение микроциркуляции и кровотока по сосудам сердца [63, 173].

Именно эффект вазодилятации, свойственный в большей степени короткодействующей форме НК, традиционно широко используется в лечении ангио-дистонического синдрома при ВБ [20, 93].

Помимо способности повышать содержание циклических нуклеотидов и улучшать микроциркуляцию в тканях, НК снижает содержание внутриклеточного кальция и обладает антиагрегантным действием, что важно в контексте медикаментозной защиты от вибрационно-опосредованных повреждений миокарда [39, 93].

Таким образом, применение НК при ВБ патогенетически оправданно благодаря антигипоксическим, вазодилятирующим и метаболическим эффектам. Однако известно, что НК в процессе биотрансформации до метилникотинамида, путем изъятия метильных групп у гепатоцитов, оказывает гепато-токсическое действие. Помимо гепатотоксичности, НК обладает миолитической активностью, вследствие развития рабдомиолиза [226]. Препарат может вызвать кардиальные побочные эффекты в виде тахикардии, сердцебиения, аритмий, вплоть до мерцания предсердий [128]. Отсутствие четкого представления о характере эффектов НК, вытекающее из анализа литературных данных, побудило нас

изучить действие НК in vivo на системы энергопродукции КМЦ при неблагоприятном действии вибрации; с целью снижения вероятности возникновения побочных эффектов и повышения эффективности терапии — в комбинации с митохондриальными субстратами.

Митохондриальные субстраты (янтарная и глутаминовая кислоты)

Митохондрии занимают особое «полуавтономное» положение в клетке, обусловленное наличием собственного генома и способностью к репликации ДНК и синтезу РНК [147, 188]. Количество Мх в клетке может варьировать в широких пределах. Они способны формировать динамичные пространственные «мегакомплексы», объединяющие десятки и сотни Мх [181], участвующие, предположительно, в транслировании энергии по внутриклеточным компарт-ментам [147, 171, 207].

Известно, что митохондриальный аппарат КМЦ формирует, так называемый, «ретикулум», представляющий собой единую систему Мх, объединенных посредством межмитохондриальных контактов — дисков диаметром от 0,1 до 1 мкм [171], и реагирующую на изменение физиологического статуса организма «реструктуризацией» [177] и ре-комбинационными преобразованиями [142]. Митохондриальные контакты сердечной мышцы особенно многочисленны [207].

Функции Мх чрезвычайно разнообразны: регуляция кислородзависимых процессов, синтез АТФ, р-окисление жирных кислот, регуляция ионного го-меостаза, участие в апоптозе [100, 142, 171]. Дыхательная цепь Мх является системой, генерирующей свободнорадикальные формы кислорода [57, 90, 161, 182]. Проблема регуляторной роли активных форм кислорода (АФК) остается мало изученной, однако предполагается, что АФК необходимы для нормального функционирования самих Мх, и реализации апоптоза. Митохондрии, являясь не только источником, но и мишенью для АФК, имеют систему защиты, которая осуществляется благодаря «свободному окислению» [172].

Таким образом, Мх, составляющие более 30 % объема клетки [34], являются многофункциональными органеллами, интегрированными в работу всех систем и органов, выполняющие регуляторную и объединяющую роль между различными путями метаболизма [74, 75, 87]. Нарушение функций Мх обозначается термином «митохондриальная дисфункция» [105].

Митохондрии подвержены воздействию многочисленных агентов различной природы. Реакция Мх на то или иное воздействие может заключаться в изменении их морфологического состояния [66,

167, 177]. Митохондриальный аппарат способен к адаптивной, компенсаторно-приспособительной реакции в ответ на изменение физиологического состояния организма в целом [187]. Изменение функционального состояния Мх — непременный компонент перестроек в рамках общего адаптационного синдрома (ОАС) [54, 192].

Как известно, наибольшую энергетическую мощность Мх окисления обеспечивают два потока энергетических субстратов через I и II фермент-субстратный комплекс (ФСК): НАД- и ФАД-зависимый [217]. Основной НАД-зависимый путь окисления доминирует в физиологических условиях [16]. Активация альтернативного, ФАД-зависимого пути символизирует собой развитие митохондри-альной дисфункции и приобретает особое значение при реализации ОАС [107].

Суть дисфункции Мх сводится к нарушениям электронтранспортной и энергопродуцирующей роли ДЦ. Активность ФСК угнетается, начиная от НАД-зависимого участка, затем последовательно вовлекая ФАД-зависимый участок ДЦ, вплоть до цитохромоксидазного. Совокупность этих событий структурирована во времени и пространстве. Это явление развивается при многих патологических состояниях, носит неспецифический характер по отношению к виду неблагоприятного фактора, и получило название биоэнергетическая гипоксия (БЭГ) [107].

Изменение состояния Мх на нейрогуморальные стимулы, через которые опосредуется стрессорное воздействие, имеет определенные закономерности, согласуемые со стадиями адаптивных процессов. Изменения энергетического обмена проходят три последовательные стадии, как в системе временной организации ОАС [168, 192], так и в структуре организации БЭГ [106, 107].

В ранние сроки формирования ответной реакции развивается стадия тревоги ОАС или !-а стадия (компенсаторная) БЭГ, которой соответствует активация Мх, и когда помимо окисления жирных кислот (основного субстрата для Мх миокарда) [36, 43], возрастает интенсивность окисления всех доступных митохондриальных субстратов. В этот период внутриклеточная концентрация АТФ остается стабильной или незначительно снижается [112]. Подобное возможно в том случае, если постепенно включаются амиталрезистентные метаболические потоки, в обход НАД-зависимого звена, выполняющие компенсаторную роль в условиях гипоксии и способствующие сохранению синтеза АТФ на цитох-ромном участке ДЦ [91]. Это создает возможности для ускорения пластических процессов и функциональной гипертрофии, которые могут обеспечить в

дальнейшем основу устойчивой адаптации и возможность органа функционировать в условиях действия патогенного фактора.

При усилении и пролонгации неблагоприятного фактора, ткань вступает в фазу резистентности во временной организации ОАС или 1-б стадию БЭГ. Изменения, характерные для этой фазы, начинаются на субстратном участке дыхательной цепи, в области I феремент-субстратного комплекса (ФСК) [107, 108].

Гипоксическое снижение парциального давления кислорода (результат активации окислительного фосфорилирования в I фазу стресса) сопровождается полным восстановлением пиридиннуклеотидов (НАД-Н и НАДФ). Подавляется перенос электронов на участке НАД-Н - CoQ. Признаками подавления служат: падение интенсивности окисления НАД-Н-зависимых субстратов, сопряженного с ним окислительного фосфорилирования (ОФ), снижением чувствительности ДЦ к специфическим ингибиторам НАД-Н-оксидазного участка ДЦ [107, 108].

Но условия гипоксии, являющиеся ингибирую-щими для НАД-Н-оксидазного звена, активируют группу дегидрогеназ, которые остаются достаточно окисленными и способными работать при потенциале полувосстановления субстратных пар близком к 0V [100]. Флавопротеиды (ФАД-Н) и цитохромный участок ДЦ сохраняют достаточную окисленность, что создает возможность для преимущественного окисления субстрата, контролируемого флавоза-висимым ферментом СДГ. Этот субстрат — ЯК [48, 117, 118]. Окислительно-восстановительная пара сукцинат/фумарат имеет редокс-потенциал, соответствующий значению +0,034 и в его окислении не участвует I ФСК. Именно различия в степени восста-новленности пиридиннуклеотидов и флавопротеи-дов создают предпосылки для преимущественного окисления сукцината в условиях гипоксии. Сукцинат питает ДЦ электронами на уровне комплекса вс1 с участием сукцината СоQ-редуктазы, которая переносит восстановительные эквиваленты от сукцината на СоQ, без участия НАД+. При этом цикл трикар-боновых кислот (ЦТК) функционирует в усеченной форме с шунтированием его наиболее медленных участков [78].

На этом основано новое стационарное состояние энергетического обмена в новых для ткани, органа, организма условиях. Его характеризует доминирование ФАД-оксидазного перед НАД-оксидазным путем окисления. Преимущественно сукцинатокси-дазное окисление, поддерживающее функции ДЦ в условиях стресса и гипоксии, носит название «феномен монополизации ДЦ при нагрузке на систему энергопродукции».

Часть ЦТК, которая способна функционировать в «усеченном» виде, с преимущественным обменом ЯК, получила название «быстрый метаболический кластер» (БМК) [74, 75]. Таким образом, система БМК может функционировать как регулирующий механизм, дающий возможность обеспечить ресинтез АТФ и предупредить возможные повреждения клеток и тканей. Наряду с активацией системы ферментов, обеспечивающих в обход лимитирующих реакций ЦТК быстрый синтез и утилизацию ЯК (БМК), как наиболее продуктивного энергетического субстрата [54, 116, 119], включаются механизмы, ограничивающие интенсивность ее метаболизма. Подобное ограничение активности БМК имеет защитное значение для Мх, тканей и органов [85].

При пролонгации неблагоприятных воздействий компенсаторные механизмы не справляются с повышенным расходом макроэргов из-за истощения энергетических ресурсов. Наступает стадия истощения механизмов адаптации. Система энергообеспечения переходит в состояние «истощения» [192] или II — «некомпенсируемую» стадию БЭГ [107, 108]. На этой стадии нарушения электрон-транспортной и энергопродуцирующей функции ДЦ затрагивают цитохромный участок (цитохромы в-с и цитохромокси-дазу) [91]. Клетки вступают в так называемое состояние «некомпенсированного низкоэнергетического сдвига». Он характеризуется снижением окисления субстратов, в том числе и ЯК, нарастанием торможения СДГ, за счет подавления активного центра оксалоацетатом, и разобщения ОФ во всех пунктах сопряжения [74, 76, 84]. В результате снижается содержание АТФ, ухудшаются транспортные функции мембран. Клетки теряют ферменты цитолиза, активизируются процессы перекисного окисления липи-дов (ПОЛ), повреждаются Мх [90, 107, 108, 126, 172, 182].

Показания для назначения митохондриальных субстратов не ограничиваются определенными группами нозологических форм заболеваний. Обширный опыт их клинического применения указывает на высокую эффективность при различных патологических процессах [49, 54, 56, 131, 134, 152, 192]. Это обусловлено тем, что мишенью для митохондриаль-ных субстратов являются клетки с нарушенным процессом энергообеспечения, независимо от причины, вызвавшей его. Применение митохондриальных субстратов позволяет целенаправленно гомеоста-зировать организм в целом и реализовать принцип «холистической медицины» [102].

Поскольку окисление ЯК регулируется через функциональную активность сукцинатдегидрогеназы (СДГ), то существуют возможности модуляции скорости ее метаболизма в организме [74, 75, 81, 137].

■ Таблица 1. Экспериментальные группы животных

Частота ОВ в Гц Число сеансов ОВ Фармакологический препарат Доза мг/кг Кол-во животных

Интактные животные

- - - - 20

Животные, подвергнутые вибрации

8 7 - - 10

8 21 - - 10

8 56 - - 10

44 7 - - 10

44 21 - - 10

44 56 - - 10

Животные, подвергнутые вибрации на фоне фармакологических средств

44 21 Янтарная кислота 8,4 10

44 21 Никотиновая кислота 4,2 5

44 21 Глутаминовая кислота 12,4 10

44 21 Янтарная кислота + никотиновая кислота 8,4 + 4,2 5

44 21 Янтарная кислота + глутаминовая кислота 8,4 + 12,4 5

44 56 Янтарная кислота 8,4 10

44 56 Нифедипин 7,5 10

44 56 Янтарная кислота + нифедипин 8,4 + 7,5 10

Примечание. ОВ — общая вибрация

В тканях и самих Мх обнаружено много биологически активных веществ, разнонаправлено изменяющих активность СДГ. Известно, что многие лекарственные средства также влияют на энергетический обмен, что позволило начать разработку классификации лекарственных препаратов с учетом их действия на системы энергопродукции [74, 75, 192].

Доказано, что митохондриальные субстраты могут оптимизировать фармакодинамические и фарма-кокинетические характеристики многих препаратов и повышать эффективность «базисной» фармакотерапии [20, 183, 192], благодаря восстанавливающей и поддерживающей БМК способности. Учитывая эти факты, представляется целесообразным, в рамках задач биоэнергетической фармакологии, создание комбинаций базисных препаратов с митохондриаль-ными субстратами. Подобные комбинации (возможно фиксированные и низкодозовые) не только повысят эффективность стандартной терапии, снизят вероятность возникновения побочных эффектов, но и дадут ощутимый экономический эффект.

Краткий обзор данных, освещающий роль Мх в формировании ответных реакций на неблагоприятные воздействия на уровне целостного организма, методы фармакологической коррекции патологии тканей через регуляцию системы энергопродукции, актуальность и недостаточную изученность состояния энергетического обмена миокарда в условиях

вибрационного воздействия, низкую эффективность терапии ВБ [39, 47, 140, 151, 180, 189], свидетельствует о необходимости исследования состояния энергетического метаболизма миокарда при экспериментальном воздействии вибрации.

2. МОДЕЛИРОВАНИЕ ВИБРАцИОННОЙ

болезни. показатели функциональной активности митохондрий сердца кролика и морфологическая структура ткани сердца при экспериментальной вибрации

В силу отсутствия целостного представления о механизмах перестройки энергетического обмена различных систем и органов под действием вибрации, неопределенности роли и закономерности развития дисфункций Мх тканей и органов, вовлеченных в патогенез ВБ, была разработана нижеизложенная схема изучения вибрационно-опосредованной биоэнергетической гипоксии и методов фармакологической коррекции [60].

Эксперименты проведены на 145 кроликах-самцах породы Шиншилла массой 2,5-3 кг, в возрасте 3-4 месяца (табл. 1) в соответствии с «Правилами проведения работ с использованием эксперимен-

тальных животных». Действие общей вертикальной вибрации с амплитудой 0,5 мм осуществляли с помощью промышленной установки УВ 70/200 (производства машиностроительного объединения «Маяк», г. Киров). Ежедневно, в течение 7, 21 и 56 дней (без выходных), проводили сеансы вибрации с частотой 8 и 44 Гц по 60 минут в утренние часы с 9.00 до 11.00 в осенне-зимний период.

В качестве средств фармакологической защиты использовали: препарат янтарной кислоты в дозе 8,4 мг/кг; никотиновую кислоту (Мосхимфарм, г. Москва) — 4,2 мг/кг; глутаминовую кислоту (Татхим-фармпрепараты, г. Казань) — 12,4 мг/кг; нифедипин (Sigma, США) — 7,5 мг/кг массы животного и их комбинации в тех же дозах. Дозу препарата вычисляли с помощью коэффициента перерасчета равноэффек-тивных доз для разных видов млекопитающих и человека с учетом зависимости между массой тела и относительной площадью его поверхности [23].

Препараты вводили в виде суспензии с помощью тонкого эластичного зонда по общепринятой методике за 60 минут до вибрации. Интактные и контрольные животные, которые подвергались вибрации без фармакологической защиты, получали 0,9 %-й изотонический раствор хлорида натрия.

Изучение функциональной активности нативных Мх [62, 86] сердца кроликов проводили полярографическим методом [83, 148] в ячейке 1 мл, при 37 °С в среде инкубации [125], уравновешенной с кислородом воздуха. Скорость дыхания митохондрий (V) в зависимости от добавок в среду инкубации выражали в [нг-атом О мин-1мг-1белка]. Метаболические состояния Мх «покоя» и «активности» моделировали in vitro при варьировании экзогенных энергетических субстратов (до и после введения в ячейку 2,4-динитрофенола) [83, 130, 135].

Вклад в эндогенную дыхательную активность митохондрий НАД- и ФАД-зависимых субстратов (НАД-ЗС, ФАД-ЗС) оценивали по данным ингибиторного анализа [117, 130] с амиталом или малонатом, вводимым в ячейку на фоне эндогенного дыхания до концентрации 2 мМ [119, 135].

В качестве экзогенных субстратов использовали ФАД-ЗС-сукцинат (V^), 1 ммоль или смесь НАД-ЗС-глутаминовой и яблочной кислот (Мал+Глу) по 3 мМ (V J. Введением в ячейку разобщителя 2,4-динитрофенола (2,4-ДНФ) [83, 100, 135] до 20 мкмоль имитировали состояние АТФ-азной активности Мх или разобщенное дыхание (V^.

Отклик митохондрий на неблагоприятный фактор in vivo и фармакологическую защиту оценивали по совокупности кинетических (V) и расчетных параметров: V и V — скорости окисления экзогенного

^ як глу+мал ^

сукцината и смеси глутамата и малата в состоянии

«покоя», V , V ^ — скорости окисления субстра-

' як-р' глу+мал-р ^ j v

тов в «активном» состоянии митохондрий в условиях АТФ-азной нагрузки (разобщенном состоянии).

Регуляторные параметры количественно характеризовали переход митохондрий от эндогенного — в состояние «покоя»; от «покоя» — в «активное» состояние. Рассчитывали коэффициенты стимуляции (КС): КСс = Vc /Va; КРс = V^ /Ус, где: КСс — стимуляция эндогенного дыхания экзогенным субстратом (с), Vс — скорость дыхания митохондрий после добавления экзогенного субстрата (сукцинат или Глу+Мал); КРс — стимуляция субстратного дыхания 2,4-ДНФ, Vс-р — скорость окисления экзогенного субстрата после добавления 2,4-ДНФ. Коэффициенты КСс и КРс выражали в относительных единицах.

Оценивали динамику соотношения парциальных реакций эндогенного дыхания, характеризующих изменчивость основных потоков электронов при окислении НАД- и ФАД-зависимых субстратов в ферментных комплексах соответствующих фракций дыхательной цепи, как отклик на воздействие in vivo неблагоприятного фактора и фармакологической защиты от него. Для этого в доступных для нашего исследования метаболических состояниях митохондрий дополнительно ввели «регуляторные» коэффициенты приращения субстратного дыхания (КП) в состоянии покоя (п) и разобщения (р): КПэ = [ФАД/НАД]э = мал.ч /ам.ч.; КПп = [ФАД/НАД]п = / V + ; КПр = [ФАД/НАД] = V /V + , где мал.ч.

глу+мал' ^ L 4 " 1 ир як-р ' глу+мал-р'

и ам.ч. — доли малонат- и амиталчувствительного эндогенного дыхания, V и V ^ — скорости окис-

як глу+мал

ления экзогенного сукцината и смеси глутамата и

малата в состоянии «покоя», V и V — скоро' як-р глу+мал-р ^

сти окисления субстратов в «активном» состоянии митохондрий в условиях АТФ-азной нагрузки, моделируемой с помощью разобщителя 2,4-ДНФ [130].

