CC BY
268
УДК 327(470+571+4) |20|
Юрий ГОЛУБ, Денис АЛЕКСЕЕВ *
ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И ЗАПАДА
Аннотация. В статье авторы анализируют современные изменения и тенденции в сфере европейской безопасности в контексте нового формата взаимоотношений России со странами Европейского Союза и НАТО. Рассматриваются различные аспекты модернизации военной инфраструктуры и стратегического планирования стран Европейского Союза и НАТО и их влияние на поддержание и перспективы поиска нового баланса сил и интересов в восточно-европейском регионе в условиях формирования новых вызовов и угроз в их российском и западном восприятии. Авторы выдвигают тезис о том, что возвращение в повестку вопросов взаимного сдерживания является новой формой поддержания стабильности в вопросах европейской безопасности, что может на долгое время определить логику взаимодействия между Россией и странами Запада.
Ключевые слова: Европейский Союз, Россия, НАТО, внешняя политика, европейская безопасность.
Современную повестку дня европейской безопасности отличает волатильность и быстрое нарастание неопределённости. Причём подчас по таким аспектам, которые ранее не воспринимались как серьёзный вызов внутриевропейской стабильности и целостности, единству в вопросах евроинтерации. Всё это заставляет современную Европу вновь задуматься о том, каким образом отвечать на возникающие угрозы, ей предстоит серьёзно пересмотреть приоритеты в их отражении.
Многократно возросший поток мигрантов из стран Азии и Африки не только обострил социальную и религиозную напряжённость, но и заметно увеличил опасность усиления экстремизма и терроризма. Рост внутренней напряжённости в ЕС ведёт к обострению разногласий в политике. Самым ярким примером этого стал
© Голуб Юрий Григорьевич - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой международных отношений и внешней политики России Саратовского национального исследовательского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского. Адрес: 410012, Саратов, Астраханская ул., 83, E-mail: goloub@sgu.ru Алексеев Денис Сергеевич - кандидат исторических наук, доцент кафедры международных отношений и внешней политики России Саратовского национального исследовательского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского. Адрес: 410012, Саратов, Астраханская ул., 83, E-mail: alexeyevds@gmail.com DOI: http://dx.doi.org/ 10.15211/soveurope220175564
брекзит - выход Великобритании из ЕС в результате проведённого референдума. Все это на фоне экономических сложностей в некоторых странах-членах формирует принципиально новую повестку дня для Европейского Союза, серьёзно отличающуюся от той, что наблюдалась еще три-пять лет назад. Указанные процессы заставляют по-новому взглянуть и на характер изменений в европейской политике безопасности и обороны.
В ряду новых вызовов и угроз европейской безопасности выделяется конфликт на Украине и вызванный им рост напряжённости в отношениях России и Запада. Данный процесс связан с введением экономических санкций и политическим давлением на Россию на различных международных площадках. Всё это во всё большей степени начинает определять и оборонную политику стран - членов ЕС и Союза в целом. Замороженные конфликты на постсоветском пространстве, осложнение ситуации в связи с непрекращающимся противостоянием на Юго-Востоке Украины, а также связанное с этим серьёзное ухудшение отношений с Россией формируют новую, иную логику европейской безопасности, взамен той, которая сложилась после распада СССР. Именно этот процесс, на наш взгляд, набирает силу в настоящее время, предопределяя структурные и доктринальные изменения будущих контуров европейской безопасности.
Очевидно и то, что стержень будущей структуры будет так или иначе строиться вокруг взаимоотношений Россия - ЕС - НАТО. Какими же видятся черты будущей системы сегодня, и каким образом Россия будет встроена в этот процесс? Ответ на этот вопрос может быть найден посредством анализа нынешних тенденций в отношениях между Россией и Западом в области безопасности и обороны. В последние годы наметился устойчивый крен в сторону риторики холодной войны. Россию всё чаще обвиняют в стремлении к расширению своего влияния на сопредельные государства, используя в том числе методы так называемой гибридной войны.
