CC BY
257
Современная Европа, 2018, №3, с. 115-124 СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
УДК 94(4)
Александр СИДОРОВ
ЕВРОПЕЙСКОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО И ФРАНЦИЯ: ЛИЧНОСТНЫЙ ФАКТОР (ОТ ДЕ ГОЛЛЯ ДО МИТТЕРАНА)
Аннотация. Во Франции в силу особенностей V-й республики президенты играют доминирующую роль в определении и сохранении преемственности внешней политики. Наряду с традиционным вниманием к отношениям Север-Юг и Восток-Запад возрастающее и самостоятельное значение для Франции приобретало европейское строительство. Именно этому аспекту французской внешней политики посвящена статья. Из-за усиления вовлечённости Франции в процессы европейской интеграции, относительного сокращения ресурсов влияния страны в меняющемся мире, всё большие требования предъявляются к личности президента и его окружению. Преемственность европейской политики Франции подверглась испытаниям при пятом президенте Пятой республики, Ф. Миттеране на фоне крушения Ялтинско-Потсдамской системы, объединения Германии, расширения Европейского Союза (ЕС). Решительность и воля Миттерана, связка Миттеран-Коль помогли Франции преодолеть этот этап. Сделан вывод о важности субъективных факторов, прежде всего личности руководителей государства, ответственных за выработку и проведение политики в этих уникальных условиях.
Ключевые слова: европейское строительство, интеграция, голлизм, постголлизм, наднациональность, франко-германская ось.
Новоизбранный президент Франции Э. Макрон, в ещё большей мере, чем его выдающиеся предшественники Ш. де Голль и Ф. Миттеран, выделяет евростроительство в качестве краеугольного камня внешней политики. Но "голло-миттерандизм", который приписывают Э. Макрону, недостижим в полной мере в современном международном контексте для Франции. Очевидно и то, что его европейский подход - апелляция к интересам Европы [Moïsi D., 2018] - несёт в себе элементы политики его предшественников. Франция после Второй мировой войны стремилась не просто участвовать в интеграции, а определять её направленность и ставить на службу национальным интересам. Целью двух наиболее уважаемых президентов Франции - Шарля де Голля и Франсуа Миттерана, каждый из которых имел свой глобальный взгляд на политику, было превращение европейской группировки в "трамплин" для усиления влияния Франции. Оба в разных исторических условиях и с разными результатами опирались на франко-германскую ось. Нынешний президент Э. Макрон, вынашивая планы модернизации ЕС, стремится в новых условиях применить деголлевско-миттерановские подходы в европейском строительстве и в области обороны [Discours d'Emmanuel Macron, 2017].
© Сидоров Александр Сергеевич - независимый военный политолог. Адрес: 150000, Россия, г. Ярославль, ул. Советская, д. 10. E-mail: alexandres.sidorov@gmail.com DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope32018115124
Определяющим для послевоенного руководства Франции стал европоцентричный подход, который носил адаптивный характер, объективные и субъективные черты. В первом случае меняются внешние и внутренние условия, трансформируются старые или формируются новые цели политики. Во втором - проступает зависимость от характера высшей власти, личных качеств и убеждений её лидера. Так, во многом личностными проевропейскими установками Ж. Бидо и Р. Шумана, которые в 1946-1954 гг. руководили внешней политикой Франции, объяснялась преемственность в европейских делах, преобладание интеграционистских тенденций [Barre, 1989: 143].
Роль де Голля, Помпиду, Жискар д'Эстена в европейском строительстве
Господство интеграционистских тенденций конца 1940-начала 1950-х гг. постепенно заменяется тенденцией к координации, которая при первом президенте Пятой республики Ш. де Голле стала определяющей по всем аспектам западноевропейской интеграции, особенно политическим. Взгляды де Голля на европейскую интеграцию оставались в целом довольно устойчивыми. Он изначально был противником наднациональности, ратуя за "Европу отечеств". В идее наднациональности де Голль видел угрозу суверенитету Франции, своим планам политической организации Западной Европы. Именно с Европой он связывал восстановление величия Франции.
Эта логика привела в середине 1965 г. к политическому кризису Сообщества, формально возникшему из-за общей сельскохозяйственной политики (наиболее затратной статьи бюджета ЕЭС). Фактически же кризис возник из-за разногласий по вопросу наднациональности, к идеям которой, как и к интеграции, де Голль относился с подозрением [Vaisse, 2009: 18]. В конце президентства де Голля неприятие наднациональности и единогласия определяло подход Франции к любым аспектам сотрудничества.
