CC BY
63
Библиографический список
1. Дятловская И. Алла Цыбикова. Альбом. Чита: Изд-во ОБФ 2011.
"Байкал", 2006. 272 с.
2. Кореняко В. Альбина Цыбикова - художник и друг // Вестник Евразии 2003. № 2 (21). С. 42-107.
3. Серикова Т.Ю. Взаимосвязь художественного и визуального в произведениях искусства [Электронный ресурс]// Режим доступа: http://archvuz.ru/numbers/2010_3/05 - 10. 02.
4. Соктоева И.И. Поэтический мир бурятской художницы Альбины Цыбиковой (1951-1998) // За занавесом века. Исследования и публикации по искусству русской сценографии XX века / ред.-сост. А.В.Дехтерева, Е.М. Костина. М.: Русское слово, 2004. С. 221-226.
УДК 327(4)
ЕВРОПЕЙСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ДИФФУЗИИ УНИВЕРСАЛЬНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И МЕЖДУНАРОДНЫХ НОРМ
Л.О. Игумнова1
Иркутский государственный университет, 664003, г. Иркутск, ул. К. Маркса, 1.
В соответствии с конструктивистскими теориями Европейский Союз (ЕС) уже достаточно давно концептуализируется в качестве нормативной силы, которая формирует представления о норме в международных отношениях и распространяет универсальные ценности в мире. В работе затрагиваются теоретические вопросы распространения норм и анализируются механизмы диффузии, имеющиеся в арсенале ЕС (сила примера, убеждение, информационная, процедурная и открытая диффузии, формирование, передача дискурсов о норме). Сформулированы основные проблемы выбора стратегий. Библиогр. 29 назв.
Ключевые слова: внешняя политика ЕС; нормативная сила; механизмы диффузии норм.
EUROPEAN DIFFUSION MECHANISMS OF UNIVERSAL VALUES AND INTERNATIONAL NORMS L.O. Igumnova
Irkutsk State University, 1 Carl Marx St., Irkutsk, 664003.
According to constructivist theories the European Union (EU) has long been conceptualized as a regulatory power that forms the conception of norm in international relations and spreads universal values in the world. The article discusses the theoretical issues of norm propagation and analyzes diffusion mechanisms that are available in the arsenal of the EU (the force of example; persuasion; informational, procedural and open diffusion; formation, transmission of discourses about the norm). The main problems of strategy selection are formulated. 29 sources.
Key words: EU foreign policy; regulatory power; mechanisms of standards diffusion.
Распространение универсальных общечеловеческих ценностей и этических норм в мире является важной тенденцией международных отношений, и её нельзя не учитывать. Нормы зародились и сформировались в рамках западной цивилизации, которая сегодня инициирует процесс их международной диффузии. Благодаря усилиям отдельных стран и организаций, а также через международное сотрудничество этические ценности, признаваемые ранее лишь в немногих наиболее высокоразвитых государствах, постепенно, с большим или меньшим успехом, внедряются в национальный контекст развивающихся стран.
Европейский Союз обладает огромным потенциалом в области диффузии норм. Договоры ЕС определяют 9 фундаментальных внутренних ценностей Союза, ставших одновременно и его внешнеполитическими принципами - это устойчивый мир, свобода, демо-
кратия, права человека, правопорядок, равенство, солидарность, устойчивое развитие и эффективное управление. Данные нормы стали неотъемлемой составляющей европейской идентичности, а их распространение рассматривается Евросоюзом в качестве одного из ключевых направлений внешней политики. Многие европейские аналитики сегодня концептуализируют ЕС в качестве нормативной силы в международных отношениях, которая устанавливает нормы, применяет их сама, и распространяет вовне в своей международной практике [13]. Идеи ЕС проникают в другие страны, внедряются в их национальный контекст и формируют восприятие и мировоззрение реципиентов.
Дискуссии о внешнеполитической идентичности ЕС зачастую разворачиваются вокруг средств, методов и механизмов его политики, благодаря которым
1 Игумнова Людмила Олеговна, кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений, тел.: (3952) 334825, 89149231737, e-mail: [email protected]
Igumnova Lyudmila, Candidate of History, Associate Professor of the Department of World History and International Relations, tel.: (3952) 334825, 89149231737, e-mail: [email protected]
европейские ценности утверждаются в мире. Характер используемых Евросоюзом механизмов определяется нормативной основой Союза. Согласно британскому автору Иану Маннерсу, ЕС не просто распространяет нормы, а делает это нормативно, с применением нормативных методов и стратегий [13, c. 242, 252]. В данной работе предпринята попытка охарактеризовать ключевые механизмы, сформулированные и опробованные ЕС во взаимоотношениях с третьими странами - объектами нормативной политики Брюсселя.
