CC BY
263
РЕГИОНАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
ЕВРАЗИЙСКИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СОЮЗ: ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
Дмитрий МАЛЫШЕВ
кандидат исторических наук, доцент факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова (Москва, Россия)
АННОТАЦИЯ
Возникающие на постсоветском пространстве интеграционные объединения могут гарантировать государствам региона сохранение их суверенитета, возможность противостоять разнообразным внутренним и внешним угрозам, вызовам и рискам. Локомотивами интеграционных процессов в постсоветской Евразии стали Казахстан и Россия, и именно на эти две страны ложится основная ответственность за поддержание стабильности в регионе.
Формат Таможенного союза и Единого экономического пространства стал основой для перехода к более высокой ступени интеграции — Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), который подразумевает трансформацию в будущем постсоветского пространства в новый, более влиятельный объ-
ект геополитики и качественно иное, по сравнению с СНГ, объединение.
Функционирование союза должно привести к росту товарооборота, увеличению внутренних и внешних инвестиций, помочь переориентации экономики с преимущественно сырьевой модели на высокотехнологичные секторы. Свои особые преимущества должны получить и отдельные страны.
Перед ЕАЭС стоит сложная задача — выдержать конкуренцию с развернутыми на постсоветском пространстве альтернативными проектами: американской программой «Нового шелкового пути», выводящей за скобки региональной экономики и политики Китай и Россию; американским проектом Транстихоокеанского партнерства (Trans-Pacific Partnership) альтернативным Азиатско-Тихоокеанскому экономи-
ческому сотрудничеству (АТЭС), где позиции Китая достаточно сильны; продвигаемым Турцией совместно с Казахстаном «тюркским проектом»; наконец, с запущенным в 2013 году КНР региональным торговым и транспортным проектом «Экономический пояс Великого шелкового пути». С учетом того, что страны-участницы и цели этого проекта частично совпадают с установками ЕАЭС, они могут взаимно дополнять друг друга, оказывать взаимное содействие, разрабатывая для России, цен-тральноазиатских и кавказских государств стратегию ответа на внутренние и внешние вызовы и риски. Важным инструментом влияния в регионе АТР и Центральной Азии остается и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС),
где Россия имеет уникальную возможность обсуждать с Китаем многие наболевшие международные проблемы.
Само по себе создание ТС и ЕАЭС недостаточно для полноценной евразийской интеграции. Поэтому важно сформировать в Евразии общий рынок, расширить возможности для взаимовыгодных деловых отношений как с отдельными государствами за пределами постсоветского пространства, так и на многосторонней основе — с другими интеграционными объединениями и организациями. В новых геополитических условиях важно выстраивать в Евразии прагматичные равноправные отношения. Это и станет для участников интеграционных процессов гарантией их стабильности.
Введение
После распада СССР страны СНГ столкнулись с системным кризисом своих экономик, и к интеграции их вынудила сама жизнь ввиду следующих объективных факторов:
— кризиса вследствие разрушения хозяйственных связей в процессе суверенизации постсоветских государств;
— распада наиболее передовых, наукоемких отраслей в результате ликвидации научно-технических объединений, связывавших в единую технологическую цепочку различные подразделения в республиках бывшего СССР;
— реальной угрозы превращения постсоветских стран, включая и Россию, в периферию мировой экономики, производителей сырья и полуфабрикатов.
К этому можно добавить и повсеместное разочарование в странах СНГ ролью иностранного капитала, который, вопреки возлагавшимся на него завышенным ожиданиям, не оказал содействия развитию реального сектора экономики, высоких технологий и пр., а свел свою деятельность преимущественно к экспорту энергоресурсов и других видов минерального и биологического сырья1.
1 Об этом подробнее см.: Чуфрин Г.И. Очерки евразийской интеграции. М.: Весь мир, 2013.
Не удивительно, что постсоветские страны оказались в стратегическом тупике. Выйти из него наиболее рациональным образом можно было коллективными усилиями — как за счет восстановления и активизации взаимных хозяйственных связей, так и путем создания новых связей между государственными и частными компаниями и предприятиями постсоветских стран.
