CC BY
42
16. Рожкова Г.И., Токарева B.C. Таблицы и тесты для оценки зрительных способностей. М.: Вла-дос, 2001.
17. Рожкова Г.И., Токарева B.C., Ващенко Д.И., Васильева Н.Н. Возрастная динамика остроты зрения у школьников. I. Бинокулярная острота зрения для дали // Сенсорные системы. 2001. Т. 15. № 1. С. 47.
18. Рожкова Г.И., Токарева B.C., Ващенко Д.И. и др. Возрастная динамика остроты зрения у школьников. II. Бинокулярная острота зрения для разных расстояний // Сенсорные системы. 2001. Т. 15. № 3. С. 266.
19. Rozhkova G.I., Tokareva VS. Zhukova E.A. Relationship between distance dependence of visual acuity and refraction in junior school children // Сенсорные системы. 2007. Т. 21. № 1. С. 60-71.
References
1. Bezrukikh M.M., Machinskaya R.I., Sugrobova G.A. Differential impact of functional maturation of the brain cortex and regulatory structures in the performance of cognitive activity in children 7-8 years. Human Physiology, 1999, vol. 25. no 5, pp.14-20.
2. Vasilieva N.N. Rozhkova G.I. Age dynamics fusional reserves, measured using the cyclopean test objects with markers. Sensory Systems, 2009, vol.. 23, no 1, pp. 40-50.
3. Grachev M.A. Rozhkova G.I. Stereoostrota view: basic concepts, measurement methods, age dynamics. Sensory Systems, 2012, vol. 26, no. 4, pp. 259-279.
4. Zhukova E.A. Ostrota zreniya, zritel'noe vospriyatie i faktory, vliyayushchie na nikh u mladshikh shkol'nikov [Visual acuity, visual perception and the factors influencing them at younger schoolboys] (PhD Thesis), Kirov, 2004
5. Zhukova E.A., Korotaeva K.N., Emelyanov M.A. Vzaimosvyaz' pokazateley ostroty zreniya s protsessami vospriyatiya prostranstva u mladshikh shkol'nikov. Evraziyskiy soyuz uchenykh, XIII mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferentsiya: «Sovremennye kontseptsii nauchnykh issledovaniy». [Correlation of visual acuity with the processes of perception of space in primary school children. Eurasian Union of Scientists, XIII International Scientific-practical conference «Modern concepts of scientific research»]. Moscow, no. 4 (13), 2015, pp. 91-93.
6. Zhukova E.A., Korotaeva K.N. Pokazateli ostroty zreniya mladshikh shkol'nikov g. Kirova v zavisimosti ot pola. Aktual'nye problemy sovremennoy nauki // Materialy Mezhdunarodnoy molodezhnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii. [Indicators acuity younger students Kirov depending on gender. Actual problems of modern science. Proc. of the International Youth Scientific and Practical Conference]. Neftekamsk, SIC «Science and Education», 2015, pp. 38-39.
7. Zhukova E.A., Popov M.A., Shushkanova E.G. Age dynamics of indicators of the severity of the near and far vision in school for the first four years of training. The medical newsletter of Vyatka, 2011, no. 2, pp. 51-56.
8. Zhukova E.A., Shushkanova E.G., Emelyanov I.S., Popov M.A. Visual perception of the size of images with students of varying visual acuity. The medical newsletter of Vyatka, 2011, no. 2, pp. 47-51.
9. Zhukova E.A., Popov M.A., Shushkanova E.G. Age dynamics of indicators of the severity of the near and far vision in school for the first four years of training. The medical newsletter of Vyatka, 2011, no. 2, pp. 51-56.
10. Zotova A.A. Volokitina T.V. Features of the visual perception of children of 6-8 years with visual impairment. Modern problems of science and education. 2012, no. 1. Available at: URL: www.science-education. ru/101-5620 (accessed 01.03.2012).
11. Klimova A.E. Spetsifika razvitiya tvorcheskogo voobrazheniya u doshkol'nikov s narusheniem zreniya. Studencheskiy nauchnyy forum 2012: materialy IV mezhdunar. stud. elektron. nauch. konf., 15 fevr. - 31 marta [Specificity of development of creative imagination in preschool children with visual impairments. Student Research Forum 2012: mater. IV Intern. stud. electron. scientific. Conf., Feb 15-March 31], RAE, Moscow. 2012, pp. 16-22. Available at: URL: http://www.rae.ru/ forum2012/268/1428 (accessed 01.03.2012.)
12. Kopaeva V.G. Glaznye bolezni [Eye diseases]. Moscow: Medicine, 2002, 560 p.
13. Morozova L.V., Zvyagina N.V. The level of development of the structural components of the visual perception of children as a measure psychophysiological maturity. Pomor University Bulletin, 2003, vol. 2, no. 4, pp. 48-55.