Теоретические вопросы диффузии норм
К исследованию динамики распространения норм применяются как рационалистские, так и конструктивистские теории. В научной литературе актор, способный формировать коллективное поведение других, определяется в качестве создателя, дистрибьютора, промоутера или антрепренера норм (norm-maker, norm-distributor, norm-promoter, norm entrepreneur). Актор, усваивающий внешние нормы, выступает в качестве последователя или реципиента (norm follower, norm recipient). Взгляды рационалистов и конструктивистов на взаимоотношения между двумя сторонами процесса диффузии имеют кардинальные отличия.
В соответствии с рационалистским видением, принятие новых норм и их соблюдение реципиентом определяется стратегическими и материальными мотивами, например, финансовыми выгодами или гарантиями безопасности. Страна, принимающая нормы, осуществляет расчет своих возможных потерь и выгоды, которые станут следствием диффузии, и только после этого берет на себя обязательства. В научной литературе расчет реципиентом потерь и выгоды получил название «логики последствий» ("logic of consequences"): чем больше выгода, тем больше вероятность социализации и интернационализации норм. Эффективность социализации зависит от баланса между издержками реципиента и преимуществами, которые он получит в результате соблюдения норм.
Рационалисты убеждены, что в процессе диффузии антрепренер должен предоставить и материальную поддержку, необходимую принимающему государству, и убедить его в выгоде адаптации норм. Ключевая задача промоутера состоит в умении найти связь между нормами и национальными устремлениями реципиента. В противном случае, нормы останутся непризнанными, особенно если они не проистекают из культуры принимающей стороны.
Таким образом, с точки зрения рационалистов, нормы воспринимаются реципиентами лишь как инструмент обеспечения собственных интересов. Реципиенты придерживаются норм лишь до тех пор, пока они способствуют достижению желаемых целей и отказываются от обязательств, если их интересы не удовлетворяются. Промоутер, в свою очередь, имеет право отменить или заморозить оказание помощи, отказаться от предоставления льгот и поощрений и даже применить меры принуждения, если принимающая сторона не желает реализовывать взятые на себя обязательства.
В итоге, диффузия норм рассматривается рационалистами скорее как предоставление промоутером ресурсов принимающей стороне, а не в контексте распространения идей и принципов. Взаимодействие между антрепренером и реципиентом представляется стратегической сделкой между сторонами, которые преследуют собственные эгоистические интересы. Рационалисты не учитывают роль культурных и социальных факторов, игнорируют роль языка и коммуникации. Среди ученых, придерживающихся этого подхода, можно назвать Кеннета Уолтца (Kenneth Waltz) [27], Эндрю Моравчика (Andrew Moravcsik) [17], Фрэнка Шиммельпфеннига (Frank Schimmelpfennig) [23] и других.
Международная диффузия норм является центральной темой работ приверженцев конструктивистской теории, которые определяют нормы как «стандарт уместного поведения» [6, c. 891]. К лагерю конструктивистов принадлежат Александр Вендт (Alexander Wendt) [28], Джеффри Чекел (Jeffrey T. Checkel) [2, 3], Томас Риссе (Thomas Risse) [21, 22], Марта Финне-мор (Martha Finnemore) и Кэтрин Сиккинк (Kathryn Sik-kink) [6, 7].
В отличие от рационалистов, конструктивисты подчеркивают не материальный, а нормативный аспект диффузии и делают акцент на независимой роли норм. Для конструктивистов процесс принятия решений определяется «логикой уместности» ("logic of appropriateness"). Это означает, что он не связан с утилитарными мотивами и необходимостью максимизации интересов. Нормы и ценности культуры, а не рациональные расчеты являются ключевым фактором. Главная задача антрепренера состоит в осуществлении идейной трансформации реципиента. Антрепренер внедряет международные нормы, формирует новую повестку дня через презентацию инновационных идей и постепенно изживает местные практики. Утверждение новых норм осуществляется путем аргументации, обсуждения и убеждения.
