CC BY
88
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 7 (261). История. Вып. 49. С. 84-90.
А. А. Боровикова
ЭВОЛЮЦИЯ ВОЕННОЙ СТРАТЕГИИ ФРГ В 1990-е ГОДЫ: ФАКТОРЫ, ЦЕННОСТИ И НОРМЫ
Статья посвящена анализу основных факторов формирования военной стратегии Германии, определивших главные тенденции в вопросах использования военной силы ФРГ на протяжении 90-х гг.
Ключевые слова: ФРГ, военная стратегия, стратегическая культура, ценности и нормы.
В современном мире военная сила является одним из ключевых факторов, определяющих положение государства на международной арене. Сегодня ФРГ является важным геостратегическим центром. Поэтому понимание сути военной стратегии Германии как одного из участников трансатлантического партнерства, локомотива европейской интеграции и союзника США, безусловно, необходимо для правильной оценки существующих тенденций в сфере безопасности. Проведенный историографический анализ показал недостаточную разработанность проблемы в целом и отдельных ее аспектов2. Научная актуальность вопроса обусловлена необходимостью снятия разногласий относительно степени влияния различных факторов на процесс формирования и изменения военной стратегии ФРГ.
В основе изучения вопроса лежат такие источники, как международные договоры, документы органов исполнительной, законодательной и судебной власти, документы политических партий, мемуарные источники, статистические данные и отчеты научно-исследовательских организаций3.
Различным аспектам военной стратегии ФРГ после объединения посвящено большое количество публикаций иностранных авторов. Важными для работы над темой стали узкотематические исследования общественного мнения, деятельности партий и отдельных политических деятелей, реакции и действий ФРГ в конкретных международных конфликтах, внешнеполитического дискурса.
Среди российских историков и политологов тема необоснованно обойдена вниманием. Крайне малый интерес проявлен к военной стратегии ФРГ, фактически отсутствуют комплексные научные исследования. Цель статьи состоит в попытке объяснить изменение подхода ФРГ к использованию военной силы, учитывая важность и взаимовлияние
внешних и внутренних факторов, что позволяет преодолеть фрагментарность исследований по данному вопросу.
На протяжении истории вопрос о том, какой должна быть военная стратегия Германии, решался исходя из положения государства в центре Европы, его относительной силы и уязвимости. Способы реагирования на окружающую геополитическую обстановку на протяжении ХХ в. существенно различались в зависимости от внутриполитических обстоятельств и характера взаимодействий с внешним миром. Сильное потрясение от поражения во Второй мировой войне и безоговорочной капитуляции создали почву для формирования новых доминант внешнеполитической идентичности и стратегической культуры ФРГ. Значимую роль в данном процессе сыграли страны-победительницы. По мнению П. Хокеноса, «параметры взаимоотношений Германии с остальным миром были в существенной степени определены ее западными союзниками, уроками нацистского прошлого, геополитическими обстоятельствами холодной войны и реалиями разделенной Германии»4.
Выделяя основные факторы формирования военной стратегии Западной Германии в период после Второй мировой войны, следует назвать:
• Военный фактор: поражение во Второй мировой войне и безоговорочная капитуляция;
• Морально-этический фактор: вина за развязывание агрессивной войны. Об этом аспекте немецкий ученый Г. Маулль пишет: «Побежденная Германия была разрушена не только физически, но и морально низвергнута, разоружена, оккупирована и разделена»5;
• Политический фактор: зависимость от воли держав-победительниц, ограничение суверенитета;
• Геополитическое положение: раздел Германии символизировал рубеж между двумя противоборствующими блоками на протяжении всей холодной войны6.
• Экономический фактор: необходимость восстанавливать государство из руин совместно с другими европейскими странами. Приоритет экономического благосостояния перед военной мощью.