В пользу более тесного взаимодействия постсоветских республик говорил и опыт имеющихся в мире относительно успешных примеров интеграции — Европейского союза (ЕС), Североамериканской ассоциации свободной торговли (НАФТА), Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Достигнутая этими интеграционными объединениями интенсификация торгово-экономических контактов позитивно повлияла на всю международно-политическую ситуацию в регионах и на континентах, привела к расширению зон стабильности и многократно уменьшила риск возникновения внутренних конфликтов. К тому же стартовые возможности у объединения постсоветских республик были значительно лучше, чем у ряда других интеграционных групп (Евросоюза или АСЕАН): эти республики в течение длительного исторического периода находились в составе единого государства и даже после обретения независимости оставались во многом единым географическим, экономическим и социокультурным пространством. Другое дело, что они не сумели в полной мере воспользоваться этим.
Тормозом на пути интеграционных процессов в СНГ стала изначально заложенная в основание этого межгосударственного объединения идеология «цивилизованного развода». Объективно препятствовал интеграции и фактически не прерывавшийся с начала 1990-х годов курс Российской Федерации на преимущественное развитие отношений с Западом. С другой стороны, национальные элиты в новых независимых государствах, образованных на территории бывшего СССР, на передний план выдвигали задачу упрочения обретенного суверенитета, а возникший в подавляющем большинстве республик СНГ симбиоз власти и сросшегося с ней капитала плохо поддавался интеграционным процессам. Так что, поддерживая объединительные идеи на словах, на практике постсоветские руководители усматривали в интеграционных инициативах — особенно если они исходили от более сильной России — угрозу собственным интересам, как экономическим, так и политическим.
Однако с начала 2000-х годов объективные международные реалии настоятельно диктовали необходимость преодолеть разобщенность экономических пространств постсоветской Евразии через углубленную интеграцию. Важнейшими из таких обстоятельств были
— наступивший на излете 2008 года мировой финансово-экономический кризис, волны которого продолжают сотрясать мировую систему;
— нарастание хаоса в международных делах, который в значительной мере оказался связанным с кризисом международных многосторонних институтов, с постепенной деформацией послевоенного миропорядка;
— размывание под напором политической глобализации самого феномена государственного суверенитета;
— участившиеся в мировой политике прецеденты смены режимов за счет вмешательства извне (гуманитарных интервенций, «цветных» революций и пр.).
Императивом в этих условиях становилось и то, что действующие или же только формирующиеся на постсоветском пространстве направления и модели интеграции — экономической, политической, культурной либо военной — могли гарантировать государствам региона сохранение их суверенитета, возможность противостоять разнообразным внутренним и внешним угрозам, вызовам и рискам. Особый упор на это делали руководители Казахстана и России. Они стали локомотивами интеграционных процессов в постсоветской Евразии,
и именно на эти две страны легла основная ответственность за поддержание стабильности в регионе.
На пути
к Евразийскому экономическому союзу
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев озвучил идею формирования Евразийского союза государств, выступив 29 марта 1994 года в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова во время своего первого государственного визита в РФ. По замыслу казахстанского президента, Евразийский союз должен был объединить потенциалы и возродить транспортные коммуникации евразийских стран, что позволило бы им функционировать в качестве «транзитного коридора» между Востоком и Западом и выступать посредником между двумя континентами в их торговом и экономическом взаимодействии. Предполагалось, что проект будет основан на концепции разноскоростной интеграции, при которой формы и темпы сотрудничества будут зависеть от заинтересованности и готовности стран-участниц2.
В июле 1994 года предложенный Н. Назарбаевым интеграционный проект был направлен главам государств СНГ, а в массмедиа за этим проектом утвердилось наименование Евразийский союз.
Союз должен был сформировать единый подход к рыночным реформам, гарантировать странам-участницам национальную безопасность, содействовать их включению в мировую экономику посредством создания единого политического, экономического, гуманитарного и таможенного пространства, управляемого наднациональными институтами. Тем самым предполагалось сотрудничество не только в экономике, но и в политике, безопасности и обороне3.
29 марта 1996 года Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Россия подписали договор об углублении интеграции и учредили новую региональную организацию (Таможенный союз — ТС), которая должна была обеспечить постепенное углубление экономической и социальной интеграции при уважении суверенитета, равноправия, принципа нерушимости границ и невмешательства. Однако союз так и не начал действовать: согласование таможенного регулирования не было проведено, режим свободной торговли оставался неполным, государства вводили различные ограничения для защиты своего рынка. В 1998 году постепенный ход экономической интеграции был прерван финансово-экономическим и валютным кризисами, а также дефолтом по государственным краткосрочным обязательствам в России. Участники ТС ощутили негативные последствия этого кризиса и стали принимать серьезные меры по защите своих производителей, национальных финансовых и валютных систем, товарных рынков.