14. Paramei O.V. Sidorenko E.I. Influence of perinatal pathology at refractogenesis, the frequency and nature of eye diseases in children. Journal of Ophthalmology, 1999, vol. 115, no. 6, pp. 32-34.
15. Podugolnikova T.A., Rozhkova G.I. The visual performance of preschoolers and first-graders with normal and impaired binocular vision. Defectology, 2001, no. 2, pp. 56-61.
16. Rozhkova G.I., Tokarev B.C. Tablitsy i testy dlya otsenki zritel'nykh sposobnostey [Tables and tests for assessment of visual abilities]. Moscow: Vlados, 2001.
17. Rozhkova G.I., Tokareva V.S., Vashchenko D., Vasilieva N.N. Age dynamics of visual acuity among schoolchildren. I. binocular visual acuity for distance. Sensory Systems, 2001, vol. 15, no 1, p. 47.
18. Rozhkova G.I., Tokareva V.S., Vashchenko D.I. et al. Age dynamics of visual acuity among schoolchildren. II. Binocular visual acuity to different distances. Sensory Systems, 2001, vol. 15, no. 3, p. 266.
19. Rozhkova G.I., Tokareva V.S. Zhukova E.A. Relationship between distance dependence of visual acuity and refraction in junior school children. Sensory Systems, 2007, vol. 21, no. 1, p. 60-71.
УДК 614.275-614.35
ФАРМАКОЭКОНОМИКА И ДОКАЗАТЕЛЬНАЯ МЕДИЦИНА: КОНТУРЫ ЕВРАЗИЙСКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ
Мазин П.В.
ФГБОУ ВО «Кировская государственная медицинская академия» Минздрава России, Киров, Россия (610027, г. Киров, ул. К. Маркса, 112), e-mail: ang-car-sur-maz@mail.ru
Современная фармакоэкономика и доказательная медицина в России развивается под доминирующим влиянием западного научно-пара-
дигмального дискурса. Понятийный аппарат этих теоретических систем не учитывает многих разновидностей экономических издержек. Как следствие, многофазная система клинических исследований оборачивается огромными транс-акционными издержками для отечественной медицинской и фармацевтической промышленности. Маркетинговые стратегии крупнейших зарубежных производителей медицинской техники и лекарств не прозрачны. Поэтому для успешного и конкурентного импортзамещения в российском здравоохранении необходим критический пересмотр основ фармакоэкономики и доказательной медицины, основанный на принципах возрождения государственного суверенитета и определяющего государственного влияния на рынки.
Ключевые слова: фармакоэкономика, доказательная медицина, клинико-экономический анализ, фармако-экономическое моделирование, медицинская логика, ТНК, ВОЗ, оценка медицинских технологий, геополитика, импортзамещение, автаркия, брендирование.
OF EVIDENCE-BASED MEDICINE AND PHARMACOECONOMICS AS EURASIAN ALTERNATIVE
Mazin P.V.
Kirov State Medical Academy, Kirov, Russia (610027, Kirov, K. Marx Street, 112), e-mail: ang-car-sur-maz@ mail.ru
In Russia modern evidence-based medicine and pharmacoeconomics are under strong influence of the western scientific paradigm. But such a conceptual framework does not take into consideration many types of economic costs and expenses. That is why multiphase system of clinical trials brings numerous intolerable costs for Russian manufacturers of drugs and medical devices. Marketing strategies of the most powerful western companies lack transparency. Therefore critical revision of pharmacoeconomics and evidence-based medicine is necessary for successful and competitive import substitution in the Russian Health Care. They should be based on the principals of state sovereignty and the dominant state regulative power for the markets.
Key words: pharmacoeconomics, evidence-based medicine, clinic-economical analysis, pharmaco-economic modeling, medical logic, multinational corporation, WHO, HTA, geopolitics, import substitution, autarchy, branding.
Клинико-экономический и фармако-экономиче-ский анализ биомедицинских и фармакологических технологий, изделий и методов лечения широко применяются в российском и зарубежном здравоохранении на протяжении десятилетий [13, 14, 20]. Хотя за последнее время этот комплекс исследовательских приложений смог продемонстрировать ряд инноваций, включая, например, отдельные типы фармако-экономического моделирования [8], все острее назревает вопрос о соответствии парадигмальных основ как фармакоэкономики, так и доказательной медицины в целом макроэкономической и геополитической специфике евразийского макрорегиона.
