CC BY
26УДК 327
ЕВРЕЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ КВАЗИАВТОНОМИЯ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ПАРЛАМЕНТСКАЯ ПОЛИТИКА, ГРАЖДАНСКОЕ общество и вопрос беженцев В ПЕРИОД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Доктор исторических наук, профессор, директор Центра еврейского искусства Еврейского университета в Иерусалиме, Иерусалим, Израиль.
Левин Владимир pr@huji.ac.il
Аннотация. Статья посвящена еврейскому вопросу в поздней Российской империи. Были определены характерные идеи и особые черты еврейского национального движения в России в период Первой мировой войны. Была показана роль Государственной Думы в развитии этого движения. Автор приходит к выводу, что основные черты национально-персональной экстерриториальной автономии сложились в России в период деятельности четвертой думы.
Ключевые слова: Государственная Дума, Российская империя, Первая мировая война. еврейский вопрос, еврейские партии и организации в России, беженцы, еврейская черта оседлости, экстерриториальная автономия.
JEWISH NATIONAL QUASI-AUTONOMY IN THE RUSSIAN EMPIRE: PARLIAMENTARY POLITICS, CIVIL SOCIETY AND THE REFUGEE QUESTION DURING THE FIRST WORLD WAR
Doctor of Historical Sciences, Professor, Director of the Center of Jewish Art, Hebrew University of Jerusalem, Israel.
Levin Vladimir pr@huji.ac.il
Abstract. The article is devoted to the Jewish question in the late Russian Empire. Specific ideas and specific features of the Jewish national movement in Russia during the First World War are identified the role of the State Duma of the development of this movement was is shown. The author concludes that the basic features of national personal extraterritorial autonomy developed in Russia in the period of the Fourth Duma.
Keywords: State Duma, Russian Empire, the First World War, Jewish question, Jewish parties and organizations in Russia, refugees, Jewish Pale of Settlement, extraterritorial autonomy.
С конца 1870-х гг. часть еврейской элиты в России и за рубежом начала воспринимать евреев как модерную нацию. В рамках идей европейского национализма наиболее очевидным способом решения еврейского вопроса представлялось сосредоточение евреев на какой-либо территории и создание еврейского национального государства. Последователи идеологии, впоследствии названной сионизмом, полагали, что территорией, наиболее подходящей для
создания еврейского государства, является древняя родина евреев, Палестина. Последователи же территориализма не верили в возможность колонизации Палестины и искали альтернативную территорию вне Европы, на которой можно было бы сформировать еврейское большинство. Оба плана предполагали миграцию нескольких миллионов евреев, что на практике представлялось сложно выполнимым [8, р. 217-236].
На рубеже XIX и XX вв. в еврейской среде получила распространение идея диаспорного автономизма - создания еврейской национальной автономии в странах проживания евреев. Так как евреи не составляли большинства на какой-либо территории, то основой диаспорного автономизма стали теории ав-стромарксистов К. Реннера и О. Бауэра об экстерриториальной национальной автономии. Суть этих теорий состояла в том, что все представители нации, признанной государством, вне зависимости от места их проживания, считаются одной национальной общностью и имеют право реализовывать национальные нужды на своем национальном языке. Зарегистрировавшиеся в «национальном реестре» имеют право избирать делегатов в орган, который защищает интересы их национальной автономии перед государством и имеет представительство в правительстве. Финансирование национальной автономии происходит как за счет средств государственного бюджета - каждая нация получает долю, соответствующую ее проценту в населении страны, - так и за счет дополнительного налога, налагаемого автономией на своих членов.
Еврейские теоретики рассматривали два типа экстерриториальной автономии. Еврейская социал-демократическая партия «Бунд» являлась сторонницей «национально-культурной автономии», т. е. считала, что отдельные еврейские учреждения на родном для еврейских рабочих языке идиш необходимы только в области культуры, в первую очередь в сфере образования. Во всех других вопросах, считали бундовцы, у еврейского пролетариата нет интересов, отдельных от общих интересов пролетариата [7, с. 229-334]. Другие еврейские партии верили, что евреям необходима более широкая форма автономии, так называемая национально-персональная автономия, включающая в себя сферы культуры, здравоохранения, экономики, а также вопросы поддержки эмиграции. Во время революции 1905-1907 гг. практически все еврейские политические партии, рассматривавшие евреев как нацию, в том числе и сионисты, включили в свои программы требование экстерриториальной автономии. Партии, которые ставили основной задачей интеграцию евреев в российское общество, резко выступали против самой идеи национальной автономии.