Помешало функционированию ТС и дальнейшее углубление мировых интеграционных процессов, а также присоединение к ВТО в 1998 году Кыргызстана: руководство Республики, стремясь как можно быстрее завершить процесс присоединения, пошло на значительные уступки этой международной организации. Так, Кыргызстан обязался выполнить ряд требований, не имевших юридической силы и не закрепленных формально, что помешало ТС унифицировать таможенные тарифы. При этом страны — участницы ТС должны были координировать свои действия по вступлению в ВТО, обмениваться информацией по переговорной стратегии, чего также не произошло.
2 См.: Выступление Н. Назарбаева 29 марта 1994 года // История Казахстана [http://e-history.kz/567], 26 февраля 2015.
3 См.: Васильева Н.А., Лагутина М.Л. К вопросу о формировании Евразийского союза // Евразийская интеграция, 2010, № 11. С. 69.
В то же время на пороге нового тысячелетия в целях недопущения дальнейшего «размывания» торгово-экономических связей нужно было создать на постсоветском пространстве реально работающую региональную структуру, которая обеспечила бы повышение эффективности сотрудничества, наладила контакты с другими подобными объединениями. Ею стало Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), учрежденное 10 октября 2000 года. В его состав вошли в качестве полноправных членов Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан и Узбекистан, а в качестве наблюдателей Молдова, Украина (обе — с мая 2002 г.) и Армения (с января 2003 г.). Статус наблюдателей при ЕврАзЭС получили также Межгосударственный авиационный комитет (МАК) и Евразийский банк развития (ЕАБР). Став организацией экономической интеграции, предполагавшей постепенное создание экономического союза, ЕврАзЭС сумело определить на долгосрочную перспективу многие направления интеграционного вектора многостороннего взаимодействия постсоветских государств.
19 сентября 2003 года в Ялте президенты России, Беларуси, Казахстана и Украины подписали Соглашение о формировании Единого экономического пространства (ЕЭП). Предполагалось, что оно объединит таможенные территории государств-участников и обеспечит свободу перемещения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, а также единую внешнеторговую и согласованную налоговую, денежно-кредитную и валютно-финансовую политику. Создание ЕЭП как интеграционной региональной организации основывалось на закрепленном в базовом Соглашении принципе разноуровневой и разноскоростной интеграции.
Однако Украина начала тормозить интеграционный процесс, стремясь добиться односторонних политических и экономических преимуществ. Когда же в 2005 году президентом Украины стал Виктор Ющенко, руководство Республики поставило во главу угла «евроин-теграцию» (вступление Украины в Евросоюз и НАТО). В связи с особой позицией Украины реализация проекта ЕЭП в том виде, в каком он задумывался, была практически приостановлена. Исходя из этой ситуации, главы государств — членов ЕврАзЭС приняли 16 августа 2006 года решение о переносе работы по реальному формированию ТС в рамки этой организации.
19 декабря 2009 года решением Межгосударственного совета ЕврАзЭС на уровне глав государств был утвержден план действий по формированию ЕЭП Беларуси, Казахстана и России. Однако унификация экономической политики в отдельных отраслях их экономик, без которой нельзя было отменить тарифные и нетарифные ограничения, продвигалась медленно. На заседании Межгоссовета ЕврАзЭС на уровне глав государств 5 июля 2010 года в Астане было решено ускорить ее, и 8—19 ноября 2010 года в ходе заседания Межгоссовета ЕврАзЭС в Санкт-Петербурге на уровне глав правительств были подписаны Соглашения: о единых принципах и правилах технического регулирования в трех республиках — участницах ЕврАзЭС; о сотрудничестве по противодействию нелегальной трудовой миграции из третьих государств; о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей; об обеспечении доступа к услугам естественных монополий в сфере электроэнергетики, включая основы ценообразования и тарифной политики. 9 декабря 2010 года в рамках заседания Межгоссовета ЕврАзЭС — высшего органа Таможенного союза (ВОТС) на уровне глав государств — были подписаны все оставшиеся международные соглашения, входящие в пакет договорно-правовой базы ЕЭП.
