CC BY
02024
МЕДИАЛИНГВИСТИКА
Том 11, № 2
МЕДИАЛИНГВОДИСКУРСОЛОГИЯ
УДК 81'42
Фактор дискурса в семантической неопределенности обратного машинного перевода медиатекстов
А. В. Иркова
Кемеровский государственный университет, Российская Федерация, 650000, Кемерово, ул. Красная, 6
Для цитирования: Иркова А. В. (2024). Фактор дискурса в семантической неопределенности обратного машинного перевода медиатекстов. Медиалингвистика, 11 (2), 209-223. https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.204
Статья посвящена исследованию смысловой неопределенности текстов правового и медийного дискурсов с помощью онлайн-программ. Объектом исследования являются конфликтогенные факторы, вызванные семантической неопределенностью в проблемных зонах машинного перевода медиатекстов с учетом лексической полисемии. Описаны предпосылки возможных конфликтных ситуаций при переводе текстов по правовой и экологической тематике. В ходе реализации поставленной цели применены как традиционные лингвистические, так и инновационные методики анализа (использование технологий искусственного интеллекта). Дана характеристика философской категории неопределенности по следующей методологии: 1) оценка смысловой неопределенности текстов обратного машинного перевода с учетом дискурсивного фактора; 2) сопоставление законодательных и медийных текстов на предмет их сходства с оригиналом после машинного перевода. При сопоставительном анализе учитывались следующие параметры: общее количество слов в текстах; сходство текстов в процентном отношении; наличие различающихся фрагментов. Показано, что дискурс, языковые средства реализации смысловой неопределенности оказывают существенное влияние на читательское восприятие текста. Сравнение двух дискурсов одной тематической направленности природопользования выявило влияние контекста (дискурса) и языка-посредника на степень переводимости текста. Установлено, что семантическая неопределенность и зона напряженности как конфликтогенные факторы зависят от качества переводческих программ. В проведенном исследовании учтена возможная погрешность, связанная с ограниченными возможностями используемых онлайн-программ. К перспективам изучения проблемных зон обратного машинного перевода относятся расширение источников эмпирического материала, привлечение других систем авто-
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2024
матизированного перевода, возможность применять результаты исследования в расширенном контексте «потенциальной конфликтогенности».
Ключевые слова: медиатекст, конфликт интерпретаций, фактор дискурса, смысловая неопределенность, обратный машинный перевод.
Постановка проблемы
В настоящее время одним из актуальных вопросов является проблема обратного машинного перевода медиатекстов с учетом дискурсивного фактора. Объектом данного исследования являются семантическая неопределенность и зона напряженности как конфликтогенные факторы. Как отмечает в своем диссертационном исследовании Н. В. Обелюнас: «...множественность и вариативность интерпретации в медиасфере являются следствием не только естественной конфликтности языка, но и особой, диалогичной, структуры массово-коммуникационной сферы, которая всегда предполагает наличие нескольких коммуникантов: журналиста, создающего текст и направляющего его на неопределенный круг лиц, и аудитории, интерпретирующей созданное произведение» [Обелюнас 2012: 7]. В предлагаемой статье предпринимается попытка выявить влияние дискурсивного параметра на восприятие текста читателем, установить предпосылки потенциальных конфликтных ситуаций на основе связи неопределенности и напряженности при машинном переводе.
Проблема непосредственного проявления конфликта представляет собой материал для другой статьи, написание которой включается в перспективы изучения феномена смысловой неопределенности. Вопросы понимания разнообразных текстов при проявлении лингвистической двусмысленности в машинном переводе — это мировая тенденция [Oakhill et al. 2019; Ferreira, Yang 2019], которая является одной из наиболее значимых для широкого спектра таких междисциплинарных направлений, как медиалингвистика [Bigne et al. 2020], юрислингвистика [Carney 2023] и т. п. Новизна работы заключается в сопоставлении правового и рекламного дискурсов.
В ходе наших исследований рассматривается весьма обширный массив правовых текстов природоохранной тематики (в объеме более 50 текстов), а также изучаются медиатексты по проблемам экологии (в объеме более 30 текстов). В данной статье для апробации методики исследования представлен анализ шести текстов экологической направленности (два текста — законодательные, четыре — рекламные). Правовой дискурс более консервативен, тяготеет к однозначности, а рекламные тексты многозначны и вариативны. При машинном переводе семантическая напряженность между формой и содержанием в процессе понимания приводит к неясности, двусмысленности, возникновению потенциальной конфликтной ситуации. В этом плане обратный машинный перевод (ОМП) и сравнение текстов на сходство являются теми технологиями, с помощью которых можно определить фрагменты смысловой неопределенности текста как фактора потенциального развития конфликта интерпретаций.
В научно-лингвистическом контексте на сегодняшний день особенно остро встают вопросы коммуникативных неудач при недопонимании или интерпретации [Muneer, Fati 2020; Isoaho et al. 2021] ввиду когнитивных, социально-культурных, психосоциальных или языковых различий. Конфликт интерпретаций представляет собой значимый уровень понимания (и/или непонимания, недопонимания), ко-
торый связан с интенциями автора и адресата. Для изучения этого процесса обратный машинный перевод (ОМП) служит средством для первичного установления зоны конфликта [Голев, Иркова 2023; Иркова 2023].
В статье акцентируется внимание на том, что перевод является познавательным процессом, поскольку «перевод как процесс — это создание особого вида вторичного текста, представляющего собой результат интерпретации переводчиком текста на исходном языке, который, в свою очередь, является результатом процесса языковой деятельности автора оригинала, осуществляемой в определенной социальной среде и в определенной коммуникативной ситуации, т. е. деятельности дискурсивной, и отражает определенную интерпретацию мира» [Петрова 2018: 137]. При этом позитивная интерпретация считается этапом понимания, а негативная интерпретация может послужить предпосылкой возникновения конфликта [Рикёр 2008].
В последние годы технологии искусственного интеллекта повсеместно применяются в фундаментальной науке, социально-гуманитарных исследованиях [А1-Йапууап, Azmi 2021]. В фокусе нашего внимания находится специфика языковой природы смысловой неопределенности медийного1 экологического и природоохранного текстов. Выбор четырех рекламных статей о туризме и двух законодательных статей в области особо охраняемых природных территорий Российской Федерации определен их смысловой соотнесенностью, так как рекламный дискурс не должен противоречить экологическому [Иванова 2015]. В очерченном плане дискурсивный (функциональный) анализ текстов позволяет наиболее глубоко оценить динамический процесс смыслообразования с точки зрения наличия и (или) отсутствия в них многозначных речевых единиц, а также рассмотреть условия порождения семантической двойственности с использованием современных цифровых технологий. Данная область исследования, на наш взгляд, изучена недостаточно. В статье анализируются тексты разных стилей и жанров (законодательная статья и медиатексты), которые демонстрируют разные степени переводимости при обратном машинном переводе.