Для оценки динамики истощения эндогенных энергетических субстратов в ткани миокарда в зависимости от типа воздействия на целостный организм использовали тест «временной деградации» митохондрий (тест ВД Мх) [104, 191, 229], в котором сопоставляли изменчивость скорости эндогенного дыхания на протяжении 60 мин хранения гомогената в аэробных условиях при температуре 18 °С. Каждые 20 мин отбирали пробы для измерения скорости эндогенного дыхания и соотносили значения с исходной скоростью, измеренной тотчас после получения свежего гомогената [62].

Энергетический статус лимфоцитов (ЭСЛ) оценивали количественно цитохимически по параметрам активности сукцинатдегидрогеназы (СДГ) лимфоцитов [133]: Q — средняя активность, V — коэффициент вариации, A — коэффициент асимметрии, Е — коэффициент эксцесса.

■ Таблица 2. Параметры эндогенного дыхания митохондрий сердца кролика при варьировании характеристик общей вибрации

Характеристики вибрационного воздействия Кол-во животных V э

Частота, Гц Количество сеансов вибрации

0* 0 20 16,3 ± 4,3

8 7 10 16,3 ± 3,2

8 21 10 18,8 ± 5,2

8 56 10 23,4±5,7

44 7 10 22,6 ± 5,2

44 21 10 25,9 ± 6,7

44 56 10 17,9 ± 5,8

Примечание: 0* — группа интактных контрольных животных

■ Рисунок 1. Динамика соотношения парциальных реакций эндогенного дыхания (V) митохондрий кардиомиоци-тов кролика при вибрации 8 Гц (А) и 44 Гц (Б).

Примечание: 1 — 7 сеансов вибрации; 2 — 21 сеанс; 3 — 56 сеансов. Статистически значимые различия между группами интактных и подвергнутых вибрации животных: * — р <0,05, ** — р< 0,01

Повреждающее действие общей вибрации на миокард подтверждали гистологически. Обработка гистологического материала (ткань мышцы миокарда левого желудочка в области верхушки) осуществлялась в ходе стандартной гистологической спир-топарафиновой проводки. Окрашивание препаратов производили гематоксилином и эозином.

Статистическую обработку данных проводили с помощью программ STATISTICA for Windows 6.0. Значимость межгрупповых различий оценивали по параметрическому (t-критерий Стьюдента) или непараметрическому (U-тест Вилкоксона-Манна-Уитни) критериям в зависимости от типа распределения [37, 45, 96, 132].

Общая вибрация влияла на функциональную активность Мх сердца кроликов (табл. 2). Изменчивость скорости эндогенного дыхания Уэ зависела от частоты и длительности вибрации.

При 8 Гц и 44 Гц приращение малонатчувстви-тельности (КПмалч) существенно превышало темпы усиления амиталчувствительности (рис. 1). Это отражало доминирование метаболизма эндогенного сукцината в энергообеспечении адаптивных перестроек миокарда. Однако темпы приращения мало-натчувствительности при 44 Гц оказались ниже, чем при 8 Гц. Вероятно, при более «жестком» режиме вибрации в системе сукцинатзависимой биоэнергетики развивалось напряжение, деэнергизация и накапливались эффекты повреждения.

Скорости окисления НАД-ЗС в Мх в состоянии «покоя» и «активности», независимо от частоты и длительности вибрации, существенно уступали скоростям окисления ЯК (рис. 2). Изменчивость градаций метаболических состояний Мх «покоя» и «активности» свидетельствовала о преимущественном усилении сукцинатзависимой энергетики миокарда

научные обзоры

А

+ с

70 60 50 40 30 20 10

70 60 -50 40 30 20 10 0

Б

0

80

60

40

20

+

£ 0

80 и

60 -

40

20

■ К

- 8 Гц ■44Гц

■ Рисунок 2. Влияние частоты и длительности вибрации на окисление НАД-зависимых субстратов (А, В) и ФАД-зависимых субстратов (Б, Г) митохондрий кардиомиоцитов в состоянии «покоя» и «активности». Примечание: 1 — 7 сеансов вибрации; 2 — 21 сеанс; 3 — 56 сеансов. Статистически значимые различия между группами интактных и животных, подвергнутых вибрации: * — р<0,05, ** — р<0,01

В

Г

0

в условиях пролонгированной вибрации и о сумма-ции неблагоприятных эффектов этого воздействия.

Стимуляция эндогенного дыхания Мх миокарда экзогенными субстратами также зависела от частоты и длительности вибрации. Регулирующее действие НАД-ЗС в состоянии «покоя» и «активности» более ярко проявлялось на фоне 8 Гц в течение 7 и 21 сеансов, но резко снижалось к 56 сеансу. Регулирующая роль НАД-ЗС при 44 Гц была менее выражена, что свидетельствовало о снижении активности этого участка ДЦ и уменьшении его вклада в энергообеспечение ответной реакции миокарда на вибрацию. Регулирующее действие ФАД-ЗС при 8 Гц было менее заметно, чем НАД-ЗС, однако его роль поступательно возрастала по мере суммации эффектов вибрации 44 Гц, и в наибольшей мере проявилась в состоянии «покоя» через 56 сеансов.

Таким образом, на уровне Мх миокарда наиболее неблагоприятное действие вибрации наблюдалось при частоте 44 Гц и длительности 21-56 сеанс. Роль ФАД-зависимого звена, обеспечивающего парциальные реакции дыхательной цепи (ДЦ) Мх миокар-

да с участием эндогенной и экзогенной ЯК in vitro, повышалась, свидетельствуя о ведущей роли быстрого метаболического кластера (БМК) [74, 75] в поддержании функции ДЦ в неблагоприятных условиях [117]. Гиперактивация системы окисления ЯК сопровождалась явлениями торможения и разобщения. Это указывает на формирование низкоэнергетического сдвига [75, 76, 82] в системах энергообеспечения миокарда и подтверждается анализом морфогистологических признаков.

Длительная вибрация 44 Гц оказывала повреждающее действие на разных уровнях биологической интеграции. На уровне Мх миокарда сначала происходила активация сукцинатзависимой биоэнергетики, ослаблялись функции НАД-зависимого звена (7-21 сеанс). При дальнейшей пролонгации (56 сеансов) развивались напряжение и деэнергизация ФАД-зависимой фракции ДЦ Мх миокарда. Неблагоприятные эффекты вибрации сопровождались морфологическими изменениями: нарастанием дистрофии кардиомиоцитов, уменьшением капиллярной сети, спазмом артериол, увеличением меж-

■ Рисунок 3. Микрофотографии миокарда

А — после 21 сеанса вибрации 8 Гц: слабое набухание миоцитов, а — слабая стромальная реакция лимфогистиоци-тов; б — умеренный межклеточный отек; в — набухание артериол; Б — после 21 сеанса вибрации 44 Гц: а — выраженное набухание кардиомиоцитов; б — лимфоцитарная стромальная реакция; в — межпучковый отек; В — после 56 сеансов вибрации 8 Гц: а — сформировавшаяся гипертрофия кардиомиоцитов; б — зональная вакуольная дистрофия; в — слабый межклеточный отек; Г — после 56 сеансов вибрации 44 Гц: а — сформировавшаяся гипертрофия кардиомиоцитов; б — вакуольная дистрофия; в — отек интерстиция межпучкового характера. Окраска гематоксилином и эозином, ив. х 320

клеточного и межпучкового отека, постепенным расширением очагов кровоизлияний и некроза(рис. 3).

Таким образом, система энергопродукции миокарда кроликов вовлекается в ответную реакцию организма на воздействие общей вибрации. Особенности изменения функциональной активности митохондрий миокарда зависят от исследованных режимов общей вибрации (частоты и длительности) и проявляются нарушением баланса между функци-

ональной активностью ФАД- и НАД-зависимых звеньев дыхательной цепи. Повышение частоты и длительности вибрации сопровождаются дисфункцией системы энергопродукции кардиомиоцитов по типу низкоэнергетического сдвига с активацией системы окисления янтарной кислоты и торможением НАД-зависимого звена дыхательной цепи митохондрий.

Функциональная перестройка в дыхательной цепи митохондрий, адекватно отражая неблагопри-

ятный характер внешнего воздействия в отношении миокарда, в наших исследованиях не проявила каких-либо специфических особенностей, связанных с причинным фактором в виде вибрации и соответствует аналогичной картине «смены метаболических путей» на фоне целого ряда других видов неблагоприятных воздействий [106, 117, 200] Это позволило использовать наиболее «жесткий» режим вибрации в качестве неинвазивной модели, вызывающей низкоэнергетический сдвиг в виде ми-тохондриальной дисфункции [105] для дальнейшего изучения биологических феноменов вибрации, углублению сведений о патогенезе вибрационно-обусловленной патологии и исследованию возможностей фармакологической защиты миокарда от вибрации.

3. фармакологическая защита от вибрации. действие фармакологических препаратов и их комбинаций на активность системы энергопродукции миокарда и морфологическую структуру ткани сердца кролика в условиях

НЕБЛАГОПРИЯТНОГО ДЕЙСТВИЯ ВИБРАцИИ

3.1. Действие никотиновой кислоты

Под действием никотиновой кислоты (НК) скорость эндогенного дыхания (Уэ) и амиталчувстви-тельность не изменялись, однако малонатчувстви-тельность и коэффициент приращения эндогенного дыхания (КПэ) уменьшались на 50 % (р < 0,01) по сравнению с животными, подвергнутыми вибрации. При неизменности окисления НАД-ЗС в состоянии «покоя» и «активности», Vяк снижалась на 53-48,4 % в состоянии «активности» по сравнению с показателями вибрированных и интактных животных. Влияние экзогенных субстратов на функциональную активность Мх проявилось на уровне показателя КСяк, который уменьшался на 45 % (р < 0,05). При окислении ЯК снижалось разобщающее действие 2,4-ДНФ на 49 % (р < 0,01) относительно интактных и вибрированных групп. Эффект разобщения трансформировался в ингибирование (КРяк<1,0).

Таким образом, воздействие НК на Мх миокарда при вибрации мало затрагивало НАД-зависимую энергетику, однако избыточно угнетало окислительную активность и энергетическую регуляцию в системе сукцинатзависимой биоэнергетики. Морфологические изменения в миокарде характеризовались дистрофией кардиомиоцитов, межпучковым и межклеточным отеком, очагами кровоизлияний и

■ Рисунок 4. Микрофото миокарда после 21 сеанса вибрации 44 Гц на фоне фармакологической защиты никотиновой кислотой. а — слабая стромальная ги-стиоцитарная реакция; б — глубокие дистрофические изменения кардиомиоцитов смиолизом миоцитов. Окраска гематоксилин и эозин, ув. х 320

некроза и свидетельствовали о дополнительных метаболических повреждениях ткани (рис. 4).

3.2. Действие нифедипина

Под действием нифедипина (Нф) скорость эндогенного дыхания (Уэ) не изменялась, но амитал-чувствительность повышалась на 38 % (р < 0,05) по сравнению с группой животных, подвергнутых вибрации и на 41 % (р < 0,05) по сравнению с интактными. Малонатчувствительность достоверно снижалась на 40 % от уровня интактных. Коэффициент КПэ уменьшался на 57 %, что указывало на преобладание активности НАД-ЗС, подобно интактным животным. Скорость субстратного дыхания Vглу+мал не отличалась от интактных животных; скорость разобщенного субстратного дыхания V ^ — не зависела от

3 ^ ^ глу+мал -р

введения Нф и оставалась сниженной по сравнению с интактной группой на 41 % (р < 0,05). Скорости Уяк и Уяк-р существенно не изменялись, однако коэффициент КПп снижался на 36 %, приближаясь к показателю интактных животных, а КПр уменьшался на 33 %, оставаясь выше. Это свидетельствовало о сдерживании гиперактивации сукцинатзависимой биоэнергетики. Коэффициент стимуляции (КСглу+мал) снижался на 30-35 % (р<0,05) по отношению к интактным и ви-брированным животным, КСяк — на 58 % (р < 0,01) по сравнению с вибрированными и на 29 % (р < 0,05) — с интактными животным.

Таким образом, совокупность перестроек в Мх миокарда при защите Нф [50, 51, 52], свидетельствует о том, что его протективное действие связано с повышением активности НАД-зависимого участка ДЦ и

■ Рисунок 5. Морфогистологическая архитектоника миокарда кроликов после 56 сеансов общей вибрации и профилактического введения нифедипина

Обозначения: А — после 56 сеансов общей вибрации (зоны микроинфарктов и кровоизлияний), Б — сохранность кардиомиоцитов и явления ангиогенеза при введении нифедипина в течение 56 сеансов общей вибрации. Окраска гематоксилином и эозином, ув. х 180

регуляторным ограничением активности сукцинатза-висимой энергетики, ответственной за клеточный го-меостаз при воздействии неблагоприятных факторов. Блокатор кальциевых каналов оказывает протектив-ное действие на системы энергопродукции миокарда при вибрации. Механизм фармакологической вибропротекции заключается в повышении окислительной и сохранении сопрягающей [73] активности НАД-зависимого участка дыхательной цепи митохондрий, а также в регуляторном сдерживании гиперактивации ФАД-зависимого участка, в частности, сукцинадте-гидрогеназы, ответственной за окисление янтарной кислоты.

Вибрация, активируя сократительный аппарат сердечной мышцы через симпатоадреналовую систему, способствует высвобождению цитоплазма-тического и депонированного кальция [93]. В процессе реализации фармакодинамики нифедипина снижается активность работы кальциевых каналов и уровни кальция в кардиомиоцитах [220]. Это ведет к уменьшению силы сердечных сокращений [4], уменьшению сердечного выброса, увеличению диастолического расслабления [123]. В результате этого потребность миокарда в кислороде и «макроэргах» снижается [4], а эффективность работы кардиомиоцитов увеличивается.

Следовательно, обнаруженная нами оптимиза-

ция работы НАД-зависимого участка дыхательной цепи митохондрий и регулируемое фармакологическое ограничение гиперактивации СДГ, обеспечивают «минимизацию» потребления О2 и сохранение наработки АТФ и согласуются с современными представлениями о механизме действия блокаторов кальциевых каналов. Нифедипин может быть причислен к группе препаратов, регулирующих функции митохондрий по типу ограничения гиперактивности СДГ (ключевого фермента ФАД-зависимого звена дыхательной цепи).

Морфологическая картина миокарда при защите Нф характеризовалась зональным набуханием и отсутствием гипертрофии КМЦ с фокальной потерей в них ядер, умеренной интерстициальной реакцией, высокой степенью полнокровия по сосудам (рис. 5).

3.3. Действие глутаминовой кислоты

Фармакологическая коррекция деятельности Мх может препятствовать возникновению и способствовать устранению энергозависимых и сопряженных с ними звеньев патогенеза целого ряда заболеваний [150, 192]. В этом контексте воздействия, адресованные системам энергопродукции клеток виброчувствительных органов и тканей, возможно, могут увеличить виброустойчивость организма, а мито-хондриальные субстраты, в составе комплексной

■ Рисунок 6. Микрофото миокарда после 21 сеанса вибрации 44 Гц на фоне фармакологической защиты ГК. а — гипертрофия КМЦ с признаками набухания и вакуолизации цитоплазмы. Окраска гематоксилин и эозин, ув. х 320

терапии, — повысить низкую эффективность [140] лечения ВБ. Многогранная регулирующая и адаптирующая роль ЯК и ГК в обмене веществ, опыт применения в фармакотерапии сердечно-сосудистой патологии, а также сведения о высокой эффективности комбинации ЯК с ГК [115, 119] побудили исследовать эффекты фармакологической защиты от факторов вибрации на уровне системы энергопродукции миокарда.

Применение глутаминовой кислоты (ГК) вело к увеличению скорости эндогенного дыхания (Уэ) на 28 % (р < 0,05) по сравнению с животными, подвергнутыми вибрации без фармакологической защиты и на 74,8 % (р < 0,01) по отношению к показателям интактных. Рост амиталчувствительности был незначительным по сравнению с вибрированными животными и составил 41,9 % (р < 0,05) по отношению к интактным. Малонатчувствительность и коэффициент КПэ снижались в равной мере (на 47-48 %) до уровня интактных животных. Скорость Vглу+мал не

изменялась, V ^ — достоверно возрастала при' глу+мал-р ^^ ^

мерно на 60 % по сравнению с группой вибрирован-ных и интактных животных. Скорость Vяк сохранялась на уровне интактных животных; в Уяк-р — достоверно уменьшалась по сравнению с вибрированными и интактными животными (на 47,4-42,4 %, соответственно). Регулирующее действие экзогенных субстратов не проявлялось. Значение КС ^ незна-

глу+мал

чительно уменьшалось, тогда как КСяк снижался на 64 % (р < 0,01) к показателям интактного и вибриро-ванного контроля. Разобщающее действие 2,4-ДНФ, согласно показателю коэффициента разобщения

(КРглу+мал), в НАД-ЗЗ ДЦ повышалось, свидетельствуя о росте сопряженности на 63 % (р < 0,01) по сравнению с показателями вибрированных животных и на 50 % (р < 0,01) по сравнению с интактными; Уяк-р снижалась. Показатель КРяк достоверно снижался на 39 % к уровню контрольных животных, что свидетельствовало о преобладании слабосопряженного с синтезом АТФ сукцинатзависимого окисления.

Морфологическая картина миокарда на фоне фармакологической защиты ГК (рис. 6) характеризуется большим разнообразием. Наряду с группами КМЦ без сегментарной и, частично, поперечной исчерчен-ности, наблюдаются плотно расположенные миоци-ты с гомогенным эозинофильным прокрашиванием цитоплазмы и признаками гипертрофии. Однако на фоне применения ГК признаки компенсаторной гипертрофии выражены слабее, чем в группе с ЯА.

На отдельных участках в продольном срезе — разрывы миофибрилл. В гипертрофированных КМЦ — признаки набухания и дистрофии. Активация стромально-клеточной реакции на этом фоне привела к развитию мелкоочаговых инфарктов в суб-эндокардиальных отделах сердца. Незначительно повышался отек по строме. Клеточная стромальная реакция, локализованная преимущественно в ин-трамуральном отделе, представлена лимфоцитопо-добными элементами.

Полнокровие носит выраженный характер, эндотелий артериол набухший, отмечаются множественные диапедезы. Капиллярная сеть сокращается. Морфологические изменения на фоне применения ГК занимают как бы промежуточное положение между картиной, обусловленной взаимодействием вибрации с янтарной кислотой и картиной, вызванной взаимодействием вибрации с никотиновой кислотой.

3.4. Действие янтарной кислоты

В экспериментальных исследованиях фармако-динамики митохондриальных субстратов использовались разные модели [11, 34, 54, 92, 118, 191], имитирующие гипоксию и энергодефицит на уровне Мх как типовой патологический процесс [74, 75, 106, 192]. В наших исследованиях использование вибрационной модели позволило неинвазивно осуществить изучение протективных свойств митохондриальных субстратов.

