Европа и СССР от начала Второй мировой до Великой Отечественной войны (1 сентября 1939 г. – 22 июня 1941 г.) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Наука. Общество. Оборона 2311-1763

2021. Т. 9. № 2 Online ISSN

Science. Society. Defense 2021. Vol. 9. № 2

УДК: 94(4)«1939/1941»

DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-11-11

Поступила в редакцию: 08.04.2021 г. Submitted: April 8, 2021

Опубликована: 26.04.2021 г. Published online: April 26, 2021

Для цитирования: Мягков М. Ю. Европа и СССР от начала Второй мировой до Великой Отечественной войны (1 сентября 1939 г. - 22 июня 1941 г.). Наука. Общество. Оборона. 2021. Т. 9. № 2(27). С. 11-11. DOI: 10.24412/23111763-2021-2-11-11.

For citation: Myagkov M. Yu. Europe and the USSR from the beginning of World War II to the Great Patriotic War (September 1, 1939 - June 22, 1941). Nauka. Obsestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2021;9(2):11-11. (In Russ.) DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-11-11.

Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось. Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.

© 2021 Автор(ы). Статья в открытом доступе по лицензии Creative Commons (CC BY). https://creativecommons.orq/licenses/bv/4.0/

© 2021 by Author(s). This is an open access article under the Creative Commons Attribution International License (CC BY)

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Оригинальная статья

Европа и СССР

от начала Второй мировой до Великой Отечественной войны (1 сентября 1939 г. - 22 июня 1941 г.)

М. Ю. Мягков 1 2

1 Российское военно-историческое общество, г. Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3513-8099, e-mail: [email protected] 2 Московский государственный институт международных отношений (университет),

г. Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3513-8099, e-mail: [email protected]

Аннотация:

В статье подробно анализируется международная обстановка накануне и в годы Второй мировой войны, международная политика великих держав, включая агрессивные намерения нацистской Германии. Автор убедительно опровергает домыслы, направленные на то, чтобы переложить на СССР ответственность за развязывание мирового конфликта. Особое внимание уделяется роли Польши в развязывании мирового

конфликта, советско-финляндской войне, политико-дипломатическим аспектам отношений Москвы, Лондона и Вашингтона. Сравнение предвоенных усилий по модернизации вооруженных сил Германии и СССР показывает, что Гитлер планомерно готовился к агрессии и ведению тотальной «войны на уничтожении», в то время как советские войска была в состоянии неоконченной модернизации, что и предопределило значительные потери в первые месяцы конфликта. Главный фактор, почему Советский Союз выстоял в 1941 году, заключается в том, что удалось поставить на первый план моральный потенциал армии и всего народа, работавшего на победу. Любовь к Родине впитывалась с младых ногтей, люди верили в построение справедливого общества и светлое будущее своей страны. Еще в середине 1930-х годов в СССР возвратились к полноценному изучению в школах и вузах отечественной истории, литературы и, в целом, культуры России с древнейших времен. Это позволяло государству воспитывать молодежь - будущих воинов - на лучших примерах прошлого. На высоте были научно-техническое образование и естественные науки. Тем самым был создан тот потенциал, который позволил построить крепкое общество, способное выдержать нападение наиболее развитых вооруженных сил на Евразийском континенте.

Ключевые слова:

Великая Отечественная война, Вторая мировая война, международные отношения, И.В. Сталин, предвоенное планирование, мобилизация, военное строительство, геноцид

ВВЕДЕНИЕ

Дата 22 июня 1941 года разделила историю нашей страны на две части - до и после. Для большинства граждан Советского Союза «до» - означало мирную жизнь, напряженную, но интересную работу, строительство семейного очага и веру в светлое будущее. «После» -лишения, невиданные жертвы, скорбь по погибшим и неимоверное напряжения всех физических и духовных сил.

Мемуаристы и историки написали тысячи книг и статей по поводу того, как мир подошел к роковой черте Второй мировой войны, каковы были ее причины, и какие цели преследовала нацистская Германия, готовя агрессию против Советского Союза. Задача настоящей статьи еще раз взглянуть на некоторые ключевые события сентября 1939 - июня 1941 года, но сделать это с опорой на пока еще малоизученные документы.

Зачем это нужно? Ответ прост - сколько бы мы не обращались к причинам трагедии лета 1941 года ответы на них всегда будут актуальны. Современная Россия не должна вновь допустить подобных жестоких потерь, как это случилось 80 лет назад. Охрана границ и укрепление боеспособной армии должны опираться на четкие внешнеполитические императивы и крепкую идеологию развития государства. Но в совокупности все эти факторы могут базироваться только на хорошо выученных уроках прошлого.

«ПОЛЬСКАЯ КАМПАНИЯ» ВЕРМАХТА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Вторжение вермахта в Польшу 1 сентября 1939 года знаменовало собой начало Второй мировой войны. Через две недели боевых действий армия Речи Посполитой фактически утратила возможность эффективного сопротивления, а польское правительство к 17 сентября уже покинуло столицу, ускоренно продвигаясь в сторону румынской границы. Современные власти в Варшаве любят заострять внимание европейской общественности на «агрессивном» поведении СССР того времени, равной ответственности Гитлера и Сталина в развязывании войны, ударе Красной Армии «ножом в спину» по Польше. Но политики и историки из польского Института национальной памяти совершенно обходят стороной два примечательных факта:

• первый - существование на территории Западной Украины и Западной Белоруссии в 1921-1939 гг. жесткого режима в отношении местного населения, который был сродни оккупационному; и

• второй - Красная Армия фактически спасла в сентябре 1939 г. от неизбежного геноцида миллионы, проживавших там людей, - прежде всего еврейское население.

Приведем примеры. На занятой поляками в 1920-1921 гг. территориях Западной Украины и Западной Белоруссии проводилось насильственное закрытие украинских и белорусских школ, перевод документов местных властей на польский язык, закрытие православных храмов, активная католическая пропаганда, вытеснение украинского и белорусского языков из университетов (Львовского и Вильнюсского), захват земли

местных крестьян бывшими военнослужащими польской армии («осадниками»), которые получали поместья до 45 га и вели себя словно феодалы XVII века. Во многом ситуация в «восточных кресах» Польши напоминала положение, в каком оказались малороссийские и белорусские жители накануне восстания гетмана Богдана Хмельницкого в 1648 году. Кроме того, польские власти устроили в 1934 г. неподалеку от Белостока настоящий концентрационный лагерь в м. Береза-Картузская для всех, кто был недоволен правлением Варшавы, через который по некоторым оценкам прошло к 1939 г. более 10 тыс. человек. Вот некоторые выдержки из показаний бывших узников:

• «...М. Середа, находился в польском концлагере Береза-Картузская в 1936-1937 годах:

По прибытию в лагерь нас заставили раздеться догола. Жестоко избили, выдали тюремные куртки и номера. Примерно 40% узников - рабочие, 30% - крестьяне, остальные -интеллигенция...

• С. Ястреб, находился в польском концлагере в 1934 г.:

День в лагере начинался с "физзарядки", во время которой узников избивали резиновыми дубинками. В туалете ты должен убирать нечистоты только руками. Как правило, работа твоя полицейскому не нравится, и он приказывает падать в уборной, ползти по грязному цементному полу.

• И. Липшиц, находился в польском концлагере в 1936-1939 гг.:

Издевательства над узниками были не только главной составной частью лагерного режима. Они служили для полицейских средством развлечения. Заключенных заставляли танцевать, есть землю, ползать голыми по бетонному полу, грызть выкопанные из земли человеческие кости...

• С. Самойлович, находился в польском концлагере в 1936-1937 гг.:

От побоев и холода ныли спина, ноги, руки. Только в полночь дали команду спать. Люди падали на пол прямо там, где стояли. Один из полицейских принес два ведра воды и вылил их на пол. От холода мы инстинктивно вздрагивали, за это сыпались удары палок. Так прошла первая ночь...» [28].

Не удивительно поэтому, что украинцы, белорусы и евреи встречали части Красной Армии в сентябре 1939 г. с цветами.

При этом нацистская власть (если бы вермахт оккупировал всю Польшу) несла местному населению Западной Украины и Западной Белоруссии еще более жестокий режим. Речь шла не просто о подчинении и унижении, но об уничтожении проживающих там людей. Геноцид еврейского населения в захваченных немцами районах Речи Посполитой начался уже осенью 1939 года. Так, уже 6 ноября 1939 г. в разведывательной сводке № 141 Управления пограничных войск НКВД Киевского округа о мероприятиях германских властей на оккупированной территории Польши говорилось о начавшемся «издевательстве» и «терроре» немцев над евреями:

«...20 сентября 1939 г. при отходе немецких войск из г. Перемышль органами гестапо было арестовано 600 евреев из разных прослоек населения, которых на следующий день на берегу р. Сан, на территории, занятой немцами, раздели догола, заставили вырыть себе могилы и перед смертью танцевать под патефон. После этого в присутствии всего населения их расстреляли.

5 октября 1939 г. в м. Сосновцы Домбровского уезда быв. Келецкого воеводства гестапо было арестовано 200 евреев, которых, раздев догола, вывели на базарную площадь и стали избивать, после чего 40 человек было расстреляно, а остальных заперли в помещении школы и двое суток морили голодом.

На следующий день в предместье м. Сосновцы гестапо на одной из улиц были собраны все евреи, загнаны в квартиры и дома подожжены. Пытавшиеся бежать от огня на месте расстреливались. В результате расстреляно 20женщин и детей и много евреев сожжено...»[18, с. 120]

Украинцы, белорусы, евреи, которые оказались в польских районах, захваченных вермахтом, искали убежища на советской территории переходя (часто нелегально) новую государственную границу,

установленную между СССР и Германией по договору от 28 сентября 1939 года. В докладной записке НКВД УССР от 5 ноября 1939 г. сообщалось:

«...По данным штаба погранвойск НКВД Киевского округа на 31 октября сего года, уже зарегистрировано следующее количество беженцев, перешедших на нашу территорию: со стороны Польши - 9121 человек; на границе с Венгрией - 1024; на границе с Румынией - 618. Основная масса нарушителей границы со стороны Гэрмании является жителями территории, занятой немцами, не желающими оставаться под их властью, солдатами бывшей польской армии, проживавшими до войны в Западной Украине, и насильно выдворяемыми евреями. Беженцы со стороны Венгрии объясняют свой переход поисками работы, убежища и преследованием местных властей. Нарушители границы с румынской стороны в основном являются жителями Бессарабии и Буковины, не желающими служить в румармии, и возвращающимися интернированными там солдатами бывшей польской армии...» [18, с. 118].

Следующий момент, который забывают сегодня польские историки, состоит в том, что варшавское руководство и командование польской армии на протяжении всех 1920-х и большей части 1930-х годов активно готовились к новому походу против Советской России/СССР. В последнее время у нас в стране вышло немало публикаций, в которых четко показана соглашательская позиция польского руководства с нацистской Германией после заключения в 1934 г. так называемого пакта Пилсудского-Гитлера. Известно и желание Варшавы сотрудничать с Берлином в деле геноцида еврейского населения, проводившихся дружеских переговорах Геринга, Риббентропа и других нацистских вождей с польским министром иностранных дел Ю. Беком, послом Польши в Берлине Ю. Липским и др. [10]

Гораздо менее освещена информация, что польский Генеральный штаб и военная разведка вели активную агентурную деятельность на советской территории в межвоенный период.Ее целью было изучение всех оборонительных позиций РККА в Белоруссии и на Украине. Документы бывшего «Особого архива» (ныне фонды Российского Государственного военного архива) хранят документы и карты, в которых до деталей обозначены укрепленные районы Красной Армии в районе Минска и Киева («линия Сталина»), состав советских войск и их боеспособность. В свое время, в 1939 г. эти польские документы попали в руки вермахта, а в 1945 году - уже в распоряжение Красной Армии. Так они оказались в наших архивохранилищах.

Казалось бы, какое прямое отношение польские разведданные имеют к политике Варшавы того времени? На самом деле имеют - события сентября 1939 года показали, что ранее Польша заботилась больше своим наступлением на восток, чем обороной на западе. Итог известен - быстрый коллапс ее армии от германского удара. Есть и еще одно следствие - немцы внимательно изучали в 1939-1941 гг. не только данные своей агентуры, но и трофейные карты польских вооруженных сил, касающиеся обороны РККА. Летом 1941 года они весьма пригодились командованию вермахта в период осуществления плана «Барбаросса». Очевидно, что часть потерь Красной Армии того периода проистекало из этого факта.

Тем не менее, присоединение к СССР Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики сыграло свою выдающуюся роль в событиях 1941 года. Не будь этого выдвинутого на 250-300 км на запад советского «форпоста» Германии и ее союзникам было куда проще и быстрее достигнуть ключевых военных и политических центров СССР и напрямую создать угрозу Москве уже летом 1941 года. Напомним, что в августе 1939 г. западные границы Советского Союза пролегали примерно в 40 км от Минска и 50 км от Одессы. От эстонской Нарвы до Ленинграда немецким танкам требовалось преодолеть всего 150 км. Тогда как в реалиях 1941 года им пришлось преодолеть от Тильзита (ныне Советска) до Северной столицы все 850 км.

