CC BY
25
Европа отвечает на вызовы глобализации. (Реферативный обзор)
Europe replays to the challenges of globalization
ICzempiel E.-O. Die Globalisierung schlaegt zurueck// Frankfurter Rundschau. - Frankfurt a. M., 2001. -■ 5 Mai. - S. 4.
2. Dahrendorf R. Recht und Ordnung// Frankfurter allgemeine Ztg. - Frankfurt a. M., 2001. - 21 Nov. - S.4.
3. Hoeffe O. Vision Weltrepublik// Akademiegespraech im Bayrischen Landtag. - Mbnchen, 2000. - 17 Mai - S. 1-25.
4. Neyts-Uyttebroeck A. Das Einzigartige des Liberalismus// Neue Zueriche Zeitung - 2001. - 17 Nov. - S. 3.
5. Pflueger F. Europa im Sturm der Globalisierung// Polit. Meinung. - Bonn, 2002. - Maerz. - N 388. - S. 15-28.
В статье христианско-демократического политика Ф. Пфлюге-ра «Европа в вихре глобализации» (5) анализируются проблемы, стоящие перед ЕС, в контексте дальнейшего развития процессов глобализации.
В Европе до сих пор не существует ни совместной внешней политики, ни общего внешнеполитического мышления, пишет автор. Европейцам не хватает глобального видения. Необходим дифференцированный анализ новых глобальных проблем применительно к Европе.
/
Парадоксально, что именно после событий 11 сентября 2001 г. в Европе наблюдается ренессанс национального мышления. Европейские национальные государства пытаются играть роль актеров мирового политического процесса, не замечая, насколько подобный рецидив национализма маргинализирует те общеевропейские институты, в рамках которых европейские государства могли бы обрести реальный вес в мировой политике (1, с. 16).
Другой важной задачей для Европы является разрешение противоречия между глобализацией, интеграцией и локальной идентичностью. Этой темой должен был бы заняться новый «европейский Конвент». Не следует забывать и о «глобальном неравенстве», т.е. о ситуации в третьем мире. Причем, как подчеркивает автор, особая нищета царит не в тех государствах третьего мира, которые открыты процессам глобализации, а в тех, которые стараются от них отгородиться (1, с. 18).
По мнению Ф. Пфлюгера, глобализация ставит перед Европой ряд задач. К их числу относятся:
1. Проведение совместной внешней и оборонной политики. Для этого требуется произвести ряд структурных изменений, например, создать постоянный совет министров обороны ЕС, учредить должность министра иностранных дел Европы, заменить представительство Франции и Великобритании в СБ ООН представительством ЕС.
2. Разработка новой политики по отношению к странам третьего мира. Автор вводит в оборот понятие «международная социальная помощь» и считает, что ее следует предоставлять бедным странам дифференцированно. При этом ЕС должен проводить собственную политику оказания «социальной помощи», а не выступать в роли очередного «спонсора» при осуществлении проектов отдельных европейских государств.
3. Достижение ключевой роли в глобальной либерализации торговли. Для этого европейским странам придется поступиться протекционистскими мерами и субсидиями, которые осложняют конкуренцию на мировом рынке.
4. Более активное влияние на характер процессов глобализации. Предотвращение «раздела мира» на бедных и богатых, победителей и жертв глобализации - важнейшая задача XXI в. Миру необходимо «глобальное
правительство» - не «клуб богатых государств», а «глобальное сообщество по интересам», охватывающее все страны. ЕС, будучи «успешной наднациональной организацией», должен активно участвовать в разработке и создании подобных инновационных структур (5, с.21).
Проф. Р. Дарендорф в статье «Право и порядок» рассматривает взаимосвязь между такими понятиями, как «глобализация», «нация» и «гражданское общество». Автор подчеркивает, что единого определения понятия «глобализация» до сих пор не существует. В 1970-е годы этот термин употреблялся скорее в позитивном смысле и означал своего рода освобождение не только от структур времен холодной войны, но и от традиционных национально-государственных делений, с которыми связывалась экономическая и социальная стагнация. Ныне он все больше приобретает негативный оттенок.
«Две опасности постоянно сопровождали процесс глобализации: опасность неточности определения самого явления и опасность эйфории от него», - пишет автор (2, с.1). Глобальная экономика и массовые коммуникации существовали и до 1989 г., однако этот год является поворотным, ибо кризис социальной системы облегчил распространение информационных технологий во всем мире. Первым выгодами от новой международной ситуации воспользовался финансовый капитал. Глобальные рынки были сначала преимущественно финансовыми рынками. Это была эпоха Дж. Сороса, который по сути воплощает в себе характерные черты нового глобализирующегося мира: он - мастер спекуляций, «критический философ» и филантроп одновременно.
Вполне возможно, что с исторической точки зрения глобализация является лишь эпизодом, ошибочным путем, по которому двинулось капиталистическое общество и последствия которого не будут носить долговременного характера. Однако в последнее десятилетие глобализация праздновала одну победу за другой. Она стала символом капитализма, освобождающегося от пут национальной и социальной ответственности. Осознание того, что падение национальных границ в сочетании с глобализацией информации может быть использовано и для разрушительных целей, пришло слишком поздно. Террористические акты 11 сентября 2001 г. явились поворотным пунктом в восприятии феномена глобализа-
/
ции: после этих событий надежды, возлагавшиеся на глобализацию в 1990-х годах, обратились в страх перед ней.
