CC BY
251
<
_Теория культуры_
Исследования молодых ученых
Л. В. Никитина
ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ И. КАНТА НА МУЗЫКАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
В статье исследуется эволюция взглядов И. Канта на музыкальное искусство. Музыка - искусство, говорящее через одни только ощущения и предназначенное для наслаждения, не обладающее высокой эстетической ценностью? Или музыка - поэзия в широком смысле этого слова, наравне с другими изящными искусствами? Автор убежден в правоте последних утверждений И. Канта. Ключевые слова: теория культуры, философия, культура, искусство, музыка, Кант, эстетическая идея, дух, вкус, художественность.
In the article the author investigates evolution of I. Kant's views on musical art. Is music the art for only feelings, is it's aim only enjoyment or does it have aesthetic value? Or is music a poetry in it's wide meaning as other fine arts? The author agrees with the last Kant's statements. Keywords: theory of culture, philosophy, culture, art, music, Kant, aesthetic idea, spirit, taste, artistic.
Современное фортепианное исполнительство достигло небывалого виртуозного мастерства. Те высоты пианизма, которые в XIX веке были доступны лишь немногим выдающимся исполнителям, теперь покоряются большинству выпускников консерваторий. Но много ли среди них настоящих интерпретаторов музыки? Озабочены ли они стремлением проникнуть в самую суть исполняемых произведений, стремлением услышать за звуковыми образами нечто большее — их смыслы?
Вопросы содержания, формы, «техне» в музыкальном произведении, приоритетность одной из составляющих данной триады или диалектика их взаимоотношений с давних пор находятся в центре дискуссий между практикующими музыкантами, музыковедами, философами, занимающимися вопросами художественного творчества. Определенной точкой отсчета для последующих споров явилась теория искусства И. Канта. Его неоднозначные суждения о сущностных сторонах искусства, художнике-гении, эстетической идее и идеале способствовали различному пониманию и толкованию кантовских мыслей и построению на этой основе столь различных собственных концепций (Шеллинг, Гегель, Шопенгауэр, Хайдеггер, Э. Ганслик и др.). В этой ситуации, как нам кажется, следует еще раз обратиться к самому первоисточнику и с позиций сегодняшнего дня посмотреть -что же думал и писал И. Кант собственно о музыкальном искусстве и как соотносил он его с другими видами искусств. Это представляется тем более важным, что публикаций на эту тему крайне мало.
Известен факт, что Кант не был большим знатоком искусства вообще и музыки в частности. В «Критике способности суждения» и в «Антропологии с прагматической точки зрения» Кант, размышляя о музыке, не приводит ни одного имени известных ему композиторов, в то время как имена некоторых поэтов, особенно прошлых эпох, он называет (Гомер, Виланд и др.). Судя по высказываниям Канта о музыке,
трудно предположить, что он обучался игре на каком-либо музыкальном инструменте или хотя бы учился пению. Вероятно, эта сфера человеческой деятельности была от него далека. Тем не менее, как мыслитель, он пытался разобраться в сущности музыкального искусства, выявить ее специфические особенности как изящного искусства.
Какую музыку слышал Кант в своем родном городе Кенигсберге? В настоящее время не представляется возможным точно установить это. В «Критике эстетической способности суждения» он упоминает застольную музыку: «забавная вещь, которая только как приятный шум должна поддерживать веселое настроение и возбуждать непринужденный разговор между соседями, при этом никто не обращает никакого внимания на композицию» (2, с. 236) (курсив наш. - Л. Н.).
Кант, вероятно, не был знаком с музыкой своих великих современников — Баха и Генделя, сочинения которых наполнены глубочайшим философским смыслом и которые являются вершинами художественного духа немецкого народа. Если бы Кант знал эту музыку, он оценил бы ее по достоинству и скорее всего в кантовской иерархии изящных искусств музыка не занимала бы последнего места по своей эстетической ценности.
Музыку Кант в своей системе ставил на последнее место, так как считал, что она говорит «через одни только ощущения без понятий и, стало быть, в отличие от поэзии ничего не оставляет для размышления» (2, с. 256) (курсив наш. — Л. Н.). Музыка «в большей мере наслаждение, чем культура», а «порождаемая попутно игра мыслей есть лишь следствие как бы механической ассоциации» (2, с. 256) (курсив наш. — Л. Н.). Отсутствие в музыке понятий, по мнению Канта, не может способствовать в должной мере обогащению способностей души для познания и роста ее культуры. В музыке игра ощущений ведет к неопределенным идеям и производит преходящее впечатление, которое или исчезает, или, повторяясь в воображении, становится скучным (2, с. 256—257).