Новая глобальная стратегия ЕС в области внешней политики и безопасности, представленная в июне 2016 г., определяет Россию как вызов для безопасности объединённой Европы. Причём этот вызов связывают исключительно с событиями в Крыму и на Юго-Востоке Украины [Shared Vision, Common Action: A Stronger Europe. A Global Strategy for the European Union's Foreign And Security Policy, 2016].
НАТО постепенно наращивает группировку войск на своих восточных границах, ссылаясь на рост возможных угроз со стороны России. Российская Федерация, в свою очередь, отвечает аналогичными мерами на своих западных границах, среди которых не только размещение новых воинских контингентов, но и укрепление зоны ограничения доступа и запрета маневра (A2/AD) за счёт РЛС и ракетных комплексов "Искандер" и "Бастион". Однако в сценарий военного столкновения, похоже, не верит никто. К чему же может привести укрепление военного потенциала взаимного сдерживания в условиях роста напряжённости в международных отношениях?
В докладе, подготовленном корпорацией РЭНД в июне 2016 г., утверждается, что российским вооружённым силам достаточно шестидесяти часов для того, чтобы занять столицы прибалтийских государств, действуя силами Западного военного округа [David A. Shlapak, Michael Johnson, 2016]. Аналогичные опасения и прогнозы высказывает и целый ряд других экспертов и наблюдателей. Однако никто из комментаторов не объясняет причин, которые даже гипотетически могли бы подтолкнуть Москву к такого рода шагам. Опасения относительно инфраструктуры
НАТО, приблизившейся вплотную к российским границам, имеют место уже много лет - с момента вступления прибалтийских стран в Альянс, но они не воспринимались странами НАТО как возможная причина российской агрессии в отношении стран Балтии. Утверждают, что события в Крыму и на Юго-Востоке Украины дают основания для таких предположений. С этим трудно согласиться. Западные эксперты признают, что для России вооружённый конфликт со странами НАТО, превосходящими в совокупности её в военном, экономическом и технологическом отношении, обернулся бы тяжёлыми, неприемлемыми для неё последствиями.
Возникает парадокс: Россия, как утверждается, может стать "агрессором" в отношении стран Балтии, однако для неё это было бы катастрофическим сценарием. В этой логике Кремль предстаёт неким иррациональным игроком, который при определённых обстоятельствах может пожертвовать всем ради достижения эфемерной цели восстановления своего влияния в Прибалтике и, возможно, в Северном Причерноморье. Однако есть серьёзные сомнения, что подобное иррациональное поведение является частью политической культуры современной России.
Дело, наверное, не в этом, а в том, что появление в повестке дня НАТО вновь функции сдерживания России возвращает организации смысл её существования, чему во многом способствуют реальные или надуманные опасения стран - соседей России, союзников по Альянсу в Центральной Европе и Прибалтике.
Обосновывая свои прогнозы, западные аналитики ссылаются на новую Стратегию национальной безопасности Российской Федерации, в которой НАТО и США определяются как источники угроз для РФ [Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года №683 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации", 2015]. Кроме того, по их мнению, конфликт на Украине будет затяжным, и это якобы является стратегической целью России. Россия, утверждают они, опасается распространения цветных революций, что также добавляет нервозности в её политическом поведении [Preparing for the Cold: NATO and Eastern European Responses to Russian Military Activism, 2016]. Всё это вместе взятое убеждает Россию в необходимости мобилизации по всем стратегическим направлениям, прежде всего в военном отношении, для формирования более приемлемого для неё военно-политического баланса в регионе и в мире. Тем более что такая мобилизация вписывается в общую стратегическую нестабильность в мире в последние годы [Andrew Monaghan, 2016]. Имеется в виду масштабный мировой экономический кризис, рост напряжённости на Ближнем Востоке, обострение конфликтов на постсоветском пространстве и в АТР. Этими же причинами объясняется и повышенное внимание к проблемам безопасности в самих странах Запада. Таким образом, происходит своего рода зеркальный процесс, который, однако, не всегда беспристрастно оценивается западными наблюдателями, предпочитающими делать акцент прежде всего на изменениях в российской политике.
