CC BY
80СТАНДАРТЫ ЕДИНОЙ ЕВРОПЫ
Европейская система защиты прав человека: обзор правовых гарантий Совета Европы, Европейского Союза и национального законодательства Германии*
Ольга Гулина
В этой статье обзор взаимоотношений Европейского Суда по правам человека (Страсбург), Суда Европейского Союза (Люксембург) и Федерального конституционного суда Германии. Европейский механизм защиты прав человека построен в рамках трех правопорядков. Первый устроен на основе европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, второй основан на нормах права Европейского Союза и интерпретируется Судом Европейского Союза, третий выстраивается на базе норм национального законодательства государства - члена Европейского Союза и контролируется высшим национальным судом. Статья предлагает обзор противоборства данных правопорядков и раскрывает особенности их взаимодействия на общеевропейском пространстве. В дополнение статья дает представление о возможных перспективах развития данного правового треугольника и возможных изменениях в нем в связи с приданием конституционного статуса Хартии основных прав Европейского Союза.
^ Права человека, Хартия основных прав Европейского Союза, Федеральный конституционный суд Германии, Суд Европейского Союза, Европейский Суд по правам человека
I. Введение
Европейский Суд по правам человека в Страсбурге и Суд Европейского Союза (далее — Суд ЕС) в Люксембурге наряду с национальными судами стран — важнейшие игроки на правовом поле общеевропейского пространства. В рамках внутригосударственных гарантий защиты прав человека каждое государство выстраивает свою систему пра-
* Статья является текстом доклада автора в Свободном Университете Берлина на летней школе для студентов-юристов. Автор выражает свою благодарность судье ad hoc Европейского Суда по правам человека проф. Кляйну (Prof. Klein) и проф. Брайгу (Prof. Breig) за содействие в подготовке данной статьи.
вовой защиты, на общеевропейской же арене понимание защиты прав человека, а равно ее функционирование обеспечивают Европейский Суд по правам человека и Суд ЕС. Как следствие, вопросы организованности, слаженности действий данных систем правовой защиты, так же как их взаимоотношения и ограничение компетенции, играют важную роль. Данной проблематике посвящен широкий круг публикаций, которые, однако, не дают исчерпывающих ответов на все поставленные вопросы.
Для раскрытия ситуации, имеющей место в правовом поле Европы, необходимо сначала дать некоторые пояснения и уяснить существенные различия между тремя институ-
тами — высшим национальным судом каждой из стран ЕС, Европейским Судом по правам человека и Судом ЕС. Правовой треугольник1, существующий в каждой из стран ЕС, имеет свою особую специфику, зависящую от трактовки норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) во внутреннем законодательстве.
Так, Австрия рассматривает нормы Конвенции в ранге норм конституционного пра-ва2. Германия рассматривает нормы Конвенции как простой закон, действие которого не должно выходить за рамки Основного закона3. В Швейцарии нормы Конвенции имеют прямое действие4. Статья 140 Конституции Хорватии говорит о Конвенции как части национального права и гарантирует его приоритет по отношению к нормам национального права5. Соединенное Королевство кодифицировало нормы Конвенции, включив их в Акт по правам человека6, и т.д.
«Архитектура правовых отношений»7 между национальным правосудием, правосудием в рамках Совета Европы и Европейского Союза выстраивается и сегодня. Европейский Союз обозначил свое стремление ратифицировать Конвенцию о правах человека, что, с одной стороны, технически облегчает понимание механизма защиты прав человека на общеевропейском пространстве, а с другой — вызывает множество вопросов правового характера.
II. Три каталога прав человека
Каждая страна ЕС, находясь в национальном правовом поле, подчиняется нормам Совета Европы и Европейского Союза, что ведет к образованию трех каталогов прав человека, которые повторяют и/или дополняют друг друга. Сегодня каталог прав человека в Германии представлен нормами Хартии основных прав Европейского Союза и, согласно части 3 статьи 6 Лиссабонского договора, нормами Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а равно нормами, заложенными Основным законом Германии.
Каталог прав человека в Германии схематически может быть представлен следующим образом (см. схему 1): на верхушке пирамиды располагаются правовые нормы Основного закона страны, что значит: права и свободы человека и гражданина, предусмотрен-
ные в ней, «пронизывают» все правовое поле Германии. «Прослойкой» между нормами Основного закона и иных правовых актов, регламентирующих защиту прав человека, является Конвенция о защите прав человека и основных свобод и предусмотренные ее каталогом права и свободы человека. Основание пирамиды составляют законодательство земель Германии и федеральные нормы неконституционного статуса. При этом нормы Европейского Союза, в том числе Хартия основных прав, не входят в саму пирамиду. Указанные нормы и предусмотренные ими права и свободы человека de jure находятся на вершине и как бы спускаются на национальное законодательство стран, а de facto определяют и формируют законодательство и правоприменительную практику на всех ступенях и со всех сторон пирамиды.
Главами I (ст. 1 — 19) и IX (ст. 103) Основного закона определен национальный каталог прав человека, к нему относятся следующие права и свободы: уважение достоинства личности (абз. 1 ст. 1); право на свободное развитие своей личности (абз. 1 ст. 2); право на жизнь и физическую неприкосновенность (абз. 2 ст. 2); защита брака и семьи (ст. 6); свобода передвижения (ст. 11); свобода выбора профессии (ст. 12); право собственности (ст. 14); право быть заслушанным судом (абз. 1 ст. 103); наказание только на основании закона (абз. 2 ст. 103) и др.
Каталог прав и свобод подразделяется по субъектам: на права и свободы граждан (Deutschen Rechte) и права и свободы человека (Jedermann-Rechte). Право Европейского Союза оказывает серьезное влияние на внутренний национальный каталог прав человека. Так, например, согласно формулировке статьи 11 Основного закона, «все нем-
цы пользуются свободой передвижения на всей территории Федерации», что предполагает: свобода передвижения является исключительным правом граждан Германии. Такое толкование сохранялось довольно долго8, но принятие Директивы ЕС 2004/38/ЕС от 29 апреля 2004 года9 вынудило Германию к пересмотру национального права, разработке закона «О свободе передвижения граждан Европейского Союза»10 и, как следствие, привело к толкованию свободы передвижения как праву граждан Германии и граждан Европейского Союза.
