CC BY
290
ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ И ХАРАКТЕР ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В СОВРЕМЕННОМ КЫРГЫЗСТАНЕ
Бактыхан ТОРОГЕЛЬДИЕВА
кандидат исторических наук, доцент Академии управления при Президенте Кыргызской Республики (Бишкек, Кыргызстан)
Ныне Кыргызстан переживает достаточно сложный период своего развития. Изменения в сфере культуры, в экономике и государственно-политическом устройстве затронули все стороны жизни общества, причем эти процессы часто протекают болезненно, сопровождаются серьезными, а порой и жестокими социальными потрясениями. Существенный компонент динамики социальных преобразований, направленных на становление рыночных отношений в республике, — постоянная трансформация ценностей, на которых построено мировоззрение людей, выросших в традиционном, а затем и в советском обществе. В связи с этим возник закономерный интерес к поиску адекватных объяснений процессов, происходящих в политической культуре страны. Попытаемся проанализировать основные факторы, влияющие на формирование и характер политической культуры кыргызского народа, которая являет собой непрерывно обогащающуюся и усложняющуюся структуру.
Проблема формирования и совершенствования политической культуры иного типа — более адекватной демократическому направлению в развитии Кыргызстана — весьма актуальна для кыргызского народа. Необходимо переосмыслить ее с позиций зарождающихся в республике новых демократических ценностей. Это особенно важно в современных условиях, когда процессы глобализации и демократизации включают в политическую жизнь новые, неактивные ранее слои населения.
Политическая культура представляет собой достаточно устойчивый феномен. Она, как и культура вообще, система, в наименьшей степени подверженная изменениям. Ее основная функция — воспроизводство образца и обеспечение на этой основе преемственности политической жизни социума, поддержание общества как системной целостности. В то же время адаптация общества к изменяющимся условиям, фундаментальные преобразования политической жизни и всей социальной системы невозможны без глубокой трансформации политической культуры. Поэтому в каждой конкретной ситуации она представляет собой своеобразный синтез моментов формирования, функционирования и развития, что позволяет рассматривать ее не как застывшую, а как динамичную систему.
Наиболее существенно политическая культура изменяется в переходные периоды революционных преобразований или реформирования общества и государства, когда происходят определенные ценностные и идеологические сдвиги в массовом сознании, обусловленные резким изменением привычной политической практики. В моменты радикальных социальных преобразований и слома прежней политической системы возникает возможность включения новых образцов в систему политических культур, но этот процесс идет сложно и противоречиво.
Политико-культурные трансформации, которые произошли и происходят в суверенном Кыргызстане, показывают, что политическая культура его народа — как и во всех постсоветских государствах — носит смешанный, поляризованный и сегментированный характер. Она характеризуется различными ценностными факторами, противоречиями между традиционализмом и модернизмом, светскими и религиозными ориентациями, элитарной и массовой культурой, расхождением между субкультурами городского и сельского населения, столичного и провинциального электората. Сегментирован-ность современной политической культуры кыргызского народа связана с тем, что она формируется на основе ряда факторов.
Первый и главный из них — современная отечественная политическая практика, которую формируют нормативные акты и социально-политическая действительность. В современной КР имеются группы, требующие, чтобы ее государственное устройство основывалось на традициях, то есть использовалось историческое деление кыргызов на правое и левое крыло; другая часть ориентирована на исламские ценности, третья — на модернизацию республики на светских основах.
Второй фактор — этническая традиция. Политическая культура любого общества, тем более с устойчивыми многовековыми традициями, развивается на основе преемственности. Американский политолог Л. Пай считал, что именно политическая культура обеспечивает смысл, форму и предсказуемость политического процесса. Это понятие наглядно выявляет, что «традиции общества, дух его общественно-публичных институтов, эмоции и коллективный разум его членов, равно как и стиль, то есть действующий кодекс поведения его лидеров, — не случайные продукты истории, а взаимосвязанные части единого целого, образующие реальную цепь взаимоотношений»1.