Еврейская национально-персональная экстерриториальная автономия была официально создана в двух странах, возникших после крушения Российской империи. На Украине она просуществовала с 1917 г. до падения Директории Украинской Народной Республики в 1920 г., однако в условиях Гражданской войны тяжело говорить о каком-либо упорядоченном ее функционировании. В Литве еврейская национально-персональная автономия была основана в 1918 г. и отменена в 1925 г.
Данная статья ставит своей целью показать, что основные черты национально-персональной экстерриториальной автономии возникли в Российской империи в период Первой мировой войны. Ввиду необходимости реагировать на антиеврейские меры военных властей был создан единый политический
центр российского еврейства - Политическое бюро при еврейских депутатах Государственной Думы, в то же время для удовлетворения нужд беженцев была создана единая структура - ЕКОПО (Еврейский комитет помощи). Необходимо отметить, что обе организации действовали согласованно. На мой взгляд, Политическое бюро и ЕКОПО представляли собой организационный центр «автономии», а структуры ЕКОПО в российских городах, непосредственно занимавшиеся делами беженцев, были ее местными органами. Вместе с тем эту систему нельзя однозначно назвать «национальной автономией». Во-первых, государство официально не признавало евреев нацией (как будет показано ниже, такое признание произошло де-факто, но не де-юре). Во-вторых, система «автономии» распространялась не на все еврейское население империи, а только на 200-300 тыс. еврейских беженцев: как бежавших при приближении немецкой армии, так и насильно выселенных русскими военными властями. В связи с этим «национальная квазиавтономия» является более подходящим термином для описания такой системы.
Центром политической жизни российского еврейства, как и всей России, была Государственная Дума. Право избирать и быть избранными в Думу стало единственным улучшением правового статуса евреев, полученным во время революции 1905 г. [10, s. 155-172]. Однако если в Первую Думу было избрано 12 еврейских депутатов, то в Думах последующих созывов их количество ограничивалось двумя или тремя. Еврейские депутаты воспринимались как представители всего еврейского населения России перед Думой, властями и вообще народом России. В то же время сами депутаты не обладали достаточными возможностями и влиянием, чтобы действительно формировать еврейскую политику. Для направления деятельности депутатов при них создавались комитеты и комиссии из представителей четырех еврейских политических партий - сионистов, автономистской Фолькс-партей, прокадетской Еврейской народной группы и более левой Еврейской демократической группы. Сионисты и диаспорные автономисты придерживались националистических позиций, а Еврейская народная группа и Еврейская демократическая группа, не рассматривали евреев как нацию, а видели в них историко-религиозную этническую общность, которая должна интегрироваться в нееврейское общество, как это произошло в Европе, но не ассимилироваться с ним полностью [11, р. 66-96, 113-128].
Мировоззренческие противоречия между националистами и интеграцио-нистами, между прокадетскими и более левыми силами были причиной непрекращающихся и зачастую очень острых конфликтов в комитетах при депутатах. Например, межпартийное совещание при депутатах Третьей Думы в 1908-1909 гг. просуществовало всего около 12 месяцев. Ковенский комитет, созданный съездом еврейских деятелей в Ковно в конце 1909 г. [11, р. 367387], проработал лишь две думские сессии и распался перед выборами 1912 г. С началом работы IV Думы осенью 1912 г. единого комитета при депутатах не сложилось, а действовали две независимые группы: Ковенский комитет, состоящий только из руководителей Еврейской народной группы, и совещание представителей трех остальных партий. Отдельно от них действовал «Бунд», проводивший собственную парламентскую политику через социал-демократическую фракцию [11, р. 304-328.].
С началом Первой мировой войны все четыре несоциалистические еврейские партии объединились в Политическое бюро при еврейских депутатах Государственной Думы, а в качестве наблюдателя при нем присутствовал представитель «Бунда» [5, № 1. С. 68-95.]. Таким образом, был создан единый центр еврейской политики, координирующий деятельность в Думе, лоббистские усилия в правительстве и распространение информации о преследованиях евреев как внутри страны, так и за границей. Ни одно из этих направлений не было радикально новым: и раньше политические деятели от разных групп стремились направлять работу депутатов, и раньше еврейские либералы общались с министрами с целью добиться послаблений в антиеврейской политике; уже в начале XX в. информация о еврейском вопросе распространялась за границей, а с уничтожением предварительной цензуры - и в России. Хотя еврейские социалисты, и в первую очередь «Бунд», в 1905 г. отвергали всякую возможность сотрудничества с «буржуазией», уже в 1909 г. они участвовали в Ковенском съезде еврейских деятелей. Однако именно в период Первой мировой войны все политические группы в еврейском обществе создали устойчивую структуру, которая успешно проводила в жизнь слаженную политику, избегая при этом серьезных внутренних конфликтов.