Каталог прав человека Совета Европы определен статьями Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней. Каталог прав человека Европейского Союза устанавливается нормами права ЕС и находится в «постоянном развитии», так как совершенствуется «внутренняя догматика прав человека Европейского Сообщества» и свое влияние оказывают национальные суды государств ЕС, «в той или иной мере видоизменяя свои подходы к категориям прав чело-века»11. Кроме этого, существенным «источником вдохновения» (Inspirationsquelle) является Хартия основных прав12.
III. Федеральный конституционный
суд Германии - Европейский Суд
по правам человека
В 2011 году Совет Европы представлен 47 государствами — участниками европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Германия ратифицировала Конвенцию 13 июля 1950 года, при этом со дня объединения ФРГ и ГДР — 3 октября 1990 года — территория бывшей ГДР также находится под юрисдикцией Конвенции13. С 1958 по 2010 год в Европейский Суд по правам человека было подано 20 209 жалоб против Германии на нарушения прав человека, предусмотренных Конвенцией, причем в 2006 году - 1 601; в 2007 году - 1 485; в 2008 году - 1 572; в 2009 году - 1 515 жалоб14.
При этом взаимоотношения Федерального конституционного суда Германии как высшего судебного органа страны, решение которого необходимо получить для исчерпания средств внутригосударственной защиты, со Страсбургским судом вызывают особый ин-
терес, так как, в отличие от судов большинства государств - членов Совета Европы, Федеральный конституционный суд трактует нормы Конвенции как нормы простого закона (einfaches Gesetz)15. Статья 25 Основного закона гласит, что общепризнанные нормы международного права являются составной частью федерального права. При этом объем такого «вхождения в федеральное право» определяется решением Федерального конституционного суда. В одном из решений, получивших свою известность благодаря социальному статусу заявительницы - принцессы Ганноверской и княжества Монако Каролины (Caroline v. Monaco), было установлено, что законодательство Германии и судебная система страны не предоставляют какой-либо охраны права на частную жизнь, предусмотренного статьей 8 Конвенции, в отношении действий средств массовой информации. Более того, Федеральный конституционный суд развил новую теорию о наличии различных сфер защиты - интимной, частной, социальной, в публичной сфере, а равно пребывание на публике - и дифференцировал субъектов защиты по типам: лица светской хроники, публичные лица, частные лица, и, как следствие, пришел к мнению, что принцесса Каролина, будучи «исторической личностью», должна считаться с «общественным интересом» к своей частной жизни16.
При этом 14 сентября 2010 года Федеральный конституционный суд, вопреки мнению суда земли Берлин, по аналогичному вопросу о соотношении свободы слова и права на частную жизнь дочери принцессы Ганноверской и Монако Шарлотты Мари Помелин Казираги, чьи фотографии были опубликованы с описанием ряда вечеринок и приемов, отдал предпочтение «праву на частную жизнь известной личности» в ущерб свободе слова17.
Федеральный конституционный суд не раз подчеркивал, что он толкует Основной закон в «дружеской тенденции» с международными договорами, к каковым относится и ратифицированная Бундестагом Конвенция о защите прав человека и основных свобод»18. Исходя из принципа правового государства, вытекающего из абзаца 3 статьи 20 Основного закона, «подобное методически разумное толкование» (vertretbarer Gesetzauslegung)19 необходимо для германского правового поля.
При этом немецкие авторы замечают, что даже в трактовке решений Европейского Суда по правам человека Федеральный конституционный суд часто отступает от «понимания и видения дела судьями Европейского Суда по правам человека»20. В качестве показательного элемента в немецкой литературе часто цитируется дело Гёргюлю, суть которого состоит в спорных взаимоотношениях биологического отца, Казима Гёргюлю, турка по происхождению, проживающего в Германии, сына которого отдала на усыновление биологическая мать, гражданка Германии, не состоящая в браке с отцом ребенка. Во время судебного производства биологическая мать ребенка трижды - в 1999, 2002 и 2005 годах — нотариально подтверждала свое согласие на усыновление. Решением Европейского Суда по правам человека21 было признано нарушение статьи 8 Конвенции, с чем, однако, не согласился Федеральный конституционный суд, обосновав свое мнение действием принципа правового государства на территории Германии по смыслу абзаца 3 статьи 20 Основного закона22.
Отдельно стоит оговорить, что Германия имеет специфическое законодательство, предоставляющее матери ребенка в ущерб правам отца большие права по определению имени, места жительства ребенка и исключительное право определения времени, места и порядка общения с ребенком другого родителя в случаях, когда родители не состоят в законном браке. Данные обстоятельства неоднократно становились предметом жалоб в Страсбургский суд: Сахин против Германии23, Эльсхольц против Германии24, Кутцнер против Германии25 и др. После подобного массива решений Европейского Суда по правам человека Федеральный конституционный суд согласился с необходимостью пересмотра статьи 1711 Германского гражданского уложения, а также определения Федерального конституционного суда от 27 апреля 1989 го-да26, согласно которому фактическое и юридическое положение детей, рожденных в браке и вне его, а равно их отцов, различно.
В 2011 году Штефан фон Раумер выступил с весьма провокационной статьей «Для чего Германии Европейский Суд по правам человека, когда у нас есть Федеральный конституционный суд?»27. По мнению автора, Страсбургский суд непопулярен среди поли-
тиков и судей, однако это не должно вести к забвению юрисдикции этого органа в германском правосудии. В 2010 году Европейский Суд по правам человека нашел 28 нарушений прав человека, не охваченных защитой Основного закона и национального правосудия. Так, были обнаружены пробелы в правовой системе защиты по следующим вопросам: в разном подходе к статусу и правам детей, рожденных в браке и вне его28, в длительности судебных процессов29 и т. д. В заключение своей статьи Штефан фон Раумер приходит к выводу, что национальному правосудию не стоит «говорить о «двойной» перепроверке фактов» нарушения прав человека, надо вести речь о ликвидации «трещин конституционного правосудия»30 практикой Европейского Суда по правам человека и, как следствие, содействовать интенсивным консультациям германских юристов и специалистов из Страсбурга. Для решения указанных задач в правовом поле Германии Европейский Суд по правам человека просто необходим.
