CC BY
11
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
А.А. Бронзов
Фальшивый «катехизис»
Опубликовано:
Христианское чтение. 1910. № 1. С. 72-97.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Фальшивый „катехизисъ“
Оливеръ Лоджъ: „Сущность вѣры въ связи съ наукой. Катехизисъ для родителей и учителей“. Переводъ съ 7-го англійскаго изданія. Спб. 1908 г. Стр. XVI-1-162. Ц. 1 р. 25 к.
ВЪ одной новой французской книгѣ подробно разсказывается исторія постепеннаго изгнанія Христа и Его по-слѣдователей, Его церкви изъ современной Франціи 2 безбожниками—масонами. Въ числѣ ихъ сверхъ-«іезуит-
I скихъ» пріемовъ, строго разсчитанныхъ и соображенныхъ, указывается, между прочимъ, и такой: введеніе въ школахъ безрелигіозной этики или иногда и религіозной, но собственно таковой лишь по имени—не больше. Поколѣнія воспитываются безъ ■ Бога, безъ Христа,—иногда проповѣдуется какой-то фантастическій масонскій «богъ»... И результаты уже сказываются: въ «ферреровца'хъ» испанскаго типа, со смѣхомъ и наслажденіемъ сжигающихъ монастыри вмѣстѣ съ ихъ
х) Когда рукопись была сдава уже въ типографію, мы получили (11 декабря 1909 г.) изъ Лондона (отъ кандидата нашей Академіи К. Н. Фаминскаго) справку ■ о трудахъ О. Лоджа (спеціалистъ въ области естественныхъ наукъ и въ особенности физики; род. въ 1851 г.). „The substance of Faith“...—сочиненіе, нами разсматриваемое, вышло въ свѣтъ въ 1907 г. Другія сочиненія! „Elementary Mechanics“ (1879), „Modern Views of Electricity“ (1889. 1907), „Electrons“ (1906), „The Ether of space“ (1909), „Life and Matter“ (1906), „Lightning ■Conductors“ (1892), „Man and the Universe“ (1908). „Pioneers of Science“ (1893), „School Teaching“ (1905), „Signalling across space without Wires“... (1908) и проч. Хотя Лоджа и интересовали вопросы религіи*, этики, педагогики, но во всѣхъ этихъ областяхъ онъ—лишь диллетантъ, какъ объ этомъ можно судить хотя бы уже по одному перечню его произведеній. Тѣмъ хуже, когда подобнаго рода люди берутся не за свое дѣло и въ чуждой имъ области разсуждаютъ съ развязностью и догматически...
обитателями, восторженно убивающихъ неповинныхъ священниковъ и монахинь.., нѣтъ недостатка и въ современной Франціи...
Проповѣдь «гражданской» морали раздается и въ нашемъ отечествѣ со стороны непризванныхъ и непризнанныхъ ораторовъ (см. мою статью въ «Церковномъ Вѣстникѣ»: 1909 г., №№ 18—19, colon. 529—533 и 564—567). На эту тему читаются публичныя лекціи, напр., въ сѣверной столицѣ г. Каменскимъ,—издаются брошюры, напр., тѣмъ же лицомъ (его «сочиненіе»: «Преподаваніе гражданской морали въ народныхъ школахъ» вышло въ свѣтъ въ Екатеринославѣ въ 1905 г. уже вторымъ изданіемъ), и т. д. Теченіе это замѣтно сказывается въ газетахъ и вообще въ литературѣ «извѣстнаго» направленія, въ жизни... Тенденція, преслѣдуемая его выразителями, понятна. Она—тоже масонская. Хочется этимъ господамъ воспитывать и русскія молодыя поколѣнія безъ религіи, безъ Бога, безъ вліянія христіанской церкви... А что затѣмъ отсюда воспослѣдуетъ: исторіи въ духѣ приключеній «Лештуковыхъ переулковъ», «Новой Деревни» и т. под., или что-либо еще похуже, если только послѣднее возможно,—это, повидимому. не особенно занимаетъ и не смущаетъ проповѣдниковъ «безбожнаго» воспитанія молодежи. По крайней мѣрѣ, объ этихъ «смущеніяхъ» слышать.не приходилось.
Предъ нами—книга, заглавіе которой уже приведено выше: въ надписаніи настоящей статьи. Тенденція книги—однородна въ сущности съ тою, какую преслѣдуютъ масоны и масон-ствуюшіе, какъ въ этомъ ниже и убѣдимся, не смотря на сладкое и многообѣщающее какъ будто-бы заглавіе сочиненія. «Сущность вѣры въ связи съ наукой»... Развѣ, это не заманчиво? «Катехизисъ для родителей и учителей»... Развѣ это не соблазнительно? Но—увы!—въ дѣйствительности предъ нами лишь очень зловредная для молодого поколѣнія книга, которою «родители и учителя» могутъ принести лишь неисцѣльное зло своимъ дѣтямъ, своимъ ученикамъ.
Авторъ—«ректоръ бирмингамскаго университета» (въ Англіи). Книга его переведена на русскій языкъ уже «съ 7-го англійскаго изданія». Оба обстоятельства, Іювидимому. говорятъ въ ея пользу, но только повидимому, подобно тому какъ имя Толстого и множество изданій его, напр., чКрейце-ровой сонаты» еще не служатъ доказательствами наличности хорошихъ качествъ въ послѣдней.
Въ самой книгѣ находимъ—1) «предисловіе» и «введеніе»,
2) двадцать «статей», какъ самъ авторъ называетъ отдѣльные параграфы своего «катехизиса» (стр. 6), 3) «повтореніе катехизиса» и 4) «прибавленіе», своимъ предметомъ имѣющее вопросъ о «безсмертіи души».
Переводъ сдѣланъ не вездѣ удачно, не всегда литературнымъ языкомъ, а иногда даже и безграмотно (стр. XI. 6, 14,
32. 33, 48, 50, 51, 53, 66, 67. 68, 81, 91, 98 и др.). Пови-димому, переводчику русскій языкъ былъ чужой: «чувствовае-мое» (стр. 51), «мыслею» (стр. 66), «науки» вмѣсто «наукѣ» (стр. 68), «отвѣтствѵющія» (стр. 91), «въ бытіе изъ предыдущаго небытія» (стр. 159), «не» вмѣсто «ни» (стр. 81) и т. под. (напр., на стр. 53: «съ которыми» вмѣсто «съ кѣмъ»)!.. Употребляя иностранныя слова, переводчикъ не умѣетъ ихъ писать: «привиллегіи» вмѣсто «привилегіи» (стр. 30. 51, 102...)!.. Часто приводятся плохія и малограмотныя стихотворенія (стр. 48, 60, 67, 91, 106, 132 и др.), гдѣ встрѣчаете «стѣны иллюзіи» и подобныя прелести. Приводятся и библейскіе тексты, но не всегда правильно, иногда въ свободной передачѣ, ігри чемъ ссылокъ на священныя книги, откуда тексты взяты, обычно не дѣлается (ср., однако, стр. 116). Въ книгѣ, какъ увидимъ, есть и противорѣчія однѣхъ страницъ другимъ (напр., стр. 20 и 15...), и иные перлы. Темнота выраженій, неопредѣленность языка, общія фразы, бездоказательность, кощунственныя выходки и т. п.—все это, въ свою очередь, также характеризуетъ данную книгу въ той или иной степени.
Эпиграфъ, предваряющій авторскія разсужденія, весьма знаменателенъ' для автора и его творенія. «Gloriam quaesivit scientiarum, invenit Dei». Научныя изысканія приводятъ къ Богопознанію. Конечно, да..,—но только изысканія «истинныя», идеальныя, нормальныя, а не такія, съ какими обычнѣе всего приходится встрѣчаться,—не такія, напр., какія характеризуютъ и самого Лоджа, послѣдователя эволюціонистическихъ фантастическихъ ученій. Во всякомъ случаѣ несомнѣнно то, что другого источника для познанія Бога (понимаемаго имъ своеобразно), кромѣ «seientiae»—«науки», Лоджъ не обѣщаетъ признавать,' уже заранѣе отрицательно относясь къ божественному сверхъестественному откровенію и проч.
1. Въ «нредисловіи» рѣчь идетъ о «трудности обученія» дѣтей «началамъ религіозной вѣры»,—обученія такого, которое послѣ «предохранило бы ихъ отъ приступовъ сомнѣнія»
при встрѣчахъ съ итогами «научнаго изслѣдованія». Помочь родителямъ и учителямъ въ данномъ случаѣ Лоджъ и намѣренъ и обѣщаетъ. Онъ желаетъ «собрать всѣ результаты существующаго знанія, оставаясь въ согласіи съ ученіями поэтовъ и вдохновенныхъ писателей всѣхъ временъ». Задача и невыполнимая, и странная! «Согласіе» здѣсь немыслимо. Говоря въ частности о «религіи христіанской» и объ источникахъ «нашего знанія» о ней, авторъ относится къ нимъ съ сомнѣніемъ, съ отрицаніемъ признаваемаго за ними въ христіанскомъ мірѣ значенія, противополагая имъ «открытія науки». Люди, не преклоняющіеся предъ послѣдними, молъ— «неразумны», каковы бы пресловутыя «открытія» ни были въ дѣйствительности, что нынѣ въ особенности вѣдь и приходится наблюдать. Впрочемъ, Лоджъ не прочь снисходительно отозваться «даже» и о «древней исторіи Бытія». И за то спасибо! Но вообще-то. но его мнѣнію, «смѣлая и энергичная очистительная работа» надъ указанными «источниками», давшая блестящіе результаты (разумѣются труды «отрицательной» критики, конечно), еще не завершена совершенно... И такъ, «гармонія» «религіознаго ученія съ современнымъ знаніемъ»!.. Вотъ—что желательно, хотя бы разумѣлось и фальшивое знаніе, напр., о происхожденіи человѣка отъ обезьяны... Измѣнится «знаніе»,—пусть-де мѣняются и религіозныя убѣжденія!.. Ясно;, но утѣшительна ли такая религія для человѣка, это, конечно, уже другой вопросъ.