Условия парламентской деятельности еврейских депутатов во время войны серьезно ухудшились по сравнению с предвоенными годами. Несмотря на унизительное обращение российской армии с евреями - подданными России (обвинение евреев в шпионаже в пользу Германии, взятие заложников у еврейского населения прифронтовых районов и выселение всего еврейского населения из большей части Ковенской и Курляндской губерний во время отступления 1915 г.), основной союзник еврейских депутатов - кадетская фракция - оказалась не готова активно отстаивать еврейские интересы в военное время. Такой же политики придерживался и возглавляемый кадетами Прогрессивный блок. Наиболее ярко это проявилось в 1916 г., во время обсуждения запроса о двух антиеврейских циркулярах. В первом, так называемом Кафафовском циркуляре, МВД обвиняло евреев в скупке российской разменной монеты, а в другом -Министерство финансов сообщало своим чиновникам на местах о готовности евреев помогать немцам в сжигании урожая на полях с помощью особых машин. Кадетские лидеры Прогрессивного блока практически принудили еврейских депутатов заявить, что они удовлетворены объяснениями правительства, и снять запрос с повестки дня, однако после этого все три еврейских депутата вышли из Прогрессивного блока [9, р. 163-172.]. Несомненным успехом еврейских парламентариев и Политического бюро была организация поездки Керенского в Ковенскую губернию с целью опровержения официального заявления Ставки о том, что евреи в местечке Кужи прятали немецких солдат в подвалах. По возвращении Керенский доложил, что в еврейских домах в этом местечке вообще нет подвалов. Но в целом думская деятельность еврейских политиков оказалась неудачной.
Гораздо успешней еврейские политики действовали в правительственных сферах [2, № 1 (14), 1997, с. 41-65], [4, № 5 (23), 2001, с. 265-284; 3, [с. 329340]. В годы перед Первой мировой войной в отношении еврейского вопроса в правительственных кругах сложилась весьма напряженная ситуация. Тон задавали крайне правые, которые были уверены, что евреи как группа несут от-
ветственность за революцию 1905 г. и что все евреи однозначно враждебны российскому государству. Инициативы крайне правых были очень опасны: постоянно циркулировавшие идеи об отмене призыва евреев в армию грозили их гражданскому статусу, а кровавый навет - дело Бейлиса в 1911-1913 гг. -попросту пытался лишить евреев человеческого облика. Кроме того, определение еврея на основе религии - как человека, лично исповедующего иудаизм, - начало заменяться расовым определением - как человека, чьи предки были евреями, вне зависимости от того, крестился он или нет [13, р. 40-56]. Тяжело сказать, какой процент высших чиновников придерживался крайних антиеврейских взглядов, однако важно то, что именно они задавали тон в политике правительства по отношению к евреям и делали невозможным прагматический подход, например поощрение лояльных монархических групп среди евреев или послабления в антиеврейском законодательстве [12, № 2, 2009, р. 187-204].
Антисемитизм российских военных властей был прямым продолжением предвоенного государственного антисемитизма, однако разделение власти между Ставкой и Советом министров создало новые условия, в которых антиеврейская тенденция предвоенных лет перестала быть единственной. Натянутые отношения между Ставкой и Советом министров по ряду вопросов, в том числе и о выселении евреев (как и о выселениях в общем), сыграли свою роль в успехе еврейских лоббистов в деле отмены черты оседлости. Решением Совета министров основное ограничение географической мобильности евреев, введенное еще в конце XVIII в., было практически отменено. Существует два свидетельства, рассказывающих об обстоятельствах принятия этого решения. Яхонтов описывает, как министры согласились на отмену черты в обмен на обещания евреев содействовать российским военным займам заграницей. Сли-озберг, напротив, полностью отвергает эту версию, задаваясь резонным вопросом «кто из евреев мог взять на себя такие обязательства?», и утверждает, что именно он предложил идею министру внутренних дел Щербатову [6, с. 335342]. В контексте данной статьи не важно, кто из них прав. Более значимо, что усилия еврейских политиков привели к тому, что евреи получили право селиться в городах по всей России, за исключением столиц и еще нескольких местностей. Отмена черты была представлена как техническая мера для помощи беженцам, а в качестве концепции черта продолжила существовать. Однако ни у кого не было сомнений, что после войны право жительства евреев не может быть снова ограничено. Таким образом, Политическое бюро добилось беспрецедентного успеха, сыграв на противоречиях между Ставкой и правительством и подготовив почву информационной кампанией в прессе союзников об антиеврейских действиях России. Вместе с тем отмена черты не создала «ощущения, что еврейский вопрос в России решен» [3, с. 368].
