CC BY
37
Политическая социология
УДК 321
И. Н. Трофимова
ФАКТОРЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ1
В статье на основе анализа результатов мониторинговых социологических исследований, проведенных Институтом социологии РАН, рассматриваются основные факторы роста и ограничения, обусловливающие специфику гражданской активности россиян в современных условиях. Основное внимание уделено влиянию роста материального благополучия и связанного с ним улучшения социального самочувствия россиян, наблюдаемого на протяжении 2000-х гг., на их отношение к различным общественным и политическим институтам и практикам, к возможностям личного участия в общественно-политической деятельности. Делается вывод, что в современном российском обществе сложился достаточно устойчивый комплекс публичных институтов, институциональных взаимодействий и связанных с ними социально-политических установок, воззрений и поведенческих практик, которые составляют содержание сегодняшних отношений между властью и обществом в нашей стране. При сохранении базовых противоречий в виде отчуждения власти от общества, неравного доступа различных групп населения к процессу принятия социально значимых решений, тем не менее, текущая ситуация способствует углублению гражданской рефлексии и росту гражданской компетенции россиян.
Ключевые слова: российское общество, гражданское участие, гражданская активность, факторы, ограничения.
Массовые гражданские протесты начала 2010-х гг. стали знаковым событием в общественно-политической жизни страны. В российском публичном пространстве появились новые акторы, новые формы и практики коллективной самоорганизации, новые способы социально-политической коммуникации. Причины роста гражданской активности многие исследователи связывают с глобальными социально-экономическими, политическими, культурными и технологическими изменениями, получившими свое концептуальное осмысление в рамках теории модернизации. Центральным пунктом теории модернизации является положение, согласно которому экономическое развитие обусловливает последовательные и до некоторой степени предсказуемые изменения в культурной, социальной и политической жизни, а именно переход от абсолютных норм и ценностей к ценностям растущей рациональности, толерантности, доверия и участия (Inglehart, Baker, 2000, p. 19-21). Гражданское участие при этом воспринимается как необходимое условие демократизации и общественно-политической модернизации. Именно граждане, участвующие в демократическом процессе, формируют легитимную программу изменений, в которой и посред-
1 Исследование проведено в рамках проекта «Гражданский активизм и самоорганизующиеся практики: новые реалии» при финансовой поддержке РГНФ (грант № 14-03-00707).
© И. Н. Трофимова, 2014
ством которой насущные и наиболее значимые вопросы получают лучшую возможность для обдумывания, обсуждения и решения, чем при каком-либо другом режиме (Хелд, 2014, с. 429).
Между тем существует определенное противоречие между идеалами демократии и целями модернизации, с одной стороны, и теми объективными условиями, которые существуют в каждом отдельно взятом обществе, с другой. Именно данное противоречие, на наш взгляд, оказывает наибольшее влияние на динамику гражданской активности в наши дни. С одной стороны, речь идет о росте материальных, когнитивных и социальных ресурсов личности, способствующих ее самореализации в различных сферах жизни, в том числе в сфере общественной деятельности. В свою очередь это ведет к усилению в обществе настроений в защиту и развитие гражданских прав и свобод, что в целом способствует актуализации и укреплению институтов демократии. С другой стороны, распространение индивидуалистских ценностей ведет к снижению уровня социального и институционального доверия, что подрывает конвенциональные формы гражданского участия, которого сильная и устойчивая демократия требует от своих граждан. Политические институты, призванные выступать посредниками и выразителями интересов различных социальных групп, постепенно утрачивают связь с обществом, превращаясь в инструменты обслуживания частных и корпоративных интересов. По причине дисфункциональности современных политических институтов социальная энергия перенаправляется от конвенциональной политики в менее формальные, более добровольные и эффективные каналы (Putnam, 2000, p. 47).
Особое значение данные тенденции имеют для нашей страны, где демократическое представительство на протяжении всей ее истории по большей части носило формальный характер, и происходящие сегодня социально-политические изменения с особой остротой поставили вопрос о перспективах демократического развития российского общества. В начале 2010-х гг. в российское публичное пространство пришли новые группы граждан, ориентированные на рациональные модели социального действия и индивидуальный ценностный выбор, выходящие за рамки представлений о традиционных для России патерналистских отношениях между властью и обществом. В части российского истэблишмента появился запрос на политическую модернизацию, смыслом которой объявлялось становление предельно открытой, гибкой и внутренне сложной политической системы, адекватной динамичной, подвижной, прозрачной и многомерной социальной структуре, отвечающей культуре свободных, обеспеченных, критически мыслящих, уверенных в себе людей (Медведев, 2009, с. 1).