Подавляющее большинство российских фарма-ко-экономических исследований сегодня выполняется с использованием стандартного набора устоявшихся показателей: COI, CER, CUA, QUALY и др [13, 20]. Однако эти оценки позволяют уверенно делать выводы в микроэкономических масштабах (одна или несколько медицинских организаций, сравнительное клиническое исследование или их серия) и несколько оторваны от более крупных масштабов региона или национального здравоохранения. Проблемой так же является и то, что как фармакоэкономика, так и вся доказательная медицина в их современном виде [17] являются детищем западной, «атлантистской» науки. Возникают неприятные вопросы о:
- адекватности этих доктринальных комплексов для достижения производственно-технологической автаркии1 и, в конечном счете, защиты российского государственного суверенитета в сегментах биомедицинской и фармацевтической индустрии [5, 7];
- степени влияния антироссийских глобалист-ских структур и ризомы2 транснациональных корпораций (ТНК) на становление этих доктрин [5, 6, 12];
- сущности этих доктрин как одного из рычагов так называемого «внешнего управления», сдерживающего развитие импортзамещения в нашей стране
[7, 15].
Существует несколько групп противоречий, обосновывающих критический подход к утвердившимся в российской науке основам фармакоэкономи-ки и доказательной медицины:
1) Западная парадигма доказательной медицины и фармакоэкономики беззащитна перед фактором хаоса. Исторически она основывалась на традициях позитивизма с апологизацией детерминизма, причинно-следственных связей, механицизма, редукционизма (все объективное должно быть объяснено через математический аппарат, все теории должны быть фальсифицируемы и подтверждены экспериментально) [16]. Ею последовательно отрицаются категории гегелевской субстанции, широкоохватное «полевое» и системное мышление, идеи витализма. Напротив, насаждаются зависимость от затратных инструментальных методик, гиперспециализация и узкое «алгоритмизированное» мышление. Однако подобный тренд в медицинской науке и фармакоэко-номике имеет отчетливые ограничения.
Во второй половине XX века появились работы по «динамическому хаосу», то есть такому состоянию систем, в котором на их конечные параметры влияют сколь угодно малые случайные возмущения (феномен «крыла бабочки») [2]. К примеру, в фармакологии - это исчезающе-слабые воздействия лекарств на эмбрион, приводящие к врожденным уродствам (4-месячный плод и взрослый организм к таким влияниям устойчивы). В макроэкономическом/ геополитическом масштабах «крыло бабочки» - факторы, искажающие «свободный рынок», хозяйственные и производственные процессы, а также показатели здоровья больших групп населения.
Таким образом, благодаря наработкам Э. Лоренса, И. Пригожина и ряда других ученых в картине мироздания появились «области русел» и «области джокеров» (концепты Г. Малинецкого, Институт прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН) [18]. Для первых позитивистская/детерминистская парадигма адекватна. Для вторых - нужна другая логика и другие научно-исследовательские парадигмы. Фармако-
логия и фармакоэкономика имеют дело с «областями джокеров», когда речь идет об эмбриотоксических и туморогенных эффектах фармагентов, о нелинейных феноменах взаимодействия лекарственных средств, а также о региональных, общенациональных и глобальных рынках лекарств и медизделий. Существующие системы дизайна клинических исследований, оценки медицинских технологий (healthcare technologies assessment, HTA) и фармако-экономического анализа оказываются здесь бессильны.
2) Западная парадигма медицины не учитывает существенные информационные качества рынков. Одним из первых, кто констатировал проблемы макроэкономической организации в медицине и фармакологии, был нобелевский лауреат в области экономики Кеннет Эрроу, который отметил, что «рынки здравоохранения» отличаются наибольшими рисками и наименьшей определенностью [1]. С фундаментальной статьи Эрроу начинались большие кластеры исследований по АСИММЕТРИЧНОСТИ РЫНОЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ (Нобелевские премии по экономике 1996, 2001) [1, 9]. Суть этого феномена заключается в том, что продавец знает о своем продукте гораздо больше покупателя, в том числе о недостатках продукта. Отсюда возникают интернальные эффекты рыночной сделки, как дополнительные издержки покупателя, а также экстернальные эффекты, как дополнительные издержки третьих лиц. Доказательная медицина и фармакоэкономика на сегодняшний день отчего-то не имеют адекватных данной проблематике понятийных баз.