Отношение де Голля к европейским делам обнаруживает внутреннюю противоречивость. Замкнутость на абсолютный национальный суверенитет, на "величие" Франции стали мощными ограничителями для достижения целей, которые де Голль сам же провозгласил [Uri, 1967: 263]. Парадокс состоял и в том, что в политически единой Европе, за что ратовал де Голль и где решения принимались бы единогласно, возможно было лишь моральное лидерство. Результаты, достигнутые Францией на европейском направлении, особенно в конце правления де Голля, вызывали недовольство значительной части политической элиты в стране и за её пределами [Смирнов, 2017: 199206]. В пост-деголлевский период проявились признаки демонтажа созданной им модели участия Франции в европейском строительстве вообще и её подхода к политическим аспектам этого процесса - в частности. Эти тенденции были менее выражены при Ж. Помпиду (он в большей степени был вынужден заниматься финансово-экономическим оздоровлением Франции) и более - при В. Жискар д'Эстене (в том числе в силу личной убеждённости последнего в необходимости развивать европейское строительство).
Накопленный де Голлем "запас жёсткости" в европейской политике позволил президенту Ж. Помпиду расширить поле взаимодействия с европейскими партнёрами по ЕЭС, проявить известную гибкость, в том числе по политическим аспектам еврострои-тельства. Следует также учитывать, что Ж. Помпиду руководил страной уже при поддержке правительственной коалиции, куда входили правые центристы и независимые республиканцы. Избранный с помощью голосов последних, он в силу предварительной договорённости взял на себя инициативу оживления европейского строительства, блокированного Ш. де Голлем с 1965 г. В преодолении застоя интеграции положительную
роль сыграла созванная по инициативе Франции встреча на высшем уровне в Гааге (1969), давшая возможность распространить интеграцию на новые области, получила развитие система Европейского политического сотрудничества (ЕПС), было принято политическое решение о расширении Сообщества. Ж. Помпиду также учитывал, что вступление в ЕЭС Великобритании станет дополнительным препятствием распространению наднациональных тенденций. Стремясь в новых условиях сохранить максимум наследия Ш. де Голля, Ж. Помпиду прилагал усилия и для снижения эффективности создаваемых структур политической координации, попутно торпедируя инициативы европейских партнёров, например, голландской инициативы (1972) прямых выборов в Европейский парламент (ЕП). К тому же он, как и Ш. де Голль, был привержен идее о том, чтоФранция способна и в одиночку решать сложные военно-политические проблемы. Выборы 1974 г. означали не просто смену президента, провозгласившего "эру перемен" [Fabre-Luce, 1974: 26], а начало нового этапа политической жизни Франции, постголлизма.
Президент В. Жискар д'Эстен, убеждённый европеист, был настроен на развитие политической интеграции: преодолеть "Европу государств", не доходя до наднациональной Европы [Gerbet, 1983: 438]. Он предложил своего рода третий путь, стремясь сочетать два подхода - межправительственный и на уровне Сообщества. Понятие независимости для него не имело такого "сакрального" смысла, как для Ш. де Голля и Ж. Помпиду: он выступал скорее против отношений зависимости [Cousté, Visine, 1974: 61; Giscard d'Estaing, 1976: 276]. При нём во внешней политике европейское строительство вышло на первый план. В. Ж д'Эстен отдавал себе отчёт, что любая инициатива по оживлению европейского строительства затрагивает вопросы суверенитета, свободы принятия решений, перераспределения полномочий. И Франция выступила с инициативой совершенствовать политико-институциональный механизм путём создания новой структуры вне рамок Римского договора, существенно не меняя принцип принятия решений и не отменяя Люксембургского компромисса. Так в декабре 1974 г. был создан единый высший орган с политическими и экономическими функциями - Европейский совет глав государств и правительств, что было несомненным шагом вперёд.
Технически можно было бы добиться прорыва в деле повышения эффективности существующих институтов Сообщества и достижения политического единства, например, поддержав инициативу премьер-министра Бельгии Л. Тиндеманса, где основой механизма принятия решений выступали средства принуждения [Tindemans, 1976: 16] и юридически обязывающий их характер. Доклад Тиндеманса, внешне сдержанный и реалистичный, глубоко затрагивал вопросы внешней политики и безопасности, обеспечивать которую Франция рассчитывала сама, руководствуясь своими оценками ситуации и степени риска. Франция при В. Жискар д'Эстене добилась перераспределения полномочий в пользу Европейского совета за счёт ослабления роли Комиссии европейских сообществ (КЕС), надолго закрепив в европейском строительстве принцип межправительственного сотрудничества (в духе де Голля), выводя из обсуждения на высшем уровне проблематику безопасности.