Подобнаго рода многословныя и странныя разсужденія продолжаются и во «введеніи». Старыя религіозныя ученія (въ ихъ числѣ и христіанское въ' строгомъ смыслѣ слова) низводятся на степень «старыхъ суевѣрій». Прежнія «формулы» для «выраженія вѣчныхъ истинъ»,—видите ли,—«должны быть переиначены», соотвѣтственно современному «знанію природы»... Христіанскія исповѣданія—это-де лишь «секты» со всѣми сектантскими особенностями и недостатками. «Вѣра или катехизисъ» не есть-де «что-то непогрѣшимое, неизмѣняемое», что, по автору, надлежитъ сказать, конечно, и о вѣрѣ христіанской... Изъ этого ужо понятно, что за «катехизисъ» предлагается вниманію «родителей и учителей»,—катехизисъ, «тезисы котораго» должны-де стоять въ согласіи «съ ученіемъ науки и съ положеніями литературы и философіи»... Вотъ какимъ путемъ Лоджъ надѣется постигнуть «сущность религіозной вѣры». Путь слишкомъ скользкій, ненадежный, измѣнчивый, субъективный!
2.-Въ «катехизисѣ», какъ и сказано, 20 «статей» или членовъ, каждый изъ которыкъ, болѣе или менѣе кратко формулированный, затѣмъ подробно и раскрывается во избѣжаніе перетолкованій, непониманія и т. п.
а) Первый вопросъ, касается «происхожденія человѣка» и рѣшается въ эволюніонистическомъ смыслѣ. Человѣкъ «посте-пенно»-де «возвысился отъ низшихъ формъ животной жизни путемъ борьбы и страданій»... и, слѣдовательно, по существу и не отличается отъ животныхъ. «Можно», по автору, «допустить кровное родство между двуногими и четвероногими». Еще бы! Эволюція продолжается-де уже «въ теченіе милліоновъ лѣтъ». Словомъ, разсказывается, хотя и недостаточно толково и туманно, обычная исторія эволюціи съ «законами» «борьбы за существованіе» и «естественнаго отбора», какъ главнѣйшими ея —эволюціи—факторами, давно уже опровергнутая даже и самими представителями серьезнаго естествознанія (Рише, Риндфлейшъ и мн. др.). Авторъ надѣется, что люди, узнавъ о трудахъ предковъ, ихъ «страданіяхъ».., благодаря этому «тѣмъ сочувственнѣе» станутъ «относиться» къ лицамъ, испытывающимъ подобныя страданія и нынѣ. Онъ надѣется, что въ будущемъ «борьба и неудачи почти прекратятся, дикія страсти будутъ укрощены»... Надѣяться, конечно, можно, но что можетъ служить опорою подобныхъ надеждъ? «Борьба за существованіе», напротивъ, не ослабѣваетъ, а все болѣе и болѣе обостряется, и въ будущемъ, насколько о немъ можно судить, усиленіе ея станетъ сказываться все болѣе и болѣе. Усиливается въ сущности не альтруизмъ, а эгоизмъ, сухой, безсердечный, безжалостный. Человѣчество, отшатнувшись отъ вѣчной религіи, все болѣе и болѣе дичаетъ (ср. теорію Энгельгардта, Руссо... и даже древняго Овидія). Печальная дѣйствительность свидѣтельствуетъ, что человѣкъ, разъ сознавшій себя только животнымъ, хочетъ и поступать—лишь какъ животное и даже превосходитъ животныхъ нерѣдко проявленіями своего безудержнаго эгоизма... (припомните «Гилевича»!). Да и чегоже иного требовать отъ животнаго?..
б) Итакъ, человѣкъ есть животное!.. «Что»-же «можетъ означать» его «паденіе»? На этотъ второй вопросъ катехизиса дается такой отвѣтъ. Человѣкъ на пути своего развитія изъ животнаго вдругъ «началъ сознавать различіе между справедливымъ и несправедливымъ» и въ тѣхъ случаяхъ, когда его поступаніе не соотвѣтствовало «нормальному поведенію», сталъ «чувствовать
стыдъ и сознавать свою вину». «Такимъ образомъ, онъ», по словамъ Лоджа, и «утратилъ свою животную невинность и вступилъ въ длинный періодъ человѣческой борьбы и паденія»... «Часто»,—говоритъ авторъ.—«неправильно понимаются—исторія о грѣхопаденіи человѣка и потерянный рай». Вотъ—почему настоящій параграфъ и появился въ данномъ катехизисѣ. «Только тѣ», кто «поднимается, способны и падать». «Золотой вѣкъ», посему, когда человѣкъ не зналъ зла, «ниже» того времени, когда зло стало извѣстно человѣку и побѣждено послѣднимъ... Но спрашивается: почему же человѣкъ вдругъ сталъ сознавать разницу между добромъ и зломъ? Благодаря чему онъ составилъ себѣ понятіе объ идеалѣ «нормальнаго поведенія»? Откуда именно въ немъ возникло «чувство стыда» и «сознаніе вины»?.. На эти и подобные вопросы Лоджъ не даетъ, отвѣта, а тѣмъ болѣе сколько-нибудь убѣдительнаго. Состояніе «невинности» враждебно-де «прогрессу»... Очень оригинальное соображеніе! Ужели можно прогрессировать нравственно лишь только при предположеніи «грѣха»? Болѣе, чѣмъ странно. При этомъ самое понятіе о невинности, какъ о такомъ состояніи, когда человѣкъ только не сознавалъ грѣха, хотя и грѣшилъ, былъ «жестокъ», не только своеобразно, но и совершенно фальшиво. Христіанство, какъ извѣстно, учитъ иначе о райскомъ блаженномъ состояніи, какъ такомъ, когда человѣкъ руководился лишь одною чистою любовью въ отношеніяхъ къ Богу, къ ближнему, къ себѣ... а не о такомъ, когда онъ грѣшилъ, но лишь по невѣдѣнію, по непониманію добра... Думать, какъ полагаетъ Лоджъ, что человѣчество постоянно и непрерывно прогрессируетъ нравственно, начиная съ періода своего «животнаго» состоянія, ошибочно: не только богооткровенное ученіе, но и разумное естественно-научное міровоззрѣніе идутъ въ совершенный разрѣзъ съ теоріею Лоджа, Летурно и подобныхъ имъ мыслителей. Тщательное изученіе дикихъ народовъ—однихъ, которые почти избѣжали сторонняго культурнаго вліянія, и другихъ, не избѣжавшихъ послѣдняго въ той или иной степени, безусловно говоритъ противъ эволюпіонистическихъ предположеній... И если кто невѣрно представляетъ себѣ «грѣхопаденіе», то именно и прежде всѣхъ самъ Лоджъ и К°.
в) «Какія отличительныя характерныя свойства человѣка?» Это—третій вопросъ. Отвѣтъ: человѣкъ «сознаетъ отвѣтственность за свои поступки», п. ч. «пріобрѣлъ власть выбирать
между добромъ и зломъ и свободу» слѣдовать этому «мотиву, а не другому». Животныя, между тѣмъ, «неотвѣтственны»; имъ незнакомы ни «стыдъ», ни «совѣсть»... ГІо Лоджу, слѣдовательно, нравственная свобода не прирождена человѣку, какъ таковому, а есть дѣло самого уже человѣка, который «пріобрѣлъ» ее. Иначе, по нему, не могло и быть, если вначалѣ человѣкъ даже и не зналъ, что такое добро и что такое зло... Странно, однако, какъ это человѣку удалось сдѣлать столь важное пріобрѣтеніе,—и не только странно, но и воистину непонятно! Не имѣть свободы и вдругъ какъ-то «само собою» пріобрѣсти ее!.. Что у животныхъ нѣтъ ни «стыда», ни «совѣсти»,—здѣсь Лоджъ впадаетъ въ противорѣчіе уже съ самимъ собою, такъ какъ раньше онъ же говорилъ, отвѣчая на второй вопросъ, что «у высшихъ видовъ животныхъ можно найти зачатки совѣсти, а также чувство стыда и раскаянія»... Путаница и фантазерскія мечтанія! О нравственныхъ понятіяхъ яснаго и отчетливаго представленія Лоджъ вообще не имѣетъ, когда, напр., подъ совѣстью разумѣетъ «чувство отвѣтственности» (т. е., точнѣе слѣдовало бы сказать: нравственное чувство), «силу самоопредѣленія» (слѣдовало точнѣе сказать: нравственную свободу) и т. д. Подъ свободою нравственною разумѣетъ лишь нравственно-добрую свободу, исключая изъ этой области свободу нравственно-злую, да и первую понимаетъ не всегда достаточно широко. Что «человѣкъ при здравомъ разсудкѣ не захочетъ сдѣлать зла», съ этимъ согласиться нельзя, если не ввести условныхъ поясненій. Отождествлять Платоново ученіе о тѣлѣ, какъ темницѣ души, и вліяніи его на поведеніе послѣдней, съ Павловымъ или уподоблять второе первому—совершенно несправедливо. Вѣдь Платонъ нравственную свободу у человѣка отрицаетъ, а Ап. Павелъ, наоборотъ, признаетъ. Ироническія замѣчанія Лоджа по поводу «продѣлокъ дьявола» лучше оставить бы ему про себя, а также не излишне было бы повнимательнѣе познакомиться Лоджу съ библейскимъ ученіемъ о вліяніи прародительскаго грѣхопаденія на міръ животныхъ...