В данной статье на основе вторичного анализа результатов исследований, проведенных Институтом социологии РАН в 2014 г. в части социально-политической проблематики, рассматриваются основные факторы и ограничения, обусловливающие специфику гражданской активности россиян в современных условиях. При этом основное внимание уделено влиянию роста материального благополучия и связанного с ним улучшения социального самочувствия россиян, наблюдаемого на протяжении 2000-х гг., на их отношение к демократическим ценностям и перспективам гражданского участия.
Гражданская активность является одной из форм проявления социальной субъектности, в которой взаимодействуют как объективные факторы — социально-экономическое положение и социальные потребности, так и деятельность индивида с ее целями, ценностями, способами осуществления и результатами. Поэтому одним из важных аспектов изучения гражданской активности является анализ уровня жизни и социального самочувствия населения. Прямая зависимость социально-политической активности от уровня экономического благосостояния получила свою аргументацию, прежде всего, в либеральной идеологии, в рамках которой экономическая свобода рассматривается как необходимое средство к достижению свободы политической (Фридман, 2008, с. 31). Действительно, 2000-е годы стали временем стабилизации социально-экономической ситуации в стране, улучшения материального и финансового состояния граждан. За 1999-2014 гг. произошло резкое снижение основных показателей бедности. Доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума сократилась почти в три раза — с 28% в 1999 г. до 11% в 2012 г. (Российский статистический ежегодник, 2003-2013 гг. // http://www.gks. ги/). Повышение уровня экономического благополучия в обществе обусловил и рост социального оптимизма, о чем говорят не только динамика последних лет, но и распределение ответов респондентов в зависимости от уровня их материального положения (см. рис. 1).
55
58
39 Ш 4 2 ::: 17 43 4 30 2 15
Щ:; > || ш 1 ¡татаТТ^йЖ:
10 10 10
Ситуация нормальная, спокойная
Ситуация напряженная, кризисная
Ситуация катастрофическая
Затруднились ответить
□ среди всех опрошенных ЕЭ хорошее, очень хорошее □ среднее 0 плохое, очень плохое
Рис. 1. Оценка текущей ситуации в России в зависимости от уровня материального положения респондентов, %
Почти 40% россиян воспринимают сложившуюся на сегодня ситуацию в стране как нормальную, спокойную. Но среди респондентов с высоким уровнем материального положения таковых оказалось 55%, со средним — 42%, а с низким — всего 17%2. Противоположная ситуация отмечается в случае негативных оценок. Как кризисная, напряженная ситуация оценивается 30% респондентов с высоким уровнем материального обеспечения, 42% — со средним и 58% —
2 В данной статье речь идет не о классах, а о группах респондентов, субъективно оценивающих свое материальное положение как «хорошее», «среднее» и «плохое».
с низким. Россияне со средним уровнем достатка в равном соотношении (42%) оценивают ситуацию и как «нормальную», и как «кризисную». Значительная доля респондентов с хорошим и средним уровнем материального положения, оценивают текущую ситуацию в стране как напряженную и кризисную, что говорит о неустойчивом характере социального оптимизма, о низкой степени уверенности россиян в завтрашнем дне. Нарастание негативных тенденций проявляется, прежде всего, в оценках динамики и масштабов социальных изменений. Даже среди хорошо обеспеченных граждан значительна доля тех, кто считает, что ситуация улучшилась лишь для узкого круга людей (40%), в целом среди россиян таковых оказалось всего 13%.
Очевидно, что социальный пессимизм концентрируется среди малообеспеченных, а социальный оптимизм, напротив, среди хорошо обеспеченных групп граждан. В данной связи возникает вопрос, в каком контексте возможна интерпретация уровня материального благосостояния как фактора роста или снижения гражданской активности. Как показывают результаты исследования, улучшение материального положения, действительно, ведет к росту запросов практически во всех сферах жизни (см. рис. 2).
