CC BY
29
Библиографический список
1. Шведова, Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. /Н.Ю. Шведова. -М.: Азбуковник, 1998.
2. Падучева, Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений) / Е.В. Падучева. - М.: Наука, 1985.
3. Арутюнова, Н.Д. Лингвистические проблемы референции. Вступит. статья// Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. XIII. Логика и лингвистика (проблемы референции) / Н.Д. Арутюнова. - М.: Радуга, 1982.
4. Лингвистический энциклопедический словарь/ Гл. ред. В.Н. Ярцева, - М.: Сов Энциклопедия, 1990.
5. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова: В 4 т. М.: Терра, 1996. - Т. II.
6. Бабушкин, С.М. Толи (бурятско-русский и русско-бурятский словарь) / С.М. Бабушкин. Улан-Удэ, 2004.
7. Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка: Пер. с нем. // Общ. ред. и коммент. Т.В. Булыгиной, вступ. ст. Т.В. Булы-
гиной и А.А. Леонтьева. - М., Прогресс, 1993.
8. Грамматика бурятского языка / Санжеев Г.Д., Бертагаев Т.А., Цыдендамбаев Ц.Б.: М., Издательство восточной литературы, 1962.
9. Химик, В.В. Категория субъективности и ее выражение в русском языке. - Л., 1990.
10. Кибрик, А.А. Об анафоре, дейксисе и их соотношении / А.А. Кибрик // Разработка и применение лингвистических процессоров / Ред.
А.С. Нариньяни. - Новосибирск, 1983.
Статья поступила в редакцию 7.02.09
УДК 41
Г.И. Исенбаева, доц. ОГТИ, г. Орск
ЭВРИСТИКА РЕШЕНИЯ СМЫСЛОВОЙ ЗАДАЧИ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СИСТЕМЫ «ВОСХОЖДЕНИЯ» («ЖИВОЕ» СОЗЕРЦАНИЕ И ЧУВСТВЕННОЕ ПОЗНАНИЕ)
Статья посвящена обоснованию и представлению некоторых творческих познавательных процессов, позволивших сформулировать обобщения и выработать модель понимания в блоке чувственного познания текста методом «восхождения», который позволяет субъекту конструировать гносеологический образ как последовательно развивающуюся из исходной «клеточки» - семы (признака) целостность в определенной полноте своей реализации.
Ключевые слова: исследовательская установка, понятие, представление, признак, попризнаковое построение, первичный и вторичный синтез
Как свидетельствует методология науки, изменение научной теории связано обычно с накоплением новых фактов, открытием новых явлений, которые не объясняет прежняя теория [1, с. 272-274].
В современной лингвистической, психологической и философской литературе при достаточно согласованном взгляде на суть процесса понимания как на когнитивную деятельность (разновидность речевой деятельности), результатом которой является установление смысла некоторого объекта (обычно текста или дискурса) существует большое количество концепций относительно этого явления. Ученые сводят их многообразие к девяти группам, в которых тематизирована одна из задач понимания, решаемая одним из модулей когнитивной системы человека [2, с. 124-126]. Подобная ситуация свидетельствует об отсутствии единого подхода, который бы объединил существующие теории в целостную лингвистическую концепцию моделирования понимания и тем самым было бы предложено некоторое решение проблемы, которую вообще выносят за рамки лингвистики. Тем более что она и формулируется в когнитологии как проблема, способная найти разрешение далеко за пределами одной только лингвистики [3, с. 28-29]
и, следовательно, в языкознании к ней нужно подходить с позиции междисциплинарного синтеза. Заимствование достижений и методов ряда научных областей способно обеспечить интеграцию лингвистических представлений о понимании (познании) с общенаучными представлениями путем изучения особых, идеальных объектов, которые нужно постигать чувствами, разумом, изучать их свойства и связи, а затем уже, исходя из знаний об этих свойствах и связях, объяснить наблюдаемые явления.