г) Отвѣчая на четвертый вопросъ: «въ чемъ состоитъ долгъ человѣка», Лоджъ говоритъ, что долгъ состоитъ въ томъ, между прочимъ, чтобы «стараться постичь законы Природы и повиноваться Волѣ Божьей»..., а также, въ томъ, чтобы «помогать своему ближнему», «развивать въ себѣ свое высшее я»... Па первомъ мѣстѣ—«законы Природы» (и что это за «Природа»,
которую авторъ пишетъ съ прописной буквы, и что это за «законы» ея, отличные отъ велѣній «Воли Божьей»?..), а «Воля Божья»—лишь на второмъ. Впрочемъ, подъ этою «Волею Божьей» Лоджъ разумѣетъ, конечно, не то, что понимаемъ мы—христіане, а другое: напр., «постоянство законовъ природы»..., и потому яко бы христіанскою иногда терминологіею его не слѣдуетъ прельщаться. «Помогать ближнему»— объ этомъ настойчиво учитъ и христіанство, указывая для этого основанія и поводы (у всѣхъ одинъ Богъ—Творецъ, Промыслитель, Искупитель...; всѣ имѣемъ одного праотца, одинаково пали, всѣ искуплены Спасителемъ и т. д.). Но почему долженъ помогать ближнему ученикъ Лоджа, происходящій отъ «животнаго» и лишь «вѣроятно» имѣющій одного общаго предка, не знающій ни Спасителя, никакихъ вообще серьезныхъ основаній для указанной помощи? Почему онъ долженъ «помогать сознательному прогрессу и эволюціи высшей жизни на нашей планетѣ?» Неизвѣстно, и—что по этому поводу говоритъ Лоджъ въ общихъ и туманныхъ фразахъ, то неубѣдительно. Напрасно онъ злоупотребляетъ и Именемъ «Бога, Господа нашего», подъ чѣмъ онъ разумѣетъ нѣчто совсѣмъ другое... «Развивать свое высшее я».... Что -именно,—въ этомъ-то и вопросъ. Во всякомъ случаѣ здѣсь не можетъ быть рѣчи о развитіи человѣческой души, какъ ее понимаетъ христіанство, о приготовленіи ея въ «сосудъ Божій»..., такъ какъ, по Лоджу, человѣкъ и животное различаются лишь не по существу... Долгъ туманный, необоснованный!..
д) «Что такое добро и зло?» Это—пятый вопросъ. «Добро—то, что способствуетъ развитію и находится въ полномъ согласіи съ Волею Божьей. Добро подразумѣваетъ здоровье, красоту и счастье». Наоборотъ, зло—«то, что пріостанавливаетъ развитіе или мѣшаетъ ему и вредитъ чему-либо во вселенной. Зло подразумѣваетъ недугъ, уродство и бѣдствіе». Но спрашивается: «развитію» чего добро содѣйствуетъ, а зло противодѣйствуетъ? Вѣдь можно говорить о развитіи самыхъ противоположныхъ явленій. О «Волѣ Божіей»—по Лоджу—мы уже говорили. Здѣсь она ясно отождествляется съ «закономъ Вселенной». Но, чтобъ поступать согласно съ послѣднимъ, нужно его узнать предварительно, а откуда это узнаетъ предоставленный себѣ только человѣкъ? ІІосему-то Лоджъ и путается въ опредѣленіи добрыхъ и дурныхъ «условій» и «обычаевъ», склонный хорошимъ считать даже и то, что дурно
(дисгармонично, порочно), и утверждающій условность самаго понятія о добромъ и зломъ, его относительность... Что такое Богъ, онъ отказывается понять и «объяснить», и всѣ его разсужденія по этому вопросу слишкомъ жалки, дѣтски... Гдѣ ужъ при такихъ условіяхъ говорить о «Волѣ Божіей» и о согласіи съ ней? Почему, далѣе, добро «подразумеваетъ» «здоровье, красоту, счастье», а зло—противоположные цризнаки? О какомъ «здоровья», о какихъ—«красотѣ» и «счастьи» рѣчь? О какихъ—«недугѣ, уродствѣ и бѣдствіи?» Ужели обо всякихъ безразлично? Это было бы болѣе, чѣмъ странно, а между тѣмъ Лоджъ надлежащихъ поясненій не даетъ... Развѣ «вредить чему-либо во вселенной» есть уже непремѣнно и зло? Болѣе, чѣмъ сомнительно. Вредить злу—зло? Всякій недугъ, всякое бѣдствіе...—зло? Всякое здоровье, всякая красота...— добро?.. Обо всемъ этомъ нужно еще пораздумать...
е) Шестой вопросъ: «какъ можетъ человѣкъ различить добро отъ зла»? При помощи и по указанію «его собственной природы», отвѣчаетъ Лоджъ. Но едва ли, однако, человѣческая природа сама по себѣ способна къ этому! Указанія природы, испорченной наслѣдственнымъ грѣхомъ, чаще всего бываютъ слишкомъ ошибочны, какъ то мы постоянно наблюдали у необлагодатствованнаго человѣчества, даже въ лицѣ своихъ лучшихъ представителей доброжелательно относившагося къ такимъ порокамъ, о которыхъ (напр., о педерастіи) можно говорить лишь на иностранномъ языкѣ и пр. Правда, Лоджъ дѣлаетъ ограниченіе: «если», говоритъ онъ. «природа» человѣка «не испорчена жадностью». Но почему только «жадностью», а не многимъ другимъ еще съ тѣмъ вмѣстѣ? Не въ «жадности» только —препятствіе къ «различенію добра отъ зла». Ихъ не различали и не различаютъ люди далеко не «жадные»... Изъ туманныхъ и далеко не умныхъ разсужденій Лоджа по данному вопросу «катехизиса» съ очевидностью ясно лишь то въ особенности, что авторъ проповѣдуетъ пантеистическое міровоззрѣніе. Человѣкъ «составляетъ»-де «дѣйствительную часть Духа»; «мы—часть вселенной, а вселенная— часть Бога»; «мы», слѣдовательно, «обладаемъ Божественною Сущностью» и т. д. Вотъ-де къ чему привело насъ «ученіе эволюціи»... Да,—привело,—скажемъ,—лишь къ путаницѣ, очевиднымъ нелѣпостямъ и безподобнымъ странностямъ, проповѣдуемымъ Лоджами и имъ подобными лицами... А между тѣмъ вопросъ-то «катехизиса» собственно такъ и остался безъ
сколько-нибудь отчетливаго и удовлетворительнаго отвѣта..; При пантеистическомъ міровоззрѣніи иного, впрочемъ, не могло и быть. Странно было поднимать даже и самый вопросъ.
ж) «Почему существуетъ зло»? «Возможность зла»,—отвѣчаетъ на этотъ 7-й вопросъ Лоджъ,—«есть необходимое слѣдствіе подъема къ нравственному существованію». «Зло», по этому автору, «начинается лишь тамъ, гдѣ жизнь вступаетъ на болѣе высшія ступени развитія». «Зло» есть «искаженное добро и имѣетъ отношеніе лишь къ высшимъ существамъ». Самое «добро» потеряло бы «значеніе, еслибъ не существовало зла». «Везъ зла понять добра нельзя»... Еслибъ первый человѣкъ не палъ,—скажемъ мы,—то онъ постепенно и непрерывно совершенствовался бы нравственно, преуспѣвалъ бы въ добрѣ, не встрѣчая противодѣйствія и затрудненій съ стороны зла, котораго онъ и не зналъ бы. Его реально-добрая свобода все болѣе и болѣе укрѣплялась бы, приближаясь къ состоянію свободы идеально-доброй, что и видимъ у Ангеловъ, зла не испытавшихъ. Что «зло—слѣдствіе подъема къ нравственному совершенствованію»—это утвержденіе поражаетъ своею нелѣпостью... и опровергается дѣйствительностью, говорящею какъ разъ противоположное. «Зло» и «добро» по своему существу противоположны: одно есть отрицаніе другого и наоборотъ. Сколько ни искажайте «добра»,—«зла» не получите, пока «добро» будетъ оставаться добромъ,—и сколько ни искажайте «зла», оно все-же останется «зломъ». Вмѣсто «зла» выступаетъ «добро» тамъ лишь, гдѣ первое всецѣло устраняется и отрицается. И наоборотъ: «зло» выступаетъ вмѣсто «добра» лишь тамъ, гдѣ отрицается послѣднее. «Высшія» въ истинномъ смыслѣ «ступени развитія», достойнаго этого названія, предполагаютъ, какъ таковыя, не «зло», а скорѣе всего «добро». «Воля вселенной»,—говоритъ Лоджъ,—«та, чтобы мы трудились и совершенствовались», для чего-де и служитъ средствомъ «борьба» и проч. Не наоборотъ ли: т. е., не борьба, а проявленія любви, отсутствіе «зла» и злобы... Не это-ли прежде всего ведетъ человѣка къ нравственному совершенству и непосредственно обусловливаетъ собою послѣднее?... А «добро» и безъ зла никогда не утратило-бы своего значенія. Противоположный, еще стоическій, взглядъ, оправдывающій на подобной точкѣ зрѣнія войны, моровыя язвы, голодъ и т. п., уже давно оставленъ, какъ странный и нелѣпый и противорѣчащій
элементарнымъ запросамъ нравственнаго чувства культурнаго человѣка, а тѣмъ болѣе—христіанина...