Представленная тематика актуальна, так как связана с использованием искусственного интеллекта в журналистском образовании и может быть применена в методике преподавания русского языка как иностранного.
Цель настоящего исследования — оценка проблемных зон машинного перевода медиатекстов с учетом лексической полисемии. Ключевой задачей статьи является описание предпосылок возможных конфликтных ситуаций на основе связи неопределенности и напряженности при реверсивном переводе.
История вопроса
В русле научной традиции существует широкий спектр различных подходов к феномену неопределенности и конфликтности. Неопределенность и конфликтность имеют разную природу. Разнообразные аспекты, тематики изучаются математиками, философами, физиками, социологами, психологами, юристами, лингвистами и многими другими.
1 Ввиду широты используемых понятий отметим, что Е. А. Кожемякин выделяет такие виды медийного дискурса, как новостной, рекламный, промоцийный (РЯ) дискурсы; информационные, аналитические, журналистские дискурсы; идентифицирующий, репрезентирующий, идеологический дискурсы и многие другие [Кожемякин 2008].
Истоки очерченной проблематики смысловой неопределенности восходят к исследованиям в области логики и философии (труды Л. Витгенштейна [Витгенштейн 1958], Б. Рассела [Рассел 1999], Г. Фреге [Фреге 2008] и мн. др.). В философии Платона «неопределенность олицетворяет изменчивость, несовершенство, хаотичность материального мира» [Визир, Урсул 1976: 13]. Пути развития философского знания раскрывают современные подходы к пониманию концепта неопределенности [Дорож-кин, Соколова 2015; Соколова 2018]. Так, например, в работе [Карабанов 2017] описываются исследования, в которых неопределенность может выступать параметром ситуации, переживанием, детерминированным личностными характеристиками.
В русле томской философской школы и традиции В. В. Оглезнев и В. А. Суровцев формулируют тезис о неопределенности и контекстуальности содержания юридических понятий: «Мы не владеем изначально некоторым общим содержанием понятия, применяемого затем к разным случаям. Как раз наоборот, случаи применения термина, в котором выражено понятие, должны определять его содержание» [Оглезнев, Суровцев 2016: 98]. Разноплановые аспекты изучения семантической диффузии еще не подвергались системному анализу и требуют комплексного подхода.
В рамках зарубежной лингвистической науки представлены различные направления исследований неопределенности, которые охватывают с теоретико-исторической точки зрения вопросы семантической неоднозначности, раскрывают логические подходы к сверхоценочности, контекстуализму, эпистемическим теориям, вскрывают особенности лингвистической и семантической теории [Devos 2003; Shapiro, Snyder 2016; Feinmann 2021; Oyelade et al. 2022]. Широкая направленность конфликта интерпретаций связана с трудами ученых в рамках герменевтической методологии (работы Ф. Шлейермахера [Schleiermacher 2007]). Исследуется неопределенность как на уровне разнообразных дискурсов и текстов (медийных, юридических, художественных, религиозных и многих других), так и на уровне отдельных речевых единиц [Friedman 2017; Khan, Satti 2021]. В статье [Leffel et al. 2019], а также в других публикациях представлен обзор научных концепций, разработанных зарубежными исследователями. Изучаются интерпретации прилагательных, взаимодействия между неопределенностью и разговорной импликатурой. Результаты эксперимента показывают, что использование прилагательных с расплывчатыми значениями приводит к более противоречивой интерпретации текста.
Неопределенность в зарубежном и отечественном законодательстве, политическая интерпретация неоднозначности не остаются без внимания исследователей. Ученые приводят примеры того, что считается неопределенным в литературе; разрабатывают методы и критерии для определения предикатов, терминов в праве; определяют условия возникновения неопределенности и стараются отличить ее от знакомых семантических явлений [Binder, Fissell 2019; Escher 2019; Bosworth 2020]. Так, например, в работе [Dowding, Bosworth 2021] предметом исследования авторов становятся двусмысленность и неопределенность юридического языка. Авторами рассмотрены способы упрощения политического текста, в том числе устранение терминов в определенных контекстах.
Особого внимания заслуживают работы, посвященные неопределенности в медийных рекламных текстах по туризму [Nematovna 2023; Chang, Wang 2019]. В них подчеркивается, что многие вопросы, касающиеся моделирования процесса неопределенности, остаются открытыми для обсуждения.
Таким образом, сферу интересов языковедов в рамках современной зарубежной лингвистики составляет изучение двусмысленности в языке и речи (теоретические и прикладные исследования неоднозначности в тех или иных дискурсах, машинный анализ естественного языка; учебные разработки, содержащие рекомендации по устранению неопределенности в текстах различных стилей и жанров) [Блинова, Белов 2020: 778]. Обозначенное направление работ ученых акцентирует внимание на том, что смысловая неопределенность, как правило, считается коммуникативным препятствием. Вместе с тем для анализа неясной семантики используются как традиционные способы (семасиологический анализ, эксперимент, анкетирование, интерпретация текстов), так и современные лингвостилистические, лингвокультурологические и дискурсологические подходы. В зарубежных исследованиях обнаруживается ориентация на критерии того, что считать неоднозначным.
Сложная многоцветная палитра исследований на изучаемую тему раскрывается и в отечественной лингвистике, в частности в теории коммуникации, референции, коммуникативного синтаксиса, функциональной грамматики и т. п. Семантическая неопределенность также исследуется как при помощи традиционных способов, так и при использовании современных технологий [Золотова и др. 1998; Циманов-Сосин и др. 2022; Куличенко, Курченкова 2023]. Особо пристальный интерес вызывает рассмотрение проблемы семантической диффузии в контексте языковой картины мира или образа мира [Васильева 1989; Васильев, Васильева 2013]. Как отмечает Е. В. Падучева [Падучева 1996], в русской языковой картине мира неопределенность связана с субъектом. Это обстоятельство приводит к необходимости выявления и объяснения семантической роли как субъекта речи, так и жанра создаваемого текста.
Таким образом, в данной работе представлен вариант подхода к изучению смысловой неопределенности как фактора потенциальной конфликтогенности [Рикёр 2008]. Практическая целесообразность исследования заключается в том, что реверсивный перевод способствует обнаружению семантической неоднозначности лексики в рамках конкретного текста. Считаем важным подчеркнуть, что в научной школе «Социально-когнитивное функционирование языка» (руководитель — доктор филологических наук, профессор Н. Д. Голев), концепцию которой развивает настоящая статья, активно разрабатываются идеи множественности интерпретаций, транслятивной лингвистики в аспекте формирования механизма снижения рисков конфликтогенности, недопониманий и т. п. [Голев 2018; Голев 2022; Голев, Ким 2023].