Таким образом, своевременность использования разнообразных завоеваний научной мысли в поиске способа решения указанной проблемы становится очевидной. Накопление достижений в различных областях когнитивистики и расширение сферы действия лингвистики делает возможным агрегированное описание объекта «понимание» как сложного системного явления с позиций гносеологии и в первую очередь посредством обращения к его средствам, а именно - к непосредственному исполнению требований «восхождения» как основного закона научного познания. Создание методологически обоснованного способа понимания в языковедении позволит открыть новую страницу в теории текста, а также адаптировать его к практике обучения языку путем введения в предметное содержание дисциплин целевой составляющей, связанной с когнитивной деятельностью учащихся. Как известно, мыслительная деятельность - это всегда решение строго определенной задачи или набора задач. Для этого на основе средств и метода нужно построить процедуру по «переработке» или преобразованию объектов в продукты [4, с. 199, 216]. Тем самым сообщить учебной деятельности учащихся в области понимания текстов задачный, творческий, активный характер. Явные механизмы языкового познания станут доступными для самоосознания и самопостроения знания учащимся как познающим субъектом, и он будет представлять их средствами языка. Его деятельность примет целенаправленный характер, регулируемый волевым усилием, и сблизится с характером познавательной деятельности, осуществляемой в рамках точных дисциплин.
Вышесказанное определяет теоретическую и прикладную актуальность нахождения способа понимания текста с позиции закономерностей научного познания.
Настоящая статья посвящена конкретизации рационалистического понимания предложения-знака методом «восхождения» на чувственном этапе познания-понимания текста, на котором субъект должен совершить перцептивные действия, которые представляют собой целую систему.
Чувственные образы наделены своей, особой функцией, поскольку чувственные компоненты, продукты чувственных познавательных процессов участвуют во всякой, казалось бы, совсем абстрактной мыслительной деятельности. Согласно психологии отражения самые абстрактные понятия, взятые как реальные познания, представляют собой пирамидальные сооружения, в которых абстракции все более высокого порядка образуют вершину, а в основе лежат, прикрытые несколькими слоями абстракций разного уровня, чувственные обобщения, продукты более или менее элементарной генерализации [5, с. 234]. Став продуктом, результатом перцептивной деятельности, образ, фиксируясь (в слове), в свою очередь становится идеальным объектом и отправной точкой дальнейшей познавательной деятельности.
Цель настоящего исследования - попытаться выявить и показать формальный механизм языка, работа которого служит получению нового знания в процессе когнитивной обработки значения предложения-знака на эмпирическом уровне познания.
Объект исследования - предложение-знак, служащий отображению локальной картины возможного мира, лежащего за ним, т.е. замещающий пространственно-временной отрезок мира - ситуацию.
Предмет исследования - слова и языковые выражения, образующие предложение, значения которых подвергаются специальной обработке по принципу предметности знаков путем выявления и оперирования интенсионалами этих знаков, что обеспечивает познание объекта в форме деятельности на понятиях.
Отправной пункт исследования составила мысль ученых-логиков и ученых-лингвистов о том, что предметными значениями выражений являются воображаемые или мыслимые предметы.
Она послужила формулированию гипотезы исследования: если к признакам, извлекаемым из номинальных и ситуативных определений значений слов и выражений предложения применять систему перцептивных действий согласно нормам закона «восхождения» в познании, то удастся создавать мысленно-конкретные образы из пучков признаков. То есть «видеть» достоверное отражение предметов возможного мира текста, лежащего за предложением, в гносеологической последовательности развивающихся свойств состава целостного объекта -ситуации. Следствием спецификации «восхождения» на эмпирическом уровне изучения значения предложения явится нахождение эвристики или схемы (модели) деятельности по пониманию языкового знака в перцептивном блоке познания.
В работе использовался комплекс общенаучных и предметно-специфических методов в их сложном переплетении: дедукция, индукция, абдукция и аналогия, адаптированный объектно-структурный анализ (ОСА) и системный анализ (СА); анализ словарных и ситуативных дефиниций, попризнаковое построение объекта, структурный и компонентный анализ и синтез в соединении с гипотетико-дедуктивным методом и лингвистическим экспериментом и др.
Известно, что современные методики понимания текста ориентированы в основном на работу с поверхностными знаниями. Это связано с тем, что на данный момент в науке о языке нет универсальных технологий, позволяющих выявлять глубинные структуры знаний и работать с ними. Поэтому
для определенности представлений необходимо показать ряд положений, из которых было выведено содержание гипотезы, составившее ее теоретическую основу, а затем привести образец ее эмпирического обоснования.