Защита с помощью ЯК на протяжении 56 сеансов вибрации (рис. 7) повлияла на структуру Уэ: амитал-чувствительность возрастала более, чем на 50 % (р < 0,01), а малонатчувствительность снижалась на 30 % (р < 0,05).

Скорость Уяк колебалась около уровня интактных животных. Коэффициент КП уменьшался на 32 %,

■ Рисунок 7. Влияние янтарной кислоты на Vэ (А) и соотношение парциальных реакций Vэ (Б); окисление НАД- и ФАД-зависимых субстратов в состоянии «покоя» (В) и «активности» (Г); показатели переходных состояний «покоя» (Д) и «активности» (Е) митохондрий кардиомиоцитов кролика при 56 сеансах вибрации. Пунктир — ИК; 1 — вибрация; 2 — вибрация + янтарная кислота. Цифры возле столбиков диаграмм — КПэ (Б); КПП (В) и КПр (Г); Статистически значимые различия между группами 1 и 2: * — р<0,05, ** — р<0,01

по отношению к вибрированным животным, свидетельствуя о некотором смещении баланса активности фракций Мх в пользу НАД-ЗС, что характерно для интактного состояния. показатели V ^ , V

глу+мал-р' як-р

снижались незначительно, однако по отношению к

интактным животным уменьшение составило 44 % (р < 0,01) и 24 % соответственно, указывая на переход активности Мх на иной уровень. Регресс стимулирующего действия экзогенных субстратов на Мх в состоянии «покоя» был более значительным в систе-

■ Рисунок 8. Морфогистологическая архитектоника миокарда кролика после 56 сеансов общей вибрации (А) и профилактического введения янтарной кислоты (Б)

А: а — сформировавшаяся гипертрофия кардиомиоцитов; б — вакуольная дистрофия; в — отек интерстиция межпучкового характера. Б: а — кардиомиоциты сформированы, компактно уложены, умеренные признаки гипертрофии; б — слабовыраженный отек. Окраска гематоксилин и эозин, ув. х 320

ме окисления ЯК, составил для КСяк 40 % (р < 0,01) и приблизил показатель к интактному уровню. Действие 2,4-ДНФ проявилось уменьшением КРяк<1,0, что свидетельствовало о торможении активности сукцинатзависимой энергетики. ЯА при наиболее неблагоприятном режиме вибрации восстанавливал и повышал активность НАД-зависимого звена Мх и ограничивал активность системы ЯК.

Морфологические изменения в миокарде на фоне вибрации и применения янтарной кислоты характеризовались отсутствием гипертрофии, сла-бовыраженным отеком, сокращением диапедезных кровоизлияний, восстановлением структуры арте-риол, активизацией стромальной реакции (рис. 8).

Наблюдаемые нами регуляция и восстановление активности НАД-зависимого звена дыхательной цепи на фоне вибрационного воздействия обусловлены, вероятно, реализацией в условиях целостного организма общеизвестных положительных эффектов янтарной кислоты [34, 49, 54, 87, 109, 110, 111] в том числе и использованных нами «малых доз» [81, 109, 233]. Улучшение оксигенации тканей снизило уровень восстановленности НАД*Н и ускорило поток электронов в зоне I митохондриального комплекса. Сходным образом янтарная кислота, вызывая ретроградный ток электронов на НАД*Н-дегидрогеназном участке дыхательной цепи, способна стабилизировать ее работу, предохраняя

митохондрии в условиях in vitro от действия ядов, галогеналканов, радионуклеотидов [54, 66].

Восстановление потока электронов через I пункт сопряжения окислительного фосфорилирования и повышение, вследствие этого, активности I, термодинамически более эффективного звена дыхательной цепи [109, 119, 137, 162], устранило необходимость в дополнительном энергообразовании через систему продукции и окисления сукцината. Это, очевидно, вызвало притормаживание СДГ в силу реципрокно-го взаимодействия между I и II митохондриальными комплексами дыхательной цепи [53, 54] и перевело деятельность быстрого метаболического кластера на новый, более низкий, чем у интактных животных, устойчивый функциональный уровень. Об этом свидетельствует снижение активности ФАД-зависимого звена по данным ингибиторного анализа, его торможение экзогенным сукцинатом в «активном» состоянии, уменьшение энергизующего действия субстратом в «покое» и снижение процессов сопряжения окислительного фосфорилирования.

В условиях, вынуждающих систему энергопродукции миокарда противостоять негативному вибрационному воздействию [140, 175], совершается чрезмерно интенсивная работа, которая может оказывать дестабилизирующее («разрыхляющее», по терминологии М. Н. Кондрашовой) действие на структуру дыхательной цепи, повреждая митохон-

дрии, подобно тому, что показано на митохондриях печени крыс при введении пирогенала [82]. Наблюдаемое нами ограничение активности СДГ, как основного фермента быстрого метаболического кластера, имеет защитное значение, что чрезвычайно актуально, когда вибрация оказывает свое действие, вызывая развитие биоэнергетической гипоксии [109]. Подобная точка зрения основывается на том, что торможение сукцинатзависимого окисления в митохондриях сочетается в наших исследованиях с благоприятными морфогистологическими признаками (рис. 1, Б).

Учитывая регуляторную роль митохондрий в кислородном гомеостазе [263, 264] и участие интер-медиатов цикла трикарбоновых кислот в качестве лигандов семейства сопряженных с G-белками рецепторов, ответственных за метаболический го-меостаз [52, 221], введение янтарной кислоты в небольшой «сигнальной дозе» оказало протективное действие на систему энергопродукции миокарда при вибрации. Механизм фармакологической вибропротекции янтарной кислотой заключается в повышении окислительной и сохранении сопрягающей активности НАД-зависимого участка дыхательной цепи митохондрий, а также в регуляторном сдерживании гиперактивации ФАД-зависимого участка, в частности, сукцинатдегидрогеназы.

3.5. Взаимодействие янтарной и никотиновой кислот

Увеличение скорости эндогенного дыхания Уэ на фоне комбинации препаратов составило 30 %, что косвенно отражало обогащение ткани энергетическими субстратами. Амиталчувствительность незначительно возросла, но по отношению к интактным животным — на 44 % (р < 0,05). Малонатчувствитель-ность, напротив, снизилась на 45 % оставалась на интактном уровне. КПэ уменьшался на 52 %, что свидетельствовало о смещении баланса в сторону преобладания потока электронов через НАД-зависимый участок ДЦ. Снижение действия ЯК при переходе Мх в состояние «покоя» и снижение сопряженности, свидетельствуют об ограничении активности в системе сукцинатзависимой биоэнергетики; V ^

глу+мал

увеличивалась на 20 %. Скорость субстратного дыхания ^ снижалась на 45 % (р < 0,01), и сохранялась на интактном уровне. Уменьшение КПп составило 53 % по сравнению с вибрированными животными и 40 % от уровня интактных животных. Комбинация не влияла на Vглу+мал_р, тогда как V достоверно (р < 0,01) уменьшалась на 32 %; КПр снижался на 23 %.

Энергизующее действие НАД-ЗС в «покое» незначительно снижалось по отношению к вибриро-ванным животным и на 28 % (р < 0,05) по сравнению

с показателем интактного контроля. Экзогенный ФАД-ЗС проявлял «эффект торможения»: снижение КСяк произошло на 45 % (р < 0,05) по отношению к показателю вибрированных животных, и достигло уровня 1,0. Показатели КР ^ и КР возвращались

3 ^ ' глу+мал як ^ ^

к уровню интактных животных. Таким образом, на фоне комбинации ЯК+НК ответная реакция Мх миокарда на разобщитель практически отсутствовала, свидетельствуя о том, что, при фармакодинамиче-ском взаимодействии этих препаратов, процессы сопряжения сохранялись на достаточно высоком уровне, характерном для интактных животных. Комбинация ЯК с НК повышала активность системы НАД-зависимого окисления, ограничивала гиперактивность сукцинатзависимой энергопродукции, но сохраняла и оптимизировала ее на уровне, близком к уровню интактных животных, что отличало комбинацию ЯК+НК от применения одной НК.

На фоне сочетания никотиновой с янтарной кислотой сохраняются признаки дистрофии в КМЦ, однако активизация стромально-клеточной реакции приводит к изменениям в виде мелких фокусов инфарктов (рис. 9) в субэндокардиальных отделах, менее выраженных по сравнению с картиной на фоне применения одной НК. Очевидно, что сочетание ЯК с НК в полной мере не препятствовало развитию выраженных морфологических изменений в миокарде. В сохранившихся миоцитах отмечались признаки гипертрофии в сочетании с дистрофическими изменениями. Стромальная реакция оказалась представленной немногочисленными гистиоцитарными элементами, отмечалось нарастание полнокровия по капиллярам,венулам и артериолам.

3.6. Взаимодействие янтарной кислоты и ни-федипина

Достоверное увеличение Vэ и амиталчувстви-тельности составило 75-80 %. Малонатчувствитель-ность, напротив, сохранилась на уровне интактных животных. Коэффициент КПэ был снижен на 52 % до уровня интактных животных, что свидетельствовало о сохранении соотношения парциальных составляющих скорости эндогенного дыхания Показатель скорости Vглу+мал возрастал на 202 % (р < 0,01) и превосходил уровень интактных животных на 86 % (р < 0,01). Скорость Vяк не изменялась, КПп снижался на 68 %, что отражало увеличение активности НАД-ЗС оксидаз. Скорость Vглу+мал_р увеличивалась на 187 % (р < 0,01) к уровню вибрированных животных и на 85 % — к уровню интактных. Субстратное дыхание в условиях разобщенного состояния дыхательной цепи по показателю Vяк_р падало на 25,4 %, что сопровождалось снижением КПр на 80 %.

Коэффициент КС в состоянии «покоя»

глу+мал

уменьшался незначительно, тогда как снижение по-

■ Рисунок 9. Микрофото миокарда после 21 сеанса вибрации 44 Гц на фоне фармакологической защиты комбинацией янтарной и никотиновой кислотами. а — мелкие фокусы инфарктов; б — в зоне деструкции клетки нейтрофильных лейкоцитов; в — дистрофические изменения миоцитов на границе с некрозом. Окраска гематоксилин и эозин, ув. х 320

казателя КСяк было существенным и составило 59 % (р < 0,01) по сравнению с группой вибрированных и 31 % по сравнению с группой интактных животных. Коэффициент КР ^ не изменился; КР уменьшил-

глу+мал як

ся на 20 % к показателю группы вибрированных животных и на 43 % (р < 0,01) к показателю интактных. Таким образом, эффект фармакодинамического взаимодействия ЯК и Нф проявлялся на уровне Мх миокарда активизацией системы НАД-зависимого комплекса и сдерживанием избыточной активности сукцинатзависимой биоэнергетики.

Комбинация ЯК с Нф способствовала формированию достаточно выраженной компенсаторной гипертрофии КМЦ. Явления набухания и дистрофические изменения сохранились, но выраженность их и зональность поражения уменьшились в сравнении с картиной, наблюдавшейся при применении одного Нф. Интерстициальный отек в данной группе оказался несколько выше, чем в группе, получавшей только ЯК. Клеточная реакция стромы оказалась более насыщенной лимфоцитоподобными элементами и напомнила картину, отмеченную на фоне применения одного Нф. В миокарде усилился артериальный и венулярный компонент микроциркуляции (рис. 10). Количество капилляров и их зрелость максимальны по сравнению с группами, получавшими только Нф или ЯК. Отмечается усиление полнокровия по магистральным сосудам, особенно по ходу вен, тогда как полнокровие артерий не изменилось в сравнении с группой, получавшей ЯК. Таким образом, морфоло-

■ Рисунок 10. Микрофото миокарда после 56 сеансов вибрации 44 Гц на фоне фармакологической защиты комбинацией янтарной кислоты и нифедипина. Окраска гематоксилин и эозин, ув. х 320

гические признаки на уровне КМЦ сбалансированы с состоянием стромально-сосудистой системы.

3.7. Взаимодействие янтарной и глутамино-вой кислот

Многогранная регулирующая и адаптирующая роль ЯК и ГК в обмене веществ, опыт применения в фармакотерапии сердечно-сосудистой патологии, а также сведения о высокой эффективности комбинации ЯК с ГК [115, 119] побудили исследовать эффекты фармакологической защиты от факторов вибрации на уровне системы энергопродукции миокарда.

Введение ЯК в комбинации с ГК на протяжении 21 сеанса общей вибрации оказывало воздействие на окислительный метаболизм КМЦ (рис. 11). Показатель Уэ был повышен относительно вибриро-ванных животных незначительно, но относительно интактных контрольных животных на 52 % (р < 0,01) (рис.11А).

Чувствительность к амиталу возрастала относительно вибрированных животных на 31 % (р < 0,05) и на 51% (р < 0,01) по отношению к показателям интактных (рис.11Б). Малонатчувствительность эндогенного дыхания снижалась на 53,5 % (р < 0,01) по отношению к показателям вибрированных и незначительно по отношению к показателю интактных животных.

Коэффициент приращения скорости эндогенного дыхания уменьшался на 55 %, что свидетельствовало об абсолютном характере повышения активности

■ Рисунок 11. Влияние комбинации янтарная + глутаминовая кислота на Vэ (А) и соотношение парциальных реакций Vэ (Б); окисление НАД- и ФАД-зависимых субстратов в состоянии «покоя» (В) и «активности» (Г); показателей переходных состояний «покоя» (Д) и «активности» (Е) митохондрий кардиомиоцитов кролика при вибрации. Пунктир — интактный контроль (ИК); 1 — вибрация; 2 — вибрация + янтарная + глутаминовая кислота. Цифры возле столбиков диаграмм — КПэ (Б); КПп (В) и КП (Г); Статистически значимые различия между группами 1 и 2: * — р< 0,05, ** — р< 0,01

НАД-зависимого звена ДЦ при фармакологической защите от вибрации с сохранением вклада системы эндогенной ЯК.

При комбинированной фармакологической защите от вибрации Мх миокарда кроликов в состоянии «покоя» быстрее окисляли экзогенные НАД-ЗС на 68 % (р < 0,01) по сравнению с вибрированными и на 72,8 % (р < 0,01) по сравнению с интактными животными. Скорость окисления экзогенного сукцина-та увеличивалась на 33 % (р < 0,01) по сравнению с группой вибрированных животных и на 94 % (р < 0,01) по сравнению с показателем интактного контроля. Снижение КПп было незначительным, он сохранялся на уровне интактных животных (рис.11В).

На фоне АТФ-азной нагрузки ^ увеличился на 31-34 % (р < 0,05) по сравнению с показателями вибрированных и интактных животных, соответственно. Увеличение V оказалось несущественным.

як-р 3 ^

Коэффициент КПр уменьшился незначительно, по сравнению с вибрированными (0,86) и интактными животными (0,98).

Следовательно, при использовании комбинации ЯК+ГК in vivo на уровне Мх миокарда, in vitro наблюдали эффекты снятия торможения СДГ, что сопровождалось активизацией окисления экзогенного сукцината, но фонды эндогенной ЯК сохранялись на оптимальном уровне, то есть были приближены к интактным животным.

Комбинация ЯК+ГК, заметно повлияла на показатели переходных состояний в системах окисления НАД- и ФАД-ЗС. Коэффициент КСглу+мал увеличился по отношению к показателям вибрированных животных на 105 % (р < 0,01) (рис.11Д), и относительно интактных животных — на 68,7 % (р < 0,01); КСяк уменьшился на 31 % (р < 0,05) сравнению с вибрированными и на 33 % (р < 0,05) по сравнению с интактными животными.

В условиях АТФ-азной нагрузки скорость окисления НАД-ЗС незначительно уменьшалась по отношению к показателям вибрированных и на 21,9 % по отношению к показателям интактных животных (рис.11Е). Коэффициент КРяк был снижен на 30 % (р < 0,05) по отношению к показателям вибрированных и на 34,8 % (р < 0,01) по сравнению с группой интактных животных.

Таким образом, применение комбинации препаратов, содержащих Мх субстраты, в целом повышало активность НАД-зависимого звена ДЦ и сохраняло активность системы эндогенной ЯК. Имела место активация сукцинатзависимой системы энергопродукции в состоянии «покоя» и менее значительно, в состоянии «активации», но регулирующее действие экзогенного сукцината и степень сопряженности при окислении экзогенной ЯК снижались. Таким об-

разом, на фоне повышения активности I ФСК наблюдалась сдерживающая регуляция в системе БМК.

Повышение активности I Мх комплекса, отмеченное в наших исследованиях на фоне ЯК+ГК, может быть связано с ростом пула эндогенных субстратов, универсальным источником которых является глута-мат [34, 143], в том числе и для НАД-З оксидаз, что восстановило и поддержало его активность в условиях вибрации. Немаловажное значение в реализации этого эффекта, очевидно, имело антигипоксическое и антиоксидантное [169, 170] действие глутамата. Янтарная кислота, в свою очередь, реализуя опосредованные фармакодинамические механизмы [79], положительно повлияла на оксигенацию миокарда и способствовала восстановлению наиболее уязвимого НАД-зависимого участка ДЦ [119, 108].

Способность ГК воздействовать на ФАД-зависимое звено ДЦ согласуется с известными представлениями о его неоднозначном регулирующем действии на митохондрии. Очевидно, в условиях гипоксии и опасности развития энергетического дефицита, вследствие снижения активности I ми-тохондриального ФСК, вызванного вибрационным воздействием in vivo, включение ГК в энергетический обмен усилило образование эндогенного сук-цината и работу БМК. Однако, согласно реализации механизма «отрицательной обратной связи», включающей ограничение гиперактивации параллельно с активацией [73, 74, 87], на уровне ДЦ митохондрий в зоне ФАД-зависимого звена развилось торможение, благодаря известным механизмам [165, 166]. Возможно, таким образом, восстановление уровня НАД-зависимых субстратов и активности I ФСК устранило необходимость в активизации системы окисления ЯК, и активность БМК снизилась, подобно тому, что описано для других видов воздействия [71, 74, 75].

4. ДИНАМИКА ОСНАЩЕННОСТИ митохондрий МИОКАРДА эндогенными субстратами в зависимости от вибрации и схем фармакологической защиты in vivo

Изучению окислительного метаболизма в переживающих препаратах свежеприготовленных срезов, изолированных Мх и гомогенатов тканей посвящен ряд экспериментальных работ [104, 191]. Известно, что в свежеприготовленных гомогенатах ткани фиксируется некоторое начальное дыхание Мх. Его интенсивность невелика, по сравнению с окислением, например, экзогенной ЯК, и зависит

А 40

зо 20 10 0 -10 -20 -30 -40

56

60 (мин)

Б

40 30 20 10 0 -10 -20 -30 -40

21 ♦ 0

7

56 **

60

(мин)

■ Рисунок 12. Влияние вибрации 8 Гц (А) и 44 Гц (Б) на изменчивость Vэ нативных митохондрий сердца кроликов в «тесте временной деградации». Ось абсцисс — время инкубации гомогената в минутах; ось ординат — диапазон и направленность изменений Vэ в % от исходного уровня ^в1). Цифры возле кривых — количество сеансов вибрации. Статистически значимые различия с исходным показателем ^з1): * — р< 0,05, ** — р< 0,01

от интенсивности окислительных процессов в ткани [43, 48], доступности и концентрации эндогенных субстратов. Функциональное состояние и реактивность Мх в гомогенате находится в прямой зависимости от интенсивности «старения» ткани [104]. Дыхание Мх за счет эндогенных субстратов весьма чувствительно к внешним воздействиям и позволяет улавливать различия между животными, вызванные экспериментальными факторами in vivo [75].