з) Восьмой вопросъ: «что такое грѣхъ»? Отвѣтъ на него дается Лоджемъ и длинный, и запутанный, и дѣла не разъясняющій надлежащимъ образомъ. Лоджъ говоритъ о грѣхѣ— лишь какъ объ извѣстномъ «поступкѣ». Такой взглядъ, какъ это самоочевидно, слишкомъ узокъ. Что грѣшникъ «причиняетъ зло» своимъ грѣховнымъ поступкомъ «какъ себѣ, такъ и другимъ»,—этого сказать въ такой формѣ нельзя: есть грѣхи, не задѣвающіе интересовъ другого человѣка. Въ катихизиче-скихъ опредѣленіяхъ все должно быть точно, ясно и не должно оставаться мѣста для перетолкованій и недомолвокъ. Совер-щающій грѣхъ человѣкъ, «зная и различая лучшее, выбираетъ худшее»... Слишкомъ неопредѣленно! Что такое «лучшее» и что такое «худшее»? До сравненію съ какимъ масштабомъ вообще можно судить и говорить о «лучшемъ» и «худшемъ»? Почему, далѣе, «корень грѣха въ эгоизмѣ»-и только въ немъ одномъ, а напр., не въ «невѣдѣніи» (какъ учили хотя-бы стоики)...,—и почему лишь въ такомъ эгоизмѣ, который «причиняетъ ненужную боль другимъ», а не въ эгоизмѣ вообще, хотя и дурномъ самомъ по себѣ, но боли другимъ не причиняющемъ? Интересно, какую «ненужную боль» Богу причинилъ эгоизмъ прародителей въ раю? Что это, затѣмъ, за «грѣхъ, вполнѣ развитый» и чѣмъ именно отличается отъ грѣха не вполнѣ развитаго? Что должно обозначаться словомъ «вполнѣ»? Какія его границы и предѣлы? И почему «нравственнымъ самоубійствомъ» является лишь этотъ «вполнѣ развитый грѣхъ», а и не грѣхъ вообще?.. Лучше совсѣмъ но давать опредѣленія грѣха, чѣмъ опредѣлять его такъ нелѣпо, сбивчиво, плохо, какъ то дѣлаетъ Лоджъ, вообще не имѣющій у себя подъ ногами устойчивой почвы: напр., раньше (см. 6-й вопросъ) онъ видѣлъ опасность для человѣческой природы лишь въ «жадности», а теперь присоединяетъ къ ней еще и «эгоизмъ». Чѣмъ та и другой у автора различаются и почему въ одномъ случаѣ выступаетъ лишь первая, а въ другомъ—и она, и второй? Слова, видимо, употребляются безъ надлежащаго отчета и вносятъ лишь путаницу... О фантазіяхъ автора, по которому мы послѣ смерти «будемъ въ. состояніи сообщаться только съ тѣми, съ кѣмъ были связаны узами симпатіи и родства» и лроч., говорить уже не станемъ: здѣсь границъ произволу положить уже невозможно!..
и) Далѣе авторъ переходитъ къ другимъ «существамъ» и 9-мъ вопросомъ спрашиваетъ: «есть-ли существа, стоящія ниже человѣка на лѣстницѣ жизни»?.. Отвѣтъ дается утвердительный и въ самой общей формѣ. Зачѣмъ, однако, были введены въ «катехизисъ» и этотъ вопросъ, и отвѣтъ, непонятно, тѣмъ болѣе, что къ свѣдѣніямъ, какими уже располагаетъ въ данномъ случаѣ всякій обыкновенный человѣкъ, Лоджъ ничего въ сущности не прибавилъ? Развѣ затѣмъ лишь, чтобъ только лишній разъ поговорить о «борьбѣ за существованіе», о «процессѣ эволюціи»..., что онъ съ обычнымъ для него многословіемъ неизвѣстно въ сущности для чего и дѣлаетъ, приводя читателя въ изумленіе подобными разглагольствованіями, никому пе нужными...
і) Слѣдующій—10-й вопросъ—касается «стоящихъ выше человѣка существъ». «Есть-лп» таковыя «во вселенной»? На землѣ, ^отвѣчаетъ Лоджъ,—«человѣкъ—высшій организмъ», но «на нѣкоторыхъ» другихъ «планетахъ могутъ жить существа гораздо выше насъ». Могутъ, какъ видите, и только! Но мало-ли что «можетъ» быть? Мало-ли что можно предполагать? Вѣдь интересно было бы слышать и нѣкоторое обоснованіе такого рода предположеній, а не одни лишь безпочвенныя и фантастическія разглагольствованія. Чего-либо подобнаго христіанскому ученію объ Ангелахъ Лоджъ не проповѣдуетъ и не желаетъ проповѣдывать,—и для чего онъ говоритъ о «своихъ» существахъ, которыя могутъ быть не просто «выше» насъ, а даже «гораздо выше», неизвѣстно. Такого рода никому ненужныхъ фантастическихъ, ни на чемъ не обоснованныхъ, вопросовъ, конечно, можно было бы внести въ «катехизисъ» еще очень и очень много, но что изъ этого получилось бы, конечно—уже другой вопросъ. За-то, пользуясь поводомъ, авторъ опять говоритъ о своей эволюціи,—о человѣкѣ, каісъ «результатѣ» яко-бы «постепеннаго развитія жизни на сей планетѣ», о «тысячахъ милліоновъ солнечныхъ системъ»...,— высмѣиваетъ «ІІтоломеевѵ гипотезу» о землѣ, какъ «центрѣ вселенной», иронизируетъ надъ человѣкомъ, вообразившимъ себя высшимъ во вселенной существомъ, и т. п., словомъ, готовъ однимъ взмахомъ пера рѣшить какіе-угодно вопросы, опровергнуть всѣхъ противниковъ... въ назиданіе изучающимъ его безподобный «катехизисъ»...
к) 11-й вопросъ: «что было причиною существованія и что поддерживаетъ его»? Отвѣтъ: «Разумъ». Вотъ здѣсь-то и
ожидалось, что авторъ постарается болѣе или менѣе уяснить-понятіе «Разума». Но—увы—ничего въ этомъ родѣ не находимъ въ «катехизисѣ». Авторъ путается между философіей, религіей, «современной наукой». Говоритъ и о «Творцѣ», и о «самопроизвольности явленій природы», «невидимымъ разумомъ руководимой», и о «Провидѣніи»..., но слишкомъ туманно, неопредѣленно и сбивчиво. Получается впечатлѣніе, что всѣ эти разсужденія и «термины»—лишь для отвода глазъ, а что все дѣло-то въ концѣ концовъ сводится лишь къ излюбленной авторомъ «сознательной эволюціи», чрезъ которую «Божество» и проявляется «въ природѣ». А какого рода «Болсество» у Лоджа разумѣется, объ этомъ говорить много излишне въ виду уже отмѣченной выше пантеистической его точки зрѣнія, въ которой весь секретъ и заключается и при предположеніи которой вопросъ о «Божествѣ въ природѣ» рѣшается опредѣленно и ясно, такъ что автору не было надобности вести длинные и туманные, неизвѣстно для чего собственно и написанные имъ разговоры и разсужденія. Между тѣмъ въ книгахъ, подобныхъ настоящей, все должно быть ясно и отчетливо до прозрачности,—а плохой переводъ еще болѣе портитъ дѣло...