Страсбургский суд в своих решениях неоднократно подчеркивал, что Конвенция — «живой инструмент, который должен быть интерпретирован исходя из обстоятельств дня сегодняшнего»31. Современное понимание Конвенции, а также ее толкование Европейским Судом по правам человека оказывают сильное влияние на внутреннее законодательство стран, подписавших Конвенцию. Так, в России и Нидерландах были внесены изменения в законодательство, касающееся содержания душевнобольных лиц32, Российская Федерация приняла закон «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»33, в Бельгии были уравнены в правах дети, рожденные в браке и вне брака34, Соединенное Королевство ввело запрет на телесные наказания в школах35, Чехия пересмотрела национальную политику и законодательство в области обра-зования36 и т. д.
На сегодняшний день Германия, Австрия и Франция находятся в процессе трансформации своего миграционного законодательства под влиянием Конвенции, в том числе соотношения права на частную и семейную жизнь мигрантов второго поколения и невозможности их высылки из страны пребывания даже в случае серьезного нарушения законов37. Пар-
ламент Германии обсуждает законопроект об ответственности государственных органов и компенсации за задержку в отправлении правосудия - Gesetz über Rechtsschutz bei überlangen Gerichtsverfahren und strafrechtlichen Ermittlungsverfahren3, Греция готовится изменить процедуру рассмотрения дел в административных судах, Парламент Молдовы обязался принять до 15 апреля 2011 года закон, определяющий меры правовой защиты в случае длительного и/или чрезмерного судебного и/или исполнительного производства, Министерство здравоохранения Польши создало специальную комиссию по оценке законодательства и практики, касающихся права на аборт39, и т. д.
IV. Федеральный конституционный суд
Германии - Суд Европейского Союза
Взаимоотношения Федерального конституционного суда Германии с Судом ЕС тоже не столь просты. Согласно абзацу 3 статьи 23 Основного закона, «Федеральное правительство предоставляет Бундестагу возможность дать заключение до его участия в принятии правовых актов Европейского Союза. Федеральное правительство принимает во внимание мнение Бундестага при обсуждении вопросов. Подробности регулирует закон».
Постановлением Федерального конституционного суда от 6 июля 2010 года40 было дано более детальное разъяснение такого положения: «Федеральный конституционный суд оставляет за собой право отменить действие "опасного" - ultra vires - акта какого-либо органа Союза, если данный орган "очевидно" превысил пределы переданных ему полномочий. "Очевидность" в данном контексте означает, что пределы компетенции и полномочий данного органа были оскорбительно пре-вышены»41. При этом следует отметить, что, имея в основе мнение Федерального конституционного суда (BVerfG), немецкие отраслевые суды также могут оставлять без внимания акты ЕС, которые они расценивают как ultra vires - опасные. По мнению Федерального конституционного суда, Суд ЕС должен предоставлять возможность в рамках так называемых предварительных постановлений42 (Vorabentscheidungsverfahren) судить о совместимости или несовместимости акта с Основным законом43.
Принятие указанного постановления открыло новую волну дискуссии среди немецких ученых и правоведов. Большинство специалистов, в том числе судей Федерального конституционного суда, склоняются к тому, что Федеральный конституционный суд «не может и не должен отказываться от функций контроля над нормами ЕС "в исключительных случаях"»44.
Одним из самых показательных примеров «исключительных случаев» является дело Омега45. Суть его состоит в следующем: одна германская компания по производству игр и развлечений импортировала из Великобритании компьютерную игру с виртуальными элементами убийств. Подобная игра была надлежащим образом запрещена, однако компания опротестовала данное решение местных властей в Высшем административном суде Берлина и подала жалобу в Суд ЕС, который рассматривал жалобу на предмет нарушения свободы передвижения товаров и услуг как правового принципа ЕС. В процессе рассмотрения дела Германия высказала требование рассмотреть вопрос в контексте уважения человеческого достоинства как основополагающего права, закрепленного абзацем 1 статьи 1 Основного закона страны.
Интересно, что до этого решения в правовой практике Суда ЕС вопросы уважения человеческого достоинства не подлежали детальному рассмотрению. Впервые Люксембургский суд коснулся данной проблематики в деле по имплементации директивы о био-патентах46, но детально рассмотрел вопросы уважения человеческого достоинства, их регулирование в национальном праве и, как следствие, влияние на правовое поле ЕС только в 2004 году по делу Омега. В своем заключении Суд ЕС подчеркнул: данное решение обосновывается тем, что «Европейское Сообщество, бесспорно, обеспечивает уважение человеческого достоинства (как общий принцип права) и, по существу дела, имеет особое значение, что в Германии данному принципу - уважению человеческого достоинства [Menschenwürde ] - придан особый статус независимого основополагающего права»47. Данное решение является знаковым еще и потому, что Суд ЕС однозначно продемонстрировал «разрешение конфликта ценности прав» в пользу фундаментального права48.
В литературе высказывалось мнение, что Суд ЕС — «агент» государств-членов, созданный в целях «ограничивать политическую волю мощных государств в судебном порядке» и «слуга правительств государств — членов Европейского Союза»49. Данный аргумент не нашел своей поддержки среди германских исследователей, полагающих, что сегодня возможность государств-членов, а равно их руководителей корректировать решения Суда ЕС «незначительна», в то время как «велики возможности Суда ЕС по воплощению своей линии, своего понимания в судебном порядке»50. Идея «прямого действия решений Суда ЕС» способствовала тому, что судьи данного органа, отправляющие правосудие по «духу» и «букве договоров», воплотили в жизнь идею единой Европы (une certaine idée de l'Europe)51.
V. Федеральный конституционный суд Германии - Суд Европейского Союза -Европейский Суд по правам человека
Федеральный конституционный суд Германии, Европейский Суд по правам человека и Суд ЕС давно ищут взаимопонимания, которое «способствовало бы сосуществованию и взаимному сотрудничеству»52 и не вело бы «к опасности эскалации конфликта»53 внутри этого правового треугольника.