Примером конструктивистского подхода является теория социального обучения, опирающаяся на идейные и психологические факторы. Диффузия норм в данном случае осуществляется в когнитивном контексте. В ходе диффузии развиваются взаимные познавательные процессы между антрепренером и реципиентом, предполагающие эффективную коммуникацию двух сторон, их тесное взаимодействие, сотрудничество, обмен опытом, информацией и передачу знаний. Социальное познание сопровождается проведением дискуссий, семинаров, тренингов, относящихся к практике норм. В ходе этого интерактивного процесса акторы выдвигают свои аргументы и пытаются убедить друг друга. Их интересы и предпочтения открыты для переопределения (redefinition). Их целью является консенсус. В литературе по социальному обучению этот механизм получил название «нормативного уговаривания» ("normative suasion") [2, c. 812]. Данный механизм способен изменить предпочтения акторов не прибегая к манипулированию и социальной мобилизации, что, в свою очередь, способствует усилению легитимности норм. Социальное обучение не предпо-
лагает принуждения, однако, сопровождается мониторингом и оценкой ситуации в процессе диффузии норм и после её завершения.
Применительно к ЕС конструктивистский подход делает акцент на роли общеевропейских норм, ценностей и интересов, вместо интересов отдельных стран-членов. Подчеркивается, что особый характер ЕС, его внешнеполитической идентичности и дипломатии заключен в приверженности Союза фундаментальным международным нормам и принципам. В контексте международных норм определяются европейские интересы [25].
Типология механизмов диффузии норм
Проблема выбора внешнеполитических методов чрезвычайно важна для Европейского Союза, как нормативной силы. ЕС должен следовать определенным правилам поведения, предполагающим заботу о благополучии других и, по возможности, непричинение какого-либо вреда [14, с. 47]. Кроме того, методы и инструменты, применяемые Евросоюзом, не должны нанести ущерб европейскому имиджу, его привлекательности, престижу, помешать европейским усилиям по «завоеванию сердец и умов» [20]. Телеологическая этика, согласно которой цель оправдывает средства, не позволительна для нормативного актора.
Механизмы Европейского Союза по реализации мягкого влияния и внедрению норм активно развивались на протяжении последних десятилетий. Некоторые из них представляют собой достаточно хорошо и основательно разработанные механизмы. Иан Ман-нерс предложил типологию механизмов нормативной силы, вкратце описав шесть способов распространения норм [13, с. 244-45]. Впоследствии Туомас Форс-берг посчитал, что некоторые аргументы Маннерса противоречат идее нормативной силы и выделил четыре новых метода диффузии [8, c. 16-19]. На базе исследования Иана Маннерса, Туомаса Форсберга и ряда других авторов рассмотрим и охарактеризуем несколько основных механизмов диффузии норм, применяемых ЕС.
Сила примера (The power of example) [8, с. 18].
Идея о том, что единая Европа может играть значимую роль в мире в качестве примера и образца для подражания высказывалась Франсуа Дюшене ещё в 1973 г.: ЕЭС, с точки зрения французского мыслителя, должен был быть примером того, каким влиянием можно обладать благодаря политическому сотрудничеству, основанному на гражданских формах силы [5]. В дальнейшем внешнеполитический метод «сила примера» рассматривался в работах многих европейских экспертов [8, 13, 29 и др.]. Так, известная и часто цитируемая фраза Маннерса указывает на то, что самый важный фактор, формирующий внешнюю политику ЕС и его международный имидж, «состоит не в том, что он делает или говорит, а в том, чем он является» [13, с. 252]. Иными словами, определяющей при формировании внешнеполитического курса ЕС является его внутренняя сущность. Из этого утверждения следует: ЕС не нужно что-либо делать или говорить, достаточно лишь быть моделью для других, примером, которому хотелось бы подражать. Таким образом,
влияние Европы в мире в большей степени зависит от внутриевропейской ситуации, нежели чем от внешнеполитических стратегий ЕС [16, с. 790; 18].
Маннерс использует медицинскую метафору и предпочитает называть этот механизм инфицированием (contagion [13, с. 244]), также имея в виду непреднамеренную, спонтанную передачу идей ЕС, вызванную лишь фактом существования Союза и желанием других акторов копировать европейскую модель. Диффузия в данном случае не является результатом конкретных действий ЕС [13, с. 244]. Инфицирование происходит в силу внутренней убежденности реципиентов в желательности усвоения новых норм. Антрепренер играет в этом процессе лишь пассивную роль - роль успешной модели, которая вдохновляет последователей.
В качестве примеров, иллюстрирующих результаты работы данного механизма, обычно приводятся региональные интеграционные модели - Меркосур, Африканский Союз, АСЕАН [13, с. 244; 1, с. 35]. В данном случае ЕС служит вдохновителем для стран Африки, Азии и Южной Америки [26]. Это не экспорт норм, а пример имитации и моделирования. Европейский Союз создает «эффект домино» [11] и воспроизводит себя путем поощрения и поддержки региональной интеграции в разных уголках мира.
