CC BY-NC-ND
456
А.Г. Сенокосов
ЭВОЛЮЦИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО КУРСА ВЕЛИКОБРИТАНИИ В 1898-1904 гг.: ОТ «БЛЕСТЯЩЕЙ ИЗОЛЯЦИИ» К АНТИГЕРМАНСКОЙ АНТАНТЕ
Статья посвящена истории внешней политики Великобритании конца XIX - начала ХХ в. Автор анализирует причины выхода страны из состояния «блестящей изоляции» и ее последующего сближения с Францией и Россией против усиливающейся Германии. Особое внимание уделяется содержанию общественных дискуссий в Великобритании по вопросам внешней политики.
Ключевые слова: военно-политический союз, Сердечное согласие, Тройственный союз.
В данной статье автор планирует обратиться к тематике английской внешней политики рубежа Х1Х-ХХ вв. За короткий период, определяемый хронологическими рамками 1898-1904 гг., Великобритания совершила решительный поворот в своем внешнеполитическом курсе. Отказавшись от прежней политики «блестящей изоляции», она перешла к формированию коалиции, направленной на сдерживание экспансионистских устремлений Германии. В задачи данной статьи входит, во-первых, изучение реальных причин и форм данного поворота, во-вторых, уточнение содержания внешнеполитических дискуссий, касающихся этого периода, в британском общественном мнении.
Рубеж Х1Х-ХХ вв. характеризуется появлением некоторых новых тенденций в английской внешней политике, связанных с расстановкой политических сил на международной арене, появлением сильных соперников и относительным ослаблением позиций Великобритании как ведущей мировой державы. До этого момента страна проводила внешнеполитический курс, получивший
© Сенокосов А.Г., 2014
название «блестящая изоляция»1. Сущность данной политики заключалась в неприсоединении Англии к каким-либо военно-политическим союзам. При этом британские дипломаты руководствовались принципом, выраженным в 1869 г. премьер-министром Гладстоном, заявившим, что Великобритания не может давать обязательства, которые при некоторых обстоятельствах способны привести к ограничению или сужению свободы ее действий2. Следование данному принципу позволяло стране сохранять свободу рук и, гибко реагируя на возникающие конфликты, поддерживать в своих интересах баланс сил в Европе, удерживать свое ведущее положение в системе международных отношений. В то же время территориальный передел мира, борьба за новые колонии уже с 80-х гг. XIX в. вовлекли Великобританию, владения которой оказались разбросаны по всем континентам, в многочисленные конфликты. «Никогда ранее, - указывает Дж. Монгер, - великие державы не уделяли такое исключительное внимание империалистической экспансии, и никогда прежде Британия не сталкивалась с такой интенсивной конкуренцией во всех частях мира»3.
К концу XIX в. сохранение курса «блестящей изоляции» поставило Великобританию в критическое положение. Завершение раздела мира и начавшаяся борьба за его передел вели к возникновению все новых конфликтов, угрожавших английским интересам. Уже в 90-е гг. XIX в. ощущение угрозы потери лидерства и связанная с ней забота о «национальной эффективности» (national efficiency) занимали английских политиков всех направлений, от правого до крайне левого толка4. По оценке Ф.А. Ротштейна, «...на рубеже веков Британская империя переживала один из критических моментов в ее взаимоотношениях с другими странами»5.
В этих условиях в 1898-1902 гг. развернулась широкая дискуссия в английских правящих кругах о внешнеполитической ориентации Великобритании, формах и методах британской дипломатии. Относительное ослабление позиций Британской империи, обострение старых (колониальные противоречия с франко-русским союзом) и появление новых (прежде всего германский вопрос) проблем диктовали необходимость нового подхода к внешней политике. Становилось очевидно, что Англия, утрачивая прежние вес и влияние на развитие международной обстановки и сталкиваясь с новыми вызовами, должна пойти на пересмотр прежней политики «блестящей изоляции» в пользу более или менее тесного сближения с другими державами. Тем самым было положено начало коренному пересмотру основ всей английской внешней политики6.