В данной публикации смысловая неопределенность вслед за теориями Н. Д. Го-лева [Голев 2022; Голев, Иркова 2023] рассматривается как значимая стихийная часть естественного языка, которая в той или иной степени представлена в юридических, рекламных, художественных и многих других текстах.
Описание методики исследования
При исследовании языкового материала был использован комплекс методов: предварительная оценка текста на наличие семантической диффузии, дискурсивный анализ, обратный машинный перевод, сравнение текстов по схожести. Мате-
риалом для исследования выступили природоохранные и рекламные тексты, содержащие потенциал интерпретационного конфликта [Леонтьева 2020]. Основной корпус анализируемых материалов составляют два законодательных текста природоохранной тематики и четыре медиатекста.
1. Статья 1. «Основные понятия...» Закона Кемеровской области — Кузбасса от 6 февраля 2009 г. № 5-ОЗ «О туристской деятельности»2.
2. Статья 2. «Категории особо охраняемых природных территорий» Закона Новосибирской области от 26 сентября 2005 г. № 325-03 «Об особо охраняемых природных территориях в Новосибирской области»3.
3. «Шорский национальный парк. Галерея природных экспонатов»4.
4. «Зеленый Кузбасс: экологический туризм»5.
5. «В Шерегеше создадут особую экономическую зону с инвестициями более 40 млрд рублей»6.
6. «Сергей Цивилев: в Ку7бассе будет разработан уникальный для России туристический маршрут»7.
Также в качестве дополнительного материала привлекаются контексты из Национального корпуса русского языка8, данные Словаря русского языка (под ред. А. П. Евгеньевой)9, Толкового словаря русского языка С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой10.
Анализ материала и результаты исследования
Для реализации поставленной цели нами были изучены в аспекте переводимо-сти тексты природоохранного и медийного дискурсов. Выбранные шесть текстов были переведены с использованием Google11 на китайский и английский языки. Следующим шагом в исследовании было сравнение обратных машинных переводов с исходными текстами при помощи двух онлайн-программ. Первая программа опре-
2 Закон Кемеровской области — Кузбасса от 6 февраля 2009 г. № 5-ОЗ «О туристской деятельности» (принят Советом народных депутатов Кемеровской области 28 января 2009 г.). Электронный ресурс https://docs.cntd.ru/document/990308729.
3 Закон Новосибирской области от 26 сентября 2005 г. № 325-ОЗ «Об особо охраняемых природных территориях в Новосибирской области» (с изменениями и дополнениями). Электронный ресурс https://docs.cntd.ru/document/5419747?marker.
4 Шорский национальный парк. Галерея природных экспонатов. Туризм в Кузбассе. Электронный ресурс https://visit-kuzbass.ru/guide/gde-otdoxnut/shorskij-naczpark-galereya-prirodnyix-eksponatov.
5 Зеленый Кузбасс: экологический туризм. Туризм в Кузбассе. Электронный ресурс https://visit-kuzbass.ru/blog/zelenyij-kuzbass-ekologicheskij-turizm-v-regione.
6 Ганьшин, П. (2023). В Шерегеше создадут особую экономическую зону с инвестициями более 40 млрд рублей. Континент Сибирь. Электронный ресурс https://ksonline.ru/501485/v-sheregeshe-sozdadut-osobuyu-ekonomicheskuyu-zonu-s-investitsiyami-bolee-40-mlrd-rublej/.
7 Сергей Цивилев: в Ку2бассе будет разработан уникальный для России туристический маршрут (2022). Администрация Правительства Кузбасса. Электронный ресурс https://ako.ru/news/ detail/sergey-tsivilev-v-kuzbasse-budet-razrabotan-unikalnyy-dlya-rossii-turisticheskiy-marshrut.
8 Национальный корпус русского языка. Электронный ресурс http://www.ruscorpora.ru.
9 Евгеньева, А. П. (Ред.) (1999). Словарь русского языка: В 4-х т. Т. 1. А-Й. М.: Русский язык; Полиграфресурсы.
10 Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. (1999). Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. М.: Азбуковник.
11 Google Translate. Электронный ресурс https://translate.google.ru.
деляет сходство двух текстов в процентах12 [Колесников, Баженов 2017]. Во второй программе13 отображаются элементы, которые показывают близость двух текстов.
Результаты нашего исследования основаны на данных компьютерных программ сравнения изучаемых текстов. При сопоставительном анализе учитывались три параметра:
1) общее количество слов в текстах;
2) сходство текстов в процентном отношении;
3) наличие различающихся фрагментов.
Итоги сопоставления текстов представлены в табл. 1 и 2.
Следует отметить, что в актуализированных данных возможно присутствие погрешности, которая могла быть вызвана качественными характеристиками используемых программ. Как представляется, этот фактор существенно влияет на предположительный характер выводов о полученных результатах исследования.
Как видно из приведенных данных, наибольшая близость переведенного текста к исходному наблюдается у природоохранного текста (Текст 1, 71,07 %) и медиатекста (Текст 5, 73,63 %). Следовательно, они обладают высокой степенью понятности, которая изначально была задана их жанром. Далее по степени переводимости отмечаются Текст 2 (63,22 %), Текст 3 (64,08 %), Текст 4 (70,74 %), Текст 6 (66,46 %). При проведении процедуры обратного машинного перевода в качестве языка-посредника использовался английский (западногерманский язык индоевропейской языковой семьи).
Таблица 1. Машинный перевод с русского языка на английский и обратно, сравнение текстов на схожесть
Тексты Общее количество слов в текстах Сходство текстов, % Наличие различающихся фрагментов
1 197 71,07 51
2 322 63,22 120
3 645 64,08 202
4 632 70,74 176
5 227 73,63 67
6 225 66,46 63
Таблица 2. Машинный перевод с русского языка на китайский и обратно, сравнение текстов на схожесть
Тексты Общее количество слов в текстах Сходство текстов, % Наличие различающихся фрагментов
1 188 40,14 105
2 294 47,59 160
3 684 40,51 320
4 627 44,18 282
5 218 46,7 282
6 222 38,31 104
12 Web-инструмент. Электронный ресурс https://ciox.ru.
13 Сравнение текстов онлайн. Электронный ресурс http://text.num2word.ru/.
