CC BY
147
Н.А. Соловьева*
Эволюция взглядов
на институт признания обвиняемым вины: назад в будущее**
Аннотация. Историко-правовой анализ действующего российского уголовно-процессуального законодательства и Устава уголовного судопроизводства 1864 г. в части исследования института признания обвиняемым своей вины. Показано значение признания обвиняемым своей вины на различных этапах исторического развития при различных типах уголовного процесса: обвинительном, розыскном, состязательном. Выявление преемственности отдельных положений УПК РФ, касающихся особого порядка судебного разбирательства, согласия с предъявленным обвинением и признанием вины, отказом от признания вины, а также системы гарантий добровольности получения признательных показаний. Рассматривается вопрос о рациональности получения признания обвиняемым своей вины по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. и УПК РФ при одновременном отношении к этому виду доказательств как к рядовому. Методологической основной исследования является общенаучный диалектический метод познания объективной действительности, а также исторический, системный, формально-логический, сравнительно-правовой методы и метод системно- структурного анализа. Научная новизна — в узком предмете исследования. Сравнительно-правовому анализу подвергаются лишь отдельные положения, касающиеся института признания обвиняемым своей вины. В отличие от интенции законодательных актов дореволюционного периода, в УПК РФ процедура упрощенного (особого) судебного разбирательства основывается не на собственном признании обвиняемым вины, а на его согласии с предъявленным обвинением. Действующий в настоящий момент правовой институт имеет определенные преимущества в сравнении с прошлыми формами упрощенных или сокращенных производств. При рассмотрении дела в общем порядке в соответствии с Уставом уголовного судопроизводства подсудимому, признавшему свою вину, никаких гарантий и уступок при назначении наказания не предоставлялось. По действующему УПК РФ обвиняемый (подозреваемый) получает взамен определенные льготы при назначении наказания. Также Уставом уголовного судопроизводства было положено начало формирования системы гарантий добровольности признания обвиняемым своей вины. Был сформулирован современный принцип привилегии от самообвинения.
Ключевые слова: признание вины, показания обвиняемого, гарантии добровольности, рядовое доказательство, упрощенный порядок, прогрессивность Устава, самоизобличение, состязательность уголовного процесса, дифференциация форм, судебные реформы.
Ретроспективный взгляд на те или иные уголовно-процессуальные институты помогает осознать их сегодняшнюю ценность, проанализировать тенденции развития и обозначить направления дальнейшего совершенствования законодательства и правоприменительной практики. Поэтому не удивительно, что всё чаще возникает необходимость обращения к Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. как к одному из самых значимых памятников отечественной юридической мысли. И каждый раз открываются новые перспективы в историко-правовых исследованиях. В частности, и в отношении признания
обвиняемым своей вины, поскольку существование в отечественном законодательстве правовых институтов, предусматривающих упрощенное разбирательство по уголовным делам, имеет многовековую историю. Закрепление подобных норм и их совершенствование на протяжении длительного времени обусловлены поиском законодателем эффективных методов противодействия преступности, толерантность к которой с развитием общественных отношений безудержно растет.
Как известно, впервые нормы, регламентирующие упрощенное судопроизводство, получили отражение еще в законодательстве Римс-
© Соловьева Н.А., 2014
* Соловьева Наталья Алексеевна — кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и
криминалистики Волгоградского государственного университета.
400062, Россия, г. Волгоград, пр-т Университетский, д. 100.
** Материалы международной научно-практической конференции «Уголовное судопроизводство: история и современность», посвященной 150-летию Устава уголовного судопроизводства Российской империи.
кого государства. Уже тогда римские юристы придерживались дифференцированного подхода при решении вопросов как материального, так и процессуального права1. Дифференциация же форм современного отечественного уголовного судопроизводства обусловлена рядом процессуальных условий, в числе которых особое место занимает признание обвиняемым своей вины. Данное процессуальное условие определяет возможность применения таких специфичных порядков (форм) производства по уголовному делу, как особый порядок судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ), досудебное соглашение о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ), сокращенный порядок дознания (гл. 32.1 УПК РФ). Указанные формы производства напрямую связаны с позицией обвиняемого, которая между тем по-разному выражена в тексте закона: либо в виде согласия обвиняемого с предъявленным обвинением (гл. 40, 40.1 УПК РФ), либо в виде признания своей вины (гл. 32.1 УПК РФ). В связи с этим не теряет актуальности вопрос о ценности признания вины как доказательства.
