CC BY
124
А.О. Виноградов'
ЕВРОПА И РОССИЯ
В ГЛОБАЛЬНОМ ПРОТИВОСТОЯНИИ США И КИТАЯ
Аннотация. Несмотря на кажущуюся второстепенность европейского направления во внешней политике КНР, Европа в последнее время приобретает все большее значение в глобальном противостоянии Китая с США. Страны Южной Европы, в последнее время испытывающие серьезные финансовые трудности, а также страны Восточной Европы и бывшего СССР становятся объектом активного проникновения со стороны КНР, осуществляемого, прежде всего, экономическими методами.
Ключевые слова: Китай, ЕС, США, Россия, международные отношения, глобальный миропорядок.
О января 2012 г. орган ЦК КПК газета «Жэньминь жи-30 бао» на своем русскоязычном сайте опубликовала статью некоего Дай Сюя, научного сотрудника Центра стратегических исследований Китая Пекинского университета «Китаю и России следует создать Евразийский альянс»1. В статье, вызвавшей большой резонанс, наряду с предложением в адрес России объединиться в борьбе с гегемонизмом США, говорилось и о том, что Китаю «необходимо постепенно завоевывать западную
* Виноградов Андрей Олегович — к.и.н., в.н.с. Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений ИДВ РАН.
часть Евразии». Большинство комментаторов тогда сочли, что указанные слова относятся, прежде всего, к Ближнему Востоку и богатым нефтью странам Персидского залива. Однако реальная политика Пекина свидетельствует, что и Европа также остается в фокусе внимания Китая.
Что касается предложения о союзе с Китаем, сделанного в адрес России, то оно вполне соответствует китайским традициям геополитики, восходящим еще к знаменитому трактату Сунь Цзы — «объединяться со слабым в борьбе против сильного». Причем эти традиции активно используются и в наше время. Вспомним, к примеру, широко рекламировавшийся руководством КНР в конце 1970 — 1980-х годах «Единый фронт борьбы с советским гегемонизмом», позволивший Китаю преодолеть международную изоляцию и перейти к масштабным реформам в экономике в опоре на «политику открытости» и помощь ведущих западных стран во главе с США. Сегодня Китай формирует альянс тех, кто противостоит западному (и американскому в первую очередь) диктату. И в этом альянсе, помимо лидирующей роли, КНР приобретает и экономические дивиденды.
Дело в том, что китайская политика практически никогда (за исключением середины 1960-х годов) не опиралась исключительно на идеологические постулаты. И в этом ее отличие от внешней политики Советского Союза, в которой прагматизм, пожалуй, наблюдался только во время правления И. Сталина (кстати, не исключено, что именно чрезмерная идеологизация внешней политики Советского Союза явилась одной из причин
поражения в «холодной войне»). Можно вполне согласиться с
2
мнением экспертов о том, что и сегодняшняя концепция «достижения гармонии в мире» несет скорее пропагандистскую, чем идеологическую нагрузку. Во внешней политике нынешнего китайского руководства многие действия и сегодня, на наш взгляд, определяются постулатами Дэн Сяопина, заслуженно считающегося создателем современного Китая (так же как Мао Цзэдун является создателем КНР первых 30 лет ее существования). В соответствии с этими постулатами именно прагматические соображения и экономические интересы страны являются
определяющими («неважно, какого цвета кошка...»). И в этом контексте России и странам ЕС уделяется весьма серьезное внимание.
Если попытаться кратко сформулировать отношение нынешнего китайского руководства к РФ, то Россия, на наш взгляд, рассматривается Пекином как:
1) важный союзник в борьбе с диктатом Запада, хоть и серьезно ослабленный, но сохранивший рычаги влияния в мире (место в СБ ООН, ядерные силы, определенное влияние на постсоветском пространстве и в некоторых других регионах мира);
2) страна, способная проводить относительно независимую от США и стран Запада политику (что значительно повышает роль России как союзника);
3) источник сырья и других ресурсов, стратегически важный с точки зрения возможного противостояния в мире (в том числе по причине меньшей доступности логистических путей для вероятного противника);
4) источник современных технологий в тех областях, в которых невозможно или затруднено сотрудничество со странами Запада.