Сила примера и инфицирование считаются одними из наиболее нормативных механизмов внешней политики ЕС. Евросоюз, однако, является не только пассивным примером, но и играет активную роль в продвижении своих ценностей. Следующие механизмы это наглядно демонстрируют.
Убеждение (Persuasion) [8, с. 16]
Для конструктивистов убеждение является важнейшей фазой начального этапа диффузии норм. Нормативная политика во многом ассоциируется с умением убеждать. Об этом неоднократно писал Маннерс, подчеркивая, что нормативная сила опирается скорее на убеждение и аргумент, нежели на нелегитимную силу [14, с. 57]. Кампании по убеждению направлены на то, чтобы убедить критическую массу потенциальных реципиентов в позитивных аспектах норм [6, с. 895].
Механизм убеждения работает посредством информационных кампаний, пропаганды, красноречивой риторики, кинематографа, публичной дипломатии [8, с. 16]. ЕС реализует данный механизм через двусторонний и многосторонний политический диалог с отдельными странами и организациями, через регулярные встречи на разных уровнях [24, с. 71]. Стремление ЕС действовать путем убеждения основано на европейской культуре компромисса и дебатов [19]. Метод убеждения полностью автономен от материальных стимулов. Он также не предусматривает угроз или наказаний [9, с. 125-26]. Как и предыдущий механизм, убеждение во многом основывается на мягкой силе.
Большое значение в рамках механизма убеждения играет проблема интерпретации нормы. Интерпретация призвана привлечь внимание реципиента к норме, усилить её привлекательность в глазах принимающей стороны, увязать норму с проблемами, кото-
рые волнуют реципиента, придать ей легитимности, убедить реципиента в необходимости соблюдения нормы и, тем самым, повысить шансы её укоренения в местном контексте. Так, для придания легитимности и привлекательности идее гуманитарных интервенций антрепренер может тесно увязать её с нормой о недопустимости человеческих страданий и т.д.
Маннерс считает, что «международная система, основанная на нормах, будет создана только благодаря нормативной силе, способной убедить других в универсальности этих норм» [15, с. 24]. Таким образом, одна из задач ЕС состоит в том, чтобы убедить других в универсальности своих ценностей и склонить общественное мнение на свою сторону. Механизм убеждения играет большую роль в продвижении демократии, принципов защиты прав человека и окружающей среды и т. д. Убеждение стало, например, важным методом в попытке склонить США к подписанию Киотского протокола.
Маннерс не выделяет убеждение в качестве самостоятельного механизма, а говорит об информационной диффузии (informational diffusion) [13, с. 244], которая примерно соответствует методу убеждения. Для Маннерса информационная диффузия - это результат политических инициатив и деклараций ЕС, его институтов и политических лидеров, имеющих целью распространение норм Евросоюза.
Процедурная диффузия (Procedural diffusion) осуществляется тогда, когда ЕС институционализирует свои взаимоотношения с третьими сторонами [13, с. 244]. (Форсберг предпочитает говорить не о процедурной диффузии, а о применении норм (invoking norms) [8, с.17.]) Примеры, характеризующие работу данного механизма, - это различные межрегиональные соглашения о сотрудничестве (диалог ЕС с ЮжноАфриканским Сообществом по развитию, SADEK), членство ЕС в различных организациях (например, в ВТО), политика расширения и добрососедства.
Политика расширения относится к числу особых, наиболее эффективных стратегий диффузии. Только ЕС может предоставить такое желанное для многих вознаграждение, как членство в Союзе. В свое время расширение позволило трансформировать такие страны, как Испания, Греция, Португалия. В ходе последующих расширений европейские нормы были успешно внедрены в местный контекст стран Центральной и Восточной Европы. Таким образом, ЕС сыграл непосредственную роль в демократизации стран-кандидатов. Далее Евросоюз продолжил применять ту же стратегию в отношении новых и потенциальных стран-кандидатов, а также в отношении соседей, не имеющих перспективы членства. Европейский способ распространения норм через интеграцию довольно уникален и отличает ЕС от США и американского варианта экспорта демократии [10, с. 307308].
Передача (Transference)
Распространение норм в данном случае происходит вследствие развития торговли, обмена товарами, в ходе оказания Евросоюзом различных видов помощи, в основном, через материальные и финансовые
средства [13, с. 245]. В качестве примеров работы механизма передачи Маннерс приводит программу Phare (один из финансовых инструментов ЕС по отношению к странам-кандидатам), программу Tacis для Восточной Европы и стран бывшего СССР, Котонское соглашение о партнерстве между ЕС и развивающимися странами Африки, Карибского бассейна и Тихого океана.