Разрабатываемый способ понимания базируется на представлении о языке как знаковой системе. Слова и словосочетания языка, их комплексы - суть знаки, поскольку, с одной стороны, они являются материальными объектами и как таковые доступны органам наших чувств. С другой стороны, они представляют какие-то объекты, и, прежде всего, из внеязы-ковой действительности, то есть имеют те или иные предметные значения. Предметное значение - это именно то, представителем чего является знак. Его наличие обязательно у каждого знака в силу самого понятия знака. Предметные значения разнообразны. Это могут быть отдельные предметы и одушевленные существа, классы предметов, явления, процессы, свойства, отношения предметов и т.д. Предметная, или перцептивная функция слова как основного языкового знака одна из самых главных. В этой функции слово, или имя, выступает заместителем предмета.
Методологическую основу подхода составляют понятийный аппарат и закономерности «восхождения» как движения познания от абстрактного к мысленно - конкретному в рамках основного гносеологического отношения «субъект - объект». Такой подход применим как для всего цикла познавательной деятельности на тексте, так и для отдельных ее блоков, тем самым метод восхождения получает разные формы своего преломления в зависимости от специфики предмета исследования и разную полноту своей реализации.
Выдвижению гипотезы способствует психологическое знание о том, что восприятие у человека теснейшим образом связано с мышлением, с пониманием сущности предмета и протекает как динамический процесс поиска ответа на вопрос «Что это такое?» [6, с. 140]. Оно взаимосвязано с речью, а слово позволяет глубже познать и отнести воспринимаемый объект к определенной категории. Перцептивные процессы нельзя изучать независимо от памяти, так как кодирование и сохранение информации происходит на каждой стадии ее обработки, а память неотделима от восприятия, так как восприятие является первой ступенью в непрерывном процессе переработки информации.
Познание возникает в качестве чувственного явления. В результате у человека образуется определенное представление о познаваемом объекте. Понятие отличается от представления тем, что субъекту становятся известными все его существенные (конституирующие) свойства - признаки, то есть понятие - форма мышления (мысль), содержание которой составляет совокупность общих и существенных признаков предмета [7, с. 146]. Следовательно, ступень восприятия в познавательной деятельности на тексте предстает неотъемлемым, обязательным звеном полного цикла познания, который должен иметь своим содержанием извлечение и оперирование пучками признаков (интенсиональных характеристик) понятий, отсылающих когнитивного субъекта к объектам возможного мира текста, связям между ними и их отдельными свойствами. При этом необходимо различать понятие как смысл общего имени и понятие как систему знаний. Понятие представляет собой в некотором роде схематическое, но, как правило, более глубокое отображение предметов. Отображение действительности в понятиях обеспечивает неограниченные возможности познания действительности. Представления субъективны, а понятия в силу их фиксации в языке интерсубъективны [8, с. 91, 98, 162]. Представление более или менее конкретно, понятие абстрактно. Однако и оперирование
понятиями в той или иной мере связано с представлениями. Расчленяя в понятии предметы и явления на признаки, мы связываем в свою очередь обычно сами эти признаки с некоторыми представлениями. Представление, возникая в момент отсутствия предмета, является, тем не менее, образом всецело чувственным и наглядным. Переход от первичных образов к вторичным, т.е. к представлениям, осуществляется посредством механизма их обобщения и схематизации.
Выделение содержательных признаков и объемов понятий, усвоение понятий, операций с понятиями, производство понятий и их применение соответствуют внутренней структуре родового психического процесса [9, с. 123]. Наше знание о предмете выражается в совокупности суждений о нем, т.е. в приписанных ему в этих суждениях признаках.
Предметное значение - это именно то, представителем чего является знак. Его наличие обязательно у каждого знака в силу самого понятия знака. Предметные значения разнообразны. Это могут быть отдельные предметы и одушевленные существа, классы предметов, явления, процессы, свойства, отношения предметов и т.д. Предметная, или перцептивная функция слова как основного языкового знака одна из самых главных. В этой функции слово, или имя, выступает заместителем предмета .
Смысл - это способ, каким знак обозначает предмет; информация о предмете, которую он содержит и которая достаточна именно для мысленного выделения этих предметов. По существу, имеется в виду совокупность свойств (признаков), которыми характеризуется предмет и по которым он выделяется из множества других предметов. Смыслы в свою очередь представляют собой некоторые качественно определенные, структурированные образования, формы отражения предметов и явлений действительности в мышлении. Так, смыслы знаков-имен - это понятия. Смыслы повествовательных предложений - суждение.