Известное влияние на изменение традиционных подходов к внешней политике оказала англо-бурская война, продемонстрировавшая британскому обществу всю невыгодность изолированного положения в Европе, в котором оказалась Великобритания. В декабре 1898 г., незадолго до начала конфликта, в журнале «Contemporary Review» появились две статьи, автором которых был Д. Гоб-сон, получивший в дальнейшем известность одного из наиболее влиятельных критиков империалистической внешней политики. В них осуждалась политика империалистических захватов и опровергалось утверждение о том, что английская торговля выигрывает от колониальной экспансии7. Данные взгляды позднее были более подробно изложены Гобсоном в изданной в 1903 г. работе «Империализм». Здесь автор указывал на растущую агрессивность в мире к англичанам в последние 30 лет XIX в. как на результат агрессивной политики империализма, настаивал на необходимости «...полной отстраненности от новых территориальных захватов»8 и подчеркивал, что дальнейшая экспансия ослабляет Соединенное Королевство экономически и политически9.
За выходом статей последовала активная полемика, способствовавшая коррекции существовавших представлений по вопросам внешней политики. Расхождения во взглядах сторон, касавшиеся отношения к вспыхнувшему в Южной Африке конфликту, распространялись и на более широкие проблемы колониальной политики, морских вооружений, участия в политических коалициях с другими странами.
Позиция правящей консервативной партии отличалась сравнительной однородностью и исходила из необходимости проведения активной внешней политики, призванной укрепить позиции Англии на международной арене, расширить границы Британской империи, сохранить за страной статус сильнейшей морской державы. Позиция тори стала основным источником патриотических «джингоистских» настроений, захлестнувших Англию в ходе бурской войны10.
Более сложной была ситуация в либеральной партии, в которой произошел раскол на пацифистски настроенное большинство и группировку так называемых либерал-империалистов, солидаризировавшихся с консерваторами в вопросе о необходимости проведения активной внешней политики. Наиболее заметными представителями империалистического крыла в рядах либералов были лорд Розбери и так называемые три мушкетера: Г. Асквит, Э. Грей и Р. Холден, поддерживавшие экспансионистский курс консервативного правительства Солсбери. При этом сторонники
активной внешней политики оказались в партии в явном меньшинстве. Значительная часть либерального руководства, включая лидера партии Г. Кемпбелл-Баннермана (сменившего на этом посту в 1898 г. пацифиста У. Хэркурта), видных деятелей Л. Кортни, Д. Морли (считавшихся моральными лидерами «пацифистского» крыла партии) и большинство рядовых либералов, в той или иной степени солидаризировались с антиимпериалистическими воззрениями Гобсона.
Сторонники данного направления получили в историографии наименование «радикалов». А. Моррис полагает, что «...данный термин может быть использован для обозначения антиимпериалистского движения, апеллирующего к идеалам всеобщего разоружения, дружественных отношений со всеми странами, открытой дипломатии и урегулирования международных споров путем ар-битража»11. Общепринятыми и синонимичными считаются также наименования «либерал-пацифисты» и «нейтралисты». При этом, как подчеркивает А. Тейлор, термин «либерал-пацифистская оппозиция» отражает основные политические реалии того времени: критика действий правительства на международной арене носила в основном либеральный характер, в том числе и по своему идейному смыслу. Социалистические и рабочие организации практически не имели самостоятельного влияния на внешнюю политику, смыкаясь с либеральной оппозицией в прессе и парламенте12.
Радикалы не имели какой-либо четкой организации и не составляли отдельной обособленной части в либеральной партии. Существовали многочисленные «пацифистские» комитеты и лиги (на временной или постоянной основе), такие как постоянно действовавшие 1АРА13, БРИР и ЕА14 или возникавшие для решения локальных задач БАСС15 и Б^С16. Объединяющую функцию для большинства таких организаций выполнял регулярно созываемый Национальный Конгресс мира17.
Раскол в либеральных рядах на «радикалов» и «империалистов», ставший особенно заметным накануне и в ходе англо-бурской войны, не был преодолен и после ее завершения, несмотря на отдельные попытки согласовать позиции сторон по внешнеполитическим проблемам. Вместе с тем следует отметить, что в вопросах внутренней политики подобных расхождений между фракциями не возникало.
Таким образом, можно выделить две основные точки зрения, существовавшие в английском обществе по вопросам внешней политики к началу ХХ в.: сторонники активной империалистической внешней политики (консерваторы и «либерал-империалисты») и
пацифистски настроенные элементы («радикалы», поддерживаемые лейбористами и ирландцами)18.