ПРИБАЛТИЙСКИЙ «ФОРПОСТ» 1939-1940 гг.

То, что накануне подписания Советско-германского договора о ненападении и секретного протокола к нему от 23 августа 1939 г. Германия активно искала пути взять под свою жесткую руку Прибалтийские республики -очевидный факт. Речь шла о создании немецкого плацдарма для наступления в северо-западные и западные регионы СССР. В Кремле об этом прекрасно знали. Приведем ряд документов:

Советский военный атташе в Латвии полковник К.П. Васильев докладывал в Москву еще 17 мая 1939 г., что «подготовка германской агрессии» в эту республику идёт полным ходом. «В Риге... Меже-парк и другие предместья, - сообщал он, - являются постоянным местом сборища гитлеровской молодёжи... Мало того, сам министр иностранных дел на второй день пасхи разгуливал в белых чулках... Идёт усиленная пропаганда идей фашизма и прямой агрессии... Рессинг [германский военный атташе - М.М.]предлагал в Лиепае командиру дивизии и офицерам гарнизона германский протекторат, причём этот протекторат должен был быть направлен против Советского Союза. Общее мнение трудящихся - это скорей бы пришла Красная Армия. Интеллигенция рассуждает так: "Лучше Советская власть, чем немцы". ВЫВОД: Правительство, его верхушка по-прежнему тянет латвийский народ в лоно германского фашизма и в критический момент не остановится перед прямым предательством своего народа. Трудящиеся массы стоят за прямое присоединение Латвии к Советскому Союзу...» (4).

Даже после введение в Прибалтику осенью 1939 г. ограниченных контингентов советских войск правящие круги Литвы, Латвии и Эстонии не потеряли надежды на быстрое уничтожение военных баз РККА в случае благоприятной ситуации. Военный атташе в Латвии Васильев докладывал 23 ноября 1939 г.: «...Правящая верхушка Латвии рассчитывала на кратковременность пребывания наших войск на латвийской территории, причем усиленно проповедовала «идею» сбросить советские войска в море. Правящие круги Латвии и до сих пор еще не отказались от этой «идеи». В настоящий момент враждебность руководящих, латвийских кругов не только не уменьшилась, но, наоборот, значительно возросла и приняла более конкретную форму. Начиная с 1 октября и по сей день усиленно проводится сбор с населения денежных средств на оборону страны, введены специальные военные налоги на папиросы, бензин, водку и ряд других предметов... Политическое управление ведет среди населения антисоветскую агитацию, направленную против Красной Армии... Созданы исключительно тяжелые хозяйственные и бытовые условия нашим войскам...» [18, с. 123-124].

Другими словами, даже после включения Прибалтики в сферу интересов Советского Союза Латвия и соседние с ней республики не теряли надежды развернуть оружие против РККА. На их территории активно действовали националистические формирования, «лесные братья», которые стреляли в спину советским солдатам, убивали коммунистов, государственных служащих. После 22 июня 1941 г. все это вылилось в прямой террор в отношении всех, кто поддержал советскую власть, открытый геноцид еврейского населения часто даже до того, как эти территории оккупировали германские части.

Сегодня в Прибалтийских республиках ведется активная информационная война против истории Великой Отечественной войны, Красную Армию и СССР обвиняют в прямой агрессии против Эстонии, Латвии и Литвы в 1939-1940 гг. В бывшем рижском музее латышских стрелков находится теперь музей «оккупации», где 90 % экспозиций посвящено «советской оккупации» Латвии в 1939-1941 и 1945-1991 гг. Люди, которые выражают свое несогласие с этой официальной позицией властей называют пособниками «оккупантов». Любые возражения о том, что если бы Красная Армия не взяла территорию Прибалтики под свой контроль, то жертв нацистского насилия было бы еще больше, и без освобождения Прибалтики в 1944-1945 гг. Эстония, Латвия и Литва, равно, как и их народы просто бы перестали существовать - были убиты или германизированы -считается в Таллине, Риге и Вильнюсе - «пророссийской пропагандой».

В этой связи нужно привести еще один документ, который хорошо показывает, что решение на «советизацию» Прибалтики было принято летом 1940 г. кремлевским руководством прежде всего из-за складывающейся на фронтах мировой войны ситуации, в связи с полным разгромом англо-французской коалиции на Западе и необходимостью иметь в Литве, Латвии и Эстонии более-менее обеспеченный тыл, а не враждебное националистическое окружение, - иначе коллапс всего северного фланга Красной Армии в случае нападения Германии стал бы неминуемым и скоротечным.

В тот момент, когда до капитуляции Франции остались считанные дни в Наркомате обороны СССР и в Кремле забили тревогу. Что будет дальше? Какой следующий шаг предпримет Германия? И если она уже разделалась с фронтом на западе, то не устремятся ли теперь соединения вермахта на восток - в том числе через прибалтийские республики? Поэтому новый нарком обороны маршал С.К. Тимошенко 17 июня 1940 г.

решил обратиться к И.В. Сталину с предложением политического переустройства в сопредельных государствах. Его целью было выдвинуть войска вперед в связи с усилившейся военной угрозой СССР

В записке на имя Сталина и Молотова маршал писал:

«<В целях обеспечения скорейшей подготовки Прибалтийского ТВД считаю необходимым немедленно приступить на территории занятых республик к осуществлению следующих мероприятий: Решительно приступить к советизации занятых республик. На территории Прибалтийских республик образовать Прибалтийский военный округ со штабом в Риге... На территории округа приступить к работам по подготовке ее, как ТВД (строительство укреплений, дорожное и автодорожное строительство, склады, создание запасов и пр.)» (3).

Две недели спустя, 4 июня 1940 г., нарком Тимошенко и начальник Генерального штаба РККА Б.М. Шапошников отправили новую записку в Политбюро ЦК ВКП(б) с такими словами: «...резко изменившаяся ситуация на Западе требует рассмотреть и принять дополнительные мероприятия по усилению западных военных округов (БОВО и КОВО) и общего усиления Вооруженных Сил Союза ССР...» Среди этих мероприятий значилось: формирование мощных механизированных корпусов, создание нового Прибалтийского военного округа, увеличение числа советских дивизий на случай войны с Германией и другое. (1)

Можно сказать, что именно мнение наркома обороны и ответственных руководителей Красной Армии решительным образом повлияло на последующую советизацию прибалтийских республик, смены там правительств и присоединения их к СССР в августе 1940 года. Более того, именно создание в Прибалтике нового военного округа, обустройство (хотя и во многом запоздалое) фронтового тыла позволило навязать немцам серьезные оборонительные бои уже летом 1941 г. в районе Лиепаи, Риги, Таллина. Мнение о том, что выдвижение советской границы на запад в 1939-1940 гг. не принесло РККА никакой выгоды, а немцы и так в кратчайший срок захватили эти территории без особых помех - не выдерживает элементарной критики.

Во-первых, столица Эстонской ССР - Таллин - был захвачен только в конце августа 1941 года, а оборона города продолжалась почти месяц.

Во-вторых, десятки и сотни километров, которые немецкие танки преодолевали от новой до старой границы СССР не прошли бесследно для танковых и моторизованных дивизий вермахта: многие боевые германские соединения лишились от 30 и более процентов своей боевой техники, равно как и ресурса двигателей бронемашин. Все это сказалось на решениях командования вермахта приостанавливать безостановочное продвижение вперед.

Самое главное - те дни и недели, которые потратила немецкая армия на продвижение от рек Немана, Западного Буга и Сана до Пскова, Смоленска и пригородов Киева позволило Красной Армии создать фактически новый фронт из резервных армий на линии рек Западная Двина - Днепр. Срыв концепции «блицкрига» и плана «Барбаросса», по которому все силы РККА необходимо было обязательно разбить в приграничных сражениях, начался уже в первые дни Великой Отечественной войны.

СОВЕТСКО-ФИНЛЯНДСКАЯ ВОЙНА И ЕЕ УРОКИ

Начиная с 1990-х годов и до настоящего времени в отечественной, финской и, в целом, мировой историографии продолжает появляться множество книг и статей, посвященных Советско-финляндской («Зимней») войне 19391940 годов. Историки достаточно хорошо изучили ее предысторию, ход и политические последствия. Менее известны выводы военно-стратегического характера, которые вынесли из боевых действий руководство СССР, Германии и самой Финляндии. Остановимся на них более подробно.

Первое - в апреле 1940 г. по горячим следам войны в Кремле было созвано совещание начальствующего состава РККА, на котором присутствовали и высшие военачальники, и командиры среднего звена. Разговор шел открытый. Были затронуты вопросы о первоначальных неудачах Красной Армии, сложностях управления войсками, огнем артиллерии при прорыве «линии Маннергейма», ошибках командования и путях их

преодоления. Конечно, самым важным на этом совещании, проходившем с 14 по 17 апреля 1940 г. было выступление И.В. Сталина. Ключевыми, на наш взгляд, стали следующие его выводы:

Сталин задался вопросом:

«...Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было... Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов*, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить безусловно, ибо безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30—35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны (...)

Второй вопрос, а не поторопилось ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября — в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два-три-четыре, подготовиться и потом ударить? (...) Было бы большой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там война на западе, поставить и решить вопрос о безопасности Ленинграда. Отсрочить это дело месяца на два означало бы отсрочить это дело лет на 20, потому что ведь всего не предусмотришь в политике. Воевать-то они там воюют, но война какая-то слабая, то ли воюют, то ли в карты играют (...)

Вы знаете, что после первых успехов по части продвижения наших войск, как только война началась, у нас обнаружились неувязки на всех участках... Вопрос, что же особенно помешало нашим войскам приспособиться к условиям войны в Финляндии? Мне кажется, что им особенно помешала созданная предыдущая кампания психологии в войсках и командном составе — шапками закидаем. Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас. Писались целые статьи и говорились речи, что наша Красная Армия непобедимая, что нет ей равной, что у нее все есть, нет никаких нехваток, не было и не существует, что наша армия непобедима. Вообще в истории не бывало непобедимых армий. Самые лучшие армии, которые били и там, и сям, они терпели поражения. У нас, товарищи, хвастались, что наша армия непобедима, что мы всех можем шапками закидать, нет никаких нехваток. В практике нет такой армии, и не будет...» [25].

Далее Сталин подробно остановился на необходимости насыщения войск новой техникой: танками, самолетами, автоматическим стрелковым оружием, более интенсивной подготовки к боевым действиям штабов, командиров, и отдельных солдат. В заключение лидер СССР сказал:

«...Спрашивается, кого мы победили? Говорят, финнов... Мы разбили не только финнов — эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа...» [25].

Сразу отметим, что заключительные слова Сталина были больше рассчитаны на моральный фактор личного состава, тогда как предыдущие критические замечания сказались на серьезной перестройке военно-стратегического, оперативного и тактического плана РККА. Имеется в виду, что с заменой на посту наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова на С.К. Тимошенко в армии стали вводится новые штаты стрелковых и механизированных соединений, активизировалось подготовка командиров и рядовых бойцов, были пересмотрены ряд положений о применении авиации и артиллерийских частей. Конечно, до идеала было еще крайне далеко. Советскому Союзу просто не хватило времени, чтобы завершить всю огромную модернизацию Красной Армии. Но опыт «финской» войны не прошел даром. Войска и командование получили, если можно так выразиться, большую встряску. А слова Сталина, что «в истории не бывало непобедимых армий» были затем не раз повторены советским лидером, как в отношении РККА, так и европейских армий, в том числе германского вермахта.

Что же касается более глубоких последствий «Зимней войны» и последующих событий в Советской Карелии и на Карельском перешейке в 1941-1944 гг., то следует сделать ряд замечаний. В науке высказываются разные, порой диаметрально противоположные точки зрения на степень виновности Финляндии в развязывании новой

войны с СССР в 1941 году [2; 3; 4; 5; 6; 7; 11; 15; 19; 20; 27]. Финская историография начиная с самого К.-Г. Маннергейма однозначно утверждала, что переход финнами советской границы в 1941 г. и последующие события являлись «войной-продолжением» - попыткой вернуть себе земли, утраченные в 1940 году. Вспоминать о том, что сами финны называли новую войну «летней», а планы территориальных притязаний Хельсинки выходили далеко за рамки уступленных Советскому Союзу в 1940 г. территорий, в современной Финляндии не любят. Но тогда речь прямо шла о том, чтобы создать с использованием восточных территорий «великую Финляндию», границы которой будут простираться до Мурманска, Архангельска и реки Невы.