л) «Что можно сказать о высшихъ способностяхъ человѣка?» Отвѣтъ на этотъ 12-й вопросъ «катехизиса» отличается, съ одной стороны, туманностью и неопредѣленностью, а съ другой, неудобопріемлемъ даже и съ эволюціонистической точки зрѣнія. «Мы»,—разсуждаетъ Лоджъ, говоря о «душѣ и духѣ», — «обладаемъ чѣмъ-то высшимъ, чѣмъ просто жизнью, т. е., тѣмъ, что иногда называютъ умомъ или душею, или духомъ». Слишкомъ неясно и неопредѣленно! «Чѣмъ-то высшимъ»... Чѣмъ же именно? «Мы принадлежимъ къ царству животныхъ», но въ тоже время «связаны» и «съ высшимъ типомъ существованія и Божествомъ». Опять общность и неопредѣленность! Чѣмъ связаны, въ какомъ смыслѣ?... Съ какимъ «высшимъ типомъ» бытія? Какъ и съ какимъ «Божествомъ?» Это-во первыхъ. Во вторыхъ, по автору, «способности и высочайшія творенія человѣчества въ областяхъ Искусства, Науки, Философіи и Религіи нельзя объяснить какъ результатъ борьбы за существованіе». Почему нельзя при эволюціонистической точкѣ зрѣнія, раздѣляемой Лоджемъ, это совершенно непонятно, такъ какъ другіе эволюціонисты, напротивъ, все и сводятъ къ борьбѣ за существованіе и къ связанному съ нею. такъ называемому,
естественному отбору (или подбору). Входя въ подробныя и частнѣйшія разсужденія по вопросу о «душѣ и духѣ», Лоджъ отрицательно относится къ христіанскому ученію (въ его цѣломъ) о «первородномъ грѣхѣ»,—учитъ о появленіи «нашего построительнаго и господствующаго начала, называемаго душою», не вмѣстѣ съ тѣломъ, но послѣ его (въ духѣ эволюціонизма),—считаетъ библейское ученіе о «первоначальномъ совершенствѣ» человѣка «ошибочною гипотезою»,—склоненъ учить о чемъ-то въ родѣ «перевоплощеній» человѣка (хотя и въ совершенно другомъ смыслѣ, чѣмъ въ Платоновскомъ),— констатируетъ нежеланіе «философіи дѣлать замѣтное различіе между тѣломъ и душой» и т. п.,—словомъ, высказываетъ то прикровенно, то ясно, то лишь гадательно и предположительно, робко, то съ извѣстной смѣлостью и рѣшительно взгляды и мысли, съ христіанской точки зрѣнія непріемлемыя, висящія на воздухѣ...
м) Далѣе «катехизисъ» переходитъ къ уясненію вопроса (18-ю) о «благодати». «Понять» ее, говоритъ Лоджъ, «намъ не дано». Но она, конечно, «можетъ и желаетъ намъ помочь и всѣмъ созданіямъ и разумно направлять насъ къ свободѣ». Эта «добролюбовь постоянно окружаетъ насъ, въ ней живемъ, она— главный источникъ радости, любви и красоты»... «Эта сила», далѣе, «поддерживаетъ и обогащаетъ всѣ міры..., но въ особенности проявилась намъ... въ жизни I. Христа, благодаря вліянію и духу Котораго человѣческая раса можетъ надѣяться подняться до высотъ», нынѣ «неприступныхъ»... И нелѣпо, и неопредѣленно, и непохристіански!.. «Благодать», по христіанскому ученію» «есть особая сила божественная, сила Духа Св., любовію Божіею даруемая людямъ ради заслугъ Искупителя и усвояющая имъ эти заслуги внутреннимъ таинственнымъ дѣйствіемъ на природу человѣка и совмѣстно съ ея естественными силами и способностями» (Прот. II. IT. Малиновскаго „Правосл. Догматическое Богословіе»; 3 т, Серг. Пос., 1909 г., стр. 363—364). Между тѣмъ Лоджъ говоритъ о благодати въ отношеніи ко «всѣмъ» созданіямъ, а не къ человѣку лишь,—въ отношеніи даже ко «всѣмъ мірамъ« (безотносительно къ «заслугамъ Искупителя», п. ч. ни о какомъ искупленіи «всѣхъ міровъ» намъ неизвѣстно)... Онъ не говоритъ о благодати, какъ «силѣ Духа Святаго». Считаетъ благодать какимъ-то «источникомъ красоты»... Благодать, по Лоджу, «въ особенности проявилась намъ въ жизни I. Христа». Что
Лоджъ хочетъ этимъ сказать? Вѣдь благодать Духа Святаго «пребываетъ въ церкви со дня Пятидесятницы» (ib., стр. 355)... О какомъ «вліяніи и духѣ» I. Христа Лоджъ говоритъ и о какомъ еще будущемъ только «подъемѣ» всей «человѣческой расы», а не каждаго изъ насъ, мечтаетъ онъ?... Всѣ его разсужденія болѣе, чѣмъ странны, и были бы совсѣмъ непонятны, еслибъ за взятою имъ у христіанства лишь «на—прокатъ» терминологіею не скрывались безусловно чуждыя христіанству и имъ только фальшиво прикрываемыя пантестическія измышленія, о которыхъ мы уже упоминали и въ которыхъ вся суть дѣла и заключается. Вѣдь «Богъ», по Лоджу, «не отличенъ отъ вселенной и не стоитъ внѣ ея, но дѣйствуетъ въ ней» и т. д. Вотъ это-то «дѣйствованіе» Божества въ мірѣ, «не отличное» отъ жизни міра и человѣка въ томъ числѣ, живущихъ общею съ Богомъ жизнію, и есть въ сущности благодать по представленію Лоджа. I. Христосъ, по Лоджу, есть только человѣкъ, хотя и «высочайшій изъ людей». «Утвержденіе, что Христосъ и Богъ—одно», говоритъ Лоджъ, «въ сущности не есть утвержденіе относительно Христа»... «Каждый» человѣкъ есть «потенціально и сынъ Божій, но это единеніе полнѣе» (только!) «и совершеннѣе» (только!) «проявилось во Христѣ». «Христіанскій Богъ» есть лишь «воплощенный духъ человѣчества» (по Лоджу)... Можно, говоритъ Лоджъ, признавать лишь «простой разсказъ о жизни и смерти» (но и не воскресеніи вмѣстѣ съ тѣмъ) «Христа», устранивъ все прочее..., какъ «метафизическія тонкости»... Разъ человѣкъ мыслитъ пантеистически,— въ этомъ смыслѣ и выражалъ бы всѣмъ свою точку зрѣнія и не пытался бы затуманивать читателей имѣющими въ его устахъ совершенно особый смыслъ терминами, тѣмъ не меиѣе, имъ привлекаемыми!..
н) 14-й вопросъ: «какъ можемъ мы узнать о вещахъ слишкомъ высокихъ, чтобы быть доступными нашему пониманію?» О какихъ вещахъ идетъ именно рѣчь, неизвѣстно, но, если судить по нѣкоторымъ разъясненіямъ Лоджа къ данному параграфу его «катехизиса», то, повидимому, не только о «религіозныхъ», но и о всякихъ другихъ. Такъ вотъ обо всѣхъ этихъ «вещахъ», превышающихъ «наше пониманіе», мы, говоритъ Лоджъ, можемъ и «должны стараться узнать у великихъ учителей, пророковъ, поэтовъ, святыхъ человѣчества», въ ихъ «вдохновенныхъ произведеніяхъ». Всѣ они подведены подъ одинъ уровень, какъ «наслѣдство», полученное нами отъ
прежнихъ временъ. Здѣсь имѣется въ виду не одна лишь «древняя религіозная литература», но и «литература вообще», всякая. Говоря въ частности о первой, т. е., «религіозной», литературѣ, именно о «Канонѣ Писанія», Лоджъ снисходительно замѣчаетъ, что «иныя» (только!) «мѣста по своему вдохновенію—перлы созданія человѣческаго», но только человѣческаго—не больше! А что писатели священныхъ библейскихъ книгъ находились подъ «особеннымъ воздѣйствіемъ Духа Св.» и что самыя книги эти—не дѣло личнаго творчества» ихъ писателей, «не простое человѣческое произведеніе, а слово Самого Бога» (см. «Правосл. Богосл. Энциклоп.» проф. А. П. Лопухина: т. 2, Спб. 1901 г., colon. 729),— объ этомъ рѣчи у Лоджа не находимъ. Для него всѣ великіе люди прежнихъ временъ въ данномъ случаѣ вообще равны... И если при оцѣнкѣ оставшагося отъ нихъ достоянія, при «изученіи» его Лоджъ даетъ совѣтъ «обращаться за содѣйствіемъ къ Божественному Духу», то это, при пантеистической ого точкѣ зрѣнія, является въ сущности лишь пустымъ мѣстомъ...