Председатель Суда ЕС Скурис (Skouris) неоднократно пояснял, что он «не хотел бы развития Суда ЕС как суда по защите прав человека. Подобная правовая компетенция находится «в надежных руках национального конституционного правосудия и Европейского Суда по правам человека». На встрече с германскими юристами в 2011 году он заметил, что в современных условиях невозможно исключить «взаимодействия между Федеральным конституционным судом, Судом ЕС и Европейским Судом по правам человека, так как остаются вопросы, компетенция разрешения которых не всегда ясна»54.
Одной из таких «проблемных» правовых зон можно считать правовое регулирование миграционных потоков в ЕС и Германии. Большую проблему в современной Германии, Австрии и Франции составляют решения Страсбургского суда, связанные с запретом высылки иностранцев, совершивших тяжкие преступления в стране, в связи с наличием
«социальных, семейных и иных связей» данных лиц на территории Германии55. Позиция национальных судов Германии, включая Федеральный конституционный суд, однозначна: иностранец должен быть депортирован из страны56. Такая позиция не встречает, однако, широкого одобрения в стране, где 10,1 млн человек — иммигранты, и каждый пятый брак регистрируется с гражданами других государств57.
Сегодня различные политические и общественные движения внутри страны выступают с инициативой пересмотреть формулировки статей 55 и 56 Закона о титулах на пребывание, о трудовой занятости и интеграции иностранцев в Германии58, касающиеся правовых препон для высылки иностранцев в контексте имевших место решений Европейского Суда по правам человека. Предполагается сформулировать статью Закона таким образом, чтобы органы, принимающие решение о высылке, должны были учитывать следующие обстоятельства: 1) вид и тяжесть совершенного иностранцем правонарушения; 2) длительность пребывания в стране, из которой иностранец должен быть выслан; 3) опасность, которую представляет иностранец для правового и общественного порядка внутри страны; 4) длительность наказания, предусмотренного в национальном законодательстве, за правонарушение, совершенное иностранцем; 5) культурные, семейные и иные связи иностранца в стране, из которой он должен быть выслан59.
Суд ЕС также высказывался по этому вопросу, правда, с совершенно противоположной мнению Страсбургского суда точкой зрения: «Государства — члены ЕС имеют право ограничить и/или запретить въезд и/или пребывание на своей территории, когда имеют место достаточные основания предполагать наличие опасности для общественного порядка, безопасности или здоровья населения... Ограничительная политика по вопросу защиты семейной жизни граждан ЕС остается на усмотрение государств — членов ЕС»60.
Здесь важно оговорить, что в целом судьи Суда ЕС при принятии решений, затрагивающих права человека, ориентируются на масштаб той или иной категории, определенный Европейским Судом по правам человека. Наиболее полно выразил это еще в 1995 году бывший председатель Суда ЕС Жиль Карлос
Родригес Иглесиас: «Суд ЕС независимо от теоретического закрепления правового значения Конвенции о защите прав человека и основных свобод стремился толковать право Союза в "едином порыве"»61.
Порою обстоятельства складываются так, что «единого порыва» у Суда ЕС, Страсбург-ского суда и национальных судов не наблюдается. Тому имеется много показательных примеров: решение по делу Коперативе про-дюсентенорганисати ван де недерландсе кок-келвиссерей И. А. против Нидерландов62, касающееся вопросов статьи 6 Конвенции и защиты прав перед Судом ЕС в рамках так называемых «предварительных соглашений», решение по делу М. против Германии63 по вопросу заключения в тюрьму в профилактических целях и другие.
VI. Конвенция о защите прав человека и основных свобод и Европейский Суд по правам человека - Европейский Союз
Новым вектором развития «правового треугольника» стало объявление о присоединении ЕС к государствам — участникам Конвенции о защите прав человека и основных свобод и, как следствие, возможность подготовки индивидуальной жалобы против органов ЕС и на основе законов ЕС. Большинство авторов приветствуют такую правовую тенденцию, однако видят и сложности, которые необходимо будет разрешить в ближайшее время. Так, Вондунг беспокоится, что ратификация Конвенции Европейским Союзом приведет к проблемам правовой защиты в Суде ЕС64. Фюзинг и Штиберт ставят вопрос о юридической точке отсчета в подобной конструкции и задаются вопросом, что будет, если национальное право не противоречит правовым основам и законам ЕС, однако противоречит Конвенции65. Ресс пишет о том, что присоединение ЕС к Конвенции поставит вопрос о проверке соответствия правовых актов ЕС стандартам Конвенции, что предполагает гигантский объем работы, и пока непонятно, насколько это требуется такой международной организации, как Европейский Союз66.
Видение путей взаимного сотрудничества двух европейских институтов в одном правовом поле было обозначено 24 января 2011 го-
да на встрече делегаций Европейского Суда по правам человека и Суда ЕС, когда председатели судов — Жан-Поль Коста и Василиос Скурис выступили с совместным заявлением, разъясняющим параллельное существование Хартии основных прав ЕС и Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Согласно тексту этого документа, «Хартия основных прав ЕС стала частью конституционного законодательства ЕС и "отправным пунктом" признания прав человека Судом ЕС... Часть 3 статьи 52 Хартии определяет равный объем и значение [meaning and scope] прав человека, представленных Конвенцией о защите прав человека и Хартией основных прав ЕС. В связи с этим мы можем говорить о "параллельном толковании" текстов обоих документов»67.
Здесь необходимо отметить, что подобное понимание единства и «параллельного толкования» текста обоих документов присутствует не у всех государств — членов ЕС. Так, Соединенное Королевство и Королевство Нидерландов выражали свои сомнения по поводу возможности представить Хартию «неотъемлемой и составной частью» законодательства о правах человека в общеевропейском пространстве68. Германия определила свою позицию по данному вопросу следующим образом: «Установление связи международного характера между Европейским Союзом и Конвенцией не происходит на основе Хартии основных прав ЕС. Это способствует лишь тому, что Конвенция внутри Европейского Союза находит более глубокое понимание среди государств — членов ЕС и тем самым гармонизирует общеевропейское правовое поле. Это становится особенно важным, так как права человека, изложенные Хартией, частично представлены в их новом понимании и новом толковании, которое не всегда и не полностью охвачено формулировками действующего права Конвенции»69.