С 1 января 2010 года ТС Беларуси, Казахстана и России начал функционировать, а с 1 июля 2011 года заработал в полноформатном режиме в соответствии с международными стандартами. ЕврАзЭС продолжало тем не менее заниматься вопросами регулирования трудовой миграции, социально-гуманитарными проблемами, координировало работу национальных органов по основным международным вопросам.
Таким образом, процесс формирования договорно-правовой базы ЕЭП был практически завершен. Президенты России, Беларуси и Казахстана приняли Декларацию о формировании Единого экономического пространства, в которой выразили уверенность, что процесс инте-
грации на евразийском пространстве и дальше будет эффективно развиваться. А 18 ноября 2011 года главы России, Беларуси и Казахстана подписали Декларацию о евразийской экономической интеграции, в которой стороны заявили о переходе к следующему этапу интеграционного строительства — ЕЭП. Базовые документы о создании ЕЭП вступили в силу с 1 января 2012 года.
Формат ТС и ЕЭП стал основой для перехода к более высокой ступени интеграции — ЕАЭС. Этот проект получил импульс после опубликования 3 октября 2011 в газете «Известия» статьи тогдашнего председателя правительства РФ В.В. Путина «Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня». В свою очередь, президент Казахстана Н.А. Назарбаев предложил, чтобы этот союз изначально создавался как конкурентоспособное глобальное экономическое объединение, которое будет держать курс на форсированное индустриально-инновационное развитие. По замыслу казахстанского президента, новый союз должен стать «соединительным мостом» между евро-атлантическим и азиатским ареалами экономического развития.
29 мая 2014 года президентами Беларуси, Казахстана и России в Астане на заседании Высшего евразийского экономического совета был подписан Договор о создании ЕАЭС, ратифицированный к концу 2014 года всеми тремя участниками. С 1 января 2015 года Договор вступил в силу, после чего ЕАЭС стал официально функционировать как «международная организация региональной экономической интеграции, обладающая международной правосубъектностью». Заявку на вступление в организацию подали Армения, Кыргызстан и Таджикистан. Но Договор о присоединении к ЕАЭС был подписан только с Республикой Армения (Минск, 10 октября 2014 г.) и с Кыргызской Республикой (23 декабря 2014 г.), при том что Армения со 2 января 2015 года обрела статус полноправного члена ЕАЭС. Таджикистан, также подавший интеграционную заявку на вступление в ЕАЭС, все еще ожидает ее рассмотрения.
ЕАЭС подразумевает трансформацию в будущем постсоветского пространства в новый, более влиятельный объект геополитики и качественно иное по сравнению с СНГ объединение. Не секрет, что при формировании ЕАЭС ключевыми стали соображения безопасности. Вместе с тем его нероссийские участники делают в настоящее время упор на экономическую, а не на политико-идеологическую или же надгосударственную (к чему призывали некоторые российские политики) составляющую объединения. Примечательна в этой связи точка зрения, высказанная директором Института международного и регионального сотрудничества при Ка-захстанско-Немецком университете Булатом Султановым: «Европейцы создавали общий рынок более 30 лет, и все это время они обходились безо всякой идеологии. И только потом они решили создать Европейский союз, потому что почувствовали, что могут конкурировать с США и могут создать новую валюту. Поэтому нам сейчас не нужно ставить идеологические задачи, говорить о каких-то прожектах. Мы создаем общий рынок»4.
Очевидно, что создание наднациональных органов (Евразийского парламента по образцу Европейского парламента, как это предлагалось в свое время отдельными российскими политиками) не стоит сегодня на повестке дня ЕАЭС, поскольку это способно дискредитировать саму идею интеграции. Упор на ее политическое измерение может серьезно накалить внутриполитическую обстановку в странах-участницах, сыграть на руку ультранационалистическим и шовинистическим силам, и без того усматривающим в проводимых интеграционных экономических мероприятиях чуть ли не покушение на национальный суверенитет своих стран, обвиняющих Россию в великодержавных устремлениях.
Поэтому первоочередной целью ЕАЭС стало взаимное открытие рынков. Значимым шагом в реализации этого проекта явилось подписание странами СНГ (за исключением Азер-
4 Майская Ю. Куда идем, союзники? // Номад, 12 февраля 2015.
