CC BY
68
www.hjournal.ru DOI: 10.17835/2078-5429.2020.11.4.022-029
Ф. ФОН ХАЙЕК: ИЗОБРЕТЕНИЕ ВРАГА И СОВРЕМЕННЫЙ НЕОЛИБЕРАЛИЗМ
ОРЕХОВСКИЙ ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ,
Институт экономики РАН, Финансовый университет при Правительстве РФ,
Москва, Россия, e-mail: [email protected]
В работе рассматривается эволюция категории политического в развитии экономической теории XVIII - XX вв., демонстрируется отход экономической науки от идеологических оценок, характерных для антагонистических отношений раннего капитализма. В 1940-1950-е гг. Ф.А. фон Хайек вновь вводит понятие «врага» в экономические исследования, что встречает сильное неприятие западного истеблишмента, находившегося под влиянием кейнсианства. о Ф.А. фон Хайек - один из основателей неолиберализма, в рамках которого конструируется о антагонистическое противостояние «слепых сил рынка» и «диктатуры группы лиц». Таким ^ образом навязывается дилемма, не дающая возможности понять механизмы конструирования 2 рынка. Фон Хайеком предпринимаются большие усилия по созданию трансатлантической сети ^н неолиберальных организаций, в основе которых стоит общество Мон-Пелерин. Длительная 5 работа приводит к тому, что в 1970-е гг. неолиберализм становится идеологией - гегемоном.
В настоящее время категория политического сохраняет своё значение в экономической науке. ф Идеологические конструкты, такие, как человеческий капитал, частные деньги, рассеянное
знание, несмотря на свою утопичность, продолжают трансформировать реальность. ^ Ключевые слова: неолиберализм; категория политического; монополии; конструктивизм;
о рынок и государство § _
т
CD ш
о <
ф
15 о О
с
F. VON HAYEK: INVENTION OF THE ENEMY AND MODERN NEOLIBERALISM
PETR A. OREKHOVSKY,
Russian Academy of sciences,
m Financial University under the Government of the Russian Federation,
z Moscow, Russia,
2 e-mail: [email protected]
3 -
cs The paper considers the evolution of the category "political" in the development of economic
ct theory of the XVIII -XX centuries. It demonstrates the departure of economic science from ideological
;| assessments characteristic for the antagonistic relations of early capitalism. In the 1940s - 1950s F. von
O Hayek reintroduces the concept of "enemy" into economic researches, which is met with strong rejection
O by the Western establishment, which is under the influence of Keynesianism. F. von Hayek is one of the
^ founders of neoliberalism, within the framework of which an antagonistic confrontation between the
° "blind forces of the market" and the "dictatorship of a group ofpeople" is being constructed. Thus, a
< dilemma is imposed, which does not provide an opportunity to understand the mechanisms of market
oc -
О © Ореховский П. А., 2020
design. Von Hayek is making great efforts to create a transatlantic network of neoliberal organizations based on the Mont Pelerin Society. Long work leads to the fact that in the 1970s. neoliberalism is becoming the ideology - hegemon. At present, the political category retains its significance in economic science. Ideological constructs such as human capital, private money, diffused knowledge, despite their utopianism, continue to transform reality
Keywords: neoliberalism; the category of political; monopoly; constructivism; market and state
JEL: А13, А14, В25, В53, Z18
1. О «политическом» в политической экономии и экономической теории
В своей работе «Понятие политического», ставшей хрестоматийной, К. Шмитт (1992, с. 35—67) показал, что суть категории политического — различение друга и врага. Этим данное понятие отличается от выгодного и разорительного (экономическое), красивого и безобразного (эстетика), доброго и злого (этика). Насколько категория политического совместима с экономической теорией?
История экономических учений знает много примеров, когда экономические аргументы приводились для обоснования политических действий. Скажем, меркантилистский рецепт «разори соседа, чтобы самому стать богаче» — определённо является политической программой. Забегая вперёд, легко заметить, что в XXI в., сч когда экономисты, казалось бы, максимально дистанцировались от «субъективных см политических дискуссий», используя изощрённый математический аппарат, этот рецепт оказался вновь востребован и пользуется большой популярностью, причём инициаторами экономических санкций выступают именно богатые страны.
