CC BY
158
УДК 930.1
Линченко Андрей Александрович
кандидат философских наук. [email protected]
Романов Андрей Олегович
аспирант.
Европейская идентичность
и ЦЕЛОСТНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ1
Andrei A. Linchenko
candidate of philosophical Sciences. [email protected]
Andrei O. Romanov
graduate student. [email protected]
The EUROPEAN IDENTITY AND THE WHOLENESS OF HISTORICAL CONSCIOUSNESS
Аннотация. Статья посвящена проблемам трансформации европейской идентичности в современный период. Авторы рассматривают современные трактовки европейской идентичности в контексте проблем целостности исторического сознания. На основе современных интерпретаций целостности исторического сознания преодолевается подход к европейской идентичности как к единому унифицированному пространству исторической памяти. Подчеркивается, что целостность исторического сознания выражается не только в количественном накоплении исторических фактов об истории своего народа и государства, истории других народов, но в качественном осознании многосторонности исторического бытия и интеграции его граней в рамках некоей развивающейся универсальной способности быть историческими существами.
Ключевые слова: историческая идентичность, историческое сознание, целостность, европейская идентичность, постнациональная идентичность, социальная память.
Annotation. The article is devoted to the problems of the transformation of the European identity in the modern period. The authors examine the current interpretations of the European identity in the context of the problems of the wholeness of historical consciousness. The approach to the European identity as a single unified space is reconsidered on the basis of the modern interpretations of the wholeness of historical consciousness. It is underlined that the integrity of the historical consciousness is expressed not only in quantitative accumulation of historical facts about the history of its people and the state, the others nations, but in the quality of awareness of the historical existence of multilateralism and integration of the facets within a certain developing universal ability to be historical beings.
Keywords: historical identity, historical consciousness, wholeness, European identity, post-national identity, social memory.
Проблема исследования европейской идентичности в свете целостности исторического сознания требует уточнения. Заявленную проблему можно рассматривать как минимум в трех аспектах. Во-первых, речь может идти о месте и роли европейской идентичности как этапе формирования некоего общечеловеческого исторического сознания. Во-вторых, проблему можно было бы поставить в контексте популярных сегодня размышлений о единстве и преемственности европейской истории и исторической идентичности, единстве европейской исторической памяти. И, наконец, в третьих, на проблему понимания того, что есть общеевропейская идентичность, сегодня можно посмотреть с точки зрения современных исследований исторического сознания и его целостности. Именно последний аспект и будет являться предметом нашего
Исследование проводится при поддержке РГНФ, грант № 15-33-01003: «Концептуальные основания политики памяти и перспективы постнациональной идентичности».
исследования в данной статье. Проблематика целостности исторического сознания, на наш взгляд, выступает одним из тех инструментов, с помощью которых может быть продолжено дальнейшее понимание и, что еще более важно, конструирование европейской идентичности.
Кризисные тенденции европейского социальноэкономического пространства в очередной раз поднимают вопросы о евроскептицизме, о границах и преимуществах европейской модели наднациональной интеграции. Оставляя за рамками данного исследования соотношение положительных и отрицательных сторон интеграции, отметим, что становление единого европейского сообщества дает нам уникальный исторический шанс наблюдать за формированием не только единой экономики на территории некогда суверенных государств, но и, что не менее ценно, возможность проследить за становлением и развитием единства европейской культуры. Однако процесс формирования общеевропейской культуры неразрывно связан с проблемой формирования европейской идентичности.
51
Идентичность, по выражению Э. Эриксона, признается «всеобщей и универсальной категорией» [6, с. 24]. Наиболее общим для всех социальных наук является определение идентичности как активного процесса, «отражающего представления субъекта о себе и сопровождающегося ощущением собственной непрерывности, что позволяет ему воспринимать свою жизнь как опыт продолжительности и единства сознания, дающий возможность действовать последовательно» [2, с. 109]. Идентичность в данном случае выступает признаком «вхождения» индивида в социальную позицию. Она рациональна и рефлексивна одновременно. Человек, занимая какую-либо статусную позицию, должен одновременно оценить и свое положение, и свою систему взглядов, а также их соотношение с множеством других индивидов и групп, с рядом политических объектов.