При этом присоединение ЕС к числу участников Конвенции о защите прав человека и основных свобод расценивается как «важнейших шаг» развития системы защиты прав человека в общеевропейском правовом поле. Этот шаг стал возможен со вступлением в силу Лиссабонского договора от 1 декабря 2009 года, предопределившим существенные изменения во взаимоотношениях правовых институтов на общеевропейском простран-
стве. Во-первых, часть 3 статьи 6 настоящего Договора определила, что основные права, изложенные в Конвенции, «гарантируются, так как они вытекают из общих конституционных принципов/традиций государств-членов и являются, по смыслу, общими принципами права Сообщества и правовыми принципами Союза». Во-вторых, часть 1 статьи 6 настоящего Договора определила, что хартии и договоры являются юридически равными и в силу этого провозглашенная в Ницце 12 августа 2000 года Хартия основных прав ЕС является юридически обязательной70.
Со стороны Совета Европы подобное слияние стало возможным благодаря вступлению в силу Протокола № 14 к Конвенции71, который дополнил статью 59 Конвенции пунктом 2, установившим право Европейского Союза как межгосударственного объединения присоединиться к Конвенцию. С вхождением Европейского Союза под юрисдикцию Европейского Суда по правам человека возможны два варианта индивидуальных жалоб: так называемая прямая жалоба (direkte Klage) и косвенная жалоба (indirekte Klage). В контексте прямой жалобы, как следует из смысла пункта 1 статьи 35 Конвенции, податель будет обязан исчерпать средства внутригосударственной защиты по вопросу нарушения прав, закрепленных в Конвенции, законодательством и/или органами ЕС до подачи соответствующей жалобы в Суд ЕС на предмет нарушения законодательства ЕС. В случаях с косвенной индивидуальной жалобой правовая ситуация «отягощается». Заявитель будет обязан обратиться в суды государства, нарушившего его права, защищаемые Конвенцией, и тогда, по смыслу статьи 267 Лиссабонского договора (ранее статья 234 Договора об учреждении Европейского Союза), Суд ЕС может (kann) и/или должен (müssen) подготовить предварительное заключение о толковании им существа спора. В случаях, когда Суд ЕС в силу каких-либо обстоятельств сделать этого не сможет, Европейский Суд по правам человека будет иметь возможность самостоятельно, без документированного мнения Суда ЕС, определять свою правовую позицию по существу гарантированных Хартией ЕС прав. По мнению председателей обоих судов, подобные ситуации имеют «наименьшую вероятность» случиться72.
VII. Европейский Союз - Европейский Суд по правам человека
В рамках темы о влиянии Конвенции о защите прав человека и основных свобод на практику Суда ЕС стоит поставить вопрос о роли и влиянии права Европейского Союза на правовое поле Совета Европы.
Европейская Конвенция в ряде статей (пункт 2 статьи 8, пункт 2 статьи 9, пункт 2 статьи 10, пункт 2 статьи 11) содержит формулировку «предусмотренное законом» и/ или «в рамках закона» либо ссылается на термин «законное...», то есть установленное в рамках закона, как то: пункт 1 (подпункты «а», «Ь», «с», «е») статьи 5; пункт 1 статьи 6. Такой подход предполагает, что Европейский Суд по правам человека отдает национальным судам приоритет рассмотрения содержания закона и толкования ряда понятий, например: «образование» по смыслу статьи 3 Протокола № 1, «брак» по смыслу статьи 12 Конвенции и др., в контексте политико-правового, экономико-социального и культурного отношения к данному вопросу в стране. Национальные суды, под которыми понимаются суды государств — участников Конвенции, обладают «значительными полномочиями» по проверке «существа данных правовых категорий»73.
Так, в деле F. против Швейцарии, касающегося запрета на вступление в брак в течение двух лет после развода, установленного законодательством Швейцарии, Суд отметил, что «страна находится в изолированном положении в отношении одного аспекта своего законодательства, но это не означает с неизбежностью, что этот аспект противоречит Конвенции a fortiori в области, которая настолько тесно связана с культурными и историческими традициями каждого общества и глубоко укоренившимися идеями о семейной ячейке»74.
При этом, когда мы говорим о «национальном праве» для стран ЕС, к таковому относятся и правовые нормы Союза. В своих решениях Суд ЕС говорил о том, что «Договор о создании Европейского Сообщества установил новый правопорядок, в котором государства-участники были принуждены передать часть своего суверенитета, а сам этот правопорядок получил прямое воздействие на правовое поле государств-участников, что
отличает его [договор. — О. Г.] от других международных документов»75. Более того, Суд ЕС подчеркивал, что нормы права ЕС имеют приоритет над законодательством государств-участников, включая нормы конституционного права76.
Таким образом, когда мы говорим об отношении между Европейским Союзом и Советом Европы, Судом ЕС и Европейским Судом по правам человека, мы должны четко понимать, что в настоящее время Страсбургский суд простирает свою компетенцию на общеевропейском пространстве ЕС только в пределах компетенции, предусмотренной внутренним законодательством государств — участников Конвенции, и на основе одной статьи Лиссабонского договора, однако нет никакого «процессуального закрепления» такой конструкции.