Если характеризовать меркантилистские концепции в современных терминах, то они представляют международные экономические отношения как «игру с нулевой суммой». Ограниченное количество золота перераспределяется между странами, и та страна, которая сумела увеличить у себя количество золотых денег в обращении, добивается победы. Физиократы, полагавшие основным источником богатства землю, историками мысли часто противопоставляются меркантилистам. Но, строго говоря, земля — такой же ограниченный ресурс, как и золото. Концепции физиократов требовали борьбы не только за увеличение плодородия, но за расширение земельных угодий. В этом отношении «геополитическое накопление» — приобретательство новых земель и подданных за счёт войн и династических браков было основным типом «экономического роста» государств почти до конца XVIII в. (Тешке, 2019). <
Классическая политическая экономия при интерпретации категории политического ой
отличается от меркантилистов и физиократов тем, что борьба за богатства и отношения з
вражды помещаются теперь в границы государства, хотя стоит отметить, что значение
эксплуатации колоний для увеличения национального дохода никогда не отрицалось о
ш
политэкономами XIX в. Тем не менее основными врагами теперь стали экономические "
агенты, мешавшие друг другу максимизировать свои доходы. Так, предпринимателям о
мешали гильдии и сословные ограничения, наёмным работникам — капиталисты, ^
арендаторам и фермерам — землевладельцы. g
В телеологической версии исторического процесса борьба классов приводит к ¡=¡J
буржуазным революциям, ликвидации сословий и последующему установлению У
равенства перед законом. В альтернативной версии, в большей степени полагающейся q
о с
■н
■н
§ т
X
пз со О
на значение историческои случайности, которая вызывает к жизни различные о
политические комбинации, увеличение социальной однородности, как и собственно ш
появление «капитализма», явилось результатом пата элит (Лахман, 2010). Как о
бы то ни было, ситуация «господства рынка», в рамках которой осталось только <
два антагонистических больших класса — капиталистов и наёмных работников — о^
раскалывала общество. «Рабочий вопрос» долгое время оставался в центре внимания о
экономистов, наиболее радикальные из которых — марксисты — выводили отсюда своё требование социалистической революции.
На этом фоне значение «маржиналистской революции», на наш взгляд, неправомерно сужается историками мысли до появления нового теоретического инструментария, разработки новых экономических категорий и т.д. В пионерных работах С. Джевонса, Л. Вальраса, К. Менгера ставился вопрос об общественном благосостоянии, который исключал классовый, антагонистический конфликт. Хотя конкуренция внутри рынков, включая рынки рабочей силы, товаров и капитала сохранялась, но отношения между работниками и нанимателями маржиналистские концепции характеризовали уже как «кооперативную игру». Теорема предельной производительности, разработанная Дж. Б. Кларком, представила доходы разных факторов производства как результат их собственных свойств (качеств), а не как итог антагонистической борьбы за распределение ограниченного дохода в стиле Р. Рикардо.
Впрочем, марксизм сохранял своё влияние на западе вплоть до конца Первой мировой войны. Но уже в 1932 г. выходит совместная работа А. Берли и Г. Минза «Современная корпорация и частная собственность», где демонстрируется отделение «владения» от «управления». Таким образом, вместо революции, которую должен был совершить рабочий класс, произошла «революция менеджеров». Акционерная собственность — 8 одна из форм «коллективной собственности», новый капитализм (фордизм) заставил см усомниться в справедливости требования «общественной собственности»1. Наконец, ^ изобретение Дж. Кейнсом макроэкономического анализа вообще сняло политические конфликты между экономическими агентами с повестки дня: кризисы, бедность, ■н инфляция и дефляция стали рассматриваться через призму конструктивизма. Другими о словами, потери дохода и/или утрата богатства стали оцениваться не как «выигрыш одних и проигрыш других», а как результат того, что экономисты в частности и общество ® в целом неверно оценивают идущие экономические процессы.
^ На протяжении XIX — первой половины XX вв. экономическая теория постепенно
эволюционировала от «политической» к «естественной» науке. Феномены, вызывающие потери богатства экономических агентов, стали рассматриваться аналогично болезням
о
X
О
сп в медицине. Симптоматично, что прежнее понимание экономической теории как
го ш о
политической экономии сохранялось только в стране, которая как раз претендовала на статус бесклассового общества - СССР.