Показано, что вибрационное раздражение изолированной нервной ткани ведет к изменению энергетического обмена и уменьшает устойчивость параметров функциональной активности Мх при длительном хранении суспензии [104]. Также показано, что Мх мозга, полученные от животных, подвергнутых стрессирующим воздействиям in vivo, быстрее деградируют при хранении, а средства фармакологической защиты замедляют этот процесс [191]. Данных по «переживанию» Мх миокарда животных, подвергнутых вибрации и фармакологической виброзащите, в доступной нам литературе не обнаружено. В процессе формирования ответной реакции миокарда на вибрационное воздействие его энергозапросы возрастают и начинают восполняться за счет эндогенных энергетических ресурсов, уровень которых интегрально отражается в эндогенном дыхании гомогената. Изменчивость Va при хранении гомогената в течение фиксированного времени может косвенно отражать и содержание эндогенных энергетических субстратов в ткани, и активность совокупности эндогенных оксидаз в зависимости от неблагоприятного действия вибрации и средств

фармакологической защиты. Возможно, что степень фармакологической виброзащиты будет отражаться на сохранности эндогенных энергетических субстратов при переживании нативных Мх в составе гомогената.

В наших исследованиях изменение скорости эндогенного дыхания после наиболее неблагоприятного режима вибрации (56 сеансов 44 Гц) выразилось в падении V через 40 минут инкубации в 1,4 раза (р < 0,05), и дальнейшем ее снижении к 60-й минуте инкубации, что отражало истощение энергетических ресурсов миокарда (рис. 12).

Фармакологическая защита НК и Нф по-отдельности (рис.13 А,В) неоднозначно влияла на изменчивость Vэ митохондрий в «тесте ВД». Никотиновая кислота не проявляла отчетливого защитного действия. Нифедипин явно «замедлял» процесс «старения» Мх в гомогенате и истощение эндогенных энергетических субстратов в ткани. При защите ни-федипином Vэ увеличивалась, вероятно, вследствие дополнительной «подкачки» резервных энергетических ресурсов из фонда эндогенной ЯК на уровне, достаточном для энергообеспечения резистентности миокарда в условиях повышения энерготрат при суммации эффектов вибрации.

Влияние ГК на Vэ в «тесте ВД» выразилось в плавном снижении Vэ к 60 минуте инкубации — в 1,8 раза (р < 0,01), что связано, вероятно, с реализацией активного механизма регуляции энергетического обмена миокарда, имеющего значение в период гиперактивации сукцинатзависимого окисления, и, по-видимому, обусловленного вхождением в фазу

0

А 60

40

20

НК+В В

ИК

Б 60

40

20

60 (мин)

-20

-40

Нф+В

ИК

В

(мин)

■ Рисунок 13. Влияние никотиновой кислоты (А), нифедипина (Б) и вибрации на изменчивость V нативныхмитохондрий сердца кроликов в «тесте временной деградации». Ось абсцисс — время инкубации гомогената в минутах; ось ординат — диапазон и направленность изменений Vэ в % от исходного уровня (Уэ1). Статистически значимые различия с исходным показателем VэI: * — р<0,05, ** — р<0,01

резистентности общего адаптационного синдрома на уровне систем энергопродукции [192]. Возможно, в «тесте ВД» отразилась способность ГК, вводимой in vivo, осуществлять «мягкую» регуляцию митохондрий и, через реакции переаминирования, обеспечивать наработку нужных количеств эндогенной ЯК.

Динамика Va под действием комбинации ЯК+ГК выразилась в его интенсивном росте в 2 раза на 20-й минуте инкубации гомогената; в 2,2 раза — к завершению инкубации. Отсутствие истощения эндогенных субстратов и их увеличение свидетельствовало о высоком уровне энергетической оснащенности Мх и обеспечении наиболее высокой степени устойчивости энергетического обмена миокарда к воздействию вибрации при комбинации ЯК + ГК.

На фоне введения ЯК (рис. 14Б) в условиях пролонгации вибрации до 56 сеансов, когда в системах энергопродукции формировался устойчивый низкоэнергетический сдвиг с явлениями угнетения системы окисления эндогенной янтарной кислоты, динамика Va свидетельствовала об оснащенности Мх энергетическими субстратами и сохранении эндогенных ресурсов миокарда доступными для Мх, а также достаточными для обеспечения адаптации миокарда.

Итак, оптимальным действием на переживающие Мх в условиях «теста ВД» после воздействия вибрации обладала ЯК, поддерживающая метаболизм на уровне, близком к уровню интактных животных и за-

медляющая процесс истощения эндогенных энергетических ресурсов. Очевидно, что с помощью «теста ВД» Мх в гомогенате ткани можно оценивать защитный потенциал лекарственных препаратов.

5. энергетическим статус лимфоцитов при экспериментальной ВИБРАЦИИ и фармакологической ЗАЩИТЕ ОТ ВИБРАЦИОННОГО

воздействия

Будучи элементами единой информационной системы, способной точно отразить состояние организма [11, 12, 174], и мишенью для внешнего неблагоприятного воздействия, лимфоциты могут служить своеобразным «ферментативным зеркалом» [174] тканей, органов, и миокарда, в частности [196]. Характер изменчивости клеточных и популяционных параметров ЭСЛ находится в сложных статистических и функциональных связях с активностью многих внутренних органов [196] и гомеостатических систем [149].

Предполагая, что вибрационное воздействие, как филогенетически чуждое организму, будет оказывать дизрегулирующее действие на ЭСЛ и систему сложных функциональных связей в их популяции, мы изучили состояние системы энергопродукции лимфоцитов крови экспериментальных животных in vivo.

0

научные обзоры

■ Рисунок 14. Влияние янтарной кислоты и вибрации длительностью 21 (А) и 56 (Б) сеансов на изменчивость эндогенного дыхания нативных Мх сердца кроликов в «тесте временной деградации». Ось абсцисс — время инкубации гомогената в минутах; ось ординат — диапазон и направленность изменений V в % от исходного уровня (VBt). Статистически значимые различия с исходным показателем Уэ1: * — р< 0,05, ** — р< 0,01

70 -, 60 -50 -40 -30 -20 -1 0 -0

-1 0 --20 --30 -

О'

■ О V -8

V -44

Q -44 Q - 8

■ Рисунок 15. Влияние параметров вибрации на удельную СДГ-активность (Q) и популяционную изменчивость (V) лимфоцитов периферической крови кроликов. Ось абсцисс — количество сеансов вибрации. Ось ординат — диапазон и направленность сдвигов показателей к уровню интактных животных, %. Примечание: 7, 21, 56 — количество сеансов; 8, 44 — частота вибрации в Гц

Общая вибрация вызывала перестройку ЭСЛ периферической крови экспериментальных животных, зависимую от частоты и длительности воздействия. По мере увеличения количества сеансов общей вибрации удельная СДГ-активность клеток (Q) уменьшалась, а вариабельность этого параметра (V) — возрастала (рис.15). Если через 7 сеансов вибрации, независимо от частоты, наблюдали лишь незначительные отклонения показателей от уров-

ня интактных животных, то через 21 и 56 сеансов депрессия удельной активности фермента становилась существенной, достигая 20-30 % (р < 0,05), а коэффициент вариации возрастал на 20-60 % (p < 0,01). По мере суммации эффектов вибрации нарастал энергетический дефицит в лимфоцитах и их популяционная изменчивость (рис. 15).

Действие общей вибрации, независимо от частоты, нарушало соотношение количества клеток с низкой и высокой активностью фермента в сторону преобладания пула с низкой активностью. Коэффициент асимметрии популяционного распределения (А) возрастал на 40-70 % (р < 0,01) и принимал значения +0,7 ± 0,1 и +0,86 ± 0,1 после 56 сеансов вибрации с частотой 44 и 8 Гц, соответственно (табл. 3).

Параметры распределения клеток четвертого порядка (Е) также откликались на вибрационное воздействие (табл. 3). При 7 и 21 сеансе вибрации 8 Гц значения «Е» оставались в исходном диапазоне, тогда как при экспозиции вибрации на протяжении 56 сеансов они увеличивались, что свидетельствовало о появлении избытка пула клеток со средней активностью СДГ. «Гипернормальность» популяции, возможно, отражала согласованное включение и клеточных и популяционных механизмов компенсаторного усиления энергопродукции при этом режиме вибрации.

При вибрации 44 Гц резерв клеток с типичной активностью снижался. Снижение коэффициента эксцесса указывало на возникновение существенного дефицита клеток с типичной (средней) фермента-

научные обзоры

■ Таблица 3. Изменение коэффициента асимметрии (А) и эксцесса (Е) при действии разных режимов общей вибрации

Количество сеансов вибрации Частота вибрации, Гц

8 44

А Е А Е

7 0,63 ± 0,34 - 0,28 ± 0,81 0,67 ± 0,36 - 0,4±1,9

21 0,71 ± 0,3 + 0,2 ± 0,76 0,67 ± 0,17 -0,53 ± 0,4

56 0,86 ± 0,2 + 0,73 ± 0,56 0,7 ± 0,14 -0,6 ± 0,3

■ Рисунок 16. Влияние янтарной кислоты, нифедипина и комбинации янтарная кислота + нифедипин на удельную активность (^) (А) и вариабельность (V) (Б) СДГлимфоцитов кроликов при вибрации. Ось абсцисс — группы сравнения; ось ординат — изменение показателя в % к группе интактныхживотных (нулеваялиния); Статистически значимые различия между группами, * — р<0,05, ** — р<0,01. Примечание: 1 — вибрация 44Гц, 56 сеансов; 2 — вибрация + янтарная кислота; 3 — вибрация + нифедипин; 4 — вибрация + янтарная кислота + нифедипин

тивной активностью и, вероятно, отражало исчерпание резервных возможностей энергетического статуса всей популяции клеток и организма в целом.

Таким образом, совокупность параметров, характеризующих энергетический статус популяции лимфоцитов экспериментальных животных по СДГ-активности, свидетельствовала о рассогласованности (дизрегуляции) клеточной энергопродукции и популяционной структуры лимфоцитов под действием вибрационного фактора.

Таким образом, полученные результаты показали, что общая вибрация влияет на внутриклеточные и клеточно-популяционные характеристики ЭСЛ, причем характер изменчивости показателей Q, V, E, A зависит от ее частоты и длительности. Изменение СДГ лимфоцитов крови под действием фактора вибрации, можно поставить в один ряд с другими воздействиями, влияющими на активность фермента, такими как температура, гипоксия, физическая нагрузка, ионизирующее излучение [70, 149, 197, 231]. Изменение активности СДГ зависит от силы воздействия вибрационного фактора, как это описано для неблагоприятных факторов других видов [14, 15]. Более «глубокая» дизрегуляция ЭСЛ, выявленная in vivo (усиление депрессии удельной активности СДГ и проявление рассогласованности клеточно-популяционных характеристик), проявились на фоне более интенсивного

воздействия — пролонгированной вибрации 44 Гц, что согласуется с литературным данными, посвященными другим типам воздействия [79, 80].

Механизм, запускающий изменение активности СДГ лимфоцитов связан, очевидно, с развитием тканевой гипоксии, возникающей при вибрационном воздействии [38, 180] и приводящей к реализации адаптивной роли СДГ, впервые отмеченной М. Н. Кондрашовой в 1973 году. Так как в системе БМК СДГ доминирует по своим кинетическим и энергетическим характеристикам [76, 77], то регуляция энергетического обмена на уровне СДГ коррелирует с активностью БМК [15, 74, 75] и подтверждает выводы о ведущей адаптивной роли БМК, в том числе и при воздействии вибрации.

Динамика СДГ, как показателя «ферментативного статуса популяции клеток крови», отслеживаемый нами in vivo по мере накопления вибрационной дизрегуляции при разных режимах вибрации, позволила судить о течении патологического процесса, как на субклеточном [138], что согласуется с литературными данными [196], так и на организменном уровне [149, 197].

Анализ СДГ у животных, получавших лекарственные средства, позволил оценить эффективность фармакологической защиты от вибрации. Фармакологические средства оказали воздействие на кле-

н а

□ е

■ Рисунок 17. Влияние янтарной кислоты, нифедипина и их комбинации на популяционные характеристики лимфоцитов кроликов при вибрации. Ось абсцисс — группы сравнения: 1 — интактный контроль; 2 — вибрация 44 Гц, 56 сеансов; 3 — вибрация +янтарная кислота; 4 — вибрация + нифедипин; 5 — вибрация + янтарная кислота + нифедипин. Ось ординат — показатели А и Е в относительных единицах измерения; Статистически значимые различия относительно интактного контроля: * — р<0,05, ** — р<0,01

точные и популяционные характеристики лимфоцитов по активности СДГ. На фоне применения ЯК и Нф и комбинации ЯК+Нф отсутствовали явления депрессии удельной активности СДГ (рис.16А).

Видно, что применение ЯК в отдельности позволило добиться не только устранения депрессии активности фермента, но и достигнуть дополнительной стимуляции, тем самым, повысив энергетический ресурс клеток.

Величина популяционной изменчивости лимфоцитов (V) по активности СДГ значительно уменьшалась под действием каждого из препаратов и их сочетаний. Янтарная кислота уменьшала разнородность популяции клеток, вызванную вибрацией, в наибольшей степени (на 28 %, р < 0,01) (рис.16Б).

Влияние ЯК и Нф «гармонизировало» популяцию лимфоцитов, уменьшая избыток низкоактивных клеток и ликвидируя недостаток — высокоактивных (рис. 17). Наиболее ярко это действие проявилось у митохондриального субстрата. Коэффициент «А» изменялся, «входя в коридор нормы». Влияние комбинации ЯК+Нф оказалось «суперэффективным» и привело к значительному возрастанию коэффициента асимметрии, что явилось отражением «гипернормальности» популяции лимфоцитов. Коэффициент эксцесса (Е) перемещался в область положительных значений, отражая, избыток клеток со средней активностью (рис.17).

Таким образом, применение ЯК, Нф и их комбинации нивелировало неблагоприятные эффекты

на уровне системы энергопродукции лимфоцитов и оказало оптимизирующее и регулирующее воздействие на энергетический статус их популяции. В условиях вибрации 56 сеансов ЯК не только устранила депрессию активности фермента, но и повысила энергетический статус клеток; в наибольшей степени, по сравнению с другими изученными лекарственными средствами, снизила изменчивость лимфоцитов (V) по активности СДГ; уменьшила избыток низкоактивных и ликвидировала недостаток высокоактивных клеток. Оптимизирующее и регулирующее воздействие препарата на энергетический статус популяции лимфоцитов выявил гомеостази-рующий эффект ЯК на уровне целостного организма, что согласуется с результатами, полученными для других видов воздействия [11, 12, 70, 145].

Несколько иной характер ответных реакций ЭСЛ наблюдали при фармакологической коррекции эффектов вибрации на протяжении 21 сеанса (рис.18). Янтарная кислота, НК и сочетание ЯК+ГК сдерживало депрессию ферментативной активности вызванную общей вибрацией. Применение ГК и комбинации ЯК+НК, напротив, способствовало снижению удельной активности СДГ.

Популяционная изменчивость клеток (V) по активности СДГ максимально уменьшалась на фоне применения НК — на 20 % (р < 0,01) по сравнению с показателями группы животных, подвергнутых вибрации 44 Гц; на 12 и 14 % при сочетании ЯА с НК и ГК, соответственно (рис.19).

■ Рисунок 18. Влияние янтарной, никотиновой, глу-таминовой кислоты и их комбинаций на удельную СДГ-активность (^) лимфоцитов крови кроликов при вибрации. Ось абсцисс — изменение Q в % к показателям группы интактных животных. Ось ординат — группы сравнения. Статистически значимые различия относительно интактного контроля: * — р < 0,05, ** — р < 0,01

■ Рисунок 19. Влияние янтарной, никотиновой, глу-таминовой кислоты и их комбинаций на вариабельность (V) СДГ-активности лимфоцитов кроликов при вибрации. Ось абсцисс — изменение V в % к показателям интактных животных. Ось ординат — группы сравнения. Статистически значимые различия относительно интактного контроля: * — р< 0,05, ** — р < 0,01

■ Таблица 4. Влияние янтарной, глутаминовой, никотиновой кислот и их комбинации на популяционные характеристики лимфоцитов кроликов при вибрации

Группы сравнения Популяционные характеристики лимфоцитов

А Е

Интактный контроль 0,65 ± 0,1 -0,42 ± 0,25

В 44 Гц — 21 сеанс 0,67 ± 0,17 -0,54 ± 0,4

В + ЯК 0,63 ± 0,18 -0,38 ± 0,43

В+НК 0,8 ± 0,3 0,002 ± 1,1

В+ЯК+НК 0,8 ± 0,2 0,23 ± 0,05

В+ГК 0,75 ± 0,1 -0,21 ± 0,3

В+ЯК+ГК 0,24 ± 0,16 -0,93 ± 0,2

Примечание: символ «В» — вибрация; показатели «А» и «Е» даны в относительных единицах измерения

Протективное действие ЯК проявлялось в виде «удержания» показателя коэффициента асимметрии (А) на уровне группы интактных животных. НК и ГК также не влияли на данный показатель. Комбинация ЯК+ГК приводила показатель «А» в «коридор» оптимальных значений [от 0 до 0,5], что свидетельствовало об увеличении численности пула клеток с высокой активностью (табл. 4).

Коэффициент эксцесса (Е) также поддерживался ЯК, НК, ГК и ЯК+НК в оптимальных рамках [-0,5; +0,5], характерных для группы интактных животных. Следует отметить, что воздействие НК приближало распределение популяции лимфоцитов к нормальному типу (Е = 0). На фоне применения комбинации ЯК+ГК данный показатель достигал повышенных значений (+0,93 ± 0,19), что свидетельствовало об увеличении полярности состояния клеток по активности СДГ (преобладания клеток с «типичной» ак-

тивностью) и уменьшении резерва лимфоцитов с полярными типами активности (чрезмерно уменьшенной и повышенной).