Автор характеризует современный мир как «мир без опоры». Он подчеркивает, что «никто не может дать опоры этому миру и никто не может найти опоры в нем» (2, с.1). В мире без опоры человек может быть свободен и самостоятелен, но наступает период, когда свобода вырождается в «аномию». Это выражение принадлежит знаменитому французскому социологу Э. Дюркгейму, анализировавшему причины самоубийств. Причина самоубийств, по Дюркгейму, - это распад всех норм и правил, бессвязный мир, мир без опоры. В ходе процессов глобализации мы наблюдаем распад права и порядка - как в нашей стране, так и в мировых масштабах, - подчеркивает Дарендорф. Неудивительно, что люди ищут новых связей и новой опоры; в этом - один из вызовов, который глобализация бросает политикам свободного мира.
«Процесс, который мы называем глобализацией, носит двойственный характер», - отмечает автор (2, с.2.) В то время как экономика требует все более широких пространств, чтобы «развернуться во всей своей мощи», и одновременно теряет национальные корни, люди, не желая терять чувства «дома» и «принадлежности», ищут «тесные пространства» с устойчивыми связями. «Глобально мыслить - локально действовать» -фраза, популярная в последние годы. Двойственный характер современного мирового развития отражается понятием «глокализация», объединяющим в себе как «глобализацию», так и «локализацию» (2, с.2).
Глобализация ведет к размыванию понятия «национальное самоопределение». Нередко оно означает, что людям приходится жить в границах, определенных не исторической необходимостью, а амбициозными политическими дилетантами и демагогами. Наибольшее разочарование последнего десятилетия заключается, по мнению Дарендорфа, в том, что либеральный мир не обеспечивает мультикультурной общности: ныне даже в свободных демократических обществах население группируется по национальным признакам в как можно более гомогенные единицы. Одна из причин - «безродность» глобализирующегося мира (2, с.2). Крайним выражением этой тенденции стало положение в Боснии: попытка западных миротворцев гарантировать мирное сосуществование различных этничес-
ких групп выродилась в охрану границ между ними. Баски, корсиканцы, ирландцы хотят отделения и согласны жить даже в условиях меньшей свободы и благосостояния. Защита национальных меньшинств уже не удовлетворяет эти группы, меньшинства хотят создания собственных государств или, по крайней мере, воссоединения с «отечеством».
Тоска по этнически гомогенной родине проявляется не обязательно в военных конфликтах или в террористических актах: даже в так называемых мультикультурных западных обществах культуры сосуществуют, мало взаимодействуя друг с другом. Никто не удивляется, если немцы в Берлине меняют место жительства, потому что в школе их детям приходится учиться в классах, где большинство учеников являются «новыми берлинцами» турецкого происхождения.
Стремление нынешних обществ к этнической гомогенности влечет за собой две проблемы, и обе они опасны для мира, демократии и свободы. Во внутренней политике подобным обществам присуща нетерпимость по отношению к иным национальностям, во внешней политике они проводят протекционистский курс и склонны к агрессии.
Какой должна быть политика свободных демократических государств в подобных условиях? Автор полагает, что выход заключается в предоставлении людям как можно большего количества шансов, возможностей выбора, однако возможности эти должны быть ограничены рамками определенных ценностных ориентаций, связей, которые автор называет «лигатурами» (2, с.3). Одной из форм «социальной лигатуры» является, например, религия. Но в свободном демократическом мире религия является «лигатурой» лишь в том случае, если она не претендует на абсолютность. Поэтому любая форма религиозного фундаментализма несовместима с либеральным обществом: «лигатуры» фундаментализма не либеральны. Тем не менее в обществах, приближающихся к состоянию «аномии», теряющих опору, ориентиры и нормы, люди нередко воодушевляются именно такими, тотальными формами «лигатур».
Право и порядок - важнейшая тема, непосредственно связанная с проблемой «лигатур» в современном обществе. «Лигатуры», обеспечивающие внутренний порядок, не могут быть заменены усилением полицейского контроля и увеличением количества тюрем. Нас, пишет Дарендорф,
/
интересует вопрос, каким образом можно преодолеть симптомы аномии, неизбежно сопровождающей модернизацию и глобализацию, не утеряв при этом демократической свободы (2, с.3). Ответ может быть лишь один: создавать необходимые институты, т.е. системы норм, правил и т.д. Свобода становится свободой лишь тогда, когда она закреплена в конституции. Необходимы такие законы и регулирующие нормы, которые обладают универсальной годностью и могут служить в качестве лигатур.
Условием эффективности права и порядка является действенность существующих правовых норм, а условием их действенности является обязательность их исполнения. Недопустимым является наличие т.н. правовых «no-go areas» («серых зон») (2, с.3), в которых теоретически обязательное для всех право практически не функционирует. Это подрывает институты, а с ними - и существующие общественные «лигатуры». Между тем, в современных западных обществах подобные no-go areas - отнюдь не редкость.
Еще одна возможность создания «лигатур», доступная современной политике, прежде всего экономической и социальной, заключается в мерах, стимулирующих гражданскую солидарность. Один из коренных вопросов эпохи глобализации - обеспечение необходимой конкурентоспособности без разрушения социальных связей.
Важнейшей социальной структурой современного общества, обеспечивающей целый ряд «лигатур», является гражданское общество как таковое. «Гражданское общество представляет собой творческий хаос различнейших ассоциаций, к которым мы принадлежим по своей воле. Они не создаются государством и не могут быть управляемы им. Они образуются не из экономических соображений и не руководствуются интересами прибыли. Цели их так же разнообразны, как разнообразны могут быть мотивы человеческой деятельности» (2, с.3). Они образуют инфраструктуру свободы.