Как бы не оправдывали сегодня поведение Маннергейма и других членов финского руководства, Финляндия участвовала совместно с нацистской Германией в блокаде Ленинграда, и вина за жертвы мирных людей в городе на Неве лежит также на Хельсинки. Что же касается поведения финских оккупационных войск в Карелии в 1941-1944 гг., то оно сравнимо с поведением гитлеровцев на захваченных советских территориях. Достаточно вспомнить шесть концентрационных лагерей, устроенных финнами для мирного населения в одном только Петрозаводске. Уже в ходе войны Международный Красный Крест констатировал огромную смертность в финских лагерях для военнопленных РККА в 1941-1942 годах.Отношение к русскоязычным жителям Карелии, напоминало поведение европейских колонизаторов в Африке XVШ-XIX веках. В целом проблемы, касающиеся боевых действий на советско-финском фронте в 1941-1944 гг., требуют дополнительного изучения с использованием документов из российских и зарубежных архивов.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ УРОКАХ ДЛЯ «РАЗБИТЫХ НАЦИЙ» И ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ ДОКТРИНЕ СССР

Выступая 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, Сталин подчеркнул:

«...Разбитые нации хорошо учатся. Немецкая армия, будучи разбитой в 1918 г., хорошо училась. Германцы критически пересмотрели причины своего разгрома и нашли пути, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить... В мире нет и не было непобедимых армий... Германия начала войну и шла первый период под лозунгами освобождения от гнета Версальского мира. Этот лозунг был популярен, встречал поддержку и сочувствие всех обиженных Версалем. Сейчас обстановка изменилась. Сейчас германская армия идет с другими лозунгами. Она сменила лозунги освобождения от Версаля на захватнические. Германская армия не будет иметь успеха под лозунгами захватнической завоевательной войны. Эти лозунги опасные... В смысле дальнейшего военного роста германская армия потеряла вкус к дальнейшему улучшению военной техники. Немцы считают, что их армия самая идеальная, самая хорошая, самая непобедимая. Это неверно. Армию необходимо изо дня в день совершенствовать...» [8, с. 176-182].

Выпускники военных академий, направляющиеся в войска, понимали, что они услышали не просто ободряющие слова, но и предупреждение, что агрессия Германии может произойти в ближайшее время. Сегодня ряд историков любит повторять такие слова из речи Сталина 5 мая 1941 г.: «.теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо перейти от обороны к наступлению.» (2) [8, с. 176-182]. Все это представляется в западных и в некоторых отечественных статьях, книгах и СМИ, как «доказательство» существования замысла нападения СССР на Германию. Однако необходимо внимательно изучать источник. В том же выступлении Сталин четко произнес: «.Проводя оборону нашей страны (выделено нами. - М.М.), мы обязаны действовать наступательным образом». То есть, речь шла о первоочередной обороне, а уже потом в ходе войны о наступательных действиях. Это, кстати, уже давно было прописано в руководящих документах РККА, ее доктрине. Ничего нового здесь не было. Более того, Сталин предупреждал, а многие выпускники академий наверняка услышали: «.Любой политик, любой деятель, допускающий чувство самодовольства, может оказаться перед неожиданностью, как оказалась Франция перед катастрофой...» (2) [8, с. 176-182]. Эти слова подразумевали чувство ответственности и постоянной готовности к неожиданному нападению врага.

Остается только сожалеть, что в канун германской агрессии лишь небольшая часть командиров Красной Армии услышала этот призыв. Готовить армию к тяжелым испытаниям, без самодовольства, но с полной уверенностью в своих силах необходимо заблаговременно. И этот урок сегодня как никогда актуален для современных Вооруженных Сил России.

«СТРАННАЯ ВОЙНА» НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ И ПОЗИЦИЯ США

Тема «стояния» друг на против друга германских и англо-французских войск на западном фронте с сентября 1939 по 10 мая 1940 г. давно находится в центре внимания историков разных стран. Казалось, все детали поведения сторон уже хорошо изучены, включая планы английского кабинета расширить театр военных действий на Скандинавию в период Советско-финляндской войны и замыслов Лондона и Парижа совершить воздушное нападение на бакинские и грозненские нефтяные промыслы. Все это, к счастью, не было осуществлено, иначе боевой союз Великобритании, США и СССР в годы Второй мировой войны мог бы просто не состояться.

Менее известна позиция в тот период Соединенных Штатов Америки, которые пока оставались нейтральными. Лозунги «изоляционизма» по-прежнему были очень популярными, как среди руководства в Вашингтоне, так и среди населения США. Однако мнение самого президента Ф.Рузвельта, американских военных и Государственного департамента весьма интересно и познавательно для тех, кто изучает сегодня механизм принятия решений руководством Белого дома и императивы внешней политики США. Какой же виделась война в Европе из-за океана, кого американцы считали виновником глобального конфликта, и кем представлялись в администрации США лидеры правительств в Берлине, Риме, Лондоне и Париже? На эти вопросы помогают ответить документы из Национального архива Соединенных Штатов, отложившиеся в фондах Государственного департамента.

Несколько предварительных замечаний. В конце декабря 1939 г. госсекретарь США К. Хэлл обсудил со своими помощниками и заместителями проблему создания при своем ведомстве «Комитета по проблемам мира и реконструкции». В функции этого органа входило: выработка базовых принципов построения мирового порядка после окончания войны с первоочередным учетом интересов США; определение политики, которую в последствии будет придерживаться Америка для построения такого мирового порядка; исследование предложений, поступающих из различных источников - как официальных, так и неофициальных - относящихся к проблемам мира и реконструкции. В январе 1940 г. при Госдепе был также основан «Консультативный комитет по проблемам международных отношений», его председателем стал заместитель Хэлла С. Уэллес. Этот комитет имел два подкомитета - Политический и Экономический (12).

Другими словами, в Белом доме уже тогда вплотную задумывались о том, как обеспечить приоритет американской политики в послевоенном мире, даже без участия в войне самой американской армии. Напомним, что в ходе «странной войны» на Западе Германия готовилась к захвату Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции. Великобритания сражалась на море с германскими ВМС. Италия, подписав с Германией в 1939 году «Стальной пакт», оккупировала Албанию. Япония уже с 1937 г. вела широкомасштабную агрессию против Китая, изучая пока варианты дальнейшего наступления: на север - против СССР, либо на юг - против колоний европейских государств в Восточной Азии, богатых сырьевыми ресурсами. Поведение Токио весьма беспокоило тогда Вашингтон, поскольку японцы могли угрожать стратегическим позициям США в тихоокеанском регионе. СССР, оставаясь нейтральным в глобальном конфликте, вел войну с Финляндией.

На одном из заседаний Комитета по проблемам мира и реконструкции было принято решение подробней узнать о ситуации в Европе, в том числе прозондировать возможность заключения там мирного договора между воюющими державами. С этой целью в конце февраля 1940 г. Государственный департамент, естественно с ведома Ф. Рузвельта, командировал на континент заместителя госсекретаря С. Уэллеса. В течение трех недель тот встретился лидерами Германии, Италии, Великобритании и Франции. Конфиденциальный доклад для президента по итогам этой поездки содержал следующие выводы, которые сегодня могли бы привести в недоумение либеральную общественность многих современных государств.

«Я не верю в то, что сейчас существует хоть малейший шанс для успешных переговоров о восстановлении длительного мира, - писал Уэллес, - если в основе для их начала будет лежать проблема политического и территориального передела - т.е. «политического мира», на котором настаивает Муссолини - либо проблема экономического передела. Эти две проблемы должны быть решены еще до того, как будут найдены пути к мирному урегулированию. Однако они все-таки носят второстепенный характер.

Основная проблема, как мне представляется - есть проблема безопасности, неразрывно связанная с проблемой разоружения. Я полагаю, что все же существует небольшой шанс для начала переговоров о мире, если он был нарушен по причинам, в основе которых лежали вопросы безопасности. Если великим европейским державам - даже за исключением России - возможно будет продемонстрировать практические способы достижения безопасности и разоружения, никакие проблемы политического, либо экономического мира не смогут стать препятствием для переговоров...» (12).

Немецкий народ, по мнению заместителя госсекретаря, жил как будто на другой планете: «для них ложь стала правдой, зло добром, агрессия - самообороной». Тем не менее, Уэллес заключал, что главным желанием немцев является их спокойная жизнь. «Если германский народ, - писал он, - в этой войне объединен вокруг Гитлера (я думаю, что это большинство народа), то это происходит исключительно потому, что немцы искренне бояться, что на карту поставлена их собственная безопасность. И пока у власти находится Гитлер, единственной слабой надеждой на мир - пока Европа не опустилась в пучину разрушительной войны на истощение - является соглашение между великими державами относительно практического плана обеспечения безопасности и разоружения. Все это было бы "чудом", как выразился Чемберлен, который мог бы склонить Великобританию и Францию еще раз на переговоры с Гитлером». При этом Уэллес высоко оценивал позицию Муссолини, который говорил ему, что «никакой народ сейчас не хочет войны». Поэтому, как полагал заместитель госсекретаря, инициатива мирных переговоров, могла бы исходить от диктатора Италии. Но если США решатся на подобную инициативу, то Ватикан и Муссолини могут поддержать Вашингтон (12).

После возвращения Уэллеса из Европы Рузвельт запретил ему выступать с любыми мирными инициативами от США. Позиция американского президента склонялась к тому, чтобы поддержать в войне «западные демократии» и оказать им военную помощь, даже не участвуя пока напрямую в боевых действиях. Уже после разгрома англофранцузской коалиции, в сентябре 1940 г. Рузвельт принял решение предоставить Великобритании 50 устаревших эсминцев в обмен на военно-морские базы, а 11 марта 1941 г. Конгресс США с подачи президента принял Закон о ленд-лизе. Однако расчеты и мнения членов Государственного департамента появились отнюдь не из чистого альтруизма, равно как и не канули в лету. Тенденция рассматривать Гитлера и Муссолини как лидеров, которые являются не вполне «хорошими парнями», но все же остаются «цивилизованными» европейцами, заботящимися прежде всего о своей «безопасности», ярко проявилась в суждениях различных комитетов и комиссий Госдепа. С течением времени роль внешнеполитического ведомства США то уменьшалась, то возрастала. Пока, в конечном итоге, после смерти Рузвельта в апреле 1945 г. Государственный департамент при новом президенте Г. Трумэне добрался до ключевых позиций в определении международной повестки Вашингтона и решил, что пора перестать ладить со Сталиным и адоптировать к Советскому Союзу «политику сдерживания». Точка в этом деле была поставлена «длинной телеграммой» советника американского посольства в Москве Дж. Кеннана в феврале 1946 года которая по желанию Госдепа была растиражирована для отправки в посольства США по всему миру.

Позиция Государственного департамента США рубежа 1939/40 г. сегодня интересна и тем, что политическая элита Вашингтона в своих судьбоносных решениях готова была пойти на очередную сделку с Гитлером и Муссолини, подобной Мюнхенскому соглашению 1938 года. При этом полностью оставляя за бортом СССР. Они считали возможным вести с агрессорами мирные переговоры «даже за исключением России». Вряд ли будет преувеличением сказать, что уроки истории ничему не учили дельцов с берегов Потомака. Авторитет и активность Рузвельта в какой-то мере надломили такие настроения Госдепа в ходе войны, особенно после разгрома Франции и нападения Германии на СССР. Так, 16 марта 1942 г. президент направил послание Черчиллю, в котором писал, что он лично «может вести дела со Сталиным лучше, чем весь Форин офис или Государственный департамент... Он [Сталин] думает, что лично мне он нравиться, - подчеркивал Рузвельт, - и я надеюсь, что он будет продолжать так думать...» (13).

Но даже такой сильный американский президент, как Рузвельт, вынужден был постоянно оглядываться на мнение руководителей своего внешнеполитического ведомства. Выступая перед членами Государственного департамента, 22 февраля 1943 г., то есть уже после победы Красной Армии под Сталинградом президент говорил, что «очень обеспокоен вопросом о России». В меморандуме по итогам этой встречи было записано, что «... с одной стороны, президент придерживается мнения, [что]... фактически весь мир должен быть разоружен за исключением Соединенных Штатов, Великобритании, России и Китая. Но, с другой стороны, президент с большой похвалой отзывается о плане Буллита** основанном на недоверии к Советскому Союзу,

и согласно которому вся Европа западнее СССР должна быть организована как единый хорошо вооруженный лагерь. Он нужен для того, чтобы противостоять продвижению России на запад. Президент не знает, что делать с Россией и беспокоится за будущее развитие событий...» (11). В конечном итоге, нельзя не признать, что Рузвельт, равно как и его преемник Трумэн, не считал возможным уступать кому-либо лидерство США в послевоенном мире - как экономическое, так и военно-политическое. Рано или поздно, даже если бы Рузвельт прожил дольше, американская политика к СССР претерпела бы негативную трансформацию. Однако жесткая позиция Государственного департамента к СССР, равно, как и его соглашательская линия в отношении европейских агрессоров, предопределили окончательный отход от советско-американского взаимодействия уже в годы холодной войны.

ПЛАНЫ И РАСЧЕТЫ СССР И ВЕЛИКОБРИТАНИИ: ЛЕТО-ЗИМА 1940 г.