100 80 60 40 20
и
и
о*
0
Н хорошее, очень хорошее □ среднее И плохое, очень плохое
Рис. 2. Сферы жизни, имеющие наибольшее значение для россиян в зависимости от уровня материального положения респондентов, %.
Для обеспеченных граждан характерно стремление к достижению максимальных результатов во всех сферах жизни, а не только в карьере, бизнесе или развлечениях, как это иногда принято думать. Однако хорошее материальное положение и стремление к финансовому благополучию еще не означает роста готовности россиян принимать активное участие в общественно-политической жизни страны. Если сравнивать отдельные сферы жизни, то наименьший интерес граждане всех обследуемых групп проявляют как раз к возможности общественно-политического участия. Отсутствие интереса подтверждается и тем, что россияне в целом равнодушны к изменениям в сфере гражданского участия и не отмечают в ней какой-либо динамики. Половина респондентов считают, что
возможности участия в общественной и политической жизни остались прежними, и какого-либо серьезного различия в данном вопросе между представителями различных слоев не отмечается. На наш взгляд, уровень материального и финансового благополучия может рассматриваться как фактор гражданского участия только во взаимодействии с другими факторами и в контексте текущей социально-политической и экономической ситуации.
Все последние годы в массовом сознании происходил внешне малозаметный отбор ценностных приоритетов, в ходе которого ценности демократии и прав человека стали перемещаться на периферию общественного внимания. За годы реформ число россиян, убежденных в важности демократических процедур для организации в обществе нормальной жизни, за период с 2001 по 2011 гг. сократилось с 51% до 44% при сохранении значительной доли «не определившихся» — 36% (Двадцать лет..., 2011, с. 184). Текущая ситуация также показывает неустойчивость социально-экономического положения основной массы населения. Поэтому ожидания в плане повышения гражданской активности россиян в связи с некоторым ростом материального благополучия вряд ли могут считаться обоснованными. Сложившаяся ситуация говорит, скорее, о недостаточном уровне материального благополучия, о неуверенности в завтрашнем дне, о скептическом отношении к сфере общественно-политической активности. Удовлетворение того, что называют основными потребностями, исследователи даже не склонны интерпретировать как что-то материалистическое, но скорее как вопрос выживания и человеческого достоинства (Валлерстайн, 2003, с. 165). Материалистический детерминизм никогда не был убедительным методом для характеристики неимущих классов, а в иерархической системе, основанной на индивидуальных различиях в доступе к капиталу, является не очень убедительным и в отношении средних классов.
Таким образом, отмечаемая либеральными авторами связь между социально-экономическим ростом и гражданской активностью не является настолько очевидной, по крайней мере, применительно к современному российскому обществу. Две трети респондентов отметили, что в течение последних двух лет они не принимали участия в деятельности каких-либо общественных организаций, объединений и сообществ. Чаще всего респонденты оказывались участниками интернет-сообществ (10%), ассоциаций соседей или товариществ собственников жилья (9%), профсоюзов (8%), благотворительных (6%), студенческих (5%) или ветеранских (3%) организаций. Среди возможностей, которые привлекают в общественно-политической деятельности, россияне в первую очередь отмечают возможность защиты своих прав и прав своих близких и общение с людьми с теми же ценностями и убеждениями. В целом, можно сказать, что в структуре возможностей коллективные ценности продолжают пользоваться большей поддержкой, нежели ценности самовыражения и индивидуального роста. Все это говорит о том, что увеличение материальных, когнитивных и социальных ресурсов личности, на которые обращал внимание Р. Инглхарт, само по себе не является достаточным фактором роста гражданской активности. Не менее важным фактором является структура социально-политических возможностей, существующая в обществе в данный момент, которая осознается гражданами
одновременно как условие и перспектива своего участия в общественно-политической деятельности.