Под воздействием названных факторов сформировались ключевые ценности стратегической культуры, позволяющие ФРГ занять достойное место среди западных государств. Это давало возможность ФРГ одновременно развиваться по демократическому пути, но ограничивало ее в средствах ведения политики в силу исторического прошлого. Стратегическую культуру ФРГ можно определить системой ключевых ценностей, которые сохраняли свое значение в первоначальной интерпретации вплоть до 90-х гг.7:
• Пацифизм и «моральность» внешней политики как результат осознания вины за развязывание Второй мировой войны, приоритет политических решений перед использованием силы и скептическое отношение к использованию военной мощи для решения международных вопросов;
• Приоритет западных ценностей, а именно идеи демократии и прав человека, устанавливающих стандарты международной ответственности за мир и свободу;
• Приверженность многосторонней политике, подразумевающей отказ от односторонних решений и действий в пользу углубления и расширения интеграции и делегирования суверенных прав в наднациональные структуры.
Таким образом, после Второй мировой войны внешняя политика Западной Германии была всецело подчинена принципам демократии и пацифизма, были заложены основы своеобразной внешнеполитической идентичности, или стратегической культуры8, которая делала ставку не на применение силы для решения внешнеполитических задач, а на развитие многосторонних связей, построение институциональных основ для взаимодействия государств и постепенное усиление наднациональной интеграции. Чтобы утвердиться в сообществе западных государств, были восприняты универсальные демократические ценности. Все это было отражено в законодательстве ФРГ и международно-
правовых нормах, определяющих ее военную стратегию.
Послевоенные нормы стратегической культуры Западной Германии нашли отражение в конституции государства. Прежде всего, необходимо отметить, что о пацифистской направленности внешней политики ФРГ говорит Статья 26 (1), запрещающая приготовления к военной агрессии: «Действия, способные нарушить мирную совместную жизнь народов и предпринимаемые с этой целью, в частности для подготовки к ведению агрессивной войны, являются неконституционными. Они должны быть наказуемы»9. Статья 24 (2) Основного закона устанавливает право на участие в системах коллективной безопасности: «Для обеспечения мира Федерация может включиться в систему взаимной коллективной безопасности; тем самым Федерация согласится на ограничение своих суверенных прав, которое должно привести к установлению и обеспечению мирного и длительного порядка в Европе и между народами всего мира»9. Далее Основной закон ограничивал суверенное право государства на использование силы: Бундесвер создавался как армия самообороны, не предназначенная для каких-либо действий за пределами государства. Статья 87(а) (2) гласит: «Кроме обороны вооруженные силы могут использоваться только в случаях, точно допускаемых настоящим Основным законом»9. Положения конституции интерпретировались таким образом, что вооруженные силы ФРГ не могут использоваться за пределами государства. Конституция, с одной стороны, обеспечивала возможность участия в оборонных союзах, что было крайне важно в условиях холодной войны, а с другой стороны, ограничивала применение силы, демонстрируя решимость не возвращаться к прошлому. Учитывая исторический контекст межблокового противостояния, можно согласиться с Дж. Даффил-дом, который считает, что «иным возможностям использования Бундесвера, кроме как для отражения атаки Советского Союза на саму Германию, уделялось крайне мало вни-мания»10.
На международном уровне ФРГ стала членом сообщества западных стран, присоединяясь к структурам европейской интеграции и НАТО. Проявлением пацифизма можно считать те ограничения, которые приняла ФРГ в отношении вооружений: присоединя-
ясь к НАТО в 195511, она согласилась ограничить размещение отдельных видов обычных вооружений, что также было отражено в Брюссельском пакте о создании ЗЕС12. Возможность использования Бундесвера была ограничена посредством передачи всех действующих подразделений под командование НАТО. Таким образом, участие в Североатлантическом Альянсе препятствовало автономному развитию вооруженных сил ФРГ. Как отмечает Г. Маулль, «Бундесвер развивался солидарно с вооруженными силами союзников по НАТО и под их контролем»13.
После объединения политика безопасности Германии не могла остаться прежней. Изменилось восприятие вероятных угроз: Советский Союз распался, деление Германии и всей Европы между противоборствующими блоками ушли в прошлое. На первый план выдвинулись этнонациональные конфликты в непосредственной близости от границ ФРГ, экстремизм и терроризм. Окончание холодной войны кардинально перестроило стратегическую ситуацию и заставило переоценить нормы, характеризующие стратегическую культуру и внешнеполитическую идентичность ФРГ. Катализатором для развития новой военной стратегии были события в Персидском заливе в 1991 г., когда Бонн отказался от прямого участия в военных операциях, ограничившись логистической и финансовой помощью14.
