CC BY
169
УДК: 321.6; 94(450).094: 94(430).086 DOI: 10.31249/hist/2023.03.09
ЕМЕЛЬЯНОВА Е.Н.* ЕВРОПЕЙСКИЙ ФАШИЗМ В 20-30-е годы XX в.: ПРИЧИНЫ ПРИХОДА К ВЛАСТИ
Аннотация. В обзоре рассматривается проблема прихода к власти фашизма в Италии (1922.) и в Германии (1933) в работах современных российских и зарубежных ученых. Изучаются причины этого явления. Анализируются различные теории и подходы. Делается вывод о том, что столь сложное явление как фашизм нуждается в дальнейшем изучении.
Ключевые слова: итальянский фашизм; германский фашизм; причины прихода фашистов к власти.
EMELIANOVA E.N. European fascism in the 20-30s of the XX century: reasons for coming to power
Abstract. The review deals with the problem of fascism coming to power in Italy (1922) and Germany (1933) in the works of modern Russian and foreign scientists. The reasons for this phenomenon are being studied. Various theories and approaches are analyzed. It is concluded that such a complex phenomenon as fascism needs further study.
Keywords: Italian fascism; German fascism; the reasons for the fascists' rise to power.
Для цитирования: Емельянова Е.Н. Европейский фашизм в 20-30-е годы XX в.: причины прихода к власти. (Обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5: Исто-
* Емельянова Елена Николаевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН); e.n.emelyanova@mail.ru
рия. - Москва : ИНИОН РАН, 2023. - № 3. - С. 176-193. -DOI: 10.31249/1^2023.03.09
По мнению многих современных историков (Р. Де Феличе, Э. Нольте, Дж. Мосса, В.И. Михайленко, В.П. Любина и др.), фашизм - это явление историческое и относится ко времени 20-х -первой половины 40-х годов XX в. И все же тема прихода нацизма к власти в Европе представляется актуальной и сегодня. В современной российской и зарубежной литературе высказывается несколько точек зрения по этому вопросу. Анализу этих концепций и посвящена данная работа.
В статье академика Российской академии образования, профессора Л.С. Белоусова в Большой российской энциклопедии [2] дается определение итальянского фашизма: «Фашизм (от итальянского fasciо - пучок, союз; fasсio di штЬайтейю - союз борьбы). 1) Праворадикальное политическое движение тоталитарного типа... 1919-1945 гг.)». И в другом месте: «Фашизм как идеология основан на воинствующем национализме, социальном дарвинизме, корпоративизме, расизме, милитаризме, решительном неприятии либерализма, социал-демократии и коммунизма. Фашизм как форма государственного правления предстает в виде тоталитарной системы, использующей для поддержания своего господства методы насилия и принудительный консенсус, опирающийся на силовые структуры и многопрофильные массовые организации, активно насаждающей ненависть к внутренним и внешним врагам и культ вождя, претендующей на формирование нового типа отношений в обществе и воспитание «нового человека», жестко регулирующей экономику и социальные отношения, стремящейся к территориальной экспансии и мировому господству» [2, с. 214217].
Причины прихода фашизма к власти в публикации кратко определяются следующими факторами: массовым недовольством широких слоев населения ухудшением материального положения, растущим разрывом в уровнях доходов различных групп общества, итогами Первой мировой войны, унесшей миллионы человеческих жизней; глубоким разочарованием Версальской системой международных отношений и послевоенной социальной реальностью» [там же].
Рост революционной активности в Европе (революция в России, революционные бои в Венгрии, Словакии и т.д.) вызвал ответную реакцию: Ноябрьская революция в Германии, «Красное двухлетие» в Италии крайне правых, считает автор. В противовес левому социалистическому движению на правом политическом фланге появились радикальные националистические группы. Весной 1919 г. консолидировалось фашистское движение в Италии. В начале 1919 г. экстремистские группы в Германии объединились в организацию, которая в 1920 г. стала называться Национал-социалистической немецкой рабочей партией (НСДАП). Вслед за фашистскими партиями в Италии и Германии были образованы националистические организации во многих странах Европы. К середине 1930-х годов в более чем 20 государствах Европы и Америки существовало до 40 фашистских партий и групп. В Дании, Греции, Нидерландах («Национал-социалистическое движение»), Венгрии (партия «Скрещённые стрелы»), Финляндии («Патриотическое народное движение») и ряде других стран фашисты были представлены в парламентах и местных органах власти. В Великобритании существовал Британский союз фашистов во главе с аристократом О. Мосли, в Норвегии по образу НСДАП была создана партия «Национальное объединение» во главе с В. Квислингом [там же].