Понятно, что институт признания обвиняемым своей вины нельзя брать в отрыве от сущности уголовного процесса. Ведь в объективно-истинном типе уголовного процесса признание вины обвиняемым содействует установлению объективной истины по уголовному делу, выступает составной частью объективно-познавательного процесса, в состязательном же типе процесса является неотъемлемой частью состязания, процессуального поединка сторон. Признание обвиняемого в розыскном процессе так же, как и в обвинительном, рассматривалось в качестве лучшего (совершенного) доказательства с той лишь разницей, что розыск, проводимый в государственных интересах, допускал, а в последующем и прямо предписывал в качестве средства для получения собственного признания применение пытки. Применение пытки, кроме получения собственного признания, имело и иную цель — получение показаний в отношении соучастников преступления, а также иных лиц, могущих представлять угрозу государственному порядку. Насилие было возведено в ранг государственного права. Суд «предписывает мучить человека вследствие сомнения о том, виновен он или нет; он наказывает его на основании подозрений, чтобы знать, будет ли он иметь право его наказать; он обходится с ним, чтобы добыть доказательство преступления так, как обходился бы, когда он уже имел бы это доказательство»2.
1 Цит. по: Тишин Р.В. Генезис досудебного соглашения о сотрудничестве в российском уголовном судопроизводстве // История государства и права. 2010. № 18. С. 43-46.
2 См.: Кони А.Ф. Отцы и дети судебной реформы (1914). Цит. по: Касаткина С.А. Признание обвиняемого: монография. М.: Проспект, 2010 С. 156.
Признание вины не освобождало от применения пытки.
Существенное изменение роли и места признательных показаний обвиняемого для разрешения уголовного дела произошло только в результате судебной реформы 1864 г., закрепившей состязательную форму уголовного судопроизводства, основанную на свободной оценке судом доказательств, открыто и непосредственно исследованных в судебном разбирательстве с участием равноправных сторон. Отношение к собственному признанию вины как к «лучшему доказательству всего света», по мнению А.Ф. Кони, «имело очень часто пагубное влияние на ход дела и на его исход»3.
К моменту проведения судебной реформы 1864 г. и, как следствие, издания Устава уголовного судопроизводства Российской империи (далее — УУС) в российском уголовном процессе сформировался самостоятельный институт, во многом схожий с существующим в УПК РФ особым порядком судебного разбирательства. В качестве примера можно привести процессуальный порядок, применявшийся в окружных судах. После исполнения всех формальностей, сопровождающих открытие судебного заседания, оглашался обвинительный акт (жалоба частного обвинителя). Затем председатель разъяснял существо обвинения и спрашивал у подсудимого, признает ли он себя виновным. В случае если подсудимый признавал свою вину, ему задавались вопросы относительно обстоятельств преступления, в котором он обвиняется (ст. 678—680 УУС). Согласно ст. 681 УУС, если признание подсудимого не вызывало никакого сомнения, суд, не производя дальнейшего исследования, мог перейти к заключительным прениям4. Комментаторы данной статьи указывали на то, что «продолжение судебного следствия, несмотря на сделанное подсудимым признание согласно с указаниями обвинительного акта, было бы в большей части случаев напрасною потерею времени и бесполезным отягощением положения подсудимого. Исследовать то, чего не оспаривает подсудимый, повинившийся в своем преступлении, позволительно только тогда, когда есть какое-либо сомнение на счет искренности или полноты признания»5.
Данное обстоятельство позволило Д.В. Глухову утверждать о существовании практически полной его аналогии с институтом, регулируемым гл. 40 УПК РФ6. В нормах УУС присутствовали также
3 Цит. по: Там же. С. 123.