Отношение к вопросам применения силы стало иным. После объединения Германии внешнеполитические ценности и форма их выражения не изменились. Одним из множества подтверждений данного тезиса могут служить слова бывшего министра иностранных дел Й. Фишера: «После объединения в основных параметрах внешней политики не было радикальных изменений. Такие константы, как географическое положение, интересы, ценности и история, остались преж-ними»15.
Хотя военная стратегия и поведение государства не предусматривали явного отхода от устоявшихся послевоенных принципов военной стратегии, начала меняться их интерпретация. Появились тенденции нового смыслового наполнения уже устоявшихся положений16. Немецкий исследователь Р. Бауман обращает внимание на то, что мотивы приверженности многосторонней политике до и после объединения различались. Осно-
вываясь на текстах и речах политических деятелей, он делает вывод, что до 1990 г. мотивами многостороннего сотрудничества были инерция и стремление заручиться доверием своих союзников, тогда как на протяжении 90-х гг. стали преобладать мотивы собственного усиления и повышения влияния в международных делах. То есть целью участия ФРГ в многосторонних структурах становится успешная реализация государственных интересов17. Как заявил Й. Фишер: «Мы считаем многостороннее сотрудничество первостепенно важным не только в силу того, что история показала его особую значимость, но также и потому, что мы знаем из опыта, Германия может достигнуть своих внешнеполитических целей лишь в сотрудничестве со своими партнерами.. ,»18.
Второй принцип - пацифизм и «моральность» внешней политики - получил новую интерпретацию. Во время конфликта в Боснии и Герцеговине правительство, ссылаясь на наиболее мощный символ исторических ошибок Германии - нацистские концлагеря, утверждало, что военные средства бывают необходимы для пресечения агрессии и массового нарушения прав человека. Бывший министр обороны Фолькер Рюе заявлял: «Концентрационные лагеря в Германии удалось уничтожить благодаря солдатам, а не дипломатическим декларациям! В будущем также возможны ситуации, в которых лишь военная сила сможет остановить грубейшие преступления против человечества. В подобных случаях прибегать к ней приходится по моральным соображениям»19. Кризис в Боснии и Герцеговине и особенно сообщения СМИ о голоде и этнических чистках заставили всю политическую элиту страны задать себе вопрос: возможно ли противодействовать проявлениям фашизма с помощью пацифистских мер, которые позволяют виновникам уходить от ответственности.
Третья внешнеполитическая константа -универсальные ценности и права человека -также перестала быть ограничением для применения военной силы и, наоборот, превратились в мотивацию для ее использования. Появилось представление о «растущей ответственности Германии в международной политике», исходя из возросшего влияния ФРГ20. Если прежде понятие ‘ответственность’ звучало как ‘воздержание от силовых методов’, то после объединения оно поменяло поляр-
ность и фактически приблизилось к ‘использованию силы’ для защиты мира и стабильности21. Как заявил Р. Шарпинг, занимавший пост министра обороны с 1998 по 2002 г., «если Германия хочет нести ответственность за международную обстановку, Бундесверу в будущем придется сделать существенный вклад в миротворческие операции»22. Иметь больший вес в международных отношениях - значит быть готовым использовать военные средства в решении внешнеполитических задач. Отношение к применению Бундесвера начало меняться: допускалось силой отстаивать соблюдение международных норм, с оружием в руках бороться с гуманитарными катастрофами и массовым нарушением прав человека, несмотря на риск для жизни солдат. Говоря языком экономики, из основного «потребителя» безопасности Германия превратилась в «производителя» безопасности.
Изменения политических целей и ценностей отразились на интерпретации правовых норм. Договор «2 + 4»23 об объединении вернул ФРГ полный суверенитет, подтвердил ее отказ от любых военных действий с целью агрессии и от оружия массового уничтоже-ния23. Германия согласилась ограничить численный состав вооруженных сил до 370 тыс. человек23. Военные расходы после объединения также были существенно сокращены24.