Вернемся к событиям 1940 года на европейском континенте. Захватив весной-летом 1940 г. Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию, вторгнувшись на территорию Франции и оккупировав Париж, нацистская Германия заявила о себе как о самой мощной на тот период военной машине. Спустя шесть недель после начала французской кампании, 22 июня 1940 года, в Компьенском лесу Германия продиктовала Франции жесткие условия капитуляции. Ради унижения поверженных, Гитлер приказал подписать документ в том же самом месте и в том же самом вагоне, в котором страны Антанты приняли капитуляцию Германии 11 ноября 1918 года. О выводах, которые сделали в СССР из факта поражения англо-французской коалиции выше уже говорилось. В качестве любопытного эпизода советско-германских отношений того времени можно привести еще один документ, относящийся к маю 1940 г., когда немцы еще не вошли в Париж, а мировые СМИ еще гадали, как дальше сложится судьба Третьей Французской республики. Так, спустя всего 9 дней после начала наступления вермахта на Западного фронте, еще до того, как британское правительство, возглавляемое новым премьером У. Черчиллем, срочно стало собирать всевозможные корабли для эвакуации английского контингента войск из Дюнкерка, советское военное командование четко осознало, что никакая «линия Мажино» не поможет французам, и Франция понесла военную катастрофу.

В этот момент происходила переписка между начальником советской военной разведки, маршалом С.К. Тимошенко и Политбюро ЦК ВКП(б). 19 мая 1940 г. заместитель наркома обороны, начальник 5-го управления (разведка) РККА комдив И.И. Проскуров информировал Тимошенко, что германский военный атташе генерал-лейтенант Кестринг, по поручению своего Генштаба, просит разрешить своим инженерам осмотреть «линию Маннергейма», недавно прорванную Красной Армией в ходе финской кампании. Проскуров при этом указывал, что советскому военному атташе и представителям других стран уже показали германские укрепления в районе Саарбрюккена (3, л. 146).

На следующий день, 20 мая 1940 г., Тимошенко сообщил в Политбюро И.В. Сталину и в Совнарком В.М. Молотову о своем отношении к запросам Кестринга: «...Полагаю возможным удовлетворить просьбу немцев, при условии показа нашим инженерам в будущем «линии Мажино», так как осмотр нашим ВАТ в Берлине германских укреплений в районе Саарбрюккена в составе корпуса ВАТ, нельзя считать взаимностью. Прошу указаний».Указание вскоре было получено: «решено» (3, л. 148).

В самом письме Тимошенко высшему руководству сквозит уже почти полная уверенность, что «линия Мажино», как и вся Франция, вскоре окажутся по германским сапогом. Следовательно, и французская армия, как военная сила, просто исчезнет с карты Европы. Новая ситуация, сложившаяся на Континенте к осени-зиме 1940 г. в результате успехов вермахта на западе и выдвижения вперед советских западных границ в Прибалтике и Бессарабии, требовала как новых планов развертывания на случай войны, так и поиска потенциальных союзников в случае предстоящей схватке с немцами.

Характерно, что активным поиском союзников в то время занималась и Великобритания, ведущая отчаянную борьбу за превосходство в воздухе с германскими люфтваффе над своим Островом и в небе Ла-Манша. Преступность политики «умиротворения», которую перед войной проводил Лондон теперь была понятна не только У. Черчиллю, но и большинству английского общества. Когда же пала Франция, а британские войска срочно эвакуировались из Дюнкерка, когда уже половина Европы лежала под пятой нацистов, британцы вновь, как это было в 1914 году стали искать спасения на востоке. Было ясно, что без СССР войны не выиграть, и в

лучшем случае Великобритания может оказаться в роли почетного капитулянта, в худшем - эвакуировать правительство и армию на Американский континент.

Не случайно поэтому английский военный атташе в Москве полковник Грир так настойчиво добивался встречи с советскими военными представителями, чтобы прозондировать почву будущего военного союза. В конце концов ему удалось получить разрешение на посещение 19 декабря 1940 г. советской воинской части, расположенной недалеко от Москвы. Понято, что полковника интересовали не только советские танки (хотя и они тоже), но самое главное - мнение советских военных о возможности совместной борьбы с Германией. Со своей стороны, он, очевидно, получил задание как можно более откровенно высказаться о почти неизбежном нападении Германии на Россию и позиции Великобритании в этой связи.

После осмотра советской бронетехники, которая незадолго до этого участвовала в Советско-финляндской войне, Грир попытался обвинить Москву в советско-германском договоре 1939 г. При этом, он заметил, что Кремль не замечает очевидного - активной подготовки Германии к нападению на Советский Союз. В развернувшейся полемике советские военные (среди которых, очевидно, были и разведчики) напомнили Гриру о Мюнхенском соглашении 1938 г., о сдаче Австрии, Чехословакии, Польши, Франции, срыве переговоров военных миссий Англии, Франции и СССР в Москве в августе 1939 года. Грир на удивление быстро согласился с этими обвинениями и заключил: «Нас к этому положению привела старая политика, политика Чемберлена. Было бы лучше, если бы решали солдаты и офицеры... Старых политиков надо поставить в один ряд и расстрелять. Сейчас у нас Черчилль, он ведет дела по-другому...»(14, л. 99-113).

Дальнейшие высказывания полковника Грира можно расценивать и как предупреждение для Москвы, и как попытку навести мосты для возможного будущего англо-советского альянса. Представляется также, что ему страстно хотелось и прозондировать почву о намерениях СССР, использовав при этом сам факт визита в советскую воинскую часть для демонстративного предупреждения немецкой стороны. Не секрет, что Черчилль и британское военное руководство в тот период надеялись и мечтали, что Советский Союз рано или поздно вступит в войну с Германией. Поворот нацистской агрессии на восток давал англичанам шанс на сохранение в целости и своей колониальной империи и собственно Британских островов. Вот некоторые отрывки из беседы британца и советских военных представителей:

«Гоир: Наш враг Германия. Вы меня понимаете?

Штевнев: Прошу Вас быть откровенным.

Гоир: Я видел на днях в "Правде" хорошую картинку. Вашего министра иностранных дел в кругу лучших друзей (В.М. Молотова во время визита в Берлин в ноябре 1940 года. - М.М.)... Я надеюсь, что придёт день, когда мы будем очень близкими друзьями (...) Мы помогаем Гэеции и себе, а вы бы помогли Китаю.

Полковник Драгун: Мы бережём снаряды.

Грир: Я уверен, что придёт день, когда весь ваш запас снарядов фьюйт - пролетит. (...)

Грир: Я говорил полковнику Герасимову о последних намерениях Гитлера. Он мне не поверил.

Полковник Драгун: Вопросы государственного масштаба у нас решает правительство (...)

Грир: Наш новый посол сделал очень много, чтобы договориться с вами, но ничего не мог добиться. А почему вы не взяли Варшаву в 1939 г.? Ведь Польша была ваша?

Штевнев: Мы взяли, что нам исконно принадлежало. Присоединили украинцев к украинцам и белорусов к белорусам. А Польша Польшей и осталась.

Грир: Я дипломат и не имею права этого говорить, но в Германии говорят, что они скоро покончат со Сталиным. Вы не видите или не хотите видеть, что против вашего правого фланга, в Финляндии, немцы и против левого фланга, в Румынии, - также немцы, и немало их там. И только вы ничего не видите (...) Мы

воюем против Гитлера. Англии и Германии не хватает места вдвоем на этой земле. Гитлер хочет у вас отнять Украину и проливы.

Штевнев: Наполеон был в Москве и у него было 600 тыс. солдат, и от всего этого не осталось ничего, и Наполеона не стало.

Гоир: Это было больше 100 лет назад. Тогда не было танков и самолётов.

Федосеев: Русский народ остался таким же и еще больше любит свободную родину. А танков и самолетов у нас много.

Гоир: Ваш солдат очень хорош. Но Германия очень сильна. У нее 220 дивизий, танки, самолеты. Все это будет против вас.

Штевнев: У Германии будет неблагополучно с тылом. Нужно будет много войск, чтобы держать в повиновении тот же английский народ.

Грир: Для Англии достаточно будет пять-шесть дивизий, а всего 30 дивизий, а 200 дивизий будет против вас.

Штевнев: Советский Союз еще не имел поражений. Каждый, кто попытался против нас воевать, тот был побежден. Мы сильны, поэтому мы независимы и можем всегда отстоять наш нейтралитет.

(На этом беседа закончилась. Прощаясь, полковник Грир благодарит за радушный прием, дает высокую оценку виденному в бригаде, говорит, что чувствовал себя в дружественной среде...» (14, л. 99-113).

НЕКОТОРЫЕ АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОДГОТОВКИ ГЕРМАНСКОЙ АГРЕССИИ ПРОТИВ СССР И ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ МЕР С СОВЕТСКОЙ СТОРОНЫ

Следующий аспект, на котором хотелось бы остановиться, касается тезиса о том, что несмотря на весь огромный экономический задел, созданный советскими людьми в предвоенный период, армия, военная промышленность, все хозяйство страны должны быть в постоянной готовности к внезапному и коварному удару противника. Приведем некоторые факты, изучение которых является сегодня весьма актуальным для российской военной и государственной элиты, отвечающей за безопасность страны.

После разгрома англо-французской коалиции летом 1940 г. расчеты Сталина на затяжную войну на западном фронте рухнули. Соотношение сил резко изменилось в пользу Германии и ее союзников. Время подготовки страны к обороне сжалось до предела. При этом в Наркомате обороны и Генеральном штабе РККА многие военачальники продолжали быть уверенными в том, что Красная Армия в любом случае отразит вражеский удар, а затем перейдет в решительное наступление. Части приграничных округов, хотя и усилили боевую подготовку, продолжали жить по законам мирного времени. В Киевском, Западном и Прибалтийском особых военных округах шли обычные учебные занятия, определенные расписанием, обустраивались казармы для личного состава, военные городки и т.п.

Следует отметить, что поход РККА в Западную Украину и Западную Белоруссию, а затем размещение советских войск в Прибалтике нес за собой гигантский объем строительных и хозяйственных работ по налаживанию жизни начальствующего и рядового состава армии. СССР возвратил эти земли (когда-то часть Российской империи) не для того, чтобы их сразу отдать в случае войны, а чтобы защищать всеми средствами и возможностями своих вооруженных сил. Но для этих сил, нужно было жилье, связь, продукты, культурный досуг и еще много чего с этим связанного. Мирное население должно было знать, что Красная Армия и советская власть пришли сюда всерьез и насовсем, иначе говорить о надежном тыле не приходилось. Однако обустройство войск в 1939-1940 гг. часто занимало львиную долю времени личного состава РККА в ущерб боевой подготовке, строительству новых укрепленных районов (УРов) и т.д. Все это не замедлило сказаться уже 22 июня 1941 года.

Между тем Германия с лета 1940 г., одновременно с разработкой плана «Барбаросса», активно осуществляла мобилизационные мероприятия, направленные против СССР. Еще в сентябре 1940 года в Третьем рейхе был объявлен дополнительный призыв резервистов, что увеличило численность германских вооруженных сил с 5,7 млн чел. до 7,3 млн чел. к июню 1941 года.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21 под условным наименованием «Барбаросса», содержавшую общий замысел ведения войны против СССР. Стратегической основой плана являлась теория блицкрига - молниеносной войны. Предусматривался разгром Советского Союза максимум в течение пяти месяцев - еще до того, как будет закончена война против Великобритании. Что же касается самих Британских островов, то Гитлер полагал, что они не смогут противостоять Германии после разгрома СССР.

Спустя всего несколько недель после выхода директивы №21 командующий сухопутными войсками Германии (ОКХ) В. фон Браухич 31 января 1941 года одобрил директиву по сосредоточению немецких войск у советских границ. Руководство ОКХ рассчитывало на «внезапный и полный разгром русских сил на севере России», после которого сразу вставал вопрос «о немедленном ударе на Москву» (8, л. 8-33). Спустя три дня, 3 февраля 1941 г., Гитлер на совещании высшего командования вермахта заявил:

«...Вполне возможно, что русские, распознав наши оперативные цели, после первого поражения организуют отступление крупного масштаба и перейдут к обороне за каким-либо рубежом на востоке. В таком случае, — уточнял фюрер, — в первую очередь должно быть покончено с севером [т.е. захват Ленинграда — М.М.], не обращая внимания на силы русских, расположенные на востоке. Оттуда (благоприятная база снабжения) будет нанесен удар в спину русским без фронтального наступления. При этом важно уничтожить как можно больше сил противника, но не приводить их в бегство. Для достижения этой цели мы должны крупными силами занять фланговые районы, оказывая при этом сдерживающее действие в центре, а затем обходом с флангов заставить противника очистить позицию в центре...» (8, л. 10-22).

Главной целью для германского командования считалось захватить советскую столицу,после чего СССР уже не смог бы вести эффективного сопротивления. Поэтому те или другие способы, с помощью которых Гитлер планировал нанести удар на Москву, не меняли основной вектор немецкого наступления. Самая многочисленная и боеспособная группа армий германских войск, ГА «Центр», была нацелена именно в направлении столицы.

Весьма примечательными выглядят оценки советского военного потенциала, которые приводились на совещании в ставке Гитлера 3 февраля 1941 года. В частности, Ф. Гальдер отмечал следующее:

«...Обстановка на стороне противника: около 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий, около 30 механизированных дивизий.

Собственные силы примерно такие же, но по качеству выше. Оценка командных личностей: выделяется только Тимошенко...