Под синтактикой предложения-знака в статье понимается цепочка символов - слов и выражений. Принимаются упрощения и огрубления в рассмотрении семантики слов и выражений. Мы исходим из общепринятого мнения о том, что структура смысла предложения понятийна, адекватно соотносима с реальными свойствами предметов и явлений, становящихся объектом познания и языкового оформления. Под семантикой слов и выражений понимаем значение как набор или «пучок» признаков, конституирующих идеальный объект, а возможный мир текста понимаем как мир, состоящий из предметов, индивидов, сущностей, соответствующих интенсионалам языка [10, с. 17, 21]. В практическом анализе нами применяется положение о том, что каждый языковой знак связан на уровне сознания и подсознания с определенными квантами знаний, существующих в памяти в форме ментальных репрезентаций. В прагматическую составляющую создаваемой семиотической модели входят, согласно представлениям инженерии знаний, практические аспекты извлечения и использования отдельных признаков и их совокупностей на основании дефиниций, т.е. то, путем каких операций от значений выражений перейти к стройной модели деятельности.
Предстает важным также использование понятия определения как абстрактного способа познания значения и обозначаемого словом предмета. Этим термином обозначают и определенный логический прием, имеющий целью раскрытие содержания понятия, и результат применения данного приема. О познавательной ценности лингвистического определения можно сказать то же самое, что и о научном определении вообще. Слова в их значениях невозможно отделить от обозначаемых ими предметов. Определение формулирует основное
содержание понятия. Особо выделим наше наблюдение о том, что на начальном этапе анализа слово называет понятие, которое следует рассматривать как представляющее собой лишь результат обобщения предметов некоторого класса по указанной в дефиниции совокупности признаков. Оно представляет собой на этой стадии смысл общих имен (например, «девочка», «семья», «деревня» и т.п.) и является основой порождения понятия как системы знания, получаемого в результате обобщения совокупности признаков, извлеченных из номинальных и реальных определений слова. Глубина познания самого предмета внешнего или возможного мира текста может регулироваться использованием дифференциальных признаков не только толковых, но и энциклопедических, культурно-исторических, этнолингвистических и т.п. словарей.
Образ-цель деятельности по пониманию предложения-знака мы представляем в виде формализма его проекции - системы «объекты, атрибуты и связи» или ^ 2 ^ ^ 1 + Рг ) )=Х). Этот искомый семантический объект является специфическим явлением опережающего отражения, он вызывает к реализации активность субъекта, генерацию познавательных гипотез.
Создание когнитивной модели деятельности и ее продукций предполагает уточнение принятых в ней тактических ограничений и допущений.
Мы рассматриваем приводимую далее схему как исходную, приблизительную, позволяющую отобразить координированный ряд чувственных деятельностей и соответствующих им продукций, направляемых общей целью понимания и преобразования информации из аналоговой формы в символическую. Тем не менее, она позволяет осуществить идеализацию перцептивного языкового познания и получить в качестве результата «чистые» формы объекта.
Обоснование выводов по построению идеальных объектов из признаков, (несмотря на их характер неполной индукции) мы признаем соответствующими нормам логики. Эти признаки не есть случайно взятая часть целого, которая могла бы быть заменена произвольно другой, а является совокупностью членов, извлеченных из дефиниции таким образом, что ими намечается логический строй, логическое очертание целого [11, с. 216].
В связи с тем, что мы рассматриваем линию интерпретации в единстве со схематизацией и идеализацией, нам потребовалось изобрести способ представления интегрированной, иерархической системы диалектических моделей как формы стандартизации диалектического моделирования. Этот способ мы представляем в виде схемы единства чувственных деятельностей и продукций воображения и мышления в аналоговом и символическом (вербальном) изображении.
Вербальный аспект процесса когнитивной обработки информации представляется посредством предикатов, знаковых форм признаков или высказывательных форм со свободными переменными, представляющих собой формы утверждения или отрицания наличия у предметов тех или иных качеств, свойств и т.п. Эти формы находят свою реализацию в суждениях существования, атрибутивных, реляционных, прагматических, смешанных и т. д. Аналоговый аспект мы изображаем графическим способом в виде рисунков. Единство планов интерпретации, схематизации и идеализации позволяет конструировать матрицу свойств объекта, проявляющую его развитие, и служит исходным звеном для переноса свойств с познанных таким образом объектов на иные объекты.
В процессе понимания-порождения знания мы ограниченно показываем линию интерпретации для выражения идеи системности образа как самой общей тенденции развития форм объекта. Подобным образом мы пытаемся показать, что в про-
цессе интерпретации функции познания и общения выступают в единстве.