Кант признавал, однако, огромное эмоциональное воздействие музыки на слушателей, и там, где «дело касается возбуждения и душевного волнения», он ставил после поэзии (безусловного кантовского фаворита среди всех искусств) музыку, как «то искусство, которое подходит к ней ближе и очень естественно с ней сочетается» (2, с. 256).
Причину сильного эмоционального воздействия музыки и его всеобщей сообща-емости Кант объяснял неотъемлемой связью музыкальных интонаций со звуками речи, всегда выражающими аффект говорящего. Модуляции же голоса «есть как бы всеобщий, всем людям понятный язык ощущений» (2, с. 256—257). Музыка использует этот язык аффектов и «по закону ассоциации естественным образом сообщает всем связанные с этим эстетические идеи» (2, с. 256—257). Заменяющие форму языка в музыке гармония и мелодия служат для того, чтобы «выразить эстетическую идею связного целого - неизреченного богатства мыслей — в соответствии с определенной темой, которая составляет преобладающий аффект в музыкальном произведении» (2, с. 256—257) (курсив наш. — Л. Н.).
Это высказывание Канта о способности мелодии и гармонии выражать эстетическую идею связного целого заслуживает особого внимания. Итак, Кант признает, что музыка все-таки способна выражать эстетические идеи, то есть те представления воображения, которые «дают повод много думать», которые есть «неизреченное богатство мыслей». Никакие понятия рассудка не могут быть адекватными им. Вместо понятия эстетическая идея музыкального произведения соотносится с определенной темой, преобладающий аффект которой (а значит, и ее смысл) по закону ассоциации обладает всеобщей сообщаемостью. Не говорит ли это о том, что тема в
музыкальном произведении играет роль специфического понятия? А эстетическая идея связного целого (внутренняя форма музыкального сочинения), воплощенная в звуковых образах, найдет-таки свой путь к мыслям слушателей? В таком случае музыка является не только игрой ощущений. Здесь нет ясных понятий рассудка, но ее (музыку) можно отнести к понятиям разума, способствуя свободе и культуре души в такой же степени, как и поэзия. В написанной спустя несколько лет после «Критики способности суждения» «Антропологии с прагматической точки зрения» Кант говорит о поэзии в искусстве в расширительном значении этого слова. «Продукт, обнаруживающий и дух, и вкус, можно вообще назвать поэзией; это - произведение изящных искусств, все равно предлагают ли его [внешним] чувствам через глаза или непосредственно через уши, и его можно назвать также художественным творчеством [...] оно может быть искусством живописи, садоводства, зодчества, музыки и стихотворства» (3, с. 491). Таким образом, Кант как будто отказывается от прежней иерархии видов искусств, выстраивая их в один ряд и полагая единственным критерием оценки эстетического значения произведения изящного искусства его - художественность (в кантовской интерпретации этого понятия) - гармоничное сочетание в нем духа и вкуса - оригинальной эстетической идеи и совершенной внешней формы.
Кант сомневался: относить ли музыку и искусство красок к изящным искусствам или только к приятным. В своих размышлениях он приводит доводы и за, и против любого из этих решений. Нельзя с уверенностью сказать, пишет Кант, «есть ли цвет или тон (звук) только приятные ощущения, или же они уже сами по себе суть приятная игра ощущений и как такая игра вызывают удовольствие от формы при эстетической оценке» (2, с. 253). Существование постижимых различий в звуковой и цветовой шкале и способность большинства людей воспринимать измененное качество цвета и тонов (звуков), воспринимать игру этих многих ощущений приводит Канта к мысли, что такая игра вызывает удовольствие от формы, а именно: от композиции, поскольку ее целостности и красоте в музыке придает Кант первостепенное значение. Эстетическая идея «связного целого» воплощается композитором в целостную художественную форму, не распадающуюся на отдельные элементы и не составленную механически из них, а как бы рожденную самой природой в неразрывном органическом единстве всех своих составляющих. Эта совершенная форма является нам в созерцании и вызывает чувство эстетического удовольствия.