Еще одной причиной популярности фашизма в итальянском и германском обществах, недовольных итогами Первой мировой войны, стала внешнеполитическая программа Муссолини и Гитлера, открыто провозгласивших своими целями «превращение Средиземного моря в итальянское озеро» и завоевание «жизненного пространства для немцев» [там же]. Оба государства начали военную реализацию своих планов во второй половине 1930-х годов: Италия с вторжения в Эфиопию в 1935 г., Германия с аннексии Австрии и Чехии в 1938-1939 гг.
В своей монографии «Режим Муссолини и массы» [1] А.С. Белоусов подробно рассматривает политическую систему итальянского фашистского государства. Он считает, что приход Муссолини к власти в Италии связан с сознательным выбором наиболее влиятельной части правящего блока, который увидел в фашистской организации способность достигнуть целей социально-политической стабильности и «порядка» в стране. Это решение
было принято правящей элитой под влиянием социально-экономи -ческих, политических, моральных и психологических тенденций, существовавших в итальянском обществе после Первой мировой войны и периода революционного подъема [1, с. 345].
Следующим обстоятельством, приведшим фашистов к управлению государством, стала возросшая роль масс в определении путей будущего исторического развития. Муссолини сумел овладеть настроением масс, на волне их недовольства стать главой правительства и направить нацию на решение конкретных задач («мобилизовать сверху»).
Многие историки указывают, что Муссолини предложил обществу третий путь. А.С. Белоусов определяет фашистский режим в Италии как тоталитарный. «В отличие от большинства авторитарных режимов прошлого, тоталитарная власть пыталась "мобилизовать" массы на пути их "соучастия", т.е. интеграции в складывавшуюся систему общественных отношений в качестве "носителей", "деталей" тоталитарного механизма... Такая "человеческая модель" должна была соответствовать одиозному и амбициозному проекту тоталитарной системы, нацеленному на формирование идентичности гражданского общества, государства и нации», - пишет автор [там же]. Для осуществления данного исторического «эксперимента» Муссолини использовал два инструмента: насилие и согласие. Насилие он применял преимущественно в начальной стадии, в ходе борьбы за утверждение своей власти, и на завершающем этапе, в фазе крушения. Между этими двумя волнами репрессий лежал относительно спокойный период, «когда в рамках диктатуры установилась прочная и многосторонняя связь между государственной функцией подавления и тоталитарным механизмом формирования массового согласия» [1, с. 346]. Тогда использовались не столько методы прямого силового воздействия, сколько элементы экономического, социального, политического, правового, идейного, морального и психологического давления на массы. В этом - одна из главных особенностей итальянской тоталитарной модели, считает автор [там же]. Все это способствовало установлению социально-политической стабильности в обществе и гарантировало фашистскому режиму определенную историческую перспективу.
Создавалась мифическая модель идеального общества всеобщей гармонии, к которому Италия должна неуклонно приближаться. В связи с этим усиливалась роль государства в политической и экономической жизни. В политической сфере власть опиралась на капиллярную сеть ассоциаций (профсоюзы, «Допо-лаворо», спортивные, женские, юношеские и т.д.). Эти организации охватывали большую часть населения и находились в подчинении у фашистской партии [1, с. 347]. В Италии сложилась система эффективного регулирования социальных отношений. Правительство Муссолини проводило экономические меры в духе кейнсианства (индексация зарплаты, коллективные договоры, социальное страхование). Еще одним компонентом идеалистической модели государства стала фашистская идеология. «Помимо собственных "идейных ценностей" фашистская субкультура вобрала элементы католической и социалистической традиции, историко-патриотической и обновленческой, традиционализма как такового. Внутренне скрепленная воинствующим национализмом, она стала легко доступной формой самовыражения значительной части итальянского общества», - пишет А.С. Белоусов [1, с. 348].
Но консенсус в итальянском сообществе был весьма условным. Если понимать под ним формальное подчинение фашистской власти и молчаливое согласие с ее действиями, то такая цель в 1930-е годы была достигнута. Но если иметь в виду свободное и осознанное одобрение политики правящего класса, то такой массовой опоры у фашистского правительства в Италии не было. «Приспособление не тождественно добровольной поддержке. Такой поддержкой со стороны трудящихся, во всяком случае, промышленного рабочего класса, режим Муссолини не располагал никогда, ибо по сути своей всегда оставался режимом антинародным», - делает вывод автор [1, с. 350].