"Обезопасив" тем самым Францию от неблагоприятного для неё развития событий внутри Сообщества, В. Жискар д'Эстен проявил активность на других направлениях: осуществил ревизию официальной французской позиции, согласившись на проведение прямых всеобщих выборов в ЕП (сентябрь 1976) в расчёте на оживление процессов интеграции; на ослабление дезинтеграционных тенденций.
Наконец, учитывая "в высшей степени политический характер" построения валютной Европы [Biron, 1978], онвместе с канцлером ФРГ выступил в апреле 1978 г. с проектом создания Европейской валютной системы (ЕВС).
Миттеран: между преемственностью и реалиями евростроительства
Президент Франсуа Миттера - оппонент Ш. де Голля, вначале пытался поступать, исходя из деголлевского приоритета национального над общеевропейским. Недооценивая уже достигнутую степень вовлечённости Франции в процессы европейской интеграции (значительно большую, по сравнению с периодом Ш. де Голля), Ф. Миттеран стал действовать без учёта экономических и политических реалий [Сидоров, 2016]. Проводимая в рамках "социалистического эксперимента" политика оказалась в своего рода противофазе по отношению к европейским партнёрам. Масштабные национализации, резкий рост социальных расходов и другие подобные меры не улучшили положения в экономике Франции. Попытки её перезапуска без учёта международного контекста провалились [Франция, 2007: 112-113; Duchaussoy, Galeazzi, 2011]. Позже Ф. Миттеран признал, что это была неизбежная плата за реализацию лозунга "Изменить жизнь" [Attali, 2016: 161].
"Сиюминутный" подход Ф. Миттерана к европейской проблематике привёл к выдвижению им идеи европейского социального пространства, казалось бы, выигрышной с точки зрения усиления европейской сплочённости, но не получил нужной поддержки европейских партнёров. О недооценке французским руководством в тот период положения дел в евростроительстве говорит и то, что рассмотрение социального измерения стало возможным лишь после заседания Европейского совета в Фонтенбло (1984); выпуска Белой Книги (1985), подписания Единого европейского акта (1986).
В марте 1983 г. Миттеран сделал трудный выбор, сохранив членство страны в ЕВС, несмотря на уговоры своих "вечерних посетителей" - Л. Фабиуса, Ж.-П. Шевенемана и др. - покинуть её [Noblecourt, 2013]. Это решение (после двух девальваций франка в 1981-1983) было личным политическим решением Ф. Миттерана, означавшим его окончательный выбор в пользу Европы, - решением направить усилия на поиски коллективного выхода из кризиса [Duhamel, 1989: 211]. Параллельно Миттеран привлекал политический потенциал других стран, особенно ФРГ, максимально задействуя личностный фактор. После его встречи с канцлером Германии Г. Колем (октябрь 1982) можно говорить о новом качестве франко-западногерманских отношений.
Рукопожатие Ф. Миттерана и Г. Коля в сентябре 1984 г. в Вердене при посещении воинских мемориалов символизировало не только духовно-нравственное сходство двух великих европеистов и политических прагматиков [L'Europe, 2010]. За этим жестом стояла накопленная критическая масса двусторонних проектов в военно-политической, технологической и других областях. В мае 1985 г. Ф. Миттеран заявил Г. Колю: "Ось политики Франции - это Европа, а ось Европы - это франко-германская дружба" [Attali, 2016: 291]. В 1980-е гг. соотношение сил Восток-Запад, идея европейского равновесия, по мнению ряда экспертов, целенаправленно подрывались [Schmidt, 1983: 305], и сам Миттеран очевидно разделял такие оценки.
Столкнувшись в процессе размещения евроракет с внутриполитическими трудностями, ростом напряжённости в обществе под воздействием мощной пацифисткой кампании, кабинет Г. Коля получил решительную, "важнейшую", по оценке Коля, поддержку со стороны Ф. Миттерана [Giesbert, 1996: 117]. В своей речи в Бундестаге (ян-
варь 1983) он подчеркнул, что именно равновесие сил служит здоровой основой отношений с восточноевропейскими странами. Франция своей поддержкой ФРГ способствовала тактичной, без потери лица последней, постановке её в общезападный, европейский строй.