Использование ЯК, Нф, НК, ГК и их сочетаний, способствовало оптимизации структуры и состояния клеточной популяции лимфоцитов по их энергетическому статусу и в значительной степени предупреждало рассогласованность ведущих параметров популяционной изменчивости клеточного пула. Каждому из использованных препаратов в отдельности или в сочетании с митохондриальным субстратом ЯК были свойственны специфические особенности корректирующего воздействия на внутриклеточные и клеточно-популяционные характеристики ЭСЛ при вибрации. Это, по-видимому, связано со спецификой фармакодинамики препаратов и различиями в механизмах энерготропного действия.

Таким образом, использование препаратов в отдельности и в комбинациях, способствовало оптимизации структуры и состояния клеточной популяции лимфоцитов по их энергетическому статусу и предупреждало рассогласованность ведущих параметров популяционной изменчивости клеточного пула. Каждый из препаратов по-отдельности или в сочетании с янтарной кислотой характеризовался специфическими особенностями коррегирующей фармакодинамики на уровне ЭСЛ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Миокард относится к тканям с высоким уровнем энергетического обмена, поэтому особенно уязвим к воздействиям, сопровождающимся стрессом, гипоксией и энергодефицитом [34]. Эпидемиологические данные подтверждают, что среди лиц, длительное время работающих в виброопасных условиях, патология миокарда наблюдается чаще, чем в среднем в популяционных группах, сходных по возрасту и полу [38, 41, 185, 186].

Особая чувствительность миокарда к вибрации подтверждена экспериментально [151]. Однако сведения о роли систем энергопродукции миокарда при формировании ответной реакции на пролонгированное воздействие разных режимов общей вибрации в доступной нам литературе отсутствовали. В связи с этим первой задачей настоящего исследования было изучение особенностей формирования отклика систем энергопродукции на разных уровнях биологической интеграции животного — биомодели (субклеточном, тканевом, организменном) на действие пролонгированной общей вибрации.

Нарастание неблагоприятного действия общей вибрации на уровне системы энергопродукции миокарда оказалось направленным по частоте от 8 Гц к 44 Гц и от 7 сеансов к 21-56 — по длительности. По мере суммации эффектов общей вибрации вклад активности НАД-зависимого звена ДЦ снижался, а ФАД-зависимого повышался, свидетельствуя о ведущей роли БМК в поддержании функции ДЦ в неблагоприятных условиях. Гиперактивация системы окисления ЯК (ФАД-ЗЗ ДЦ) сопровождалась явлениями торможения и разобщения, свидетельствуя о формировании низкоэнергетического сдвига на уровне системы энергопродукции миокарда [24, 27, 29, 30].

Отсутствие специфических особенностей в структуре функциональной перестройки системы энергопродукции Мх КМЦ в ответ на вибрационное воздействие, позволило в дальнейшем использовать данный физический фактор в качестве неинвазив-

ной модели [29] дизрегуляционного воздействия, вызывающего низкоэнергетический сдвиг в виде митохондриальной дисфункции. Информативность данной модели способствовала не только изучению биологических феноменов вибрации и углублению сведений о патогенезе вибрационно-обусловленной патологии, но и исследованию возможностей фармакологической виброзащиты миокарда.

В связи с интенсивным ростом заболеваемости, инвалидизации, обусловленной профессиональной вибрацией, серьезными социальными, экономическими и медицинскими проблемами, низкой эффективностью терапии второй задачей настоящего исследования стала задача изучения эффективности препаратов, традиционно используемых в лечении ВБ и потенциальных виброкардиозащитных возможностей препаратов группы митохондриальных субстратов — янтарной и глутаминовой кислот.

Исходя из того, что коррекцию периферической сосудистой недостаточности при ВБ проводят никотиновой кислотой и БКК, и эти препараты расцениваются, как традиционно используемые в лечении вибрационной болезни, было принято решение изучить их влияние на изменчивость параметров-откликов Мх in vitro, цитохимический статус лимфоцитов по активности СДГ и морфогистологическую картину ткани.

Воздействие никотиновой кислоты на систему энергопродукции миокарда при вибрации мало затронуло НАД-зависимую биоэнергетику, однако оказало избыточно угнетающее действие на окислительную активность и энергетическую регуляцию на уровне БМК. Это, на наш взгляд, усугубило вибрационное повреждение миокарда и нашло отражение в морфогистологической картине в виде формирования сегментарных некрозов [30].

Проанализированная нами специфика действия никотиновой кислоты на систему энергопродукции Мх КМЦ, цитохимический статус лимфоцитов по активности СДГ, морфологическую картину ткани позволила утверждать, что НК не обладает вибро-протективным действием [26]. По-видимому, кратковременный и неконтролируемый вазодилятирую-щий эффект никотиновой кислоты и дополнительное неблагоприятное воздействие на миокард [155, 156, 226] препятствуют реализации виброзащитного действия. В целом, вазоактивная характеристика НК не отвечает современным требованиям, предъявляемым к препаратам, аналогичного действия [6], а в схемах лечения, основанных на применении никотиновой кислоты, отсутствует ориентация на такие цели, как улучшение отдаленного прогноза для здоровья и продолжительности жизни этой категории больных. Все это ставит под сомнение оправдан-

ность применения никотиновой кислоты. Очевидно, использование никотиновой кислоты в виде моно-или комбинированной терапии в клинике ВБ нежелательно и требует замены на альтернативный препарат или комбинацию препаратов.

Лечение ВБ должно осуществляться не периодически проводимыми курсами с использованием средств симптоматического действия в виде никотиновой кислоты, а постоянно, возможно, пожизненно, с использованием препаратов, обладающих кардиопротективными свойствами и способными тормозить ремоделирование миокарда [219, 228, 238, 240, 241], запускаемое вибрацией [185, 186]. Несомненно, тактика лечения ВБ требует пересмотра и, возможно, ограничения или исключения никотиновой кислоты из комплекса терапии не только в силу недостаточной эффективности, но и в силу большой вероятности возникновения серьезных побочных эффектов.

Накопленный к настоящему времени материал по функциональному состоянию сердца у больных ВБ позволяет утверждать, что в условиях длительного воздействия вибрации развиваются процессы ре-моделирования миокарда [186]. Из всех проявлений ремоделирования — концентрическая гипертрофия левого желудочка, наблюдаемая у 31,8 % больных ВБ, прогностически наиболее неблагоприятна и характеризуется наиболее высоким риском сердечнососудистых осложнений [238, 248]. Подобная комплексная оценка состояния миокарда требует не симптоматически, а патогенетически обоснованных подходов к терапии, с учетом не только вибропро-тективного эффекта, но и необходимости торможения ремоделирования и его обратного развития [248].

Блокаторы кальциевых каналов, в отличие от никотиновой кислоты, обладают современными характеристиками «вазодилятирующего» средства [206, 209, 254, 259] и доказанной способностью тормозить ремоделирование миокарда [158], что, по-видимому, определило в последние годы повышение интереса к этому препарату со стороны профессиональных кардиологов [93].

Совокупность изменений, характеризующих метаболические состояния Мх миокарда в условиях виброзащиты нифедипином, свидетельствует о его протективном действии на системы энергопродукции КМЦ, реализуемом через повышение активности НАД-ЗЗ ДЦ, и регуляторном сдерживании гиперактивации системы окисления ЯК, объединенной в надферментный комплекс — БМК. Анализ специфики действия нифедипина на систему энергопродукции Мх КМЦ, цитохимический статус лимфоцитов по активности СДГ, морфологическую картину ткани

миокарда позволил нам сделать вывод о защитных свойствах препарата[31, 32].

На сегодняшний день терапия сердечнососудистой патологии не ограничивается только применением гемодинамических средств. Широкое распространение получили препараты метаболического действия, регулирующие использование энергетических субстратов в сердце и оказывающих прямое протективное действие на КМЦ [204, 222, 223, 234, 246, 247]. Имеются работы, посвященные эффективности применения триметазидина с целью нормализации диастолической дисфункции миокарда у больных ВБ [185]. Современные тенденции повышения роли препаратов метаболитного действия в терапии сердечно-сосудистой патологии нашли отражение в наших исследованиях [25, 28, 33]. Известно, что митохондриальные субсраты (регуляторы энергетического обмена) адресно воздействуют на системы энергопродукции тканей, вовлекаемых в патологический процесс, повышают диапазон резистентности организма к неблагоприятным воздействиям.

Суммация последствий неблагоприятных воздействий на уровне Мх [74, 78], обусловила целесообразность использования этих органелл в качестве мишени для фармакологического воздействия интермедиатами цикла Кребса. Мы предположили, что ЯК, обладающая энергетическими преимуществами окисления перед другими субстратами в неблагоприятных условиях [85], глутаминовая кислота, способная превращаться в сукцинат при гипоксии [137-139] и их комбинация, адресно воздействуя на системы энергопродукции, могут повышать устойчивость КМЦ к вибрации и вызывать защитный эффект.

Сравнительный анализ совокупности параметров функциональной активности Мх миокарда кроликов, получавших в качестве фармакологической защиты от вибрации глутаминовую кислоту, указывают на сохранение и усиление активности системы НАД-зависимых оксидаз, и на мягкое отрегулированное сдерживание гиперактивности системы окисления ЯК. Показатели энергетического статуса лимфоцитов и морфогистологические данные подтверждают вибропротективные свойства данного субстрата.

Предварительные сведения о благотворном влиянии на энергетический обмен клетки «композиции субстратов» [42, 105, 107] и отсутствие сведений об особенностях взаимодействия и эффективности субстратной комбинации глутаминовой и янтарной кислоты в модельных экспериментах с вибрацией, побудили нас к изучению протективных свойств комбинации данных митохондриальных субстратов на систему энергопродукции миокарда.

Комплексная оценка состояния миокарда позволяет утверждать, что комбинация глутамино-вая + янтарная кислоты оказывает регулирующее и «гомеостазирующее» действие на ДЦ митохондрий КМЦ, которое выражается в вибропротективном эффекте. Данная комбинация превосходит эффект глу-таминовой, но мало отличается от эффекта «чистой» янтарной кислоты.

Сравнительный анализ кинетических и регуля-торных параметров Мх миокарда в условиях виброзащиты янтарной кислотой указывает на сохранение и повышение активности НАД-зависимого звена и ограничение активности системы прямого окисления ЯК. Ограничивающие эффекты янтарной кислоты носят не повреждающий, как в случае никотиновой кислоты, а регулирующий характер, и вероятно, реализуются через реакции переаминирова-ния БМК, поскольку функция системы эндогенной ЯК полностью сохраняется, а ограничения касаются лишь избыточных процессов окисления, которые in vitro мы моделируем с помощью внесения экзогенных субстратов.

Специфика действия янтарной кислоты на систему энергопродукции Мх КМЦ, цитохимические показатели лимфоцитов периферической крови по активности СДГ, морфогистологическую картину ткани миокарда, позволила утверждать, что данный препарат, проявляет защитное действие, сопоставимое по силе с действием нифедипина. Этот вывод, тем более интересен, что совпадает с выводами исследований, посвященных выявлению преимуществ современных метаболических средств перед «гемоди-намическими» препаратами, в частности БКК [222, 259].

Сопоставимая с традиционными препаратами эффективность, возможно, позволяет рассматривать янтарную кислоту в качестве препарата выбора при наличии противопоказаний к применению ни-федипина, плохой переносимости или недостаточности эффекта препарата.

Экспериментальное обоснование применения янтарной кислоты в комбинации с препаратами, общепринятыми в лечении ВБ в условиях вибрационно-опосредованного повреждения миокарда связано с необходимостью повышения эффективности фармакологической виброзащиты и вибропротекции. С позиций биоэнергетической фармакологии представляется целесообразным при лечении и профилактике ВБ подключение к процессам саногенеза систем энергопродукции тканей, вовлеченных в патологический процесс, путем введения янтарной и глутаминовой кислоты в медикаментозные лечебно-профилактические комплексы. Предварительные клинические наблюдения показали их благотворное

воздействие при ВБ [21, 152]. Однако механизмы фармакодинамического взаимодействия янтарной кислоты на уровне системы энергопродукции тканей с базисными препаратами (никотиновой кислотой и нифедипином) оказались не изученными. На следующем этапе экспериментального исследования был проведен сравнительный анализ фармакодина-мического взаимодействия на уровне Мх миокарда янтарной кислоты с нифедипином и никотиновой кислотой.

Комбинация янтарной и никотиновой кислот повышала активность системы НАД-зависимого окисления и ограничивала гиперактивацию сук-цинатзависимой энергопродукции. Сохранение и оптимизация активности БМК на уровне интактных животных, положительно отличает данную комбинацию от применения одной никотиновой кислоты, благоприятно отразившись на морфогистологиче-ской картине через уменьшение дистрофических проявлений в виде инфарктов. Однако, несмотря на улучшение состояния ткани, данное сочетание не проявило той степени кардиопротективного действия, которое мы наблюдали на фоне применения других лекарственных средств и их комбинаций [26].

На уровне системы энергопродукции КМЦ нами доказано, что применение нифедипина в сочетании с янтарной кислотой нивелировало признаки митохондриальной дисфункции, вызванной вибрацией, что проявилось на уровнях клеточных систем энергопродукции ткани миокарда в виде активизации систем НАД-зависимого комплекса и сдерживанием избыточной активности сукцинатзависимой биоэнергетики. Цитохимическоий статус популяции лимфоцитов по СДГ, нормализация морфологической картины ткани подтвердили кардиовибропро-тективное действие комбинации, эффективность которой оказалась выше, чем у каждого препарата в отдельности. Это, очевидно, свидетельствует о синергидном взаимодействии лекарственных средств и открывает возможности для снижения доз препаратов и минимизации побочных эффектов [234]. Анализ эффективности доз в комбинации, по-видимому, должен осуществляться с учетом показателей краткосрочной (снижение вазоспастического компонента) и долгосрочной эффективности БКК (торможение ремоделирования миокарда и предотвращение сердечно-сосудистых исходов), а также с учетом эффективности сигнального действия ЯК в малых дозах [10, 81] и открытия специфических рецепторов ЯК [233].

В силу того, что ЯК не является ксенобиотиком и лишена выраженных побочных эффектов [54], то в данной комбинации не должно возникнуть никаких

новых неблагоприятных эффектов, которые уже известны для Нф. Более того, снижение дозы нифеди-пина в комбинации может уменьшить вероятность их возникновения. Тактика использования комбинированной терапии БКК и митохондриального субстрата, возможно, в виде фиксированной комбинации, может обеспечить простоту терапевтических режимов и повышение приверженности пациентов к долгосрочной терапии.

Особый интерес целесообразности использования комбинации янтарная кислота + нифедипин обусловлен тем, что, в соответствии с литературными данными, миокард у больных ВБ подвергается структурной патологической перестройке в виде ремоделирования. Торможение и регресс ремоде-лирования миокарда представляют собой энергоемкие процессы [127], поэтому использование комбинации янтарной кислоты + нифедипин, способной снизить функциональную активность КМЦ и перевести в более экономичный режим работы системы энергопродукции КМЦ, патогенетически целесообразно, и может обеспечить лучший исход и прогноз при ВБ.

Таким образом, данные о виброчувствительности систем энергопродукции сердца, расширив целостное представление о механизмах перестройки энергетического обмена, очевидно, могут представлять теоретический и практический интерес, как для понимания патогенеза кардиальной патологии при ВБ, так и других вариантов сердечно-сосудистых заболеваний, учитывая универсальность патогенетических механизмов на ультраструктурном уровне [17, 187]. Подтвержденные на доклиническом этапе исследований вибропротективные свойства мито-хондриальных субстратов и их комбинации с препаратами «типичной практики» лечения вибрационной болезни могут быть использованы для внедрения новых медикаментозных технологий в клиническую кардиологическую практику.

Литература

1. Абжалбекова Н. Т., Липенецкая Т. Д. Состояние центральной гемодинамики у рабочих, подвергающихся воздействию низкочастотной общей вибрации // Гигиена труда и проф. заболевания. — 1987. — № 10. — С. 24-27.

2. Алексеев С. В., Колмаков В. Н., Свидовый В. Н. Влияние низкочастотных акустических колебаний на некоторые свойства мембран эритроцитов // Гигиена и санитария. — 1984. — № 2. — С. 82-83.

3. Артамонова В. Г., Колесова Е. Б., Кускова Л. В., Шва-лев О. В. Некоторые современные аспекты патогенеза вибрационной болезни // Медицина труда и пром. экология. — 1999. — № 2. — С. 1-4.

4. Базисная и клиническая фармакология: в 2-х т. / Под ред. Г. Бертрама, Г. Катцунга. — СПб: Невский Диалект, 1998. — Т. 1 — 234 с.

5. Балан Г. М., Кушелевский С. Г. Определение содержания ренина, альдостерона, кортизона и тестостерона в крови при вибрационной болезни // Гигиена труда и проф. заболевания. — 1987. — № 3. — С. 23-26.

6. Белоусов Ю. Б. Антагонисты кальция пролонгированного действия и сердечно-сосудистая заболеваемость: новые данные доказательной медицины // Кардиология. — 2001. — № 4. — С. 87-93

7. Биомеханика сердечной мышцы / Под ред. В. Я. Иза-кова — М.: Наука, 1981. — 326 с.

8. Биохимия: учебник для медицинских вузов / Под ред. Е. С. Северина — М.: Гэотар-мед, 2003. — 784 с.

9. Бузиашвили Ю. И. Ишемическое ремоделирование левого желудочка (определение, патогенез, диагностика, медикаментозная и хирургическая коррекция) // Кардиология. — 2002. — № 10. — С. 88-94.

10. Бурлакова Е. Б. Особенности действия сверхмалых доз биологически активных веществ и физических факторов низкой интенсивности // Росс. хим. журн. — 1999. — Т. 43, № 5. — С. 3-11.

11. Васильев К. Ю. Возрастные особенности энергопротекторного действия митохондриальных субстратов при комплексном воздействии стресса и интоксикации: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. — Томск, 2005. — 25 с.

12. Васильев К. Ю., Хазанов В. А. Регуляторные эффекты серотонина и субстратов окисления митохондрий на систему энергопродукции // Настоящее и будущее технологичной медицины: материалы науч.-практ. конф. — Ленинск — Кузнецкий, 2002. — С. 324-325.

13. Васин М. В., Королева Л. В. Характеристика реакции сукцинатоксидазной системы клеток при воздействии на организм экстремальных факторов // Клинические и патогенетические проблемы нарушений клеточной энергетики (митохондриальная патология): сб. науч. ст. Всерос. конф. с междунар. участием. — Москва, 1999. — С. 19-20.

14. Васин М. В, Королева Л. В. Фармакодинамическая характеристика реакций сукцинатоксидазной системы митохондрий при адренергической стимуляции у человека и животных // Митохондрии, клетки и активные формы кислорода: сб. науч. ст. — Пущино, 2000. — С. 19-20.

15. Васин М. В., Королева Л. В. Активация сукцинаток-сидазной системы клеток при патофизиологических состояниях организма // Митохондрии в патологии: материалы. Всерос. раб. сов. — Пущино, 2001. — С. 25-27.