4 См.: Глухов Д.В. Исторические предпосылки возникновения института особого порядка судебного разбирательства в России // История государства и права. 2009. № 11. С. 11-15.
5 Цит. по: Касаткина С.А. Признание обвиняемого. М.: Проспект, 2010 С. 156.
6 См.: Глухов Д.В. Исторические предпосылки возникно-
вения института... С. 11-15.
и дополнительные условия, исключающие возможность применения такого порядка, которые приведены в ст. 682. В частности, судьи, присяжные, прокурор и участвующие в деле лица могли потребовать, несмотря на сделанное подсудимым признание, проведение судебного исследования. И в таком случае суд приступает к рассмотрению и проверке доказательств. Нормы современного УПК также требуют в качестве обязательного условия для рассмотрения дела в особом порядке отсутствие возражений государственного (частного) обвинителя и потерпевшего.
УУС прямо запрещал домогаться признания обвиняемого посредством обещаний, ухищрений, угроз и иных подобных методов вымогательства (ст. 405). Дача обвиняемым показаний рассматривалась как его право, а не обязанность. В случае отказа обвиняемого отвечать на вопросы следователя предписывалось изыскивать другие законные средства к отысканию истины по делу (ст. 406 УУС). При этом следователю запрещалось «прибегать к повторению допросов без особой в том надобности» (ст. 412 УУС)7. Анализ положений УУС позволяет сделать вывод о начале формирования системы гарантий добровольности признания обвиняемым своей вины, дискуссии о которой не прекращаются и по сей день8.
Согласно УУС, изменились и законодательные, а также доктринальные подходы к оценке признания обвиняемым своей вины. Так, Н.А. Терновский отмечал, что, по господствующему воззрению юристов той эпохи, признание вины — не более, «как улика, одно из судебных доказательств и, следовательно, ни в каком случае не составляет безусловного доказательства, не устраняет применения начала внутреннего судейского убеждения при оценке уголовных доказательств. Основание, по которому собственное признание может иметь значение доказательства, заключается в том, что никто не обязан показывать против себя. Самоизобличение
7 См.: Касаткина С.А. Указ. соч. С. 156.
8 См., напр.: Рябинина Т.К. Особый порядок судебного разбирательства как одна из сокращенных форм уголовного судопроизводства // Российский судья. 2004. № 9; Назаров А.Д. Влияние следственных ошибок на ошибки суда. СПб., 2003; Чурилов Ю.Ю. Формы физического принуждения к даче признательных показаний и тактика профессиональной защиты // Гражданин и право. 2009. № 1; Ковтун Н.Н Задержание подозреваемого: новые грани старых проблем // Юридическая литература. 2010. № 10; Руднев В.И. Оглашение в суде показаний подсудимых, а также потерпевших и свидетелей, ранее данных ими при производстве предварительного расследования // Юридическая литература. 2010. № 6; Сутя-гин К.И. Основания и процессуальный порядок исключения недопустимых доказательств в ходе досудебного производства по уголовному делу. М.: Юрлитинформ, 2008; Кирьянов А.Ю. Презумпция невиновности в современном уголовном процессе России и актуальные проблемы ее реализации: монография. Самара: Изд-во Самар. ун-т, 2009; Татьянина Л. Особый порядок принятия судебного решения//Законность. 2003. № 12; Быков В., Громов Н. Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением // Уголовное право. 2004. № 2.
противоречит естественному чувству самосохранения, которое в случае невиновности обвиняемого должно было бы побудить его не к признанию вины, а к отрицанию ее. Человеку противно обличать самого себя. Нельзя требовать от него, чтобы он ненавидел самого себя, чтобы он действовал так, как если бы он был своим врагом» 9. Конституция РФ 1993 г. данное положение закрепила в качестве принципа привилегии от самообвинения
Нельзя не отметить также позицию С.И. Вик-торского по вопросу о значении признания подсудимым своей вины, актуальность которой сохраняется и в наши дни. Уделив данной проблеме значительное внимание, С.И. Викторский делает вывод: признание подсудимого «наравне с прочими доказательствами» подлежит оценке; ложные признания (если это не распознано) «могут оказать обществу двойное зло: невинный будет осужден, а виновный навсегда останется безнаказанным»10.