Кыргызской политической культуре тысячелетиями был свойственен патриархальный тип с устойчивой ориентацией на ценности племени, а также харизматический тип власти, когда ажо, каган — правители государства или правители родов — бии и манапы — выбиралась по заслугам и способностям, умению защитить и прокормить народ в условиях суровой кочевой жизни. На каждом историческом этапе, когда менялось политическое устройство государств, куда входили кыргызы, племена и роды (уруу) выступали социальной основой и внутренним регулятором родовых отношений. После 1293 года с потерей государственности кыргызы имели подданническую и подчиненную политическую культуру. Но при этом неизменной оставалась родовая самоидентификация кыргызского народа (мы — они), базирующаяся на сохранении внутренних социальных связей.
В течение семидесятилетнего советского периода представители всех родов проживали по всей территории современного Кыргызстана. В ходе приобщения к советскому строительству и культуре, политическая самоидентификация кыргызского народа была связана с СССР. При этом социальная родовая самоидентификация кыргызов сохранялась главным образом в сельской местности (где проживала основная часть этноса) и была инкорпорирована в советскую систему управления.
В суверенном Кыргызстане функции институтов политической самоидентификации его народа стали выполнять институты родовой самоидентификации. Это объясняет, почему в современной политической культуре кыргызского народа традиционализм выступил на первый план.
Сегодня среди самих кыргызов совокупность сохранившихся этнических традиций получила название «кыргызчылык». В это понятие стали включать и свод правил, в основе которого лежат гипертрофированно идеализированные национальные традиции и
1 Pye L.W. Introduction: Political Culture and Political Development. B kh.: Political Culture and Political Development / Ed. by L.W. Pay, S. Verba. Princeton, 1965. P. 7.
культурные особенности кыргызского этноса, включая санжыра и другие генеалогические предания. Творческая интеллигенция предпринимала попытки признать его в качестве основы формирования общественных отношений и правил поведения не только в быту, но и в политике. Сегодня в столице, например, шоу-концерты известных эстрадных артистов во Дворце спорта, вмещающем около 3-х тыс. зрителей, обычно начинаются на 30 минут или 1 час позже указанного в билете времени; опоздание приглашенных на тои и аши (сабантуи) — на один или два часа; проведение региональных совещаний и семинаров не в назначенное время считается нормой. И все это объясняется понятием «кыргыз-чылык». На наш взгляд, именно эти «традиции» прививают безответственность, иждивенчество и оправдание различных ошибок политического и экономического характера. Парадоксально, что термин «кыргызчылык» «с пониманием» воспринимают и представители других этносов и конфессий республики.
Третий фактор — советский опыт, именно тогда формировались современные ключевые политические идеи, а также ценности, и, наконец, в основном и современная отечественная политическая элита. Более того, некоторые элементы советской культуры были превращенной формой традиционной культуры, адаптированной к условиям XX века.
Суверенная Кыргызская Республика восстала из руин советского государства, а ее население приняло новую власть традиционно по наследству, как продолжение советской власти, доверие к которой перешло к новому государству. Избрание А. Акаева президентом объяснялось тем, что он воспользовался доверием кыргызского народа к советской власти: ведь он входил во властные структуры периода СССР, и этот выбор был авансом доверия. Кандидатура А. Масалиева отождествлялась с образом КПСС, которую после распада Советского Союза характеризовали как зло, поэтому он не прошел на выборах. С другой стороны, по мнению Н. Омарова, активность национально-демократических объединений и скрытый конфликт региональных элит в лице А. Масалиева и М. Шерим-кулова (первый и второй секретари ЦК Компартии Киргизии, представляющие Юг и Север республики соответственно) осенью 1990 года привели к власти А. Акаева, казавшегося в то время наиболее приемлемой кандидатурой на пост первого президента КР2. В результате такое наслоение факторов способствовало приходу к власти «демократа», которого поддерживала модернизированная, урбанизированная и русифицированная элита северных кланов.