16. Виноградов А. Д., Гаврикова Э. В., Гривенникова В. Г., Жарова Т. В. и др. Каталитические свойства митохондриального NADH: убихинон-оксидоредуктазы (комплекс I) // Биохимия. — 1999. — Т. 64. -№ 2. — С. 174193.

17. Вислобоков А. И. К вопросу о цитофармакологии // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. — 2009. — Т. 7, вып. 1. — С. 61-70.

18. Вислобоков А. И., Игнатов Ю. Д., Галенко-Ярошевс-кий П. А., Шабанов П. Д. Мембранотропное действие фармакологических средств. — Просвещение-Юг Краснодар. — 2010. — 528 с.

19. Власов В. Н. Функциональное состояние миокарда у маляров-шлифовщиков автомобильного завода // Медицина труда и пром. экология. — 2007. — № 8. — С. 19-25.

20. Вознесенский Н. К. Новые возможности применения регуляторов энергетического обмена в терапии и проф-патологии // Регуляторы энергетического обмена: материалы симп. — Москва, 2003. — С. 31-42.

21. Вознесенский Н. К., Мазина Н. К., СавиныхЕ. А. Оценка влияния регулятора энергетического метаболизма «Янтарь-сила» на состояние микроциркуляторного русла и структуру сердечного ритма у больных стабильной стенокардией // Регуляторы энергетического обмена: материалы симп. — Москва, 2002. — С. 6770.

22. Войтович Т. В. Состояние гемодинамики у больных вибрационной болезнью в сочетании с артериальной гипертензией: автореф. дис. ... канд. мед. наук. — Новосибирск, 2004. — 23 с.

23. Волчагорский И. А., Долгушин И. И., Колесников О. А., Цейликман В. Э. Экспериментальное моделирование и лабораторная оценка адаптивных реакций организма — Челябинск, 2000. — 167 с.

24. Воробьева В. В. Активность систем энергопродукции миокарда при воздействии общей вибрации в эксперименте // Пермский медицинский журнал. — 2006. — Т. 23, № 3. — С. 6-13.

25. Воробьева В. В. Эффективность препаратов, содержащих митохондриальные субстраты, при коррекции вибрационно-опосредованного нарушения энергетического обмена в кардиомиоцитах: автореф. канд. мед. наук. — Саранск, 2006.

26. Воробьева В. В., Хоробрых В. Г., Заугольников В. С., Мазина Н. К. Влияние никотиновой кислоты, янтаря-антитокса и их комбинации на окисление субстратов в митохондриях кардиомиоцитов при экспериментальной вибрации // Регуляторы энергетического обмена. Клинико-фармакологические аспекты: материалы симпозиума. — Томск, 2005. — С. 116-122.

27. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Функциональная активность системы энергопродукции миокарда кролика при воздействии общей вибрации // Рос. физиол. журн. им. И. М. Сеченова. — 2009. — Т. 95, № 1. — С. 19-26.

28. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Экзогенная янтарная кислота уменьшает вибрационно-опосредованные нарушения энергетического обмена в кардиомиоцитах кролика // Рос. физиол. журн. им. И. М. Сеченова. —

2009. — Т. 95, № 8. — С. 857-864.

29. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Вибрационная модель гипоксического типа клеточного метаболизма, оцененная на кардиомиоцитах кролика // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 2009. — Т. 147, № 6. — С. 712-715.

30. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Морфофункциональ-ные изменения миокарда кролика при воздействии общей вибрации и после фармакологической защиты янтарной кислотой // Вестник СПбГУ. Сер. 11. —

2010. — Вып. 3. — С. 201-207.

31. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Изучение механизма кардиопротективного эффекта нифедипина при воздействии вибрации у кроликов // Эксперим. и клин. фармакология. — 2010. — Т. 73, № 6. — С. 5-9.

32. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Блокаторы медленных кальциевых каналов L-типа поддерживают энергетический обмен в кардиомиоцитах кролика при воздействии общей вибрации // Рос. физиол. журн. им. И. М. Сеченова. — 2010. — Т. 96. № 6. — С. 573-581.

33. Воробьева В. В., Шабанов П. Д. Биоэнергетические феномены при стрессирующем воздействии локальной вибрации и защитном действии янтарной кислоты // Мед.-биол. и соц.-психол. пробл. безопасности в чрезвычайных ситуациях. — 2010. — № 4, часть 1. — С. 87-92.

34. Гацура В. В. Фармакологичекая коррекция энергетического обмена ишемизированного миокарда. — М.: Антекс, 1993. — 252 с.

35. Геннис Р. Биомембраны: молекулярная структура и функции / Пер. с англ. — М.: Мир, 1997. — 624 с.

36. Гильмиярова Ф. Н., Голенищев В. Ю., Радом-ская В. М. Субстратное обеспечение сердечной мышцы при инфаркте миокарда: избирательность использования метаболитов, зависимость от фактора времени // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1995. — № 6. — С. 621-624.

37. Гланц С. Медико-биологическая статистика — М.: Практика. 1999. — 459 с.

38. Гоголева О. И. Вибрационная болезнь у рабочих угольных шахт (клинико-гомеостатические и терапевтические аспекты): автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — Пермь, 2000. — 39 с.

39. Гоголева О. И., Малютина Н. Н. Механизмы нарушения гомеостаза, индуцированного стресс-вибрационным повреждением (обзор литературы) // Медицина труда и пром. экология. — 2000. — № 4. — С. 20-25.

40. Голанцова Н. Е., Сазонтова Т. Г. Изменение резистентности Са-транспортирующей системы саркоплаз-матического ретикулума миокарда при «срочной» и «долговременной» адаптации к физической нагрузке // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1998. — Т. 125, № 1. — С. 40-44.

41. Горенков Р. В., Любченко П. Н., Казанчан П. О., Ковалева Л. И. и др. Ультразвуковое сканирование сонных артерий у больных вибрационной болезнью // Кардиология. — 1999. — № 5. — С. 57-71.

42. Гришина Е. В. Энергетическая эффективность различных путей анаэробного образования сукцината в тканях животных: автореф. дис. ... канд. биол. наук. — Пущино, 1997. — 17 с.

43. Демин В. И., Корниенко И. А., Маслова Г. М. Особенности организации энергетического метаболизма в различных органах // Молекулярные механизмы и регуляция энергетического обмена: материалы симп. — Пущино, 1987. — С. 174-183.

44. Джангозина Д. М., Кулкыбаев Г. А. Метаболические, нейрогуморальные аспекты и мутационный профиль при вибрационной болезни у шахтеров-угольщиков // Гигиена и санитария. — 2003. — № 2. — С. 22-26.

45. Додж М., Кулкыбаев Г. А. Эффективная работа: Ехсе1 2002. — СПб.: Питер, 2003. — 992 с.

46. Додина Л. Г., Агамова Е. Е. Эффективность антиокси-дантов и адаптогенов в повышении защитных реакций организма при воздействии факторов производственной и окружающей среды // Медицина труда и пром. экол. — 2000. — № 2. — С. 28-30.

47. Дробышев В. А., Ефремов А. В., Лосева М. И., Бри-тов А. Н. и др. Мониторинг артериальной гипертензии у рабочих, профессионально связанных с вибрацией (результаты 15-летнего исследования) // Тер. архив. — 2002. — Т. 74, № 10. — С. 62-65.

48. Дубченко А. М. Активность ферментов митохондрий и содержание метаболитов энергетического обмена в коре головного мозга крыс, обладающих различной чувствительностью к гипоксии: автореф. дис. ... канд. мед. наук. — М., 1976. — 16 с.

49. Зарубина И. В., Шабанов П. Д. Молекулярная фармакология антигипоксантов. — СПб.: Изд-во Н-Л. — 2004.

50. Зинченко В. П., Ким Ю. В., Сараджов Ю. С., Евтиди-енко Ю. В. Транспорт Са2+ в митохондриях. Регуляция внутримитохондриального уровня ионов кальция // Молекулярные механизмы клеточного гомеостаза: сб. науч. ст. — Новосибирск, 1987. — 187 с.

51. Зинченко В. П., Каймачников Н. П., Долгачева Л. П., Черных А. М. Регуляция и функциональное значение рецепторзависимого Са2+ сигнала митохондрий // Митохондрии, клетки и активные формы кислорода: материалы симп. — Пущино, 2000. — С. 179-182.

52. Зинченко В. П., Долгачева Л. П. Внутриклеточная сигнализация. — Пущино: Электронное издательство «Аналитическая микроскопия», 2003.

53. Ивницкий Ю. Ю. Интенсивность клеточного дыхания и радиорезистентность организма: автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — СПб, 1994. — 45 с.

54. Ивницкий Ю. Ю., Головко А. И., Софронов Г. А. Янтарная кислота в системе средств метаболической коррекции функционального состояния и резистентности организма: учебное пособие для слушателей ф-та руковод. состава мед. службы — СПб. — 1998. — 82 с.

55. Ильин И. И., Насибуллин Б. А., Жеребицкий В. А. Изменения структуры нейронов и активности некоторых окислительно-восстановительных ферментов в мозжечке при непрерывном длительном действии общей низкочастотной вибрации // Архив анат., гистол. и эм-бриол. — 1991. — № 2. — С. 9-15.

56. Исаков Р. А., Сологуб Т. В., Коваленко А. Л., Роман-цов М. Г. Реамберин в терапии критических состояний — СПб.: Минимакс. — 2001. — 156 с.

57. Каленикова Е. И., Городецкая Е. А., Мурашев А. Н., Руге Э. К. и др. Усиленная продукция гидроксильных радикалов в гипертрофированном миокарде крысы: микродиализное исследование in vivo // Биофизика. — 2003. — Т. 48, № 1. — С. 97-103.

58. Каленикова Е. И. Роль свободных радикалов кислорода в повышенной чувствительности гипертрофированного миокарда крысы к ишемии // Биохимия. — 2004. — Т. 69, № 3. — С. 386-392.

59. Карапетян Т. Д., Саакян И. Р. Фонд эндогенной янтарной кислоты как показатель степени метаболического повреждения миокарда больных пороками сердца // Кровоснабжение, метаболизм и функции органов при реконструктивных операциях: тезисы докл. 4-й Всесоюз. науч. конф. — Ереван, 1989. — С. 32-40.

60. Каркищенко Н. Н. Основы биомоделирования — М.: ВПК, 2004. — 608 с.

61. Карпов Ю. А., Соболева Г. Н. Антагонисты кальция — препараты первой линии в современной кардиологии // Терапевтический архив. — 1995. — Т. 67, № 6. — С. 81-84.

62. Ким Н. П., Маевский Е. И., Овчинников И. В., Ахме-ров Р. Н., Кондрашова М. Н. Регуляция энергетического обмена в гомогенате миокарда с помощью сочетания глюкозы, лактата и сукцината // Янтарная кислота в медицине, пищевой промышленности, сельском хозяйстве: сб. науч. ст. — Пущино, 1996. — С. 106-113.

63. Киселева Н. Г., Перова Н. П. Никотиновая кислота в лечении атерогенных дислипидемий, атеросклероза и ишемической болезни сердца // Кардиология. — 1994. — № 12. — С. 73-78.

64. Клиническая фармакология и фармакотерапия: руководство для врачей / Под ред. Ю. Б. Белоусова — М.: Универсум, 1993. — 398 с.

65. Коваленко Е. И. Калибровка полярографических закрытых электродов при определении напряжения кислорода в биологических жидкостях и крови // Руководство по изучению биологического окисления полярографическим методом / Под ред. М. Н. Кондра-шовой. — М.: Наука, 1973. — С. 70-78.

66. Коваль А. Н., Грицук А. И., Свергун В. Т. Параметры тканевого дыхания миокарда белых крыс при продолжительной инкорпорации радиоцезия // Митохондрии в патологии: материалы всерос. раб. сов. — Пущино, 2001. — С. 125-127.

67. Кодиров С. А., Журавлев В. А., Сафонова Т. А. Ионные каналы в кардиомиоцитах млекопитающих // Оборы

по клинической фармакологии и лекарственной терапии. — 2004. — Т. 3, № 4. — С. 27-41.

68. Коломиец В. В. О патофизиологической роли нарушений обмена кальция в развитии ангиодистонического синдрома вибрационной болезни // Гигиена труда и проф. заболевания. — 1987. — № 10. — С. 21-24.

69. Коломиец В. В., Мерзон А. К. Состояние регуляции обмена кальция при вибрационной болезни: анализ результатов нагрузочных гипер- и гипокальциемиче-ских тестов // Гигиена труда и проф. заболевания. — 1985. — № 11. — С. 28-31.

70. Комиссарова И. А., Нарциссов Р. П. Обоснование метаболической коррегирующей терапии по результатам цитохимического изучения сукцинатдегидрогеназы в лимфоцитах // Терапевтическое действие янтарной кислоты: сб. науч. ст. — Пущино, 1976. — С. 158-161.

71. Кондрашова М. Н. Накопление и ипользование янтарной кислоты в митохондриях // Митохондрии. Молекулярные механизмы ферментативных рекций. — М.: Наука, 1972. — С. 152-170.

72. Кондрашова М. Н. Роль янтарной кислоты в регуляции физиологического состояния ткани: автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — Пущино, 1975. — С. 43.

73. Кондрашова М. Н. Митохондрии. Механизмы сопряжения и регуляции — Пущино, ОНТИ НЦБИ, 1981. — 62 с.

74. Кондрашова М. Н. Гомеостазирование физиологических функций на уровне митохондрий // Молекулярные механизмы клеточного гомеостаза. — Новосибирск: Наука СО, 1987. — С. 40-66.

75. Кондрашова М. Н. Метаболические состояния митохондрий при разных физиологических состояниях организма // Молекулярные механизмы клеточного гомеостаза. — Новосибирск: Наука, 1987. — С. 140-153.

76. КондрашоваМ. Н. Структурно-кинетическая организация цикла трикарбоновых кислот при активном функционировании митохондрий // Биофизика. — 1989. — Т. 34, № 3. — С. 450-458.

77. Кондрашова М. Н. Монополизация дыхательной цепи янтарной кислотой при гипоксии // Физиология и биоэнергетика гипоксии. — Минск, 1990. — С. 45-48.

78. Кондрашова М. Н. Взаимодействие процессов пере-аминирования и окисления трикарбоновых кислот при разных функциональных состояниях ткани // Биохимия. — 1991. — Т. 56, № 3. — С. 388-405.

79. Кондрашова М. Н. Гормоноподобное действие янтарной кислоты // Вопросы биологической, медицинской и фармацевтической химии. — 2002. — № 1. — С. 7-12.

80. Кондрашова М. Н. Взаимодействие метаболической и гормональной регуляции (биоэнергетические аспекты) // Регуляторы энергетического обмена: материалы симп. — Томск, 2002. — С. 16-26.

81. Кондрашова М. Н. Сигнальное действие янтарной кислоты и ее лечебное применение в малых дозах // Регуляторы энергетического обмена. Клинико-фармакологические аспекты: материалы симп. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005. — С. 8-16.

82. Кондрашова М. Н., Евтодиенко Ю. В., Кудзина Л. Ю. Аппаратура и порядок работы при полярографическом измерении дыхания митохондрий // Руководство по изучению биологического окисления полярографическим методом — М.: Наука, 1973. — С. 50-59.

83. Кондрашова М. Н., Григоренко Е. В. Обследование состояния выделенных митохондрий // Руководство по изучению биологического окисления полярографическим методом. — М.: Наука, 1973. — С. 94-106.

84. Кондрашова М. Н., Евтодиенко Ю. В. Норма и патология с позиций энергетики митохондрий // Биофизика

сложных систем и радиационных нарушений. — М.: Наука, 1977. — С. 250-268.

85. Кондрашова М. Н. Григоренко Е. В. Проявления стресса на уровне митохондрий // Журнал общей биологии. — 1985. — № 7. — С. 516-526.

86. Кондрашова М. Н., Сирота Т. В., Темнова А. В., Белоу-сова Ж. В. и др. Обратимая организация митохондрий в ассоциаты как фактор регуляции дыхания // Биохимия. — 1997. — Т. 62, № 2. — С. 154-163.

87. Кондрашова М. Н., ХазановВ. А. Классификация лекарственных средств с учетом их действия на митохондри-альные процессы // Регуляторы энергетического обмена. Клинико-фармакологические аспекты: материалы симп. — Томск: Изд-во Том. ун.-та, 2003. — С. 18-31.

88. Корзенева Е. В., Синева Е. Л. Заболевания сердечнососудистой системы у рабочих ведущих профессий горнорудной и машиностроительной промышленности // Мед. труда и пром. экология. — 2007. — № 10. — С. 27-31.

89. Коркина О. В. Образование супероксидных радикалов митохондриями сердца: эффект адаптации к ишемии // Митохондрии клетки и активные формы кислорода: сб. науч. ст. — Пущино, 2000. — С. 74-76.

90. Коркина О. В., Руге Э. К. Генерация супероксидных радикалов митохондриями сердца: исследование методом спиновых ловушек в условиях непрерывной оксигенации // Биофизика. — 2000. — Т. 45, № 4. — С. 695-699.

91. Корнеев Л. А., Лукьянова Л. Д. Особенности энергетического обмена и сократительной способности миокарда крыс с разной чувствительностью к кислородной недостаточности // Патологическая физиология. — 1987. — № 3. — С. 53-56.

92. Костин В. И. Доклиническая оценка антиангинальной активности некоторых интермедиатов энергетического обмена // Фармакология и токсикология. — 1989. — Т. 52, № 6. — С. 49-52.

93. Костюк И. Ф., Капустник В. А. Роль внутриклеточного обмена кальция в развитии вазоспастических реакций при вибрационной болезни // Медицина труда и пром. экология. — 2004. — № 7. — С. 14-17.

94. Кремнева Л. В., Абатурова О. В. Молекулярно-клеточные механизмы ремоделирования миокарда при сердечной недостаточности // Клиническая медицина. — 2003. — № 2. — С. 4-7.

95. Крыжановский Г. Н. Дизрегуляционная патология // Патол. физиол. и эксперим. терапия. — 2002. — № 3. — С. 2-19.

96. Лакин Г. Ф. Биометрия: учебное пособие для университетов и педагогических институтов. — М.: Высш. школа, 1973. — 343 с.

97. Лакомкин В. Л.,Коновалова Г. Г., Каленикова Е. И., Заббарова И. В. и др. Защита коэнзимом Q миокарда крыс при окислительном стрессе, индуцируемом пероксидом водорода // Биохимия. — 2004. — Т. 69, № 5. — С. 639-646.

98. Левицкий Д. О. Кальций и биологические мембраны. — М.: Высшая школа, 1990. — 127 с.

99. Леденев А. Н., Рууге Э. К. Генерация супероксидных радикалов митохондриями сердца в условиях ишемии // Бюл. эксперим. биологии и медицины. — 1985. — Т. 100, № 9. — С. 303-305.