Классические наборы фармакоэкономических показателей затрат/издержек обычно сводятся к двум обширным классам - прямые (direct costs, DC) и непрямые (indirect costs, IC) [11, 13]. Непрямые издержки включают в себя непрямые медицинские и немедицинские/социальные. Так же существуют подразделения на материальные и нематериальные затраты [11, 13]. Проблема в том, что разные кластеры этих показателей зачастую весьма слабо детерминируют друг друга. Например, «прямые» суррогатные точки (биомаркеры) даже в масштабных исследованиях неоднозначно и непредсказуемо влияют на «опосредованные» (клинические исходы) [20]. Та же проблема соотношения между «конечными точками» индивидуального (QALY, LYG) и популяцион-ного (смертность, заболеваемость, инвалидизация) уровня. Другой пример - зачастую непредсказуемый характер корреляций между показателями групп «за-траты-эффективность», порога «готовность платить» и «влияние на бюджет» [14]. При больших масштабах клинических исследований (десятки тысяч участников) таковые оказываются подвержены взмахам «крыла бабочки», поскольку актуальны факторы из «областей джокеров» (регионально-хозяйственный масштаб) и гистологически-микроциркуляторных масштабов (каждый пациент-участник имеет свои генетические особенности, норму реакции в разнообразных ландшафтно-климатических условиях).
Производители большинства лекарственных средств на российском рынке - зарубежные ТНК [9, 12], а пресловутое «импортзамещение» набирает у нас обороты с неоправданным замедлением. Проблема интернальных эффектов (дополнительные издержки госбюджетов и медицинских организаций) и экстернальных эффектов (дополнительные издержки пациентов) от импорта лекарств надзорными инстан-
циями нашего здравоохранения и медицинским сообществом в должном объеме не исследуются. Вместо этого преобладает борьба за качество медицинской помощи ЗА СЧЕТ лечащего врача и защита прав пациентов ОТ лечащего врача.
3) Западная парадигма доказательной медицины и фармакоэкономики не конкретизирует многие виды издержек.
Трансакционные издержки (Р. Коуз, нобелевская премия по экономике 1991) - потери на выполнение работ/услуг в рамках контрактов/обязательств между субъектами делового оборота (затраты времени, сырья, других ресурсов, амортизация оборудования и др., затрудняющие и замедляющие осуществление и завершение сделок) [9]. Трансакционные издержки -своеобразное «трение рынка», и выделяются следующие их типы:
3.1) Издержки измерения. В диагностике они начинаются с погрешностей и артефактов аппаратуры, становящихся причиной врачебных ошибок. Так же с издержками измерения связаны проблемы использования суррогатных и конечных точек как ориентиров при оценке затрат на разных уровнях от индивидуальных до государственных, проблемы сопоставления оригинальных препаратов и генериков, и воспроизводимости высоких фармтехнологий и др.
3.2) Издержки работы с рыночной информацией. В контексте здравоохранения они определяются зачаточным уровнем оценки фармацевтических технологий в РФ, непрозрачностью исследовательских и маркетинговых стратегий крупнейших западных ТНК, непропорциональным «креном» служб надзора здравоохранения РФ в сторону «борьбы за качество медпомощи» вместо реверс-инженеринга и глубокой оценки импортируемых товаров.
3.3) Издержки заключения контракта и спецификации/ защиты прав собственности (громоздкая конкурсная процедура, кризис кредитования отечественных производств, проблема «крышевания» 90-х, «оффшорная» составляющая госзаказной дис-трибьюции на российском медико-фармацевтическом рынке).
3.4) Издержки оппортунистического поведения (коррупция, импортируемая инфляция, бюрократия, саботаж «майских указов» Президента РФ).
Альтернативные издержки - потери деловой/ рыночной активности в сравнении с наиболее оптимальным использованием ресурсов за период времени (чаще всего сопоставление альтернатив от вложения в реальный сектор по сравнению с размещением на банковских депозитах). Для организации практического здравоохранения вопрос об альтернативах, как правило, встает при бюджетировании госзаказа. Самый яркий пример - расходы на «топовую» радиологическую аппаратуру. Цена одного 64-срезового томографа в эпоху «тучных нулевых» могла составить альтернативу томографа попроще (8 срезов) с несколькими рабочими станциями в сумме с анги-ографом да еще и с несколькими ультразвуковыми сканерами среднего класса. Очевидно, что второй вариант оснащения более функционален и обеспечит более высокое качество медицинского обслуживания для больницы. Тем не менее, историческим фактом стало повсеместное предпочтение дорогостоящих сканеров с максимальной срезовостью, что к 200910 годам вылилось в знаменитое «дело томографов». Другой пример альтернатив выбора в медицине - ди-
лемма между дорогим «брендовым» лекарством и несколькими генериками, когда денег на полный курс лечения из нескольких препаратов не хватает. Или использование адьювантов, значительно снижающих стоимость полного курса лечения, что только начинает изучаться [11].
Таким образом, понятийный кластер «издержек» фармакоэкономики гораздо бедней и уже понятийных массивов «издержек» в собственно-экономическом «нобелевском» их понимании. Следовательно, сущность международно-правовых институтов, регулирующих биомедицинские и фармакологические исследования, все же необходимо рассматривать в ракурсе геополитической борьбы [5-7,15], которая и приводит к зафиксированным доктринальным искажениям.