Можно отметить также и тот факт, что Россия испытывает сегодня огромную зависимость от импорта самых различных товаров (начиная от товаров легкой промышленности и электроники и кончая продовольствием) и является для Китая серьезным рынком сбыта и источником валютных поступлений (даже несмотря на относительно небольшой объем двусторонней торговли по сравнению с торговлей Китая с такими основными партнерами, как США, Япония, ЕС и соседние азиатские страны3). При этом нельзя забывать о том, что Россия традиционно (с начала 1990-х годов) — рынок сбыта товаров нижней ценовой гаммы и соответствующего качества. То есть тех, которые не востребованы на Западе.
Кстати, по глубокому убеждению автора, одна из причин ускорения экономического роста КНР в 1990-х годах — это активное участие Китая (как на государственном уровне, так и путем поддерживаемого государством «частного» челночного бизнеса)
в разворовывании и эксплуатации оставшегося в России советского наследства (начиная от металлолома и кончая технологиями). А также выкачивания из России валюты в обмен на ширпотреб (валюта в дальнейшем использовалась для закупки на Западе передовых технологий и оборудования).
Похоже, что сегодня эта роль — основного рынка сбыта товаров и источника валютных поступления и технологий — перешла к странам Европейского союза. Недаром именно ЕС занимает 1-е место по объему товарооборота во внешней торговле КНР (и 1-е место по абсолютному объему двустороннего товарооборота в мире — по официальной статистике, с июля 2011 г.), причем при значительном положительном сальдо (в 1,5—2 раза) в пользу Китая4.
Страны ЕС занимают также одно из первых мест по объему инвестиций в Китай. Впрочем, и КНР в последнее время стремительно увеличивает объем инвестиций в экономику европейских стран (только за 2011 г. китайские капиталовложения в страны ЕС выросли почти на 94 %). Как подчеркивает в статье «Использование возможностей, углубление торгово-экономического сотрудничества между Китаем и ЕС» заместитель министра коммерции КНР Чжун Шань, «к концу 2011 г. ЕС вложил 73,3 млрд долл прямых инвестиций в обрабатывающую промышленность, финансы, логистику и другие китайские отрасли. В то же время сумма прямых инвестиций китайских предприятий в 27 странах ЕС достигла 4,28 млрд долл., что почти в 2 раза больше, чем в предыдущем году»5. Однако КНР, в свою очередь, является держателем еврооблигаций на сумму в 650 млрд евро6.
Для Китая ЕС представляет интерес не только как крупнейший торговый партнер, один из основных инвесторов и источник высоких технологий, но также как важнейший плацдарм для дальнейшей экономической экспансии в западных странах. ЕС также может рассматриваться в Пекине как один из инструментов в продвижении глобальных интересов Китая и его позиции по международным вопросам. Однако заметим, что в результате непрекращающегося финансового кризиса и занятости собственными проблемами, ЕС эту роль стремительно теряет
(даже в рамках таких структур, как 08 и 020), уступая ее другим, например, странам БРИКС.
Кроме того, нельзя не отметить, что, по мнению экспертов, ЕС в последнее время представляет собой довольно сложного партнера для всех, кто с ним имеет дело (достаточно вспомнить известную дилемму Киссинджера7). В первую очередь из-за бюрократизации и неповоротливости общеевропейских структур, очень часто не способных принять конкретные решения. Именно поэтому Китай (как и Россия, впрочем) предпочитает решать конкретные проблемы с конкретными странами и их руководством.