В этот период кыргызскому народу была свойственна подданническая (зависимая) политическая культура, характеризовавшаяся доверительным, пассивным и отстраненным отношением большинства к меняющейся политической системе. Напомним, что зависимая политическая культура отличается большей заинтересованностью в деятельности властей. Граждане такой культуры имеют свое представление о власти, но покорны ей даже при негативном характере ее работы. При таком типе политической культуры граждане не надеются личным участием изменить что-либо в деятельности власти, воспринимают ее как данное и неизменное.
Важный и определяющий фактор — российский опыт, который практически «копируется» кыргызской политической элитой. Многие нормативные акты постсоветского периода являются фактической копией законов РФ.
Следующий фактор — зарубежный опыт и политическая культура, главным образом западная. Модернизация кыргызской политической культуры — предпосылка и в то же время следствие формирования политических институтов. Как страна догоняющей или вторичной модернизации Кыргызстан заимствует западные культурные образцы
2 См.: Омаров Н. Эволюция политических системы Кыргызстана в 90-е годы XX — начале XXI веков: итоги и перспективы демократического строительства [www.omarov-nur.narod.ru], 2002—2003.
ценностей, институтов и в политической сфере. Эти образцы придают политической культуре кыргызского народа определенное качественное своеобразие.
Сегодня европейско-американские «образцы» заимствуются и осваиваются хаотично, бессистемно, вслепую. Этот процесс необходимо корректировать, отбирая, что именно привьется и прорастет на кыргызской почве.
Крушение советского строя сопровождалось в республике либерально-демократической риторикой, и казалось, скоро будет создан обновленный суверенный Кыргызстан, который войдет в семью цивилизованных народов, быстро освоит и усвоит западные базовые ценности и идеалы, впитает либерально-демократическую гражданскую культуру. Однако этого не произошло.
Ныне уже очевидно, что одним из серьезных факторов политического процесса в Кыргызстане становится также исламская религия, оказывающая все большее влияние на общество. Социальные причины политизации ислама кроются в трудностях экономического переустройства, в снижении социального статуса целых общественных слоев, в росте влияния организованной преступности и разочарованности людей многими аспектами действительности. В этих условиях граждане республики приходят к выводу, что возможный выход из создавшейся ситуации — возврат к этноконфессиональным ценностям, утраченным в советский период.
При растущей социальной несправедливости и моральной деградации стали находить критерии справедливости в исламе, все чаще апеллируя к мусульманским политическим лозунгам. Ислам уже начали рассматривать как фундаментальное мировоззрение и образ жизни. Автор согласен с исследователем К. Маликовым, который отмечает: «.. .общественное сознание народов Центральной Азии одновременно является субнациональ-ным, национальным и наднациональным. Другими словами, они идентифицируют себя в зависимости от обстоятельств как представители определенного племени или народа (узбеки, кыргызы, таджики), или как центральноазиаты, или как тюрки (исключая таджиков), и, конечно же, как мусульмане»3. Действительно, в кыргызском обществе можно наблюдать тройственную самоидентификацию: принадлежность к этносу, к племени, к исламу.
Ислам остается одним из важнейших элементов кыргызской этнокультурной идентичности наряду с принадлежностью к единому этносу, государству, общему историческому прошлому и языку. Для кыргызского социума характерно отождествление этнического и религиозного начал, поэтому в общественном сознании кыргызов этнические традиции очень часто воспринимаются как мусульманские, а мусульманские традиции как этнические.
Такая конфессионально-культурная идентификация кыргызского народа имела место со времен принятия ислама (примерно с начала XVI в.), однако при советской власти подобная самоидентификация существовала неофициально, что способствовало усилению местного значения мусульманства.
Весьма важно и то, что с обретением независимости в среде традиционных мусульман Кыргызстана бытовало мнение о необходимости возрождать ислам как составную часть идейно-традиционного уклада жизни кыргызов, а также как часть государственной политики и идеологии, но не как религию в истинном понимании этого слова.
Сегодня большая часть населения республики, несмотря на прошлое жесткое давление атеизма, продолжает считать себя мусульманами. Не только основная масса населения, но и сформированная в годы советской власти культурная и политическая элита на бытовом уровне придерживается традиций ислама, а большинство ее представителей
3 Маликов К. Проблема религиозной идентификации Кыргызстана в условиях глобализации. Специально для Интернет-издания Tazar, 3 сентября 2007 [http://www.easttime.ru/analitic/3/6/120.html].