На рубеже Х1Х-ХХ вв. необходимость изменения внешнеполитического курса Великобритании и определения отношения к «германской проблеме» активно дебатировалась в английском обществе. При этом позиции сторон определились далеко не сразу и не отличались тем единством (про- или антигерманским), которое им обычно приписывается. В данной связи следует подчеркнуть, что в 1898-1901 гг. именно представители консервативной партии проявляли наибольшую активность в вопросе сближения с Германией, тогда как либералы еще со времен Гладстона ратовали за урегулирование наиболее острых противоречий непосредственно с Россией. Противоположная ситуация наблюдалась после 1905 г., когда консерваторы, проиграв выборы, стали оппозиционной партией. В этот период их позиция в отношении Германии, не связанная с необходимостью осуществления практической внешней политики, приобрела подчеркнуто жесткий характер. Это обстоятельство дало возможность французскому послу в Лондоне П. Камбону впоследствии утверждать, что позиция тори и давление лидеров консерваторов А. Бальфура, Бонар Лоу и О. Чемберлена на правительство стали одним из важнейших факторов, определивших вступление Великобритании в Первую мировую войну19.
Группировка «либерал-империалистов» с самого начала не была едина в своем отношении к Германии. Будущий министр иностранных дел Э. Грей еще в 1898 г. говорил, что Англия не должна надеяться на политику изоляции, что необходимо найти общие интересы с другими державами, под которыми он понимал Францию и Россию. Он считал заключение союза с Германией гибельным для страны20. «Розбери, - заявлял он, - ошибается насчет Германии, и я ощущаю это так сильно, что если какое-либо правительство попытается затянуть нас в германскую сеть, я буду противостоять этому открыто и любой ценой»21. Напротив, лорд Розбери и особенно Р. Холден относились к перспективе сотрудничества с Берлином весьма благожелательно. Репутация наиболее «прогерманского» политика, впрочем, не мешала последнему успешно взаимодействовать с Греем.
Д. Монгер указывает на неправильность представления «радикалов» в качестве группы, жестко ориентированной на сближение с Германией: «Различия между двумя секциями (либеральной) партии по вопросам внешней политики были в гораздо большей степени различиями в подходах и методах, чем в детализированной политике»22. Анализируя восприятие «либерал-нейтралистов»
их оппонентами, он, в частности, отмечает: «Эдуард VII питал инстинктивную враждебность к политическим воззрениям "радикалов", и особенно к их взглядам на внешнюю политику. Он опасался не того, чтобы их политика обрела какую-либо определенную направленность, что она станет, например, прогерманской, но того, что она будет в общем слабой, интернационалистской, филантропической. Именно в этом заключались опасения "либерал-импери-алистов"»23.
Сходная точка зрения высказывается и А. Моррисом, отмечающим, что «.приверженность "либерал-пацифистов" идеалам мира была чисто эмоциональной. В конечном итоге при необходимости принять окончательное решение в пору национальной угрозы в большинстве своем они поддерживали сторонников активного вмешательства. Лишь для таких "радикалов", как убежденный борец за мир (квакер по вероисповеданию) А. Бейкер, не существовало конфликта между убеждениями и приоритетами»24. Это обстоятельство проявилось уже в ходе бурской войны.
Таким образом, как «империалисты», так и «пацифисты» не были однородными группировками, их разделяла не про- или антигерманская ориентация, а прежде всего различный подход к существующим внешнеполитическим проблемам. При этом в основе их мировоззрения лежал прежде всего английский патриотизм, позволявший деятелям того или иного направления с легкостью менять свои приоритеты в отношении зарубежных партнеров. В качестве примера можно привести консерватора О. Чемберлена, выступавшего в 1899-1901 гг. за создание «тевтонского союза» Англии, США и Германии, а уже в 1902 г. ставшего поборником Антанты. С другой стороны, как будет показано нами в дальнейшем, видный «радикал» Д. Ллойд-Джордж, имевший репутацию «прогерманского» политика, в 1911 г. сыграл важную роль в борьбе за сохранение Антанты с Францией. Аналогичные метаморфозы отличали позицию Д. Морли и ряда других «нейтралистов».
Ход и исход дебатов в английской правящей элите по вопросам внешней политики определялись существовавшими реальными угрозами безопасности страны. Как известно, основой для проведения активной колониальной политики Великобритании, расширения ее имперских владений служило поддержание баланса сил в Европе. Без стратегической гарантии метрополии Британская империя могла развалиться как карточный домик. Франко-русский союз, создавая определенные сложности для Великобритании в деле расширения ее колониальной империи, не представлял действительной угрозы для метрополии при наличии в Европе
враждебного ему Тройственного союза, возглавляемого Германией. Заручившись поддержкой Берлина, Лондон мог противостоять любой угрозе, исходящей из Парижа и Петербурга. Выразителем идеи сближения с Германией в консервативном кабинете стал Джозеф Чемберлен25. Вплоть до 1902 г. Чемберлен отстаивал свои идеи перед премьер-министром Солсбери, настроенным более консервативно и первоначально не видевшим оснований для пересмотра прежней политики «блестящей изоляции».