Следующая важная тема - общие ценности. Современные общества не слишком охотно говорят об этом, предпочитая «лоскутный ковер равнодушного плюрализма» (2, с.4). Однако «без единых, общих для всех ценностей бацилла аномии распространяется во всех возможных формах» (2, с.4). В Германии подобной ценностью является конституция; в силу этого
здесь так часто говорят о «конституционном патриотизме». «Однако... не является ли конституционный патриотизм слишком слабой, анемичной формой всеобщей ценности? Ибо путь от аномии до тирании короток. Поэтому Западу так важно не оставлять поиска ценностей, которые удержат общества от распада в эпоху прогрессирующей глобализации, - пишет Дарендорф. - Впрочем, надежда есть. После 11 сентября Запад по-новому осознал себя. Существуют ценности, которые не являются ни американскими, ни европейскими, но всеобщими, хотя источник их лежит в обществах, прошедших эпоху модернизации и, следовательно, знакомых с опасностями аномии и тирании. Здания, создаваемые нами, могут быть разрушены, институты, в которых мы живем, могут быть поставлены под угрозу, но ценности, которыми мы руководствуемся в своей жизни, остаются» (2, с.4).
Проф. Эрнст-Отто Чемпиель в статье «Глобализация: ответный удар» подчеркивает, что как внешнеэкономическая политика индустриальных государств, так и их политика по отношению к развивающимся странам должны быть в корне изменены.
Автор обращается к дефиниции понятия «терроризм». По его мнению, события 11 сентября не являются «терроризмом» в привычном смысле этого слова. Чемпиель считает, что «применение этого понятия без разбора в отношении всех видов насилия, осуществляемого негосударственными организациями и группами, усложняет их дифференцированный анализ и, следовательно, целенаправленную борьбу с ними». Под терроризмом следует понимать «только те насильственные акты, которые не имеют четко выраженного политического лица и в том случае, когда их организаторы руководствуются слепой жаждой разрушения и убийства» (1, с.1). Во всех остальных случаях следует говорить о применении физического насилия со стороны общественных групп, преследующих конкретные, четко декларируемые цели. Критерием, позволяющим определить, с каким видом насилия мы имеем дело - со «слепым терроризмом» или же «с политически направленным насилием», - является «реакция окружающей среды». Политически направленное насилие может существовать только при поддержке заинтересованных общественных групп (1, с.2).
/
События 11 сентября заставляют задуматься о том, в какой мере «те действия индустриальных стран, которые характеризуются понятием глобализации», ответственны за возникновение предпосылок террористических акций (1, с.2). Политику индустриальных стран критикуют ныне не только правительства, но и общественность стран третьего мира. «По всему миру усиливается реакции несогласных с глобализацией общественных групп. В тех регионах мира, которые страдают от негативных последствий глобализации, различные общественные группы выходят из под контроля политических систем и развивают такой действенный потенциал, который до 11 сентября невозможно было представить» (1, с.2). Однако «сеть этой, готовой к насилию, оппозиции не следует отождествлять с теми обществами, в которых они находятся. Общества не несут ответственности за эти организации», - подчеркивает автор (1, с.3).
Чемпиель считает, что насильственные акции на международном уровне порождаются прежде всего такими факторами, как нерешенный конфликт на Ближнем Востоке и экономический разрыв между индустриальными и развивающимися государствами. Еще один источник политического терроризма порожден десятилетней политикой санкций против Ирака. Ирак должен быть срочно реинтегрирован в сообщество ближневосточных государств, а санкции против него - отменены при условии постоянного контроля с целью недопущения создания здесь оружия массового уничтожения. Бомбардировки Ирака отражают претензии США на глобальную власть. Между тем претензии на мировое лидерство оправданы лишь при уважении целостности всех государств, даже маленьких и слабых. В противном случае претензия на лидерство вырождается в претензию на гегемонию. В последнее время глобальная политика сверхдержавы определялась преимущественно задачей обеспечения собственных интересов. Европейцы вели себя не лучше: они внесли свой вклад в «глобализацию» НАТО; война 1999 г. против Сербии была расценена за пределами Запада именно как проба этой новой концепции.
«Кто хочет уничтожить источники международного терроризма, должен в корне изменить внешнеэкономическую политику и политику развития. Справедливое распределение благ между индустриальными странами и странами третьего мира после 11 сентября превращается из мораль-
ного требования в требование стратегического характера. Мы еще не достигли уровня "мировой внутренней политики", однако структуры глобализирующегося мира все больше приближаются к внутриполитическим структурам. В подобном взаимосвязанном мире процесс глобализации уже не может рассматриваться как "улица с односторонним движением". Понятие глобализации должно быть не только расширено, но полностью переформулировано. Политика развития и внешнеэкономическая политика в современных условиях становятся своего рода политикой обеспечения собственной безопасности» (1,с.3).
В современном мире неприемлема и внешняя политика эпохи национальных государств. «Тот, кто по-прежнему доверяет свою безопасность вооруженным силам, а общественное благо - экономике, живет не безопасно. Такая разновидность глобализации приведет к ответному удару» (1, с.3).
Президент Либерального интернационала, министр иностранных дел Бельгии А. Найтс-Уйттебрёк полагает, что борьба против глобализации является одновременно борьбой против либерализма и выступает в защиту либерального дела. В статье «Неповторимость либерализма» он подчеркивает, что основой либерализма является вера в людей. «Ни одна идеология, кроме либерализма, не зиждется в такой степени на вере в человека» (4, с.1). В отличие от иных идеологий, либерализм, на первый взгляд, не указывает четких путей ко всеобщему счастью. Однако он предлагает политический путь, базирующийся на доверии к человеку и, следовательно, обеспечивающий каждому индивидууму его достоинство и свободу. Универсальный ключ к развитию общества - это свобода индивидуума.