считают себя приверженцами ислама. Среди практикующих мусульман увеличилась доля людей с высшим образованием, в том числе политических деятелей, представителей милиции и вооруженных сил. Возросло участие подростков и молодежи в пятничных намазах в мечетях столицы и других городов республики.
Ныне двойная самоидентификация — кыргыз-мусульманин — полностью воссоздана и звучит столь же естественно, как араб-мусульманин или перс-мусульманин. Так, в середине 1990-х годов в КР мусульманами считали себя 95% кыргызов4.
Как известно, отношение к исламу в государствах Центральной Азии разное, учитывая, что в регионе исторически соседствовали две формы хозяйствования, два типа культуры: оседлая и кочевая. В Кыргызстане существует большая разница между югом республики с местами религиозного паломничества и восточными районами его северной части, где строгие исламские нормы лишь незначительно регламентируют жизнь.
Важной причиной активизации деятельности религиозных структур стали закрепленные в Конституции либеральные основы организации общества, где каждый вправе исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Деятельность религиозных структур осуществляется на территории КР на основе закона «О религии» от 1991 года (в редакции от 19 ноября 1997 г. № 79) и Указа президента о мерах по реализации прав граждан республики на свободу совести и верований, изданного в 1996 году.
В суверенном Кыргызстане стали открывать мечети, исламские школы, предлагающие общеобразовательное и религиозное обучение, широко публиковать религиозную литературу: собственно Коран, методические указания по его изучению. О возросшей исламизации жизни кыргызов свидетельствует паломничество (хадж) в Мекку; число паломников с каждым годом увеличивается. Поддержку мусульманству оказывают исламизированное население, частные лица, а также зарубежные государства, включая Саудовскую Аравию и Иран. В апреле 1993 года зарегистрирован Казыят мусульман КР, а 17 сентября того же года образовано Духовное управление мусульман республики. С этого периода началось массовое восстановление и строительство мечетей, открываются исламские духовные учебные заведения.
В начале 2002 года было зарегистрировано 975 исламских организаций и 1 212 объектов религиозного назначения: 918 заново построенных или отреставрированных мечетей в городах Бишкек, Ош, Нарын, Т алас и т.д.; 29 исламских учебных заведений, мусульманские газеты, фонды, центры, объединения5. Если в 1991 году в республике насчитывалось 39 мечетей, в 1997-м — 160, в 2000-м — 857, в 2001-м уже 1 395, то, по данным Госкомиссии по делам религии КР, в 2007 году действовало свыше 2 500, по данным муфтията, — 3 0006.
Нередко культовые здания строят и реконструируют на народные деньги, свою лепту вкладывает и государство. В Бишкеке, Оше и Караколе открыты медресе — мусульманские учебные заведения. В столице создан Исламский университет имени Xазрети Умара; в Оше — высшее медресе; в Ошском государственном университете — теологический факультет, в Токмаке — институт «Лугман аль Xаким». Кроме того, кыргызстан-цы обучаются в Бухарском медресе и Ташкентском исламском институте. Только в 2002 году 284 гражданина КР получали теологическое образование за рубежом, из них 80% — в Египте, Турции, Пакистане и Саудовской Аравии7.
Мусульманское духовенство республики заявило о себе широким участием в ее общественно-политической жизни: политических акциях, национальном движении, печатных и
4 Слово Кыргызстана, 15 июля 1995.
5 См.: Диалог культур и религий — гарантия мира и стабильности // Материалы «круглого стола», посвященного 50-летию КГПУ им. И. Арабаева. Б., 2002, С. 5.
6 См.: Каниметов Э., Темишев Б. Политизация ислама в Кыргызстане и альтернативные проекты развития // Центральная Азия и культура мира. Б., 2007. Специальный выпуск, № 1—2 (21—22). С. 105.
7 См.: Там же.