100. Ленинджер А. Л. Основы биохимии: пер. с англ. в 3-х т. — М.: Мир, 1985. — Т. 2. — 320 с.

101. Ллойда З., ГоссрауР., Шиблер Т. Гистохимия ферментов: лабораторные методы — М.: Мир, 1982. — 272 с.

102. Лоуренс Д. Р., Бенитт П. Н. Клиническая фармакология: Пер. с англ. в 2-х т. под ред. В. И. Метелицы; М.: Медицина, 1991. — 704 с.

103. Лукашова Л. В., Смирнова Н. Б., Хазанов В. А., Каю-цина Т. А. и др. Клинико-экспериментальные данные об эффективности регуляторов энергетического обмена янтаря-антитокса // Бюл. эксперим. биологии и медицины. Приложение. — 2005. — № 1. — С. 86-90.

104. Лукьянова Л. Д. Окислительный метаболизм и реактивность нервной ткани в переживающих препаратах и в условиях целостного организма: автореф. дис. ... д-ра биол. наук. — М., 1971. — 31 с.

105. Лукьянова Л. Д. Биоэнергетическая гипоксия: понятие, механизмы и способы коррекции // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1997. — Т. 124, № 9. — С. 244-254.

106. Лукьянова Л. Д. Дизрегуляция аэробного энергетического обмена — типовой патологичекий процесс. Дизрегуляционная патология: (Руководство для врачей и биологов) / Под ред. Г. Н. Крыжановского. — М.: Медицина, 2002. — С. 188-215.

107. Лукьянова Л. Д. Роль биоэнергетических нарушений в патогенезе гипоксии // Патолог физиол. и эксперим. терапия. — 2004. — № 2. — С. 2-11.

108. Лукьянова Л. Д. Проблемы гипоксии: молекулярные, физиологические и медицинские аспекты — М.: Медицина, 2004. — 520 с.

109. Лукьянова Л. Д. Сигнальная функция митохондрий при гипоксии и адаптации // Патогенез. — 2008. — Т. 6. — № 3. — С. 4-12.

110. Лукьянова Л. Д. Анализ действия энерготропной терапии митохондриальных дисфункций при патологиях, включающих в себя гипоксическую компоненту // Патогенез. — 2008. — Т. 6. — № 3. — С. 40-41.

111. Лукьянова Л. Д., Атабаев Р. Е., Шепелева С. Ю. Биоэнергетические механизмы антигипоксическо-го действия сукцинатсодержащего производного 3-оксипиридина мексидола // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1993. — № 3. — С. 259-260.

112. Лукьянова Л. Д., Курлаев С. Н. Влияние нифедипина и рутениевого красного на сократительную функцию и окислительный метаболизм миокарда // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1993. — № 4. — С. 375-378.

113. Лытаев С. А., Шангин А. Б. Физиологические механизмы действия на организм инфра- и низкочастотной вибрации // Вестник новых мед. технологий. — 1999. — Т. 6, № 2. — С. 11-14.

114. Любченко П. Н., Ковалева Л. И., Горенков Р. В., Хох-лова Т. Ф. Функциональное состояние миокарда у больных с вибрационной болезнью от воздействия локальной вибрации // Медицина труда и пром. экология. — 1998. — № 4. — С. 9-13.

115. Маевский Е. И. Влияние гипоксии и глутамата на реакции дыхательной цепи митохондрий некоторых органов: автореф. дис. ... канд. мед. наук. — Свердловск, 1971. — 18 с.

116. Маевский Е. И. Экспериментальное доказательство преимущественного образования и окисления сукци-ната при гипоксии // Митохондрии клетки и активные формы кислорода: сб. науч. ст. — Пущино, 2000. — С. 102-104.

117. Маевский Е. И., Кондрашова М. Н. Сукцинатная фракция дыхания — наиболее чувствительная характеристика митохондрий при небольших изменениях физиологического состояни // Митохондриальные процессы во временной организации жизнедеятельности: сб. науч. ст. — Пущино, 1978. — С. 24-32.

118. Маевский Е. И., Гришина Е. В., Розенфельд А. С., Зя-кун А. М. и др. Анаэробное образование сукцината и облегчение его окисления — возможные механизмы адаптации клетки к кислородному голоданию // Биофизика. — 2000. — Т. 45, № 3. — С. 509-513.

119. Маевский Е. И., Розенфельд А. С., Гришина Е. В., Кон-драшова М. Н. Коррекция метаболического ацидоза путем поддержания функций митохондрий — Пущино,

2001. — 155 с.

120. Мазур Н. А. Влияние каптоприла, амлодипина и про-пранолола на ремоделирование левого желудочка у больных, перенесших инфаркт миокарда // Русский мед. журнал. — 1998. — № 14. — С. 919-922.

121. Мамедов М. Н., Деев А. Д. Оценка суммарного риска развития сердечно-сосудистых заболеваний у взрослых лиц трудоспособного возраста: уроки исследования КРОССВОРД // Кардиология. — 2008. — № 10. — С. 28-33.

122. Марзилли М. Кардиопротективные эффекты Пред-уктала МВ // Клинический обзор. — 2003 — Т. 19. — № 37. — С. 661-672.

123. Марцевич С. Ю. Нифедипин. Различные лекарственные формы в лечении сердечно-сосудистых заболеваний // Кардиология. — 1998. — № 11. — С. 66-74.

124. Марцевич С. Ю. Особенности лечения нифедипином больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями // Кардиология. — 1999. — № 9. — С. 91-96.

125. Маслова Г. М., Мохова Е. Н. Обращение знака различий в энергетическом сопряжении в ответ на воздействие in vivo при вариации состава среды инкубации гомогена-та // Митохондрии. Биохимические функции в системе клеточных органелл. — М.: Наука, 1969. — С. 98-101.

126. Медведева Л. В., Попова Т. Н., Артюхов В. Г., Матасо-ва Л. В. и др. Интенсивность свободнорадикальных процессов и регуляции активности цитоплазматиче-ской NADP-изоцитратдегидрогеназы в кардиомио-цитах крысы в норме и при ишемии // Биохимия. —

2002. — Т. 67, № 6. — С. 838-849.

127. Меерсон Ф. З. Патогенез и предупреждение стрес-сорных и ишемических повреждений сердца — М.: Медицина, 1984. — 268 с.

128. Метелица В. И. Справочник по клинической фармакологии сердечно-сосудистых лекарственных средств — М.: Медпрактика, 1996. — 784 с.

129. Миронова Т. Ф. Дизрегуляторные вегетативные расстройства кардиоваскулярной системы в клинике и патогенезе вибрационной болезни: автореф. дис. . д-ра. мед. наук — Челябинск, 1990. — 37 с.

130. Мохова Е. Н., Хавкина И. В. Сравнение чувствительности к амиталу и к разобщителям дыхания кусочков печени на эндогенных субстратах, пирувате и НАДН // Регуляция процессов окисления и сопряжения. — М.: Наука, 1974. — С. 71-75.

131. Мутускина Е. А. Влияние янтарной кислоты на постреанимационную патологию ЦНС и организм в целом // Анестезиология и реаниматология. — 1996. — № 5. — С. 61-63.

132. Наглядная статистика в медицине: пер. с англ. / Под ред. А. Петри, К. Сэбина — М.: Издат. дом Ботар-Мед.,

2003. — 143 с.

133. Нарциссов Р. П. Применение n-нитротетразолия фиолетового для количественной цитохимии дегидроге-наз лимфоцитов человека // Архив анатомии, гистол. и эмбриол. — 1969. — Т. LVI, № 5. — С. 85-91.

134. Николаева Е. А., Казанцева Л. З. Лечение митохон-дриальной патологии у детей // Митохондрии, клетки и активные формы кислорода. — Пущино, 2000. — С. 153-155.

135. Никольс Д. Биоэнергетика. Введение в хемиосмоти-ческую теорию. — М.: Мир, 1985. — 190 с.

136. О состоянии профессиональной заболеваемости в Российской Федерации в 2007 году. Информационный сборник статистических и аналитических материалов. — М.: Федеральный центр Госсанэпиднадзора. 2008.

137. Основы биохимии в 3 Т. / Под ред. Ю. А. Овчинникова. — М.: Мир, 1981. — Т. 1. — С. 431.

138. Панин Л. Е. Энергетические аспекты адаптации. — Л.: Медицина, 1978. — 192 с.

139. Панин Л. Е. Биохимические механизмы стресса. — Новосибирск: Наука, 1983. — 216 с.

140. Панков В. А., Дьякович М. П. Применение модельных исследований в задаче прогнозирования развития вибрационной болезни // Медицина труда и пром. экология. — 2003. — № 3. — С. 1-5.

141. Парпалей И. А. Состояние центральной и регионарной гемодинамики у клепальщиков с учетом типа кровообращения // Гигиена труда и проф. заболевания. — 1991. — № 7. — С. 21-22.

142. Пауков В. С., Проценко Д. Д. Рекомбинационные преобразования митохондрий в поврежденных кардио-миоцитах // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1998. — Т. 125, № 3. — С. 244-249.

143. Писаренко О. И., Соломатина Е. С., Студнева И. М. Взаимосвязь между содержанием глутамата и аденин-нуклеотидов в митохондриях сердца при гипоксии // Биохимия. — 1987. — Т. 52, № 4. — С. 543-549.

144. Писаренко О. И., Хлопков В. Н., Руге Э. К. Изучение методом ЯМР образования сукцината из экзогенных предшественников в неаэрируемых митохондриях сердца крысы // Биохимия. — 1986. — Т. 51, № 9. — С. 1174-1179.

145. ПоборскийА. Н. Роль препаратов — регуляторов энергетического обмена в оптимизации адаптивных реакций у учащихся первых классов: автореф. дис. ... д-ра. мед. наук. — Томск, 2004. — 50 с.

146. Погорелов А. Г. Активация специфических мембранных механизмов мышечной клетки сердца на начальной стадии ишемии // Биофизика. — 2002. — Т. 47, № 4. — С. 744-751.

147. Поляков В. Ю., Сухомлинова М. Ю., Файс Д. Как сливаются, фрагментируются и делятся митохондрии // Биохимия. — 2003. — Т. 68, № 8. — С. 1026-1039.

148. Коваленко Е. А., Березовский В. А., Эпштейн И. О. Полярографическое определение кислорода в организме. — М.: Медицина, 1975. — 231 с.

149. Петричук С. В., Шищенко В. М., Духова З. Н. Цитомор-фометрический метод в оценке функциональной активности митохондрий лимфоцитов в норме и при патологии // Митохондрии в патологии: материалы раб. сов. — Пущино, 2001. — С. 19-20.

150. Постнов Ю. В., Орлов С. Н., Будников Е. Ю., Доро-щук А. Д. и др. Нарушение преобразования энергии в митохондриях клеток с уменьшением синтеза АТф как причина стационарного повышения уровня системного артериального давления // Кардиология. — 2008. — № 8. — С. 49-59.

151. Потеряева Е. Л. Вибрационные висцеропатии в контексте системных микроангиопатий: (патомор-фогенез, особенности клиники, вопросы терапии): автореф. дис. ... д-ра мед. наук — Новосибирск, 1999. — 52 с.

152. Потеряева Е. Л., Карабинцева Н. О., Никифорова Н. Г., Ерзин Д. А. и др. Перспективы использования регуляторов энергетического обмена на этапе реабилитации больных вибрационной болезнью // Регуляторы энергетического обмена. Клинико-фармакологические аспекты: материалы симп. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. — С. 81-86.

153. Потеряева Е. Л., Захарьян А. Г., Слуцкая Е. В. Некоторые социально-гигиенические аспекты инвалидности вследствие профессиональных заболеваний в Новосибирской области // Медицина труда и пром. экология. — 2007. — № 9. — С. 38-39.

154. Рахимов Я. А., Сапин М. Р., Белкин В. Ш., ЭтингенЛ. Е. Морфология внутренних органов при действии вибрации — Душанбе: Высшая школа, 1979. — 264 с.

155. Рачков А. К. Метаболические эффекты комбинаций папаверина и пентамина с никотиновой и янтарной кислотами при экспериментальной сосудистой патологии у кроликов // Фармакология — токсикология. — 1985. — Т. 48, № 5. — С. 59-63.

156. Рачков А. К. Пути фармакологической регуляции обменных нарушений тканей сосудистой стенки при экспериментальной гипертензии: автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — М., 1989. — 41 с.

157. Рецепторы и внутриклеточный кальций / Под ред. П. В. Авдонина — М.: Наука, 1994. — 288 с.

158. РозенбергВ. Д. Постинфарктное сердце (патоморфоло-гические критерии оценки ремоделирования желудочков) // Архив патологии. — 2001. — № 3. — С. 30-35.

159. Романов С. Н. Биологическое действие механических колебаний — Л.: Наука, 1983. — 208 с.

160. Рощупкин Д. И., Фесенко Е. Е., Новоселов В. И. Биофизика органов. — М.: Наука, 2000. — 255 с.

161. Рууге Э. К., Лакомкин В. Л., Тимошин А. А. Редокс-состояние переносчиков электорон-транспортной цепи митохондрий сердца в условиях перфузии-ишемии-реперфузии: исследование методом низкотемпературной ЭПР-спектроскопии // Биофизика. — 2004. — Т. 42, № 6. — С. 1240-1245.

162. Рэкер Э. Биоэнергетические механизмы: новые взгляды. — М.: Мир, 1997. — 216 с.

163. Саакян И. Р. Энергетическое состояние митохондрий в патогенезе сердечной недостаточности и ее метаболическая коррекция (клинико-экспериментальное исследование): автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — Ереван, 1990. — 47 с.

164. Саакян И. Р., Саакян С. Г., Карапетян Т. Д. Изменение сукцинатзависимого транспорта кальция в митохондриях печени при развитии адаптационного синдрома // Митохондрии в патологии: материалы всерос. раб. сов. — Пущино, 2000. — С. 129-132.

165. Саакян И. Р., Саакян С. Г., Кондрашова М. Н. Активация и ингибирование сукцинатзависимого транспорта кальция в митохондриях печени при развитии адаптационных реакций // Биохимия. — 2001. — Т. 66, № 7. — С. 976-984.

166. Саакян И. Р., Саакян С. Г., Кондрашова М. Н. Функциональные и ультраструктурные особенности митохондрий сердечной мышцы у больных тетрадой Фалло // Митохондрии в патологии: материалы всерос. раб. сов. — Пущино, 2001. — С. 125-127.

167. Сарбаева Н. Н. Ультраструктура гладкомышечных клеток бедренной артерии крыс при действии вибрации // Бюл. эксперим. биол. и мед. — 1987. — № 7. — С. 486-490.

168. Селье Г. Стресс без дистресса. — М.: Прогресс, 1982. — 128 с.

169. Сирота Т. В. Антиоксидантные (антирадикальные) свойства субстратов цикла Кребса // Митохондрии в патологии: материалы всерос. раб. сов. — Пущино, 2001. — С. 110-112.

170. Сирота Т. В. Исследование действия ионов металлов на реакцию аутоокисления адреналина. Проокси-дантное действие ионов кальция и антиоксидантное действие ионов магния // Митохондрии в патологии: материалы всерос. раб. сов. — Пущино, 2001. — С. 113-115.

171. Скулачев В. П. Энергетика биологических мембран / Под ред. С. Е. Северина. — М.: Наука, 1989. — 564 с.

172. Скулачев В. П. Механизмы эшелонированной защиты от кислорода: митоптоз, апоптоз и феноптоз // Мито-

хондрии клетки и активные формы кислорода. — Пущино, 2000. — С. 140-141.

173. Смоленская О. Г., Казаков Я. Е., Барац С. С. Липид-ные и нелипидные эффекты применения эндурацина у больных артериальной гипертензией // Терапевтический архив. — 1999. — Т. 71, № 8. — С. 23-27.

174. Соколов В. В., Нарциссов Р. П., Иванов Е. К. Цитохимия ферментов в профпатологии. — М.: Медицина, 1975. — 118 с.

175. Суворов Г., Прокопенко Л. Вибрация и защита от нее. — М.: Медицина, 2001. — 230 с.

176. Суворов Г. А., Пальцев Ю. П., Прокопенко Л. В., Рубцова Н. В. и др. Физические факторы и стресс // Медицина труда и пром. экология. — 2002. — № 8. — С. 1-4.

177. Сударикова Ю. В., Бакеева Л. Е., Цыпленкова В. Г. Ультраструктура митохондриального ретикулума кар-диомиоцитов человека при алкогольной кардиомио-патии // Биохимия. — 1997. — Т. 62, № 9. — С. 11551170.

178. Сухаревская Т. М. Патогенез, клинические варианты и профилактика поражений сердца при вибрационной болезни от локальной вибрации: автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — Новосибирск, 1990. — 45 с.

179. Сухаревская Т. М., Лосева М. И., Болотнова Т. В. Клеточно-мембранные аспекты патогенеза гипоксии при вибрационной болезни от воздействия локальной вибрации // Терапевт. архив. — 1991. — № 2. — С. 8488.

180. Сухаревская Т. М., Ефремов А. В., Непомнящих Г. И., Лосева М. И. и др. Микроангио- и висцеропатии при вибрационной болезни. — Новосибирск, 2000. — 238 с.

181. Темнов А. В., Сирота Т. В., Кондрашова М. Н. Экспериментальная модель структурных взаимодействий митохондрий в клетке // Митохондрии, клетки и активные формы кислорода: сб. науч. ст. — Пущино, 2000. — С. 22-23.

182. Тимошин А. А., Цвитикашвили О. В., Серебрякова Э. К., Руге Э. К. Свободнорадикальные центры в ткани миокарда собаки в условиях региональной ишемии // Би-физика. — 2001. — Т. 46, № 4. — С. 731-737.

183. Тимошин А. А., Лакомкин В. Л., Губкин А. А., Руге Э. К. Влияние коэнзима Q10 на свободнорадикальные центры ткани изолированного миокарда крысы // Биофизика. — 2003. — Т. 48, № 4. — С. 717-721.

184. Ткачук В. А., Авакян А. Э. Молекулярные механизмы сопряжения G-белков с мембранными рецепторами и системами вторичных посредников // Рос. физиол. журн. им. И. М. Сеченова. — 2008. — № 12. — С. 14781490.

185. Третьяков С. В., Шпагина Л. А., Самарская Г. Н., Шелепова Н. В. и др. Особенности диастолической функции сердца при вибрационной болезни // Терапевт. архив. — 2001. — № 4. — С. 34-37.

186. Третьяков С. В., Шпагина Л. А., Войтович Т. В. К вопросу ремоделирования сердца при вибрационной болезни // Медицина труда и пром. экология. — 2002. — № 3. — С. 18-23.

187. Ультраструктурные основы патологии клетки / Под ред. А. П. Авцына. — М.: Медицина, 1979. — 320 с.