^ 2. Изобретение врага и неолиберальный «контристеблишмент»
££ Памфлет Ф. фон Хайека «Дорога к рабству» вернул понятие политического в
з экономическую теорию, предъявив экономистам нового врага — государство. Задним о. числом, глядя из XXI в., на это произведение , поражает «идеологическая заряженность» о автора, обнаруживающего врагов свободы и сторонников рабства рядом с собой (раздел " «XIII. Тоталитаристы среди нас»). «Проблема монополий была бы гораздо менее о трудной, если бы нашим противником были одни только капиталисты-монополисты. Но... тенденция к образованию монополий является реальной угрозой не из-за усилий, предпринимаемых кучкой заинтересованных капиталистов, а из-за той поддержки, а: которую они получают от людей, участвующих в прибылях, а также от тех, кто искренне — убеждён, что, выступая за монополии, они способствуют созданию более справедливого о и упорядоченного общества. Происходящий в последнее время рост монополий
о является в огромной степени следствием сознательного сотрудничества объединений ш капиталистов с профсоюзами, результатом которого стало образование в рабочей среде
^ 1 Стоит отметить, что риторика, исключающая различия между наёмным трудом и капиталом, широко применяется в наше <С время. Так, поскольку все работники владеют тем или иным «человеческим капиталом», все они являются капиталистами;
фактически во многих работах современных авторов речь идёт о бесклассовом обществе. Любопытно, однако, что часть ^ этих авторов всё же применяет двухфакторные модели (напр., Р. Лукас), однако модифицированная модель Солоу, которую —, использует П. Ромер, уже однофакторная.
привилегированных групп, участвующих в прибылях и тем самым в грабеже всего общества, в особенности его беднейших слоёв — рабочих других, менее организованных отраслей и безработных.
Печально наблюдать, как великое демократическое движение поддерживает в наше время политику, ведущую к разрушению демократии, политику, которая в конечном счёте принесёт выгоду очень немногим из тех, кто защищает её сегодня... Надо понять, что мы подчиняемся либо безличным законам рынка, либо диктатуре какой-то группы лиц, третьей возможности нет (курсив мой - П.О.)» (Хайек, 1992, с. 148-149).
Примерно такая же риторика используется либералами, противопоставляющими добрый старый естественный «спонтанный порядок» злобной новой искусственной «иерархии власти», и в наше время. Как любили выражаться советские демократы времён горбачёвской перестройки, «Иного не дано» (Иного не дано, 1988). Предъявление дилеммы - известный риторический приём, не оставляющий оппоненту выбора - «либо ты с нами, либо против нас». В данном случае дилемма маскирует и не даёт возможность понять то, что рынки — такие же социальные конструкты, как иерархии. Как показывает Н. Флигстин, каждый рынок включает в себя четыре типа правил: права собственности; структуры управления; правила обмена; концепции контроля (Флигстин, 2013, с. 68). «Чистых» рынков, как и идеальных бюрократий, попросту не существует.
Если принять такое понимание, то суть предложений фон Хайека сводится к тому, чтобы, по сути, заменить диктатуру одних лиц на другую2. Как поясняли идеи фон Хайека отечественные неолибералы В. Найшуль и Г. Сапов в предисловии к его работе «Частные деньги»: «Рыночная экономика координирует действия участников путём выработки сигналов — рыночных цен (здесь и далее — курсив авторов), которые и сообщают агентам нужную им для принятия решений информацию. Другим важным инструментом является конкуренция, которая, отбирая лучшие индивидуальные решения участников, является для общества в целом процедурой открытия нового. Свобода напрямую связана с эффективностью: чем свободнее экономика, тем больше экономических открытий может совершить свободное творчество людей.
.Хорошо известно, например, что монополии приводят к нерациональному использованию ресурсов. Значит, говорит традиционная наука, его можно и нужно улучшить, регулируя монополии государственными органами и проводя в жизнь антитрестовское законодательство. Надо создать соответствующие органы, и они увеличат эффективность экономики.
Нет, следует из теории Хайека, проблемы монополий вообще не существует. Сверхвысокие монопольные цены посылают правильные сигналы другим экономическим агентам. Данная сфера - сверхэффективна, и стоит тем или иным способом обойти монополию. В условиях отсутствия государственного регулирующего органа монополия будет так или иначе похоронена» (Хайек, 1996, с. 12-13).