устных выступлениях. В 1991 году основана газета мусульман республики «Йыман», тогда же состоялся учредительный съезд представителей мусульман всех национальностей республики — Исламский центр. Стали широко отмечаться религиозные мусульманские праздники Курман айт и Орозо айт, официально объявленные выходными днями.
Стремлением к этноконфессиональной самоидентификации кыргызов воспользовались и представители нетрадиционных течений ислама. Летом 1992 года в городе Ош на деньги Саудовской Аравии началось строительство крупной ваххабитской мечети и медресе. К концу года ваххабиты открыли новую мечеть в Бишкеке, имамы которой объяснили, что они были вынуждены обратиться к ваххабитам, поскольку руководство республики не финансировало строительство.
На севере страны популяризация исламского фундаментализма сталкивается с серьезными препятствиями. Сказывается также проживание этнических меньшинств, что не позволяет исламским партиям создать движение, которое могло бы пересечь этнические границы. Высокий уровень грамотности, существенное влияние славянской, а ныне и западной культур, развитие рыночной экономики — факторы, удерживающие большинство местных кыргызов от участия в фундаменталистском движении.
В регионах страны, прежде всего в городах Ош, Джалал-Абад и Баткен, некоторые радикальные исламистские группировки добивались официальной регистрации от Министерства юстиции. В городе Ош и вокруг него, где, по официальным данным, действует свыше 1 000 мечетей, заметно влияние фундаменталистской идеологии, главными носителями которой являются проживающие там узбеки, а также проникающие агитаторы из Т аджикистана8. В 1996—1997 годах в республике вели пропаганду за создание исламской партии.
Развитие КР за последние десятилетия свидетельствует, что мусульманство оказывает устойчивое влияние и на политический процесс, роль ислама возрастает в конфликтных ситуациях как внутри общества, так и при напряженности в отношениях между верующими мусульманами и светскими режимами.
Из всех республик региона именно КР оказалась сегодня наиболее благоприятной для деятельности исламских религиозных миссионеров. Весьма активно, например, движение «Таблиги даават», основная задача которого — проповедничество; громко заявили о себе запрещенная радикальная политическая партия «Xизб ут-Тахрир», преследующая политические цели создания исламского государства, а также ваххабизм — религиозно-политическое течение, возникшее в Центральной Аравии (Неджде).
О резком росте религиозного сознания населения наглядно свидетельствуют результаты социологического исследования, проведенного Институтом стратегического анализа и прогноза при Кыргызско-российском славянском университете летом 2006 года в двух южных областях страны (Ошской и Джалал-Абадской), двух северных (Чуйской и Иссык-Кульской), а также в Бишкеке. Подавляющее большинство (90,7%) респондентов ответили, что верят в Аллаха (причем 87,9% из них имеют высшее образование); значительная часть (35,85%) полностью следует религиозным законам и постоянно исполняет мусульманские обряды; 69,7% опрошенных заявили, что соблюдают религиозные обряды, хотя и не всегда, а 88,65% сообщили, что имеют дома Коран9.
Результаты состоявшихся 10 июля 2005 года внеочередных выборов президента страны убедительно продемонстрировали качественные изменения, произошедшие в идеологических воззрениях граждан республики. В политических и идеологических предпочтениях основной массы электората наблюдаются сдвиги к религиозности. Аналитики отмечают, что состоявшиеся в 2005 году парламентские и президентские выборы показали,
8 См.: [http:www/ca-c.org//iornal/cac-1999/st.11_malashenko],
9 См.: Молдахметов Б. Религиозная ситуация в Кыргызстане: анализ и перспективы развития [http:// www.easttime.ru/analitic/3/6/120.html].
что впервые в истории суверенного Кыргызстана активисты партии «Xизб ут-Тахрир» вели агитацию за кандидата-мусульманина, исполняющего намаз, не только в мечети, но и в агитпунктах для избирателей. В результате он не только был выдвинут претендентом на пост президента страны, но и получил серьезную поддержку электората.