Любая попытка ограничения индивидуальной свободы - не просто удар по политическому либерализму, это - опасность для мирного развития человечества. Молодые демонстранты-антиглобалисты протестуют против транснациональных корпораций, против капитализма и т.д. Если либерализм не сможет на них ответить, он будет погребен под лавиной этих протестов.
«Экономика, коммерция, торговля - эти инструменты развития общества по праву связываются с либерализмом, однако либерализм не исчер-
/
пывается ими. Следует подчеркнуть, что гарантом действенного общественного развития являются политическая демократия и правовая государственность» (4, с.3).
Радикальные антиглобалисты - не единственная угроза либерализму. Опасность представляют и люди, отрицающие понятие «универсальность», стремящиеся к языковой и этнической обособленности и полагающие, что смешение культур, языков и народов ведет к потере идентичности. Оба вышеобозначенных направления объединяются в своем отрицании процессов глобализации.
На глобализацию нередко возлагают ответственность за вспышки этнических конфликтов. На деле причиной этих конфликтов является недостаток глобальности, отсутствие универсальной перспективы.
Дело универсализма - либеральное дело. Либерализм - единственный, незаменимый и надежный способ реализации универсальных ценностей. Борьба за либеральное дело еще не закончена, однако бороться за него стоит. Ибо это - борьба за признание права на индивидуальную свободу во всем мире, считает А. Найтс-Уйттебрёк (4, с.3).
Доклад проф. О. Хёффе «Всемирная федеративная республика» посвящен проблемам «всемирной внутренней политики» (3, с.1). Свою работу сам автор рассматривает как «политический эскиз», подчеркивая, впрочем, что эскиз этот реализуем на практике. Речь идет о создании всемирной федеративной республики.
«Человек живет не одними лишь страхами, он живет и обоснованными надеждами. Поэтому в духовном отношении общество нуждается ныне в таком изменении ценностных ориентаций, которое позволит не отступать перед трудностями, а преодолевать их, имея в виду реалистическую перспективу. Глобализация - это развитие. И она предъявляет требования к политике, а вместе с ней - и к политической философии. Прогрессирующая глобализация требует таких действий, обеспечить которые нынешняя политическая модель, то есть демократия отдельно взятого государства, просто не в состоянии» (3, с.1).
Многие, говоря о глобализации, имеют в виду лишь глобализацию рынков, т.е. глобализацию экономическую и финансовую. Это - упрощение проблемы, сведение ее к одной лишь экономической стороне. На деле
развитие простирается значительно дальше. Даже экономическая глобализация как таковая имеет иные, не экономические причины. Важнейшие из них - это политические решения, направленные на либерализацию мирового рынка. К ним следует добавить достижения научно-технического прогресса и в первую очередь - Интернет.
Не следует забывать и о военных научно-технических достижениях и, в частности, таких как ядерное оружие. Глобализацию экономики и глобализацию наемного труда они дополняют еще одним измерением - военной глобализацией. Существуют и иные «типы глобализации», которые носят разнообразный характер. «Мировой деревни» на этой почве, правда, не возникло, но зато образовалось мировое сообщество. Это сообщество имеет целый ряд отличительных черт.
Его первая черта - насилие. Оно проявляется в войнах, которые при нынешнем уровне развития военной техники грозят принять глобальные масштабы. Его вторая отличительная черта - организованная преступность
и, наконец, третья - потребительское отношение к окружающей среде, наносящее ей поистине безграничный вред.
По счастью, пишет автор, рядом с обширным «сообществом насилия» существует еще более обширное «сообщество кооперации». Сообщество это настолько велико, что даже экономика, финансы, рынок наемного труда, системы транспорта и коммуникаций, хотя и играют в нем важную роль, все же не являются доминирующими. Ибо наряду с ними глобализируются наука и философия. Глобализируются также системы среднего и высшего образования, молодежная культура и, в значительной степени, телевидение, кино, театр, архитектура, музыка и литература.
Не следует забывать и о том поистине глобальном давлении, которое оказывают на весь мир либеральные правовые государства. На официальном уровне добиться всемирного порицания случаев нарушения прав человека пока что не удалось. Однако подобные нарушения вызывают протест во всем мире, и это происходит, не в последнюю очередь, благодаря охватывающей весь мир сети электронной коммуникации. Подобные протесты помогают формировать «глобальную общественность», т.е. общественность всего мира. Она опирается на международное право и
/
на действующие во всем мире государственные и негосударственные организации.
Исторический опыт свидетельствует, что глобализация не так уж нова. Задолго до начала эпохи Нового времени создавались торговые пути, связывавшие страны и народы. По всему миру распространился целый ряд религий - буддизм, иудаизм, христианство и ислам, которые именно в силу этого и называются «мировыми». А в рамках этих религий возникли международные пути паломничества к святым местам - в Иерусалим, в Рим, в Сантьяго де Компостелла или же в Мекку.
Обратимся вновь к временам нынешней глобальной кооперации, пишет автор. Экономика, наука или культура - во всех этих областях царит конкуренция. С полным основанием ожидают, что она обогатит весь мир как в экономическом, так и в научном и культурном отношении. Однако конкуренция имеет и негативные последствия, причем не только экономические. К экономическим относится, в частности, безработица, к неэкономическим - вред, причиняемый окружающей среде. Следствием конкуренции в сфере общественой жизни может быть, например, утрата контроля над политикой (так называемая «утеря демократии»), в сфере жизни индивидуума - требование постоянно повышать собственную гибкость и мобильность. Жертвы проблем, порождаемых мировой конкуренцией, а также жертвы международного насилия также составляют часть мирового сообщества, это - объединенное единой судьбой «сообщество нуждающихся и страдающих» (3, с.4).