Сегодня нельзя однозначно утверждать, что «трехсторонние гармонизированные правила», стандарты good clinical practice (GCP) и современная парадигма доказательной медицины [13, 17] служит только лишь защите прав пациента, высоким принципам гуманизма, обеспечению чистоты медицинского эксперимента и профилактике медицинских преступлений. Эти нормативы исторически являются следствием усилий американских экспертов из Food & drug Administration (FDA) и сходных регуляторных структур. То есть, они произрастают из мира «дешевых денег» и доступных кредитов в мировой валюте [6]. Однако в так называемых «развивающихся» странах мировой периферии, к коим сегодня относится и РФ, деньги «дорогие» и кредит для реального сектора в достаточной степени не доступен. Такая макроэкономическая среда оставляет место только для внутренних ресурсов развития инноваций и предприятий. Вот здесь-то и оказывается, что навязанная всем комплексом «доказательной медицины» и «трехсторонних гармонизированных правил» громоздкая регистрационная процедура с 3-фазным каскадом клинических исследований обеспечивает непреодолимость «входных барьеров» глобального рынка и лавинообразный рост трансакционных издержек для квазиатлантист-ской фарминдустрии (к которой относятся и российские производители) на самом чувствительном этапе - этапе разработки и внедрения новых препаратов. Новейшая история пресловутых санкций и допинговая дискриминация российского спорта подтверждают версию о том, что доступ к глобальному лидерству в любой сфере регулируется сегодня политическими, силовыми, а отнюдь не рыночно-экономическими или международно-правовыми способами. При этом так называемая «трансляционная медицина» по-прежнему выглядит как фейк-обманка, по существу проблему не решающая [3].
Отечественное здравоохранение, медицинскую промышленность и фармацевтику спасет только независимая, «евразийская» фармакоэко-номика и «евразийская» доказательная медицина, оставляющая шанс отечественному производителю, несмотря на недоступность кредита и «дорогие» деньги. Для их развития на первом этапе необходима независимая медицинская и клиническая логика [10], а также критический анализ всех зарубежных доктрин. И здесь вскроется много «сюрпризов». Станет сомнительным соответствие нормам ВТО со стороны перераздутых по капиталовложениям маркетинговых программ крупнейших зарубежных ТНК, не ясно, как соотносящихся с вложениями в «научные разработ-
ки» [19]. Все крупные клинические исследования, результаты которых ложатся в основу брендирования и продвижения товаров этих корпораций, сегодня производятся вне РФ, без контроля российской медицинской общественностью всех этапов от пре-клиники и рандомизации до статистической обработки [4].
Крупнейшие зарубежные ТНК не заинтересованы в уменьшении расходов на лекарственное обеспечение на всех уровнях бюджетирования, потому избегают подробных исследований адъювантных тактик лечения. Все потому, что адъювантные тактики способствуют не только решению узких клинических задач, но и представляют «фланговые» массивы данных, невероятно актуальных для решения многих масштабных фармакологических, макроэкономических и даже геополитических проблем.
На втором этапе развития «евразийской модели» возникнут независимые дефинитивные практики для любого внешнеполитического и внешнеэкономи-чекого диалога по тематике здравоохранения, его администрирования, исследований и производств. Это станет логической основой для приложения «мягкой силы» на уровне ВОЗ, зарубежных ТНК, крупных конкурирующих держав и сходных структур.
Наконец, третий этап состоится в виде победы над внутренними издержками производителей и всей системы, для чего придется предпринимать следующие шаги:
Обеспечить единообразность допуска к лечебной и научно-медицинской работе. Медицинская правоспособность не должна искусственно дробиться. Доступ к медицинской деятельности медработника или больницы должен означать параллельный доступ к любой научно-исследовательской активности без дополнительных аккредитаций, защит, дипломов и подтверждений. Для профилактики высокорисковых моментов в клинических исследованиях статей УК РФ ограничений на этапе планирования и заключений этических комитетов вполне достаточно.
Необходима тотальная сетевая интеграция всех субъектов медицинской деятельности на основе электронных компьютерных технологий в единую национальную систему по модели «тотальной когорты». Этот подход является своеобразным продолжением концепции советского кибернетика В.М. Глушкова, применительно к здравоохранению. Парк суперкомпьютеров, технологии фаерволов (региональная web-защита) и возможности интернета вполне позволяют это сделать уже сегодня. Если вся информация по медицинским услугам на территории страны будет заноситься в единую базу данных, на каком-то этапе развития надобность в громоздкой многоцентровой организации клинических исследований отпадет, это можно будет делать в несколько «кликов» и вполне открыто, подконтрольно для любых авторизованных членов медицинского сообщества.