Передача является важнейшим методом воздействия на реципиентов, если учесть, что огромное количество стран теснейшим образом связаны с Европейским Союзом, являющимся их крупнейшим торговым партнером, главным источником кредитов, инвестиций и помощи. Европе нет необходимости прибегать к угрозам вооруженного вторжения в те страны, которые отказываются соблюдать международные нормы. Самая большая угроза для них - это замораживание или прекращение Европейским Союзом экономических контактов с ними [11]. Механизм передачи, таким образом, обладает большим трансформационным потенциалом и способен достаточно эффективно менять поведение и практики третьих стран.
Кондициональность
Как процедурная диффузия, так и передача зачастую осуществляются благодаря политике кондицио-нальности: третьи страны принимают нормативные требования ЕС в обмен на определенные поощрения и вознаграждения или под угрозой санкций.
Выделяются позитивные и негативные формы кондициональности. Позитивные включают политические и экономические поощрения: политическое признание, предоставление статуса кандидата к вступлению в ЕС, обещание привилегированных отношений, доступ к рынкам, подписание выгодных соглашений, оказание помощи и т. д. Поддержка и помощь странам, которые выполняют определенные требования, стали привычной практикой ЕС.
Кондициональность, как известно, стала важнейшим элементом политики расширения и воплотилась в Копенгагенских критериях 1993 г. Прогресс каждой страны в проведении реформ ежегодно оценивался Еврокомиссией, после чего Евросоюз вознаграждал стран-кандидатов, выполнивших требования, открытием своих рынков, экономической помощью, установлением институциональных связей и допуском к процессу принятия решений. Промежуточное поощрение предполагало, как правило, финансовую и техническую поддержку, которая помогла новым демократиям облегчить ношу транзитного периода. Финальным вознаграждением стало присоединение к единому рынку и полное членство в ЕС. Для успеха демократизации и промежуточные, и финальные поощрения имели большое значение: промежуточные были необходимы для легитимизации демократического процесса (ЕС смог заполучить поддержку со стороны более широкого круга населения), финальные вознаграждения стали гарантией устойчивости трансформационного процесса [10, с. 52.].
Негативная кондициональность предполагает санкции за невыполнение нормативных требований
ЕС. Санкции могут включать эмбарго, приостановку или ограничение экономических договоренностей и программ помощи, отказ в выдаче виз высшим должностным лицам, приостановку переговоров о вступлении в ЕС, замораживание контактов и т. д. Так, например, нарушение «положения о правах человека», которое ЕС включает практически во все свои соглашения с 1995 г., позволяет Евросоюзу приостановить соглашение или применить санкции.
Использование кнута и пряника - наказание тех, кто не имитирует европейское поведение, и поощрение тех, кто воспринимает европейские ценности на базе широких экономических и политических инструментов, - это суть политики кондициональности. Очевидно, что кондициональность подразумевает некоторую долю принуждения и может быть интерпретирована как вмешательство во внутренние дела государств. В связи с этим нормативность данного инструмента ставится под сомнение рядом экспертов. Туомас Форсберг, к примеру, подвергает критике механизм передачи, указывая на принуждение и экономическую кондициональность. С точки зрения Форс-берга, передача должна рассматриваться как форма экономической, а не нормативной силы [8, с. 15-16].
В целом, наказание практикуется ЕС крайне редко. Негативная кондициональность зачастую состоит лишь в отмене поощрений. Кроме того, страны, заинтересованные в тесных контактах с Союзом, добровольно вступают в отношения с ним. Они заведомо осведомлены о европейских условиях и имеют представление о том, что их ожидает. Важно отметить, что кондициональность не предполагает военных инструментов давления, следовательно, может быть отнесена к методам мягкого принуждения.
Позитивная кондициональность, безусловно, является более нормативным инструментом, так как не наносит ущерба населению третьих стран. Позитивные формы воздействия предпочтительны и для ЕС. Они позволяют удерживать и развивать политические контакты с другими государствами, что, в свою очередь, предоставляет Евросоюзу дополнительные возможности для оказания влияния на внутреннюю политическую динамику этих стран. В этом отношении недостаток политических контактов с некоторыми авторитарными режимами, такими как Беларусь или Ливия, подвергался серьезной критике.
Открытая диффузия (Overt diffusion) является следствием физического присутствия ЕС, его институтов или государств-членов в третьих странах или международных организациях. Открытую диффузию могут осуществлять президент и делегации Евроко-миссии, посольства стран-членов, «тройка», миссии ЕС по мониторингу и т.д. [13, с. 245].