В комментариях к УУС акцентировалось внимание на том, что признание обвиняемым своей вины является одним из доказательств, которое не имеет какой-либо преимущественной силы, в сравнении с другими доказательствами. Они могут оцениваться лишь в связи с другими доказательствами и подлежат строгой проверке. Особо отмечалось, что это правило одинаково относится как к общим объяснениям обвиняемого, так и к оговору им других лиц как соучастников преступного деяния и, наконец, к сознанию им своей вины. В УУС (ст. 766) предусматривались условия относимости и допустимости признания обвиняемым своей вины как доказательства. В частности, устанавливалось, что признание подсудимого признается до -казательством: «1) когда оно учинено добровольно 2) когда оно учинено в судебном месте перед су-дьею; 3) когда оно совершено сходно с происшедшим действием; 4) когда показаны при том такие обстоятельства действия, по которым о достоверности и истине оного сомневаться невозможно»11.
Несмотря на то, что русские ученые-процессуалисты рассматривали признание обвиняемым своей вины как рядовое доказательство, в то же время отмечалась рациональность получения признания обвиняемым своей вины. «Лучшее и самое простое средство к ускорению производства есть предложение самому обвиняемому вопроса: признает ли он себя виновным в приписываемых ему действиях? При сознании его в самом начале дела время значительно сберегается»12.
9 Терновский Н.А. Юридические основания к суждению о силе доказательств и мысли их речей Председательствующего по уголовным делам. Тула: Тип. В.Н. Соколова, 1901. С. 126.
10 Викторский С.И. Русский уголовный процесс: учеб. пособие. М.: Городец, 1997. С. 290.
11 См.: Судебные уставы (20 ноября 1864 г.) с изложением рассуждений, на коих они основаны. Ч. 2. С. 269.
12 См.: Там же. С. 270.
В теории отечественного уголовного судопроизводства рассматривались и вопросы, связанные с отказом обвиняемого от ранее сделанного признания. Однако говоря об отказе от сделанного признания, В. Случевский отмечал, что «отказ от учиненного сознания, существование его не уничтожает значения прежнего сознания с неизбежностью и не делает прежнего сознания несуществующим. Необходимо только в этих случаях выяснить, голословен ли отказ от сознания, существуют ли причины, объясняющие появление его и возбуждаются ли вообще им сомнения истинности прежде учиненного сознания»13.
П. Блюнелли также отмечал, что «отказ обвиняемого отвечать на вопросы есть простое пользование своим правом со стороны подсудимого, и придавать ему значение улики, конечно, нельзя. Тем более, что это право обвиняемого представляется обоюдоострым, так как отказываясь отвечать, он оставляет не опровергнутыми собранные против него улики, что вредит самому же обвиняемому. Предвидя даже полный отказ обвиняемого давать показания, законодатель и этому обстоятельству не придает значение улики. Это простое осуществление своего права, и в этом случае следователь обращается к другим средствам открытия истины»14.
УПК РФ предельно четко определяет категории преступлений, по которым возможно применение процедуры особого порядка судебного разбирательства. В соответствии с ч. 1 ст. 314 УПК РФ, обвиняемый вправе ходатайствовать о рассмотрении дела в особом порядке исключительно по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые, предусмотренное УК РФ, не превышает 10 лет лишения свободы. Схожие ограничения можно отметить лишь при применении упрощенной формы судебного разбирательства мировыми судьями в порядке, установленном УУС, рассматривавшими уголовные дела, за которые могло быть назначено незначительное наказание (выговор, замечание, внушение, штраф до 300 руб., арест до 3 месяцев или тюремное заключение на срок не более 1 года), но в то же время в большей степени это было связано с видом суда, уполномоченного рассматривать указанные дела, в котором, соответственно, данная процедура была применима15.
Несмотря на то, что закон не предусматривал каких-либо уголовно-правовых льгот для подсу-
13 Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство — судопроизводство. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1913. С. 396.