После объединения для ФРГ все более актуальным становится вопрос о масштабе и допустимых средствах миротворческой деятельности и о праве на полноценное участие в международных военных операциях25. Дело в том, что между Статьями 24 (2) и 87(а) (2), о которых речь шла выше, существовало определенное противоречие, создающее предпосылки для различной интерпретации положений конституции. Если страна имеет право участвовать в системах коллективной обороны, то почему она не может передавать своих солдат для выполнения обязательств в таких системах? Решение данного вопроса сопровождала острейшая общественная дискуссия, что свидетельствовало о трудности переосмысления новой роли объединенного государства и отхода от привычной трактовки норм и принципов военной стратегии26.
Окончательное решение было принято на слушаниях Конституционного суда ФРГ в Карлсруэ 12 июля 1994 г. Оно одобрило трансформацию военной стратегии, намеченную правительством в начале 90-х гг., и
конкретные решения правительственной коалиции об использовании Бундесвера в многонациональных операциях27. Участие Бундесвера в заграничных операциях получило правовую основу и стало частью военной стратегии. Судьи сочли, что раз Основной закон допускает участие в структурах коллективной безопасности, следовательно, предполагается и допустимость мер для защиты своих союзников в рамках этих структур28. В соответствии с решением, для участия в операциях должны соблюдаться три условия:
1) цели должны соответствовать стремлению к достижению международного мира и стабильности;
2) в операции Германия обязательно должна участвовать вместе с союзниками и в рамках международной структуры;
3) любая операция за пределами Германии с участием военных должна быть одобрена Бундестагом29.
Изменение стратегической ситуации и переосмысление ценностей нашли отражение в документах, определивших развитие военной стратегии ФРГ в 90-е гг. «Основные направления оборонной политики»30, изданные под руководством министра обороны Ф. Рюэ в 1992 г., «Белая книга по безопасности ФРГ»31 1994 г., «Концептуальный план развития бундесвера» 1994 г. оценивают новые проявления угроз для Германии, приоритетные сферы обеспечения безопасности, цели военной политики, прописывают роль и задачи Бундесвера в новых условиях. Указанные документы намечают крупномасштабную трансформацию Бундесвера с целью повышения мобильности и боеспособности армии. Для соответствия потребностям времени меняются военное планирование и направления развития вооруженных сил.
Со всей очевидностью о практической реализации новой военной стратегии ФРГ свидетельствуют действия коалиционного правительства СДПГ и «Зеленых», пришедшего к власти в 1998 г. и столкнувшегося с необходимостью принимать меры в отношении разгорающегося конфликта в Косово. Решение нового правительства было в духе изменившихся взглядов на роль вооруженных сил Германии: в процессе урегулирования конфликта немецкие солдаты впервые со времен Второй мировой войны участвовали в военных действиях на территории другого государства в составе международного контингента32.
К 1999 г. все парламентские фракции, кроме Партии демократического социализма, в той или иной степени и с определенными оговорками согласились с правом Бундесвера участвовать в международных миротворческих операциях. В случае ХДС/ХСС и СДПГ такое участие считалось необходимым, а проведение активной военной политики было возведено в ранг приоритетных задач внешнеполитического курса ФРГ. Партия «Зеленых» также стала рассматривать военную силу как инструмент, необходимый для борьбы с грубейшими нарушениями прав человека33.
Подводя итоги, можно сделать вывод, что с момента объединения Германии в 1990 г. и по 1999 г. в ФРГ произошел существенный пересмотр взглядов на роль государства в международном сообществе, способы разрешения конфликтов и допустимые средства при их урегулировании. По сути, данные изменения заключались в допустимости участия немецких солдат в заграничных миротворческих операциях. После окончания холодной войны основные факторы формирования отношения к использованию военной силы кардинально изменились: ушло в прошлое блоковое противостояние, Германия оказалась в окружении дружественных государств. В условиях, когда основная угроза для безопасности исходит от региональных конфликтов и нестабильности соседних государств, были пересмотрены трактовки ценностей и норм, образующих стратегическую культуру Германии. Пацифизм, приоритет западных ценностей и прав человека, а также приверженность многосторонней политике в сложившихся условиях становятся мотивами для более активной военной роли ФРГ по сравнению с периодом холодной войны.