Глобализация требует соответствующей глобальной деятельности. В этой связи возникает, однако, вопрос, как оформить эту деятельность, чтобы обеспечить ее наибольшую эффективность. По мнению О. Хёффе, два типа организации человеческого общежития имеют достаточно перспектив для того, чтобы представить их в качестве глобальных. Первый из них - когда личная власть и произвол одного правителя уступают место публичной власти и общим для всех регулирующим нормам. Тем самым создается государственно-правовая общность. При таком типе организации общества вместо насилия должны господствовать право и справедливость, причем господствовать повсеместно и постоянно, и это господство должно реализовываться в деятельности публичных властей.
Данное положение не просто очевидно, оно имеет морально-правовое значение и может быть названо «универсальной заповедью права и демократии» (3, с.5).
Демократическое конституционное государство, будучи наиболее развитым вариантом государственно-правовой общности, оставляет особенно широкий простор для свободной деятельности общественных сил, причем в сфере не только экономического рынка, но и политического и, не в последнюю очередь, научного и культурного. Ибо от тех сил, которые высвобождаются в ходе рыночных отношений - благодаря умению представить себя или свой продукт привлекательным и благодаря способности к риску и усилиям - государство ожидает огромного, и не только материального богатства. Таким образом, к представлениям о мире и справедливости добавляется и представление о том разностороннем благосостоянии, в котором воплотится древнейшая мечта человечества.
В силу своего универсального характера, в силу своей повсеместной пригодности, заповедь права и демократии направляется не только на отдельно взятые сообщества, но и на всю совокупность человеческих отношений в глобальном масштабе.
Политической философии известен и второй вариант организации человеческого общежития - рынок. Рыночные отношения несут богатство многочисленным слоям общества. Однако политическая философия выступает против абсолютизации этого варианта, против вытеснения политики рынком. Многое может быть отдано мировым сообществом на откуп рынку с его свободной конкуренцией и случайностями эволюции, однако оно должно, по меньшей мере, четко определить условия, в которых осуществляется свободная конкуренция, и добиться того, чтобы условия эти были обязательны для всех. Коль скоро в отношениях индивидуумов и групп следует господствовать праву, а не насилию, и коль скоро право это «организуется» в форме демократии, то определенные правила должны распространяться и на отношения между государствами, т.е. должны носить всемирный характер. Уже для того, чтобы основательно и надолго покончить с насилием, которое, подобно ползучему пожару, вновь и вновь вспыхивает в отношениях между государствами, необходим всемирный правовой порядок, необходима его
/
демократическая организация - короче, необходима всемирная демократия, базирующаяся на принципах прав человека и на разделении властей. Ибо прогресс глобализации, вне всякого сомнения, не должен означать регресса права и демократии. Поэтому ответом на развитие процессов глобализации должно быть создание либеральной, социальной демократии и демократии участия1 (3, с.7).
Несмотря на то, что деятельность в глобальных масштабах снижает относительную значимость каждого отдельного государства и государственных образований регионального уровня, государство, по крайней мере в одном аспекте, остается образцом для этой деятельности: подобно тому, как отдельное общество в масштабах своего государства оформляет экономические и культурные силы рынка в рамки демократии и подчиняет их приоритетам прав человека, глобальная деятельность неизбежно требует глобальной демократии. Некоторые политики и политологи опасаются, что тем самым принцип государственности будет возведен в абсолют. Однако это совершенно неверно. Никто не отрицает жизнеспособности альтернативных форм власти, правления без государства, напоминается лишь о том, что политический проект современности - демократическое конституционное государство - имеет огромную моральную ценность, и уже в силу этого он не может быть принесен в жертву глобальным экономическим и финансовым рынкам. Поэтому политическая философия исходит из того, что ответом на процессы глобализации должно быть установление всемирной демократии или, иными словами, всемирной республики (3, с.9).
«Заповедь всемирной демократии направлена против второй разновидности экономизма: вытеснения политики рыночными отношениями, а политиков - оперирующими в глобальных масштабах воротилами мировых рынков, - отмечает О. Хёффе. - Иной раз приходится сталкиваться даже со своего рода фатализмом, считающим, что подобный процесс носит необратимый характер. Однако в действительности речь идет от-
1 Демократия участия - это тип демократии, при котором большое значение приобретают действия организованных групп людей (политические акции, забастовки, массовые демонстрации и т.д.) - Прим. реф.
нюдь не о безымянной "руке судьбы" - глобализация имеет различные имена, к примеру, "соглашение о либерализации мирового рынка". И поскольку рыночные отношения внутри отдельного государства осуществляются в рамках права и демократии, аналогичные рамки не следует априорно исключать и по отношению к глобальному рынку. От политики зависит - подчинит ли она себя рыночным силам или же сама подчинит эти силы минимальным социальным и экологическим критериям, своего рода всемирному управлению картелями, а также принципу демократии» (3, с.10).