14 Блюнелли П. Сознание подсудимого по действующему уставу и по проекту новой редакции Устава уголовного Судопроизводства // Вестник права. 1902. № 3. С. 105.
15 Цит. по: Глухов Д.В. Институт особого порядка судебного разбирательства и схожие правовые институты, применявшиеся в истории государства и права России в ХУШ-ХХ вв.: сравнительно-правовой анализ // История государства и права. 2009. № 19. С. 28-30.
димых, признавших вину в суде присяжных, на практике наказание им назначалось, как правило, ниже, чем лицам, отрицавшим вину: это могло быть достигнуто как указанием присяжных в своем решении на то, что подсудимый заслуживает снисхождения (ст. 814 УУС), что обязывало коронный состав суда к снижению наказания в приговоре, так и снижением наказания в приговоре по инициативе самого коронного состава суда, а в исключительных случаях — и в обращенном к Его Императорскому Величеству через министра юстиции, ходатайстве суда о смягчении наказания в размере, выходящем за пределы судебной власти (ст. 774 УУС), или даже о помиловании подсудимого, вовлеченного в преступление несчастным для него стечением обстоятельств16.
Таким образом, в отечественном уголовном судопроизводстве признание вины на протяжении развития уголовно-процессуального законодательства имело определенную ценность. Наряду с признанием вины в действующем УПК РФ 2001 г. появилась новая правовая категория — «согласие обвиняемого с предъявленным ему обвинением».
Нормы УУС, предусматривающие упрощенную форму уголовного судопроизводства, достаточно часто и повсеместно применялись. Об этом свидетельствуют данные, полученные в ходе исследования, проводимого М.В. Духовским. Он констатирует, что в 1887 г. в Российской империи было 39000 подсудимых, из которых 14000 признали свою вину и были подвергнуты сокращенной форме судопроизводства. Средний же показатель количества обвиняемых, признавших свою вину, в тот период колебался в районе 35 % от общего числа подсудимых17. Все это свидетельствовало об эффективности института упрощенного судопроизводства и его значении для эффективной работы судебно-следственных органов.
Проведенное исследование показывает, что со времен глубокой древности в российском законодательстве существовал упрощенный порядок судопроизводства в связи с признанием лицом своей вины, который с развитием общественных отношений постоянно модернизировался. Это свидетельствовало о стремлении законодателя нормативно закрепить возможность компромисса между лицом, совершившим преступление, и органами правосудия как эффективного средства борьбы с преступностью18.
Исходя из этого, исторические корни особого порядка судебного разбирательства при согла-
16 См.: Гуртовенко Э.С. Исторические корни особого порядка судебного разбирательства (глава 40 УПК РФ) в российском уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2010. № 8. С. 30-34.
17 См.: Тишин Р.В. Генезис досудебного соглашения о сотрудничестве в российском уголовном судопроизводстве // История государства и права. 2010. № 18. С. 43-46.
18 См.: Там же.
сии обвиняемого с предъявленным обвинением (гл. 40 УПК РФ) видятся не в сокращенных формах, далеких от какой-либо состязательности судебной репрессии, как правило, маргинальных и экстремальных по отношению к обычному порядку судебного разбирательства, а в явлениях, развившихся в эпоху наиболее последовательного утверждения в России состязательного уголовного судопроизводства, а именно: в период с момента принятия Судебных уставов (1864 г.)19.
История вопроса о соотношении понятий «показания» и «объяснения» обвиняемого также берет начало в УУС. Используя термин «объяснения» как более широкий, включающий понятие «показания», УУС наделяли обвиняемого и правом давать показания, и возможностью делать заявления и давать объяснения (например, по каждому действию, происходящему в суде). На судебном следствии обвиняемый, не признающий своей вины, допросу не подвергался, но ст. 683 УУС давала ему право предоставлять объяснения в свое оправдание, откуда можно предположить содержательный критерий разграничения поня-тий20. Видимо, подобная формулировка позволила И.Я. Фойницкому рассматривать в качестве показаний «всякого рода заявления, исходящие от подсудимого и направленные к доказательству существования или несуществования тех или иных обстоятельств»21.