Европейский Суд по правам человека не раз предпринимал попытку определить свою компетенцию по отношению к правовым документам ЕС, в той или иной мере затрагивающих права, находящиеся под защитой Конвенции. Одно из самых известных дел — Компания «Босфорус Хава Йоллары Туризм Вэ Тыкарет Аноным Шыркети» («Босфорус эйрлайнз») против Ирландии77 — турецкой авиакомпании, приобретшей два авиалайнера у югославской компании, на которые, по решению Совета Безопасности ООН, был наложен арест ирландскими властями. После решения Суда ЕС, установившего законность санкций ООН и, как следствие, действий ирландских властей по ограничению прав собственности, заявители обратились в Страс-бургский суд с просьбой установить, имело ли место нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции (право собственности). В своем решении Европейский Суд по правам человека отметил, что он «в основном не занимается вопросами национального законодательства... Суд ЕС не является национальным судом, однако он непосредственно воздействует на правовой порядок и решение данного суда влияют на национальное правоприменение, что имело место в данном случае»78. Европейский Суд по правам человека в своем решении следовал правовой логике правительства Ирландии: Резолюция ООН, в рамках которой были введены санкции, не стала в установленном порядке частью внутреннего законодательства Ирландии (отсутствовал
правовой акт национального права), однако указанная Резолюция определила Положение ЕС 990/93, имеющее правовое влияние на внутреннее законодательство Ирландии. Страсбургский суд установил, что Верховный суд Ирландии обращался за разъяснением ситуации de facto к Суду ЕС, который, в свою очередь, не оставил Верховному суду и органам власти Ирландии свободы усмотрения по этому вопросу, определив необходимость следовать статье 8 Положения ЕС 990/93.
Далее Европейский Суд по правам человека пояснил, что ценность права, гарантированного статьей 1 Протокола № 1, состоит в определении значимости «частных интересов», под которыми понимается использование самолетов, и «общественных интересов», под которыми здесь понимается сотрудничество и взаимопомощь при внедрении санкции на международном уровне. В данном контексте основание применения права ЕС определяется как «общественные интересы, имеющие существенный вес»79. Большая Палата Европейского Суда по правам человека пришла к выводу, что «Суд ЕС держит национальные суды под своим контролем, из чего следует, что системы защиты эквивалентна (äquivalent80) системе защиты Конвенции и нарушения Ирландией Конвенции нет, так как Ирландия выполнила свои обязательства... тем самым, свидетельствует Европейский Суд по правам человека, не имело места нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции»81.
Данное решение, затронувшее вопросы принятия решения в Суде ЕС и законодательство ЕС, многими было рассмотрено как «первая ласточка», «первая попытка» проинспектировать «отсутствующую связь Суда ЕС и Европейского Суда по правам человека»82.
Еще один важный момент. Статья 40 Регламента Суда ЕС83 не предусматривает возможности присутствия судей Европейского Суда по правам человека при отправлении правосудия Судом ЕС. В противовес этому положению Европейский Суд по правам человека, согласно параграфу 2 статьи 65, допускает возможность присутствовать и изложить свое мнение по рассматриваемому вопросу на основании решения Палаты или председателя Палаты для «третьих лиц», не
являющихся заявителями и представителями государства.
VIII. Заключение
Тема защиты прав человека в европейском правовом пространстве имеет большое значение и постоянно оказывается в поле внимания политиков, ученых-правоведов, правоприменителей и простых индивидов. Сегодня она получила новое развитие, так как долгое время каталог прав человека в общеевропейском правовом поле не был закреплен актом, имеющим конституционное значение на территории государств ЕС. Придание подобного статуса Хартии основных прав ЕС и обозначение перспективы присоединения ЕС к числу участников Конвенции обозначает новые направления развития европейской системы защиты прав человека.
С одной стороны, с оптимизмом смотря в будущее, можно говорить о начале новой эры «прав человека» и единства в ее понимании на пространстве Европейского Союза. С другой стороны, осознавая все сложности и имеющиеся «подводные течения» со стороны государств — членов ЕС, а равно их национальных судебных органов, хочется пожелать, чтобы подобное развитие единой европейской системы защиты прав человека осуществлялось без учета политико-экономических особенностей государств ЕС.
Гулина Ольга Рифмировна — доцент, сотрудник кафедры публичного права, правовой истории и философии права юридического факультета Университета Потсдама, PhD Университета Потсдама, кандидат юридических наук.
me @ olgagulina.org
1 Такое название получила система взаимоотношений между национальными судами, Европейским Судом по правам человека, Судом ЕС. См.: Schmal S. Grundrechtsschutz im Dreieck von nationalem, europäischem und internationalem Recht // EuR Beiheft. 2008. Nr. 1; Kutscha G. Grundrechtsschutz im Dreieck Karlsruhe-Straßburg—Luxemburg // Recht und Politik. 41. Jg. 2005. H. 3. S. 175-180.
2 Art. 9 Abs. 1 Bundesverfassungsgesetz Österreich // BGBl. 59/1964.
3 Art. 25 GG für die Bundesrepublik Deutschland // BGBl. I S. 944.
4 Urteil des Bundesgerichtes vom 5.11.2010, Az.: 5A_708/2010 // VPB. 64/2000. Nr. 134. S. 1323.
5 Конституция Республики Хорватии от 22 декабря 1990 года (http://www.usud.hr/default.aspx).
6 Human Rights Act 1998 (http://www.legislation. gov.uk/ ukpga/1998/42/contents).
7 DedererH.-G. Die Architektonik des europäischen Grundrechtsraums // Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht (ZaöRV). 66. Jg. 2006. H. 3. S. 575-624.
8 BVerfGE 1 10, 177, 190; 80, 137, 150.
9 Директива о праве граждан Союза и членов их семей свободно передвигаться и проживать на территории государств-членов, изменяющая Регламент (ЕЭС) № 1612/68 и отменяющая директивы 64/221/ЕЭС, 68/360/ЕЭС, 72/194/ ЕЭС, 73/148/ЕЭС, 75/34/ЕЭС, 75/35/ЕЭС, 90/364/ЕЭС, 90/365/ЕЭС и 93/96/ЕЭС // Official Journal of the European Union. L 229. 29.6.2004. P. 35.
10 Freizügigkeitsgesetz/EU vom 30.06.2004 // BGBl. I S. 1950, 1986.
11 Bühler M. Einschränkungen von Grundrechten nach der Europäischen Grundrechtecharta. Berlin: Duncker & Humblot, 2005. S. 15 ff.
12 См.: SchäferH. Die Grundrechte im Spannungsverhältnis von nationaler und europäischer Perspektive // Zeitschrift für öffentliches Recht (ZöR). 62. Jg. 2007. H. 1. S. 1-37, 3; Vgl. EuGH Rs. C-141/02.