Ведущим партнером КНР среди стран ЕС является Германия — крупнейший торгово-экономический партнер КНР в Европе и локомотив европейской экономики. На 2-м и 3-м местах — Голландия и Бельгия. Кроме того, Китай активно вербует новых союзников среди стран, испытывающих наиболее сильные финансовые и экономические трудности, предоставляя займы и инвестиции и активно скупая промышленные предприятия в проблемных государствах (Греция, Португалия, Испания, Венгрия и др.) Сюда же можно добавить и европейские страны бывшего СССР — Украину, Беларусь, Молдову, государства Прибалтики. Эти страны, испытывающие серьезные проблемы в экономике, готовы пойти на большие уступки и в том, что касается вопросов глобальной и европейской политики, поддержать Китай (за определенную «плату», разумеется) в тех вопросах, которые имеют для него значение.
Проблемы двусторонних отношений по линии «КНР—ЕС» на сегодня — практически те же, что имели место и на протяжении последних 5—6 лет (в начале 2000-х годов наблюдалась некоторая эйфория, но в середине 2000-х годов начался спад в отношениях, который усугубился с началом общеэкономического кризиса 2008 г. и последующего кризиса еврозоны). Это:
1) несбалансированность торговли (отрицательное сальдо у Европы);
2) эмбарго на поставки оружия и других соответствующих товаров и технологий, введенное еще в 1989 г. и до сих пор не отмененное;
3) непризнание КНР страной с рыночной экономикой (Китай имеет статус страны с неполной рыночной экономикой). Это непризнание, выглядящее сегодня абсурдным, тем не менее, позволяет ЕС проводить антидемпинговые расследования в отношении самых разных импортируемых из Китая товаров (прежде всего, текстиля и кожаной обуви). Вопрос ставится китайской стороной на каждом саммите, однако пока так и не решен. Похоже, что эта проблема не получит своего решения до 2016 г., когда предоставление Китаю такого статуса последует автоматически по условиям вступления КНР в ВТО.
В последнее время Китай, особенно в связи с продолжающимся финансовым кризисом в зоне евро, все более склонен ставить партнерам со стороны ЕС свои условия, причем зачастую достаточно жесткие. При этом стоит отметить, что европейские чиновники новое соотношение сил, которое уже давно не в их пользу, оценивают неадекватно. Впрочем, кое-что постепенно меняется. Например, одним из показателей изменения соотношения сил в пользу Китая можно считать решение комиссии ВТО о неправомерности европейских антидемпинговых мер против импорта китайской кожаной обуви. Это новый аспект в тянущейся несколько лет истории, когда европейские производители (в первую очередь итальянские) ежегодно возбуждают антидемпинговые расследования по китайской обуви.
Еще один пример — известный скандал в начале 2012 г., связанный с нормами авиационных выбросов в ЕС. Китайская сторона посоветовала своим авиакомпаниям не поддаваться на давление и не выполнять требования европейцев8.
Важным показателем изменения соотношения сил является прошедшая в конце апреля 2012 г. встреча руководителей Китая и стран Центральной и Восточной Европы9.
Прошедший в столице Польши Варшаве так называемый саммит Китая и стран Центральной и Восточной Европы положил начало, по сути, новому формату в отношениях КНР со странами ЕС. В нем приняли участие премьер-министры Польши, Боснии и Герцеговины, Хорватии, Чехии, Эстонии, Венгрии, Латвии, Литвы, Македонии, Черногории, Румынии, Сербии, Словакии, Словении, Албании, а также вице-премьер Бол-
гарии. С каждым из них тогдашний премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао провел отдельные переговоры.
Выступая на Торгово-экономическом форуме сторон (втором по счету), организованном в рамках саммита перед премьер-министрами стран-участниц, Вэнь Цзябао сообщил, что китайская сторона вместе со странами Центральной и Восточной Европы намерена приложить усилия по повышению открытости рынка и увеличению двустороннего товарооборота до 100 млрд долл. в 2015 г. Китай предложил также создать консультативный комитет экспертов по вопросам строительства транспортной сети, Союз Китая и стран Центральной и Восточной Европы по содействию туризму и сообщил о намерении создать Секретариат сотрудничества Китая и стран Центральной и Восточной Европы. По словам Вэнь Цзябао, в 2013 г. в Китае будут организованы форум культурного сотрудничества Китая и стран Центральной и Восточной Европы и форум молодых политиков Китая и стран Центральной и Восточной Европы.