В ноябре 1899 г. министр колоний впервые призвал к созданию «тевтонского союза» Англии, Германии и США, направленного против России и Франции. Чемберлен представлял традиционную точку зрения, принятую в консервативной партии и видевшую в русско-французском союзе основную угрозу английским интересам. Наибольшее беспокойство при этом в тот момент вызывала активность России в Иране и на Дальнем Востоке. Не имея успеха в неоднократных попытках ограничить русскую экспансию путем соглашений о сферах влияния26, политическое руководство Англии предприняло ряд действий, положивших начало процессу выхода из «блестящей изоляции». Активность царской России на Дальнем Востоке побудила Великобританию вступить в переговоры с Германией и Японией, направленные на сдерживание российской активности. Одновременно Foreign Office стремился к устранению разногласий с США для последующего дипломатического взаимодействия, прежде всего на Дальнем Востоке.
Эти усилия имели неодинаковый эффект. Наибольшее значение, по оценке современников событий и позднейших исследователей, имело англо-японское сближение, выразившееся в подписании в 1902 г. союзного договора27. Это соглашение стало кульминационной точкой политики Англии на Дальнем Востоке, направленной на сдерживание России в тот период. Оценивая значение подписанного соглашения, министр иностранных дел Г. Ленсдаун, выступая в парламенте, заявил, что «. Англия вступает в новый фазис своей политической жизни, применяясь к новым условиям и беря пример с союзных группировок великих держав»28.
Взаимосвязанные переговоры проводились в 1901 г. и с Германией. Foreign Office рассчитывал подключить ее к проектируемому выступлению против России и Франции на случай расширения рамок возможной локальной русско-японской войны. Достаточно скоро выяснилось, что Берлин не собирается следовать предложенному Лондоном курсу. Как отмечали британские дипломаты, немцы выразили готовность пойти на «общий оборонительный союз», но отказались даже обсуждать вопрос о совместном давле-
нии на позиции России в Китае, заявляя о строгом нейтралитете в данном вопросе29.
Провал попыток использовать Германию в качестве противовеса для сдерживания России на Дальнем Востоке сочетался в Foreign Office с беспокойством о возможных последствиях проектируемого англо-германского соглашения для баланса сил в Европе. Т. Сандерсон30 в своем меморандуме от 27 мая 1901 г. вынужден был констатировать, что «.в какой бы форме ни выражалась конвенция (между Англией и Германией. - Примеч. авт.), я полагаю, что практически это будет означать нашу гарантию Германии в отношении завоеванных ею у Франции провинций и именно таким образом французы будут смотреть на нее. Я не могу сказать, что в действительности немцы могут гарантировать для нас»31.
Неудача переговоров 1901 г. побудила британских исследователей Гуча и Э. Литта расценить их как начало поворота в англо-германских отношениях, вылившегося затем в присоединение Великобритании к лагерю противников Германии. А.Ф. Остальцева относит этот момент к 1905 г.32 Следует подчеркнуть, что события 1901 г. не означали разрыва с прежним курсом Великобритании. 1902 год ознаменовался новыми попытками установить англо-германское взаимодействие, на этот раз в Западном полушарии. В декабре этого года Лондон и Берлин предприняли совместную военную акцию против Венесуэлы, выслав эскадру для блокады ее побережья. Достаточно скоро в Англии уяснили рискованность подобного взаимодействия для англоамериканских отношений.
Посол в Вашингтоне М. Херберт указывал в своей телеграмме Ленсдауну: «Хотя я не думаю, что американское правительство изменит свою линию поведения, ощущается растущее раздражение в Конгрессе, особенно в Палате Представителей против акции двух держав, главным образом из-за обстрела и потопления венесуэльских судов. Администрация не относится подозрительно к нам, но несомненно выражает недоверие к целям Германии. Господствующее мнение в Вашингтоне таково, что Германия использует нас, и наши друзья здесь сожалеют, с точки зрения доброго американского расположения к нам, что мы взаимодействуем с Германией»33.