Очень интересное и важное исследование А.С. Белоусова имеет один минус. Определение фашистских режимов Муссолини, Гитлера и советского режима Сталина как тоталитарных фактически уравнивает все три. Но советский режим не был фашистским. Автор сам изменил свое мнение в последующих работах, дав более глубокое определение фашизма в Большой российской энциклопедии [2].
Следует отметить, что на работы отечественных историков 1990-х - начала 2000-х годов оказала влияние западная историография (Р. Де Феличе [7], Э. Джентиле [8] и др.). В некоторых из этих трудов фашизм рассматривается как тип тоталитарного общества или вариант модерного государства. Вместе с тем российские исследователи не только развили западную теорию, но и внесли в нее ряд новых важных положений, которые более объективно раскрывают сущность европейского нацизма. А.С. Белоусов указывает на то, что фашизм был выбором не столько нации, сколько правящей элиты, увидевшей в нем возможность консолидации общества для достижения внешнеполитических целей. Исследования ученого свидетельствуют, что консенсус, установленный итальянским фашистским режимом, был неустойчив, поскольку значительная часть общества под давлением властей приспосабливалась к нему, но не поддерживала полностью. Особенно это касается позиции рабочего класса, что в конечном счете привело к созданию движения Сопротивления и ликвидации диктатуры Муссолини в Италии. Одной из главных причин прихода фашизма к власти считается рост революционного движения и стремление правящих элит и большей части европейского общества избежать революции, стремление выбрать третий путь, отличный от либерализма и коммунизма.
Более детально о расстановке политических сил в Италии в начале 20-х годов XX в. и причинах прихода к власти Муссолини пишет в своей работе «Революция и контрреволюция в Европе 1917-1923 гг.» [9] Джон Пол Ньюмен (Национальный университет Ирландии, Мейнут).
В отличие от Германии, государственное устройство в Италии представляло собой пример либеральной политической культуры, недостаточно устойчивой, чтобы удержаться на плаву в бурях революции и контрреволюции 1917-1923 гг. В начале войны в итальянском обществе шла борьба между сторонниками нейтралитета, желавшими держаться подальше от обостряющегося конфликта, и сторонниками войны, которые стремились к тому, чтобы Италия присоединилась к воюющим сторонам и таким образом получила вместе с победителями военные трофеи. Сторонники интервенции надеялись, что Италия достигнет в ходе войны завершения национального объединения (великого проекта Рисор-
джименто XIX в.) путем возвращения территорий, до войны входивших в состав Австро-Венгрии. В 1915 г., когда Италия все еще колебалась между Антантой и Центральными державами, Британия предложила ей территории Далмации в обмен на участие в боевых действиях. Этого было достаточно, чтобы политические и военные лидеры Италии вступили в войну к удовольствию многочисленного военного лагеря, в рядах которого было немало бывших социалистов, включая будущего фашистского лидера Бенито Муссолини. Но вступление Италии в войну выпустило джинна из бутылки, усилило националистические настроения в обществе. Когда на Парижской мирной конференции миротворцы, в частности президент США Вудро Вильсон, поставили под сомнение территориальные требования Италии и передали земли, на которые она рассчитывала, ее соседу, недавно образованному Королевству сербов, хорватов и словенцев, по всей Италии прокатились массовые протесты [9, р. 105-106]. Италия, будучи страной-победительницей, испытала национальное унижение, поскольку ее претензии не были удовлетворены. Она не заняла среди стран Антанты то место, на которое претендовала. В то время как итальянские лидеры пытались решить вопрос спорных территорий путем международной дипломатии, некоторые активисты начали прямой захват.
В 1920 г. в портовом городе Фиуме (Риека), за который боролись как итальянцы, так и югославы, поэт, националист и авантюрист Габриэле Д'Аннунцио предпринял военное наступление, возглавив националистов, ветеранов итальянской армии, захватил его и провозгласил независимым [9, р. 106].
Италия попала в водоворот гражданских волнений. Это требовало взвешенной внутренней политики. Серия забастовок на промышленном Севере в 1919-1920 гг., «красное двухлетие», поставило страну на грань социалистической революции. Революционное наступление в Италии стало такой же реальностью, как и в Германии. Коммунистическая революция казалась привлекательной идеей для многих рабочих и крестьян. Демократы, консерваторы и националисты преувеличивали размах революционного движения. «Революционная угроза» для Италии стала поводом для активного противодействия ей со стороны фашистов. Фашисты -это группы ополченцев, у которых не было четкой политической программы, кроме идей антикоммунизма, антилиберализма и ан-
тисемитизма, а также чувства оскорбленного национального достоинства, появившегося в результате установления Версальской системы. Фактически, как и контрреволюция в других странах, итальянский фашизм был одновременно продуктом войны (многие из его членов были ветеранами боевых действий, включая самого Муссолини) и негативного опыта послевоенного периода - в данном случае «искалеченной победы», а также социалистического брожения внутри страны. Подобно Д'Аннунцио и его добровольцам, фашисты обещали более действенным способом добиться того, чего не смогли сделать политики в Риме [9, р. 106-107].