188. ФалерД. М., Шалдс Д. Молекулярная биология клетки: Руководство для врачей / Пер. с англ. — М.: БИНОМ-Пресс, 2004. — 272 с.

189. Физические факторы. Эколого-гигиеническая оценка и контроль. (Практическое руководство): в 2 т. / Под ред. Н. Ф. Измерова — М.: Медицина, 1999. — Т. 2. — С. 250-355.

190. Филимонов С. Н., Данилевская Л. А., Горбатовский Я. А., Епифанцева Н. Н. и др. Влияние локальной вибрации

на развитие ишемической болезни сердца горняков Южного Кузбасса // Клин. мед. — 2002. — Т. 80, № 11. — С. 34-37.

191. Хазанов В. А. Роль системы окисления янтарной кислоты в энергетическом обмене головного мозга: авто-реф. дис. ... д-ра мед. наук. — Томск, 1993. — 35 с.

192. Хазанов В. А. Прошлое, настоящее и будущее биоэнергетической фармакологии // Регуляторы энергетического обмена. Клинико-фармакологические аспекты: материалы симп. — Томск: изд-во Том. ун-та, 2004. — С. 3-7.

193. Чичканов Г. Г. Фармакология антагонистов кальция // Применение препаратов нифедипина и бета-блокаторов в кардиологической практике: сборник докладов симп. — Москва, 1996. — С. 4-8.

194. Шабанов П. Д., Зарубина И. В., Новиков В. Е., Цыган В. Е. Метаболические корректоры гипоксии. — СПб.: Информ-навигатор, 2010. — 916.

195. Швалев О. В. Адренергическая иннервация миокарда и скелетной мускулатуры кролика при воздействии вибрации // Архив анатомии, гистол. и эмбриол. — 1986. — № 2. — С. 64-69.

196. Шищенко В. М., Петричук С. В., Духова З. С., Кре-пец В. В. Новые возможности цитохимического анализа в оценке состояния здоровья ребенка и прогнозе его развития // Педиатрия. — 1998. — № 4. — С. 96-101.

197. Шиян А. А. Способ определения функционального состояния популяции клеток: лимфоциты // Биофизика. — 1999. — Т. 44, № 6. — С. 1063-1067.

198. Шпагина Л. А., Лосева М. И., Сухаревская Т. М. Мор-фофункциональные изменения эритроцитов при вибрационной болезни // Гигиена труда и проф. заболевания. — 1990. — № 4. — С. 30-32.

199. Шпагина Л. А., Герасименко О. Н., Шпагин И. С., Ча-чибая З. К. и др. Ремоделирование периферических сосудов при кардиоваскулярной патологии: вопросы патогенеза и лечения с использованием телмисарта-на // Мед. труда и пром. экология. — 2008. — № 11. — С. 4-11.

200. ЯгужинскийЛ. С. Тканевое дыхание в норме и патологии. — М.: Наука, 1978. — 47 с.

201. Abernethy D. R., SoldatovN. M. Structure-functional diversity of human L-type Ca2+ chanal: perspective for new pharmacological targets // J. Pharmacol. Exp. Ther. — 2002. — Vol. 300. — P. 724-728.

202. Adams P. J., Snutch T. P. Calcium channelopathies: voltage-gated calcium channels // Acta Myol. — 2008. — Vol. 27. — P. 98-113.

203. Allesio H. M. Lipids peroxidation and scavenger enzymes during exercise: adaptive response to training // J. Appl. Physiol. — 1988. — Vol. 64, № 4. — P. 1333-1336.

204. Allibardi S. Effect of trimetaxidine on metabolic and functional recovery of postischemic rat hearts cardiovasc // Drugs. Ther. — 1998. — Vol. 12, № 6. — Р. 543-549.

205. Ando H., NoguchiR., Ishitake Т. Frequency dependence of hand-arm vibration on palmar sweating response // Scand. J. Work Environ. Health. — 2002. — Vol. 28, № 5. — P. 324327.

206. Aschermann М. Randomizet double-blind comparison of isosorbide dinitrate and nifedipine in variant angina pectoris // Am^r. J. Cardiol. — 1990. — Vol. 65. — Р. 406-409.

207. Bakeeva L. E., Chentsov Yu. S., Skulachev V. P. Intermi-tochondrial contacts in myocardiocytes // J. Mol. A. Cell. Cardiol. — 1983. — Vol. 15. — P. 413-420.

208. Bovenzi M. Autonomic stimulation and cardiovascular reflex activity in the hand-arm vibration syndrome // Kurume Med. J. — 1990. — Vol. 37. — P. 85-94.

209. Brogden R. N., Mc Tavich D. M. Nifedipine gastrointestinal therapeutic system (GITS). A review of its pharmacodinamic

and pharmacokinetic properties and therapeutic efficacy in hypertension and angina pectoris // Drags. — 1995. — Vol. 50. — P. 495-512.

210. Camerino D. C., Tricanico D., Desaphy J. F. Ion channel pharmacology // Nurotherapeutics. — 2007. — Vol. 4, № 2. — P. 184-198.

211. Campbell K. B. [et al.] Myocardial contractile depression from high — freguency vibration is not due to increased cross — bridge breakage // Am. J. Physiol. — 1998. — Vol. 274. — P. 1141-1151.

212. Catapano A. L. Calcium antagonists and atherossclero-sis. Experimental evidence // Eur. Heart. J. — 1997. — Vol. 18. — P. 80-86.

213. Casolo G. Regression of left ventricular hypertrophy after slow-release nifedipine administration in post-myocardial infarction patients (abstract) // Eur. Heart J. — 1996. — Vol. 17. — P. 910-913.

214. Catterall W. A., Striessnig J., Snutch T. P., Perez-Reye E. International union of pharmacology. XL. Compendium of voltage-gated ion channels:calcium channels // Pharmacol. Rev. — 2003c. — Vol. 55. — P. 579-581.

215. Catterall W. A. Structure and regulation of voltage-gated Ca2+ channels // Annu. Rev. Cell Dev, Biol. — 2000a — Vol. 16. — P. 521-555.

216. Catterall W. A., Chandy K. G., Clapham D. E. et al. International union of pharmacology: Approaches to the nomenclature of voltage-gated ion channels // Pharmacol. Rev. — 2003a. — Vol. 55. — P. 573-574.

217. Chance B., Williams G. Respiratory enzymes in oxidative phosphorylation // J. Biol. Chem. — 1955. — Vol. 217, № 1. — P. 324-327.

218. Chance B., Hollunger G. The interaction of enerdgy and electron transfer reactions in mitochondria // J. Biol. Chem. — 1961. — Vol. 236, № 5. — P. 1534-1584.

219. Chidsey C. A. Biochemical studies of energy production in the failing human heart // J. Clin. Invest. — 1966. — Vol. 45. — P. 40-50.

220. ClarcR. E. Nifedipine: a miocardial protective agent // Amer. J. Cardiol. — 1979. — Vol. 44. — P. 825-831.

221. CorreaP. R., KruglovE. A., ThomponM. Succinate is a paracrine signal for liver damage // J. Hepatology. — 2007. — Vol. 47, № 2. — P. 262-269.

222. Dalla-Volta S. Comparison of trimetazidine with nifedipine in effort angina: a double-blind, crossover study // Cardio-vasc. Drugs. Ther. — 1990. — Vol. 4. — P. 853-857.

223. Drace-HollandA. J. Infarct size in rabbits: a modified method illustrated by the effects of propranolol and trimetazidine // Basic Res. Cardiol. — 1993. — Vol. 88, № 3. — P. 250-258.

224. El-Sherif N., Peralino R., HimelH. Role of pharmacotherapy in cardiac ion channelopathies // Urr. Vasc. Pharmacol. — 2009. — Vol. 7, № 3. — P. 358-566.

225. Ertel E. A., Campbell K. P., Harpold M. M. et. al. Nomenclature of voltage-gated calcium channels // Neuron. — 2000. — Vol. 25. — P. 533-535.

226. Farmer Christopher J. Rhabdomyolysis In: Civetta M, Critical Care Lippincott — Raven Publishers Philadelphia. — 1997. — P. 2195-2202.

227. Foell J. D., Balijepalli R. C., Delisle B. P. et al. Molecular heterogeneity of calcium channel beta-Subunits in canine and human heart: evidence fordifferential subcellular localization // Physiol. Genomics. — 2004. — Vol. 17. — P. 183-200.

228. Gerdes A. M., Capasso J. M. Structural remodeling and myocardial dysfunction of cardiac myocytes in heart failure // J. Cell. Cardiol. — 1995. — Vol. 27. — P. 849-856.

229. Goa J. A micro biuret method for protein determination. Determination of total protein in cerebrospinal fluid // Scand. J. Clin. Lab. Invest. — 1953. — Vol. 5. — P. 218-222.

230. Gong L., Zhang W., Zhu Y. 11 collaborating centres in the Shanghai area, Kong D., Page V., Ghadirian P. , LeLor-

ier, Hamet P. Shanghai trial of nifedipine in the eelderli (STONE) // J. Hipertensión. - 1996. - Vol. 14. - P. 12371245.

231. Greenstein D., Kester R. C. The role leukocytes in the pathogenesis of vibration — induced white figner // Angiol-ogy. — 1998. — Vol. 49, № 11. — P. 915-922.

232. Griffin M. J., Bovenzi M. Dose-responte patterns for vibration-induced white figner // Occup. Environ. Med. — 2003. — Vol. 60, № 1. — P. 16-26.

233. He W. Citric acid cycle intermediates as ligands for orphan G-protein-coupled receptors // Nature. — 2004. — Vol. 429. — P. 188-193.

234. Hahan N. D' Effekt of trimetazidine and verapamil on the cardiomyopathy hamster myosin phenotype // Br. J. Pharmacol. — 1998. — Vol. 123, № 4. — P. 611-613.

235. Ishitake T. Hemodynamic changes in skin microcirculation induced by vibration stress in the conscious // Kurume Med. J. — 1990. — Vol. 37. — P. 235-245.

236. Janssen P. M. The effect of applied mechanical vibration on two different phases of rat papillary muscle ralaxation // Pflugers Arch. — 1997. — Vol. 434, № 6. — P. 795-800.

237. Kang T. M., Hilgemann D. W. Multiple transport modes of the cardiac Na+/Ca2+ exchanger // Nature. — 2004. — Vol. 427. — P. 544-548.

238. Kannel W. B. LV hypertrophy as risk factor // J. Hyper-tens. — 1991. — Vol. 9, № 2. — P. 3-9.

239. Kohout J. Treatment of vascular disease caused by vibration // Cent. Eur. J. Public Health. — 1995. — № 3. — P. 137-138.

240. Lagadic-Gossman D. K., Prigent Le, Feuvray D. Effects of trimetazidine on pH i regulation in the rat isolated ventricular myocyte // Br. J. Pharmacol. — 1996. — Vol. 117. — P. 831838.

241. Levy D., Garrison R. J. Prognostic implications of echocar-diographically determined left ventricular mass in the Framingham Heart Study // N. Engl. J. Med. — 1990. — Vol. 32. — P. 1561-1566.

242. Lindblad L. E., Ekenvall L. Alpha 2 — adrenoceptor inhibition in patients with vibration whitefinger // Kurume Med. J. — 1990. — Vol. 37. — P. 95-99.

243. Matoba T., Ishitake T. Cardiovascular reflexes durind vibration stress // Kurume Med. J. — 1990. — Vol. 37. — P. 6171.

244. Matoba T. Chiba M. Effects of diltiazem on occupational Raynaud's syndrome (vibration disease) // Angiology. — 1985. — Vol. 36, № 12. — P. 850-856.

245. Matoba T. Pathophysiology and clinical pucture of handarm vibration syndrome in Japanes workers // Nagoya J. Med. Sci. — 1994. — Vol. 57. — P. 19-26.

246. Maupoli Y. Direct measurement of free radical generation in isolated rat heart by electron paramagnetic resonance spectroscopy: effect of trimetazidine // Adv. Exp. Med. Biol. — 1990. — Vol. 264. — V. 373-376.

247. ModiF. V. Trimetazidine-induced enhancement of myocar-dial glucose utilization in normal and ischemic myocardial tissue: an evaluation by positron emission tomography // Amer. J. Cardiol. — 1999. — Vol. 82. — P. 42-49.

248. Muiesan M. L. Accociation of change in left ventricular mass with prognosis during long-term antihypertensive treatment / M. L. Muiesan // J. Hypertens. — 1995. — Vol. 13. — P. 1091-1095.

249. Mulinari R. A. Effects off vasopressin antogonist wit com-binet antipressor antidiuretic activity in rats with left ventricular dysfunction // Circulation. — 1990. — Vol. 81. — P. 308-311.

250. Nargeot J. MangoniM. E. Ionic channels underlyng cardiac automaticity: new insights from genetically modified mouse strains // Arch. Mal. Coeur. Vaiss. — 2006. — Vol. 99, № 9. — P. 856-861.

251. Nattel S, Li D. Ionic remodeling in the heart: pathophysiological significance and new therapeutic opportunities for atrial fibrillation // Circ. Res. — 2000. — Vol. 87. № 6. — P 440-447.

252. Olsen N. Hyperreactivity of the central sympathetic nervous system in vibratio — induced white finger // Kurume Med. J. — 1990. — Vol. 37. — 109-116.

253. Perremans S. Influence of vertical vibration on heart rate of pigs // J. Anim. Su. — 1998. — Vol. 76, № 2. — P. 416-420.

254. Pfeffer M. A., Braunwald E. Ventricular remodeling after myocardial infarction: experimental observations and clinical implications // Circulation. — 1990. — Vol. 81. — P. 1161-1172.

255. Pogzig H. Becher C. Voltage-dependent cooperative in interactions between ca—channel blocking drugs in intact cardiac cell // Annals. N. Y. Acad. Sci. — 1994. — Vol. 560. — P. 306-308.

256. Saxton J. M. A neview of current literature on physiological tests and soft tissue biomarkers applicable to work-related uppen limd disonders // Occup. Med. — 2000. — Vol. 50, № 2. — P. 121-130.

257. Schulz W., Kaltenbach M. Antianginal effect of nifedipine after intracoronary and in-travenous administration judged by reduction of ischemic ST-segment depression in exercise tests // Cardiology. — 1981. — Vol. 68, № 2. — P. 200-208.

258. Selvyn A. P. The effects of nifedipine on acute experimental myocardial ischemia and infarction and dogs // Cirs. Res. — 1979. — Vol. 44. — P. 16-23.

259. Sheridan D. J. Regression of left ventricular hypertrophi: do antihypertensive classes differ // J. Hypertens. — 2000. — Vol. 18. — P. 21-27.

260. Shishido T. A new method to measure regional myocardial time — varying elastance using minute vibration // Am. J. Physiol. — 1998. — Vol. 274. — P. 1404-1415.

261. Smith C. D., McKendry R. J. R. Controlled trial of nifedipine in the treatment of Ray-naud"s phenomenon // Lancet. — 1982. — Vol. II. — P. 1299-1301.

262. Sperelakis N., Schneider J. A. A metabolic mechanism for calcium ion influx that may protect the ventricular myocardial cell // Amer. J. Cardiol. — 1976. — Vol. 37. — P. 10791085.

263. Stroka D. M., Burkhardt T., Desballerts I. HIF — 1 is expressed in normoxia tissue and displays an organ — specific regulation under systemic hypoxia // FASEB J. — 2001. — Vol. 15. — P. 2445-2453.

264. Semenza G. L. Expression of hypoxia-inducible factor 1: mechanisms and consequences // Bioch. Pharmacol. — 2000. — Vol. 59. — P. 47-53.

265. Szabo I., Zoratti M. The mitochondrial megachannel is the permeability transition pore // J. Bioenerg. Biomemb. — 1992. — Vol. 24. — P. 111-117.

266. Timmerman D. B., Lund T. M., Belhage B., Schousboe A. Localization and pharmacological characterization of voltage dependent calcium chanals in cultured neocorti-cal neurons // Int. J. Devl. Neurons. — 2001. — Vol. 19. — P. 1-10.

267. Vater W. Zur Pharmakologie von 4-(2 Nitrophenyl)-2, 6-dimethyl-1, 4-dihidropyridin-3, 5-dicarbonsauredim ethylester (Bay a 1040, Nifedipine) // Arzneim. Forsch. — 1972. — Vol. 22. — P. 1-8.

268. Virokannas H. Cardiovascular reflexes in workers exposed to hand-arm vibration // Kurume Med. J. — 1990. — Vol. 37. — P. 100-107.

269. Wappl E. Mitterdorfen J. Glossman H. Sriessnig J. Mechanism of dihydropyridine interaction with critical binding residues of L-type Ca2+ channel alpha 1 subunits // J. Biol. Chem. — 2001. — Vol. 276. — P. 12730-12735.

270. WeiergraberM. Hescheler J. Schneider T. Human calcium channelopathies Voltage-gated Ca2+ channels in etiology

pathogenesis and pharmacotherapy of neurologicdisor-dens // Nervenartzt. — 2008. — Vol. 79, № 4. — P. 426436.

271. WiderbergA. Nerve injury induced by vibration: prevention of the effect of a conditioning lesion by D 600, Ca2+ channel blocken // Occup. Environ Med. — 1997. — Vol. 54, № 5. — P. 312-315.

pharmacology

of viBRATioN-MEDiATED DisoRDERs

of energy METABOLiSM in myocardium

V. V. Vorobieva, P. D. Shabanov

♦ Summary: The modern findings about pathogenetic mechanisms of development of vibration disease are represented in the review. The modeling of vibration-mediated bioenergy hypoxia as an example of a model of common vibration using biochemical and morphological methods is observed. The pharmacological correction of vibrationmediated disregulation on the level of energy producing system of the myocardium and mitochondrial substrates is discussed.

♦ Key words: vibration; mitochondria; bioenergy hypoxia; blockers of calcium channels; nicotinic acid; mitochondrial substrates

♦ Информация об авторах

Воробьева Виктория Владимировна — к. м. н., преподаватель кафедры фармакологии Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова.

Санкт-Петербург, 194044, ул. акад. Лебедева, 6. E-mail:

Шабанов Петр Дмитриевич — д. м. н., профессор, заведующий кафедрой фармакологии Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова.

Санкт-Петербург, 194044, ул. акад. Лебедева, 6. E-mail: pdshabanov@mail.ru

Vorobieva Viktoriya Vladimirovna — PhD (Pharmacology), Assistant, Dept. of Pharmacology. Military Medical Academy.

St. Petersburg, 194044, Acad. Lebedev street, 6; Russia. E-mail:

Shabanov Petr Dmitrievich — MD, PhD (Pharmacology), Professor, Head, Dept. of Pharmacology. Military Medical Academy.

St. Petersburg, 194044, Acad. Lebedev street, 6; Russia. E-mail: pdshabanov@mail.ru