В британской прессе развернулась мощная антигерманская кампания, в которой приняли участие издания как либерального, так и консервативного толка. При этом либералы выражали свою обеспокоенность ненужным обострением в англо-американских отношениях34. Консервативная пресса упирала на обвинения в «.привязке английской политики к интересам Германии»35.
Как указывает Д. Монгер, потребность в доверительных отношениях с США служила одним из основополагающих принципов внешнеполитического курса консервативного кабинета Бальфура36. Англо-германское вмешательство в дела Западного полушария, противоречившее духу принятой в США «доктрины Монро», обернулось значительными затруднениями в ходе ведшихся с начала 1902 г. переговоров о демаркации границы Канады и Аляски. Возникшая опасность серьезных разногласий с Вашингтоном вынудила Foreign Office, используя соответствующую кампанию в прессе, скорректировать свой курс и свернуть совместную англо-германскую акцию.
Венесуэльский эпизод оказал значительное влияние на позицию даже таких ранее «прогермански» настроенных политиков, как Д. Чемберлен. В декабре 1902 г., на пути в Южную Африку, министр по делам колоний заявлял в беседе с лордом Кромером и французскими представителями в Каире, что он «...убежден в необходимости для Британии покинуть "блестящую изоляцию". Сначала он возлагал свои надежды на Германию, но англофобия и торговое соперничество сделали соглашение невозможным. Соглашение с Россией также не стоит в повестке дня из-за длящегося конфликта между двумя странами и значительными расхождениями между ними. Остается лишь Франция, и, сообщил Чемберлен, он воздействует на Кабинет в целях заключения соответствующего соглашения»37.
Таким образом, к началу 1903 г. попытки установления взаимодействия с Германией оказались очевидно неудачными. Не имея возможности использовать Германию против России и Франции, Лондон испытывал растущие сомнения в отношении намерений Берлина. В умонастроении британских правящих кругов все заметнее проявляются антигерманские тенденции. К 1903 г. лидеры консервативной партии, такие как А. Бальфур и О. Чемберлен, ранее искавшие у Германии и Австро-Венгрии поддержки против России, теперь выступили сторонниками антигерманского курса. Соответствующая кампания проводилась в подконтрольной консерваторам прессе. Во главе ее стоял редактор еженедельника «Нэшнл ревью» Л. Макс38, лично близкий премьер-министру лорду Солсбери.
Наибольшее значение имел поворот английской дипломатии к достижению соглашения с Францией. В Foreign Office отдавали себе отчет, что в новых условиях Великобритания не может позволить себе иметь плохие отношения одновременно с Францией и Россией на фоне усиливающегося недоверия к Германии и целям ее
внешней политики. Поскольку курс на взаимодействие с Берлином очевидно не приносил успеха, британские дипломаты приступают к сближению с Францией, имея в виду и воздействие этого шага на состояние англо-русских отношений. Соответствующие расчеты иллюстрирует письмо лорда Кромера, направленное премьер-министру А. Бальфуру в октябре 1903 г. из Египта, в котором высказывалось мнение, что «.понимание по всем спорным вопросам с Францией станет краеугольным камнем общего взаимопонимания с Россией, а это, возможно, подготовит почву для сокращения наших огромных военных и морских расходов»39.
Во Франции, опиравшейся на союз с Россией, существовали политические силы, ориентировавшиеся на сближение с Англией: радикальная партия (Комб, Клемансо) и правые социалисты (Жорес). Выразителем данного курса был Т. Делькассе, министр иностранных дел в 1898-1905 гг. Делькассе полагал, что задачи возвращения Эльзас-Лотарингии и расширения колониальных владений Франции требуют достижения соглашения по всем спорным вопросам с Великобританией. Начало предложенного курса на сближение было положено достигнутым 21 марта 1899 г. соглашением о разграничении сфер влияния Великобритании и Франции между Верхним Нилом и Конго. Колониальные круги, длительное время препятствовавшие заключению соглашения с Англией, к 1902 г. изменили свою позицию, убедившись в невозможности дальнейшей экспансии при враждебной позиции Великобритании.