По мнению французского политика и исследователя, президента Института Франсуа Миттерана Ю. Ведрина, Ф. Миттеран поддержал тогда Коля из соображений "европейского патриотизма", заботясь скорее о безопасности Европы, нежели из соображений "атлантизма" [Témoignage, 2016]. Примечательно, что во многом из-за позиции Франции благоприятный для канцлера Г. Коля исход голосования по евроракетам на время блокировал излишне самостоятельную и активную в её глазах немецкую "восточную политику" [Симычев, 1988: 124]. Опасения эти, как показали дальнейшие события конца 1980-х гг., были небеспочвенны.
В речи в Бундестаге Ф. Миттеран отмечал также необходимость достижения внутренней сплочённости и солидарности европейцев; призывал оценивать значение Сообщества для его участников не только с финансовой стороны; предлагал выйти за рамки Европы экономической, не допустить её превращения "в рыхлую зону свободной торговли" [Discours... 20 janv. 1983]. Фактически Миттеран изложил там основы своего видения развития ЕЭС, обосновывал необходимость качественного рывка в европейском строительстве. Многие элементы этого видения перекликались с подходом Л. Тиндеманса, чей доклад был "положен под сукно" 8 лет назад. По мнению последнего , Европа будет на правильном пути лишь тогда, когда европейское измерение станет постоянно присутствовать в умах руководителей, когда будут преодолены "барьеры в головах" [Tindemans, 1976: 27]. Ф. Миттеран, очевидно, сумел преодолеть этот барьер.
Миттеран—Коль—Делор: от Фонтенбло к Единому Европейскому Акту
Общая ситуация в группировке оставалась сложной. К моменту прихода Ф. Миттерана к власти в 1981 г. она уже три года не могла найти решение проблемы британского взноса. Правительство М. Тэтчер блокировало под этим предлогом любые европейские инициативы, практически "взяв Европу в заложники" [Musitelli, 2004]. По исторической иронии, подход Великобритании к европейской проблематике, правда в новых условиях, напоминал деголлевскую политику "пустого кресла". Именно Ф. Миттеран -руководитель страны, действия которой привели в 1965 г. к Люксембургскому компромиссу и восстановлению принципа принятия решений консенсусом [Борко, 2016: 224] -осудил избыточное применение правила единогласия (май 1984). Чтобы "вытащить Сообщество из трясины" [Guigou, 2004], требовался не просто решительный, а совместный франко-германский демарш. Успеха удалось добиться в 1984 г. в период председательства Франции в ЕС, в ходе июньского саммита в Фонтенбло. Франция согласилась на скидку с взносов в Общий бюджет Сообщества для Великобритании и (что афишировалось меньше) для ФРГ. Ф. Миттеран тактически переиграл "железную леди" при поддержке Г. Коля: именно его поддержка позволила пойти на риск и ничего не менять в заключительном тексте полупровального Брюссельского саммита (март 1984) [Saunier, 1984].
В результате совместного нажима Ф. Миттерана и Г. Коля в Фонтенбло М. Тэтчер была вынуждена пойти на компромисс, удалось снять разногласия по остальным шестнадцати проблемам (по бюджету, реформе общей сельскохозяйственной политики, финансированию программы Эсприт, расширению Сообщества и др.). По итогам саммита
в Фонтенбло Франция возглавила группу политически активных стран, определяющих темпы и глубину евростроительства. Личной заслугой Ф. Миттерана стало успешное продвижение путём личных неформальных контактов кандидатуры будущего председателя КЕС. К "невероятному совпадению" [L'Europe, 2010] личностей Ф. Миттерана и Г. Коля вскоре добавится фигура председателя КЕС (1985-1995) Ж. Делора, образовав уникальное трио политических тяжеловесов-европеистов - ситуация, которая более не повторялась. Ж. Делор в полной мере использовал эту исключительную ситуацию.
Европеизм Ж. Делора и Ф. Миттерана имел свои оттенки. Ж. Делор на посту председателя КЕС мог позволить себе "не отвлекаться" на интересы Франции. Проблемы внутриполитической и внутрипартийной борьбы его затрагивали в меньшей степени, чем Ф. Миттерана. Европейский вектор Ж. Делора был скорее Европа-Франция, в то время как у Ф. Миттерана - Франция-Европа. Президент Франции предложил кандидатуру Ж. Делора на пост главы КЕС, выведя его из внутриполитической жизни, где тот был неудобной, слишком независимой фигурой. Должность, например, премьер-министра, которую тот не принял в 1984 г. в такой форме, что вызвал раздражение Ф. Миттерана [Attali, 2016: 153-154]), в отличие от министра экономики или финансов, гораздо более политическая, со всеми вытекающими последствиями.