Требует обращения к себе понятие «начало существования», предполагающее вычленение субъектом гносеологического и онтологического моментов, которые находят одновременную реализацию в «начале» существования объекта для познающего и в осознании им отношения произведенного знания к его объекту. При таком понимании нечто начинает существовать для человека лишь в связи и благодаря вычленяемым признакам и служить моментом зарождения и отправной точкой последующего становления иерархической системы диалектических моделей развивающегося объекта.
Исследователю предстает логически необходимым осуществить подключение триадности в качестве приема диалектического мышления с самого начального этапа познания (объект «вообще») и на всем его протяжении с целью выявления промежуточных форм объекта и, соответственно, построения моделей более конкретного уровня. Выделяя триаду, обращаем внимание на то, что объект в своем развитии представлен в трех составных частях трех систем. Его формы находят свое отражение в общности свойств в трех множествах, которые соотнесены между собой. А именно: содержание познавательного процесса организуется по логическому стандарту системы (совокупности или множества), движение мысли осуществляется в трех составных частях диалектической модели системы реального мира «вещи, свойства и отношения» и в трех же частях коррелирующей с нею модели системы возможного мира текста «объекты, атрибуты и связи». Именно трехуровневость и трехчленность «клетки» - конструктора придают объем структурам знания, производимого субъектом.
Как было сказано выше, для наглядного изображения результатов диалектической трактовки объекта целесообразно обратиться к графической визуализации информации об объекте - к рисункам, которые позволяют наглядно передать идею его развития и связи с вновь полученными знаниями.
Действие принципиальной схемы эвристики, ограниченной блоком деятельностей и сопряженных с ними продукций воображения и мышления, проиллюстрируем на предложении конкретной семантики, замещающем абстракции, которые можно назвать эмпирическими объектами, выделяющими в действительности некоторую совокупность свойств и отношений вещей (схема 1).
Представим принципиальный путь генерации аналогов, ограничиваясь, в связи с жанром статьи, наглядным показом первой (рис. 1) и конечной фаз развития образа ситуации (рис. 20), символизирующих отправной момент и момент относительного завершения этапа чувственного познания.
Дано предложение-знак: «II ШаЫ une fois une petite fille de Village, la plus jolie qu ’on ebit su voir; sa mure en ШаН folle, et sa mure-grand plus folle encore» [12, с. 74].
Схема 1
Чувственные деятельности = продукции воображения и мышления в аналоговом и символическом изображении
1. Подготовительный этап познания.
1.1. Наблюдение знака («живое» созерцание) = Рис. 1.
| «Объект заключен в неразвитой форме в предложении-знаке».
1.2. Интуитивное понимание = Рис. 2. | «Весь объект (ситуация), отображенный знаком, схвачен, узнан в целом».
1.3.Снятие «копии» (первичный синтез) = Рис. 3. | «Речь идет об одушевленном объекте и о том, что с ним происходило где-то, когда-то».
2. Первый этап познания.
2.1.Переведение слов и выражений предложения в форму дефиниций = Рис. 4. | «раскрывается содержание понятий».
2.2. Выделение нечеткого множества сем из номинального определения - исходное звено движения от материального к идеальному = Рис. 5. | «выявляется общая основа предметности оперативного образа».
2.3. Наблюдение и сравнение каждого признака-объекта в условиях номинального и реального определений = Рис. 6. | «выявляется конкретная основа предметности оперативного образа».
2.4. Дифференцировка сем-признаков = Рис. 7. | «разграничиваются грамматические и лексические семы, и возникает соотнесенность воображаемых конкретных предметов и явлений, представляемых в знаке, с предметами и явлениями реального мира».
2.5. Выделение, идентификация и иерархизация грамматических сем = Рис. 8. | напр.: предметность, одушевленность, человеческость, женскость, нарицательность, счисляемость, неопределенность и т.д. - выделяются внутренние связи между отдельными общими свойствами и качественной и функциональной спецификой предмета, объект предварительно воспроизведен - «получены первичные чувственные оперативные образы».
2.6. Выделение, идентификация и иерархизация лексических сем = Рис. 9. | напр.: детскость, сельскость, доверчивость; красивость, доброта, наивность, ласковость; предмет обожания мамы и бабушки, предмет любви всех селян, предмет восхищения повествователя ... и т.д. - выделяются внутренние связи между отдельными частными характеристиками предмета, объект воспроизведен - «получены вторичные чувственные оперативные образы».