Различая два вида красоты - свободную, как не предполагающую никакого понятия о том, чем должен быть предмет, и привходящую, как относящуюся к предмету, имеющему особую цель, Кант к свободной красоте, наряду с предметами природы (цветы, птицы), относит орнамент и музыкальные фантазии (без темы), «да и всякую музыку без текста» (2, с. 170). Они «ничего не означают», они нравятся «необусловленно (frei) и сами по себе», здесь воображение свободно играет, наблюдая данные формы. Таким образом, и орнамент, и инструментальная музыка являются для Канта теми видами искусства, где в наибольшей мере возможно «чистое» суждение вкуса, свободное от «примесей» интеллектуального, морального, практического. Однако иметь такое исключительно «чистое» суждение способен, по мнению Канта, лишь трансцендентальный депсихологизированный человек, и допущение возможности такого суждения - теоретическое, философское. Кант нисколько не сомневался, что в жизни все перемешано. Живой реальный человек, воспринимая прекрасную форму музыкального произведения, обнаруживает в ней еще нечто очень значительное для себя, что-то неуловимо важное, чего нельзя разглядеть в обыденной жизни, что властно притягивает к себе и обещает открыться, но, к сожалению, всегда так и остается тайной. Прекрасная форма композиции яв-
ляется начальной необходимой формой представленности для рефлектирующей способности суждения — сначала в целях получения эстетического удовольствия, а потом в свои права могут вступать и интеллектуальные суждения о совершенстве творения. Последнее Кант понимал как соответствие произведения изящного искусства своей цели, то есть соответствие внешней формы эстетической идее. Только совершенные творения, обнаруживающие согласованность вкуса с разумом — «образцы» гениев (по Канту) — остаются жить в веках. Придавая большое значение форме произведения изящного искусства (композиции - в музыке), Кант никак не имел в виду полного отсутствия в нем содержательной стороны. Эстетическая идея, созданная духом художника вокруг определенного понятия разума, является для Канта основой содержательности художественного произведения. Совершенная форма, подсказанная художнику его вкусом, помогает обрести частям эстетической идеи свое материальное воплощение. За материей бесконечно меняющихся звуковых образов — символов мира трансцендентного — ощущается мощное веяние творящих усилий человеческого духа, нескончаемый поток его мыслительной энергии. Единственным подлинным мастером изящных искусств для Канта, несомненно, является «живописец идей» (3, с. 492).
В своих размышлениях о музыкальном искусстве Кант не затрагивал проблему сущности музыкального исполнительства. Однако, принимая во внимание мысль Канта о том, что художественную ценность произведения изящного искусства составляет прежде всего содержащаяся в нем оригинальная эстетическая идея, нетрудно определить и важнейшую задачу исполнителя: совершая обратный путь — от восприятия внешней формы через «техне» озвучивания к внутреннему духовному миру творца, — быть «живописцем» тех общезначимых идей, что вложены им в его творения.
Примечания
1. Асмус В. Ф. Иммануил Кант / В. Ф. Кант. — М., 1973.
2. Кант И. Критика способности суждения. Слово о сущем / И. Кант. — СПб., 2006. — Т. 11.
3. Кант И. Сочинения в шести томах. / И. Кант. — М., 1966. — Т. 6.
4. Музыкальная эстетика Германии: в 2 т. — М., 1981. — Т. 1.
Г. И. Грушко
МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ В КОНТЕКСТЕ ДИНАМИКИ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Статья посвящена проблеме исследования музыкального стиля в динамике культуры. В ней обосновывается новый системно-синергетический подход к его изучению, соответствующий современным общенаучным представлениям. Музыкальный стиль рассматривается как самоорганизующаяся целостность, а его историческое развитие как синергетический процесс, соответствующий логике «универсального эволюционизма». Ключевые слова: теория культуры, музыкальный стиль, динамика культуры, синергетичес-кий процесс.
The article is devoted to the investigating of musical style in the dynamics of culture. Different points of view to the studies of this style are presented; a new systematic synergetic approach correlating with new scientific ideas is offered. This approach draws to the conclusion: musical style as a selforganizing unity is a typical synergetic process. This idea correlates with logics of «universal evolutionism». Keywords: theory of culture, musical style, dynamic culture, synergetic process.