Л.Е. Владимиров, анализируя положения УУС России, отмечал: «Собственное признание, записанное в протоколе дознания или следователя как несудебное, не может быть допущено на суде». Разъясняя это определение, он писал: «Но ввиду того, что собственное признание только тогда влечет процессуальные последствия (устранение судебного следствия), когда оно дано на суде, следует признать, что в нашем процессе можно считать судебным признанием лишь то, которое дано перед судебной властью, на суде»22.
Из изложенного ясно, что судья мог сделать определенный вывод, заслушав показания подсудимого, не полагаясь на материалы предварительного следствия. Это, безусловно, прогрессивное требование23.
19 См.: Гуртовенко Э.С. Указ. соч.
20 См.: Глобенко О. Объяснения обвиняемого при проведении следственных и судебных действий: их место в иерархии доказательств // История государства и права. 2009. № 11. С. 22-25.
21 Хрестоматия по уголовному процессу России. М.: Го-родец, 1999. С. 218.
22 Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Части общая и особенная. 3-е изд., изм. и законч. СПб.: Законоведение, 1910. С. XXV и 287.
23 См.: Виницкий Л.В., Кубрикова М.Е. Возможно ли из-
менение категории преступления при рассмотрении уго-
ловных дел в порядке гл. 40.1 УПК РФ? // Законность. 2013. № 8. С. 42-45.
Аналогичного положения УПК РСФСР, принятый 3-й сессией Верховного Совета РСФСР 5-го созыва 27 октября 1960 г., уже не содержал.
Признавая несомненную ценность и прогрессивность УУС, следует отметить и некоторые особенности института признания обвиняемым своей вины в историческом аспекте. Так, при рассмотрении дела в общем порядке в соответствии с УУС подсудимому, признавшему свою вину, никаких гарантий и уступок при назначении наказания не предоставлялось. Согласно современному пониманию признания вины как основного генератора особых форм производства по уголовному делу, обвиняемый (подозреваемый) получает взамен определенные льготы при назначении наказания.
В отличие от интенции законодательных актов дореволюционного периода, в УПК РФ процедура упрощенного (особого) судебного разбирательства основывается не на собственном признании обвиняемым вины, а на его согласии с предъявленным обвинением24.
Согласно ст. 314 УПК РФ, основополагающим условием для постановления приговора в особом порядке является заявление обвиняемого о его согласии с предъявленным обвинением. Действующий в настоящий момент правовой институт имеет определенные преимущества, в сравнении с прошлыми формами упрощенных или сокращенных производств. Причем нужно подчеркнуть, что необходимо именно согласие обвиняемого с предъявленным обвинением, а не признание вины, как, к примеру, в институте сделки о признании вины (plea bargain), применяемом в США и отличном от российского правового института25.
Также УУС было положено начало формирования системы гарантий добровольности признания обвиняемым своей вины. Сознанию обвиняемого придавалось значение только в случае, если оно дано непринужденно и добровольно. В соответствии со ст. 405, 406, 685 УУС, следователь не должен домогаться сознания обвиняемого ни обещаниями, ни угрозами или тому подобными мерами вымогательства.
Безусловно, что исторический подход всегда был одним из основных методов правовой науки. Как справедливо отмечают В. Азаров и И. Таричко, в России во все времена уголовно-процессуальная теория и практика отличались самобытностью, оригинальностью, они учитывали национальные и культурные традиции общественного и государственного уклада страны.
24 См.: Международно-правовые стандарты в уголовной юстиции РФ: науч.-практ. пособие / С.П. Андрусенко, Н.А. Голованова, А.А. Гравина; отв. ред. В.П. Кашепов. М.: Анкил, 2012.
25 См.: Глухов Д.В. Институт особого порядка судебного разбирательства... С. 28-30.