С целью обеспечения своего присутствия в той или иной стране и/или регионе ЕС инициирует многочисленные программы сотрудничества, организует конференции и прочие мероприятия, во время которых официальные лица ЕС и стран-реципиентов встречаются и взаимодействуют. Представители ЕС распространяют европейские нормы через свои профессиональные и личные контакты.
Форсберг вновь подвергает механизм открытой диффузии критике, так как прямое физическое присутствие ЕС в третьих странах сопровождается применением таких механизмов, как убеждение, информационная диффузия и др. В результате остается неясным, чем открытая диффузия отличается от вышеперечисленных механизмов и является ли она более эффективным способом передачи норм [8, с. 16].
Формирование дискурсов о норме (Shaping the discourse of what is normal) [8, с. 16]. Нормативная сила заключается в умении формировать дискурсы, что в отличие от убеждения является непрямой формой воздействия, но не менее эффективной, как считает Форсберг [8, с. 16]. ЕС с успехом формирует международный дискурс в отношении прав человека, эффективного управления, устойчивого развития и прочих универсальных ценностей.
Этот способ распространения норм Маннерс называет «культурным фильтром» (cultural filter) [13, с. 245], который относится к влиянию международных норм и политического обучения в третьих странах и организациях, ведущих к обучению, адаптации или отклонению норм. Культурный фильтр основан на взаимодействии между конструированием знания и созданием социальной и политической идентичности субъектами диффузии норм. Действие культурного фильтра можно наблюдать в ходе распространения демократических норм в Китае, продвижения прав человека в Турции и экологических норм в Великобритании [13, c. 245].
Таковы, по мнению европейских авторов, основные методы распространения норм, применяемых ЕС. Их спектр довольно широк и варьируется от инфицирования и убеждения до принуждения. Некоторые из перечисленных методов (сила примера, формирование дискурсов о норме) являются непрямой формой воздействия и не предполагают активных действий со стороны ЕС. Другие механизмы (убеждение, диффузия, передача, кондициональность, расширение) относятся к прямым формам воздействия и могут сопровождаться дипломатическим и экономическим давлением. Каждый из методов имеет свои плюсы и минусы и может быть применим в разных ситуациях.
Проблема выбора механизмов диффузии
Излишне упоминать, что выбор механизмов диффузии имеет большое значение для успешного внедрения новых норм. Он зависит от предпочтений антрепренера, от идентичности реципиента и от конкретной ситуации.
Механизмы, опирающиеся на силу примера и убеждение, являются интерактивными и коммуникативными по характеру. Они наиболее благоприятны для процесса диффузии, так как открывают возможности для развития процесса социального обучения между антрепренером и реципиентом и позволяют более эффективно менять интересы и предпочтения последнего [3, c. 562]. В рамках этих механизмов не исключено взаимное убеждение, при котором идет процесс двустороннего обучения антрепренера и реципиента.
Принуждение, применяемое в контексте передачи и процедурной диффузии, ведет к тому, что действия антрепренера не всегда воспринимаются как легитимные. Следовательно, данные механизмы могут быть менее успешными: используя их, реципиента гораздо сложнее убедить в необходимости усвоения нормы, изменить его интересы. В результате, процесс диффузии может не перейти на следующую стадию - интернационализации нормы.
Для чего ЕС прибегает к принуждению, пусть даже мягкому, вместо того, чтобы действовать только силой примера и убеждения? Главный фактор, определяющий соотношение принуждения и убеждения -это характер взаимоотношений антрепренера и реципиента, нормы и структуры. В случае с ЕС совершенно естественно, что структура, которую ЕС желает трансформировать, влияет на выбор его стратегий диффузии норм.
Главные факторы, определяющие выбор ЕС в пользу инфицирования и убеждения, на наш взгляд, следующие:
1) привлекательность европейской модели в глазах третьих стран;
2) заинтересованность реципиента в развитии привилегированных отношений с ЕС.
Успешное применение инфицирования и убеждения возможно только в той среде, в которой антрепренер обладает высокой степенью привлекательности и авторитетности, а реципиент открыт по отношению к новым идеям, готов освободиться от устаревших пережитков, являющихся помехой развитию, встать на путь реформ и следовать за антрепренером. При таком сценарии западные нормы воспринимаются реципиентом как возможность трансформировать свою идентичность, изменить её к лучшему. Следовательно, антрепренеру нет необходимости прибегать к принуждению.