На посту председателя КЕС Ж. Делор развил активную деятельность, особенно заметную на фоне предыдущего невнятного руководства Комиссией. Правда, как он сам признавал, возрождение Сообщества путём создания единого европейского рынка проходило в условиях благоприятной экономической конъюнктуры и оптимизма: в 19851990 гг. там было создано 12 млн. раб. мест [Delors, 2012]. Промышленные инвестиции, которые в 1982-1984 гг. держались на одном уровне, в 1985-1987 гг. показали среднегодовой прирост в 3,5%, а в 1988-1990 гг. - 7,5% [Grant, 1994: 81]. При этом единый рынок был для Ж. Делора не самоцелью, а средством достижения цели более высокого порядка - политического союза. Эту свою убеждённость он, как и Миттеран, пронёс и защищал в течение всего срока своих полномочий. Связав выполнение задач Белой книги 1985 г. с институциональными изменениями (внесением поправок в Римский договор), Ж. Делор получил рычаг воздействия на правительства стран ЕЭС. Свою роль сыграло и его исключительное умение находить компромиссы. По предложению Ф. Миттерана была признана необходимость выработки договора о европейском политическом сотрудничестве и внесения изменений в Римский договор для принятия решений большинством голосов по всем законам, касающимся единого рынка.
В итоге главы десяти правительств одобрили два документа: обновлённый Римский договор о ЕЭС, с лаконичным пассажем об Экономическом и валютном союзе (ЭВС), и новый межправительственный договор о Европейском политическом сотрудничестве (ЕПС). Объединённые общей преамбулой, чтобы подчеркнуть общность задач ЕПС и Сообщества в строительстве союза, они стали именоваться Единым европейским актом (ЕЕА). ЕЕА изменил распределение полномочий, сместив их от национальных правительств к учреждениям Сообщества. И хотя там отсутствует перечисление целей, принципов и содержания внешней политики, при всех своих минусах это был юридически закреплённый шаг вперёд на пути к политической Европе. Именно так восприняли ЕЕА французские руководители. В речи Ф. Миттерана по случаю 40-летия Европейского конгресса (май 1988) выполнение положений ЕЕА было выделено в качестве первостепенной задачи евростроительства.
На пути к Маастрихту
В 1987 г. Ж. Делор предложил принять, а в 1988 г. добился одобрения комплекса мер по долговременной (на период до 5 лет) финансовой стабилизации ЕЭС (т.н. «Пакет Делора»). Он же убедил Г. Коля оплатить большую часть счёта по реализации этой инициативы. Франция активно лоббировала проект ЭВС на основе доклада Ж. Делора (апрель 1989): "ЭВС по своим конечным целям находится на пересечении экономической и политической интеграции"; выступает как обязательный фактор, способствующий оживлению европейского строительства и обеспечению его политического динамизма [Delors, 1989]. Ф. Миттеран позднее уточнил: "Поиск равновесия между экономическим и политическим союзом станет. мощным фактором политической интеграции, что приведёт нас к основательному пересмотру порядка функционирования наших институтов". Создание ЭВС "будет означать, что сделан шаг на пути к ясной цели -политическому союзу Сообщества" [Discours. 25 oct. 1989].
Планомерную работу (одобрение «пакета Делора" в 1988 г., подготовка к обсуждению создания ЭВС) нарушили радикальные геополитические изменения в Европе и мире - объединение Германии, развал СССР [Рубинский, 2017: 69]. Под их влиянием произошёл поворот Ф. Миттерана к форсированному политическому объединению стран ЕЭС. Падение берлинской стены (октябрь 1989) внесло коррективы в и без того плотный рабочий график Ф. Миттерана, Г. Коля и Ж.Делора. Предстояло практически одновременно решить ряд задач: реализовать ЭВС, преодолеть дуализм расширение/углубление ЕЭС, урегулировать проблемы, связанные с его политическим устройством.