В Италии, как и везде, существовали: политический центр, революционные и контрреволюционные силы. Но здесь, в отличие от Германии, контрреволюционная угроза политическому центру была более серьезной и непосредственной. В противовес социалистической угрозе, которая значительно ослабла после «красного двухлетия», быстрым темпом нарастало масштабное фашистское движение, неотъемлемой частью которого стало применение насилия.
Все это было недооценено итальянским правительством: призрак большевизма и популярные националистические лозунги самих фашистов поколебали позицию либерального центра в Италии, который пригласил Муссолини и его сторонников в правительство в 1922 г., полагая, что таким образом он сможет одновременно мобилизовать демократические круги против коммунизма и укротить самих фашистов.
Это был серьезный просчет, по сути, такой же, как тот, который позже допустили правоконсервативные лидеры Веймарской республики в отношении национал-социализма в 1933 г. Фашисты позже перепишут этот эпизод, представив его как «завоевание» власти, назвав «Маршем на Рим». На самом деле контрреволюция вошла в коридоры власти в Италии через открытую дверь - по приглашению [9, р. 107].
Либералы в Италии сделали после войны две роковые ошибки в отношении фашистской угрозы. Во-первых, их лидеры неправильно поняли суть самого фашистского движения. Итальянский политик и мыслитель Бенедетто Кроче утверждал, что фашизм не представляет угрозы установленному политическому порядку, что он безопасен, поскольку не имеет программы. Его неправильное
понимание природы фашизма красноречиво говорит о более общем непонимании контрреволюции в Европе в 1917-1923 гг. Такие заявления представляли контрреволюцию просто как безвредный инструмент, которым можно воспользоваться при необходимости. Вторая ошибка вытекала из первой, поскольку, хотя политический центр рассматривал фашизм как что-то неизвестное, он все же связывал свои худшие опасения по поводу революции и нестабильности с социалистами, не понимая, что на самом деле это политическое движение было глубоко расколото (не в последнюю очередь из-за указания Коминтерна левой фракции порвать с оставшейся, гораздо большей частью социалистов). Центр уступил контрреволюции. Из-за этой череды просчетов временный союз с фашистами казался ему допустимым и, более того, необходимым.
В Италии контрреволюция восторжествовала, но только потому, что ее допустили к власти ее противники: левое крыло, которое просто не могло конкурировать с фашистским насилием, и политический центр, больше всего опасавшийся коммунистической революции [9, р. 107-108].
Таким образом, Ньюмен отмечает следующие причины утверждения фашизма в Италии: необходимость завершить процесс объединения и формирования нации, начатый в период Ри-сорджименто в XIX в.; негативные для Италии результаты Первой мировой войны, когда страна не получила того, на что рассчитывала, вступая в войну на стороне Антанты; обещание фашистов вернуть «украденную победу»; оскорбленное национальное чувство итальянцев; усиление националистических настроений в обществе; рост революционной активности в Италии (1919-1920); страх либералов, находящихся у власти, перед коммунистической революцией; непонимание ими сущности и опасности фашизма; передача правящими кругами власти Муссолини для спасения Италии от коммунизма и умиротворения самих фашистов, развернувших масштабное насилие в стране; неспособность расколотого левого движения противостоять фашизму.
В интервью д-ра ист. наук, профессора Уральского государственного университета В.И. Михайленко «Итальянский фашизм 90 лет спустя: актуальность исторического феномена» [6] поднимаются дискуссионные вопросы истории итальянского фашизма, в том числе затрагиваются экономические причины прихода Муссо-
лини к власти. Эту тему изначально исследовали представители научной школы Р. Де Феличе (Италия). Ученые этого направления связывали установление фашизма с задачами ускоренной модернизации итальянского общества в период между двумя мировыми войнами.
27 октября 1922 г. итальянский король Виктор Эммануил назначил главой правительства лидера фашистского движения Бе-нито Муссолини. Как и позднее Гитлер, Муссолини пришел к власти мирным путем на волне всеобщего недовольства. Причин этому несколько. Михайленко отмечает, что Первая мировая война ускорила процессы социальной и государственной модерности, начатые Великой французской революцией. Политика перестала быть делом только элит. На арену истории вышли массы, которые требовали своего вовлечения в государственное управление и даже претендовали на власть. За влияние на эти массы боролись различные политические силы.