Как видим, монополии здесь вообще ни при чём, их проблемы не существует. о Главный же пафос и фон Хайека, и его последователей в том, что необходимо ^ ликвидировать государственные службы, отвечающие за регулирование монополий, ^ именно это является проблемой. Тем самым конструирование монопольных рынков сс будет автоматически предоставлено «кучке заинтересованных капиталистов». Впрочем, — в отличие от фон Хайека, В. Найшуль и Г. Сапов об этом предпочитают не упоминать. о
2 «Мы убеждены, что вопреки образу, укоренённому в массовом сознании, неолиберализм отличается от классического О
либерализма тем, что отводит значительную роль государству Так, оказывается, что главной задачей неолиберализма было ш
получение контроля над государством и придание ему другой цели. Там, где классический либерализм выступает в защиту естественной сферы, предположительно находящейся за пределами государственного контроля... неолибералы понимают, что рынки не "естественны". Рынки не возникают стихийно там, где государства отступают, - они должны создаваться <С
сознательно, иногда с нуля. Например, нет естественного рынка для общих благ (вода, воздух, земля), для здравоохранения, ^
для образования. Эти и другие рынки должны строиться из продуманного набора материальных, технических и юридических конструктов.» (Срничек, Уильямс, 2019, с. 81).
О
X
го ш
О ^
<
ь ф
с^
15 о О с^ с
о т
о
О
Стоит оговориться, что, как мы теперь знаем, конструирование новых рынков — очень увлекательное и доходное занятие. Так, реформа РАО «ЕЭС» в своё время привела к росту тарифов в два раза (этот рост в 4 раза опередил общий рост цен) за два с половиной года после создания «рынка электрической и тепловой энергии». При этом в российской экономике 2008 — 2010 гг. не наблюдалось никаких «экзогенных шоков» или крупных техногенных аварий; стоимость энергоносителей росла примерно так же, как и остальные цены.
Но в 1940-ых — 1950-ых гг. прошлого века «кучку заинтересованных капиталистов» нужно было убеждать в том, что предлагаемые реформы пойдут им на пользу, а правительство с его аппаратом регуляторных органов является их врагом. Последнее, надо полагать, было особенно трудно сделать, учитывая консерватизм и старость элит в таких влиятельных странах, как США и Великобритания. Проще было в ФРГ — часть прежней аристократии там лишилась имущества и власти или была физически уничтожена в результате Второй мировой войны. Неудивительно, что уже К. Аденауэр оказался под сильным влиянием ордолибералов, а следующий канцлер — Л. Эрхард уже сам придерживался неолиберальных взглядов.
Однако, как указывает исследователь становления неолиберальной политики Д. Стедмен-Джоунз, «Отношения Хайека с немецким неолиберализмом были более 8 сложными, и это, пожалуй, удивительно, учитывая его близость к Мизесу. Хайек писал см для журнала "Ordo", состоял в его редколлегии и порой казался членом Фрайбургской школы. Вместе с тем он оценивал роль государства в экономике гораздо критичнее, чем немецкие неолибералы. Другим каналом связи было Общество Мон-Пелерин, в котором ■н на 1951 г. состояли такие теоретики социальной рыночной экономики, как Рёпке, Ойкен, о Эрхард, Мюллер-Армак, Бем, Г.Илау, Фридрих Майер и А. Рюстов...
.Отождествляемая с Эрхардом политика — упразднение регулирования цен, стабилизация валюты и победа над инфляцией, антитрестовские законы и «война против ^ особых интересов» в равной мере может считаться политикой Хайека и Фридмена (если | не считать того, что Фридмен всегда выступал за плавающий курс и пришёл к выводу о g ненужности антимонопольного законодательства)» (Стедмен-Джоунс, 2018, с. 163—164). m Ив Англии, и в США неолибералы выглядели достаточно маргинальной группой
S экономистов3: «Что касается Англии, то там к голосам адептов неолиберализма. в
т
лучшем случае не прислушивались. А в худшем их считали людьми неадекватными, поскольку они твёрдо выступали за рыночные решения политических проблем (курсив мой — П.О.), — что, по мнению большинства, противоречило всей накопленной мудрости ££ экономической политики. В США убеждение в превосходстве рыночной экономики было гораздо ближе к политическому мейнстриму. Но даже если индивидуалистическая культура Америки делала её более благоприятной средой для усвоения идей Милтона
-О
о о
о Фридмена и Фридриха Хайека, то американский политический истеблишмент не менее
m
о ш ее о
о
твёрдо придерживался общей логики разных видов кейнсианского управления спросом. Поэтому и в США неолибералы тоже плыли против течения» (Стедмен-Джоунс, 2018, с. 199—200).