Подробности о численном составе, организации русских дивизий: важно заметить, что также и в пехотных дивизиях русских сравнительно много танков, но плохого качества.

Что касается механизированных дивизий, то превосходство в танках и артиллерии на нашей стороне. На стороне русских численное превосходство, но на нашей качественное.

Оснащенность русских войск артиллерией нормальное, но ее материальная часть также недоброкачественная. Управление артиллерией неудовлетворительное.

Намерения русского командования не удается распознать. На границе сосредоточены крупные силы, отступление маловероятно, так как Прибалтика и Украина для русских являются жизненно необходимыми районами продовольственного снабжения.

Проводятся работы по сооружению укреплений, особенно на северном и южном флангах. Относительно дорожной сети новых сведений не поступало.

Группам армий надо указать на то, что русский фронт будет разорван на две части, то есть, отход русских на линию Днепр-Двина будет предотвращен... Намерения таковы: одновременно с разрывом фронта добиться сильного раскола русских войск на отдельные разрозненные, раздробленные боевые единицы. Для этого требуется заблаговременное введение в действие резервов. Болота в долине реки Припять не являются препятствием...» (9, л.10-22).

Уверенность в быстром разгроме «недоброкачественных» советских вооруженных сил сквозило тогда в высказываниях Гитлера и его генералов. Здесь интересно привести еще один документ - уже советского происхождения - выдержку из записи беседы находящегося в советском плену фельдмаршала Ф. Паулюса с советским офицером от 8 июня 1948 года. Паулюс, который являлся одним из разработчиков плана «Барбаросса», показал:

Советский офицер: В какие сроки предполагалось выполнить операции по плану «Барбаросса» и когда немцы рассчитывали занять Москву, Ленинград, Киев, Смоленск и выйти на Волгу?

Паулюс: Первая цель, которую поставило ОКХ: выйти на рубеж Киев, в район Смоленска и к Ленинграду, после чего планировалась некоторая пауза для того, чтобы перегруппировать войска, дать им передышку, подтянуть тылы, боеприпасы, оружие и т.д. (...)

Прорыв до Москвы единым ударом был невозможен по той причине, что у немецкого командования не имелось достаточного количества железнодорожного транспорта, а также в силу того, что железная дорога была разрушена.

Вторая причина заключалась в том, что войска не располагали достаточными физическими и моральными силами для того, чтобы выполнить такое наступление.

Поэтому вначале предполагалось, по-видимому, достигнуть первоначальной цели, т.е. выйти на рубеж — Киев, Смоленск, Ленинград, затратив на это 3-4 недели... Взятие Москвы намечалось еще до наступления зимы, т.е. осенью 1941 г. (...)» (10, л. 1-14).

В середине февраля 1941 года начальник штаба Верховного командования вермахта (ОКВ) В.Кейтель, с санкции Гитлера, подписал сверхсекретную директиву по дезинформации командования РККА. Ее целью было убедить Москву, что сосредоточение немецких войск у советских границ является якобы отвлекающим маневром для вторжения на Британские острова - «величайший в истории дезинформационный маневр» [1, с. 12-13, 17-18]. В развитие этой установки ОКВ 8 мая 1941 г. выпустило «Предложения», в которых говорилось:

«.Наши планы должны оставаться в тайне как можно дольше. Англия до самого последнего момента должна верить в возможность предстоящего вторжения. Для России наш удар должен оказаться внезапным. Должно сохраняться впечатление, будто главной задачей на летний период остается операция по вторжению на острова, а меры против Востока носят лишь оборонительный характер...» [21, с. 65-66].

Рассчитывая разгромить Советский Союз всего за несколько месяцев командование вермахта, конечно, переоценило свои силы. У Гитлера, равно как и у большинства его военных советников, была уверенность, что Красная Армия не способна вести современную войну, а ее вооружение устарело. Главное, на что полагался фюрер - нанести поражение РККА до «линии Сталина» (укреплений на старой границе СССР) [9, с. 9].

Однако трагическая ситуация, сложившаяся летом 1941 года для СССР была во многом обусловлена ошибками и просчетами, допущенными руководством Красной Армией в предвоенный период. Наша страна действительно оказалась на грани катастрофы. Почему это произошло? Отметим лишь основные военные факторы:

• Большинство советских дивизий, которые намечалось объединить в 20 механизированныхкорпусов, являлись лишь ограниченно боеспособными. В них не хватало танков (тем более новых), автомобилей, средств управления и т.д. Вести эффективный маневренный бой в современной войне они были не способны. Здесь сказались как недостаток времени для насыщения корпусов бронемашинами, так и ошибки в определении структуры крупных соединений. В итоге многие советские механизированные корпуса буквально сгорели в первые недели войны под Гродно, Дубно, Луцком и Бродами, хотя и предотвратив своим жертвенным подвигом безостановочное продвижение танковых дивизий врага на восток.

• В войсках катастрофически не хватало современной радиосвязи. Укомплектованность радиостанциями в управлениях Генштаба РККА и фронтах была на уровне 35 %, в армиях и корпусах - всего 11 %. Тогда как большинство немецких танков были оснащены радиостанциями, то радиосвязь в советских бронетанковых частях поддерживалась только с командирскими машинами. Следствием этого уже в первые часы и дни войны советские командиры лишались управления танковым боем, а бронетанковые части несли большие потери.

• Плохая обеспеченность частей РККА инженерной техникой - всего в пределах 50 %, равно как и недостаток противотанковых и противопехотных мин, которые возможно было установить на путях вероятного продвижения наступающего противника.

• На решающих участках своих ударов против СССР германское командование создало3-4-х кратное превосходство в силах и средствах. Наряду с фактом незаконченностистроительства УРов на новой границе это во многом предопределило быстрый прорыв немецких соединений в глубину советской обороны в первые дни войны.

• Известно, что только за первый день войны РККА потеряли более 1200 самолетов. Только один Западный Особый военный округ (Западный фронт с 22 июня 1941 г.) - 738 самолётов, из них 528 самолётов на земле, что составило около 40 % парка ВВС фронта. Причина таких потерь корениться и в расхлябанности соответствующих начальников на местах, в т.ч. командующего округом генерала армии Д.Г. Павлова, и в невнимании к обустройству новых аэродромов со стороны высшего руководства. Как можно объяснить тот факт, что лишь за три дня до агрессии Германии, 19 июня 1941 г., нарком обороны С.К. Тимошенко приказал провести маскировку аэродромов и других объектов ВВС вблизи границ. Требовалось засеять все взлетные полосы травой, зарыть в землю бензохранилища, запретить линейную скученную стоянку самолетов. Датой исполнения приказа объявлялось не позднее 1 июля (7, л. 193). Сроки были нереальными и к началу войны мало что было сделано в этом отношении. Результат - люфтваффе уже в первые часы войны завоевали господство в воздухе.

• С 1 сентября 1939 г. по июнь 1941 г. численность РККА и ВМФ СССР увеличилась более чем в два раза - с 1,9 млн человек до почти 5 млн. Однако быстрый рост новых формирований шел зачастую в ущерб их боеготовности. В бронетанковых и механизированных войсках не хватало до штатной численности более 12 тыс. средних и тяжелых танков, более 40 тыс. тракторов, 300 тыс. автомобилей. При этом из общей численности командного состава на январь 1941 г. в 579,5 тыс. чел. всего лишь 7 % имели высшее военное образование, 25 % - только ускоренное и 12 % - не имели никакого. Тяжело сказались на боеготовности армии, а также на моральном состоянии командиров репрессии конца 1930-х годов, которые коснулись около 40 тыс. чел. [1, с. 25, 30-32, 47-48]. Однако среди тех нескольких тысяч военачальников, кто уцелел после ареста и вернулся из заключения в армию в 1940-1941 гг. были и такие выдающиеся полководцы как будущий маршал К.К. Рокоссовский.

• В пяти советских приграничных округах к началу войны числилось 186 дивизий, около 3 млн чел., 39 тыс. орудий и миномётов, 11 тыс. танков и 9,1 тыс. самолётов [12, с. 439]. Из них танков новых типов (КВ и Т-34) - всего 1475, боевых самолетов новых типов - 1540 [14, с. 53]. Хотя общее превосходство в количестве танков и самолетов было у советской стороны, советские танкисты и летчики еще недостаточно хорошо освоили новейшую технику и не имели такого опыта ее применения в бою, как немцы.

В целом, агрессия Германии застала Красную Армию на этапе масштабной модернизации своей структуры, незаконченного переоснащения и обучения частей на новую боевую технику, строительства новых оборонительных сооружений, отсутствия опыта управления соединениями со стороны многих молодых командиров.

ЧТО ДОКЛАДЫВАЛА РАЗВЕДКА?

Самую отрицательную роль на начальном этапе войны сыграл фактор внезапности, когда развернутым в боевые порядки соединениям вермахта противостояли поднятые только что по тревоге и не успевшие сосредоточиться советские части. Виновата ли в этом разведка? Опубликованные в последнее время документы из отечественных архивов показывают, что советские разведчики сделали очень много, чтобы предупредить руководство СССР и РККА о надвигающейся угрозе. Достаточно вспомнить донесения от группы, созданной Шульце-Бойзеном (обер-лейтенантом люфтваффе, псевдоним — «Старшина»), Р. Зорге («Рамзаем») и многих других, как хорошо известных, так и пока скрытых под грифом «секретно».

Но здесь необходимо четкое понимание, что перед войной Сталину поступала как достоверная, так и ложная информация о намерениях Германии. Одни источники утверждали, что Гитлер вот-вот нападет на СССР (Зорге), другие - что фюрер намерен вначале разделаться с Англией, и в любом случае нацисты должны предъявить Советскому Союзу какой-то ультиматум [26]. Кроме того, вероятная дата нападения Германии, называемая нашими разведчиками, относилась то к середине мая, затем - к началу или середине июня, наконец, ко второй половине июня и т.д. Время шло, но в эти числа нападения не было. В какой-то мере такой разброс дат стал следствием откладывания начала агрессии со стороны самого командованием вермахта. Но в Кремле теперь стали с большим недоверием прислушиваться к таким сообщениям. Надо заметить, что телеграммы от Р. Зорге из Токио, равно как и других советских агентов за рубежом, все же не называли точной даты нападения - «22 июня 1941 года», хотя мы знаем, что тревожные сигналы «Рамзая» в Москву были, в целом, абсолютно правильными:

30 мая 1941 г.:

«.Берлин информировал Отта, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется. Косвенные доказательства, которые я вижу к этому в настоящее время, таковы: Технический департамент германских воздушных сил в моем городе получил указания вскоре возвратиться. Отт потребовал от ВАТ [военного атташе. - ред.], чтобы он не посылал никаких важных сообщений через СССР. Транспорт каучука через СССР сокращен до минимума...»

20 июня 1941 г.:

«...Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна... Инвест сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны...» [22].

Кроме приведенных выше сообщений командование советскими приграничными округами, а через них и высшее руководство должно было обратить внимание на важнейшие донесения военной разведки о приближающемся нападении Германии, которые участились с приближением роковой даты 22 июня 1941 года. Что стоит, например, сообщение «О подготовке Германией войны против СССР», которое легло на стол генералу Д.Г. Павлову еще от 4 июня 1941 года.Начальник разведотдела штаба Западного особого военного округа полковник С.В. Блохин, сообщая о подходе к границе новых германских соединений, разгрузке снарядов и техники делал однозначный вывод: «Сведения о форсированной подготовке театра и об усилении группировки войск в полосе против ЗапОВО - заслуживают доверия» (5, л. 307-314).

Более тщательный анализ всех разведанных, поступавших советскому командованию накануне войны, существование межведомственного аналитического центра, который мог отсеивать ложные слухи и дезинформацию, но выделять ключевые сообщения о подготовке гитлеровской агрессии позволил бы Красной Армии более организовано встретить нападение Германии и ее союзников на СССР. Но этого, к сожалению, не произошло.

ХАРАКТЕР ОБОРОННОЙ ДОКТРИНЫ СССР

Еще один важный момент - вторжение противника застало Красную Армию в состоянии, когда оборонная доктрина содержала в себе определенную двойственность: о первоочередном отражении агрессии врага, конечно, говорилось, но основное внимание уделялось последующему наступлению. Иными словами, идеология и пропаганда советского государства четко утверждали, что если враг нападет на СССР, то его Вооруженные Силы спустя непродолжительное время должны опрокинуть агрессора и вести войну «малой кровью» и «на чужой территории». Но каков будет характер борьбы, если немцы прорвутся на большую глубину и будут угрожать важнейшим центрам СССР? На этот вопрос четкого ответа не было. Врага собирались остановить войсками прикрытия вблизи границ, за кратчайшее время(!) После этого, с помощью подошедших резервов, начать сокрушительное наступление. Такая задача вытекала из детальных директив на организацию обороны, которые Генеральный штаб РККА направил в приграничные округа 14-15 мая 1941 г. На их основе всего за одну-две недели округами были разработаны оперативные планы обороны, которые были представлены в Москву на утверждение с 20 по 30 мая 1941 г. [24, с. 54].