о) Далѣе спрашивается (15-мъ вопросомъ): «что же можно вывести изъ изученія воспоминаній и преданій прошлаго при свѣтѣ настоящаго?» Въ отвѣтъ на это Лоджъ предлагаетъ свой символъ «вѣры», въ которомъ излагаетъ: 1) ученіе о «Bort Отцѣ», 2) объ «Іисусѣ Христѣ Господѣ нашемъ» и 3) о «Духѣ Святомъ», присоединяя разсужденіе о «молитвѣ», какъ «средствѣ для сношенія человѣка съ Богомъ», и о «вѣрной службѣ», какъ средствѣ для того, чтобъ ’намъ «войти въ Жизнь Вѣчную, общеніе со святыми и Миръ Господній». Подражаніе православному символу вѣры самоочевидно, но въ дѣйствительности сходство между тѣмъ и другимъ идетъ слишкомъ недалеко. Касаясь Бога Отца, Лоджъ намѣчаетъ «космическіе, а также болѣе человѣческіе и болѣе понятные», какъ говоритъ оігь, — «людямъ аттрибуты Божества» и имѣетъ въ виду «внушить идею творенія, соотвѣтственную ученію о божественной имманентности въ противоположность антропоморфическому» (подъ которымъ онъ разумѣетъ, напр., христіанское) «понятію о творчествѣ. Идея эволюціи, направляемой провѣряющею все цѣлью, подсказывается», по словамъ Лоджа, «точно такъ же. какъ жизненное понятіе объ отеческой любви». Эволюціонная точка зрѣнія на происхожденіе міра исключаетъ для Лоджа возможность учить о Богѣ въ христіанскомъ смыслѣ — какъ
Личности, какъ Творцѣ міра во времени, изъ ничего, Творцѣ неба и земли, міра видимаго и невидимаго... Богъ, по Лоджу, не есть Личность и отъ міра, какъ такового, неотдѣлимъ... И что такое Онъ, т. е„ Богъ, на это Лоджъ, какъ мы выше видѣли, отказывается, строго говоря, дать опредѣленный отвѣтъ... Переходя ко второму пункту своего «символа вѣры», Лоджъ отчасти повторяетъ то, что уже раньше было имъ сказано, и говорить, что Господь, «жившій и учившій и страдавшій въ Палестинѣ 1900 лѣтъ тому назадъ», «прославленъ съ тѣхъ поръ Христіанскою Церковью, какъ Безсмертный Сынъ Божій, Спаситель міра». Объ Его рожденіи отъ Пресвятыя Дѣвы, объ Его чудесахъ, объ Его воскресеніи изъ мертвыхъ и т. п. Лоджъ, разумѣется (ср. выше), умалчиваетъ, такъ какъ,—повторяемъ,—по его мнѣнію, I. Христосъ былъ только человѣкъ, хотя и лучшій среди другихъ. «Простые человѣческіе факты», по Лоджу, затѣмъ были «забыты» и идеализированы. Въ передачѣ ихъ отъ поколѣнія къ поколѣнію «истина» подверглась извѣстному «искаженію» и призошли «суевѣрія». «Вѣроисповѣдныя» разногласія и раздоры довершили дѣло. Такъ думаетъ Лоджъ, прибавляя, что «христіанскою церковію I. Христосъ прославленъ, какъ Безсмертный Сынъ Боной, Спаситель міра», а что Самъ по Себѣ таковымъ Онъ не былъ... Въ третьемъ пунктѣ «символа вѣры» Лоджъ говоритъ, по его словамъ, о человѣческомъ «прогрессѣ по истинному пути... къ добру и красотѣ жизни и о постоянной помощи, получаемой нами на этомъ пути»... Въ интересахъ успѣха своихъ стремленій мы-де должны подчиниться всецѣло и безраздѣльно Благодатной Силѣ» и «добиваться цѣлей не своихъ, а—Руководящаго вселенной Духа»... При этихъ услот віяхъ «достигнемъ внутренняго мира» и пр., и наша «такого рода.служба», какъ «вѣрная» предъ Господомъ, дастъ намъ право «войти въ радость Бога своего»... Предлагая столь туманныя разсужденія, Лоджъ поясняетъ, что «подъ Святымъ Духомъ подразумѣваютъ дѣятельное и имманентное Божество, живущее въ сознаніи и опытѣ человѣчества, Руководителя исторіи человѣчества»... и т. д. Другими словами: встрѣчаемся съ пантеизмомъ, «считающимъ Бога міровою душою»... (ср. цит. *Цр. Еог. Энц.»; т. 5, Спб. 1904 г., col. 877), но никакъ не съ христіанскимъ ученіемъ о Св. Духѣ, какъ 3-мъ Лицѣ Св. Троицы... Наконецъ, что должно понимать подъ «Миромъ Господнимъ», о которомъ идетъ рѣчь у Лоджа въ его «сим-
волѣ вѣры», этого, говоритъ онъ, нельзя и «объяснить», а можно «только чувствовать на опытѣ»... Къ прежнимъ туманнымъ фразамъ, вводящимъ въ обманъ чуждыми міровоззрѣнію Лоджа терминами, такимъ образомъ присоединено нѣчто такое, въ чемъ разобраться собственно отказывается и самъ Лоджъ. Хорошъ «катехизисъ»!...
п) «Что подразумѣваете подъ Жизнью Вѣчной?» Это—
16-й вопросъ. «Наше земное существованіе временно», говоритъ Лоджъ. А «наше дѣйствтпелъное существованіе продолжается безъ конца въ какой-нибудь высшей или низшей формѣ, сообразно нашему образу жизни и въ зависимости отъ средствъ благодати, которыя намъ даны»... Мы будемъ все болѣе и болѣе прогрессировать... Получается, слѣдовательно, нѣчто въ родѣ ученія, напр. «законовъ Ману», по которымъ «человѣкъ, смотря по своимъ поступкамъ и по душевному настроенію, въ каковомъ были совершены эти поступки, . будетъ жить послѣ своей смерти въ образѣ существа (человѣка, звѣря, гада, дерева и Т. д.), надѣленнаго тѣми или другими качествами». Подобнымъ же образомъ учитъ и буддизмъ, «объясняющій всѣ событія въ жизни человѣка и всѣ его дѣйствія— какъ результаты сдѣланнаго въ предшествовавшія существованія, и создающій безконечный рядъ возмездій и наказаній, низводящихъ грѣшника къ низшимъ ступенямъ человѣческаго и животнаго бытія»; съ добрымъ, наоборотъ, происходитъ противоположное... Нѣчто подобное видимъ у древнихъ египтянъ, у «Пиндара, Эмпедокла, Пиѳагора, Платона», у «каббалистовъ, манихеевъ, несторіанъ... друзовъ» и въ извѣстномъ смыслѣ у новѣйшихъ эволюціонистовъ, напр., у Гёксли и др. (см. «Энци-клопед. Словарь-» Брокгауза-Ефрона; полут. 45-й; Спб. 1898, стр. 259—260), хотя бы и у Лоджа—эволюціониста же. Излишне, конечно, и говорить, что христіанское ученіе не знаетъ ничего въ родѣ подобнаго «душепереселенія» и знать не хочетъ. Далѣе, по Лоджу, слѣдуетъ признать совершенно ошибочнымъ чье-либо (напр., христіанское) ученіе о будущемъ «тѣлесномъ воскресеніи», что, разумѣется, съ пантеистической точки зрѣнія, и понятно. Съ защитниками «идеи тѣлеснаго воскресенія», по Лоджу, надлежитъ энергично и «упорно бороться». Развивая подробно свой взглядъ, онъ въ общемъ повторяетъ лишь буддійскую точку зрѣнія. Наконецъ, вопросъ: когда настанетъ такъ называемая «жизнь вѣчная», объ этомъ мы ничего положительнаго и опредѣленнаго не знаемъ и знать
не можемъ.—время наступленія отъ насъ не зависитъ... По Лоджу, наоборотъ, наступленіе зависитъ отъ «нашей» именно «земной дѣятельности, отъ ея результатовъ»... Чѣмъ плодотворнѣе результаты эти, чѣмъ энергичнѣе «налаживаются пѣсни о царствѣ братской любви», тѣмъ ближе «второе пришествіе»... ІІо христіанскому, напротивъ, ученію, послѣднему будетъ предшествовать какъ разъ противоположное, именно «необычное» усиленіе, «распространеніе» па землѣ «зла»... (см. подробности, напр., въ нитов. соч. о. Н. II. Малиновскаго: т. 4; Серг. Пос., 1909 г., стр. 490 и др.)... Лоджу чуждо христіанское истинное ученіе, по которому мы при второмъ пришествіи Спасителя воскреснемъ тѣлесно и затѣмъ будемъ обречены или на вѣчныя муки, о которыхъ онъ знать ничего не хочетъ, или получимъ въ удѣлъ вѣчное блаженство,—будемъ въ обоихъ случаяхъ продолжать свое личное бытіе, безъ погруженія въ Божество въ родѣ погруженія пантеистическаго...
р) 17-й вопросъ: «какое имѣетъ значеніе общеніе святыхъ?» Лоджъ отвѣчаетъ съ обычною для него туманностью и неясностью. Теперь,—говоритъ онъ,—«пока наши чувства» недостаточно «широко» «развились», мы съ сомнѣніемъ относится къ вопросу о бытіи «духовныхъ существъ, какъ посредниковъ между нами и абсолютнымъ Божествомъ». Но, по мѣрѣ развитія нашихъ чувствъ, устраненія «ограниченности нашихъ познаній», мы, вѣроятно, будемъ приходить къ другому заключенію... Попутно говоритъ онъ и о «телепатіи», и объ «обитателяхъ Марса», и цитуетъ Гегеля съ его «невидимою церковію», и Байрона.., но только не Слово Божіе, не святоотеческую письменность и не что-либо подобное... Говоритъ онъ и о «дружеской помощи человѣка» не только человѣку же, но и «прочимъ животнымъ»..,—предполагая, что и «высшія» насъ «существа» проявляютъ къ намъ чувство «симпатіи»... и не оставятъ насъ, въ свою очередь, безъ «помощи»... Но чего-либо яснаго и опредѣленнаго, въ родѣ откровеннаго ученія объ Ангелахъ.., Лоджъ не даетъ. Да и то, что говоритъ онъ, какъ-то мало вяжется съ его основными, принци піальными воззрѣніями! Не упоминаемъ уже о томъ, что формулировка разсматриваемаго параграфа «катехизиса» до такой стеиени неудачна и (въ русскомъ переводѣ) даже малограмотна, какъ, впрочемъ, часто и другихъ параграфовъ, что едва ли въ ней сколько-нибудь разберутся (даже и съ помощію неудачныхъ авторскихъ комментаріевъ) не только уче-
ники, Лоджемъ предполагаемые, но и сами «учителя» и «родители»!..