Дальнейшая судьба подъёма неолиберализма сильно напоминает историю коммунистического движения. Собрания общества Мон-Пелерин имеют прямые параллели со съездами I Интернационала4 (включая конфликты между анархистами
3 «Поначалу неолиберализм был маргинальной теорией. Его приверженцы с трудом находили себе работу, им часто не О давали постоянных профессорских должностей, над ними смеялся кейнсианский мейнстрим. Неолиберализм был далёк от щ господствующей идеологии, которой в итоге стал» (Срничек, Уильямс, 2019, с. 79).
LL 4 «Случайная встреча Хайека с одним швейцарским бизнесменом в 1945 году дала ему финансовые средства для ^ осуществления своих идей. Так родилось общество "Мон-Пелерин" (Mont Pelerin Society, MPS): закрытая интеллектуальная <С сеть, обеспечивавшая идеологическую инфраструктуру для ферментации неолиберализма. Можно без преувеличения сказать, что почти все важные участники послевоенного зарождения неолиберализма - австрийские экономисты, британские либералы, представители Чикагской школы, немецкие ордолибералы и французские учёные присутствовали на первом собрании общества в 1947 году» (Срничек, Уильямс, 2019, с. 83).
и социалистами — в качестве анархо-капиталистов позднее выступили М. Ротбард и его сторонники), марксистские кружки в неолиберальной версии превратились в «аналитические центры». Даже романы культовой писательницы неолибералов Айн Рэнд имеют, по-видимому, такие же литературные достоинства, как и «Что делать?» Н.Г. Чернышевского, ставшего сакральным опусом для большевиков. Пожалуй, стоит отметить различие в организационной стратегии, которое состояло в том, что существенная часть «финансовой подпитки» коммунистов формировалась за счёт «экспроприационных актов», в то время как неолибералы получали основную спонсорскую поддержку от деловых кругов.
Разумеется, это была «игра в долгую». «Между 1943 и 1980 гг. сформировалась целостная сеть организаций и людей, которая распространила и популяризовала неолиберальные идеи настолько, что в конце концов они стали выглядеть как естественная альтернатива "либеральной" или социал-демократической политике. И в США, и в Англии складывалось то, что журналист Сидней Блюменталь назвал "контристеблишментом", — структура, способная стать интеллектуальной опорой неолиберальной политики, выступавшей на смену после всё более явных провалов традиционно — кейнсианской экономической политики в 1970-е годы. В 1950 — 1960-е годы трансатлантическое сообщество расширялось благодаря росту аналитических центров — "торговцев подержанными идеями", в терминологии Хайека. Американские g центры находились в особом положении, поскольку получали финансовую поддержку от деловых кругов, причём нередко от таких солидных и почтенных корпораций, как Du Pont Chemicals, General Electric или Coors Brewing Company (курсив автора).
Как показала Ким Филипс-Фейн, американский бизнес руководствовался важными стратегическими соображениями, когда финансировал аналитические центры и организовывал кампании за свободное предпринимательство и против профсоюзов или против жёсткого регулирования правил найма рабочей силы...» (Стедмен-Джоунс, 2018, с. 200-201).
В 1980-е неолиберальный «контристеблишмент» стал обычным истеблишментом. Произошёл «перехват власти». Но ещё до появления М. Тэтчер и Р. Рейгана в качестве руководителей Великобритании и США, неолиберализм стал респектабельным, а его m представители стали получать нобелевские премии по экономике: 1974 г. — Ф. фон Хайек, 1976 г. — М. Фридмен, 1982—Дж. Стиглер, и т.д. Более того, в экономической теории XXI в., несмотря на очевидный крах неолиберальной политики во время мирового финансового кризиса 2008 — 2009 гг., неолиберализм остаётся, по сути, безальтернативным. Если использовать понятие, введённое в оборот А. Грамши — начиная с 1970-х гг. XX в. неолиберализм становится «гегемонной идеологией».