Автор указывает на несколько сценариев развития для Италии: «эволюция или революция / контрреволюция, проект модерна или абсолютизация традиции, демократия или авторитаризм, демократия представительная (либеральная демократия) или демократия прямая (тоталитарная), партийная система или синдикалистская» [6, с. 7]. После Первой мировой войны, по мнению Михайленко, у либералов и консерваторов не было шансов овладеть массами, поскольку предложенные ими модели модернизации не оправдали себя в предыдущий период и вызвали всеобщее разочарование. Тотальная секуляризация государств, снижение роли религии способствовали развитию рациональных и фетишистских светских идеологий, которые в свою очередь начали борьбу с церковью за влияние на общество. Усилились националистические настроения [там же]. Автор подводит читателя к мысли о том, что фашизм оказался наиболее востребованной идеологией в Италии, поскольку предложил третий путь, отличный от капитализма и коммунизма.
Михайленко отмечает, что помимо задач модернизации причинами прихода Муссолини к власти в 1922 г. были: исторические традиции, цивилизационные особенности, своеобразие исторического и экономического развития Италии, соотношение экономических и политических сил, харизма лидера и т.д. [6, с. 8].
Историк дает следующее определение фашизма: «Фашизм был явлением политического модернизма, который претендовал на противоборство с рационалистической, либеральной и либерально-демократической модерностью, противопоставив ей альтернативную модерность, националистическую и тоталитарную, основанную на милитаризации, сакрализации политики и на тотальном подчинении индивидуума государству. Итальянский фашизм претендовал на всемирную универсальность, и до середины 30-х годов это находило свое подтверждение в проведении Римом международных фашистских конгрессов. Свой опыт они пытались рекламировать как "третий путь", альтернативный капитализму и коммунизму» [6, с. 8-9].
Еще одной задачей, которую должно было выполнить фашистское правительство - это объединение итальянской нации. «На момент прихода фашистов к власти прошло чуть более шести десятилетий после объединения Италии, - отмечает автор. - Однако поставленная Рисорджименто задача создания национального государства не была решена либеральным и консервативным политическим классом. Первая мировая война выполнила задачу "плавильного котла", в котором происходило формирование итальянской нации. Ее ядром стала, по определению Муссолини, "окопная аристократия", в которой смешались различные социальные слои и региональные группы. Батраки, рабочие, предприниматели, адвокаты оказались одетыми в те же самые солдатские шинели, их ожидала одинаковая судьба, которая затем стала судьбой всей нации» [6, с. 9].
Муссолини как личность, по мнению автора, сыграл немалую роль в этом процессе, поскольку он представлял собой тип политика, который был своим парнем и для простых людей, и одновременно играл роль аристократа для высшего общества. Эта двойственность Муссолини позволила ему установить консенсус в обществе [6, с. 9-10].
Большое внимание Михайленко уделяет экономической деятельности фашистского правительства в Италии. «Масштаб и эффективность государственного регулирования были впечатляющими. Это и организация общественных работ, финансируемых государством, таких, как мелиорация и освоение целинных земель, городское строительство, прокладка новых автострад, индустриа-
лизация. Их результатом становились сокращение безработицы, реальный рост доходов населения. В рамках освоения целинных земель формировался новый «национальный» класс мелких сельских землевладельцев. До 40 тыс. человек переселились на осушенные земли. В новой сельской инфраструктуре возникли пять новых городов. В 1937 г. фашистское правительство объявило "войну латифундиям", начав экспроприацию земель крупных помещиков. Эти действия коснулись прежде всего районов Пульи, Кампании и Сицилии. Реформа была приостановлена высадкой союзников на Сицилии» [6, с. 11-12]. Фашистский режим «оседлал» в своих интересах, по мнению В.И. Михайленко, преимущества перехода от доиндустриального к индустриальному обществу и идеалы Рисорджименто. Фашистское государство объявлялось наследником Римской империи, продолжателем дела Мадзини и Гарибальди, строителем «новой цивилизации» [6, с. 12]. В представлении фашистов государство и нация были синонимами. «Для фашиста все в государстве, ничего человеческого и духовного, представляющего ценности, не существует вне государства», -провозглашал Муссолини [там же].
Одним из первых в капиталистическом мире итальянский фашистский режим начал осуществлять концепцию частно-государственного сотрудничества [6, с. 13]. Важным для общества было и то, что фашистский режим открыл социальные лифты для продвижения по службе людей из низов.