В частности, отмечается существенный рост расходов на оборону, который происходит в последние годы в России. Согласно отчёту о военных расходах за 2015 год, направленного Россией в Управление ООН по вопросам разоружения (UNODA), они возросли на 48%, или приблизительно 5,3% ВВП [Ткачев П., Бочарова С., Макаров О., 2016]. А согласно оценкам Совета по международным делам США, затраты РФ на оборону увеличились на 100% за последнее десятилетие, что, по мнению его экспертов, является беспрецедентным в новейшей истории России [Stephen Sestanovich, 2016]. Похожие данные предоставляет Стокгольмский инсти-
тут исследований проблем мира (SIPRI), по данным которого, расходы РФ на оборону за период с 2006 по 2015 г. увеличились на 91% [Trends In World Military Expenditure, 2016].
Представители западных аналитических центров полагают, что Россия не заинтересована в мирном урегулировании конфликта на Украине и не собирается выполнять взятые на себя в Минске обязательства. Как считается, Россия заинтересована в сохранении замороженного конфликта как минимум до 2019 г. для оказания влияния на процесс будущих президентских выборов на Украине [Preparing for the Cold: NATO and Eastern European Responses to Russian Military Activism, 2016]. В этой связи необходимо, по мнению западных экспертов, сохранять экономические санкции, которые оказывают давление на российскую экономику, и будут препятствовать её дальнейшей "милитаризации".
Своеобразным ответом на усиление России должно стать размещение подразделений армий стран - членов НАТО вдоль западных российских границ. Предполагается также начать трансформацию военного строительства в странах - соседях России, призванную постепенно придать вооружённым силам этих членов Альянса способность вести военные действия на восточном направлении в условиях конфликта высокой интенсивности.
Прошедший в июле 2016 г. в Варшаве саммит стран НАТО определил стратегические направления взаимодействия Альянса с Россией, которые укладываются в формулу трех составляющих: оборона, сдерживание и диалог. Так или иначе, все эти термины заимствованы из времён холодной войны и хотя в настоящий момент имеют несколько другую смысловую нагрузку, общий контекст и характеристика данной политики вполне очевидны. Тем более что задача сдерживания видится в настоящий момент первоочередной и призвана дополняться диалогом, который ещё предстоит налаживать. Таким образом, новый формат взаимодействия являет собой симбиоз практик времен холодной войны, характеризовавшихся довольно высоким уровнем взаимного недоверия и желания выстраивать новые отношения, ориентируясь исключительно на степень готовности партнёров к обсуждению и решению лишь отдельных проблем европейской безопасности.
Ещё 3 июня 2014 г. президент США Б. Обама провозгласил проект European Reassurance Initiative, направленный на укрепление военного присутствия в Европе и защиту союзников на континенте в случае возникновения вооружённого конфликта подобного украинскому (включающего и так называемые гибридные войны). Рост присутствия вооружённых сил США в Европе имеет основную цель убедить союзников в готовности США участвовать в обеспечении их безопасности. Данная инициатива формирует новую реальность в форматировании системы европейской безопасности после присоединения Крыма к России.
Расходы, запланированные на поддержание присутствия войск США в Европе к 2017 г., должны быть увеличены в четыре раза - с 750 млн до примерно 3,4 млрд долларов в год. При этом подчёркивается, что данные поправки в бюджет носят временный характер и могут быть быстро изменены, как только изменится конъюнктура. Таким образом, США оставляют для себя пространство для маневра. Основные денежные траты направляются США на поддержание присутствия и ротации войск и установку постоянного военного оборудования в странах НАТО на территории Европы (включая элементы ПРО). Ротация войск США, дислоцированных в Европе, будет осуществляться каждые девять месяцев. Основными региона-
ми присутствия станут Северная Италия, Южная Германия - контингента постоянного базирования, Польша, Румыния, Болгария и страны Балтии - ротационное базирование [Nicholas R. Burns, James L. Jones, Jr., 201б].
Структурно ротационные силы США в том виде, в каком они были при администрации Обамы, будут представлять девять бригад, из которых три - в существующих зонах (в настоящее время Корея, Европа и Кувейт), три будут готовиться к их смене, а оставшиеся три в это время будут находиться на военных базах на территории США.