Критики Ф. Миттерана, особенно после его ухода из политики, отмечали, что он не всегда успевал за событиями, особенно в начальный их период - событиями, которые, прямо скажем, случаются с политиками раз в жизни. Ф. Миттеран, однако, сумел главное: сделал германское объединение мощным мультипликатором процесса европейской интеграции (включая ЭВС) на самом сложном и ответственном этапе, конвертировав экономическую и финансовую мощь ФРГ в интересах Франции и Европы. Ещё со времён доклада Л. Тиндеманса было очевидно, что политический союз автоматически не вытекает из интеграции экономик, за него надо бороться. В справедливости этого утверждения и Ж. Делор, и Ф. Миттеран имели возможность убедиться в ходе Межправительственной конференции (МПК) по политическим аспектам будущего Маастрихтского договора. В этой области не было подготовлено чего-либо похожего на чёткий доклад Ж. Делора по единой валюте, который можно было бы взять за основу, что стало одной из причин разногласийи острой дискуссий. Возобладала точка зрения, в основе которой лежали франко-германские представления об общей внешней политике и политике безопасности - одной из опор Маастрихтского договора [Европейская. 2016: 414-441]. Переговорщики от Франции (в духе Ш. де Голля) подчёркивали, что в этих областях неприменимы обычные (большинством голосов) процедуры принятия решений. Межправительственный подход служил дополнительным аргументом для сомневающихся.
Ж. Делор же в ходе МПК предлагал более амбициозный, с его точки зрения, проект политического договора, где институциональный центр тяжести смещался в сторону федерализма и наднациональности. Проект не был поддержан, в том числе и Ф. Миттераном (не говоря уже о М. Тэтчер), выступавшим за межправительственный принцип сотрудничества и усиление роли Европейского совета. Вместе с тем усиление прерогатив Европейского совета в условиях господства правила единогласия приводило к относительно низкой дееспособности общей внешней политики, особенно в условиях внешних кризисных ситуаций, что неоднократно подтвердилось позднее. Таким образом,
несмотря на усилия Франции, подкреплённые мощным германским потенциалом, группировке тогда не удалось получить мобильный и эффективный инструмент для осуществления коллективной воли. Скорее всего, учитывая, что на любой стадии развития политического союза будут существовать особые национальные интересы, во внешнеполитической области придётся довольствоваться совместными акциями, исключив понятие общей внешней политики из внешнеполитического арсенала. Ф. Миттеран, Г. Коль и Ж. Делор (последний был вынужден искать поддержку как у Ф. Миттерана - в переговорах по ЭВС, так и у Г. Коля - в дискуссиях по политическому союзу) внесли огромный личный вклад в то, чтобы Маастрихтский договор стал реальностью. Отдельной заслугой Ф. Миттерана стало утверждение на одном из последних заседаний Маастрихтской встречи даты введения евро - не позднее 1 января 1999 г. Историки, говорил Ж. Делор, считают фиксацию этой даты главным достижением Маастрихта [Delors, 2012].
В ходе продвижения Маастрихтского договора Франция шла на уступки. В их числе - согласие на свободное движение капиталов, на расширение полномочий ЕП и др. И всё-таки это был совместный "франко-германский ответ на проблему воссоединения Германии" [Bozo, 2005: 325], пусть и с признаками сделки. Ф. Миттеран проявил тогда такую настойчивость и силу убеждения, что и Г. Коль смог в 1991 г. произнести: "Германия - наша родина, Европа - наше будущее", тем самым подтвердив приверженность идее политического союза, углублению интеграции. Коль перефразировал слова Ф. Миттерана:«Франция - наша родина, Европа - наше будущее», сказанные в 1986 г. и ставшие девизом его второго мандата. В 1996 г. Г. Коль подчёркивал невозможность решения глобальных проблем XXI в. на уровне национальных государств [Murray, 2017: 6]. Без личной вовлеченности Ф. Миттерана, для которого успех Франции и Европы были неразделимы, трудно представить благоприятный исход Маастрихтских соглашений: убеждённость в правильности европейского выбора была одной из причин его успехов.
Случались и неудачи, например, с проектом европейской конфедерации (1989). В условиях объединения Германии и развала советской системы в Восточной Европе, породивших риски для углубления интеграции, проект (результат личного восприятия таких рисков Ф. Миттераном) был выдвинут им без участия ближайшего окружения, без предварительной консультации с Колем. Одним из главных мотивов такой инициативы, с точки зрения Ф. Миттерана, была необходимость исключить поспешную интеграцию новых стран в существующие, но недостаточно окрепшие структуры ЕЭС-12. "Новые расширения не должны тормозить развитие Союза или подвергать его опасности", - утверждалось ещё в докладе Л. Тиндеманса [Tindemans, 1976: 36]. Того же мнения придерживались Ф. Миттеран и Ж. Делор. Последний, в отличие от большинства членов КЕС, лично поддержал этот проект. Г. Коль же верил, что ЕЭС способен одновременно и расширяться, и углублять сотрудничество.