Многое в глобальных отношениях, вне всякого сомнения, может быть предоставлено законам своего собственного функционирования. Разумное мировое сообщество не будет вмешиваться в инициативы индивидуумов и групп, в дела предприятий, государств и государственных союзов, в принцип свободы конкуренции или же в ход социальной эволюции. Однако в целом ряде аспектов требуется управляющая и организующая сила мирового сообщества, и сила эта не может быть оформлена иначе, нежели как опирающаяся на принципы права и справедливости демократия. Итак, глобализация не исключает демократии. Напротив, она требует установления демократии - в форме всемирной республики. Но такая форма демократии представляет радикальный разрыв с существующим порядком вещей, и потому оппоненты выдвигают против нее целый ряд возражений. Автор рассматривает пять из них, наиболее типичных.
Согласно первому возражению, всемирная республика - это колосс, который в силу своей величины и непрозрачности в принципе не может быть управляем. В определенной мере такое возражение правомерно. Его сторонники, по-существу, не выступают против самой идеи всемирной республики. Они лишь настаивают на том, что эта новая форма глобального управления должна иметь такую организационную структуру, которая, с одной стороны, исключала бы неуправляемость, а с другой - предотвращала бы чрезмерную концентрацию и централизацию компетенции, повышенную бюрократизацию или же вообще полицейское государство.
Как же в таком случае должна выглядеть всемирная республика? Очевидно, что ее нельзя выстраивать по тому же принципу, что и ООН, в рамках которой такие гигантские страны, как Индия и Китай сравнимы с кар-
/
ликовыми государствами, такими, например, как Лихтенштейн или Багамы. Целесообразнее было бы создать промежуточные территориальнополитические единицы континентального масштаба. Единицы эти, подобно Европейскому союзу, решали бы значительную часть проблем в «своем кругу» и передавали бы в компетенцию глобальных органов лишь те немногие проблемы, которые самостоятельно решить они не в силах. Итак, первый важнейший принцип построения всемирной республики - это создание региональных единиц, играющих роль промежуточных звеньев между отдельными государствами и глобальными структурами (3, с.12).
Существуют проблемы, пишет автор, решение которых в принципе возможно лишь на глобальном уровне. Спектр их простирается от обеспечения мира во всем мире, организации всемирного управления картелями, выработки обязательных для всех минимальных социальных и экологических критериев до создания всемирной судебной инстанции.
Согласно второму возражению, всемирная республика ставит на карту величайшее политическое достижение эпохи Нового времени - права человека. Ибо до сих пор гарантированное обеспечение этих прав возможно было лишь в рамках отдельных государств.
Возражение это, опять же, не является полностью неверным, подчеркивает О.Хёффе. Однако всемирная республика не обязана вмешиваться там, где права личности и гражданские права уже защищены, отчасти - государственным законодательством, отчасти - региональными документами по правам человека, как это имеет место, например, в Европейском союзе. В случае же массовых нарушений прав человека невмешательство допускается лишь тогда, когда вмешательство - так называемая гуманитарная интервенция - вызовет еще больше проблем и принесет еще большее зло.
Таким образом, второе возражение, как и первое, не содержит в себе отрицания самой идеи всемирной республики. Не вызывает никакого сомнения постулат, что обеспечение основных прав и свобод должно осуществляться прежде всего в рамках отдельных государств. Ибо они являются первичными государственными ячейками всемирной республики, которая представляет собой, так сказать, вторичное государство, а при наличии промежуточных политических региональных образований -даже третичное.
Итак, второй важнейший принцип построения всемирной республики -это принцип субсидиарности. В соответствии с этим принципом всемирная республика не может создаваться сверху вниз. Напротив, она должна строиться снизу вверх, по демократическим правилам: от граждан и от отдельных государств - к континентальным (европейским, африканским и т.д.) союзам. Она будет не централистским, а федеративным мировым государством, т.е. это будет всемирная федеративная республика (3, с.14).
В последнее время все отчетливее проявляется тенденция объявлять государство, и в частности национальное государство, чем-то отжившим, не соответствующим духу времени. Разумеется, невозможно умолчать о недостатках национального государства, в частности о насилии, сопровождающем его возникновение, о его враждебности к иным нациям, нередко перерастающей в войны, об империализме, об имевших место языковых и кое-где даже этнических чистках, подчеркивает О. Хёффе. Однако важнейший позитивный аспект национального государства - создание демократии. И общества, не имеющие демократии, вряд ли смогут ее создать, если они не располагают теми политическими, экономическими и правовыми предпосылками, достижение которых облегчается в рамках национального государства.
Философия государства может, поэтому, вслед за Гегелем, рассматривать правовое государство как феномен, возникший на национальной почве. Неясно, однако, почему Гегель ограничил выдвинутый им основной философско-правовой принцип - принцип свободы как права - рамками нации, вместо того чтобы, как это сделал Кант, расширить его до международного права, и далее - до мирового гражданского права. Ибо в условиях глобализации и универсалистских правовых и государственных принципов нет необходимости в националистических, и тем более в агрессивных государствах. Единственный легитимный и жизнеспособный вариант национального государства на сегодняшний день - это «просвещенное национальное государство» (3, с.15). Характерным признаком такого государства является его потенциальная открытость для наднациональных политических структур, начиная с региональных политических образований, таких, например, как Европейский союз, и кончая всемирной республикой. Всемирная же республика, в свою очередь, признает за
/
государствами право на существование. Именно в этом и заключается еще одна сторона принципа субсидиарности, который должен лежать в ее основе (3, с.15).
Всемирная федеративная республика не упраздняет отдельных государств, а дополняет их. Следовательно, она является лишь комплементарным, дополняющим государством. Нет никакой нужды в том, чтобы лишать отдельные государства их компетенции. Существует множество проблем, которые могут быть решены и решаются на уровне отдельных государств, причем более результативно и с большей пользой для граждан, чем, если бы они решались на «всемирном» уровне. Всемирная республика не должна также отменять и территориальные единицы внутри этих государств - федеральные земли и общины. Ибо она имеет лишь вспомогательный - субсидиарный и дополняющий, т.е. комплементарный, статус (3, с.17). В конечном счете, она так и строится - снизу вверх, от граждан и уже существующих общностей, включая и региональные политические образования.