Фашизм был призван, по мнению автора, ликвидировать господство в политике и экономике представителей доиндустри-альной эпохи. «В течение десятилетия старый политический класс был полностью отстранен от власти. Тем не менее становилось очевидным, что фашистские институты являются фасадом конструкции, за которой скрывался альянс фашистской верхушки с королевским двором, военными кругами, частично с судебной властью и поддержавшей фашизм финансовой и промышленной олигархией. Муссолини лично осуществлял политический компромисс между фашистскими институтами, королевским двором, военными, финансовой и промышленной олигархией» [там же].
Муссолини пытался переходом на рельсы милитаризации и объявлением маленькой, но победоносной войны в Абиссинии (1935-1936) активизировать итальянскую экономику, а заодно
стимулировать подъем патриотических настроений в обществе. Частично ему это удалось. Но наиболее радикальная часть фашистского движения, представленная батраками, рабочими, мелкой и средней буржуазией, интеллигенцией, разочаровалась в экономической, социальной и внешней политике Муссолини уже к средине 1930-х годов [6, с. 13].
Михайленко не скрывает, что на его исследования, так же, как и работы сторонников концепции тоталитаризма, повлияли труды западных исследователей, прежде всего Р. Де Феличе. Но российский ученый внес много нового. Об этом очень хорошо в своей статье «Особенности итальянского фашизма. К дискуссии по интервью проф. В.И. Михайленко» написал д-р ист. наук В.П. Любин (ИНИОН РАН). Он отмечает, что уральский ученый впервые выдвинул «концепцию частно-государственного сотрудничества» в фашистской Италии, а также заметил важную роль Муссолини в установлении консенсуса в обществе. Именно Муссолини лично осуществлял политический компромисс между фашистскими институтами, королевским двором, военными, финансовой и промышленной олигархией [3, с. 14].
Вместе с тем Любин отмечает, что ставшая модной теория модернизации «отставших», «пришедших вторыми» к колониальному дележу стран, пытавшихся догнать и перегнать передовые западные государства, еще нуждается в дальнейшем изучении [3, с. 13].
В отличие от Михайленко Любин отмечает, что одной из главных причин прихода фашистов к власти был рост революционного движения не только в Италии, но и во всей Европе, а также победа большевистской революции в России. Фашизм должен был противостоять коммунизму как внутри Италии, так и на международной арене. «... Когда исследуют фашизм и нацизм, нельзя забывать о противостоянии доминировавших в первой половине XX в. идеологий и состоявшихся в политической практике, основанных на данных идеях, режимов на западе и на востоке Европы». О том же ранее писали европейские ученые X. Арендт, Э. Нольте и др. Нольте в своих трудах отстаивал идею «консервативной революции» в Германии как ответа на большевистский вызов. А позднее определял период с начала Первой до конца Второй мировых войн как эпоху «мировой гражданской войны» [3, с. 11].
Любин согласен с Михайленко в том, что фашизм ставил задачу индустриализации аграрной итальянской экономики и предлагал создать патерналистское «социальное государство». В отличие от марксизма и коммунизма фашизм предлагал построить «национальное государство» с преданными его идеям подданными, «новыми людьми», итальянцами, разделяющими фашистские взгляды [3, с. 11-12].
Автор считает, что не следует сбрасывать со счетов фактор классовой борьбы в Италии, способствовавший захвату власти Муссолини. «Увлекшись опровержением коминтерновского определения фашизма, автор интервью (В.И. Михайленко. - Е.Е.) оставил в тени отношения власти и капитала в Италии. Следовало бы обратить внимание на такие факторы, например, что как политический деятель Муссолини не смог бы прийти к власти и оставаться главой государства, диктатором, на протяжении более 20 лет без поддержки отдельных групп крупного итальянского капитала, и к тому же еще и поддержки королевского двора...» [3, с. 14]. В этом отношении Любин полностью солидарен с Белоусовым.
В другой своей работе «Эксперимент Итальянской коммунистической партии в XX в. (1921-1991)» Любин отмечает, что определенная часть ответственности за приход фашистов к власти в Италии лежит на Коминтерне и левых партиях (итальянских социалистах и коммунистах), которые в начале 20-х годов не смогли объединить усилия, чтобы противостоять установлению режима Муссолини [4, с. 177]. Та же трагическая ошибка была допущена в Германии в 1933 г., когда власть захватил Гитлер.
Проблеме раскола в социалистическом движении посвящена и работа профессора НИУ ВШЭ и католического университета Айхштетт-Ингольштадт (Германия) Леонида Люкса «Лев Троцкий в борьбе против Гитлера, Сталина и сталинской "теории фашизма" (1930-1933)» [5]. Он анализирует ошибки немецких рабочих партий (КПГ и СДПГ), а также III Интернационала, способствовавшие, по мнению автора, установлению власти фашистов в Германии. Этот вопрос рассматривается с точки зрения оппозиционера и противника И.В. Сталина - Л.Д. Троцкого.