13 См.: Meyer-Ladewig J. EMRK: Europäische Menschenrechtskonvention: Handkommentar. 3. Aufl. Baden-Baden: Nomos; Basel: Helbing Lichtenhahn, 2011. Rn. 2.
14 См.: 50 Years of Activity: European Court of Human Rights: Some Facts and Figures. Strasbourg: European Court of Human Rights, 2010. P. 12.
15 BVerfGE, 74, 358 (350), 82, 106 (120).
16 BVerfGE 101, 361.
17 Kammer des BVerfG, Beschluss v. 14.9.2010, Az.: 1 BvR 1842/08 // Europäische Grundrechte Zeitschrift (EuGRZ). 2011. S. 69-74. BVerfG, 1 BvR 1842/08 vom 14.9.2010, Absatz-Nr. (1-66) (http://www.bverfg.de/entscheidungen/ rk20100914_1bvr184208.html).
18 BVerfGE 75, 1, 17; 1 1 1, 307, 319. Degenhart Ch. Staatsrecht 1. 24. Aufl. Heidelberg: C. F. Müller, 2008. Rn. 253.
19 BVerfGE 1 1, 307, 317.
20 BVerfGE 1 11, 307 (317 ff., 323). Proelss A. Der Grundsatz der völkerrechtsfreundlichen Auslegung im Lichte der Rechtsprechung des BVerfG // Linien der Rechtsprechung des Bundesverfassungsgerichts: Erörtert von den wissenschaftlichen Mitarbeitern / H. Rensen, S. Brink (Hrsg.). Berlin: De Gruyter Recht, 2009. S. 553-584.
21 Application no. 74969/01, Görgülü v. Germany, Judgement of 26 February 2004.
22 Более подробно см.: Hartwig M. Much Ado About Human Rights: The Federal Constitutional Court Confronts the European Court of Human Rights // German Law Journal. Vol. 6. 2005. No. 5. P. 869-894; Lübbe - Wolff G. ECHR and National Jurisdiction - The Görgülü Case // Humboldt Forum Recht. 2006. Nr. 1.
23 Application no. 30943/96, Sahin v. Germany, Judgment of 8 July 2003.
24 Application no. 25735/94, Elsholz v. Germany, Judgment of 13 July 2000.
25 Application no. 46544/99, Kutzner v. Germany, Judgment of 26 February 2002.
26 BVerfG, Besch. v. 27.04.1989, Az.: 1 BvR 718/88.
27 Von Raumer S. Wozu braucht Deutschland einen EGMR — wenn es ein BVerfG hat? // Anwaltsblatt (AnwBl). 2011. H. 3. S. 195—198.
28 Application no. 22028/04, Zaunegger v. Germany, Judgment of 3 December 2009.
29 Application no. 46344/06, Rumpf v. Germany, Judgment of 2 September 2010.
30 Von Raumer S. Op. cit.
31 Application no. 5856/72, Tyrer v. the United Kingdom, Judgment of 25 April 1978. Para. 31.
32 См.: Application no. 58973/00, Rakevich v. Russia, Judgment of 28 October 2003; Application no. 1 1509/85, Van der Leer v. the Netherlands, Judgment of 21 February 1990, ECHR (1990), 12 EHRR 567, 105, 21.
33 Федеральный закон от 30 апреля 2010 года № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» // Российская газета. № 5173. 2010. 4 мая.
34 См.: Application no. 6833/74, Marckx v. Belgium, Judgment of 13 June 1979.
35 См.: Application nos. 751 1/76; 7743/76, Campbell and Cosans v. the United Kingdom, Judgment of 25 February 1982.
36 См.: Application no. 57325/00, D. H. and Others v. Czech Republic [GC], Judgment of 13 November 2007.
37 См.: Application no. 31753/02, Kaya v. Germany, Judgment of 28 June 2007; Application no. 1638/
03, Maslov v. Austria, Judgment of 23 June 2008; Application no. 25672/07, Bousarra v. France, Judgment of 23 September 2010.
38 См.: Application no. 46344/06, Rumpf v. Germany, Judgment of 2 September 2010. Законопроект был вынесен 15 октября 2010 года на рассмотрение Бундесрата, который отклонил данный законопроект, назначив по нему дополнительную техническую экспертизу.
39 Council of Europe, Committee of Ministers, 1115th (DH) meeting, 7—8 June 2011 — Decisions adopted at the meeting, CM/Del/Dec(2011)1115 of 10 June 2011.
40 BVerfG, Beschluss vom 6.7.2010, Az.: 2 BvR 2661/06 // BeckRS 2010, 52067.
41 Ibid.
42 Статья 267 Лиссабонского договора о внесении изменений в Договор о Европейском Союзе и Договор об учреждении Европейского Сообщества — AEUV, ранее статья 234 Договора об учреждении Европейского Сообщества — EGV.
43 BverfGE 118, 79 (97); 116, 202 (214).
44 Такое мнение высказал судья Федерального конституционного суда Германии Андреас Фоскуле (Voßkuhle) на встрече с председателем Суда Европейского Союза Василиосом Скурисом (Skouris). См.: BVerfG will weiter auch EU kontrollieren // Beck-aktuell. 2011. 6. Juni.
45 EuGH, Urteil vom 14.10.2004, Rs. C 36/02, Omega, Slg. 2004, I-9609.
46 EuGH, Urteil vom 9.10.2001, Rs. C-377/98, Niederlande/EP und Rat, Slg. 2001, I-7079, Rn. 70.
47 Ibid.
48 Schüffer H. Die Grundrechte im Spannungsverhältnis von nationaler und europäischer Perspektive // Zeitschrift für öffentliches Recht (ZöR). Bd. 62. 2007. Nr. 1. S. 1—37, 9.
49 Garrett G. The Politics of Legal Integration in the European Union // International Organization. Vol. 49. 1995. No. 1. P. 171 — 181.
50 Höreth M. Der Europäische Gerichtshof: Verfassungsgericht oder nur ein «Agent» der Mitgliedstaaten? // Die Verfassung Europas: Perspektiven des Integrationsprojekts / F. Decker, M. Höreth (Hrsg.). Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 2009. S. 165—200.
51 Pescatore P. The Doctrine of Direct Effect: an Infant Disease of Community Law // European Law Review. Vol. 8. 1993. No. 2. P. 157.