Вектор развития всех без исключения сообществ -субъектов общественных отношений - определяет коллективная идентичность их членов -комплекс представлений, образующих согласованную, солидарную мотивацию индивидуального и группового поведения. Совокупность представлений человека о своем месте в обществе, тех ценностей и поведенческих моделей, которые утверждаются на основании соотнесения себя с общественно значимыми культурными ориентирами и ролевыми функциями в публичной сфере, с социальными институтами и отношениями, формирует социальную идентичность. Важнейшими референтными группами социальной самоидентификации индивида оказываются «большие сообщества» - социальная группа, профессиональная среда, религиозная община, этнос, нация, цивилизация. Широкий выбор потенциально значимых для современного человека систем ориентиров, связанный с развитием информационного общества, предопределяет дробность социальной идентичности, актуализируя то одну, то другую ее составляющие. Динамика трансформирующейся идентичности сама задает вектор социальных изменений [8]. Процесс социальной самоидентификации играет основную роль в формировании мотивации деятельности людей, в объединении их усилий для социального творчества и решения общественно значимых задач, в стабильном развитии общества и обеспечивающих его жизнедеятельность институтов. Большой и недооцененный пока потенциал имеют междисциплинарные исследования идентичности. Они могут дать качественное приращение понимания общественных процессов, синтезируя динамические (самоидентификацию как процесс) и утвердившиеся её характеристики (идентичность как состояние, которое, впрочем, само находится в процессе внутренней динамики), знания об объективной реальности и о ее субъективном восприятии, пространственные и временные параметры развития.
В современных условиях пространственное измерение идентичности превалирует над временным, что связано не только с расширением и увеличением полей идентификации, но и усложнением иерархии идентичностей, где помимо групповых и национальных форм все активнее
проявляют себя так называемые постнациональные формы идентификации.
Формирование новой европейской идентичности является сложным социальным феноменом современности. Согласно исследованиям Т. Райсса [11], М. Эмерсона [5], В. Лота [10], И. Нойман-на [4], Б. Страта [12], Ф. Черутти [9], в которых показано воздействие наднациональных органов ЕС на процесс формирования европейской идентичности и предпринимаются попытки определить наилучший сценарий идентификационной политики. Т.Райсс пытается выявить закономерности социального поведения при одновременной смене валют, В.Лот поставил задачу создать многомерную модель идентичности, М. Эмерсон интересует многомерная модель интеграции, И.Нойманн уделяет внимание изучению историко-политической концепции единого европейского пространства, Б. Страт анализирует начало политики идентичности в ЕС. Поиск новой идентичности противоречив: с одной стороны, налицо подъем национальных и националистических чувств и движений, с другой стороны - усиление стремления части общества к самоидентификации с единой Европой. При этом европейская идентичность - совокупность характеристик, которые отличают европейцев от неевропейцев в культуре, традиции, образе жизни, системе мышления. Новые модели идентичности не всегда мирно уживаются с традиционными.
Проблема формирования европейской идентичности поставила исследователей перед необходимостью использования в трактовке идентичности культурологического (или цивилизационного) подхода, поскольку во многих анализируемых ситуациях проявлялась дисфункция между общегражданской (национальной - в терминологии западноевропейских исследователей) и этнической идентичностями, и обсуждения вопроса о «политике идентичности». Политика идентичности в западноевропейских странах касается аспектов формирования модели политической идентичности, в рамках которой гармонично сочетались бы этническая, общегражданская идентичность и конструируемая в рамках Евросоюза европейская идентичность. В плане конструирования общеевропейской идентичности ставка делается на экономические (внедрение евро, общих стандартов торговли, возможность перемещения рабочей силы из одного государства ЕС в другое) и политико-институциональные методы (институт членства в Европейском Союзе, который позиционируется как привилегия европейских стран), на культурно - цивилизационные основания (европейцы оперируют понятиями «мировое сообщество», «гуманистические ценности», «общечеловеческая культура»). Европейская идентичность трактуется как специфическая усложненная разновидность социальной идентичности, вобравшая в себя элементы всех других видов.
Вместе с тем, прошлое не только не уходит, но продолжает жить в настоящем. Это хорошо видно как раз в контексте Евросоюза, где единая экономика, политика, единые европейские ин-
52
ституты оказываются лишь одним из измерений формирования общеевропейского пространства. Другим его измерением, менее интегрированным и испытывающим существенные сложности, выступает культурное пространство. Исследования исторического сознания молодых европейцев показывают рост этноцентризма [3, с. 50], а историческая память оказывается не столько полем объединения, сколько полем разъединения [7, с. 247]. Вместе с тем, вопрос о том, как возможна интеграция различных слоев национальной и общеевропейской памяти - это вопрос исторического сознания и его целостности. И здесь оказывается, что пространственное измерение идентичности нуждается во временном, в выявлении собственного прошлого и этапов исторического времени европейской идентичности.