При рассмотрении причин, по которым россияне не участвуют в гражданских акциях, в первую очередь обращает на себя внимание неверие, что это может принести какую-то общественную пользу (26%). Меньшую роль играют причины индивидуального характера — отсутствие интереса (15%), времени (11%) или обеспокоенность преимущественно собственными проблемами (12%). Наконец, низкий уровень институционального доверия, т. е. отсутствие в стране публичных институтов (7%), организаций (6%) и лидеров (8%), которым можно было бы доверять, также является мотивом для отказа от участия в общественно-политической деятельности. Низкий уровень институционального доверия самым негативным образом сказывается на уровне гражданской активности в нашей стране еще и потому, что среди россиян достаточно сильны традиции именно организованного участия и слабо развиты формы коллективной самоорганизации. Об этом, в частности, говорят ответы на вопрос «Какое объединение людей с такими же взглядами и убеждениями, как у Вас, но разной формы организации — официально зарегистрированной и неформальной — Вы бы поддержали?» 25% респондентов готовы присоединиться к официально зарегистрированной организации и только 5% — к неформальной. При этом 35% опрошенных оказались не готовыми присоединиться к какой-либо организации, даже несмотря на сходство взглядов и убеждений.
Таким образом, существует достаточно серьезное противоречие, ограничивающее рост гражданской активности среди россиян. С одной стороны, традиции общественно-политической деятельности в нашей стране предполагают преимущественно организованные, формализованные виды участия, с другой стороны, уровень доверия к ним и готовность населения принимать в них участие становятся все ниже, но в то же время пока не сложилось устойчивое доверие к низовым формам самоорганизации. Речь идет, прежде всего, о тех политических и общественных организациях, чьи функции непосредственно связаны с представительством и защитой прав и интересов различных социальных групп и слоев. Как показывают результаты исследования, именно данные структуры в настоящее время испытывают крайний дефицит доверия со стороны граждан, причем независимо от уровня их материального положения (см. рис. 3).
Респонденты с высоким уровнем материального благополучия демонстрируют самый высокий уровень поддержки и доверия государственным и общественным институтам. С одной стороны, это говорит о том, что чем выше уровень материального и финансового благополучия, тем увереннее чувствуют себя граждане в отношении с государственными и общественными структурами. Люди экстериоризируют свои ощущения и переживания на отношения с другими людьми и общество в целом. С другой стороны, это говорит о сути существующего в современной России социально-экономического и политического порядка. Видимо, пока рано говорить о том, что среди так называемого российского среднего класса, в данном случае без учета его специфики, зреют какие-то новые более перспективные и передовые формы и модели его взаимоотношений с властью. Скорее, можно говорить, что в целом российский сред-
80
□ Среди всех опрошенных хорошее, очень хорошее □ среднее И плохое, очень плохое
Рис. 3. Уровень доверия государственным и общественным институтам в зависимости от уровня материального положения респондентов, %
ний класс достаточно прочно встроен в существующую систему производства и распределения. Следовательно, протестные выступления «сетевых хомячков» и «рассерженных горожан» трудно назвать осознанным политическим действием, что подтверждается отсутствием у лидеров гражданских акций, даже наиболее резонансных из них, какой-либо стройной системы социально-политических взглядов и основанных на ней конкретных целей и задач, способных привлечь широкие массы.
Если рассматривать политическую и общественную деятельность как разные формы гражданской активности, то обращает на себя внимание минимизация сферы политического участия, фактическое сведение ее к участию в выборах в качестве избирателя. На это указали 41% респондентов. При этом в работе органов местного самоуправления заинтересованы всего 6% респондентов, а в деятельности политических партий и того меньше — 5%. В то же время сфера общественной активности представлена большим числом и разнообразием направлений — от творческих до благотворительных (см. рис. 4).
Как видно из рисунка, наибольшей симпатией и поддержкой среди россиян пользуются благотворительные и волонтерские движения и организации, цель которых заключается в оказании конкретной помощи нуждающимся людям, прежде всего, детям, инвалидам и попавшим в чрезвычайные ситуации гражданам. Пожалуй, наиболее ярким примером тому стала организация гуманитарной помощи во время масштабных лесных пожаров 2010 г Показательными оказались и представления россиян о том, кто должен организовывать сбор и распределение гуманитарной помощи. По мнению россиян, мероприятия, организованные федеральными органами власти, являются малоэффективными, когда речь идет о проблемах и судьбах отдельных людей. Гораздо лучше с подобными ситуациями могли бы справиться именно общественные организации и местные власти.