52 Voßkuhle A. Zur Stellung des EuGH im europäischen «Verfassungsgerichtsverbund» // Neue Zeitschrift für Verwaltungsrecht (NVwZ). 29. Jg. 2010. S. 1 ff.
53 Limbach J. Das Bundesverfassungsgericht. München: C. H. Beck, 2001. S. 78 ff.
54 EuGH-Präsident: EuGH kein Gericht für Grundrechtsschutz // Beck-aktuell. 2011. 6. Juni.
55 Application no. 1638/03, Maslov v. Austria [GC], Judgment of 23 June 2008. Para. 71.
56 BVerwG, Urteil vom 13.01. 2009, Az.:1 C 2. 08. Rn. 28; vgl. OVG Rheinland-Pfalz, Beschluss vom 19.02.2009, Az.: 7 B 11328/08.0VG, OVG Niedersachsen, Beschluss vom 05.09.2008, Az.: 10 LA 17/07.
57 Более подробно см.: Gulina O. Rechtspolitische und rechtliche Probleme der Zuwanderung — dargestellt anhand der Zuwanderer aus den GUSStaaten. Potsdam: Universitätsverlag Potsdam, 2010. S. 228 ff.
58 Gesetz über den Aufenthalt, die Erwerbstätigkeit und die Integration von Ausländern im Bundesgebiet (Aufenthaltsgesetz — AufenthG) // BGBl. I S. 2965.
59 Deibel K. Die Ausweisung von Ausländer unter Berücksichtigung der Rechtsprechung des Europäischen Gerichtshofs für Menschenrechte // ZAR. 29. Jg. 2009. H. 4. S. 121 — 126.
60 EuGH, Schlussanträge vom 10.03.2005, Az.: C 503/03. Rn. 41, 42.
61 Rodriguez Iglesias G. C. Zur Stellung der Europäischen Menschenrechtskonvention im europäischen Gemeinschaftsrecht // Recht zwischen Umbruch und Bewahrung: Völkerrecht, Europarecht, Staatsrecht: Festschrift für Rudolf Bernhardt / U. Beyerlin, R. Bernhardt (Hrsg.). Berlin; Heidelberg: Springer, 1995. S. 1269—1281, 1269.
62 Application no. 13645/05, Cooperatieve Produ-centenorganisatie van de Nederlandse Kokkelvis-serij U. A. v. the Netherlands, Decision of 20 January 2009.
63 Application no. 19359/04, M. v. Germany, Judgment of 17 December 2009.
64 См.: Vondung J. Grundrechtsschutz gegen die EU vor dem Europäischen Gerichtshof für Menschenrechte // Anwaltsblatt (AnwBl). 2011. H. 5. S. 331—336.
65 См.: Thüsing G., Stiebert T. Tribunale di Bolzano (Italien): Unionsrecht / Grundsatz des Vorrangs // Zeitschrift für europäisches Sozial- und Arbeitsrecht (ZESAR). 10. Jg. 2011. H. 5/6. S. 221—227.
66 См.: Ress G. Konsequenzen des Beitritts der EU zur EMRK // Europäische Zeitschrift für Wirtschaftsrecht (EuZW). 2010. S. 841 ff.
67 Gemeinsame Erklärung der Präsidenten von EGMR (Straßburg) und EuGH (Luxemburg)
vom 24. Januar 2011 / «Parallele Auslegung» von GRCh und EMRK sowie Beitritt der EU zur EMRK // Europäische Grundrechte Zeitschrift (EuGRZ). 38. Jg. 2011. H. 1-4. S. 95.
68 См.: Haddenhausen H., Deja M. Schutz der Grundrechte in der EU nach dem Vertrag von Lissabon // Deutscher Bundestag. 2008. Nr. 8.
69 Uerpmann-Wittzack R. Doppelter Grundrechtsschutz für die zukünftige Europäische Union // Die Öffentliche Verwaltung (DÖV). 58. Jg. 2005. H. 4. S. 152-155; Klein E. Das Verhältnis des Europäischen Gerichtshofs zum Europäischen Gerichtshof für Menschenrechte // Handbuch der Grundrechte. Bd. VI/1: Europäische Grundrechte I / D. Merten, H.-J. Papier (Hrsg.). Heidelberg: C. F. Müller, 2010. S. 1269-1320, 1280.
70 См.: Meyer-Ladewig J. Op. cit. Rn. 54-56.
71 Protocol No. 14 to the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms, amending the control system of the Convention (http://conventions.coe.int/Treaty/EN/ Treaties/Html/194.htm).
72 Ibid. S. 96.
73 Klein E. Op. cit. S. 1285.
74 Application no. 1 1329/85, F. v. Switzerland, Judgment of 18 December 1987.
75 C-6/64, Costa v. ENEL (1964), E.C.R. 1141.
76 См.: C-26/62, Van Gend en Loos v. Nederlandse Administratie der Belastingen (1963), E.C.R. 1; C-11/70, Internationale Handelsgesellschaft mbH v. Einfuhr und Vorratsstelle für Getreide und Futtermittel (1970), E.C.R. 1125.
77 Application no. 45036/98, Bosphorus Hava Yollari Turizm ve Ticaret Anonim §irketi v. Ireland, Judgment of 30 June 2005. См.: Neue Juristische Wochenschrift (NJW). 2006. 197 ff.
78 Ibid. Rn. 164.
79 Ibid. Rn. 150.
80 Эквивалентная система, в терминологии Суда, значит сравнимая по своему содержанию и наполнению, но не идентичная. См.: Ibid. Rn. 155.
81 Ibid. Rn. 165.
82 Haratsch A. Die Solange-Rechtsprechung des Europäischen Gerichtshofs für Menschenrechte. Das Kooperationsverhältnis zwischen EGMR und EuGH // Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht (ZaöRV). 66. Jg. 2006. H. 4. S. 927-947.
83 Protokoll über die Satzung des Gerichtshofs der Europäischen Union (http://curia.europa.eu/ jcms/upload/docs/application/pdf/2008-09/ statut_2008-09-25_1 1-55-49_682.pdf).