Несмотря на то, что понятие «историческое сознание» появляется в немецкой философии более полутора веков назад (40-е годы XIX в.), проблема его целостности в явном виде была поставлена только в философии истории К. Ясперса, который наполнял данную целостность экзистенциальным смыслом. Во второй половине XX века, вследствие кризиса идеи единой и объективной истории, роста влияния постмодернизма, проблемы целостности исторического сознания отходят на второй план. Исключение составили исследования исторического сознания, предпринятые Х.Г. Гадамером, которые, однако, не претендовали на постановку проблем целостности в широком социальном контексте и оказались центрированы вокруг герменевтики текстуального слоя культуры. Определенные новации в исследовании данной проблемы дало развитие системного и синергетического подходов, в рамках которых особое место заняла проблематика целостности, несводимая только к наследию традиционного холизма. Что же привносит нового целостный подход в сравнении с системным? Прежде всего, исследователи отмечают имманентную связь понятий системности и целостности. В обоих случаях наблюдается ин-тегративность как результат взаимодействия связей объекта. В отличие от понятия «система», понятие «целое» и его методологический инструмент - понятие «целостность» представляют собой не только комплекс внутренних связей, но и внешние связи с окружающими процессами. Система, как правило, формализована, в ней все элементы и связи упорядочены и распределены, а целостная система в своем составе содержит и агрегатные элементы, проявляющие свою взаимосвязь с остальными только в масштабах понимания целого. Формализованный характер системы детерминирует линейный характер ее развития, в том время как целостные системы в большей степени являются открытыми, нелинейными. Определяющую роль в системе выполняет структура связей, в то время как в целостной системе главную роль приобретает система отношений связей. Системы в большей степени симметричны, а целостные системы нет. К этому, И. В. Блауберг добавлял, что «изображение целостного объекта (целого) в виде системы не является единственно возможной формой ... могут существовать ... структурное, функциональное, структурно-функциональное,
поэлементное и другие его изображения» [1, с. 160]. Таким образом, не всякая система есть целостный объект, но всякий целостный объект есть система. Целостность следует понимать как фундаментальное свойство сложных систем, обладающих способностью к саморазвитию и имеющих «открытый», «незавершенный» характер. С этих позиций попытаемся посмотреть на целостность исторического сознания. Само историческое сознание может быть охарактеризовано как определенная сторона социального бытия, воспроизводящая его непрерывное движение во времени, способ самоосмысления исторического бытия (онтологический аспект), совокупность различных типов и форм знаний о прошлом, воспроизводящих историческое бытие в виде определенной картины исторической реальности (гносеологический аспект), форма духовной культуры общества и рефлексивный план исторической культуры общества, совокупность оценок и интерпретаций в отношении прошлого, служащих средством обретения идентичности в настоящем и ориентаций на будущее в потоке универсальной историчности человека (аксиологический аспект), предмет, условие, момент и результат преемственности человеческой деятельности, все многообразие форм исторического опыта (праксиологический аспект), передаваемого из поколения в поколение в процессе соотношения традиционного и нового (антропологический аспект). Можно заметить, что целостность исторического сознания в нашем понимании выражается не только в количественном накоплении исторических фактов об истории своего народа и государства, а также истории других народов, но в качественном осознании многосторонности исторического бытия. Подобное прошлое просто не может быть преднайде-но, оно будет конструироваться в дальнейших практиках памяти и в историческом сознании. Как видится, с этой точки зрения, целостность европейской идентичности, как и целостность исторического сознания, могут быть описаны только как открытые, незавершенные целостные объекты, которые постоянно достраиваются в практиках памяти и забвения, предполагают наличие сложной иерархии, содержащей как элементы системности, так и агрегатные состояния. Это значит, что европейская идентичность в культурологическом аспекте, как и в аспекте памяти предполагает подвижность ее оснований, образы Другого прошлого, а также обратное отражение Европы в глазах остального мира. Если же выделить наиболее явные проблемные зоны европейского исторического сознания, постоянно служащие источником, как разрушения, так и формирования новых форм его целостности, то можно было бы выделить: проблемы баланса европейской исторической памяти и забвения, проблемы постколониализма и мультикультура-лизма, проблемы исторической вины и ответственности, стоящие перед европейскими народами.