Заметим, что 6 сентября 2012 г. в Пекине состоялись учредительное собрание Секретариата по сотрудничеству Китая и стран Центральной и Восточной Европы и первое заседание государственных координаторов, на котором присутствовали представители китайских учреждений, входящих в Секретариат (практически всех министерств, имеющих отношение к данным вопросам — Минкоммерции, Минсельхоза, Минобразования, Минкультуры, МИД и др.), а также государственные координаторы, представители и дипломаты 16 стран Центральной и Восточной Европы. Возглавил Секретариат заместитель министра иностранных дел КНР Сун Тао. Он же и провел первое заседание государственных координаторов, которые затем были приняты премьером Вэнь Цзябао10.
Помимо этого, Вэнь Цзябао в своей речи в Варшаве сообщил, что для содействия сотрудничеству между Китаем и странами Центральной и Восточной Европы правительство Китая решило учредить специальный кредитный фонд в размере 10 млрд долл., в котором определенная часть средств будет предназначена для льготного кредитования проектов двустороннего сотрудничества в области развития инфраструктуры,
высоких технологий, «зеленой экономики» и др. Кроме того, Китай намерен инициировать учреждение Фонда инвестиционного сотрудничества с государствами Центральной и Восточной Европы. Правительство КНР также планирует содействовать тому, чтобы китайские предприятия в течение ближайших 5 лет построили по одному экономико-технологическому парку в этих странах. В течение ближайших 5 лет китайское правительство предоставит стипендии 5 тыс. студентов из стран Центральной и Восточной Европы, пригласит тысячу учащихся из этого региона в Китай для изучения китайского языка, а также отправит тысячу китайских студентов и ученых в страны Центральной и Восточной Европы на стажировку11.
Отметим, что данная встреча (как и отсутствие заметной реакции на нее в руководстве ЕС) вносит объективно существенные коррективы и в арсенал политики Китая по отношению к европейским странам и в формат его связей со странами Центральной и Восточной Европы. По сути, Пекин формирует независимый от ЕС центр отношений с его членами. А если добавить сюда активное налаживание тесных контактов КНР с Украиной, Беларусью и Молдовой, то мы имеем создание в центре Европы своего рода прокитайского лобби, предназначенного для продвижения интересов КНР в этом регионе мира.
При этом нельзя не обратить внимания на ряд фраз, прозвучавших в выступлении Вэнь Цзябао. Глава китайского правительства отметил, что Китай, Польша, страны Центральной и Восточной Европы находятся на решающем этапе своего развития: этим странам предстоит решить непростые задачи экономического и национального возрождения. И в случае, если стороны будут осуществлять друг с другом взаимодействие, опирающееся на принципы взаимного доверия, поддержки, укрепления существующих контактов, развитию их не сможет воспрепятствовать никакая враждебная сила. А Китай всегда выступал в качестве доброго друга и надежного партнера стран Центральной и Восточной Европы. И, несмотря на присутствовавшие здесь же слова о том, что «Китай поддерживает процесс интеграции данных стран в рамках ЕС», посыл данных пассажей, как нам кажется, более чем очевиден.
И, конечно, еще один показатель изменения соотношения сил — постоянно озвучиваемые на саммитах «КНР—ЕС» и двусторонних встречах просьбы европейцев к Китаю оказать финансовую помощь для спасения еврозоны. Пекин в ответ обусловливает оказание этой помощи решением перечисленных выше вопросов — снятием эмбарго и признанием КНР страной с рыночной экономикой. Об этом недвусмысленно и неоднократно заявлялось китайской стороной, в том числе в достаточно жесткой форме.
Таким образом, европейское направление китайской внешней политики, при всей его кажущейся второстепенности, на самом деле видится китайской стороной одним из важнейших в ее глобальной многовекторной стратегии. При этом КНР, не надеясь исключительно на традиционные формы международной политики, старается задействовать весь арсенал доступных ей средств, включая элементы «мягкой силы» (активное создание так называемых Институтов Конфуция, культурная экспансия, пропаганда опыта экономического строительства КНР как альтернативного пути развития — так называемый «пекинский консенсус»)12.