2.7. Обобщение грамматических и лексических признаков = Рис. 10. | «признаки собраны в «пучки», в системы знания и эти знания обоснованно ограничиваются форматом «понятие»: «мама», «бабушка», «дочка», «внучка» и др.».
2.8. Опознание сконструированных абстрактных объектов и их категориальное обобщение = Рис. 11. | «понятия предстают как результат мышления в качестве чувственного явления (три вида идеальных предметов: объекты - une fille, sa тиге, sa тиге-grand; атрибуты - petite, la plus jolie qu’on ebit su voir, folle, plus folle encore и связи - il Mait une fois, de Village, sa тиге, sa тиге-grand, qu’on eыt su voir, sa тиге en Mait folle, et sa тиге-grand plus folle encore»).
2.9. Построение ситуативных определений объектов — им придан определенный смысл, найдены смысловые эквиваленты (категории), языковые «ярлыки» для выделенных структур, а значит и предметное значение = Рис. 12. | «субъект осознает, что именно в предметном плане обозначает определяемое выражение как знак».
2.10. Экспликация полученных абстрактных предметов, их свойств и связей = характеристика предметов: их существования, свойств и связей с указанием отличительной совокупности признаков (то есть сохранение знания, образованного из полученных понятий путем приписывания им отличительной совокупности признаков в следующей форме мышления -суждении). По основанию «характер предикации» выделяются суждения атрибутивные, суждения с отношениями и суждения существования; реализуется такая форма мышления как функция высказывания.
2.11. Верификация утверждений путем установления присущности существования, свойства или отношения объекту, выражаемому субъектом суждения.
2.12. Обзор следствий (выводов) по процессу стандартного построения объекта = производство совокупностей категорических суждений, которые утверждают обоснованность образования трех видов пучков признаков в составе целого на основании характеристик объектов и которые служат преобразованию выводов из умозаключений в тезисы для последующего написания текстового объяснения (теории) объекта.
3.1. Выявление онтологических связей между единичными объектами как представителями понятий = Рис. 13. | напр.: выявлено отношение между тремя предметами - одушевленными участниками ситуации.
3.2. Выявление онтологических связей смежности, контактов отдельных объектов в пространстве и во времени = Рис. 14. | грамматические семы irnparfait выражений il Mait une fois, en Mait folle генерируют репрезентацию о размещении сообщаемого в неопределенный момент времени, предшествующий моменту повествования о сказочном мире; лексические специфические семы имени-идентификатора de Village репрезентируют знание о сельском типе поселения или места, где обитает система персонажей описываемой сказочной ситуации.
3.3. Выявление онтологических связей отдельных объектов по признаку причинности происхождения = Рис. 15. | sa тиге - une petite fille, sa тиге - sa тиге-grand.
3.4. Выявление онтологического сочленения трех индивидов, относящихся к тому же понятию = Рис. 16. | «семья».
3.5. Выявление межкатегориальной связи детерминации = Рис. 17. | качественная характеристика понятия une petite fille + la plus jolie qu’on eыt su voir - получено новое понятие.
3.6. Выявление межкатегориальной связи конъюнкции = Рис. 18. | sa тиге en Mait folle, et sa тиге-grand plus folle encore - объединение понятий для выражения превосходной степени признака отношения.
3.7. Выявление межкатегориальной связи дизъюнкции = Рис. 19. | sa тиге et sa тиге-grand - получается ближайший общий род - «взрослые» или новое понятие.
3.8. Ситуативное обобщение объекта = Рис. 20.
| «сшивание решений» и получение устойчивого чувственного образа, символически отраженного в виде описания чувственно воспринятых свойств объекта на основе ранее установленных признаков. Оно отражает упорядочение и более конкретное содержание свойств многих форм объекта в качестве единой мысленной их картины.
Формой объяснения или теорией описания порожденного интегрированного объекта может являться построенный вторичный дескриптивный или дискурсивный текст. Дескриптивный текст может получить характер «качественного» повествования о чувственно воспринятых свойствах развивающегося образа семантической ситуации. Например: «некогда, в некотором сельском французском поселении имело место некоторое событие с девочкой - селяночкой, которая жила с мамой и с бабушкой. Девочка была прехорошенькая, ее любила мама и обожала бабушка». Дискурсивный текст реализует себя во вторичном тексте с рассуждениями, когда множество признаков объектов объединяются в один предикат, представляющий проекцию текста посредством операции конъюнкции. Например, предложение 1: в локальной картине мира присутствует (изображена) маленькая девочка.