Ф. Миттеран предлагал создать новую общеевропейскую структуру, не подменяющую собой существующие, где 12 членов играли бы роль активного ядра в ходе переходного периода и адаптации для стран Восточной Европы. Идея таким образом и в этом аспекте отвечала представлениям Ж. Делора о Европе "концентрических окружностей". Отдал ей должное и нынешний председатель Еврокомиссии Ж.-К. Юнкер [Livre Blanc, 2017: 20-21]. Идея не потеряла актуальность, учитывая стремление президента Франции Э. Макрона придать новое качество сотрудничеству в рамках существующей еврозоны.
Проект Миттерана, всё же не получил развития, несмотря на основательную дипломатическую и организационную подготовку: в 1990 г. были урегулированы проблемы объединения Германии, сняты германо-советские и германо-польские разногласия,
проведена Парижская встреча СБСЕ, знаменующая конец холодной войны. Деструктивную роль, однако, сыграли негативная позиция США, торпедировавших саму идею европейской конфедерации; скорее нейтральная позиция Германии; опасения конкуренции со стороны существующих европейских структур. Главным фактором, как представляется, было непонимание Ф. Миттераном - западноевропейским политиком, в отличие от молодых восточноевропейских, - боязни восточного соседа. С точки зрения последних, сделать изменения необратимыми, а свободу - реальной, могли только США и НАТО. Так проект европейской конфедерации - персональный французский
ответ на события в Восточной Европе - ушёл в политическое небытие.
* * *
Личности президентов оказывали решающее влияние на отношение Франции к европейскому строительству. Ш. Де Голль выступал за преобладающий межгосударственный подход, что на определённом этапе вошло в противоречие с ходом событий в самой Франции и Европе. Эволюция в направлении интеграции шла постепенно: менее выраженно у Ж. Помпиду, более явно - у В. Жискар д'Эстена. Однако при них Франция не продемонстрировала качественного рывка в евростроительстве. Ситуация стала меняться с приходом Ф. Миттерана, особенно в период его второго мандата, и с появлением наряду с ним фигур Ж. Делора и Г. Коля. Длительное взаимодействие трёх этих политических деятелейсамо по себе явление уникальное и ассоциируется с самым динамичным и продуктивным этапом евроинтеграции. После Маастрихтского договора ситуация стала меняться. С последовавшими расширениями (от ЕС-12 до ЕС-27), политической автономизацией (Вышеградская группа и др.) уменьшался к.п.д. Союза, трансформировалась природа первоначально успешного, мобилизующего проекта. Поиск рационального общего решения продолжается до сих пор.
Список литературы
Борко Ю.А. (2016). Франция в европейской интеграции: эволюция концепций и политики (19502015) / Франция на пороге перемен: экономика и политика в начале XXI века. Отв. ред.: А.В. Кузнецов, М.В. Клинова, А.К Кудрявцев, П.П. Тимофеев. М.: ИМЭМО РАН.
Европейская интеграция (2016). Под ред. О.В. Буториной, Н.Ю. Кавешникова. М.: Деловая литература.
Рубинский Ю.И. (2017). Франко-германский тандем: прошлое и будущее. М.: Институт Европы. Доклад № 340.
Сидоров А.С. (2016). Участие Франции в европейской политической интеграции в период президентства Франсуа Миттерана. ЭНОЖ "История". T. 7. Вып. 10 (54). URL: https://history.jes.su/s207987840001737-9-1
Симычев М.К. (1988). Соседи по Рейну вчера и сегодня. Очерк истории франко-германских и франко-западногерманских отношений. М.: Междунар. отношения.
Смирнов В.П. (2017). Образы Франции. История, люди, традиции. М.: Ломоносовъ.
Франция. В поисках новых путей (2007). Под ред. Ю.И. Рубинского. М.: Весь мир.
References
Attali J. (2016). C'était François Mitterand. P.: Pluriel.
Barre R. (1989). Au tournant du siècle. Principes et objectifs de politique étrangère. P.: PLON.
Biron D. (1978). Le mark souverain. Le Monde diplomatique. Novembre.
Bozo F. (2005). Mitterrand, la fin de la Guerre froide et l'unification allemande: de Yalta à Maastricht. P.: Odile Jacob.
Cousté P.B., Visine F. (1974). Pompidou et l'Europe. P.: Librairies techniques.
Delors J. (2012). Les 20 ans du traité de Maastricht. Bruxelles. 7 février.