Однако ведущей формой наращивания влияния Китая по всему спектру отношений со странами Европейского региона в последнее время становится использование финансовой мощи и монетарных инструментов (кредитов, помощи, инвестиций и т. п.). Прежде всего, в тех странах, которые испытывают серьезные финансовые трудности и готовы лоббировать китайские интересы в обмен на помощь в решении проблем и в ускорении собственного развития. К ним в Европейском регионе следует отнести страны Южной Европы (страны PIGS — Греция, Испания, Португалия, отчасти Италия), Восточной Европы (в данном случае можно смело перечислять все страны этого региона, но преимущественное внимание на сегодня уделяется Венгрии и Польше) и бывшие страны СССР (Украина, Беларусь, страны Балтии, отчасти Молдова). Объем сотрудничества КНР с данными странами постоянно растет, создавая вполне определенную зависимость их от Китая и привязку их к КНР на правах младших партнеров. В целом постепенно складывается ситуа-
ция, которую можно сравнить с политикой Китая в отношениях со странами Центральной Азии — формально оставаясь в зоне влияния РФ (через участие в ЕврАзЭС, ОДКБ и т. д.), эти страны в экономическом отношении все больше и больше оказываются в зоне влияния Китая и все более готовы учитывать интересы последнего. Отчасти это касается и России. Впрочем, РФ старается сохранять роль независимого субъекта международных отношений, используя традиционные связи с Европой, свое геополитическое положение «евроазиатского моста», а также наличие ядерных сил и вооружений, позволяющее вести относительно равноправный диалог с США и другими крупными мировыми «игроками».
В целом можно сказать, что изменение отношений КНР с ЕС и другими странами Европейского региона является не только следствием, но и вполне зримым доказательством постепенного смещения баланса сил в пользу Китая и формирования новой структуры международных отношений в мире. Фактически, складывающуюся ситуацию можно назвать возвратом к биполярности, только вместо СССР в глобальном противостоянии с США на правах полноценного лидера начинает выступать Китай, как бы ни пыталось китайское руководство (по крайней мере, на словах) уклониться от этой роли.
Примечания
1 иЯЬ: http://russian.people.com.cn/95181/7714612.htmI.
2 См., напр.: иКЬ: http://www.terra-america.ru/kitau-ugrojaet-tihookean skaya-os-obami.aspx.
3 См.: Портяков В.Я. Российско-китайская торговля: политико-экономический дискурс // КНР: политика, экономика, культура. 2010—2011. С. 298—303.
4 Синьхуа. 04.01.12.
5 Синьхуа. 03.05.2012.
6 Московские новости. 15.02.2012.
7 Комментируя итоги саммита 19 ноября (2009 г. — А.В.), глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу отметил, что саммит «однозначно и окончательно» решил дилемму Киссинджера. Речь идет об известном изрече-
нии госсекретаря США Генри Киссинджера: «Я хочу позвонить в Европу. Какой телефонный номер?»
Киссинджер намекал на чрезвычайно сложную систему управления Евросоюзом, в котором страны-председатели менялись каждые полгода и, соответственно, постоянно менялись лица внешнеполитических представителей ЕС.
«Киссинджер был министром иностранных дел. Сегодня ему бы пришлось набирать только один номер — номер заместителя председателя Еврокомиссии, высокого представителя ЕС по внешней политике и безопасности, которым стала Кэтрин Эштон», — подчеркнул Баррозу». URL: http:// www.rodon.org/polit-09112611072L
От себя добавим, что даже с избранием нового руководства ЕС пресловутую «дилемму Киссинджера» окончательно решить, вопреки уверениям г-на Баррозу, все же не удалось.
8 РИА Новости. 06.02.2012.
9 Синьхуа, 26.04.2012.
10 Синьхуа. 07.09.12.
11 Синьхуа. 26.04.12.
12 Подробнее см.: Виноградов А Брендинг в эпоху фазового перехода // Отечественные записки. 2008. № 3.