Большинство экспертов действительно отмечают слабую подготовленность армий восточноевропейских стран к действиям в условиях конфликта высокой интенсивности. Именно в этой связи НАТО намеревается разместить там ротационные силы. Помимо размещения войск к 2017 г. США планируют перебросить в зону приграничных с РФ стран военную технику для всех ротационных войск. Из восточноевропейских государств, пожалуй, наибольшие усилия для укрепления собственной обороноспособности в настоящий момент прилагает Польша. Варшава не только собирается увеличить численность своих вооружённых сил со 100 тысяч до 150 тысяч, но и реализовать программу по модернизации армии стоимостью около 35 млрд долларов [Richard Shirreff and Maciej Olex-Szczytowski, 201б]. Причём в эту программу входят комплексные меры по перевооружению армии тяжёлой военной техникой и созданию новой системы управления войсками, расширению возможностей ПВО и ракетных войск путём доведения возможной дальности поражения целей до 900 км.
Похожие модели модернизации, только несколько меньшего масштаба намечаются в Болгарии, Румынии и странах Балтии. Здесь программы перевооружения не столь амбициозны и менее затратны, чем в Польше. Но они также направлены на повышение боеготовности армий союзников на случай прямого столкновения с потенциальным противником. В случае со странами Балтии речь идёт о закупке нового стрелкового вооружения и бронетехники. При этом приоритет отдаётся приобретению уже бывших в употреблении в войсках западноевропейских государств бронетранспортёров и лёгких танков [Preparing for the Cold: NATO and Eastern European Responses to Russian Military Activism, 201б]. Вместе с тем стоит отметить, что в случае с балтийскими союзниками по НАТО, США предусматривают развертывание широкомасштабной программы военного сотрудничества, которая позволит компенсировать недостаточную оснащённость армий прибалтийских государств [Andrew Michta, 201б].
Указанные меры, в том числе ротационный принцип размещения войск в восточной Европе и Балтии, переносят центр тяжести военной инфраструктуры НАТО к границам РФ, что неизбежно будет провоцировать ответные действия с российской стороны.
Союзники НАТО в Западной Европе также прилагают большие усилия для укрепления своих вооружённых сил по трём основным направлениям:
- предоставление ротационных военных возможностей и вооружений для стран Балтии и Восточной Европы.
- перестройка принципов подготовки войск к новым задачам в связи с акцентом на укрепление восточных границ НАТО.
- перевооружение и модернизация собственных вооружённых сил за счёт наращивания закупок тяжёлой техники в войска и увеличения численности личного состава.
Однако в целом модернизация вооружённых сил в Европе всё же идёт достаточно медленными темпами, и усилия союзников по НАТО в этом вопросе остаются весьма скромными. США продолжают упрекать западноевропейские страны, что их военные бюджеты продолжают оставаться менее 2% ВВП. В настоящий момент только пять из двадцати восьми стран поддерживают расходы на оборону в размере рекомендуемых НАТО 2% ВВП. Большинство европейских стран - членов Альянса вплоть до 2015 г., напротив, снижали военные расходы.
Примечательно, что Германия впервые с момента окончания холодной войны предполагает в ближайшие несколько лет пойти на увеличение численного состава своих ВС. Кроме того, партнёры по НАТО возлагают большие надежды на то, что именно ФРГ сможет стать своеобразным стержнем европейской обороны и континентального военного строительства, особенно в свете недавнего выхода Британии из ЕС и растущих евроскептических настроениях внутри Евросоюза.
К сказанному следует добавить, что наряду с трансформацией роли НАТО в европейской военно-политической повестке дня отмечается и новый всплеск голосов за усиление независимости Европы в вопросах обеспечения безопасности. И связано это не только с сохраняющимися расхождениями во взглядах между Вашингтоном и его европейскими союзниками на принципы поддержания безопасности по ряду важнейших проблем современности. Во многом в Европе постепенно вновь укрепляется понимание того, что ряд новых вызовов и угроз имеют исключительно европейское измерение, и в решении этих задач необходимо будет полагаться на собственные силы. Речь идёт в первую очередь о миграции в страны ЕС, растущей напряжённости в средиземноморском регионе, террористической угрозе и т.п.