о
о
о о с^
3. Наследие Ф. фон Хайека: перспективы политического о
в экономической теории ^
Политическое имеет свою собственную логику: в отношении врага вполне допустимы о
демагогия, обман и дезинформация. К. Поппер объяснил публике, что Платон, Гегель и <5
Маркс были идейными сторонниками тирании и рабства, использовав простое двоичное ^^
деление обществ на открытые и закрытые (Поппер, 1992). Все, кто так или иначе сс
критикует «открытое общество», автоматически становятся злодеями. —
В «Дороге к рабству» фон Хайек объясняет, что социализм и нацизм — родственные о
течения (раздел XII. Социалистические корни нацизма), а заодно объединяет в о
один лагерь коллективистов и интервенционистов (сторонников планирования и ш
11
государственного вмешательства). Соглашаясь с фон Хайеком, не нужно удивляться о последующим выводам, что Сталин и Гитлер были идейными союзниками, вместе начали < Вторую мировую войну, а потому Россия, как наследник СССР, должна возместить к нанесённый ущерб невинно пострадавшим, демократическим и либеральным Польше, о
прибалтийским странам, современной Украине и далее — всем нынешним государствам Восточной Европы по списку. При этом нет никаких сомнений, что, несмотря на всю приверженность неолибералов доктрине свободной торговли, они найдут массу аргументов в пользу экономических санкций и блокады политических режимов, которые по той или иной причине считаются не отвечающими высокому демократическому идеалу «открытого общества». Ни фон Хайек, ни Фридмен, ни Мизес, ни кто-либо ещё из неолибералов не выступали за отмену блокады Кубы, снятия санкций с Ливии или
— после исламской революции и изгнания шаха — с Ирана. Как ни странно, санкции были введены и против режима апартеида в ЮАР. Но ни режим Пиночета в Чили, ни
— вполне тоталитарные — режимы Ближнего Востока таким политико-экономическим «наказаниям» не подвергались.
Странно, что историки экономической мысли обычно не замечают родство концепции «рассеянного знания» фон Хайека с взглядами Ж. Сисмонди. Последний полагал, что мелкий товаропроизводитель работает «под заказ», на известный ему рынок, в отличие от крупных фабрик. Именно из-за деятельности последних, не знающих рынка, по мнению Сисмонди, и возникают кризисы перепроизводства. На то же самое, на неповоротливость и неэффективность государства, указывает и Хайек. «Рассеянное знание» не имеет никакого отношения к «научному знанию» — здесь В. Найшуль и Г. 8 Сапов, как и положено настоящим неолибералам, совершают обычную риторическую см подмену (см. приведённую в предыдущем разделе цитату).
Возможно ли возвращение экономической науки XXI в. к её сравнительно аполитичному состоянию, которое имело место после маржиналистской революции и открытий Дж. М. ■н Кейнса? Мы полагаем, что в обозримой перспективе этого не произойдёт. Возможно, фон о Хайек искренне верил в свою миссию защитника свободы от её многочисленных врагов, включая кейнсианцев (в 60—70-е гг. ХХ в. именно они казались ему наиболее опасными). ® Хотел фон Хайек этого или нет, но он запустил процесс постепенного превращения ^ экономической науки в своеобразный род пропаганды и конструирования плюрализма реальностей. Яркий пример такой параллельной реальности и альтернативной истории представлен в последней его крупной работе «Частные деньги»: «Теперь у меня не остаётся никаких сомнений, что частные предприятия, если бы им не мешало правительство, давно предоставили бы обществу широкий набор валют, и те из денежных единиц, которые бы побеждали в конкурентной борьбе, имели бы стабильную ценность
о
X §
т
го ш
& и предотвращали как чрезмерное инвестирование, так и последующие периоды спада» <
(Хайек, 1996, с. 28). Возникает простой вопрос — в какой именно валюте из «широкого ££ набора», существовавшего в воображении фон Хайека, правительству собирать налоги? з И не привело бы назначение правительством какой-то валюты средством платежа в о. казну к нарушению «честной конкуренции» на рынке частных денег? Но такие мелочи,
а
о конечно, не волнуют сторонника денационализации денег и запрета правительствам на " эмиссию. Концепты частных денег (в наше время на эту роль претендуют биткоин и другие о криптовалюты) и бесклассового общества владельцев человеческого капитала обсуждаются экономистами (в том числе лауреатами нобелевской премии) совершенно всерьёз.