Наоборот, нестабильность и отсталость того или иного региона - объекта экспорта норм, серьезные социальные проблемы, высокий уровень преступности, наконец, глубокие культурные различия между антрепренером и реципиентом и, как следствие, недоверие между ними не создают условий для полноценного взаимодействия. В такой среде инфицирование и убеждение остаются малопродуктивными, а принуждение превалирует, так как только оно позволяет добиться соблюдения законов. Это не означает, однако, что убеждение при данном сценарии развития событий совсем не используется.
Принуждение тоже далеко не всегда приемлемо. Чтобы прибегнуть к нему, антрепренер должен обладать существенными ресурсами для оказания политического и экономического давления. Европейский Союз, безусловно, обладает такими ресурсами. Тем не менее, для реализации принуждения требуются не просто ресурсы, а явная асимметрия во взаимоотношениях дистрибьютора и принимающей стороны. Данный метод вряд ли может быть применим по отношению к стратегически-значимым странам, например Китаю или России. Выдвигать свои условия ЕС
может в отношении относительно слабых и небольших государств.
Ряд европейских стратегий применим только в конкретных ситуациях. Так, политика расширения и добрососедства эффективна лишь в отношении ближайшей периферии, поэтому имеет свои очевидные территориальные ограничения. Более того, в настоящее время демократизация через расширение теряет свою эффективность. Чем дальше на восток и юго-восток ЕС расширяется, тем с более бедными и нестабильными территориями ему приходится иметь дело, тем с большим количеством трудностей он встречается. Парадокс также состоит в том, что пытаясь экспортировать стабильность, ЕС сталкивается с риском импорта нестабильности [10, с. 62-63].
Как мы видим, не все из рассмотренных нами механизмов являются универсальными. Их эффективность различна в тех или иных ситуациях и зависит от восприятия ЕС в странах - объектах экспорта норм, а также от многих других факторов. Некоторые стратегии могут быть эффективны для одного реципиента, но не достигать своих целей в отношении другого. На практике данные методы пересекаются и дополняют друг друга, они могут использоваться как по одному, так и в комплексе.
Владение рассмотренными нами механизмами диффузии норм, безусловно, является одним из мощнейших источников влияния ЕС в мировой политике и свидетельствует о развитии Европейским Союзом нового вида силы - трансформационной силы [12]. Эта сила преследует долгосрочные цели перестройки мира по подобию ЕС, создания общих стандартов поведения, утверждения общих правил морали, этики и глобального управления. Уникальная трансформирующая сила ЕС, как «невидимая рука» Адама Смита действует осторожно, но эффективно: Европа вовлекает третьи страны в свою орбиту, и, как только эти страны попадают под влияние европейских законов и обычаев, они изменяются навсегда [12, c. 34-37]. При этом политика ЕС не сводится лишь к идеологической обработке и не имеет целью подчинение других, она направлена на расширение прав и возможностей стран-реципиентов.
Официальные документы ЕС и европейские аналитики различают стратегии «толкать» и «тянуть» к переменам ("push for change", "pull for change"). Очевидно, что Европейский Союз отдает предпочтение последней. Имея репутацию «гражданской силы» [5], ЕС использует преимущественно невоенные методы воздействия - дипломатические и экономические инструменты, а также силу своей привлекательности. В большинстве случаев мягкая сила ЕС лишь поддерживает процессы трансформации, а не навязывает их. «Внешние сношения Европейского Союза ... имеют отношение скорее к биологии воспроизводства, инфицированию и осмосу, чем к физике силы, действия и противодействия.» - справедливо отмечает профессор Оксфордского университета Калипсо Николаидис [19, c. 105].
Говоря о Евросоюзе как об антрепренере норм, всё же главным инструментом стоит признать сами
нормы, являющиеся нормативным средством формирования окружающей среды. Нормативная сила опирается на независимую силу норм, призванную оказывать влияние на поведение других акторов, их внутреннюю и внешнюю политику [4, с. 616]. Европейскому Союзу ещё предстоит совершенствовать методы
диффузии норм. Задача Европы сегодня состоит в том, чтобы выработать эффективную стратегию распространения норм в неевропейском мире, не разделяющем ценности ЕС. Методы Евросоюза в регионах, культурно отличающихся от Европы, возможно, должны быть скорректированы и усовершенствованы.
1. Bretherton C., Vogler J. The European Union as a Global Actor. London: Routledge, 1999. 316 p.
2. Checkel J. T. International Institutions and Socialisation in Europe: Introduction and Framework // International Organization. 2005. Vol. 59:4. P. 801-826.
3. Checkel J. T. Why comply? Social Learning and European Identity Change // International Organization. 2001. Vol. 55:3. P. 553-588.