Названное представление правильное, потому что: 1) конкретизированный предмет отражен пучком соответствующих грамматических и лексических сем; 2) об актуализации этого частичного чувственного мысленного объекта свидетельствует эксплицитная сема существования глагола йге; 3) сема существования поддерживается грамматической семой прошед-
шего описательного («сказочного») irnparfait безличной конструкции; 4) она поддерживается также семой отдаленного, неопределенного прошлого «а sйpoque» существительного une fois; 5) этот объект находит необходимую локализацию в пространстве-времени, о чем сигнализирует грамматическая сема времени безличной конструкции глагола rtre в сочетании с лексической семой местонахождения имени de Village. Следовательно, произведенное на базе перечисленных оснований знание (репрезентация) о существовании объекта в картине возможного мира можно признать относительно истинным на основании индукции по длине качественных сем выражения. Предложение 2. Образ девочки в картине возможного мира является центральным, потому что ... и т.д.
3.9. Верификация образа локальной картины мира путем построения структуры доказательства: тезисов, аргументов и демонстрации.
Подводя итог описанию принципиальной схемы найденной эвристики, отметим, что каждый ее шаг обнаруживает перспективу для специального, более глубокого обоснования и разработки.
Таким образом, содержание начального этапа проникновения в формальный и содержательный механизмы языка, в его «работу» на эмпирическом уровне исследования предложения составило превращение материального знака в идеальные объекты и образование первичной чувственной мысленной целостности - понятий (концептов). Являясь частями целой понятийной организации, концепты обнаружили способность образовывать иерархические категориальные структуры и вступать в онтологические отношения между собой, придавая тем самым перцептивному образу форму осознаваемой вертикально-горизонтальной схемы или фрейма. Эти концептуальные образования обладают стремлением к семиотической упорядоченности генерализованного понятийного знания в формате системы, состоящей из структурных частей проекции текста «объекты, атрибуты и «связи», которая становится отправной точкой для последующего перехода к циклу рационального познания.
По своей сути эвристика производства понятийных структур на этапе перцепции текста-знака, состоящая в выявлении его интенсиональных признаков и установлении связи между отдельными свойствами предметов и между самими предметами позволяет отнести ее к признаковой семиотической модели перцептивного цикла понимания методом «восхождения», обретшей свою синтактику, семантику и прагматику.
Тем самым гипотеза исследования нашла подтверждение. Для построения системы понимания на этапе перцепции в полной мере применимы тезаурус, понятийный аппарат и закономерности закона восхождения и сопряженных с ним принципов. Выявленный способ действия позволил подтвердить гносеологический потенциал семы (признака) как единицы анализа значения, как исходной «клеточки» и «начала» порождаемой концептуальной схемы в форме ситуации, смоделировать ее предварительный «результат» и образовать чувственный образ как необходимый компонент для осуществления следующего этапа формирования мысленного образа и реализации теоретического цикла исследования. Гносеологический объект получил объяснение посредством всех ставших известными благодаря лексическим и сопряженным с ними грамматическим значениям форм данного объекта. Диалектическая обработка форм объекта нашла свое выражение в составлении рядов его аналогового (по возможности) и символического изображения, построении единой иерархической системы диалектических моделей и образцов написания текстового объяснения (теории) произведенного объекта.
Основу верификации модели перцептивного цикла пони- Предлагаемый в статье способ понимания знаков языка
мания составляет научное знание о понятии как средстве ре- на этапе перцепции методом «восхождения» может послужить
шения некоторого класса задач, о возможности семантическо- началом разработки комплексной методики формирования
го конструирования предмета на основе заданного набора ха- психических функций в процессе обучения языку в его сцеп-
рактеристик, о конструктивной проверке новых абстрактных лении с реальным миром и возможным миром текста и обуче-
объектов, а также различные прикладные методы исследова- нию когнитивной функции языка в единстве с коммуникатив-
ния понятий и представлений. ной функцией.
Библиографический список
1. Степин, В.С. Философия науки. Общие проблемы: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук / В.С. Степин. - М.: Гардарики, 2007.
2. Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова, В. З. Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина. - М., 1997.