Исполнительным органом квазиавтономии был Еврейской комитет помощи жертвам войны - ЕКОПО. Еврейской комитет помощи жертвам войны был создан в самом начале войны, чтобы поддерживать семьи мобилизованных солдат, однако вскоре основной сферой его деятельности стало оказание помощь беженцам и евреям, выселенным военными властями [16, р. 19-30]. Забота о беженцах включала в себя предоставление им жилья, продовольствия и медицинской помощи, а в более долговременной перспективе - их трудоу-
стройство и организацию школ для детей. Для выполнения этих задач ЕКОПО не стал создавать собственные структуры, а воспользовался уже существующими еврейскими организациями [6, с. 330].
В книге о еврейской политике перед Первой мировой войной я выдвинул тезис о том, что к 1914 г. в России сложились основы еврейского гражданского общества, т. е. система структур, которые, не являясь государственными или коммерческими организациями, удовлетворяют нужды еврейского населения за счет еврейских средств [11, р. 403-430].
Старейшей организацией еврейского гражданского общества было ОПЕ -Общество распространения просвещения среди евреев в России. Оно было создано в 1863 г. и в начале своей деятельности концентрировало усилия на распространении русского просвещения, однако в начале XX в/ ОПЕ стало в основном заниматься организацией еврейских школ и даже поддержкой традиционных религиозных школ - хедеров. Во время войны Общество просвещения создавало школы для еврейских беженцев, а так как эти школы оставались вне государственной системы образования, то в них было возможно преподавание на родном для учеников языке идиш [17, р. 87-109].
Другой важнейшей структурой оказалось Общество распространения ремесленного и земледельческого труда среди евреев России - ОРТ. Оно было создано в 1880 г., после 1906 г. руководство общества сосредоточилось на профессиональном образовании евреев и поддержке ремесленных кооперативов. В годы войны ОРТ взял на себя как профессиональное образование детей беженцев, так и помощь беженцам в трудоустройстве.
В годы войны заметно выросло значение Общества здравоохранения евреев - ОЗЕ, которое было создано в 1912 г. ОЗЕ приняло на себя заботы о медицине для беженцев, обеспечении их продовольствием и жильем [14, р. 151-183].
Три этих общества составили костяк ЕКОПО и действовали за счет его средств. Если руководящие структуры этих обществ и самого ЕКОПО состояли из известных еврейских общественных деятелей, то их деятельность на местах осуществлялась в основном молодыми еврейскими социалистами. Структуры, оказывающие помощь беженцам, не только обеспечивали социалистам минимальный заработок, но и открывали возможность прямого контакта с еврейскими низами, более того, в ситуации, благоприятной для агитации. Подобной тактики придерживались и большевики в больничных кассах, а также другие российские социалисты в различных общественных структурах, созданных во время войны.
Средства для помощи беженцам поступали из нескольких источников. Первым источником были пожертвования тех, кого социалисты называли «еврейской буржуазией». Все еврейские (и нееврейские) добровольные организации существовали за счет годовых взносов своих членов. Однако в ЕКОПО годовые взносы были заменены на самообложение [15, р. 285-286]. Таким образом, впервые в среде еврейских организаций произошел переход от добровольных пожертвований к самообложению, очень близко стоящему к прогрессивному подоходному налогу. Средства для ЕКОПО также активно собирались за границей, в основном в Америке. Именно во время войны был создан Совместный распределительный комитет, известный под именем «Джойнт». Но наиболее заметным источником средств для ЕКОПО были государственные
субсидии [6, с. 330-331]. Государство оказывало помощь беженцам через Та-тьянинский Комитет помощи пострадавшим от военных действий. Этот Комитет не только создал собственные структуры на местах, но и выделял средства «этническим» организациям помощи беженцам: полякам, литовцам, латышам, армянам и евреям; последним - через ЕКОПО.
Впоследствии, в августе 1915 г., было создано Особое совещание по устройству беженцев при Министерстве внутренних дел. Особое совещание не только распределяло бюджет «этническим» организациям в зависимости от количества беженцев, находящихся на их попечении, но и включало в себя представителей этих организаций [1, № 12, с. 51-62].