Исходя из представленных данных, отмечается наибольшая близость переведенного текста с исходным у двух природоохранных текстов (Текст 1 — 40,14 %; Текст 2 — 47,59 %) и у некоторых медийных текстов (Текст 4 — 44,18 %; Текст 5 — 46,7 %.). Далее по степени переводимости отображаются Текст 3 (40,51 %), Текст 6 (38,31 %). В обратном машинном переводе в качестве языка-посредника использовался китайский (ветвь китайско-тибетской языковой семьи).
Таким образом, по полученным результатам обнаруживается снижение сходства текстов в зависимости от языка-посредника, используемого в обратном переводе. На степень переводимости также весьма сильно влияет вид дискурсивной практики, который передается через машинный переводчик. В этой связи медийный дискурс обладает достаточно весомым потенциалом конфликта интерпретаций по сравнению с природоохранным дискурсом.
В качестве примера применения онлайн-программ для сопоставления исходного и переводимого текстов в рамках нашей методики мы ограничимся двумя текстами:
— медиатекст «Зеленый Кузбасс: экологический туризм» (рис. 1, а);
— юридическая статья «2. Категории особо охраняемых природных территорий» (Закон Новосибирской области № 325-ОЗ) (рис. 1, б).
Семантическая неопределенность лексики изучаемых текстов распределяется следующим образом.
Слова, словосочетания и фразы с высокой степенью потенциальной кон-фликтогенности: «оптимальный», «лучший», «заповедник», «водоем», «резервуар», «водохранилище», «горные вершины», «экологический туризм», «экотуризм» и т. д.
Слова, словосочетания и фразы с низкой степенью потенциальной кон-фликтогенности: «Горная Шория», «В настоящем законе», «инфрастуктура», «ознакомление», «посещение», «используемые» и т. д.
Обращение к сопоставительному аспекту при анализе текстов, проведенных через обратный машинный перевод, представляется важным с точки зрения фиксирования неоднозначных лексем, некоторых грамматических и синтаксических конструкций, несовпадающих элементов двух текстов. Следует уделить внимание анализу нескольких словарных дефиниций и их контекстной реализации («резервуар» — «водоем» — «водохранилище») [Шикалева 2011]. В обратном машинном переводе эти лексемы вполне могут служить компонентом, препятствующим однозначному толкованию. Искусственный интеллект не знаком с дискурсом, поэтому выбирает слово, выбивающееся из дискурсивного поля той или иной сферы.
Итак, резервуар — это «1. Вместилище для жидкостей и газов. 2. перен. Источник чего-л.»14.
Контекстная реализация 1 (правовой дискурс): Согласно Федеральному закону от 30.12.2009 № 384-ФЗ «Технический регламент о безопасности зданий и сооружений» (далее — Федеральный закон № 384-ФЗ) резервуары являются сооружениями, представляющими собой объемную, плоскостную или линейную строительную систему, имеющую наземную, надземную и (или) подземную части, состоящую из несущих, а в отдельных случаях и ограждающих строительных конструкций и предназначенную для хранения продукции15. В представленном контексте лексема
14 Евгеньева, А. П. (1999). Словарь русского языка: В 4-х т. Т. 1.
15 Федеральный закон от 30 декабря 2009 г. № 384-ФЗ «Технический регламент о безопасности зданий и сооружений». СПС «КонсультантПлюс». Электронный ресурс https://www.consu1tant.ru/
Результат сравнения:
Экспортировать в Word
ЗЕЛЕНЫЙ КУЗБАСС: ЭКОЛОГИЧЕСКИИ ТУРИЗМ
й-Кемеровске^ области располагаютсяьлмеш! пять особо охраняемых природных территорий федерального значения и 20 заказников и памятников природы регионального значения. Многие из них доступны для туристов круглый год.
Рассказываем о самых интересных природных уголках Кузбасса. Государственный природный заповедник <•
I на западном склоне одноименного хребта, в
самой высокой его части. Огромный-J 401 812 га, он расположен на территории сразу трех районов -0 Тисульского, Новокузнецкого и Междуреченского и занимает около 5% площади всей Кемеровской области.
Кузнецкий Алатау - это нетронутая природа. круКЕ^стально чистые реки, уникальные горно-таежные лесные массивы!, верховые болота, озера ледникового происхождения. На территории заповедника находятся истоки множества малых и больших рек - можно сказать, что это своего рода «рсзсрвуарводохванилиш^». питяыш^-шее всю речную систему Кузбасса.
Большую часть заповедника занимает тайга. Здесь растут сибирский кедр, ель, пихта, лиственница и сосна, редкие эндемичные цветы и травы -J золотой и маралий корень, венерин башмачок.
В числе со:
11 Вниз
ft Вверх
Статья 2. Категории особо охраняемых природных территорий* 1
1. С учетом особенностей режима особо охраняемых природных территорий на территории Новосибирской области создаются особо охраняемые природные территории следующих категорий:*"
1) особо охраняемые природные территории регионального значения:*"
а) природные парки:*!
б) государственные природные мкпповедп^кп/
в) памятники природы:*"
г) дендрологические парки и ботанические сады:*"
д) природнс^Нрекрелшюнные .чи.ик». г
е) лесные^парки:|(Подпункт дополнительно введен Законом НСО от 25.02.2021
2) особо охраняемые природные территории местного значения:*"
а) городские парки:*" _
б) природные пиII |||| щ^^^^Дые территории:*" В) Р' >'Р' *...........""' У*М1-Т»'и1у»НМГИЧ1ЫТГЙ *"
г) природные объекты.-^
_
N 59-03)Т
.:. 11споль5усмыс в настоящем Законе Донятия особо охраняемых природных территорий (природные| парю^. государственные! прнродные| заклчД^§никнИ. памятники^ природы. дсндрологичсскне| паркнД и ботанические! сады)Д используемые в настоящем Законе, применяются в том же значении, что и в Федеральном законе от 14 марта
1995 года N ЗЗ-ФЗ-твбЩД особо охраняемых природных территориях».*- _
Прнролн<>ый.рскрсаинош1ыс мсстнос-т-н-территории - это природные комплексы, имеющие высокий потенциал использования в туристичеекнх-н-^Ирекреацнонных целях и
нуждающиеся вЩШййййй^ осооомД режимс| охраны.^___
Городские парки -Длееные учаеткн^ассивы и озелененные тсрриторнн|^^И. расположенные в границах населенных пунктов и преяетг«яя|^юшие особое
природоохранн^^^Д^Дос. просветительское. эстстичсскоеД рекреационное значение.^! _
Природные чаповеднохранясмые территории природные комплексы, имеющие особое значение для сохранения биологического разнообразия, в том чиенслючаютне редкия| или находящиеся под угрозой исчезновения объектов животного и растительного мира и срсдыы флоры и фауны и мссг.| их обитания ,с
Рекреационные пястки -£йрр*пйрий^:пр11ролные комплексы и объекты сстсствснввиВОЯного и искусственного происхождения.|используемые дяя| рекреационных целейИ.