Примечания
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Развитие военных технологий и эволюция оборонной политики стран Западной Европы во второй пол. ХХ - нач. XXI века» № 11-33-00208а2.
2 См. напр.: Baumann, R. Multilateralismus : Die Wandlung eines vermeinlichen Kontinuitätselements der deutschen Außenpolitik // Deutsche Aussenpolitik : Sicherheit, Wohlfahrt, Institutionen und Normen / ed. by T. Jäger, A. Höse, K. Oppermann. Wiesbaden : VS Verlag, 2007.
P. 619-634; Berger, T. The power of memory and memories of power : the cultural parameters of German foreign policy-making since 1945 // Memory and Power in Post-War Europe : studies in the presence of the past / J.-W. Müller. Cambridge : Cambridge Univ. Press, 2002. P. 76-99; Biehl, H. Öffentliche Meinung und Si-cheheitspolitik / H. Biehl, J. Jacobs // Deutsche Sicherheitspolitik : Herausforderungen, Akteure und Prozesse / ed. by S. Böckenförde, S. B. Gareis. Stuttgart : UTB, 2008. P. 233-254; Böckenförde, S. Die Veränderung des Sicherheitsverständnisses // Deutsche Sicherheitspolitik : Herausforderungen, Akteure und Prozesse / ed. by S. Böckenförde, S. B. Gareis. Stuttgart : UTB, 2008. P. 11-44; Borkenhagen, F. H. U. Entwicklungslinien aktueller deutscher Sicherheits- und Verteidigungspolitik // Die Bundeswehr 1955 bis 2005 : Rückblenden, Einsichten, Perspektiven / ed. by F. Nägler. München : Oldenbourg Wissenschaftsverlag, 2007. P. 501-518; Frank, H. Nur von Freunden umgeben. Die veränderte Sicherheit nach Vereinigung und Überwindung des Kalten Krieges // Die Bundeswehr 1955 bis 2005 : Rückblenden, Einsichten, Perspektiven / ed. by F. Nägler. München : Oldenbourg Wissenschaftsverlag, 2007. P. 441-450; Hampton, M. N. Germany // The Politics of Peacekeeping in the Post-cold War Era / ed. by D. S. Sorenson, P. C. Wood. L. : Routledge, 2005. P. 29-51; Kattago, S. Ambiguous Memory : the Nazi past and German national identity. Westport : Greenwood Publishing Group, 2001. P. 196; Kutz, M. Die verspätete Armee. Entstehungsbedingungen, Gefährdungen und Defizite der Bundeswehr // Die Bundeswehr 1955 bis 2005 : Rückblenden, Einsichten, Perspektiven / ed. by F. Nägler. München : Oldenbourg Wissenschaftsverlag, 2007. P. 63-80; Meyer, B. Die Parlamentsarmee zu schön, um wahr zu sein? // Armee in der Demokratie : zum Verhältnis von zivilen und militärischen Prinzipien / ed. by U. Vom Hagen. Wiesbaden : VS Verlag, 2006. P. 51-74.
3 См. напр.: Североатлантический договор от 4 апреля 1949 г. URL : http://www.nato.int/ docu/other/ru/treaty.htm; Vertrag über die abschließende Regelung in bezug auf Deutschland vom 12. September 1990 (“Zwei-plus-Vier-Ver-trag”). URL : http://www.dhm.de/lemo/html/do-kumente/DieDeutscheEinheit_vertragZweiplus-VierVertrag/index.html; Resolution on Foreign, Peace, and Security Policy. SPD Bremen Party Congress Resolution. 31.05.1991; Kinkel, K. Die Rolle Deutschlands in der Weltpolitik // Bul-
letin, Presse- und Informationsamt der Bundesregierung. Bonn, 1993. № 18, 03.03. S. 141; Deutscher Bundestag 12. Wahlperiode. Drucksache 12/3073. 22.07.92; Plenarprotokoll 14/6 Deutscher Bundestag. Stenographischer Bericht 6. Sitzung. Bonn, Freitag, den 13. November 1998; Deutscher Bundestag 12. Wahlperiode. Drucksache 12/4710. 06.04.1993. Antrag der Fraktion der SPD “Keine Beteiligung der Bundeswehr an der Durchsetzung des Flugverbots über Bosnien-Yerzegowina”; Gensher, HD. Erinnerungen. Berlin : Siedler Verlag, 1996; Libal, M. Limits of persuasion : Germany and the Yugoslav Crisis, 1991-1992. Westport : Greenwood Publishing Group, 1997. Р. 91; EM-NID für Den Spiegel. 19-21 Mai 1993 // Wiedemann, E. Somalia : “Ganz normaler Auftrag”. Spiegel-Reporter Erich Wiedemann über den UNO-Einsatz der Deutschen in Mogadischu // Der Spiegel. 30/1993 vom 26.07.1993. S. 111.