с) Выше-—въ 15-мъ параграфѣ (въ Доджевскомъ «символѣ вѣры»)—уже упоминалось о молитвѣ. Теперь—въ вопросѣ 18-мъ — спрашивается: «что подразѵмѣвается подъ словомъ молитва?». Отвѣтъ носитъ признаки многихъ прежнихъ отвѣтовъ, т. е., отличается крайней туманностью и едвали можетъ бытъ полезенъ даже и для тѣхъ, кто пожелалъ бы ему слѣдовать. Лоджъ именно говоритъ: «когда наши души сообщаются съ Духомъ Справедливости» (т. с.?), «наши упованія, наши надежды и желанія становятся гораздо выше обычнаго уровня и вѣрно приводятъ насъ въ общеніе съ Небеснымъ Отцомъ. Эта сила сыновняго общенія называется молитвой». Вотъ и разберитесь тутъ! Судя по ходу рѣчи, «Духъ Справедливости» не одно и то же съ «Небеснымъ Отцомъ», такъ какъ уже послѣ того какъ «наши души сообщаются» съ Первымъ, «наши надежды»... «становятся выше»... и затѣмъ уже «приводятъ насъ въ общеніе» со Вторымъ. Что-же такое «Духъ Справедливости» и «Небесный Отецъ»? Неизвѣстно. И почему затѣмъ наши «надежды, желанія»..., участвующія въ молитвѣ, непремѣнно должны быть «гораздо выше обычнаго уровня», а не самыми обыкновенными, житейскими (въ родѣ желаній «насущнаго хлѣба» и т. п.), чтобы «привести насъ въ общеніе съ Небеснымъ Отцомъ»? Далѣе, что значатъ слова Лоджа, что, молясь, мы «намѣреваемся осуществить Божественные атрибуты съ помощью и по примѣру Христа»?. Какіе атрибуты? Всѣ ли они могутъ быть нами хотя въ какой-либо мѣрѣ осуществлены? Богъ — «вѣченъ», «всевѣдущъ», «всемогущъ», «вездѣсущъ», «неизмѣняемъ»... Какъ возможно осуществить эти атрибуты, да еще по примѣру Христа? Вѣдь между Нимъ и нами даже и по Лоджу есть различіе... Въ авторскихъ разъясненіяхъ къ параграфу есть и хорошія мысли (мы просимъ въ молитвѣ..., «какъ то дѣлаютъ дѣти у родителей»; «взываемъ о милосердіи и утѣшеніи въ минуты горя и отчаянія»: «важно, чтобы наша молитва была» возносима «съ чистымъ сердцемъ» и т. п.), но онѣ какъ-то теряютъ свои привлекательныя стороны въ общихъ туманныхъ авторскихъ разсужденіяхъ, при томъ же часто и совершенно излишнихъ въ «катехизисѣ», гдѣ должно быть дано лишь существенное и выражено ясно и опредѣленно, а все излишнее, а тѣмъ болѣе самоочевидное должно быть устранено, каковы, напр., рѣчи Лоджа на тему, выражаемую лого-
воркой: «на Бога надѣйся, но и самъ не плошай»..., или о томъ, что «матеріальными средствами», находящимися «въ нашихъ рукахъ, мы должны воспользоваться вполнѣ при свѣтѣ современнаго знанія» и т. п. Зачѣмъ объ этомъ рѣчь?...
т) 19-й параграфъ своимъ содержаніемъ имѣетъ молитву Господню, текстъ которой цѣликомъ и приводится. Дано, кромѣ того, и разъясненіе..., но слишкомъ краткое, неискреннее даже и отчасти странное, безспорно-тенденціозное. Лоджъ въ объясненіи игнорируетъ слова молитвы: «Иже еси на небесѣхъ!» Почему,—это ясно, если припомнимъ вышеотмѣченную основоположительную точку зрѣнія англійскаго мыслителя религіознаго. «Да святится имя Твое»... Это не то значитъ, что мы «пытаемся представить Его»—Отца—«безконечную святость», какъ утверждаетъ Лоджъ, а то, чтобъ Имя Отца «святилось въ человѣкахъ», чтобъ «въ нихъ» «являлась вѣчная Его святость» (см. «.Лростр. христгажкій Катихизисъ ггравослав-ныя каѳолическія восгпочныя Церкви»...). «Да пріидетъ Царствіе Твое»... Это, по Лоджу, значитъ, что мы «стремимся къ установленію Царства Небеснаго». Т. е.? Затѣмъ,—толкуетъ Лоджъ,—«молимъ еще его» (Его?) «сохранить насъ отъ дурного вліянія и защитить, когда они нападаютъ на насъ». Отъ чьего «дурного вліянія»? Кто это «они» нападаютъ? Очевидно, «должники наши», потому что выше не къ кому болѣе отнести... Но о «діаволѣ», какъ искусителѣ возможномъ и бывающемъ постоянно, Лоджъ, разумѣется, не знаетъ ничего, да и не можетъ знать при его міровоззрѣніи... Но, впрочемъ, довольно! Безъ поясненій Лоджа для всякаго «молитва Господня» была бы гораздо яснѣе, чѣмъ при его тенденціозныхъ и затемняющихъ дѣло толкованіяхъ, окрашенныхъ специфическою его точкою зрѣнія, при которой ему лучше, послѣдовательнѣе было бы совсѣмъ не приводить этой молитвы въ своемъ пантеистическомъ «катехизисѣ»!.. Но опъ въ данномъ случаѣ, какъ и во многихъ другихъ, вѣроятно, лишь руководился тою главнымъ образомъ цѣлію, чтобъ уловить неопытныхъ и не могущихъ проникнуть въ истинный смыслъ его намѣреній лицъ...
у) Послѣдній—20-й вопросъ—спрашиваетъ: «что означаетъ Царство Небесное?» Лоджъ высказываетъ нѣсколько хорошихъ и удобопріемлемыхъ мыслей и даже до нѣкоторой степени отрѣшается отъ своего туманнаго языка, какимъ онъ обычно прикрываетъ свои эволюціонистическія положенія. Но уже въ
виду сказаннаго раньше должно было предполагать, что и по этому вопросу онъ не дастъ отвѣта, который въ цѣломъ могъ бы быть принятъ христіаниномъ. Какъ извѣстно, «въ процессѣ осуществленія царства Божія» (или, что тоже, «Небеснаго», «Христова») надлежитъ «различать три главныхъ періода:
1) начало или основаніе, 2) продолженіе или явленіе въ силѣ и 3) совершеніе», при чемъ «два первые лежатъ въ предѣлахъ этою бытія, а послѣдній — по ту сторону его» (см. «Журналы засѣданій Совѣта Спб. Дух. Академіи за 1891-й— 2 уч. г.». Спб. 1897 г., стр. 246, 259 и др.). Третій періодъ, періодъ «Царства Божія въ собственномъ смыслѣ» (поскольку имѣть въ виду въ частности уже эпоху «послѣ будущаго страшнаго суда», хотя и до послѣдняго «Царство Божіе будетъ» существовать непрерывно)—«безконеченъ» и всего болѣе важенъ (В. Гомерова «Раскрытіе евангельскаго гюнятія о царствѣ Божіемъ»; Кіевъ, 1906 г.; въ «Учено-Богосл... опытахъ...», вып. 3, стр. 179 и др.). Между тѣмъ Лоджъ признаетъ только «Царство Божіе» земное. «Нечего», говоритъ онъ, о послѣднемъ «думать, какъ о событіи въ неопредѣленномъ будущемъ; наша жизнь не въ будущемъ, а въ-настоящемъ, и такъ будетъ всегда» и т. п. Съ его точки зрѣнія и понятно, если припомнимъ ето взгляды по вопросу о воскресеніи и вообще пантеистическіе... Даже и «Второе Пришествіе» онъ склоненъ понимать—какъ наступленіе «періода всеобщей любви и братства», а не въ буквальномъ смыслѣ, что опять съ его точки зрѣнія естественно, если примемъ во вниманіе его взглядъ на I. Христа, какъ на человѣка, Который умеръ и не воскресъ и Который, посему, вновь явиться не можетъ... Ясно,—однимъ словомъ (въ другія подробности вдаваться считаемъ уже совершенно излишнимъ),—что столковаться христіанину, опирающемуся въ своемъ пониманіи царства Божія на ученіе Слова Божія, и Лоджу, лишь фантазирующему при помощи данныхъ и соображеній новѣйшихъ эволюціонистовъ, ко взглядамъ которыхъ онъ хотѣлъ бы подогнать свое пониманіе «Вѣры», ея «сущности»,—не только трудно, но и невозможно...