Discours d'Emmanuel Macron sur la Défense le 18 mars 2017. URL: https://en-marche.fr/articles/discours/emmanuel-macron-discours-sur-la-defense-programme-hotel-arts-et-metiers
Discours de M. François Mitterrand... devant le Parlement Européen... 25 octobre 1989. URL: http://discours.vie-publique.fr/notices/897023500.html
Discours de Jacques Delors (Bruges, 17 octobre 1989).
URL: https://www.cvce.eu/content/publication/2002/12/19/5bbb1452-92c7-474b-a7cf-a2d281898295/publishable_fr.pdf
Duchaussoy V., Galeazzi F. (2011). Le gouvernement de la gauche face aux difficultés économiques. La lettre. 22 août. URL: http://www.mitterrand.org/Le-gouvernement-de-la-gauche-face.html Duhamel A. (1989). Les habits neufs de la politique. P.: Gallimard.
"L'Europe est face à son test le plus important" - L'appel de Jacques Delors aux Européens. Challenges. 06.05.2010. URL: https://www.challenges.fr/magazine/l-europe-est-face-a-son-test-le-plus-important-l-appel-de-jacques-delors-aux-europeens_348031
Fabre-Luce A. (1974). Les cent premiers jours de Giscard. P.: Laffont.
Grant Ch. (1994). Delors: Inside the House that Jacques Built. Nicholas Brealey Pub.
Gerbet P. (1983). La construction de l'Europe. P.: Imprimerie nationale.
Giscard d'Estaing V. (1976). La démocratie française. P.: Broché.
Guigou E. (2004). Le Traité de Maastricht: la dernière grande œuvre européenne de François Mitterrand. URL: http://www.mitterrand.org/Le-Traite-de-Maastricht-la.html Livre Blanc sur l'avenir de l'Europe (2017). Mars.
Moïsi D. (2018). Macron à l'épreuve de la complexité du monde. Les Echos. 14.01.2018. Murray D. (2017). The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam. L.: Bloomsbury Continuum. Musitelli J. (2004). François Mitterrand, l'européen. La lettre de l'Institut François Mitterrand. Publ. trimestr. No 8. Juin. URL: http://www.mitterrand.org/francois-mitterrand-l-europeen.html
Noblecourt M. Mort de Pierre Mauroy, figure de la gauche socialiste. Le Monde. 07.06.2013. Schmidt H. (1983). Une stratégie pour l'alliance. Politique étrangère. A. 48. No 2. Saunier G. (2004). Les retrouvailles de Fontainebleau: la politique européenne de François Mitterrand de 1981 à 1984. La Lettre No 8. URL: http://www.mitterrand.org/Les-retrouvailles-de-Fontainebleau.html
Témoignage d'Hubert Védrine sur François Mitterrand et la Russie (2016). Международная научная конференция "Россия и Европа: исторический опыт взаимодействия и взаимопонимания XVIII-XX вв.". Москва, ИВИ РАН, 9-11 ноября.
Tindemans L. (1976). L'Union européenne. Rapport au Conseil européen (29 décembre 1975). Bulletin des Communautés européennes. Suppl. 1/76. Uri P. (1967). Pour gouverner. P.: R. Laffont.
Vaïsse M. (2009). La puissance ou l'influence? La France dans le monde depuis 1958. P.: Fayard.
European Construction and France: Personal Factor (From De Gaulle to Mitterrand) Author. Sidorov A. Independent military politologist. P.G. Demidov Yaroslavl State University. Address: ul. Sovetskaya, 10, Yaroslavl 150000, Russia. E-mail: alexandres.sidorov@gmail.com
Abstract. In France, due to the peculiarities of the Fifth Republic, presidents play a dominant role in determining and maintaining the continuity of foreign policy. Along with the traditional attention to the North-South and the East-West relations, the European construction gained increasing and independent significance for France. The article deals with this aspect of French foreign policy. Increasing demands have been applied to the personality of presidents and their entourage due to the growing involvement of France in the European integration processes and to the relative decrease in the resources at the country's disposal. The continuity of France's European policy was tested under the fifth president of the Fifth Republic F. Mitterand during the collapse of the Yalta-Potsdam system, the unification of Germany, the enlargement of the European Union. The determination and will of Mitterrand and the Mitterand-Kohl bond helped France to overcome these difficulties. The author draws a conclusion about the importance of subjective factors, first of all - the personality of the leaders of the State, responsible for the development and implementation of the policy.
Key words: European construction, Integration, Gaullism, Post-Gaullism, supranationality, Franco-German axis.
DOI: http://dx.doi.org/10.15211/soveurope32018115124