туризма| и нуждающиеся в особом режиме охраны.^ Природные объекты -Дэто уникальные о|дино§чные объекты особое|научное. культурное и эстетическое значение.*"
Лесньге-|паркн 4 территории, расположенные на лесных участках, на земельных участках с лесными насаждениями, а также
, Чтобы активировать Windows, nepei
|ного и искусственного происхождения (водопады, родники, скалы. " т~ -----
U Вниз II Вверх X земельных УЧт.1ллл. № шпичшилч л
Рис. 1. Сопоставление двух текстов при помощи онлайн-программ: машинный перевод медиатекста на английский язык и обратно на русский; б — машинный перевод юридического текста на английский язык и обратно на русский
а
«резервуар» раскрывается таким признаковым составом, как «сооружение»; «объемная», «плоская» или «линейная» «строительная система»; «предназначенная для хранения продукции» и т. п.
Контекстная реализация 2 (газетный дискурс): На территории ТЭЦ-3 Но-рильско-Таймырской энергетической компании 29 мая 2020 произошла разгерметизация резервуара с дизельным топливом, в результате 21 163 тонны топлива
document/cons_doc_LAW_95720/.
попало в акватории рек Далдыкан и Амбарная16. В данном контексте реализуется смысловой комплекс, связанный с «резервуаром» как определенной емкостью для размещения и хранения дизельного топлива.
Водоем — «Место скопления или хранения воды (озеро, бассейн, пруд, водохранилище)»17.
Контекстная реализация 1 (правовой дискурс): В соответствии со ст. 1 Водного кодекса Российской Федерации водный объект — это природный или искусственный водоем, водоток либо иной объект, постоянное или временное сосредоточение вод в котором имеет характерные формы и признаки водного режима18. В актуализированном контексте лексема «водоем» предстает как естественный или искусственный водный объект (широкое обозначение морей и океанов).
Контекстная реализация 2 (газетный дискурс): Вот только кисловодские старожилы жалуются, что в городе, где жаркое лето, нет ни одного благоустроенного водоема для массового отдыха19. В этом контексте на первый план выходит значение рекреационной зоны водоемов для оказания услуг в сфере туризма, физической культуры и спорта, организации отдыха и оздоровления граждан.
Водохранилище — «Искусственный водоем для накопления и хранения воды»20.
Контекстная реализация 1 (правовой дискурс): Водохранилища в соответствии с положениями Водного кодекса РФ относятся к поверхностным водным объектам. В соответствии с п. 1.1 Санитарных правил проектирования, строительства и эксплуатации водохранилищ, утвержденных главным санитарным врачом СССР 01.07.1985, водохранилище — это искусственный водоем, образованный водо-подпорным сооружением на водостоке с целью хранения воды и регулирования стока21. В очерченном контексте лексема «водохранилище» высвечивает такой признаковый состав, как «поверхностный водный объект»; «искусственный водоем»; «образованный водоподпорным сооружением»; «водосток»; «используется с целью хранения воды и регулирования стока».
Контекстная реализация 2 (газетный дискурс): Жаркое лето привело к тому, что на юге, где важна роль гидроэнергетики, она работает не на полную мощность — не до конца заполнены водохранилища22. В представленном контексте раскрывается значение водохранилища как крупного резервуара воды (энергетического «донора»), который используется для выработки электроэнергии.
16 Кабмин намерен выделить 20 млрд рублей на переселение граждан из аварийного жилья (2021). Парламентская газета. Электронный ресурс https://www.pnp.ru/economics/kabmin-nameren-vyde1it-20-m1rd-rub1ey-na-perese1enie-grazhdan-iz-avariynogo-zhi1ya.html.
17 Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. (1999). Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений.
18 Статья 1. «Основные понятия...». Водный кодекс Российской Федерации от 3 июня 2006 г. № 74-ФЗ. СПС «КонсультантПлюс». Электронный ресурс https://www.consu1tant.ru/document/cons_ doc_LAW_60683/cdec16ec747f11f3a7a39c7303d03373e0ef91c4/.
19 Кисловодск должен стать лучшим курортом Европы (2021). Парламентская газета. Электронный ресурс https://www.pnp.ru/socia1/kis1ovodsk-do1zhen-stat-1uchshim-kurortom-evropy.htm1.
20 Евгеньева, А. П. (1999). Словарь русского языка: В 4-х т. Т. 1.
21 Статья 45. «Использование водохранилищ». Водный кодекс Российской Федерации от 3 июня 2006 г. № 74-ФЗ. СПС «КонсультантПлюс». Электронный ресурс https://www.consu1tant.ru/ documeпt/coпs_doc_LAW_60683/0787a479d8f611d13a0ca5d0673ea8571a293f1d/.
22 Причины энергокризиса в Китае — борьба за снижение выбросов (2021). Ведомости. Электронный ресурс https://www.vedomosti.ru/economics/artic1es/2021/10/11/890712-energokrizisa-kitae.
Выводы
Методологический подход, представленный нами в данном исследовании, позволил выявить следующие закономерности.
1. Одним из актуальных вопросов при описании проблемных зон машинного перевода медиатекстов является дискурсивный фактор, который влияет на создание и реализацию семантической неопределенности. Дискурс оказывает существенное воздействие на восприятие текста читателем. Ввиду наличия в текстах смысловой двойственности и напряженности при переводе формируются предпосылки потенциальных конфликтных ситуаций. Семантическая неопределенность и зона напряженности как конфликтогенные факторы во многом зависят от качества самих переводческих программ и их несовершенства. Так, потенциально они способствуют развертыванию конфликта.
2. Сопоставление двух дискурсов первично показало значимость контекста (дискурса) и языка-посредника. Природоохранный дискурс с использованием английского языка для перевода представляется более переводимым (71,07 %). При машинном переводе медийного текста на китайский язык наблюдалась наибольшая семантическая дистанция переведенных текстов от оригинала (38,31 %), поскольку жанровая составляющая медиатекстов связана с многозначностью, яркой метафорикой, образностью.
3. Технология обратного машинного перевода, сравнения текстов по сходству показывает определенные результаты, которые не претендуют на исчерпывающий характер, поскольку существует возможная погрешность, связанная с ограничениями используемых программ.
4. К перспективам изучения проблемы обратного машинного перевода с учетом дискурсивного фактора относятся расширение источников эмпирического материала, привлечение других систем автоматизированного перевода, возможность вписанности результатов исследования в более широкую проблематику («потенциальная конфликтогенность»).