В результате экономическая наука «.со своей ярко выраженной инструменталистской
ш
ее ориентацией, онтологиями «возможных миров», а также провозглашением тезиса о — том, что задача моделей — рассказывать "вдохновляющие истории", транслировать о ясный "моральный урок" и воспроизводить "шаблоны для понимания и интерпретации о мира", имеет очень хорошие шансы встроиться в технонауку и ту роль, которую она ш будет выполнять в обществе. Экономисты больше не пытаются описывать объективную о реальность — распространяя свои технологии, рекомендации и инструментарий, они < заставляют ее "случиться"» (Кошовец, 2019, с. 35—36). И в этом состоит едва ли не важнейший — и до сих пор не оценённый — вклад в развитие экономической теории Ф.А. ° фон Хайека.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Иного не дано (1988). /Под ред. Ю.Н. Афанасьев. М.: Прогресс.
Кошовец, О. Б. (2019). «Горизонтальный прогресс» экономической науки: между конструируемой реальностью и технонаукой: Научный доклад. М.: Институт экономики РАН.
Лахман, Р. (2010). Капиталисты поневоле: Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени. М.: Территория будущего, 2010.
Поппер, К. (1992). Открытое общество и его враги. В 2 т. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992.
Срничек, Н., Уильямс, А. (2019). Изобретая будущее: посткапитализм и мир без труда. М.: Strelka-Press.
Стедмен-Джоунз, Д. (2017). Рождение неолиберальной политики. От Хайека и Фридмена до Рейгана и Тэтчер. Москва; Челябинск: Социум, Мысль.
Тешке, Б. (2019). Миф о 1648 годе. Класс, геополитика и создание современных международных отношений. М.: ИД Высшей школы экономики.
Флигстин, Н. (2013). Архитектура рынков: экономическая социология капиталистических обществ ХХ века. М.: ИД Высшей школы экономики.
Хайек, Ф. А. фон. (1992). Дорога к рабству. М.: Экономика. о
Хайек, Ф. А. фон. (1996). Частные деньги. М.: Институт Национальной Модели о Экономики. ^
Шмитт, К. (1992). Понятие политического // Вопросы социологии, 1, 35—67. о
■н
REFERENCES ^
Р
No Other Given (1988) / Ed. Yu.N. Afanasyev. M.: Progress (In Russian).
Koshovets, O. B. (2019). "Horizontal Progress" in Economic Science: Between Constructed ® Reality and Technology: A Scientific Report. M.: Institute of Economics, RAS, 2019 (In T Russian). I
Lachman,R. (2010). Involunted capitalists: Conflict of elites and economic transformations in early modern Europe. M.: Territory of the Future, 2010 (In Russian).
Popper, C. (1992). Open Society and its Enemies. In 2 vol. M.: Phoenix, International Fund "Cultural Initiative", 1992 (In Russian).
Srnichek, N., Williams A. (2019). Inventing the Future: Post-Capitalism and a World Without Labor. M.: Strelka-Press (In Russian).
§
X
tc rn О
<
Steadman-Jones, D. (2017). The Birth of Neoliberal Politics. From Hayek and Friedman «a
to Reagan and Thatcher. Moscow; Chelyabinsk: Social, Thought (In Russian). 2
Teshke, B. (2019). The Myth of 1648. Class, Geopolitics and the Creation of Modern o
International Relations. M.: Publishing House of the Higher School of Economics (In §
Russian). ^
Fligstin, N. (2013). Market Architecture: Economic Sociology of Capitalist Societies of the q
Twentieth Century. M.: Publishing House of the Higher School of Economics (In Russian). ^
Hayek, F.A. von. (1992). The Road to Serfdom. M.: Economics (In Russian). g
Hayek, F.A. von. (1996). Private Money. M.: Institute of the National Model of Economics w
(In Russian). o
Schmitt, C. (1992). The Concept of Political. Questions of sociology, 1, 35-67 (In Russian). ^
z o o
LU LL
o <
cc
3
o