Все поставки медтехники, инструментария, расходников и лекарств должны осуществляться через государственную монопольную структуру, организованную по типу госкорпорации. Учредителями должны быть РФ, Российская Академия наук и консолидированное медицинское сообщество. Только так можно обеспечить научный подход к глубокому анализу себестоимости импортируемой продукции, ее реверс-инжинирингу. Целью импорта должна быть доступность для пациентов через снижение «входных» цен, а не через вожделенную прибыль
поставщика. Процветающую на сегодняшний день госзаказную фарцовку медтехникой и фармпрепаратами через разных частных дистрибьюторов пора прекращать, равно как и многолетние бесплодные разговоры о так называемых «частно-государственных партнерствах». Этому должно быть противопоставлено полноценное госрегулирование поставок для больниц и предельно открытое ценообразование.
Ссылки:
'Автаркия - фактическая геополитическая самостоятельность державы в распоряжении ресурсами, владении технологиями и контроле территорий, необходимая для достижения суверенитета как провозглашенной, юридически оформленной независимости.
2Ризома - постмодернистский концепт, отражающий децентрализованную парадоксальную структуру и широко используемый западными геополитиками для приложения «сетевых эффектов», «мягкой силы», осуществления «цветныхреволюций».
Список литературы
1. Arrow ^./.Uncertainty and the welfare economics of medical care // American Ec. Rew. 1963. Vol. 53. p. 941-973.
2. Davies P. The cosmic blueprint. Templeton Found. Press Edit., 2004. 254 p.
3. Ашихмин Я.И. Трансляционная медицина: новая надежда или коварный замысел фармацевтической промышленности? // Фармакогенетика и фарма-когеномика. 2015. № 1. С. 40-44.
4. Власов В.В. Новые технологии вводят в заблуждение: обзор приемов достижения положительного результата в исследовании медицинского вмешательства // Здравоохранение Дальнего Востока. 2010. Т. 45, № 3. с. 4-11.
5. Дугин А.Г. Геополитика. Москва: «Гаудеа-мус», «Академический проект», 2011. 584 с.
6. Катасонов В.Ю. Хозяева денег: 100-летняя история ФРС. М.: «Алгоритм», 2014. 288 с.
7. Коровин В.М. Удар по России. Геополитика и предчувствие войны. СПб: «Питер», 2014. 304 с.
8. Куликов А.Ю., Литвиненко М.М. Методологические основы моделирования при проведении фар-макоэкономических исследований: разные уровни сложности и разная ценность полученных результатов // Фармакоэкономика (теория и практика). 2014. Т. 2, № 2. С. 9-15.
9. Курс экономической теории / Под ред. Чепури-на М.Н., Киселевой Е.А. Киров: «АСА», 2004. 831 с.
10. Мазин П.В., Резцов О.В. Медицинская и клиническая логика как наука и учебная дисциплина // Вятский медицинский вестник. 2015. № 3. С. 45-47.
11. Мазина Н.К. Системный подход к обоснованию применения регуляторов энергетического обмена в схемах фармакотерапии и оздоровления: авто-реф. дисс. ... д-ра мед. наук. Томск, 2007. 46 с.
12. Международные экономические отношения/ Под ред. Ливенцева Н.Н. М: ТК Велби, «Проспект», 2005. 648 с.
13. Решетников А.В., Шамшурина Н.Г., Алексеева В.М., и др. Применение клинико-экономического анализа в медицине (определение социально-экономической эффективности). М: ГЭОТАР-Медиа, 2009. 179 с.
14. Серпик В.Г., Ягудина Р.И. О возможностях совмещения анализа «влияния на бюджет» и ана-
лиза «затраты-эффективность» - создание «3D»-фармакоэкономической модели// Фармакоэкономика (теория и практика). 2014. Т. 2, № 3. С. 4-8.
15. Стариков Н.В. Национализация рубля. Путь к свободе России. СПб: «Питер», 2013. 336 с.
16. СточикА.М., Затравкин С.Н. Научная революция в медицине последней четверти XIX - первой половине XX века. Причины и механизм научной революции// Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2015; 23 (1): 53-58.
17. Флетчер Р., Флетчер С., Вагнер Э. Клиническая эпидемиология. Основы доказательной медицины. М: Медиа Сфера, 2004. 352 с.
18. Хайтун С.Д. От эргодической гипотезы к фрактальной картине мира. Москва: ЛЕНАНД, 2016. 256 с.
19. Чернышева Н.А. Россия в ВТО: Проблемы и перспективы. Москва: «МГИМО-Университет», 2013. 232 с.