4 Hockenos, P. Is Germany still a Civilian Power? // Internationale Politik. Summer 2007. P. 102.
5 Maull, H. W. Germany and the Use of Force : Still a Civilian Power? // Force, Order and Global Governance, an Assessment of US, German and Japanese Approaches. 1999. August 25. P. 3.
6 См.: Maull, H. W. Op. cit. P. 7; Duffield, J. S. World Power Forsaken : Political Culture, International Institutions, and German Security Policy After Unification. Stanford : Stanford Univ. Press, 1998. Р. 41.
7 См.: Duffield, J. S. Op. cit. Р. 61; Conrad, B. German Strategic Culture and Institutional Choice : Transatlanticism and / or Europeanism? / B. Conrad, M. Stumm, S. Harnish // Trierer Arbeitspapier zur Internationalen Politic. 2004. № 9, december. P. 16-18.
8 Понятия «внешнеполитическая идентичность» и «стратегическая культура» Германии широко применяются при анализе внешней политики Германии у исследователей Университета г. Трир Себастьяна Харниша, Ганса Маулля, Кнута Кирсте и др.
9 Das Grundgesetz der Bundesrepublik Deutschland. URL : http://www.gesetze-im-internet.de/ gg/index.html.
10 Duffield, J. S. Op. cit. P. 176.
11 См.: Протокол к Северо-Атлантическому Договору о присоединении Германской Федеративной Республики (23 октября 1954 г.) // Парижские и Боннские соглашения о Германии. Объединенный текст / сост.: В. Н. Дунаевский, Ю. М. Рыбаков. М. : МИД СССР, 1955. С. 235.
12 См.: Брюссельский Договор 17 марта 1948 г.
об экономическом, социальном и культурном сотрудничестве и коллективной самообороне с изменениями, внесенными Парижским Протоколом 23 октября 1954 г. // Там же. С. 198.
13 Maull, H. W. Op. cit. P. 5.
14 См.: Gensher, H.-D. Erinnerungen. Berlin : Siedler Verlag, 1996. P. 907; Asmus, R. D. Germany in Transition : National Self-Confidence and International Reticence. Santa Monica, Calif. : RAND, 1992. P. 14.
15 Fisher, J. Berlin’s Foreign Policy // Transatlantic Internationale Politik. 2000. Vol. 1. P. 1-2.
16 Павлов, Ю. Роль Германии в Балканском кризисе / Ю. Павлов, С. Погорельская // Миропорядок после Балканского кризиса : новые реальности меняющегося мира : материалы конф. (Москва, 1-2 нояб. 1999 г.) / гл. ред. А. Кулик. М. : Добросвет, 2000. С. 288. URL : http://www.prof.msu.ru/publ/balk/011.htm.
17 См.: Baumann, R. The Transformation of German Multilateralism. Changes in the Foreign-Policy Discourse since Unification // German Politics and Society. 2002. Vol. 20, № 4.