Таким образом, представители евреев, хоть и не демократически избранные, оказались участниками государственного установления, которое пропорционально распределяло средства среди представителей различных национальностей. Эти государственные средства позволяли нескольким еврейским организациям, объединенным в ЕКОПО, оказывать содействие евреям на местах. Данное содействие касалось не только специфических вопросов обеспечения беженцев питанием и жильем, но и тех сфер, в которых самостоятельная еврейская деятельность предполагалась и в мирное время - образование, здравоохранение, трудоустройство.
В целом, можно сказать, что на практике сложилась структура, поразительно близкая к схемам национально-персональной экстерриториальной автономии: политический и организационный центры в лице Политического бюро и ЕКОПО, самостоятельная еврейская деятельность на местах в сферах образования, здравоохранения и трудоустройства, государственное финансирование этой деятельности, основанное на пропорциональном распределении средств, дополнительное финансирование за счет самообложения евреев.
Национальная квазиавтономия, сложившаяся во время Первой мировой войны, в которой принимали участие все еврейские политические партии, создала необходимые условия для того, чтобы сразу после Февральской революции начались подготовительные работы к созыву Всероссийского еврейского съезда, который должен был сформулировать требование еврейской экстерриториальной автономии и представить его Всероссийскому учредительному собранию.
Литература
1. Белова И.Б. Беженцы Первой мировой войны из западных районов Российской империи: обеспечение жизнедеятельности в местах временного проживания // Вестн. Балт. федер. ун-та им. И. Канта. 2013. № 12. С. 51-62.
2. Ганелин Р. Еврейский вопрос во внутренней политике России в 1915 году // Вестник Еврейского университета в Москве. № 1 (14). 1997. С. 41-65.
3. Гольдин С. Русская армия и евреи. 1914-1917. М.: Мосты культуры / Гешарим, 2018. 448 с.
4. Кельнер В.Е. Война. Россия. Евреи. Стенограммы встреч министров русского правительства с представителями еврейской общественности в 1915 году // Вестник Еврейского университета. № 5 (23). 2001. С. 265-284.
5. Кельнер В.Е. Политическое Бюро при еврейских депутатах IV Государственной Думы в годы войны, 1914-1917 гг. // Петербургский исторический журнал. 2015. № 1. С. 68-95.
6. Слиозберг Г. Дела минувших дней. Т. 3. Париж, 1934. С. 335-342.
7. Френкель Й. Пророчество и политика. Социализм, национализм и русское еврейство, 1862-1917. М., 2008. С. 229-334.
8. Alroey G. Ha-mahapekhah ha-shketah. Jerusalem, 2008. P. 217-236.
9. Hamm M. Liberalism and the Jewish Question: The Progressive Bloc // Russian Review. 1972. Vol. 31. P. 163-172.
10. Levin V. Die jüdischen Wähler und die Reichsduma // Von Duma zu Duma. Hundert Jahre russischer Parlamentarismus / Hg. D. Dahlmann & P. Trees. Bonn, 2009. S. 155-172.
11. Levin V. Mi-mahapekhah le-milhamah: ha-politikah ha-yehudit ba-imperiyah ha-rusit, 1907-1914. Jerusalem, 2015. Р. 367-387.
12. Levin V. Orthodox Jewry and the Russian Government: An Attempt at Rapprochement, 1907-1914 // East European Jewish Affairs. 2009, August. Vol. 39. №. 2. P. 187-204.
13. Rogger H. Jewish Policies and Right-Wing Politics in Imperial Russia. London, 1986. P. 40-56.
14. Spektor S. OZE - ha-hevrah le-shmirat bruit ha-yehudim be-rusiyah // Yahadut zmanenu. 1990. Vol. 6. P. 151-183.
15. Sverdlova M. "Ha-vaad ha-yehudi le-ezrat nifgaei ha-milhamah" (ekopo) be-rusiyah, 1914-1916 // Yahadut zmanenu. 1988. Vol. 4. P. 269-288.
16. Sverdlova M. EKOPO ve-ha-siyuah le-nifgaei ha-milhamah be-mars-oktober 1917 // Shvut. 1989. Vol. 13. P. 19-30.
17. Zipperstein S. Transforming the "Heder": Maskilic Politics in Imperial Russia // Jewish History: Essays in Honour of Chimen Abramsky / eds. A. Rapoport-Albert & S. Zipperstein. London, 1988. P. 87-109.