Литература
Блинова, О. В., Белов, С. А. (2020). Языковая неоднозначность и неопределенность в русских правовых текстах. Вестник Санкт-Петербургского университета. Право, 4, 774-812. Васильева, Э. В. (1989). Опыт описания лексической семантики в областном словаре. Актуальные
проблемы диалектной лексикографии, 2, 97-104. Васильев, В. П., Васильева, Э. В. (2013). Словарное дело Кузбасса «Золотой век» русской лексикографии. СибСкрипт, 3 (55), 94-105. Визир, П. И., Урсул, А. Д. (1976). Диалектика определенности и неопределенности. М.: Международные отношения.
Витгенштейн, Л. (1958). Логико-философский трактат. М.: Изд-во иностранной литературы. Голев, Н. Д. (2018). Об использовании обратного машинного перевода в юрислингвистической практике (постановка проблемы). В Современные тенденции развития науки: сб. тезисов нац. конф. Кемерово: КемГУ.
Голев, Н. Д. (2022). Транслятивная лингвистика (аспектуализированный обзор исходных положений. Часть 1. Гносеология перевода. Вестник Кемеровского государственного университета, 6 (94), 717-734.
Голев, Н. Д., Иркова, А. В. (2023). Антикоррупционная экспертиза: лингвистические основы и компьютерные технологии их реализации. В Современный медиатекст и судебная экспертиза: междисциплинарные связи и экспертная оценка: сб. науч. работ по итогам Междунар. науч.-практ. конф. (с. 70-78). М.: Союзкниг.
Голев, Н. Д., Ким, Л. Г. (2023). Диктумно-модусный плюрализм виртуального диалогического дискурса (на материале интернет-комментариев). Медиалингвистика, 10 (1), 4-26.
Дорожкин, А. М., Соколова, О. И. (2015). Понятие «Неопределенность» в современной науке и философии. Вестник вятского государственного гуманитарного университета, 12, 5-12.
Золотова, Г. А., Онименко, Н. К., Сидорова, М. Ю. (1998). Коммуникативная грамматика русского языка. М.: МГУ
Иванова, Е. В. (2015). Лингвокогнитивное моделирование экологического дискурса. М.: Флинта; Наука.
Иркова, А. В. (2023). Возможность использования компьютерных программ в сфере прикладной юрислингвистики. В Язык и речь в Интернете: личность, общество, коммуникация, культура: сб. ст. VIIМеждунар. науч.-практ. конф. М.: РУДН.
Карабанов, А. П. (2017). Современные подходы к пониманию концепта неопределенности. Шаги, 3 (1), 49-63.
Кожемякин, Е. А. (2008). Дискурсный подход к изучению институциональной культуры. Белгород: БелГУ
Колесников, А. А., Баженов, Р. И. (2017). Исследование систем онлайн-перевода. Постулат, 1, 10-15.
Куличенко, Ю. Н., Курченкова, Е. А. (2023). Способы выражения оценки в медийном экологическом дискурсе. Медиалингвистика, 10 (2), 166-178.
Леонтьева, Т. В. (2020). Потенциальная конфликтогенность законодательного текста как следствие высокой степени обобщенности формулировки. Страховое право, 3, 54-62.
Обелюнас, Н. В. (2012). Конфликт интерпретаций текстов в аспекте оппозиции событийной и оценочной информации: на материале текстов российских СМИ. Дис. ... канд. филол. наук. Кемерово.
Оглезнев, В. В., Суровцев, В. В. (2016). Аналитическая философия, юридический язык и философия права. Томск: ТГУ
Падучева, Е. В. (1996). Неопределенность как семантическая доминанта русской языковой картины мира. Determinatezza e indeterminatezza nelle lingue slave: atti del Convegno svoltosi a Firenze. Электронный ресурс http://lexicograph.ruslang.ru/TextPdf1/dominanta1_1996.pdf.
Петрова, О. В. (2018). Перевод как вторичная интерпретация. Вестник Воронежского государственного университета. Серия: лингвистика и межкультурная коммуникация, 1, 137-142.
Рассел, Б. (1999). Философия логического атомизма. Томск: Водолей.
Рикёр, П. (2008). Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Академический проспект.
Соколова, О. И. (2018). Понятие «неопределенность» в контексте взаимодействия субъекта и объекта научного познания. Вестник Мининского университета, 2 (23), 1-15.
Фреге, Г. (2008). Логико-философские труды. Новосибирск: Сиб. унив. изд-во.
Циманов-Сосин, К., Циманов, П., Чехановский, М. (2022). Реклама как пример медиальной персуа-зии с использованием современных типов нарратива. Медиалингвистика, 9 (2), 126-139.
Шикалева, П. В. (2011). Понятия «Пруд» и «Водохранилище» в водном праве России Вестник Челябинского государственного университета, 24 (239), 125-127.
Al-Thanyyan, S. S., Azmi, A. M. (2021). Automated Text Simplification. ACM Computing Surveys, 54 (2), 1-36.
Bigne, E., Chatzipanagiotou, K., Ruiz, C. (2020). Pictorial content, sequence of conflicting online reviews and consumer decision-making: The stimulus-organism-response model revisited. Journal of Business Research, 115, 403-416.
Binder, G., Fissell, B. (2019). A political interpretation of vagueness doctrine. University of Illinois Law Review, 5, 15-27.
Bosworth, W. (2020). An interpretation of political argument. European Journal of Political Theory, 19 (3), 293-313.
Carney, T. R. (2023). Linguistics for legal interpretation. Johannesburg: UJ Press.
Chang, J. H., Wang, S. H. (2019). Different levels of destination expectation: The effects of online advertising and electronic word-of-mouth. Telematics and Informatics, 36, 27-38.
Devos, F. (2003). Semantic vagueness and lexical polyvalence. Studia Linguistica, 3 (57), 121-141.
Dowding, K., Bosworth, W. (2021). Ambiguity and vagueness in political terminology: On coding and referential imprecision. European Journal of Political Theory, 20 (2), 335-354.
Escher, A. (2019). When It Is Vague What Is Vague: Identifying Vagueness. In D. Duarte, P. Moniz Lopes, J. Silva Sampaio (Eds), Legal Interpretation and Scientific Knowledge (pp. 161-186). Cham: Springer.
Feinmann, D. (2021). Distinguishing homogeneity from vagueness. Journal of Semantics, 38 (4), 667-679.
Ferreira, F., Yang, Z. (2019). The Problem of Comprehension in Psycholinguistics. Discourse Processes, 56 (7), 485-495.
Friedman, E. (2017). Evasion strategies in international documents: When 'constructive ambiguity' leads to oppositional interpretation. Critical Discourse Studies, 14 (4), 385-401.