Та мера либеральной и социальной демократии, которой уже достигли некоторые государства и региональные единицы, ни под каким видом не должна подвергаться риску. Требование это проистекает не из одной лишь политической целесообразности. Политическая общность легитимна лишь в том случае, если она руководствуется нормами права и стоит на службе прав человека. Глобальная политическая общность создается точно с такой же целью. В том случае, если в ней будут попраны права и свободы, она утеряет свою легитимность. И уж ни в коем случае не следует создавать всемирную республику одним махом, одним «росчерком пера». Напротив, здесь следует применять тактику малых шагов, причем каждый шаг должен подвергаться тщательному контролю на предмет его соответствия нормам права, а также индивидуальным правам и свободам. Эту необходимость промежуточных шагов О. Хёффе называет «принципом переходного периода» (3, с 18). В этот промежуток времени особую роль приобретают международное право и международные организации. Ибо именно в них международная кооперация обретает реальную структуру и опору в деле создания всемирной государственности.
Можно, разумеется, возразить, что и давно уже существующая всемирная организация - ООН - до сих пор не достигла тех целей, для которых была создана. Действительно, ей все еще не удалось обеспечить глобальный порядок, базирующийся на принципах мира и права. Однако эти реальные недостатки не должны заслонять уже достигнутого: традиционные взаимоотношения государств, сводившиеся ранее к союзам и конфликтам, давно уже преобразовались в густую сеть экономического, научного, культурного, политического и даже экологического сотрудничества.
Значительная часть существующих международных договоров и институтов образует определенный политический минимум, основу своего рода ультраминимального государства (ультраминимального - ибо в нем отсутствует исполнительная власть). Хотя сложно еще различить даже контуры общей подлинной государственности, все же следует признать, что часть договоров выходит далеко за пределы не обязывающих ни к чему деклараций или простого объединения отдельных государств. В договорах, условия которых предусматривают международную инспекцию, в зачаточной форме имеет место та форма демонтажа государственного суверенитета, которая необходима для создания всемирной республики. Демонтаж этот расширяется там, где предусматривается создание международных арбитражных и судебных инстанций. А если в дополнение к этому создаются и контрольные механизмы, системы санкций, или же какие-либо иные формы власти, призванные обеспечить воплощение принятых данными инстанциями решений в жизнь, то налицо движение к началам глобальной государственности. Конечно, существуют и противоположные тенденции. Не следует недооценивать такие центробежные силы, как, например, рост регионализма и национализма, конфликты на расовой или на идеологической почве и, не в последнюю очередь, претензии могущественных держав на особые права. И все же оснований для скепсиса нет. Автор подчеркивает, что всемирная республика не предполагает создания мирового порядка настолько прекрасного, всеобъемлющего и совершенного, что реализацию его следовало бы отнести скорее к области эсхатологии. «Необходимая нам субсидиарная и федеративная всемирная республика - нечто совершенно иное, - подчеркивает он. - Это -та утопия, которая "еще не...", это - идеал, который пока не состоялся, но
/
воплотить который человечество обязано уже по морально-правовым причинам, идеал, на пути к которому человечество, к счастью, уже сделало первые шаги» (3, с.18-19).
Третье возражение оппонентов идеи всемирной республики звучит следующим образом: для защиты прав человека вовсе не обязательно создавать подобную республику. Куда более простым средством для этого является демократизация всех без исключения государств. Действительно, в государстве либеральной и социальной демократии права человека защищаются уже на внутриполитическом уровне. Состояние правовой защиты личности в европейских государствах к тому же проверяет Комиссия по правам человека. Однако желательно было бы создание еще более широкой - глобальной - комиссии по правам человека, которая, в свою очередь, проверяла бы соответствующие региональные комиссии.
Впрочем, всемирная республика призвана прежде всего защищать сами государства - их территориальную целостность, их политическую и культурную самостоятельность. Наибольшей опасности государства подвергаются в ходе завоевательных войн. В этой связи современная политология обращается к знаменитому тезису Канта, согласно которому государства с республиканским политическим устройством не склонны воевать друг с другом. Разумеется, Кант не столь далек от реальности, чтобы полагать, что демократии, по природе своей, мирные государства. В своих рассуждениях он опирается на так называемый просвещенный эгоистический интерес. Однако история не подтверждает этот тезис Канта.
Некоторые исследователи иначе толкуют тезис о мирном характере республиканских государств. Они считают, что такой характер присущ лишь развитым демократиям. Однако и здесь возникают сомнения, ибо войны пользовались такой массовой поддержкой у населения, что даже развитые демократии не могли не учитывать этого. Кроме того, просвещенный эгоистический интерес отнюдь не всегда отрицает войны.
В будущем готовность к решению проблем мирными путями может даже слабеть по мере того, как все большее число государств будут становиться демократическими. Уже сейчас между такими государствами возникают трения в вопросах торговой политики и экологии. В случае же масштабных экономических и социальных трудностей эти трения могут усилиться. К тому
же существует и целый ряд правовых проблем, которые потенциально могли бы привести к военным конфликтам. Поэтому универсальная заповедь права и демократии остается по-прежнему актуальной. Всемирная демократизация, бесспорно, привносит свой вклад в обеспечение мира и права во всем мире. Однако не только индивидуумы, но и государства имеют право на то, чтобы решать неизбежно возникающие конфликты правовыми, а не насильственными путями, следовательно, необходим всемирный правовой порядок, т.е. всемирная республика.