О том, что оборона в начальный период войны может быть и длительной, и глубокой, и что Красной Армии придется отступать на большие расстояния стали задумываться лишь перед самой войной. Как замечал д.и.н., профессор О.А. Ржешевский благодаря недавним исследованиям отечественных военных историков становится понятно, что «с большим запозданием, но были определены три рубежа обороны: фронтовой - на советской западной границе, стратегический - по Западной Двине и Днепру (Нарва, Сольцы, Великие Луки, Валдай, Гомель, Конотоп) и государственный рубеж обороны - на дальних подступах к Москве (Осташков, Сычевка, Ельня, Почеп, Рославль, Трубчевск) [24, с. 54].

Интересно, что уже после начала войны, в конце сентября 1941 года, генерал-лейтенант С.А. Калинин, прикомандированный тогда к штабу Западного фронта, сделал примечательный доклад, озаглавленный, как «Некоторые выводы из опыта первых трех месяцев войны и характер ближнего боя». В нем, в частности, он описал преимущества и недостатки боевого применения наших войск, роли стрелкового оружия и артиллерии в развернувшихся сражениях. Но в конце сделал далекоидущие выводы, прямо относящиеся к советским предвоенным оборонительным планам и расчетам:

«.Великие Луки, Гомель, Киев - игра в поддавки. Если приграничное сражение - результат неожиданности, ошибка ЗапОВО и ПрибОВО в выносе развертывания к границе, то в последующем было время для принятия плана в соответствии с большим, гениальным решением (выделено нами - М.М.) готовить линию отпора на рубеже Осташков, Дорогобуж, Рославль. По этой линии рубеж можно было протянуть до Черного моря. На этой линии при условии вывода войск на нее сохраненными, мы были бы сильнее немца».

Генерал, однако, не терял присутствие духа и надеялся на успех в последующих боях, поскольку за Красной Армией оставались еще ключевые пункты, имевшие громадное военное и политическое значение для обороны: «Удерживая Ленинград, Москву, Донбасс, - писал он, - мы сохраняем шансы на победу...» (6, л. 1-27) [16].

Однако главной дилеммой Генерального штаба и Наркомата обороны накануне войны был неразрешенная двойственность - как готовиться к обороне при общей наступательной стратегии? Как это совместить? Ответ на этот вопрос отсутствовал, что было крупнейшей ошибкой всего советского командования.

ВОЙНА МОТОРОВ

В условиях нараставшей угрозы СССР интенсивно наращивал свое промышленное производство и сельское хозяйство. Только за три с половиной года предвоенной пятилетки (до 22 июня 1941 г.) были введены в строй более 3 тыс. крупных предприятий. Расходы на оборону резко возросли и составили 40 % от бюджетных расходов. Красная Армия снабжалась во все возрастающем объеме основными видами вооружений, в войска поступала новая техника, которая должна была заменить устаревшие образцы танков, самолетов, стрелкового оружия, артиллерии. Гражданский сектор экономики также включался в общие оборонные усилия.

Советские Вооруженные Силы находились, несомненно, на более высоком уровне по своему оснащению и подготовке, чем Русская императорская армия в 1914 году. По общему количественному производству бронированной техники и самолетов мы опережали Германию и ее союзников. К июню 1941 г. в РККА имелось свыше 23 тыс. танков и более 18 тыс. боевых самолетов. Такие новые танки, как Т-34, КВ-1, КВ-2; 57-мм орудие ЗиС-2, а затем 76-мм пушка ЗиС-3; реактивные установки залпового огня БМ-13 («Катюши») доказывали свое высокую эффективность на протяжении всей войны***. Однако серьезное отставание у СССР было в насыщении стрелковых частей и подразделений современным автоматическим оружием, радиосвязи, средствах ПВО, качестве ремонта старой и новой техники, и др. Значительное количество советской бронетехники и самолетов к началу войны выработало большую часть своего ресурса и морально устарела. Многие танки (БТ-5, Т-26), самолеты (И-15, И-16) находились в неисправном состоянии и требовали ремонта. В целом, Германия, которая захватила к 22 июня 1941 г. большую часть континентальной Европы, имела вместе со своими сателлитами значительное превосходство в промышленном потенциале. Третий рейх (а точнее сказать большая часть Европы под нацистской свастикой) в своей совокупности в 2-3 раза превосходил СССР по многим экономическим показателям. По выплавке стали, чугуна, добыче угля, производству электроэнергии и цемента Германия вместе с оккупированными и зависимыми странами опережала СССР примерно в два и более раза.

В сентябре 1940 г. Германия, Италия и Япония заключили Пакт трех держав. Его первоочереднойцелью была агрессия против СССР. К войне Советским Союзом гитлеровцы привлекали Италию, Румынию, Финляндию, Венгрию, а также марионеточные государства Словакию и Хорватию. Правительство Болгарии, хотя и не объявило войны СССР, активно поддерживало Германию, поставляло ей продукты и стратегические материалы, предоставила свою инфраструктуру для использования нацистами. Гитлеру помогала франкистская Испания, вишистская Франция, Португалия, Турция. В наступающих немецких войсках действовали части и соединения СС, состоявшие из легионеров разных национальностей: голландцев, фламандцев, датчан, норвежцев, финнов; в ходе войны к ним присоединились головорезы-эсэсовцы с оккупированных территорий Эстонии, Латвии, Франции и другие. На советско-германском фронте действовала испанская «Голубая дивизия». После 22 июня 1941 г. СССР вынужден был держать на своих Дальневосточных рубежах более чем миллионную группировку войск, опасаясь вторжения Японии. Эти силы, особенно в 1941 году, могли бы сильно помочь обороне Красной Армии под Москвой, Ленинградом, Киевом. В войсках вермахта применялось оружие, техника и боеприпасы, изготовленные на французских, чешских, бельгийских заводах, немецкие солдаты питались голландским и датским мясом. Нейтральная Швеция снабжала Германию углем и железной рудой.

Германское военное командование было убеждено, что Советский Союз является «колоссом на глиняных ногах», поэтому победа над ним будет быстрой и решительной. Более того, с весны 1941 года руководство вермахта занялось разработкой последующих планов глобальной войны. Директива ОКВ № 32 от 11 июня 1941 года так прямо и называлась: «Подготовка к периоду после осуществления плана "Барбаросса"». Следующими целями Третьего рейха уже осенью-зимой 1941 г. должны были стать Иран, Ирак, Египет, а затем и Индия. Там могла произойти встреча немецких и японских войск. Разгром СССР и, как следствие, ликвидация английского сопротивления давала Гитлеру отличную перспективу приступить вместе с Японией и Италией к завоеванию мирового господства.

НЕДООЦЕНКА СССР

Нацисты готовили планы войны с СССР тщательно и скрупулезно, с немецкой педантичностью, помноженной на коварство и самоуверенность. Учитывался опыт сражений с Российской империей еще с XVIII века, а также мировой войны 1914-1918 гг. Под влиянием первоначальных неудач Красной Армии в войне с Финляндией Гитлер уверился, что СССР может развалиться почти также, как Франция. Сразу после разгрома англофранцузской коалиции фюрер обратился с такими словами к начальнику штаба ОКВ: «Теперь мы показали, на что способны. Поверьте мне, Кейтель, война против России была бы в противоположность войне с Францией похожа только на игру в куличики» [23, с. 34].

Действительно, для войны с СССР Германия создала мощные, мобильные, хорошо управляемые моторизованные и пехотные группировки. С воздуха их поддерживали сколоченные и располагавшие новой техникой авиационные соединения. Вермахт и люфтваффе имели солидный опыт ведения войны. Но, наверное, главное - немецкая армия была на пике своих побед. Благодаря координации действий танков, артиллерии, пехотных соединений, авиации, применению новых тактических, оперативных и стратегических приемов ведения сражений Германия рассчитывала быстро раздробить и уничтожить Красную Армию. Речь шла о том, чтобы уничтожить основные силы РККА в приграничных сражениях - до линии рек Днепр - Западная Двина. Для восточного «блицкрига» сосредотачивались силы Германии и ее сателлитов - до 5 млн человек. Три группы армий, армия «Норвегия», резервы главного командования сухопутных войск насчитывали 4,1 млн человек: 153 дивизии и 3 бригады, которые имели на вооружении около 40 тыс. орудий и минометов, порядка 4,2 тыс. танков, 3,6 тыс. самолетов. Кроме того, Венгрия, Румыния и Финляндия выделили для войны против СССР 29 дивизий и 17 бригад - это около 900 тыс. человек, 7 тыс. орудий и минометов, 230 танков,750 самолетов [12, с. 468].

Конечно, ослепленный победами на Западе Гитлер не хотел прислушиваться к тем специалистам по России, которые говорили и докладывали, что Красная Армия является все же мощной силой, оснащенной многими образцами новой техники, а большинство командиров РККА вышли из самых низов, сделав свою карьеру только талантом, смелостью и настойчивостью. Военный атташе в Москве Э. Кестринг предупреждал, что Советско-финляндская война не может быть показателем плохой боеспособности Красной Армии,- в ней, по сути, участвовала только часть сил РККА. При этом у Верховного главнокомандованиявооруженными силами Германии

было время проанализировать советскую победу над японцами на р. Халхин-Гол в 1939 г., где взошла полководческая звезда будущего маршала Г.К. Жукова. Но схожие мысли о слабости РККА присутствовали тогда у многих представителей офицерского корпуса Германии. В книге К. Рейнгардта «Поворот под Москвой» приводится любопытная записка такого «представителя» - начальника штаба 4-й армии полковника Г.Блюментрита, подготовленная им для командования сухопутных войск 9 мая 1941 года:

«История всех войн с участием русских показывает, что русский боец стоек, невосприимчив к плохой погоде, очень нетребователен, не боится ни крови, ни потерь. Поэтому все сражения от Фридриха Великого до мировой войны были кровопролитными. Несмотря на эти качества войск, русская империя почти никогда не добивалась победы! Командиры низшего звена действуют шаблонно, не проявляя самостоятельности и достаточной гибкости. В этом мы далеко превосходим русских... Наши войска превосходят русских по боевому опыту, обученности и вооружению, наша система управления, организация и подготовка войск самые правильные. Нам предстоят упорные бои в течение 8-14 дней, а затем успех не заставит себя ждать, и мы победим. Нам будут сопутствовать слава и ореол непобедимости, идущие повсюду впереди нашего вермахта и особенно парализующе действующие на русских...» [23, с. 35-36].

Уже потом задним числом бывшие немецкие генералы постарались всю вину за провал «молниеносной войны» и последующий крах своей военной машины списать только на Гитлера и его ближайшее окружение. Но факты говорят об обратном. После разгрома Франции и вторжения на Балканы подавляющее число генералов вермахта верило, что падение СССР также не заставит себя долго ждать. Они были в этом так убеждены, что приводили в качестве аргумента недостоверные исторические факты. Что значит только одно утверждение Г Блюментрита,что Российская империя «почти никогда не добивалась победы»? Разве не было побед русской армии над Пруссией в Семилетней войне, разгрома Наполеона, в войсках которого было немало представителей из германских государств? И почему мощные силы Германии, Австро-Венгрии и Турции так и не смогли ничего сделать с русским фронтом в 1914-1917 гг., а Россия вышла из Первой мировой войны только в результате разразившихся революционных событий? В конце концов, почему в ноябре 1918 г. победила все же Антанта, а не Центральные державы?

ИДЕОЛОГИЯ И ПРОПАГАНДА НАЦИЗМА В ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ. РАЗРАБОТКА ПЛАНОВ УНИЧТОЖЕНИЯ НАРОДОВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Перед нападением на СССР каждому немецкому солдату и командиру внушалось чувство безусловного превосходства над противником. Врага рисовали преимущественно в уничижительном виде. Советских людей заранее и целенаправленно нацисты относили к «унтерменшенам» («недочеловекам»). Часть из них следовало сразу и полностью уничтожить - евреев и цыган; другую часть - выселить в Сибирь на медленное вымирание; оставшихся превратить в рабов. Лишь небольшое число предназначалось для попыток «германизации». Немедленному уничтожению подлежали коммунисты, советские активисты, партизаны и любой человек, который только захочет оказать сопротивление «великой» германской армии.

Сегодня необходимо детально и со знанием фактов приводить информацию о планах Третьего рейха в отношении СССР. Время уносит живых свидетелей тех лет, людей, перенесших все зверства, которые творили нацисты и их пособники на советской территории. Но память должна оставаться, чтобы нацистская идеология вновь не возродилась в каком-нибудь конце Европы.

Накануне 22 июня 1941 г. германская пропаганда работала на то, чтобы немецкий солдат, когда он вторгнется на территорию СССР, относился к местному населению, как к людям «низшей расы». Одновременно разрабатывались планы как экономического ограбления СССР, так и геноцида советского народа.