Одну из главных причин, по которой рабочее движение не сумело противостоять приходу фашистов к власти в Германии, автор статьи видит в политике Коминтерна, в недооценке сталин-
ским руководством нацистской опасности. Троцкий уже в начале 1930-х годов критиковал сталинский подход и нежелание коммунистических теоретиков видеть разницу между демократией и фашизмом [5, с. 270-271].
Рабочие партии, которые в Германии, в отличие от Италии, играли огромную роль, не сумели объединиться и совместно противостоять нацизму. Это стало второй причиной утверждения Гитлера у власти. Вина вновь возлагается и автором, и Троцким на сталинский Коминтерн.
Сталин, стремясь подчинить себе III Интрнационал и европейские компартии, выдавил из них всех оппозиционеров, сторонников единства с социал-демократией. Левый курс в СССР и ВКП(б) был перенесен на международный уровень и служил одной цели - укреплению личной власти советского вождя.
«Политические группировки, не являвшиеся просталински-ми, были исключены из коммунистических партий, а всем некоммунистическим партиям была объявлена непримиримая война. После "чистки" своих рядов зарубежные коммунисты, по примеру большевиков в России, стали претендовать на то, что только лишь они могут представлять истинные интересы своих наций», - пишет Люкс [5, с. 270]. Эта стратегия, добавим мы, делала III Интернационал послушным орудием советской внешней политики. Обратной стороной стала полная изоляция компартий в европейских странах.
В борьбе с социал-демократией и другими партиями Коминтерн дошел до того, что распространил термин «фашизм» почти на все некоммунистические движения [там же]. Троцкий резко критиковал теорию «социал-фашизма» и ее вдохновителя - Сталина. «Как полагал Троцкий, единственным способом для предотвращения захвата власти фашистами было выступление единым фронтом КПГ и СДПГ. Но сталинское руководство, писал он, признает только один вид единого фронта - когда все остальные партии беспрекословно выполняют приказы лидеров Коминтерна» [5, с. 271]. Троцкий критиковал и социалистическую партию. Он обвинил германскую социал-демократию в лояльности к буржуазному государству. Троцкий отмечал, что руководство СДПГ не верило в возможность прихода фашистов к власти. Сами нерешительные в революционной ситуации, социал-демократы полагали, что такая
же нерешительность свойственна и фашистам. В итоге оказались неспособны противостоять Гитлеру в захвате власти [5, с. 27].
Следующей причиной непонимания опасности фашизма была, по мнению Л. Люкса, недооценка сталинским руководством антисоветской направленности германского фашизма. «С 1919 г. большевики не видели в немецком национализме силы, которая могла бы представлять опасность для Советской России. В Москве тогда считалось аксиомой, что немецкий национализм направлен только против Запада, против Версальской системы. Но так как большевики и себя считали ее противниками, то ничего не имели против ужесточившихся с 1929-1930 гг. выступлений немцев против "оков Версаля"» [5, с. 272]. «Назначение Гитлера рейхсканцлером не вызвало беспокойства у руководства СССР, - продолжает автор в другом месте. - Тот факт, что его правительство представляло коалицию между НСДАП, Германской национальной народной партией и беспартийными консерваторами, действовал скорее умиротворяюще. В этом правительстве было много политиков, которые на протяжении ряда лет были хорошо знакомы Москве и служили гарантами продолжения Рапалльской политики, например министр иностранных дел Константин фон Нейрат или министр обороны Вернер фон Бломберг. От этих прусских консерваторов, представлявших большинство в правительстве, Москва ожидала сдерживающего влияния на Гитлера. Да и сами немецкие консерваторы чувствовали свое явное превосходство в коалиционном правительстве по отношению к НСДАП. Фон Папен, сыгравший заметную роль при утверждении нового правительства, сказал тогда: "Через два месяца мы загоним Гитлера в угол"» [5, с. 273].
Кроме того, в Германии, в отличии от Италии, существовали мощные рабочие партии, которые, как полагали в советском руководстве, не позволят Гитлеру узурпировать власть. Люкс считает, что большевики надеялись, что германский фашизм начнет войну против Запада.