Isoaho, K., Gritsenko, D., Makela, E. (2021). Topic Modeling and Text Analysis for Qualitative Policy Research. Policy Studies Journal, 49 (1), 300-324.
Khan, M. A., Satti, S. M. J. (2021). Ambiguity as Discursive Strategy: A Critical Analysis of Pakistani Political League's Selected Discourse Regarding COVID-19. Journal of South Asian Studies, 9 (2), 142-152.
Leffel, T. Cremers, A., Gotzner, N., Romoli, J. (2019). Vagueness in implicature: The case of modified adjectives. Journal of Semantics, 2 (36), 317-348.
Muneer, A., Fati, S. M. (2020). A comparative analysis of machine learning techniques for cyberbullying detection on twitter. Future Internet, 12 (11), 1-20.
Nematovna, G. N. (2023). Teaching Tourism Terminology to Students. Eurasian Journal of Learning and Academic Teaching, 17, 82-85. Электронный ресурс https://www.geniusjournals.org/index.php/ ejlat/article/view/3411.
Oakhill, J., Cain, K., Elbro, C. (2019). Reading Comprehension and Reading Comprehension Difficulties. In D. Kilpatrick, R. Joshi, R. Wagner (Eds), Reading Development and Difficulties (pp. 25-40). Cham: Springer.
Oyelade, O. N., Ezugwu, A. E., Adewuyi, S. A. (2022). Enhancing reasoning through reduction of vagueness using fuzzy OWL-2 for representation of breast cancer ontologies. Neural Computing and Applications, 34 (4), 1-26.
Schleiermacher, F. (2007). Über die Religion. Stuttgart: Reclam.
Shapiro, S., Snyder, E. (2016). Vagueness and Context. Inquiry, 59 (4), 343-381.
Статья поступила в редакцию 11 сентября 2023 г.; рекомендована к печати 14 февраля 2024 г.
Контактная информация:
Иркова Анна Валентиновна — канд. филол. наук, ст. преп.; a.irkova@mail.ru
Discourse factor of semantic uncertainty in reverse machine translation of media texts
A. V. Irkova
Kemerovo State University,
6, ul. Krasnaya, Kemerovo, 650000, Russian Federation
For citation: Irkova A. V. (2024). Discourse factor of semantic uncertainty in reverse machine translation of media texts. Media Linguistics, 11 (2), 209-223. https://doi.org/10.21638/spbu22.2024.204
(In Russian)
The article is devoted to the study of semantic uncertainty in the texts of legal and media discourses using online programs. The object of the study is conflict factors caused by semantic uncertainty in problem areas. An assessment and description of problem areas in machine translation of media texts was carried out, taking into account lexical ambiguity. The prerequisites for possible conflict situations when translating texts on legal and environmental topics are described. In achieving this goal, both traditional linguistic and innovative methods of analysis (use of artificial intelligence technologies) were used. The characteristics of the philosophical category of uncertainty are given according to the following methodology: 1) assessment of the semantic uncertainty of reverse machine translation texts, taking into account the discursive factor; 2) comparison of legislative and media texts for their similarity to the original after machine translation. The comparative analysis took into account the following parameters: the total number of words in the texts; similarity of texts in percentage terms; presence of various fragments. It is shown that discursive and linguistic means of realizing semantic uncertainty have a significant impact on the reader's perception of the text. A comparison of two discourses of the same thematic focus on environmental management
revealed the influence of the context (discourse) and the intermediary language on the degree of translatability of the text. It has been established that semantic uncertainty and tension zones as conflict-generating factors depend on the quality of translation programs. The study took into account possible errors associated with the limited capabilities of the online programs used. Prospects for studying problem areas in reverse machine translation include expanding sources of empirical material, involving other computer-assisted translation systems, and the possibility of applying research results in an expanded context of "potential conflict." Keywords: media text, conflict of interpretations, discourse factor, semantic uncertainty, reverse machine translation.
References
Al-Thanyyan, S. S., Azmi, A. M. (2021). Automated Text Simplification. ACM Computing Surveys, 54 (2), 1-36. Bigne, E., Chatzipanagiotou, K., Ruiz, C. (2020). Pictorial content, sequence of conflicting online reviews and consumer decision-making: The stimulus-organism-response model revisited. Journal of Business Research, 115, 403-416.
Binder, G., Fissell, B. (2019). A political interpretation of vagueness doctrine. University of Illinois Law Review, 5, 15-27.
Blinova, O. V., Belov, S. A. (2020). Linguistic ambiguity and uncertainty in Russian legal texts. Vestnik of
Saint Petersburg University. Law, 4, 774-812. (In Russian) Bosworth, W. (2020). An interpretation ofpolitical argument. European Journal of Political Theory, 19 (3), 293-313. Carney, T. R. (2023). Linguistics for legal interpretation. Johannesburg: UJ Press.
Chang, J. H., Wang, S. H. (2019). Different levels of destination expectation: The effects of online advertising
and electronic word-of-mouth. Telematics and Informatics, 36, 27-38. Devos, F. (2003). Semantic vagueness and lexical polyvalence. Studia Linguistica, 3 (57), 121-141. Dorozhkin, A. M., Sokolova, O. I. (2015). The concept of "Uncertainty" in modern science and philosophy.
Vestnik viatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta, 12, 5-12. (In Russian) Dowding, K., Bosworth, W. (2021). Ambiguity and vagueness in political terminology: On coding and referential imprecision. European Journal ofPolitical Theory, 20 (2), 335-354. Escher, A. (2019). When It Is Vague What Is Vague: Identifying Vagueness. In D. Duarte, P. Moniz Lopes,
J. Silva Sampaio (Eds), Legal Interpretation and Scientific Knowledge (pp. 161-186). Cham: Springer. Feinmann, D. (2021). Distinguishing homogeneity from vagueness. Journal of Semantics, 38 (4), 667-679. Ferreira, F., Yang, Z. (2019). The Problem of Comprehension in Psycholinguistics. Discourse Processes, 56 (7), 485-495.