Этим, как представляется, была вызвана необходимость проведения неформальной встречи министров обороны стран ЕС и представителей НАТО, состоявшаяся в Братиславе 26-27 сентября 2016 г. Главной темой на ней стало обсуждение обновленной европейской стратегии в области обороны и безопасности. Участники обсудили также и германо-французскую инициативу, предусматривающую расширение и углубление военного сотрудничества в рамках ЕС, выдвинутую в середине сентября 2016 г. Тогда военные эксперты Франции и Германии заявили о необходимости углубления военного сотрудничества между странами ЕС. Для этого они предложили создать единый командный центр, который бы обеспечивал работу подразделений и занимался организацией международных военных операций и миротворческих миссий. Координировать эту работу предлагается Европейскому оборонному агентству (ЕОА).
Высказанные идеи и предложения легли в основу нового видения политики европейских государств по усилению собственной роли в вопросах обеспечения европейской безопасности. 14 ноября 2016 г. на встрече в Брюсселе главы МИД и Минобороны Европейского Союза обсудили и согласовали план по имплементации этой стратегии. План, разработанный по результатам дискуссий, получил название "Шенген обороны". Документ включает три составляющих: возможности ЕС по реагированию на внешние конфликты и кризисы, укрепление обороноспособности уязвимых партнёров Евросоюза на востоке и юге, защита Евросоюза и граждан Союза "через внешние действия". Комментируя решение профильных министров, глава дипломатии ЕС Ф. Могерини особо отметила, что стратегия не предполагает создания европейской армии. Важность подобного акцента понятна. Ведь ещё в августе глава Еврокомиссии Ж.-К. Юнкер заявлял, что Европейскому Союзу необходимо создать собственную армию как инструмент отстаивания интересов Европы в мире. По словам же Ф. Могерини, Евросоюз намерен сделать существующие обо-
ронные структуры объединения рациональнее, но при этом не планирует создавать генштаб и заниматься коллективной обороной, которая входит в сферу ответственности НАТО и является национальной компетенцией [Council Conclusions On Implementing The EU Global Strategy In The Area Of Security And Defence, 2016].
План предполагает существенное укрепление сотрудничества европейских стран по целому комплексу проблем, связанных с обороной, начиная от готовности реагировать на внешние конфликты и кризисы, защиты граждан ЕС и заканчивая универсализацией структур управления, подготовки кадров и финансирования европейской обороны. Кроме того, согласно плану действий, Брюссель планирует существенно увеличить финансирование оборонной составляющей, которая включает финансирование исследований и технологий в оборонных целях. Так, с 2017 по 2020 год Еврокомиссия вложит 90 млн евро в разработки в области обороны и по 500 млн ежегодно после 2020-го, а на увеличение боеспособности стран ЕС предполагается выделять по 5 млрд евро ежегодно. При всей относительности размеров финансирования, это стало первым за последнее время практическим шагом в вопросе укрепления европейской обороны. При этом министры обороны подчёркивают, что выделение средств в общий бюджет ЕС не заменяет необходимости финансирования национальных армий [Communication From The Commission To The European Parliament, The European Council, The Council, The European Economic And Social Committee And The Committee Of The Regions European Defence Action Plan, 2016].
Выводы, которые делают эксперты из анализа ситуации в этой сфере, чаще всего сводятся к тому, что вероятность открытого вооружённого конфликта между НАТО и РФ остается крайне низкой. Представить себе сценарий, который мог бы привести к масштабному конфликту России и НАТО в настоящее время довольно сложно. Более того, сценарии, рассмотренные экспертами корпорации РЭНД, говорят о том, что и при укреплении наземной группировки НАТО, Россия будет иметь превосходство в воздухе, по крайней мере, в ближайшие несколько лет. В этой связи модель "сдерживания и диалога" между Россией и НАТО могла бы вполне стать базовой в двусторонних отношениях на обозримую перспективу.