20. Ягудина Р.И., Бабий В.В. Методологические основы анализа эффективности медицинских технологий при проведении фармакоэкономических исследований // Фармакоэкономика (теория и практика). 2015. Т. 3, № 1. С. 7-16.
References
1. Arrow K.J. Uncertainty and the welfare economics of medical care. American Ec. Rew., 1963, vol. 53, pp. 941-973.
2. Davies P. The cosmic blueprint. Templeton Found. Press Edit., 2004, 254 p.
3. Ashikhmin Ya.I. Translyatsionnaya meditsina: novaya nadezhda ili kovarnyy zamysel farmatsevticheskoy promyshlennosti? Farmakogenetika i farmakogenomika, 2015, no.1, pp. 40-44.
4. Vlasov VV Novye tekhnologii vvodyat v zabluzhdenie: obzor priemov dostizheniya polozhitel'nogo rezul'tata v issledovanii meditsinskogo vmeshatel'stva. Zdravookhranenie Dal'nego Vostoka, 2010, vol. 45, no.3, pp. 4-11.
5. Dugin A. G. Geopolitika. [Geopolitics], Moskow: Gaudeamus, «Akademicheskiy proekt», 2011, 584 p.
6. Katasonov V.Yu. Khozyaeva deneg: 100-letnyaya istoriya FRS. [The owners of the money: 100 years of the fed's history], Moscow: Algoritm, 2014, 288 p.
7. Korovin VM. Udar po Rossii. Geopolitika i predchuvstvie voyny. [Strike on Russia. Geopolitics and the premonition of war]. St. Petersburg: Piter, 2014, 304 p.
8. Kulikov A.Yu., Litvinenko M.M. Metodologicheskie osnovy modelirovaniya pri provedenii farmakoekonomicheskikh issledovaniy: raznye urovni slozhnosti i raznaya tsennost' poluchennykh rezul'tatov. Farmakoekonomika (teoriya i praktika), 2014, vol. 2, no.2, pp. 9-15.
9. Chepurina M.N., Kiseleva E.A. (eds). Kurs ekonomicheskoy teorii. [Course of economic theory], Kirov: ASA, 2004, 831 p.
10. Mazin P.V., Reztsov O.V. Meditsinskaya i klinicheskaya logika kak nauka i uchebnaya distsiplina. Vyatskiy meditsinskiy vestnik, 2015, no. 3. pp. 45-47.
11. Mazina N.K. Sistemnyy podkhod k obosnovaniyu primeneniya regulyatorov energeticheskogo obmena v skhemakh farmakoterapii i ozdorovleniya. [A systematic approach to the rationale for the use of energy metabolism regulators in regimens and improvement], (PhD Thesis), Tomsk, 2007. 46 p.
12. Liventsev N.N. (ed). Mezhdunarodnye
ekonomicheskie otnosheniya. [International economic relations], Moscow: TK Velbi, «Prospekt», 2005, 648 p.
13. Reshetnikov A.V., Shamshurina N.G., Alekseeva VM., et al. Primenenie kliniko-ekonomicheskogo analiza v meditsine (opredelenie sotsial'no-ekonomicheskoy effektivnosti). [The use of clinico-economic analysis in medicine (determining socio-economic efficiency)], Moscow: GEOTAR-Media, 2009, 179 p.
14. Serpik VG., Yagudina R.I. O vozmozhnostyakh sovmeshcheniya analiza «vliyaniya na byudzhet» i analiza «zatraty-effektivnost'» - sozdanie «3D»-farmakoeko-nomicheskoy modeli. Farmakoekonomika (teoriya ipraktika), 2014, vol. 2, no. 3, pp. 4-8.
15. Starikov N.V. Natsionalizatsiya rublya. Put'k svobode Rossii. [The nationalization of the ruble. The path to freedom of Russia]. St. Petersburg: Piter, 2013, 336 p.
16. Stochik A.M., Zatravkin S.N. Nauchnaya revolyutsiya v meditsine posledney chetverti XIX - pervoy polovine XX veka. Prichiny i mekhanizm nauchnoy revolyutsii. Problemy sotsial'noy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny, 2015; 23(1): 53-58.
17. Fletcher R., Fletcher S., Vagner E. Klinicheskaya epidemiologiya. Osnovy dokazatel'noy meditsiny. [Clinical epidemiology. Evidence-based medicine]. Moscow: Media Sfera, 2004, 352 p.
18. Khaytun S.D. Ot ergodicheskoy gipotezy k fraktal'noy kartine mira. [From the ergodic hypothesis to the fractal picture of the world], Moskow: LENAND, 2016, 256 p.
19. Chernysheva N.A. Rossiya v VTO: Problemy i perspektivy. [Russia in the WTO: Problems and prospects], Moskow: MGIMO-Universitet, 2013, 232 p.