В связи с этим следует не только не предавать забвению, но, напротив, внимательно изучать, использовать для блага отечественной юстиции (особенно в период реформ и активизации законотворчества) те законодательные наработки, которые имелись в этой сфере деятельности российского государства в прошлом26. Богатое наследие прошлого и прежде всего УУС позволяет
говорить: «назад в будущее» за поиском ответов на неразрешенные вопросы. Новый виток развития современного законодательства требует иного подхода, новых теоретических разработок, осмысления старых, что может послужить основой для формулирования рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.
Библиография:
1. Азаров В.А., Таричко И.Ю. Функция судебного контроля в истории, теории и практике уголовного процесса России. Омск: Омск. гос. ун-т, 2004. 379 с.
2. Блюнелли П. Сознание подсудимого по действующему уставу и по проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства // Вестник права. 1902. № 3. С. 86—119.
3. Викторский С.И. Русский уголовный процесс: учеб. пособие. М.: Городец, 1997. 448 с.
4. Виницкий Л.В., Кубрикова М.Е. Возможно ли изменение категории преступления при рассмотрении уголовных дел в порядке гл. 40.1 УПК РФ? // Законность. 2013. № 8. C. 42-45.
5. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула: Автограф, 2000. 464 с.
6. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Части общая и особенная. 3-е изд., изм. и законч. СПб.: Законоведение, 1910. 400 с.
7. Глобенко О. Объяснения обвиняемого при проведении следственных и судебных действий: их место в иерархии доказательств // История государства и права. 2009. № 11. С. 22-25.
8. Глухов Д.В. Институт особого порядка судебного разбирательства и схожие правовые институты, применявшиеся в истории государства и права России в XVIII-XX вв.: сравнительно-правовой анализ // История государства и права. 2009. № 19. С. 28-30.
9. Глухов Д.В. Исторические предпосылки возникновения института особого порядка судебного разбирательства в России // История государства и права. 2009. № 11. С. 11-15.
10. Гуртовенко Э.С. Исторические корни особого порядка судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ) в российском уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2010. № 8. С. 30-34.
11. Духовской М.В. Русский уголовный процесс. М.: Склад изд. в кн. магазине М. В. Клюкина, 1910. 464 с.
12. История суда и уголовного процесса: схемы, таблицы, документы. М.: Прогресс, 2002. 100 с.
13. Касаткина С.А. Признание обвиняемого: монография. М.: Проспект, 2010. 224 с.
14. Международно-правовые стандарты в уголовной юстиции РФ: науч.-практ. пособие / С.П. Андрусенко, Н.А. Голованова, А.А. Гравина; отв. ред. В.П. Кашепов. М.: Анкил, 2012. 312 с.
15. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство: пособие к лекциям. СПб.: Право, 1914. 546 с.
16. Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство — судопроизводство. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1913. 684 с.
17. Соловьева Н.А. Историко-правовой анализ института признания вины в отечественном уголовном судопроизводстве // Вестник ВолГУ. Сер. 5: Юриспруд. 2011. № 1 (14). С. 210-221.
18. Спасович В.Д. Публичные лекции, читанные в С.-Петербургском университете (сент. и окт. 1860 г.). URL: http://advokat-lavrov.narod.ru/spasovitsh/spasovitsh.htm
19. Тишин Р.В. Генезис досудебного соглашения о сотрудничестве в российском уголовном судопроизводстве // История государства и права. 2010. № 18. С. 43-46.
20. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб.: Альфа, 1996. Т. I. 607 с.
21. Хрестоматия по уголовному процессу России. М.: Городец, 1999. 272 с.
References (transliteration):
1. Azarov V.A., Tarichko I.Yu. Funktsiya sudebnogo kontrolya v istorii, teorii i praktike ugolovnogo protsessa Rossii. Omsk: Omsk. gos. un-t, 2004. 379 s.
2. Blyunelli P. Soznanie podsudimogo po deistvuyushchemu ustavu i po proektu novoi redaktsii Ustava ugolovnogo Su-doproizvodstva // Vestnik prava. 1902. № 3. S. 86-119.