Кроме того, несмотря на все усилия стран НАТО по модернизации своих вооружённых сил, процесс этот идёт медленно. И дело не только в деньгах. Для содержания на границах России группировки войск в относительно высокой постоянной боеготовности по подсчётам РЭНД потребуется порядка 2,7 млрд долларов в год. На фоне оборонного бюджета государств - участниц НАТО это не выглядит непомерной цифрой. Однако для целого ряда государств - членов ЕС и такие расходы могут всё же стать достаточно чувствительными [David A. Shlapak, Michael Johnson, 2016]. Тем не менее предполагаемое усиление группировки войск НАТО, как считает большинство сторонников данного подхода, должно скорректировать картину мира, какой она видится из Москвы.
При этом складывается впечатление, что Крым определил на годы вперёд все западные оценки политики России на постсоветском пространстве, особенно в контексте настойчивой ретрансляции образа источника угроз в лице России, в пространство европейской безопасности [Данилов, 2016: 34-36]. Точно так же, как конфликт Грузии и Южной Осетии в 2008 г. (согласно докладу ОБСЕ, спровоцированный в первую очередь грузинской стороной) в одночасье окрасил в негативные цвета более десяти лет миротворческой миссии России в этом регионе. И это несмотря на то что за время работы миссии не произошло ни одного открытого вооружённого столкновения между сторонами. Такие резкие смены в оценках поли-
тики России, не основанные на всей совокупности фактов, вряд ли могут быть приняты. Однако именно они, на наш взгляд, конструируют современную стратегическую реальность в отношениях между Россией и Западом. Аналогичный дрейф в восприятии Запада в России, как вновь формирующегося основного противника, также следует этой логике и отвлекает внимание от более значимых угроз и проблем, стоящих как перед Россией, так и перед странами НАТО.
Кроме того, активность России вблизи своих западных границ, в том числе и в Калининградской области, за истекший 2016 год не только не стала более интенсивной, но и несколько снизилась. В частности, по данным литовских и эстонских министерств обороны, количество контактов российских ВКС с ВВС НАТО в 2016-м сократилось до уровня 2011-2012 годов. Нет также и убедительных свидетельств существенной модернизации военной инфраструктуры в приграничных районах. Другими словами, в последнее время Россия явно посылает сигналы Евросоюзу и НАТО о своём нежелании дальнейшей эскалации конфронтации. В этом можно прочесть стремление Москвы сохранить сложившийся status quo без сползания в гонку вооружений.
Нельзя также не обратить внимания на несколько моментов, которые в связи с украинскими событиями отошли на второй план. В первую очередь российский рост расходов на оборону стартовал задолго до обострения ситуации на Украине и был связан с давно назревшей необходимостью перевооружения и обновления морально устаревшего советского комплекса вооружений. Во-вторых, утверждённый ещё президентом Д.А. Медведевым план перевооружения российской армии до недавнего времени не вызывал ни у НАТО, ни у отдельных государств ЕС острой реакции, связанной с необходимостью срочной модернизации вооружённых сил в приграничных с Россией регионах.
Однако есть основания полагать, что низкий уровень доверия и накопившиеся взаимные претензии не позволяют преодолеть инерцию последних лет. Представляется, что сползание отношений России и Запада в новый формат, имеющий отдельные черты холодной войны с элементами взаимного сдерживания, снижения уровня доверия, подсчетов военного потенциала противоборствующих сторон на "опасных" направлениях и прочее, может оказаться одним из элементов трансформации системы международной безопасности. Россия и Запад находятся в поиске нового status quo. Формирующийся сейчас баланс, который долгое время отсутствовал в силу транзитарной ситуации, связанной с процессом расширения НАТО, эволюцией внешнеполитической стратегии России, процессом политических изменений в целом ряде стран постсоветского пространства, может стать достаточно устойчивой формой новых взаимоотношений России и Запада. К сожалению, устанавливающийся новый status quo существенно сужает пространство сотрудничества между сторонами, что, безусловно, являет собой негативный тренд в связи с необходимостью решения общих задач укрепления европейской безопасности [Громыко Ал.А., 2016: 15-17] Но, как ни парадоксально это звучит, может привести к стабилизации в отношениях, пусть и на довольно низком уровне, который будет заставлять стороны более осторожно относиться друг к другу, не допуская появления резких дисбалансов и эскалации напряжённости.