3. Язык и структуры представления знаний: сб. научно-аналитических обзоров. - М., 1992.
4. Щедровицкий, Г. Педагогика и логика / Г. Щедровицкий, В. Розин, Н. Алексеев, Н. Непомнящая. - М.: Касталь, 1993.
5. Рубинштейн, С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир / С.Л. Рубинштейн. - СПб.: Питер, 2003.
6. Гамезо, М.В., Домашенко И.А. Атлас по психологии: информ.-метод. пособ. к курсу «Психология человека» / М.В. Гамезо, И.А.
Домашенко. - М.: Педагогическое общество России, 2001.
7. Войтов, А.Г. Самоучитель мышления / А.Г. Войтов. - 4-е изд. - М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К 0», 2006.
8. Войшвилло, Е.К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ / Е.К. Войшвилло - 2-е изд. - М.: Издательство ЛКИ, 2007.
9. Максименко, С.Д. Генетическая психология: методологическая рефлексия проблем развития в психологии: монография / С.Д. Максименко. - М.: «Рефл-бук; Киев: «Ваклер», 2000.
10. Степанов, Ю.С. Вводная статья: В мире семиотики / Ю.С. Степанов //Семиотика: антология /сост. Ю.С. Степанов. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001.
11. Формальная логика / под ред. И.Я. Чупахина и И.Н. Бродского. - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1977.
12. Кондаков, Н.И. Логический словарь / Н.И. Кондаков. - М.: Наука, 1971.
13. Perrault, Ch. Le Petit Chaperon rouge // Il Mait une fois... Contes littaraires franзais XII- XX -Mmes siecles. - Moscou: Edition “Radouga”, 1983.
УДК 82.091
И.А. Толмашов, асс. ГАГУ, г. Гороно-Алтайск
А.С. ПУШКИН В ТВОРЧЕСКОМ СОЗНАНИИ АНДРЕЯ БИТОВА (К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ)
В статье рассматривается корпус текстов одного из представителей постмодернизма Андрея Битова, который обращен к личности и творчеству А.С.Пушкина и играет важную роль в творческом сознании автора. Творчество А. Битова представляет собой непрерывный диалог писателя с предшествующей культурой.
Ключевые слова: интертекст, диалог культур, рецепция.
Творчество А. Битова вообще можно рассматривать как стремление к обнаружению продуктивных связей традиции и инновации, сохранения и обновления художественных форм. В его творчестве возникают мотивы открытия инновации внутри традиции, которая была бы формой воспроизведения личного опыта и включения традиции в длящийся диалог культур и художественных направлений.
Нельзя не согласиться и со словами Б.М. Гаспарова о том, что «в истории русской культуры последних полутора столетий исключительное положение, отводимое образу Пушкина и его поэзии, стало одной из фундаментальных категорий, определяющих пути развития русской культурной традиции и культурного самосознания. В этом своем качестве образ Пушкина не только наделяется всеми соответствующими атрибутами (такими, как «величайший» поэт, «родоначальник» и «основоположник» новой литературы и литературного языка), но возводится в некий культурный абсолют, воспринимается как всеобъемлющее выражение русского духовного мира» [1, с. 14].
Для исследователей вопрос о том, почему Битов сознательно обращается к Пушкину, давно стал прозрачным, тем
более что сам писатель неоднократно указывал на классика как на отправную точку своего творчества. Так, в очередном интервью, отвечая на вопросы о своей принадлежности к постмодернистской парадигме, Битов говорит: «...Очень трудно сказать, что модерн — что постмодерн, что реализм — а что реальность. Тем не менее, движение и развитие очевидны. У нас, начиная с Пушкина (а может, и с более раннего периода), один подход. У Пушкина есть все черты постмодерна: и комментирование, и автокомментирование... В общем, бездна таких черт, которые мы считаем признаками постмодернизма. Поэтому я легко прыгаю от Пушкина до наших дней, находя образчики единого состояния» [2, с. 295].
Таким образом, творчество Пушкина у Битова представлено как образец для всей последующей литературы: «Он все нам основоположил - романтизм, реализм, принципы авангарда. /./ Так «Евгения Онегина» по формальным признакам можно счесть достижением постмодернизма» [2, с. 296].
Более того, Битов и сам способствует подобному восприятию поэта, помещая его произведения, наброски, отрывки и письма внутрь своих произведений («Предположение жить.1836», «Вычитание зайца.1825» и т.д.).