3. Viktorskii S.I. Russkii ugolovnyi protsess: ucheb. posobie. M.: Gorodetz, 1997. 448 s.
4. Vinitskii L.V., Kubrikova M.E. Vozmozhno li izmenenie kategorii prestupleniya pri rassmotrenii ugolovnykh del v poryadke gl. 40.1 UPK RF? // Zakonnost'. 2013. № 8. S. 42-45.
5. Vladimirov L.E. Uchenie ob ugolovnykh dokazatel'stvakh. Tula: Avtograf, 2000. 464 s.
6. Vladimirov L.E. Uchenie ob ugolovnykh dokazatel'stvakh. Chasti obshchaya i osobennaya. 3-e izd., izm. i zakonch. SPb.: Zakonovedenie, 1910. 400 s.
7. Globenko O. Ob''yasneniya obvinyaemogo pri provedenii sledstvennykh i sudebnykh deistvii: ikh mesto v ierarkhii dokazatel'stv // Istoriya gosudarstva i prava. 2009. № 11. S. 22-25.
8. Glukhov D.V. Institut osobogo poryadka sudebnogo razbiratel'stva i skhozhie pravovye instituty, primenyavshiesya v istorii gosudarstva i prava Rossii v XVIII-XX vv.: sravnitel'no-pravovoi analiz // Istoriya gosudarstva i prava. 2009. № 19. S. 28-30.
26 См.: Азаров В.А., Таричко И.Ю. Функция судебного контроля в истории, теории и практике уголовного процесса России. Омск: Омск. гос. ун-т, 2004. С. 5.
9. Glukhov D.V. Istoricheskie predposylki vozniknoveniya instituta osobogo poryadka sudebnogo razbiratel'stva v Rossii // Istoriya gosudarstva i prava. 2009. № 11. S. 11—15.
10. Gurtovenko E.S. Istoricheskie korni osobogo poryadka sudebnogo razbiratel'stva (gl. 40 UPK RF) v rossiiskom ugo-lovnom sudoproizvodstve // Rossiiskii sud'ya. 2010. № 8. S. 30—34.
11. Dukhovskoi M.V. Russkii ugolovnyi protsess. M.: Sklad izd. v kn. magazine M. V. Kliukina, 1910. 464 s.
12. Istoriya suda i ugolovnogo protsessa: skhemy, tablitsy, dokumenty. M.: Progress, 2002. 100 s.
13. Kasatkina S.A. Priznanie obvinyaemogo: monografiya. M.: Prospekt, 2010. 224 s.
14. Mezhdunarodno-pravovye standarty v ugolovnoi yustitsii Rossiiskoi Federatsii: nauch.-prakt. posobie / S.P. An-drusenko, N.A. Golovanova, A.A. Gravina; otv. red. V.P. Kashepov. M.: Ankil, 2012. 312 s.
15. Rozin N.N. Ugolovnoe sudoproizvodstvo: posobie k lektsiyam. SPb.: Pravo, 1914. 546 s.
16. Sluchevskii V. Uchebnik russkogo ugolovnogo protsessa. Sudoustroistvo — sudoproizvodstvo. SPb.: Tip. M.M. Stasiu-levicha, 1913. 684 s.
17. Solov'eva N.A. Istoriko-pravovoi analiz instituta priznaniya viny v otechestvennom ugolovnom sudoproizvodstve // Vestnik VolGU. Ser. 5: Yurisprud. 2011. № 1 (14). S. 210-221.
18. Spasovich V.D. Publichnye lektsii, chitannye v S.-Peterburgskom universitete (sent. i okt. 1860 g.). URL: http://advo-kat-lavrov.narod.ru/spasovitsh/spasovitsh.htm
19. Tishin R.V. Genezis dosudebnogo soglasheniya o sotrudnichestve v rossiiskom ugolovnom sudoproizvodstve // Istoriya gosudarstva i prava. 2010. № 18. S. 43-46.
20. Foinitskii I.Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva: v 2 t. SPb.: Al'fa, 1996. T. I. 607 s.
21. Khrestomatiya po ugolovnomu protsessu Rossii. M.: Gorodetz, 1999. 272 s.
Материал поступил в редакцию 3 марта 2014 г.