Сегодня мы знаем уже много деталей о германском «Генеральном плане «Ост»», согласно которому народы Советского Союза нацисты обрекали на уничтожение. В целом, гитлеровское правительство «расставляло» всех людей по «расовой» градации, наверху которой были германские народы («арийцы»), ниже другие европейцы, а в самом низу - славяне, евреи и цыгане. Как уже говорилось лишь небольшую часть славян и других народов СССР предполагалось «германизировать», остальных ждала участь высылки в Сибирь или немедленное уничтожение. Уже на этапе планирования «Барбароссы» в немецких войсках создавались

специальные команды («айнзацгруппы») для расстрелов евреев, цыган и всех советских граждан, кто оказал сопротивление или просто вызывал подозрение. Заранее намечалось создание еврейских гетто, население которых либо быстро подвергалось казни, либо планомерно переправлялось для уничтожения в концлагеря и лагеря смерти.

В качестве подручных для геноцида советского народа гитлеровцы готовили себе пособников-коллаборационистов из украинских, прибалтийских и других националистов.На оккупированной советской территории, а также в Польше представители «арийской» нации должны были бы расселиться в обустроенных населенных пунктах, а обслуживанием «расы господ» занимались бы рабы из местного населения. Последние не должны были получать ни элементарного медицинского обслуживания, ни образования. Напротив, гитлеровцы планировалинеуклонное сокращение рождаемости народов «восточных областей».

Рейхсфюрер СС Гиммлер еще весной 1940 г. прямо заявлял:

«.Мы в высшей степени заинтересованы в том, чтобы ни в коем случае не объединять народы восточных областей, а наоборот, дробить их на возможно более мелкие ветви и группы... Я надеюсь, что нам удастся полностью уничтожить понятие «евреи». Для ненемецкого населения восточных областей не должно быть высших школ. Для него достаточно наличия четырехклассной народной школы. Целью обучения в этой народной школе должно быть только: простой счет, самое большее до 500, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам, быть честным, старательным и послушным. Умение читать я считаю ненужным. Кроме школы этого типа в восточных областях не должно быть больше вообще никаких школ...»[21, с. 101-103].

К советским военнопленным также не предусматривалось никакого гуманного отношения, - они были теми же «недочеловеками» по гитлеровской терминологии, а значит подлежали уничтожению. Все это наглядно проявилось в первые же месяцы войны, когда попавшие во вражеские руки красноармейцы и командиры РККА сгонялись часто просто в открытое поле, огораживались квадратом из колючей проволоки, по углам которой стояли вышки с пулеметами, и обрекались на неминуемую смерть. Советских политработников и евреев немцы сразу отделяли от остальных и немедленно расстреливали. Отсутствие элементарной еды, избиения со стороны охраны, расстрелы, холод, болезни унесли в годы войны жизни по разным оценкам от 2,5 до 3,5 млн советских военнопленных в гитлеровских лагерях.

Накануне и в первые месяцы германской агрессии против СССР немецкая идеологическая машина работала в точно в таком же направлении, как определяли нацистские лидеры: никакой жалости к «недочеловекам». Приказы высшего руководства Третьего рейха и более нижестоящих командиров требовали тотальной войны с тотальной жестокостью. Еще до начала войны, в марте 1941 г., Гитлер подписал директиву (также известную как «указ о комиссарах»), согласно которой все попавшие в плен политработники РККА должны расстреливаться на месте; приказом «Об особой подсудности в районе "Барбаросса"» от 13 мая 1941 года предписывалось, чтобы проявления враждебных настроений мирных граждан не рассматривались военными судами, а все «подозрительные элементы» подвергались казни без суда. Распоряжения таких немецких командующих, как фон Рейхенау и фон Манштейн от сентября-октября 1941 года санкционировали жестокие репрессии против мирного населения, при этом фюрер считал необходимым распространить эти документы по всем войскам.

Звериный облик нацизма не просто заслонил, но, казалось, полностью уничтожил все плоды многовековой немецкой культуры. Знаменитые германская педантичность и трудолюбие теперь использовалось прежде всего ради уничтожения чужих народов. В солдатах вермахта культивировались инстинкты жестокости, насилия и убийства. В приказе командующего германской 4-й танковой группой Э. Гепнера относительно предстоящей войны на востоке от 2 мая 1941 г. предусматривалось:

«.Война против России является важнейшей частью борьбы за существование немецкого народа. Это -давняя борьба германцев против славян, защита европейской культуры от моковско-азиатского нашествия, отпор еврейскому большевизму. Эта борьба должна преследовать цель превратить в руины сегодняшнюю Россию, и поэтому она должна вестись с неслыханной жестокостью. Каждый бой должен быть организован и проводиться с железной волей, направленной на безжалостное и полное уничтожение

противника. Никакой пощады прежде всего представителям сегодняшней русской большевистской системы...»[21, с. 62].

К нападению на СССР изготовился страшный и безжалостный враг. После 22 июня 1941 года захватчики планомерно и методично уничтожали советских мирных граждан, военнопленных, обрекали на голод целые регионы, сжигали тысячи деревень вместе с жителями, отправляли в газовые камеры концлагерей миллионы людей. За годы войны СССР потерял 26,6 млн чел., около 18 млн - это гражданское население.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Что нас спасло в 1941 году?

В свое время А.С. Пушкин задавался вопросом, что спасло Россию в период нашествия Наполеона в 1812 году:

«Гроза двенадцатого года Настала — кто тут нам помог?

Остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог?»

И сегодня разные публицисты и СМИ время от времени примеряют эти пушкинские строки на ситуацию в России/ СССР 1941 года. Однако они не принимают в расчет главного фактора Великой Отечественной войны - враг вообще не думал оставлять в живых советских людей. Наша страна, советский народ должны были исчезнуть с карты планеты. Будущее Европы и всего мира в таком случае свелось бы даже не к Средневековью. Очевидно, что Европа под нацистской свастикой стала бы сплошной сетью концентрационных лагерей, контролируемой из Берлина. При этом гитлеровская «раса господ» определяла бы какому народу жить, а какому умирать. Подобная ситуация, помноженная на технические достижения ХХ века, откинула бы человеческую цивилизацию на тысячи лет назад. И только советский солдат смог поставить заслон скатыванию планеты Земля в страшную бездну. И только совместными усилиями всех народов СССР была достигнута Великая Победа 1945 года.

Если все-таки выделить главный фактор, почему Советский Союз выстоял в 1941 году, то нужно поставить на первый план моральный потенциал нашей армии и всего народа, работавшего на Победу. Любовь к Родине впитывалась с младых ногтей, люди верили в построение справедливого общества и светлое будущее своей страны. В противном случае, первые же страшные удары врага привели бы к развалу всей армии и государства. Еще в середине 1930-х годов в СССР возвратились к полноценному изучению в школах и вузах отечественной истории, литературы и, в целом, культуры России с древнейших времен. Это позволяло государству воспитывать молодежь - будущих воинов - на лучших примерах прошлого. На высоте были научно-техническое образование, в целом естественные науки. Другими словами, был создан тот потенциал, который позволил построить крепкое общество с выдающимися социальными достижениями и мобильностью населения, возможностью любому гражданину сделать прекрасную карьеру. Государство располагало могучей экономикой, независимой внешней политикой, богатейшими ресурсами, которые не утекали за рубеж, а шли на поддержку безопасности страны, науку, образование. Все эти грани и императивы предвоенного времени были зримы и осязаемы, являлись не мифом, а окружающей действительностью. Что бы сегодня не говорили абсолютное большинство советских людей жило не при «сталинском кровавом режиме», как любят утверждать представители российской «рукопожатной» общественности, а в атмосфере строительства нового мира для себя и своих детей. В ней то и сформировалось то поколение светлых людей, которые и вышли защищать свою Великую Родину, свой домашний очаг, свой настоящий и будущий мир от наглого агрессора.

Правдой 1941 года был и тот неожиданный для руководства Германии факт, что именно советский десятиклассник, выстояв под Москвой и Ленинградом, одержал конечную победу над десятиклассником из гитлерюгенда, поставив точку в борьбе с нацизмом в мае 1945 года.

Примечания

* На советско-финляндских переговорах осенью 1939 г. СССР предлагал финнам в том числе отодвинуть границу на несколько десятков километров на Карельском перешейке от Ленинграда, а взамен передать

Финляндии вдвое большую территорию в Восточной (Советской) Карелии.

** Буллит У. (1891-1967) - американский дипломат, первый посол США в СССР (1933-1936), посол США во Франции (1936-1941), специальный представитель президента США на Дальнем Востоке (1941), помощник секретаря Военно-морского министерства (1942-1943).

*** В ходе войны своими высокими боевыми качествами выделялись самолеты конструкции А. Туполева (ТБ-7, Ту -2), А. Микояна (МиГ-3), С. Лавочкина (Ла-5, Ла-7), В. Петлякова (Пе-2), А. Яковлева (Як-3, Як-9), танки М. Кошкина и Ж. Котина (Т-34, серии КВ, ИС), авиадвигатели А. Микулина, М. Швецова и некоторые другие образцы вооружения.

1. Российский государственный архив новейшей истории. Ф. 89. Оп. 74. Д. 17. Л. 1-11.

2. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 558. Оп. 1. Д. 3808. Л. 1-12.

3. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.4. Оп.19. Д.71. Л.146

4. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д.1236. Л. 123-128.

5. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦА МО РФ). Ф.127. Оп.12915. Д.16. Л.307-314.

6. ЦА МО РФ. Ф. 208. Оп. 2524. Д. 13. Л. 1-27

7. ЦА МО РФ. Ф. 334. Оп. 5307. Д. 945. Л.193.

8. ЦА МО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 5. Л. 8-33

9. ЦА МО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 8. Л.10-22

10. ЦА МО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 15. Л. 1-14.

11. Department of State. Records of Harley A. Notter, 1939-1945, Talks with F.D.R. - US. National Archives (Archive II, College Park, VA). RG 59. Entry 498. Box 54.

12. Department of State. Records of the Advisory Committee on Problems of Foreign Relation, 1940. - US. National Archives (Archive II, College Park, VA). RG 59. Entry 499. Box 108.

13. F. Roosevelt to W. Churchill, March 16, 1942. - US. Library of Congress. Manuscript Division. W.A. Harriman Papers. Chronological file (далее - CF). Cont. 161.

14. РГВА. Ф.4. Оп.19. Д.77.

Список литературы

1. 1941 год - уроки и выводы. М.: Воениздат, 1992. - 200 с.

2. 1941 год: СССР - Финляндия. Материалы международной научной конференции. СПб.: СПбГУ, 2003.

3. Авдеев С. С. Немецкие и финские лагеря для советских военнопленных в Финляндии и на временно оккупированной территории Карелии 1941-1944 гг. - Вторая мировая война и Карелия. 1939-1945 гг.: Материалы науч.-практ. конф., посвящ. 60-летию начала Великой Отечественной войны. Петрозаводск, 2001. С. 49-57.

4. Барышников Н. И. Пять мифов в военной истории Финляндии 1940 - 1944 гг. СПб.: СЗАГС, 2007. - 175 с.

5. Барышников Н. И., Барышников В. Н., Фёдоров В. Т. Финляндия во второй мировой войне. Л.: Лениздат, 1989. - 336 с.

6. Великая Отечественная война. Иллюстрированная энциклопедия. Под. ред. А.О. Чубарьяна.М., 2005.

7. Веригин С., Лайдинен Э. Финская разведка против Советской России. Специальные службы Финляндии и их разведывательная деятельность на Северо-Западе России (1914-1939 гг.). Петрозаводск: Версо,

2004. - 294 с.

8. Вишлев О. В. Накануне 22 июня 1941 года. М.: Наука, 2001. - 230 с.

9. Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. - Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 2. М.: Наука, 1973. С. 9.

10. Дипломатия Юзефа Липского. Кого Путин назвал «антисемитской свиньей»? -Аргументы и факты. 2019. 25 дек.

11. Иоффе Э. Линии Маннергейма. Письма и документы. Тайны и открытия. М.: Пушкинский фонд, 2005. -570 с.

12. Киселев О. Н. Приграничные сражения 1941 г. - Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Иллюстрированная энциклопедия. М., 2005. С. 439.

13. Концлагерь в Берёзе-Картузской: 1934—1939 гг.: Фотоальбом. Авт. текста Т. Слесарук. Минск: Творческая студия «Фото и жизнь» Союза журналистов БССР, 1972.

14. Кульков Е. Н., Мягков М. Ю., Ржешевский О. А. Война 1941-1945. Факты и документы. М.: ОЛМА-Пресс,

2005. - 480 с.

15. Мировые войны XX века. Науч. рук. О. А. Ржешевский. Кн. 3. М.: Наука, 2005.

16. Мягков М. Ю. Осень 41-го. Первые уроки войны. Доклад генерал-лейтенанта С.А. Калининавоенному совету Западного фронта "Некоторые выводы из опыта первых трех месяцев войны и характер ближнего боя". 25 сентября 1941 г. - Красная Звезда. 2001. 24 нояб.

17. Они не стали на колени. Сборник воспоминаний и документов о концлагере Береза Картузская. Мн.: Беларусь, 1966. - 348 с.

18. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том I. Накануне. М.: Книга и бизнес, 1995. - 470 с.

19. От войны к миру: СССР и Финляндия в 1939 - 1944 гг. Отв. ред. В. Н. Барышников. СПб: Издательство СПбГУ, 2006. - 454 с.

20. Пиэтола Э. Военнопленные в Финляндии. 1941-1944. - Север, Петрозаводск. 1990. №12. С. 91-127.

21. Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза: Документы и материалы. Сост.: А. Орлов, В. Зимонин, Г. Иваницкий, Г. Мишустин, А. Якушевский. М.: Воениздат, 1987. - 302 с.

22. Прудникова Е. А. Рихард Зорге - разведчик № 1? СПб.: Нева, 2004. - 186 с.

23. Рейнгардт К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года: Исторический очерк. Пер. с нем. Г. М. Иваницкого; Под ред. А. И. Бабина. М.: Воениздат, 1980. - 384 с

24. Ржешевский О. А. Советские планы отражения агрессии и незавершенность подготовки страны к обороне. - 1941 год: Страна в огне: В 2 кн. Ред. колл. А.А. Коваленя, В.А. Смолий, А.О. Чубарьян. Кн.1. Очерки. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2011. С. 54

25. Ржешевский О. А., Кульков Е. Н. Зимняя война 1939-1940. И.В. Сталин и финская кампания. М.: Наука, 1998. - 225 с.

26. Секреты Гитлера на столе у Сталина. М.: Мосгорархив, 1995. - 256 с.

27. Шляхтенкова Т. В., Веригин С. Г. Концлагеря в системе оккупационной политики Финляндии в Карелии 1941 - 1944 гг. - Карелия в Великой Отечественной война 1941-1945 гг.: Материалы республиканской научно-практической конференции. Петрозаводск:Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, 2001. С. 37-56.

28. Якунин И. Польша начала геноцид белорусов и украинцев раньше Гитлера 100 лет назад поляки оккупировали Запад Белоруссии и Украины. - Комсомольская Правда. 2021, 18 март.

29. Sleszynski W. Oboz odosobnienia w Berezie Kartuskiej: 1934—1939. W. Sleszynski. Biatystok: Dom Wydawniczy Benkowski, 2003.

Информация об авторе

Мягков Михаил Юрьевич, доктор исторических наук, научный директор Российского военно-исторического общества, г. Москва, Российская Федерация.

Автор-корреспондент

Мягков Михаил Юрьевич, e-mail: [email protected]

INTERNATIONAL RELATIONS

Original Paper

Europe and the USSR from the beginning of World War II to the Great Patriotic War (September 1, 1939 - June 22, 1941)

Mikhail Yu. Myagkov 1 2

1 Russian Military Historical Society, Moscow, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3513-8099, e-mail: [email protected] 2 Moscow State Institute of International Relations (University), Moscow, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3513-8099, e-mail: [email protected]

Abstract:

The article analyzes in detail the international situation on the eve and during the Second World War, the international policy of the great powers, including the aggressive intentions of Nazi Germany. The author convincingly refutes conjectures aimed at shifting the responsibility for unleashing a world conflict onto the USSR. Particular attention is paid to the role of Poland in unleashing the world conflict, the Soviet-Finnish war, the political and diplomatic aspects of relations between Moscow, London and Washington. Comparison of pre-war efforts to modernize the armed forces of Germany and the USSR shows that Hitler systematically prepared for aggression and waging an all-out "war of destruction", while Soviet troops were in a state of unfinished modernization, which predetermined significant losses in the first months of the conflict. The main factor why the Soviet Union held out in 1941 is that it managed to put the moral potential of the army and all the nation in the foreground. Love for the Motherland was absorbed from young nails,

people believed in building a just society and a bright future for their country. Back in the mid-1930s, the USSR returned to a full-fledged study of Russian history, literature and, in general, the culture of Russia in schools and universities since ancient times. This allowed the state to educate young people - future warriors - on the best examples of the past. Scientific and technical education and natural sciences were at their best. Thus, the potential was created that made it possible to build a strong society capable of withstanding the attack of the most advanced armed forces in Europe.

Keywords:

Great Patriotic War, World Ear II, international relations, I. Stalin, pre-war planning, mobilization, military construction, genocide

References

1. 1941 god - uroki i vyvody [1941 - lessons and conclusions]. M.: Voenizdat, 1992. - 200 s. (In Russ.)

2. 1941 god: SSSR - Finljandija. Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii [1941: USSR - Finland. Materials of the international scientific conference]. SPb.: SPbGU, 2003. (In Russ.)

3. Avdeev S. S., 2001, Nemeckie i finskie lagerja dlja sovetskih voennoplennyh v Finljandii i na vremenno okkupirovannoj territorii Karelii 1941-1944 gg. [German and Finnish camps for Soviet prisoners of war in Finland and in the temporarily occupied territory of Karelia 1941 - 1944.] - Vtoraja mirovaja vojna i Karelija. 1939-1945 gg.: Materialy nauch.-prakt. konf., posvjashh. 60-letiju nachala Velikoj Otechestvennoj vojny. Petrozavodsk, 2001. S. 49-57. (In Russ.)

4. Baryshnikov N. I., 2007, Pjat' mifov v voennoj istorii Finljandii 1940 - 1944 gg. [Five myths in the military history of Finland 1940 - 1944]. SPb.: SZAGS, 2007. - 175 s. (In Russ.)

5. Baryshnikov N. I., Baryshnikov V. N., Fjodorov V. T., 1989, Finljandija vo vtoroj mirovoj vojne[Finland in the Second World War]. L.: Lenizdat, 1989. - 336 s. (In Russ.)

6. Velikaja Otechestvennaja vojna. Illjustrirovannaja jenciklopedija [The Great Patriotic War. Illustrated Encyclopedia]. Pod. red. A. O. Chubar'jana. M., 2005. (In Russ.)

7. Verigin S., Lajdinen Je., 2004, Finskaja razvedka protiv Sovetskoj Rossii. Special'nye sluzhby Finljandii i ih razvedyvatel'naja dejatel'nost' na Severo-Zapade Rossii (1914-1939 ggJ[Finnish intelligence against Soviet Russia. Special services of Finland and their intelligence activities in the North-West of Russia (1914-1939)]. Petrozavodsk: Verso, 2004. - 294 s. (In Russ.)

8. Vishlev O. V., 2001, Nakanune 22 ijunja 1941 goda [On the eve of June 22, 1941]. M.: Nauka, 2001. - 230 s. (In Russ.)

9. Dashichev V. I., 1973, Bankrotstvo strategii germanskogo fashizma [Bankruptcy of the strategy of German fascism]. - Istoricheskie ocherki. Dokumenty i materialy. T. 2. M.: Nauka, 1973. S. 9. (In Russ.)

10. Diplomatija Juzefa Lipskogo. Kogo Putin nazval «antisemitskoj svin'ej»? [Diplomacy of Jozef Lipski. Who did Putin call the "anti-Semitic pig"?]. - Argumenty i fakty. 2019. 25 dek. (In Russ.)

11. Ioffe Je, 2005, Linii Mannergejma. Pis'ma i dokumenty. Tajny i otkrytij [Mannerheim's lines. Letters and documents. Secrets and discoveries]. M.: Pushkinskij fond, 2005. - 570 s. (In Russ.)

12. Kiselev O. N., 2005, Prigranichnye srazhenija 1941 g. [Border battles of 1941]. - Velikaja Otechestvennaja vojna 1941-1945 gg. Illjustrirovannaja jenciklopedija. M., 2005. S. 439. (In Russ.)

13. Konclager' v Berjoze-Kartuzskoj: 1934—1939 gg.: Fotoal'bom [Concentration camp in Bereza-Kartuzskaya: 1934-1939: Photo album]. Avt. teksta T. Slesaruk. Minsk: Tvorcheskaja studija «Foto i zhizn'» Sojuza zhurnalistov BSSR, 1972. (In Russ.)

14. Kul'kov E. N., Mjagkov M. Ju., Rzheshevskij O. A., 2005, Vojna 1941-1945. Fakty i dokumenty[War 1941-1945. Facts and documents]. M.: OLMA-Press, 2005. - 480 s. (In Russ.)

15. Mirovye vojnyXX veka [World wars of the XX century]. Nauch. ruk. O. A. Rzheshevskij. Kn. 3.M.: Nauka, 2005. (In Russ.)

16. Mjagkov M. Ju, 2001, Osen' 41-go. Pervye uroki vojny. Doklad general-lejtenanta S.A. KALININAvoennomu sovetu Zapadnogo fronta "Nekotorye vyvody iz opyta pervyh treh mesjacev vojny i harakter blizhnego boja". 25 sentjabrja 1941 g. [The first lessons of the war. Report of Lieutenant General S.A. KALININA to the Military Council of the Western Front "Some Conclusions from the Experience of the First Three Months of the War and the Nature of Close Combat". September 25, 1941]. - Krasnaja Zvezda. 2001. 24 nojab. (In Russ.)

17. Oni ne stali na koleni. Sbornik vospominanij i dokumentov o konclagere Bereza Karfuzskaja[They did not kneel. Collection of memoirs and documents about the Bereza Kartuzskaya concentration camp]. Mn.: Belarus', 1966. - 348 s. (In Russ.)

18. Organy gosudarstvennojbezopasnosti SSSR v Velikoj Otechestvennoj vojne. Tom I. Nakanune [State security bodies of the USSR in the Great Patriotic War. Volume I. The Eve]. M.: Kniga i biznes, 1995. - 470 s. (In Russ.)

19. Ot vojny k miru: SSSR i Finljandija v 1939 - 1944 gg. [From war to peace: the USSR and Finland in 1939-1944]. Otv. red. V. N. Baryshnikov. SPb: Izd. SPbGU, 2006. - 454 s. (In Russ.)

20. Pijetola Je., 1990, Voennoplennye v Finljandii. 1941 - 1944 [Prisoners of war in Finland. 1941 - 1944]. - Sever, Petrozavodsk. 1990. № 12. S. 91-127. (In Russ.)

21. Prestupnye celi gitlerovskoj Germanii v vojne protiv Sovetskogo Sojuza: Dokumenty i materialy [The criminal goals of Nazi Germany in the war against the Soviet Union: Documents and materials]. Sost.: A. Orlov, V. Zimonin, G. Ivanickij, G. Mishustin, A. Jakushevskij. M.: Voenizdat, 1987. - 302 s. (In Russ.)

22. Prudnikova E. A., 2004, Rihard Zorge - razvedchik № 1? [Richard Sorge - scout number 1?] SPb: Neva, 2004. - 186 s. (In Russ.)

23. Rejngardt K., 1980, Povorot pod Moskvoj. Krah gitlerovskoj strategii zimoj 1941/42 goda: Istoricheskij ocherk [Turn near Moscow. The collapse of Hitler's strategy in the winter of 1941/42: Historical sketch]. Perevod s nem. G. M. Ivanickogo; Pod redakciej A. I. Babina. Moscow.: Voenizdat, 1980. - 384 s. (In Russ.)

24. Rzheshevskij O. A., 2011, Sovetskie plany otrazhenija agressii i nezavershennost' podgotovki strany k oborone [Soviet plans to repel aggression and incomplete preparation of the country for defense]. - 1941 god: Strana v ogne: V2 kn. Red. koll. A. A. Kovalenja, V. A. Smolij, A.O. Chubar'jan. Kn.1. Ocherki. Moscow: OLMA Media Grupp, 2011. S. 54. (In Russ.)

25. Rzheshevskij O. A., Kul'kov E. N., 1998, Zimnjaja vojna 1939-1940. I.V. Stalin i finskaja kampanija [Winter War 1939-1940. I.V. Stalin and the Finnish Campaign]. Moscow: Nauka, 1998. - 225 s. (In Russ.)

26. Sekrety Gitlera na stole u Stalina [Secrets of Hitler on Stalin's desk]. Moscow: Mosgorarhiv, 1995. - 256 s. (In Russ.)

27. Shljahtenkova T. V., Verigin S. G., 2001, Konclagerja v sisteme okkupacionnoj politiki Finljandii v Karelii 19411944 gg. [Concentration camps in the system of the occupation policy of Finland in Karelia 1941-1944 ] - Karelija v Velikoj Otechestvennoj vojna 1941-1945 gg.: Materialy respublikanskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Petrozavodsk: Institut jazyka, literatury i istorii Karel'skogo nauchnogo centra RAN, 2001. S. 37-56. (In Russ.)

28. Jakunin I., 2021, Pol'sha nachala genocid belorusov i ukraincev ran'she Gitlera 100 let nazad poljaki okkupirovali Zapad Belorussii i Ukrainy [Poland started the genocide of Belarusians and Ukrainians before Hitler 100 years ago, the Poles occupied the West of Belarus and Ukraine] - Komsomol'skaja Pravda. 2021. 18 mart. (In Russ.)

29. Sleszynski W., 2003, Oboz odosobnienia w Berezie Kartuskiej: 1934—1939. W. Sleszynski. Biatystok: Dom Wydawniczy Benkowski, 2003. (In Polish).

Information about the author

Mikhail Yu. Myagkov, Dr. Sci. (History), Scientific Director of the Russian Military Historical Society, Moscow, Russian Federation.

Corresponding author

Mikhail Yu. Myagkov, e-mail: [email protected]

Наука. Общество. Оборона 2311-1763

2021. Т. 9. № 2 Online ISSN

Science. Society. Defense 2021. Vol. 9. № 2