Помощь больным детям, инвалидам
Волонтерские движения
Помощь бедным, бездомным людям
Экологические движения
Защита памятников истории и культуры
Защита трудовых прав граждан
Борьба с коррупцией
Общественный контроль над проведением выборов
Добровольные народные дружины, казачество Восста новление традиционных христиа нских ценностей
Против наплыва мигрантов Интернет-сообщества Движения «одного требования» Объединения спортивных болельщиков и фанатов Защита гражданских прав и свобод Этнические диаспоры Защита прав меньшинств Протестные музыкальные рок-фестивали, концерты
0 С симпатией, готов поддержать □ Негативно
Рис.4. Отношение россиян к деятельност
ШМШ^^М 34 ШЖ88Ж
37 1шжш
35 2///Ш3Ш//А
шт\\\\ш\\\\\\\\\ш 34 зш/латшл
■ШМ 44 Щ///ШШЖ
■ШМ 35 13ШШШШШ
33 13У//////////ЖЖШ//А шш^т 37 1
45 \8Ш////ШШ//А
3П 27 28 35
35 \.-ь.-^ЩЩШ4!ШШШ
^ 70 ^ 24 I Ш 24 .-23-
□ С интересом, но поддерживать не готов ЕЗ Ничего о них не знаю
различных общественных объединений, %
Напротив, наименьшей поддержкой и симпатией пользуются движения, направленные на защиту интересов и прав отдельных категорий граждан, опосредованных какой-то нормативно-правовой ситуацией. Речь идет, например, об ущемлении прав отдельных социальных меньшинств или этнических диаспор. Россияне также проявляют значительный интерес к таким видам общественной деятельности, как осуществление контроля над проведением выборов, добровольные народные дружины, движения «одного требования», защита трудовых прав и гражданских прав и свобод, борьба с коррупцией, хотя и не готовы лично в них участвовать. В связи с этим можно предположить, что по мере роста правовой культуры и правосознания россиян уровень поддержки данных направлений общественной деятельности также будет увеличиваться. Также можно отметить, что уровень симпатии и поддержки конкретного движения во многом зависит от того, насколько известны в обществе его деятельность, цели, задачи. Поэтому перспективы развития того или иного движения связаны еще и с доступностью соответствующей информации.
Сравнение представлений россиян о различных формах общественно-политической активности свидетельствует о достаточно существенном противоречии между реальным и потенциальным участием. Причиной тому является глубокий разрыв между традициями общественно-политического участия, носящими преимущественно коллективистский, конвенциональный, институциональный характер, и низким уровнем доверия публичным институтам, сложившимся в современном российском обществе. Речь идет, прежде всего, об институтах, призванных выражать, представлять и инкорпорировать интересы различных групп граждан в публичной политике. Недоверие представительным институтам обусловливает стремление граждан связывать свои интересы с деятельностью исполнительной власти. В известной степени можно говорить о складывании своеобразной вертикали доверия по аналогии с вертикалью власти, когда решение социально значимых задач россияне предпочитают видеть «сверху вниз», а не наоборот, начиная с низовой общественной самоорганизации или местного самоуправления. Этим объясняется, на наш взгляд, и сложившаяся в представлении россиян структура возможностей выражать и отстаивать свои интересы в публичном пространстве. Если в ответах на вопрос о возможности создавать различные политические общественные организации для представительства своих интересов соотношение пессимистов и оптимистов примерно равное (32-33%), то перспективы донести свои интересы до власти положительно оценивают 21%, а влиять на политику государства всего 12% россиян. При этом более обеспеченные слои населения больше уверены в том, что могут донести свои интересы до власти и даже повлиять на политику государства (см. рис. 5).
Граждане фактически признают, что в рамках общественной самодеятельности и самоорганизации они обладают определенной свободой социального творчества, но когда речь заходит о политическом участии и тем более о перспективе донести свое мнение до власти и оказать влияние на принятие властных решений, то оценка возможностей резко снижается. Все это затрагивает такие важные темы, как отсутствие реального гражданского контроля, распространение коррупции, отсутствие или закрытость информации, манипулирование общественным мнением и народным волеизъявлением — словом, все то, что в конце 2011 г. стало причиной массовых акций протеста, и что власть отчасти попыталась принять к сведению. Это еще раз подтверждает тезис о том, что политическое участие требует высокой информированности и компетенции, что, в первую очередь, доступно хорошо обеспеченным слоям населения. По крайней мере, как показывают данные рисунка, 24% респондентов с хорошим материальным положением считают, что они имеют возможность влиять на политику государства, а среди малообеспеченных таковых оказалось всего 3%.