Frege, G. (2008). Logical-philosophical works. Novosibirsk: Sibirskoe universitetskoe izdatel'stvo Publ. (In Russian)
Friedman, E. (2017). Evasion strategies in international documents: When 'constructive ambiguity' leads to
oppositional interpretation. Critical Discourse Studies, 14 (4), 385-401. Golev, N. D. (2018). On the use of reverse machine translation in legal and linguistic practice (statement of the problem). In S. O. Gavrilov, D. M. Borodulin (Eds), Sovremennye tendentsii razvitiia nauki: sbornik tezisov natsional'noi konferentsii (pp. 3-5). Kemerovo: KemGU Publ. (In Russian) Golev, N. D. (2022). Translative Linguistics (Aspectualized Review of Initial Propositions. Part 1. Epistemol-ogy of Translation. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta, 6 (94), 717-734. (In Russian) Golev, N. D., Irkova, A. V. (2023). Anti-corruption expertise: Linguistic fundamentals and computer technologies for their implementation. In Sovremennyi mediatekst I sudebnaia ekspertiza: mezhdistsiplinarnye sviazi I ekspertnaia otsenka: sbornik nauchnykh rabot po itogam Mezhdunarodnoi nauchno-praktich-eskoi konferentsii (pp. 70-78). Moscow: Soiuzknig Publ. (In Russian) Golev, N. D., Kim, L. G. (2023). Dictum-modus pluralism in virtual dialogic discourse (based on Internet
comments). Media Linguistics, 10 (1), 4-26. (In Russian) Irkova, A. V. (2023). Possibility of using computer programs in the field of applied legal linguistics. Iazyk i rech' v Internete: lichnost', obshchestvo, kommunikatsiia, kul'tura: sbornik statei VII Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii (pp. 221-227). Moscow: RUDN Publ. (In Russian) Isoaho, K., Gritsenko, D., Makela, E. (2021). Topic Modeling and Text Analysis for Qualitative Policy
Research. Policy Studies Journal, 49 (1), 300-324. Ivanova, E. V. (2015). Linguocognitive modeling of environmental discourse. Moscow: Flinta Publ.; Nauka Publ. (In Russian)
Karabanov, A. P. (2017). Modern approaches to understanding the concept of uncertainty. Shagi, 3 (1), 4963. (In Russian)
Khan, M. A., Satti, S. M. J. (2021). Ambiguity as Discursive Strategy: A Critical Analysis of Pakistani Political League's Selected Discourse Regarding COVID-19. Journal of South Asian Studies, 9 (2), 142-152. Kolesnikov, A. A., Bazhenov, R. I. (2017). Study of online translation systems. Postulat, 1, 10-15. (In Russian) Kozhemiakin, E. A. (2008). Discourse approach to the study of institutional culture. Belgorod: BelGU Publ. (In Russian)
Kulichenko, Iu. N., Kurchenkova, E. A. (2023). Ways of Expressing Evaluation in Media Ecological Discourse. Media Linguistics, 10 (2), 166-178. (In Russian) Leffel, T. Cremers, A., Gotzner, N., Romoli, J. (2019). Vagueness in implicature: The case of modified adjectives. Journal of Semantics, 2 (36), 317-348. Leont'eva, T. V. (2020). Potential conflict potential of the legislative text as a consequence of the high degree
of generality of the wording. Strakhovoe pravo, 3, 54-62. (In Russian) Muneer, A., Fati, S. M. (2020). A comparative analysis of machine learning techniques for cyberbullying
detection on twitter. Future Internet, 12 (11), 1-20. Nematovna, G. N. (2023). Teaching Tourism Terminology to Students. Eurasian Journal of Learning and Academic Teaching, 17, 82-85. Retrieved from https://www.geniusjournals.org/index.php/ejlat/article/ view/3411.
Oakhill, J., Cain, K., Elbro, C. (2019). Reading Comprehension and Reading Comprehension Difficulties. In D. Kilpatrick, R. Joshi, R. Wagner (Eds), Reading Development and Difficulties (pp. 25-40). Cham: Springer.
Obeliunas, N. V. (2012). Conflict of interpretations of texts in the aspect of opposition to event and evaluative
information: based on the texts of Russian media. PhD thesis. Kemerovo. (In Russian) Ogleznev, V. V., Surovtsev, V. V. (2016). Analytical philosophy, legal language and philosophy of law. Tomsk: TGU Publ. (In Russian)
Oyelade, O. N., Ezugwu, A. E., Adewuyi, S. A. (2022). Enhancing reasoning through reduction of vagueness using fuzzy OWL-2 for representation of breast cancer ontologies. Neural Computing and Applications, 34 (4), 1-26.
Paducheva, E. V. (1996). Uncertainty as a semantic dominant of the Russian language picture of the world. Determinatezza e indeterminatezza nelle lingue slave: atti del Convegno svoltosi a Firenze. Retrieved from http://lexicograph.ruslang.ru/TextPdf1/dominanta1_1996.pdf. (In Russian) Petrova, O. V (2018). Translation as secondary interpretation. Vestnik Voronezhskogogosudarstvennogo uni-
versiteta. Seriia: lingvistika i mezhkul'turnaia kommunikatsiia, 1, 137-142. (In Russian) Rassel, B. (1999). Philosophy of logical atomism. Tomsk: Vodolei Publ. (In Russian)
Riker, P. (2008). Interpretation conflict. Essays on hermeneutics. Moscow: Akademicheskii prospekt Publ. (In Russian)
Shapiro, S., Snyder, E. (2016). Vagueness and Context. Inquiry, 59 (4), 343-381.
Shikaleva, P. V. (2011). The concepts of "Pond" and "Reservoir" in the water law of Russia Vestnik Che-
liabinskogo gosudarstvennogo universiteta, 24 (239), 125-127. (In Russian) Schleiermacher, F. (2007). Über die Religion. Stuttgart: Reclam.
Sokolova, O. I. (2018). The concept of "uncertainty" in the context of the interaction of the subject and object
of scientific knowledge. Vestnik Mininskogo universiteta, 2 (23), 1-15. (In Russian) Tsimanov-Sosin, K., Tsimanov, P., Chekhanovskii, M. (2022). Advertising as an example of medial persuasion using modern types of narrative. Media Linguistics, 9 (2), 126-139. (In Russian) Vasil'eva, E. V. (1989). Experience in describing lexical semantics in a regional dictionary. Aktual'nye pro-
blemy dialektnoi leksikografii, 2, 97-104. (In Russian) Vasil'ev, V. P., Vasil'eva, E. V. (2013). Kuzbass lexicography as an integral part of the Russian lexicography in
the "Golden age" of its development. SibSkript, 3 (55), 94-105. (In Russian) Vitgenshtein, L. (1958). Logico-philosophical treatise. Moscow: Inostrannaia literatura Publ. (In Russian) Vizir, P. I., Ursul, A. D. (1976). Dialectics of certainty and uncertainty. Moscow: Mezhdunarodnye otnoshe-niia Publ. (In Russian)
Zolotova, G. A., Onimenko, N. K., Sidorova, M. Iu. (1998). Communicative grammar of the Russian language. Moscow: MGU Publ. (In Russian)
Received: September 11, 2023 Accepted: February 14, 2024
Author's information:
Anna V. Irkova — PhD in Philology, Senior Lecturer; a.irkova@mail.ru