3. На страницахъ: 134—142 дано «повтореніе катехизиса». Здѣсь нѣтъ ни одной строчки новой: буквально воспроизведены лишь предшествовавшіе 20 вопросовъ и столько же отвѣтовъ, безъ всякихъ къ нимъ поясненій. И все. Слѣдовательно, нечего и говорить по поводу этихъ страницъ, съ ма-
тематическою точностью воспроизводящихъ болѣе раннія страницы.
4. Къ «катехизису» присоединено «прибавленіе», своимъ предметомъ имѣющее вопросъ о «безсмертіи души». Это—небольшая «лекція О. Лоджа». Но зачѣмъ она помѣщена въ «катехизисѣ», хотя бы ивъ прибавленіи лишь только къ нему, неизвѣстно, такъ какъ и самъ авторъ въ первыхъ же строкахъ ея смотритъ на значеніе своего чтенія болѣе, чѣмъ скромно, и ничего въ сущности и не обѣщаетъ обстоятельнаго. Это— разъ. А во-вторыхъ, основныя мысли по данному вопросу уже высказаны такъ или иначе въ самомъ «катехизисѣ» и повторять одно и тоже (строго говоря) не было никакой, сколько-нибудь существенной, надобности. Въ-третьихъ, и здѣсь Лоджъ говоритъ обычнымъ для него неяснымъ, туманнымъ языкомъ,— иного не договариваетъ, вдругъ обрывая свои разсужденія довольно неожиданно,—въ иныхъ случаяхъ употребляетъ двусмысленныя выраженія и т. п. Самое понятіе о душѣ, о «безсмертіи» которой Лоджъ собирается говорить, у него какое-то странное, мало уловимое. Впрочемъ, онъ и самъ затрудняется въ данномъ случаѣ, ссылаясь на «наше» (т. е., вообще человѣческое) «относительное невѣдѣніе въ подобныхъ вопросахъ» (такъ какъ откровеннаго, христіанскаго ученія но настоящему вопросу, ясно освѣщающаго дѣло, онъ, разумѣется, какъ эволюціонистъ, не признаетъ за истинное и для него удовлетворительное). «Душа», говоритъ онъ, «есть тотъ контролирующій и руководящій принципъ, который отвѣтственнъ за наше сознаніе и волю, какъ и за личное выраженіе ихъ, и за конструкцію тѣла въ предѣлахъ физической возможности и вліянія наслѣдственности. Душа есть сѣдалище разума, эмоцій и воли, а также хранилище всего того, что мы испытали»... А что такое душа по ея сущности, такъ и остается невыясненнымъ. «Принципъ», «сѣдалище»...—сказать это слишкомъ мало для того, чтобъ и дать надлежащее, желательное опредѣленіе души. Въ своей лекціи Лоджъ пространно говоритъ, что тѣло не безсмертно, касается и вопроса о «воскресеніи тѣла» (ср. выше), говоритъ и о томъ, что «что-нибудь не можетъ возникнуть изъ ничего», что «ничто не пропадаетъ» и о тому подобныхъ вещахъ и матеріяхъ, никому въ сущности ненужныхъ и всякому обычно ясныхъ, но отъ прямого и яснаго отвѣта на главный вопросъ своей лекціи какъ-то уклоняется, прикрываясь туманными и неясными рѣчами и при
всякомъ удобномъ случаѣ уклоняясь въ сторону.' «Не можетъ быть», говоритъ онъ, «превращенія въ ничто» «ни съ умомъ, ни съ сознаніемъ, ни съ волею, ни съ памятью, ни съ любовью, ни съ обожаніемъ, ни со всѣми многочисленными дѣятельностями, которыя такъ удивительно переплетаются съ матеріей»... «Онѣ не ничто», продолжаетъ Лоджъ, «и никогда онѣ не исчознѵтъ въ небытіи, никогда не перестанутъ существовать» (нѣчто, напоминающее собою буддизмъ съ его ученіемъ о кармѣ!!). «Онѣ не возникли вмѣстѣ съ нами, онѣ никогда не переходили въ существованіе изъ ничего. Онѣ такъ же вѣчны, какъ само Божество, и въ вѣчномъ Существѣ онѣ будутъ пребывать во вѣки вѣковъ»... (пантеистическія фантазіи!!.). А гдѣ же душа-то, какъ безсмертная сущность, никогда не имѣющая потерять свое личное бытіе? Не ищите у Лоджа удовлетворительнаго отвѣта на этотъ и на подобные ему вопросы... Скорѣе отыщете у него отвѣта на что угодно, нежели на то, о чемъ онъ, хотя и скромно, обѣщалъ отвѣтить... Раздражаетъ вообще всякаго читателя это постоянное хожденіе Лоджа «кругомъ, да около» вмѣсто того, чтобы дать ясные и положительные, опредѣленные отвѣты на поднимаемые имъ вопросы. И эта его манера, уже одна она является убійственнымъ для автора приговоромъ, а въ особенности—если примемъ во вниманіе тѣ принципы, какіе онъ .проповѣдуетъ...
Съ грустью мы читали этотъ «катехизисъ», который зачѣмъ-то переведенъ на русскій языкъ! Переводчикъ, очевидно, врагъ чистаго христіанскаго міровоззрѣнія и приверженецъ ученія пантеистическаго, міровоззрѣнія эволюціонистическаго, на почвѣ котораго онъ и желалъ бы построить для учащихся особый «катехизисъ»,—такой, гдѣ для обмана простодушной публики тамъ и сямъ фигурируютъ и христіанскіе термины, и христіанскіе, повидимому, принципы, въ которые, однако, въ дѣйствительности облечены обычно мысли совершенно другого порядка... Авторъ постоянно говоритъ яко бы отъ имени новѣйшихъ современныхъ научныхъ открытій, какъ чего-то непреложнаго и непререкаемаго... Но каковы эти эволюціонисти-ческія открытія, какова именно ихъ дѣйствительная цѣнность, это мы уже знаемъ изъ обширной нротивоэволюціонистической литературы. ІІротивохристіанскія теченія приходятъ, кричать о себѣ, но... въ концѣ концовъ уходятъ, пропадаютъ безслѣдно,
навсегда, а оспариваемое ими христіанство остается незыблемымъ. И «единая, святая, соборная Церковь», о которой, какъ замѣтилъ о. I. Л. Янышевъ (см. Церк. Вѣдом.» за 1909 г., № 28, стр. 286), «въ катихизисѣ Лоджа и рѣчи быть не можетъ» и нѣтъ,—эта Церковь, пренебрегаемая англійскимъ авторомъ, въ свою очередь, будетъ непоколебимо существовать и впредь, когда даже самое имя Лоджа будетъ забыто... Встрѣчающіяся по мѣстамъ въ его книгѣ хорошія и здравыя мысли, какъ случайныя и не гармонирующія съ общею ея тенденціею, теряютъ свое значеніе и потому не могутъ сколько-нибудь существенно говорить въ пользу автора, катихизисъ котораго является для православнаго христіанскаго общества совершенно непріемлемымъ, какъ книга вредная и противо-хри-стіанская...
Появленіе подобнаго фальшиваго «катехизиса»—во истину «знаменіе времени»!.. Знаменіе безконечно печальное, когда, напр., изъ подъ пера «пастора» выходятъ книги (чит. «Die Entstehung des Christentums» von Paul Pflüger, Pfarrer in Zürich; Leipz. u. Ziir. 1910), въ которыхъ христіанство разсматривается лишь какъ «созрѣвшій плодъ на древѣ античнаго міра» (S. 27),—когда другой «пасторъ» же высказываетъ мысль, что христіанство «съ естественноисторическою необходимостью возникло изъ явленій экономическо-соціальной борьбы временъ римской имперіи, изъ вліянія греческой культуры и пророчески-мессіанскихъ представленій» (между прочимъ) «іудейскаго народа», такъ что I. Христосъ, какъ Личность, могъ быть и не быть—отъ этого дѣло не измѣнилось бы [см. сочиненія Alb. Kalthoff а, пастора «in Nickern—Südbranden-burg»: «Das Christusproblem», «Die Entstehung des Christentums» и др. въ новѣйшихъ изданіяхъ) (Kalthoff «не отрицаетъ существованія I. Христа», но признаетъ, что Его «вліяніе на образованіе христіанства было несущественно»)]... Послѣ этого уже меньше приходится удивляться появленію книгъ, хотя и ужасныхъ съ христіанской точки зрѣнія, но, по крайней мѣрѣ, написанныхъ не пасторами, не лицами, отъ которыхъ прежде всего требуется искренняя преданность христіанской религіи, а лишь учеными, профессорами: напр., Лоджемъ или Arthur’омъ Drews Тшг («Die Chrystusmythe», Iena, 1909) и т. под. (ср. «Myth, Magic and Morals: a Study of Christian Origins» by Fred. Cornwallis Conybeare. London, 1909)... Печальное «знаменіе времени»!..
Да! Но это тѣмъ болѣе обязываетъ всѣхъ, дорожащихъ христіанствомъ, Божественною Личностью Спасителя нашего—
I. Христа, энергично и неустанно бороться съ антихристіанскими теченіями, съ антихристіанскн-настроснными лицами... Всякое промедленіе, а тѣмъ болѣе сознательное уклоненіе отъ этой борьбы было бы преступно и всецѣло—неизвинительно даже и въ ничтожнѣйшей степени... Caveant!..
Профессоръ Александръ Бронзовъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