Троцкий, по мнению автора, напротив, осознавал, что приход Гитлера к власти приведет к войне Германии против СССР [5, с. 272-273]. Гитлер сам писал об этом в так называемой «Второй книге», подготовленной им в 1928 г., но опубликованной лишь в начале 1960-х годов. В ней он указывал, что «любой обладающий жизненной силой народ неизбежно склонен к экспансии за счет
других. Самым подходящим объектом для немецкой экспансии является Россия. "Русский хаос", писал Гитлер в 1928 г., откроет дорогу немецкой внешней политике к ее единственной цели - завоеванию жизненного пространства на Востоке» [5, с. 273].
Троцкий предлагал советскому руководству в момент прихода нацистов к власти провести частичную мобилизацию. Он ожидал, что даже установление фашистского правительства и столкновение национал-социалистов с рабочими вызовут гражданскую войну и революцию в Германии [5, с. 274-275].
Однако сталинисты расценили эти советы как провокацию. Куусинен еще в сентябре 1932 г. справедливо заявил, что Троцкий «добивается, чтобы Советский Союз без всякой необходимости ввязался во внешнеполитическую авантюру и тем самым поставил на карту свою безопасность»1.
В этом, на наш взгляд, главное отличие Троцкого от Сталина. Троцкий хотел уничтожить Версальскую систему и зажечь мировой пожар революции, даже путем гибели Советского государства. Сталин любыми способами стремился избежать войны.
Люкс приводит еще одну интересную версию прихода Гитлера и Сталина к власти, высказанную Троцким. Лидер мировой революции утверждал, что такое развитие событий было обусловлено не личными качествами этих людей, а объясняется действием анонимных исторических сил, которые, так сказать, «воспользовались»» этими политическими фигурами [5, с. 276]. Люкс с такой постановкой вопроса категорически не согласен. Он отмечает, что и Гитлер, и Сталин оказались на олимпе власти, потому что обещали своим народам решить стоящие перед Германией и СССР экономические и внешнеполитические задачи. Сталин осуществил «революцию сверху». В то время как национал-социалистическая партия Германии, как считали Троцкий и теоретики Коминтерна, была лишь «новым типом буржуазной партии» [там же]. В таком понимании фашизма - главная ошибка коммунистов, считает автор. Вопрос: пытались ли национал-социалисты кардинально изменить западную модель, в статье остался без ответа.
Представленные в обзоре работы в целом отражают весь спектр теоретических взглядов на фашизм. Российские и зарубеж-
1 XII пленум ИККИ. Стенографический отчет. 1934. С. 6-8.
192
ные историки, исследовавшие проблему с точки зрения тоталитарной теории, концепции модерна, классового подхода, все же учитывают в своих трудах достижения всех трех концепций. Тема фашизма настолько сложна, что нуждается в дальнейших исследованиях.
Список литературы
1. Белоусов Л.С. Режим Муссолини и массы. - Москва: Изд-во МГУ, 2000. -368 с.
2. Белоусов Л.С. Фашизм // Большая российская энциклопедия / Отв. ред. Ю.С. Осипов. - Том. 33. Уланд - Хватцев. - Москва : БРЭ, 2017. - С. 214-217. -URL: https://bigenc.ru/world_history/text/4706908 (дата обращения 04.12.2022).
3. Любин В.П. Особенности итальянского фашизма. К дискуссии по интервью проф. В.И. Михайленко // Известия Уральского федерального университета. Серия 3: Общественные науки. - 2014. - № 1 (125). - С. 8-15.
4. Любин В.П. Эксперимент Итальянской коммунистической партии в XX в. (1921-1991) // Рязановские чтения (Седьмые): материалы международной научной конференции «100 лет Институту К. Маркса и Ф. Энгельса» / ГПИБ библиотека России; науч. ред. И.Ю. Новиченко, сост.: И.С. Кучанов, Е.Н. Струкова. - Москва, 2023. - 316 с. С. 173-186.
5. Люкс Л. Лев Троцкий в борьбе против Гитлера, Сталина и сталинской «теории фашизма» (1930-1933) // Историческая экспертиза. - 2020. - № 1. -С. 268-283.
6. Михайленко В.И. Итальянский фашизм 90 лет спустя: актуальность исторического феномена // Известия Уральского федерального университета. Серия 3: Общественные науки. - 2013. - № 1 (112). - С. 6-17.
7. De Felice R. Rosso e Nero / A cura di P. Chessa. - Milano, 1995. - 167 p.
8. Gentile E. Il fascismo in tre capitoli. - Roma; Bari, 2006. - 139 p.
9. Newman J.P. Revolution and Counterrevolution in Europe 1917-1923 // The Cambridge history of Communism. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2017. -Vol. 1: World revolution and socialism in one country, 1917-1941 / ed. by S. Pons, S.A. Smith. - P. 96-120.