4. Diez T. Constructing the Self and Changing Others: Reconsidering 'Normative Power Europe' // Millennium: Journal of International Studies. 2005. Vol. 33: 3. P. 613-636.
5. Duchene F. The European Community and the Uncertainties of Interdependence // A Nation Writ Large? Foreign Policy Problems before the European Communities, ed. M. Kohnstamm, W. Hager. London: Macmillan, 1973. P. 1-21.
6. Finnemore M., Sikkink K. International Norm Dynamics and Political Change // International Organization. 1998. Vol. 52:4. P. 887-917.
7. Finnemore M., Sikkink K. Taking Stock: The Constructivist Research Programme in International Relations and Comparative Politics // Annual Review of Political Science. 2001. Vol. 4:1. P. 391-416.
8. Forsberg T. Normative Power Europe (Once More): A Conceptual Clarification and Empirical Analysis // Paper Prepared for Presentation at the Annual Convention of the International Studies Association. New York, 15-18 February 2009. URL: http://www.allacademic.com
//meta/p_mla_apa_research_citation/3/1 /1 /2/8/pages311280/p 311280-1 php
9. Holsti K. J. International Politics: A Framework for Analysis, 7th ed. - Englewood Cliffs, NG: Prentice-Hall, 1995.
10. Le Gloannec A.M., Rupnik J. Democratization by Extension. Seeking Reinsurance // EU Foreign Policy in a Globalized World. Normative Power and Social Preferences, ed. by Zaki Laidi. London: Routledge, 2008. P. 51-67.
11. Leonard M. Europe's Transformative Power // CER Bulletin. 2005. Issue 40 (February/March). URL: http://www.cer.org.uk/articles/40_leonard.html
12. Leonard M. How Europe will Run the 21st Century. London: Fourth Estate, 2005. 176 p.
13. Manners I. Normative Power Europe: A Contradiction in Terms? // Journal of Common Market Studies. 2002. Vol. 40: 2. P. 235-258.
14. Manners I. The Normative Ethics of the European Union // International Affairs. 2008. Vol. 84:1. P. 45-60.
ческий список
15. Manners I. The Normative Power of the European Union in a Globalised World // EU Foreign Policy in a Globalized World. Normative Power and Social Preferences, ed. by Z. Laidi. London: Routledge, 2008. P. 23-37.
16. Maull H. Europe and the New Balance of Global Order // International Affairs. 2005. Vol. 81:4. P. 775-799.
17. Moravcsik A. Taking Preferences Seriously: A Liberal Theory of International Politics // International Organization. 1997. Vol. 51:4. P. 513-553.
18. Nicolaidis K. 'We, the Peoples of Europe ...' // Foreign Affairs. 2004. Vol. 83:6. P. 97-110.
19. Nicolaidis K. The Power of the Superpowerless // Beyond Paradise and Power: Europe, America, and the Future of a Troubled Partnership, ed. by T. Lindberg. New York: Routledge,
2004. P. 93-120.
20. Nye J. S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs, 2004. 191 p.
21. Risse T. Social Constructivism and European Integration // European Integration Theory, ed. by A. Wiener, T. Diez. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 159-176.
22. Risse T. Let's Argue!: Communicative Action in World Politics // International Organization. 2000. Vol. 54:1. P. 1-39.
23. Schimmelpfennig F. Strategic Calculation and International Organization: Membership Incentives, Party Constellations, and Sustained Compliance in Central and Eastern Europe // International Organization. 2005. Vol. 59:4. P. 827-860.
24. Smith K. E. The Instruments of European Union Foreign Policy // Paradoxes of European Foreign Policy, ed. by J. Zielonka. The Hague, London, Boston: Kluwer Law International, 1998. P. 67-85.
25. Smith K. E. European Union Foreign Policy in a Changing World, 2nd ed. Cambridge: Polity Press, 2008. 288 p.
26. Solana J. "Shaping an Effective EU Foreign Policy". Speech by EU High Representative for the Common Foreign and Security Policy, Brussels, Konrad Adenauer Foundation, 24 January
2005. URL: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_Data/docs/pressdat a/en/ discours/83461 .pdf (01.05.2011)
27. Waltz K. Theory of International Politics. New York: McGray Hill, 1979. 250 p.
28. Wendt A. Anarchy Is What States Make of It: the Social Construction of Power Politics // International Organization. 1992. Vol. 46:2. P. 391-425.
29. Zielonka J. Europe as a Global Actor: Empire by Example? // International Affairs. 2008. Vol. 84:3. P. 471-484.