байджана, Узбекистана и Туркменистана) 18 октября 2011 года в Санкт-Петербурге Договора о зоне свободной торговли (ЗСТ). Ее создание позволит странам СНГ ускорить процесс взаимного приспособления и объединения национальных хозяйств, возможно, по той же модели «разноскоростной интеграции», по какой экономически объединялся ЕС. Интерес к ЗСТ стали проявлять самые разные страны — от Узбекистана и Туркменистана, традиционно избегающих участия в каких бы то ни было международных объединениях как экономического, так и политического характера, до Турции, Вьетнама, Монголии и ряда других.
Сам факт существования ЕАЭС, безусловно, важный успех в развитии интеграции на постсоветском пространстве. Функционирование союза должно привести к росту товарооборота, увеличению внутренних и внешних инвестиций, значительному развитию экономики, помочь переориентации экономики государств с преимущественно сырьевой модели на высокотехнологичные секторы. Свои особые преимущества должны получить и отдельные страны.
Евразийская интеграция: за и против
Россия рассматривает интеграционные объединения в Евразии во многом как инструмент защиты своих национальных интересов в переговорах с Западом, с одной стороны, и от Китая — с другой, поскольку вступление Казахстана в ВТО в перспективе откроет российский рынок в первую очередь для китайских товаров. Кроме того, созданием ТС/ЕАЭС Россия снимает ряд проблем в отношениях с некоторыми государствами СНГ, лидеры которых обвиняют Россию в сознательном замораживании интеграционных процессов на постсоветском пространстве.
Россия не заинтересована в запуске интеграции с участием сразу всех государств — членов ЕврАзЭС, поскольку они слишком сильно различаются по уровню экономического развития и, кроме того, у них слишком много противоречий и взаимных претензий. Именно поэтому Россия предложила интегрироваться в первую очередь Беларуси и Казахстану — государствам, которые, по ее мнению, «созрели» для этого процесса и отказаться от него не смогут. Тем более что создание такого крупного регионального объединения, каким является ЕАЭС, сулит участникам ценностную стратегическую перспективу.
Практически Россия создает вместе с Казахстаном и Беларусью зону для развития собственного бизнеса. С Евросоюзом создать подобную зону для России в обозримой перспективе невозможно, а с Китаем она опасается это делать. В этой связи ценность ТС/ЕАЭС как важного шага в направлении к всесторонней интеграции в постсоветской Евразии возрастает, а результаты подобного взаимодействия, ограничивающегося на начальном этапе экономикой и торговлей, важны для развития России не только в долгосрочной, но и в краткосрочной перспективе.
Исходя из того, что в ЕАЭС планируется создать единую для всех стран-участниц валюту и единый эмиссионный центр, президент РФ Владимир Путин выступил на недавней встрече лидеров стран ЕАЭС в Астане с предложением о переходе на единую валюту. Для этого он поручил Центробанку (ЦБ) и правительству до 1 сентября 2015 года определить экономическую целесообразность данной реформы. Между тем валютный союз, в отличие от ЗСТ или ТС, является наиболее глубокой формой интеграционного взаимодействия, и для введения единой валюты нужен заметно более высокий уровень согласования макроэкономической политики, чем тот, который мы видим в ЕАЭС сегодня. Для введения общей валюты желателен заметно больший объем торговли между членами союза. По итогам же прошлого года объем
товарооборота между странами ТС уменьшился на 11% и составил 57,4 млрд долл.; незначителен и объем взаимных инвестиций5.
Казахстан в силу своего значительного экономического и ресурсного потенциала занимает, как и Россия, особое положение в реализации евразийских интеграционных проектов. Последние привлекают Казахстан по нескольким причинам.
■ Во-первых, он рассматривает Россию как хороший противовес китайской экономической экспансии.
■ Во-вторых, президент Н.А. Назарбаев является давним и последовательным сторонником идеи евразийской интеграции.
■ В-третьих, Республика позиционирует себя как мост между Европой и Китаем, для чего ей жизненно необходим зеленый коридор через российскую территорию.
Одним из основных аргументов в пользу создания ТС и ЕАЭС стала для Казахстана возможность расширить рынок сбыта для своих товаропроизводителей. Ведь Казахстан с его ограниченным внутренним рынком, формируемым населением в 16,6 млн человек, получил доступ к российскому и белорусскому рынкам.