20. Yagudina R.I., Babiy VV Metodologicheskie osnovy analiza effektivnosti meditsinskikh tekhnologiy pri provedenii farmakoekonomicheskikh issledovaniy. Farmakoekonomika (teoriya i praktika), 2015, vol. 3, no.1, pp. 7-16.
УДК 614.1:616-00-053(571.14)
ДИНАМИЧЕСКОЕ СРАВНЕНИЕ ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ НАСЕЛЕНИЯ РАЗЛИЧНЫХ ВОЗРАСТНЫХ КОНТИНГЕНТОВ В НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ
'Погодина В.А., 2Бабенко А.И., 2Бабенко Е.А., 2Гу-сельникова Н.А.
ФГБОУ ВО «Новосибирский Государственный Медицинский Университет» Минздрава России, Новосибирск, Россия (630091, г. Новосибирск, Красный проспект, 52), e-mail: vera-pogodina@yandex.ru 2ФГБНГ «Научно-исследовательский институт комплексных проблем гигиены и профессиональных заболеваний, лаборатория стратегического планирования в здравоохранении», Новокузнецк, Россия (654041, Кемеровская обл., г. Новокузнецк, ул. Кутузова, 23), e-mail: bai@centercem.ru
Вычислением среднего показателя заболеваемости с амплитудой колебания по годам изучалась информация статистических сборников Росстат. Сравнительный анализ показателей заболеваемости насе-
ления различного возраста Новосибирской области по данным обращаемости за медицинской помощью в 2004—2014 годы показал увеличение показателя заболеваемости: 1) у детей на 461,0 %о (с 1501,1 до 1962,4 %о) со средним уровнем 1734,7 ± 233,6 %о заболеваний, а у подростков на 401,3 %о (с 1012,9 до 1414,2 %о) со средним уровнем 1213,6 ± 200,7 %о заболеваний, где разница - 59,7 %о с амплитудой разброса по годам - 32,9 %о; 2) у взрослых на 35,5 %о (с 491,2 до 526,7 %о) со средним уровнем 509,3 ± 18,1 %о заболеваний, а у населения старше трудоспособного возраста на 85,8 %о (с 2013,3 до 2099,1 %о) со средним уровнем 2035,2 ± 63,9 %о заболеваний, где разница - 50,3 %о с амплитудой разброса по годам - 45,8 %о. Уровень обращаемости за медицинской помощью выше и темп прироста показателя заболеваемости выше у детей, чем у подростков, и у населения старше трудоспособного возраста, чем у взрослых. Выявлены различия в структуре классов болезней, способствующие планированию профилактических мероприятий с учетом возраста населения.
Ключевые слова: заболеваемость, население разных возрастных групп, динамический анализ.
DYNAMIC COMPARISON OF MORBIDITY IN DIFFERENT AGE POPULATION COHORTS IN NOVOSIBIRSK REGION
'Pogodina V.A., 2Babenko A.I., 2Babenko E.A., 2Guselnikova H.A.
'Novosibirsk State Medical University, Novosibirsk, Russia (630091, Novosibirsk, Krasny Prospekt, 52), e-mail: vera-pogodina@yandex.ru 2Research Institute for Complex Problems of Hygiene and Occupational Diseases, Laboratory of strategic planning in health care, Novokuznetsk, Russia (654041, Novokuznetsk, Kemerovo region, Kutuzov Street, 23), e-mail: bai@centercem.ru
Information from Rosstat collections has been analyzed due to calculation of an average morbidity rate with fluctuation amplitude for some years. Comparative analysis of morbidity in different age population groups in Novosibirsk region was based on the frequency of application for health care in 2004 - 2014. It showed incidence increase in: 1) children - 461.0 %o (from 1501.1 to 1962. 4 %o) with an average level of 1734. 7 ± 233.6 %0 diseases; in adolescents - 401.3 %o (from 1012.9 to 1414.2 %o) with an average level of 1213.6 ± 200.7 %o diseases whereas the difference was - 59.7 %o with fluctuation amplitude for some years - 32.9 %o; 2) in adults - 35.5 %« (from 491.2 to 526.7 %«) with an average level of 509.3 ± 18.1 %o diseases; in the population of advanced age - 85.8 %o (from 2013.3 to 2099.1 %o) with an average level of 2035.2 ± 63.9 %o diseases, where the difference was 50.3 %o with fluctuation amplitude for some years 45.8 %o. The rating of application for health care is higher, the rate of incidence increase is higher in children than in adolescents and older people of working age than in adults. Variations in the structure of classes of diseases have been found out. This fact contributes to the planning of prevention measures in different age groups.