Можно с большой вероятностью предположить, что появление нового силового баланса между Россией и НАТО в Европе создаст более стабильные условия взаимодействия, которые при этом не будут характеризоваться прежним уровнем взаимного доверия. Однако они позволят постепенно выстроить новый формат отношений, включая постепенное налаживание сотрудничества по вопросам, которые
представляют общую озабоченность. По нашему мнению, стабильность будет обеспечиваться возрастающей ценой просчётов и необдуманных действий с обеих сторон. Вместе с тем отношения их будут лишены волатильности, продолжение которой может спровоцировать стороны на необдуманные решения и действия. В таких условиях они не только получат возможность переосмыслить общее видение будущего европейской безопасности, но и заново определить области дальнейшего диалога, что, в свою очередь, облегчит понимание стратегических целей его участников. В настоящий момент это представляется проблематичным из-за высокой конъюнктурной политизированности текущих взаимоотношений. Но именно такая, пусть и низкая точка отсчёта уровня стабильности в отношениях России и Запада, может стать отправным моментом создания новой архитектуры безопасности в Европе в XXI веке.
Избрание Д. Трампа президентом США, который выступает за сокращение военного присутствия США за их границей и выполнение странами - членами НАТО своих финансовых обязательств перед Альянсом, может привести к пересмотру многих элементов инициативы European Reassurance Б. Обамы. В этом случае планы размещения дополнительного американского контингента в странах Восточной Европы могут быть скорректированы. Однако ожидать скорого потепления в отношениях России и Запада всё же не стоит. Возможные изменения американской внешнеполитической линии, скорее всего, могут подстегнуть европейский дрейф в сторону автономности. В этом случае, как представляется, будет открыто более широкое поле в российско-европейской повестке дня в сфере безопасности.
Список литературы
Громыко Ал.А. (2016) Структуры соперничества и опыт истории // Современная Европа. №4, с. 15-17.
Данилов ДА. (2016) Стратегия национальной безопасности Украины: возможные последствия для российско-украинских отношений // Современная Европа. № 2, с. 34-36.
Ткачев И., Бочарова С., Макаров О. (2016) Воздушно-космический рост расходов, РБК Газета №134 (2390) (2807) 27 Июля, URL: http://www.rbc.ru/newspaper/2016/07/28 (дата обращения 27.10.2016)
Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года №683 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" (2015) Российская газета, 31.12.2015 https://rg.ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html (дата обращения 27.10.2016)
References
Gromyko Al.A. (2016) Struktury sopernichestva i opyt istorii // Sovremennaja Evropa. №4, s. 15-17.
Danilov D.A. (2016) Strategija nacional'noj bezopasnosti Ukrainy: vozmozhnye posledstvija dlja rossijs-ko-ukrainskih otnoshenij // Sovremennaja Evropa. № 2, s. 34-36.
Tkachev I., Bocharova S., Makarov O. (2016) Vozdushno-kosmicheskij rost rashodov, RBK Gazeta №134 (2390) (2807) 27 Ijulja, URL: http://www.rbc.ru/newspaper/2016/07/28 (data obrashhenija 27.10.2016)
Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 31 dekabrja 2015 goda №683 "O Strategii nacio-nal'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii" (2015) Rossijskaja gazeta, 31.12.2015 https://rg.ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html (data obrashhenija 27.10.2016)
Andrew Michta (2016) Partial Answers to the Russia Question. National Interest, May 24, 2016. Available at URL: http://www.the-americ an-interest.com/2016/05/24/partial-answers-to-the-russia-question/ (Accessed 21.10.2016) Council Conclusions on Implementing the EU Global Strategy in the Area Of Security and Defence, (2016) Council of the European Union, Meeting n°3498, Brussels, 14/11/2016, available at URL: http://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2016/11/pdf/Council-conclusions-on-security-and-defence_pdf/ (Accessed 21.12.2016).