Другой, не менее важной тенденцией, проявившей себя в условиях смены власти в республике, стало намерение некоторых политиков и бизнесменов занять свободную нишу, создав политическую партию исламского толка, и затем по партийным спискам попасть в новый парламент. По словам инициаторов этой идеи, они уже наладили контакты с коллегами из Турции и ОАЭ10.
Таким образом, в 2005 году впервые за всю историю КР кандидатом на пост президента страны был зарегистрирован гражданин республики, сделавший ставку на свою религиозность. Также впервые граждане Кыргызстана, считающие себя мусульманами и регулярно исполняющие намаз, были широко вовлечены в предвыборную агитационную работу. Эти факты убедительно свидетельствуют о возрастании роли религии в государстве.
В республике постепенно закрепляется политический ислам, однако этот процесс носит сложный, противоречивый характер. С одной стороны, КР, начиная с ее первой Конституции, принятой в 1993 году, светское государство, и религия отделена от политики. С другой — в период обсуждения новой редакции Конституции в апреле и ноябре 2006-го были внесены варианты проектов Основного закона, в которых предлагалось изъять положение о светском государстве. Однако под давлением общественности в принятой на всенародном референдуме 21 октября 2007 года новой редакции Конституции страна осталась светским государством11.
Как можно убедиться, ислам оказывает влияние на социально-политические процессы, формирует ценностные представления людей, регулирует отношения между ними. В то же время в республике влиятельны силы, настаивающие на ограничении роли религии, на ее выводе из политической сферы. Очевидно, что наиболее оптимальный вариант решения этой дихотомии — компромисс между сугубо светским и исламским направлениями, учитывающий полиэтничность Кыргызской Республики, где проживает свыше 80 этносов. Насколько оперативно и прозорливо государство сумеет выстроить отношения с религией и будет проводить последовательную политику, настолько ислам как религия сможет стать фактором, стабилизирующим и укрепляющим общественное спокойствие в республике.
Кыргызстанское общество, переживающее период становления новых социальных структур и механизмов их самореализации, остается крайне зависимым от своего прошлого. Одной из главных особенностей процесса формирования политической культуры в современном Кыргызстане стали противоречия между исторически сложившимся пат-риархально-подданическим типом политической культуры его народа и системой демократических ценностей, которые предстоит утвердить в сознании граждан.
Политическая культура современного кыргызского народа сегментируется в процессе трансформации суверенного государства с переходом к рыночным отношениям. Е.В. Притчина отмечает, что изменение политической культуры имеет определенную логику и рамки, заданные, с одной стороны, ее качественным своеобразием, порожденным специфическим опытом политического развития страны, с другой — институциональными преобразованиями, проходящими под влиянием социального развития, и приобретением политическими акторами нового опыта. Эту трансформацию нельзя рассматривать и как однолинейный процесс перехода от традиционной системы ценностей к ценностям модерна. Она носит противоречивый и сложный характер, приводит к расширению и
10 См.: Роль религиозного фактора в Кыргызстане: Основные выводы и тенденции. Аналитика // Tazar,
6 июля 2007.
11 См.: Конституция Кыргызской Республики. Б., 2007.
усложнению культурного контекста политики, в котором устойчивые древние пласты продолжают существовать и оказывать влияние на новые культурные образования, что позволяет обществу развиваться, не утрачивая своей национальной идентичности12.
Анализ политической культуры кыргызского народа с точки зрения отнесения ее к традиционному и модернистскому показывает сочетание и этих элементов, правда при доминировании традиционалистических ориентаций. Если в качестве основных индикаторов модернизации общества рассматривать частную собственность как основу личной свободы, формирование и деятельность политических партий как объединений свободных граждан, обладающих схожими личными политическими интересами и целями, использование информационных технологий во всех сферах общественной жизни, в том числе во властной сфере, то и здесь придется констатировать догоняющее отношение кыргызского народа к модернизационному процессу.