Наличие возможности создавать различные политические и общественные организации для представительства своих интересов не решает проблему эффективности отстаивания и защиты гражданских прав. В целом можно сказать, что сложилась своеобразная пирамида, отражающая специфику социально-политического участия в нашей стране. В рамках закона граждане могут создавать самые различные общественные объединения и организации для выражения и защиты своих прав и интересов, но которые не могут конкурировать
Создавать неполитические организации и движения для выражения своих интересов
Хорошее, очень хорошее
Среднее
Плохое, очень плохое Создавать политические организации и движения для в ыражения св оих интересов
Хорошее, очень хорошее
Среднее
Плохое, очень плохое
Доносить до власти и отстаивать свои интересы
Хорошее, очень хорошее
Среднее
Плохое, очень плохое
Влиять на политику государства
Хорошее, очень хорошее
Среднее
Плохое, очень плохое
ЗУ
■■■■■■■■■■■■■■■!
ТТ-
■ ШУША
тно:
ЗУ
■У/Ш7Ш
ж:
ЕЗ Есть такая возможность □ Нет такой возможности ЕЗ Затруднились ответить
Рис.5. Оценка россиянами возможностей создавать объединения для представительства своих интересов и влиять на политику власти в зависимости уровня материального положения респондентов, %
с государственными структурами, и их деятельность оказывается не достаточно эффективной, по крайней мере, с точки зрения соотношения произведенных затрат и полученных результатов. Поэтому гражданская активность, действительно, часто носит характер борьбы, а не сотрудничества с государственными институтами. По крайне мере, об этом говорят акции, направленные на защиту Химкинского леса, движение «За честные выборы» и многие другие. Конечно, есть и примеры плодотворного сотрудничества гражданского общества и власти, но в основном это касается решения проблем низового уровня, местных сообществ. Власть открывает локальные возможности (территориальные, тематические, субкультурные) для разнообразных форм коллективной самоорганизации. В то же время локализация гражданской активности преимущественно на низовом, неформальном уровне ведет к дальнейшему отчуждению власти от общества.
Таким образом, в современном российском обществе сложился достаточно устойчивый комплекс публичных институтов, институциональных взаимодействий и связанных с ними социально-политических установок, воззрений и поведенческих практик, которые составляют содержание сегодняшних отношений
между властью и обществом в нашей стране. При сохранении базовых противоречий в виде отчуждения власти от общества, неравного доступа различных групп населения к процессу принятия социально значимых решений, тем не менее, текущая ситуация способствует углублению гражданской рефлексии и росту гражданской компетенции россиян: как за счет политической активности наиболее обеспеченной их части, так и за счет разнообразных практик общественной самоорганизации большинства населения.
Литература
Валлерстайн И. После либерализма. М.: Едиториал УРСС, 2003. 256 с. (Wallerstein I. Moscow: Editorial URSS, 2003. 256 p.).
Российский статистический ежегодник, 2003-2013 гг. (Russian Statistical Yearbook, 20032013 // http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/publications/cata-log/doc_1135087342078) (date of access: 30.04.2014).
Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических замеров / под ред. М. К. Горшкова, В. В. Петухова, Р. Крумма. М.: Весь мир, 2011. 325 с. (Twenty years of reform through the eyes of Russians: the experience of long-term of sociological measurements / eds M. K. Gorshkov, V. V. Petukhov, R. Krumm. Moscow: Ves' mir, 2011. 325 p.).
Медведев Д. Россия, вперед! // Российская газета. 2009. 11 сентября. № 4995 (171). С. 1 (MedvedevD. Russia, Forward! // Rossiyskaya Gazeta. 2009. September 11. N 4995 (171). P. 1).
Фридман М. Капитализм и свобода. М.: Новое издательство, 2006. 240 с. (Friedman M. Capitalism and Freedom. Moscow: Novoye izdatel'stvo, 2008. 240 p.).
Хелд Д. Модели демократии. 3-е изд. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2014. 544 с. (Held D. Models of Democracy. 3rd Edition. Moscow: ID «Delo» RANEPA, 2014. 544 p.)
Inglehart R., Baker W. E. Modernization, cultural change, and the persistence of traditional values // American sociological review. 2000. Vol. 65. February. P. 19-51.
Putnam R. D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. NY: Simon & Schuster, 2000. 541 p.