Согласно четвертому возражению критиков идеи всемирной республики, предпосылкой для создания всемирного правового порядка должно быть наличие общего для всех людей восприятия правовых норм, своего рода всемирное правовое сознание. Предпосылка эта действительно отсутствует.
Однако различия не должны затмевать весьма существенных элементов общностей. Для развития всемирного правового сознания несомненно требуется время. Существующие на сегодняшний день элементы общности настолько значительны, что на их основе создаются всемирные судебные инстанции - международный трибунал, международный морской суд, а в перспективе планируется создание международного уголовного суда (3, с. 20).
Пятое возражение оппонентов идеи всемирной республики звучит так: глобализация несет в себе угрозу всемирного нивелирования. Они говорят, что для того чтобы действенно противостоять этой угрозе, необходимо подчеркивать и усиливать те особенности, на которых зиждятся общественное и культурное многообразие нашего мира и, соответственно, различная идентичность населяющих его индивидуумов. В этой связи следует упомянуть, прежде всего, популярных ныне коммунитаристов, выступающих за национальное обособление вместо глобального единства. В качестве высшего предела общественного единства, на уровне которого такие понятия, как справедливость и солидарность, еще имеют реальный смысл и практическое значение, у коммунитаристов выступает отдельное государство. Действительно, «роспуск» государств ударит не только по культурному богатству человечества в целом, он поставит под угрозу идентичность того, о ком, в конечном счете, и идет речь, - человека как инди-
/
видуума и как существа социального. Учитывая право каждого государства на свои особенности, не должно быть такой всемирной республики, которая строилась бы по планам противников коммунитаристов - «гипертрофированных глобалистов». Согласно гипер-глобалистским концепциям, всемирная республика должна заступить место отдельных государств.
Противники всемирного нивелирования признают правоту коммунитаристов, но лишь в той части, которая касается права людей на коллективное своеобразие, проистекающее из общей истории, традиций, религии, языка, культуры, общих представлений о благе. Это своеобразие умножает общее богатство человечества, и потому человечество должно быть даже заинтересовано в действенном соблюдении права на особенности.
Демократическая легитимация всемирной республики, по мнению О. Хёффе, может осуществляться тремя путями. Первый - эксклюзивная гражданская легитимация, в ходе которой всемирное государство создается путем волеизъявления всего населения земного шара. Стратегия эта вполне допустима, ибо в итоге именно индивидуумы являются той последней инстанцией, во имя которой совершаются различные преобразования. Поскольку интересы государств легитимируются интересами их граждан, государства - как промежуточные инстанции - можно исключить из процесса политического волеизъявления. Против этого, однако, говорит право государств на существование, а также тот факт, что интересы групп обладают определенной качественной спецификой и поэтому не могут быть редуцированы до уровня простой суммы интересов их членов.
Следовательно, более верной является вторая стратегия: поскольку государства представляют как интересы отдельных граждан, так и всего народа в совокупности, следует исходить из эксклюзивной государственной легитимации. В этом случае всемирная республика основывается на волеизъявлении всех государств мира. Аргументом против этого подхода является наличие у граждан государств таких качеств или интересов, которые выходят за пределы государственности. Речь идет не только о религиях, языках и профессиях, но и о политико-социальных интересах. Не следует упускать из виду и диаспоры, например, ирландские, еврейские, курдские.
Уже по причине этой, «пересекающей государства», принадлежности многих людей эксклюзивная государственная легитимация отпадает. Ос-
тается третья, комбинированная стратегия: свою демократическую легитимацию всемирная республика должна получить путем сочетания гражданской и государственной легитимаций. Согласно этой стратегии, власть всемирного государства исходит от его народа в обеих его ипостасях: в виде сообщества всего населения земного шара и в виде сообщества всех государств. Эта двойная стратегия должна найти отражение и в организационной структуре всемирного государства. К примеру, его высший законодательный орган - всемирный парламент - должен состоять из двух палат: из гражданской палаты (назовем ее всемирным съездом) и из государственной палаты (всемирного совета) (3, с. 20).
Всемирное государство, которое, в силу универсальности права и демократии, морально необходимо всему человечеству, следует создавать в форме комплементарной (дополнительной), субсидиарной, федеративной мировой республики, считает О. Хёффе. «Став гражданами такой республики, мы все станем гражданами мира, однако не в эксклюзивном, а в комплементарном смысле» (3,с.21). Эксклюзивная интерпретация этого понятия свойственна космополитизму, который в принципе враждебен государствам как таковым. В космополитических проектах всемирное государство занимает место отдельных государств, а всемирное гражданское право заменяет национальные системы гражданского права. В гомогенном всемирном государстве гражданами мира становятся, переставая быть гражданами государства. Гражданское же право комплементарной всемирной республики не отменяет национальных гражданских прав, а лишь дополняет их. Кроме того, оно включает в себя и гражданское право региональных промежуточных территориально-политических единиц. В результате возникнет новое, ранее неизвестное, многоуровневое гражданство.
Является ли человек в первую очередь немецким (французским, итальянским и т.д.) гражданином, а во вторую - гражданином Европы, или же -наоборот, в первую очередь европейцем, - этот вопрос предстоит в ближайшие годы решать европейским демократиям. Но наряду с национальным и европейским гражданством появится еще и мировое гражданство: гражданство субсидиарной и федеративной всемирной республики, убежден О. Хёффе.
С.В. Погорельская