Проявляя заинтересованность в создании ТС как своеобразной оборонительной системы, Казахстан пытается строить ее с учетом своих собственных интересов, не всегда и не во всем совпадающих с интересами его партнеров по ТС/ЕАЭС.
Для Армении плюсы интеграции связаны с легализацией трудовых мигрантов, а также с тем, что эта страна, находящаяся в транспортной изоляции, надеется, что в рамках ТС/ЕАЭС часть товаров станет для населения дешевле. По мнению главы НПО «Интеграция и развитие» Арама Сафаряна, выезжающие каждый год в Россию и другие страны ЕАЭС почти 225 тысяч граждан Армении ежегодно присылают от 1,5 до 1,8 млрд долл. А поскольку Армения имеет, по словам бизнесмена, самую либеральную в ЕАЭС экономическую систему, многие компании захотят открыть здесь новый бизнес, что обойдется на порядок дешевле, чем создание его в России. Ослабляет позиции Армении то, что у нее нет общих границ ни с Россией, ни с другими участниками евразийского интеграционного проекта, а это может осложнить в будущем взаимодействие Республики с другими участниками объединения.
Для Кыргызстана, который вступил в ЕАЭС в мае 2015 года, это тоже шанс на улучшение экономической ситуации. Не случайно президент Алмазбек Атамбаев назвал 2015-й годом укрепления национальной экономики.
Сложнее выглядит ситуация с Таджикистаном, власти которого хотя и приветствуют ЕАЭС, куда они устремились, но не уверены в возможности решить в рамках этого объединения свои проблемы, особенно в сфере миграционной политики. Сама ситуация в Республике остается неопределенной ввиду ее географической отдаленности и от России, и от Казахстана. А главное — по причине поразившего Таджикистан экономического и политического кризиса, усугубляемого близостью к Афганистану, где события могут начать развиваться по еще более негативному и непредсказуемому сценарию.
Споры вокруг ЕАЭС не смолкают и в других странах, участвующих в данном интеграционном объединении. Представители деловых кругов опасаются, что им не удастся в полной мере отстаивать национальные интересы, учитывая абсолютное экономическое доминирование России. Более того, существуют опасения, что придется поступиться не только экономическими, но и политическими интересами. Ситуацию осложняет и то, что природные ресурсы, капитал и пр. Центральной Азии и Южного Кавказа являются лишь частично суверенными, а
5 См.: Гущин А. Евразийский экономический союз пока не готов к единой валюте // Независимая газета, 9 апреля
2015.
между отдельными государствами — действующими и потенциальными участниками интеграционного процесса в постсоветской Евразии — существует множество не преодоленных пока разногласий (из-за спорных территорий, водных ресурсов, месторождений, маршрутов прохождения энергетических и транспортных магистралей и пр.).
Помимо этих и других страхов и фобий в 2014—2015 годах создалась ситуация, поставившая весь интеграционный процесс перед серьезными вызовами. Речь идет о возникшем в связи с украинским кризисом неблагоприятном геополитическом фоне, о санкцион-ной активности США и Евросоюза и переживаемых Россией в связи со всем этим экономических трудностях. В результате привлекательность ЕАЭС для партнеров России несколько снизилась.
■ Во-первых, вследствие падения рубля товары из Беларуси, Казахстана и Армении стали слишком дороги по сравнению с российскими, что отразилось на объемах взаимной торговли.
■ Во-вторых, падение цен на нефть обесценило другой важнейший плюс интеграции — льготные цены на российские энергоносители6.
С Запада идет информационная волна, играющая на страхах — не столько реальных, сколько надуманных — по поводу стремления России взять вслед за Крымом реванш на других направлениях, возродить «имперскую политику СССР», оттеснить с выгодных позиций местную деловую и политическую элиту.
Анализируя всю ситуацию, российский ученый Наби Зиядуллаев отмечает: «Настороженность и недоверие ряда стран СНГ к более тесной интеграции с Россией проистекают из многолетней имперской и советской истории. Тем не менее в современном мире не обойтись без глубокой экономической интеграции, и если Россия действительно настроена на долгосрочное сотрудничество с бывшими республиками, то ей необходимо доказать, что проект ЕАЭС — это совершенно новый тип отношений постсоветских государств, основанный на нерушимости политического суверенитета, территориальной целостности, равенстве партнеров, исключающий доминирование Москвы»7.