Таким образом, одним из наиболее важных аспектов дальнейшего изучения феномена европейской идентичности продолжает оставаться культурное пространство, в рамках которого неразрешенными оказываются многочисленные
53
проблемы европейской исторической памяти. В этой связи исследования исторического сознания и его целостности оказываются тем инструментом, который может способствовать дальнейшему конструированию гармоничного общеевропейского исторического пространства. Целостность исторического сознания в нашем понимании выражается не только в количественном накоплении исторических фактов об истории
Литература:
1. Блауберг И.В. Проблема целостности и системный подход. М. : Эдиториал УРСС, 1997. 488 с.
2. Качанов Ю.Л. Опыты о поле политики. М. : ИЭС, 1994. 204 с.
3. Ковригин В.В. Формы проявления этноцентризма в содержании школьного исторического образования // Научное обозрение: гуманитарные исследования. 2013 № 9. С. 49-51.
4. Нойманн И. Использование «Другого»: образы Востока в формировании европейских идентичностей. М. : Новое издательство, 2004. 240 с.
5. Эмерсон М. Экзистенциональная дилемма Европы // Вестник Европы, 2005. № 15. C. 17-34.
6. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М. : Прогресс, 1996. 344 с.
7. Borries B. von. Methods and Aims of Teaching History in Europe. A Report on Youth and History. Knowing, Teaching & Learning History. National and International Perspectives. Peter N. Sterns, Peter Seixas, Sam Wineburg (Eds.). N.Y., New York Univ. Press, 2000. P. 246-260.
8. Castells М. The Information Age - Economy, Society and Culture. Vol. Il. The Power of Identity. Malden (MA) - Oxford, UK: Blackwell Publ., 19961998. 331 p.
9. Cerutti F. Constitution and political identity in Europe. Postnational constitutionalisation in the enlarged Europe: аfoundations, procedures, prospects / Ed. by U. Liebert Baden-Baden, 2005. P. 12-44.
10. Loth W. Identity and Statehood in the process of
European Integration .Journal of European
Integration History. 2000. № 6. P. 60-72.
11. Risse T. The Euro between National and
European Identity // Journal of European
PublicPolicy. 2003. № 10(4) August. P. 45-59.
12. Strath B. A European Identity: to the historical limits of a concept. European Journal of Social Theory. 2003. № 5. P. 387-401.
своего народа и государства, а также истории других народов, но в качественном осознании многосторонности исторического бытия и интеграции его граней в рамках некоей развивающейся универсальной способности понимать и быть действительно историческими существами, движущимися к общечеловеческому историческому сознанию через свое этническое и национальное прошлое, а не вопреки ему.
Literature:
1. Blauberg I.V. The problem of wholeness and system approach. Moscow : Jeditorial URSS, 1997. 488 p.
2. Kachanov Ju.L Experiments on the field of politics. Moscow : IJS, 1994. 204 p.
3. Kovrigin V. V. The forms of manifestation of eth-nocentrism in the content of school history education // Nauchnoe obozrenie: gumanitarnye issledo-vanija. 2013. № 9. P. 49-51.
4. Noinmann N. Use the «Other»: Images of the East in shaping European identities. Moscow : Novoe izdatel'stVo, 2004. 240 p.
5. Emerson M. Existential dilemma of Europe // Vestnik Evropy. 2005. № 15. P. 17-34.
6. Erikson E. Identity : youth and crisis. Moscow : Progres, 1996. 344 p.
7. Borries B. von. Methods and Aims of Teaching History in Europe. A Report on Youth and History. Knowing, Teaching & Learning History. National and International Perspectives. Peter N. Sterns, Peter Seixas, Sam Wineburg (Eds.). N.Y., New York Univ. Press, 2000. P. 246-260.
8. Castells М. The Information Age - Economy, Society and Culture. Vol. Il. The Power of Identity. Malden (MA) - Oxford, UK: Blackwell Publ., 19961998. 331 p.
9. Cerutti F. Constitution and political identity in Europe. Postnational constitutionalisation in the enlarged Europe: аfoundations, procedures, prospects / Ed. by U. Liebert Baden-Baden, 2005. P. 12-44.
10. Loth W. Identity and Statehood in the process of European Integration .Journal of European Integration History. 2000. № 6. P. 60-72.
11. Risse T. The Euro between National and European Identity // Journal of European PublicPolicy. 2003. № 10(4) August. P. 45-59.
12. Strath B. A European Identity: to the historical limits of a concept. European Journal of Social Theory. 2003. № 5. P. 387-401.
54