Г. Алмонд писал, что наиболее глубокие расколы в политической культуре заставляют нас говорить о субкультурах. Они отличаются друг от друга несхожими базовыми ценностями, воззрениями, ориентациями и т.д.13 В. Розенбаум отмечает, что «фрагментированная политическая культура есть такая культура, в рамках которой у населения отсутствует прочное согласие относительно путей развития общества»14. Для них характерно преобладание парохиальной (патриархальной) политической лояльности над национальной, отсутствие легитимных и действенных процедур урегулирования конфликтов, острое недоверие социальных групп друг другу, нестабильные и недолговременные правительства.
В целом политическая культура кыргызского народа относится к подданническому типу с доминированием традиционных ориентаций, безразличным отношением к политической системе страны, что выражается в отсутствии реакции граждан на действия политических институтов, в отсутствии интереса к центральной власти и, наоборот, в заинтересованности политической жизнью на местах. Своеобразным показателем кыргызской политической культуры служит и традиционно низкий авторитет законности и права, что связано с низким уровнем образования в сфере права, незнанием механизмов действия власти. Сюда же следует отнести персональное восприятие всей системы власти в стране, где определяющими факторами являются личность, а не государственные институты, низкий уровень гражданского общества и неприятие людьми общественного контроля над властью (временами даже нравственное оправдание значительной частью населения произвола властей).
«Одновременное наращивание в системе политической культуры элементов модерна, традиционализма и архаики приводит к превышению меры ее сложности и стимулирует процессы дезинтеграции сверхсложного целого. Это создает возможность раскола политико-культурного пространства, формируя фрагментированную политическую культуру общества»15.
Исследование подтверждает гипотезу автора о том, что политические трансформации, которые произошли и происходят в суверенном Кыргызстане, показывают, что политическая культура кыргызского народа находится на стадии модернизации, носит смешанный, поляризованный и сегментированный характер. Она отличается различными ценностными приверженностями, противоречиями между традиционализмом и модернизмом, светскими и религиозными ориентациями, расхождением между субкультурами городского и сельского населения, столичного и провинциального электората.
12 См.: Притчина Е.В. Политическая культура в циклах российской модернизации. Барнаул, 2005. С. 6.
13 См.: Comparative Politics Today: A World View. Boston/Toronto: Little, Brown, 1974. P. 54.
14 Rosenbaum W.A. Political Culture. Basic Concepts in Political Science. N.Y.: Praeger Publishers, 1975. P. 37.
15 Глебова И.И. Образы прошлого в структуре политической культуры России. Автореферат дис. доктора полит. наук. М., 2о07. С. 25.
Еще раз подчеркнем: на современном этапе политическая культура КР характеризуется сегментированностью и поляризованностью, то есть предстает как совокупность субкультурных образований, отличающихся отношением к государственному устройству, к власти в целом, к проправительственным и оппозиционным партиям, а также способами политического участия, отношением к религии и т.д. Сегментированность определяется воздействием различных, часто таких противоречивых факторов, как современная политическая практика суверенного Кыргызстана, традиционная, советская, российская, западная, исламская модели политической культуры.
Политическую культуру кыргызского народа можно отнести к патриархальному и подданническому типам с преобладанием первого. В то же время формируется партиси-паторный тип политической культуры, свидетельствующий о заинтересованности кыр-гызстанцев в политическом участии в жизни страны.
Как показывает нынешняя ситуация, социальная разнородность и острая конфликтность групповых мировоззрений породили низкий уровень целостности кыргызской политической культуры, создали высокую фрагментированность культурного поля, то есть предопределили отсутствие культурной формы, способной интегрировать политически разнообразное сообщество.
Такие факты однозначно говорят о расколе политической культуры кыргызского народа, свидетельствующем об отсутствии в обществе базового ценностного консенсуса, что проявляется в противоположных позициях трайбалистов, исламистов, демократов, а также коммунистов, другими словами, «наших» и «не наших». Все это характеризует ее как внутренне расколотую, поляризованную культуру, ведущие сегменты которой противоречат друг другу по своим базовым и многим второстепенным ориентирам.
Необходимо преодолеть этот раскол и обеспечить органический синтез цивилизационно-культурного своеобразия страны с мировыми политическими тенденциями демократизации общества.