18 Fisher, J. Op. cit. P. 3.
19 Rühe, V. Plenarprotocoll Deutscher Bundestag 12/132.
20 См.: Genscher, H.-D. Rede der Bundesministers des Auswärtigen am 25. September 1991 vor der 46. Generalversammlung der Vereinten Nationen in New York // Außenpolitik der Bundesrepublik Deutschland. Dokumente 1949 bis 1994. Köln : Auswärtiges Amt (Hg.), 1995. S. 821-826; Kinkel, K. : 1) Rede des Bundesministers des Auswärtigen am 23. September 1992 vor der 47. Generalversammlung der Vereinten Nationen in New York // Außenpolitik der Bundesrepublik Deutschland. Dokomente 1949 bis 1994. Köln : Auswärtiges Amt (Hg.), 1995. S. 875-880; 2) Die Rolle Deutschlands in der Weltpolitik // Bulletin, Presse- und Informationsamt der Bundesregierung. Bonn, 1993. № 18. 03.03. S. 141.
21 Kinkel, K. Regierungserklärung. 21.04. 1993 // Bulletin. 1993. No. 32. 23.04.
22 Scharping, R. Grundlinien deutcher Sicherheitspolitik. Rede des Bundesministers der Verteidigung am 8. September 1999 an der Führungsakademie der Bundeswehr in Hamburg// Bulletin 1999. № 56. S. 583.
23 Vertrag über die abschließende Regelung in bezug auf Deutschland vom 12. September 1990 (“Zwei-plus-Vier-Vertrag”). URL : http://www. dhm.de/lemo/html/dokumente/DieDeutscheEin-
heit_vertragZweiplusVierVertrag/index.html.
24 Cm.: Merrath, J. Thesis : Implications of Germany’s Declining Defense Spending. Monterey : Naval Postgraduate School, 2000.
25 Cm.: Beschluß des Bundeshauptausschusses der FDP vom 25.05.91 in Hamburg // Stichworte zur Sicherheitspolitik. 1991. 06. P. 39; Petersen, O. Warum sollen wir nicht dabeisein? SPIEGEL-Gespräch mit dem SPD-Ehrenvorsitzenden Willy Brandt über den Golfkrieg und den Beitrag der Deutschen / O. Petersen, K. Wirtgen // Der Spiegel. 1991. 11.02. S. 27-30; Asmus, R. D. Germany’s Geopolitical Maturation... P. 42.
26 Cm.: Juhasz, Z. German Public Opinion and the use of force in the early 1990s // Public Opinion and the International Use of Force / ed. by P. Everts, P. Isernia. L. : Routledge, 2001. P. 71; Ramet, S. P. German Foreign Policy Toward the Yugoslav Successor States, 1991-1999 / S. P. Ramet, L. Coffin // Problems of Post Communism. 2001. Vol. 48, № 1. P. 48.
27 Cm.: Longhurst, K. Germany and the Use of Force : The evolution of German Security Policy 1990-2003. Manchester : Manchester Univ. Press, 2004. P. 64; Spohr Readman, K. Germany and the Baltic Problem After the Cold War : The Development of a New Ostpolitik, 1989-2000. L. : Routledge, 2004. P. 94.
28 См.: Zöckler, М. Germany in Collective Security Systems - Anything Goes? // European Journ. of International Law. 1995. Vol. 6, № 2. URL : http://www.ejil.org/journal/Vol6/No2/ art5.html.
29 См.: Urtel des Bundesverfassungsgerichts über Verfassungsbeschwerden gegen internationale Einsätze der Bundeswehr, verkündet in Karlsruhe am 12 Juli 1994 // Verlautbarung der Pressestelle des Bundesvefassungsgerichts. № 29/94. Karlsruhe, 1994.
30 Verteidigungspolitische Richtlinien 1992.
URL : rk19-bielefeld-mitte.de/info/Recht/
VPR1992/inhalt.htm.
31 Bundesministerium der Verteidigung. Weißbuch zur Sicherheit der Bundesrepublik Deutschland und zur Lage und Zukunft der Bundeswehr. Bonn, 1994.
32 См.: International solidarisch : Bundeswehr im Einsatz. URL : http://www.bmvg.de/.
33 См.: Погорельская, С. Внутриполитические аспекты новой Германской внешней политики // Мировая экономика и междунар. отношения. 2001. № 7. С. 91-100; Crawshaw, S. Easier Fatherland : Germany and the twenty-first century. L. : Continuum International Publishing Group, 2004. P. 124-125.