Andrew Monaghan (2016) Russian State Mobilization Moving the Country on to a War Footing Chatham House, May 2016, P. 15. available at URL: https://www.chathamhouse.org/sites/files/chathamhouse/publications/research/2016-05-20-russian-state-mobilization-monaghan-2.pdf (Accessed 27.10.2016)
Communication From The Commission To The European Parliament, The European Council, The Council, The European Economic And Social Committee And The Committee Of The Regions. European Defence Action Plan (2016) Brussels, 30.11.2016 COM (2016) 950 final. Available at URL: http://ec.europa.eu/DocsRoom/documents/20372/attachments/2/translations/en/renditions/native (Accessed 21.12.2016)
David A. Shlapak, Michael Johnson (2016) Reinforcing NATO Eastern Flank. Wargaming the Defense of the Baltics. RAND Corporation, P. 18. Available at URL: http://www.rand.org/pubs/research_reports/RR1253.html (Accessed 23.10.2016)
David A. Shlapak, Michael Johnson (2016) Reinforcing NATO Eastern Flank. Wargaming the Defense of the Baltics. RAND Corporation, 2016, P. 1. Available at URL: http://www.rand.org/pubs/research_reports/RR1253.html (Accessed 27.10.2016)
Nicholas R. Burns, James L. Jones, Jr (2016) Restoring the Power and Purpose of the NATO Alliance. The Atlantic Council, June 2016, available at
http://www.atlanticcouncil.org/images/publications/Restoring_the_Power_and_Purpose_of_the_NATO_Allia nce_web_0624.pdf (Accessed 27.10.2016)
Preparing for the Cold: NATO and Eastern European Responses to Russian Military Activism. (2016) IHS Jane's Intelligence Briefings, 02.06.2016. available at URL: https://janes-ihs-
com.ezproxy.members.marshallcenter.org/IntelBriefings/Display/1768506 (Accessed 30.10.2017)
Richard Shirreff and Maciej Olex-Szczytowski (2016) Arming for Deterrence: How Poland and NATO should Counter Resurgent Russia Atlantic Council, July 2016. P. 12 available at URL: http://www.atlanticcouncil.org/images/publications/Arming_for_Deterrence_web_0719.pdf (Accessed
21.10.2016)
Shared Vision, Common Action: A Stronger Europe. A Global Strategy for the European Union's Foreign and Security Policy (2016) available at URL: https://europa.eu/globalstrategy/en/global-strategy-foreign-and-security-policy-european-union (Accessed: 27.10.2016)
Stephen Sestanovich (2016) The Warsaw Summit: NATO Examines Itself, Again. Council on Foreign Affairs. Expert Brief, June 30, 2016. available at URL: http://www.cfr.org/defense-and-security/warsaw-summit-nato-examines-itself-again/p38105 (Accessed 27.10.2016)
Trends In World Military Expenditure, 2015 (2016) SIPRI Fact Sheet, April 2016, available at URL: http://books.sipri.org/files/FS/SIPRIFS1604.pdf P. 2.
European security in new conditions of interaction between Russia and the West
Authors: Golub Yu., Professor, Head of the Department of International Relations and Russian Foreign Policy. Address: 410012 Astrakhanskaya, 83. E-mail: goloub@sgu.ru
Alexeev D., Associate Professor, Department of International Relations and Russian Foreign Policy. Address: 410012 Astrakhanskaya, 83. E-mail: alexeyevds@gmail.com
Abstract: The article represents analysis of the ongoing trends and transformations in European security in the context of new format of relations between Russia and the West. Authors explore some key aspects of modernization of military infrastructure and strategic planning of NATO and the EU countries, as well as its impact on the balance of interests and power in the region of Eastern Europe. While the perception of threats and challenges between Russia and the West remain diverge, authors suggest the thesis that the revival of the context of mutual deterrence, represents a new form of preserving a stabilization trend in regard to the current issues of European security, shaping the future logic of cooperation between Russia and its Western partners.
Key words: European Union, Russia, NATO, regional security, foreign policy.
DOI: http://dx.doi.org/ 10.15211/soveurope220175564