Перед Россией стоит сложная задача — сделать так, чтобы ЕАЭС выдерживал конкуренцию с развернутыми на постсоветском пространстве альтернативными проектами: американской программой «Нового шелкового пути», выводящей за скобки региональной экономики и политики Китай и Россию; американским проектом Транстихоокеанского партнерства (TransPacific Partnership), который, по замыслам его создателей, должен стать альтернативой Азиатско-Тихоокеанскому экономическому сотрудничеству (АТЭС), в котором достаточно сильны позиции Китая; продвигаемым Турцией совместно с Казахстаном «тюркским проектом»; наконец, с запущенным в 2013 году региональным торговым и транспортным проектом КНР «Экономический пояс Великого шелкового пути».
Примечательно, что США намерены активно противодействовать проектам ТС и ЕАЭС. Достаточно напомнить, как резко Хиллари Клинтон (претендент в кандидаты на пост президента США) еще в декабре 2012 года, в бытность свою госсекретарем в администрации Б. Обамы, отреагировала на первые признаки появления ЕАЭС, заявив, что целью России является «советизация» постсоветского пространства: «Этот процесс может быть представлен под такими названиями, как «Таможенный союз» и «Евразийский союз»... Нельзя допустить ошибку. Мы
6 См.: Вишневецкая Ю. Готовы ли страны ЕАЭС разделить с Россией тяготы кризиса? // Немецкая волна, 30 января 2015 [http://www.dw.de/готовы-ли-страны-еаэс-разделить-с-россией-тяшты-кризиса/a-18225876], 31 марта 2015.
7 Украинский кризис поставил под угрозу судьбу ЕАЭС // Институт каспийского сотрудничества [http:// casfactor.com/ru/processes/100.html], 12 сентября 2014.
знаем, что является целью, и мы пытаемся найти эффективный способ замедлить или предотвратить этот процесс»8.
Что касается китайского «Шелкового пути», то, учитывая, что некоторые из участников этого проекта входят и в ЕАЭС, а цели двух проектов частично совпадают, они могут взаимно дополнять друг друга и синергически взаимодействовать, помогая России, центральноазиат-ским и кавказским государствам вырабатывать стратегию ответа на внутренние и внешние вызовы и риски. Важным инструментом российского влияния в АТР и Центральной Азии остается и ШОС, где Россия имеет уникальную возможность обсуждать с Китаем многие наболевшие международные проблемы.
Заключение
Само по себе создание ТС и ЕАЭС недостаточно для полноценной евразийской интеграции. Поэтому важными представляются такие меры, как формирование в Евразии общего рынка, расширение возможностей для взаимовыгодных деловых отношений как с отдельными государствами за пределами постсоветского пространства, так и — на многосторонней основе — с другими интеграционными объединениями и организациями. В новых геополитических условиях важно выстраивать в Евразии прагматичные равноправные отношения. Это и станет для участников интеграционных процессов гарантией их стабильности.
Есть предпосылки и для сближения ЕАЭС с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», но только при выработке правил такого взаимодействия. В противном случае может произойти взаимное поглощение одного проекта другим.
ЕАЭС представляет собой перспективный и дееспособный инструмент региональной интеграции, являясь важнейшим геополитическим достижением, сулящим конкретные выгоды входящим в него государствам. В случае успешной реализации он может превратить участников экономического взаимодействия в полноценных партнеров по институциональным политическим и военным союзам. В таком контексте данное интеграционное объединение может рассматриваться как решающий стратегический прорыв на пространстве бывшего СССР.
Главным локомотивом интеграции на постсоветском пространстве останется Россия, для которой предпочтительно селективное сотрудничество с теми постсоветскими государствами, которые по примеру Казахстана и Беларуси продемонстрируют готовность к углубленному взаимодействию. При этом Казахстан, в силу своего значительного экономического и ресурсного потенциала, будет, как и Россия, занимать особое положение в реализации евразийского интеграционного проекта.
Для постсоветских республик, все еще представляющих собой во многом единое географическое, экономическое и социокультурное пространство, интенсификация торгово-экономических контактов является позитивным фактором, поскольку это способствует расширению зон стабильности и многократно уменьшает риск возникновения внутренних конфликтов.
8 Цит. по: Акопов П. Президент Клинтон увеличит перегрузку российско-американских отношений // Взгляд, 14 апреля 2015 [http://www.vz.ru/politics/2015/4/14/739766.html], 14 апреля 2015.