Решительный поворот в достижении англо-французского соглашения наметился в 1902 г. Соответствующие переговоры, инициированные с английской стороны королем Эдуардом VII и министром иностранных дел лордом Г. Ленсдауном, открылись в июле 1902 г. Прогрессирующее ухудшение англо-германских отношений, ставшее важной предпосылкой поворота Foreign office к достижению соглашения с Францией, способствовало успеху переговоров, шедших исключительно активно на протяжении всего 1903 г. Заинтересованность Лондона в их успехе отмечали дипломаты всех великих держав. Так, русский посол Бенкендорф сообщал: «Я не берусь, конечно, судить, насколько дружественное отношение к Англии серьезно во французских правящих кругах, но смело могу утверждать, что сближение с Францией чрезвычайно популярно в Англии и, по-моему, отвечает задачам британских политических деятелей всех оттенков. Так, враги России усматривают в этом сближении ослабление франко-русского союза и даже возможность бездействия Франции в случае наступления
кризиса в наших отношениях с Англией. Сторонники же соглашения с нами не без основания предполагают, что установление дружественных отношений с Францией составляет шаг к достижению намеченной ими цели»40.
Интенсивные англо-французские переговоры завершились 8 апреля 1904 г. подписанием конвенции и двух деклараций, означавших установление англо-французского «Сердечного согласия» («Entente cordial»)41. Заключенная конвенция определила компенсации Франции за отказ от притязаний на побережье и прибрежные воды Ньюфаундленда42. При этом она получила в Западной Африке различные территории общей площадью около 14 тыс. миль. Наиболее важным среди подписанных документов стала «декларация о Египте и Марокко», в которой Франция обязалась не ставить больше вопрос об уходе англичан из Египта и не препятствовать их действиям в этой стране. Великобритания со своей стороны предоставляла Франции свободу действий в Марокко. Соглашение имело и секретную часть (опубликованную только в 1911 г.), в которой говорилось о возможности изменения «политического положения» в Египте и Марокко, если обе стороны сочтут это необходимым. По существу, эта статья закрепляла британские притязания на Египет и французские - на Марокко43. Во второй декларации Англия признавала право собственности Франции на остров Мадагаскар, в ней были сняты взаимные претензии в отношении Новых Гебридов. Сиам был разделен на британскую и французскую сферы влияния44. Таким образом, «Сердечное согласие» урегулировало главную проблему, разделявшую Англию и Францию, - колониальную. В то же время в документах не содержались какие-либо положения, имеющие отношение к европейским делам, которые можно было бы истолковать как стремление сторон вступить в союз, направленный своим острием против Германии45.
Важную роль в успехе переговоров с Францией сыграла консолидированная позиция британского общественного мнения. Полное одобрение англо-французская Антанта встретила среди либералов, находившихся в тот момент в оппозиции. При этом значимость поддержки «либерал-нейтралистских» кругов определялась их весомыми позициями в Палате общин и прессе, позволявшими им воздействовать на общественное мнение Великобритании. «Радикалы, - отмечает А. Моррис, - имели в своих рядах многих публицистов, обладавших исключительными литературными способностями. Это был период, не имевший аналогов в истории "радикального" журнализма, объединивший
таланты таких различных людей, как А. Гардинер, Х. Мэссин-гем, Брэйлсфорд, Херст, и огромного количества литературных светил меньшего масштаба»46. Пропаганда «либерал-пацифистских» взглядов облегчалась поддержкой «радикального» курса многими авторитетными и влиятельными органами печати, такими как газеты «Манчестер Гардиан» и «Дейли Ньюс», журнал «Нэйшн»47.
Выступив в качестве активных поборников англо-французского соглашения, пацифистские круги развернули соответствующую кампанию в прессе. Подписание англо-французских конвенций 8 апреля 1904 г. дало им основание считать это событие во многом результатом их собственных усилий. Как декларировала «радикальная» пресса: «В отличие от договоров, завершавших собой великие войны прошлого, и от военно-политических сделок, периодически заключающихся автократическими правителями, это соглашение подписано представителями двух демократических государств после продолжительного периода мира без какого-либо непосредственного решительного воздействия, исходящего отку-да-либо»48.
Позитивная оценка англо-французской Антанты консервативной печатью базировалась на иных, подчеркнуто антигерманских основаниях. Так, «The Times» в статье «Окружение Германии» провозглашала, что британская дипломатическая изоляция отныне остается в прошлом, а в повестке дня теперь стоит англо-русское соглашение49.
Следует подчеркнуть, что достигнутое соглашение никоим образом не означало вступления сторон в какой-либо обязывающий военно-политический союз. Англо-французская Антанта 1904 г. создавала лишь основу для последующего дипломатического взаимодействия двух держав. Кроме того, подписание этих конвенций открывало возможность для урегулирования в изменившейся обстановке и англо-русских отношений. Дальнейшее развитие отношений Англии с Францией и Россией зависело от динамики изменений на международной арене. А эта динамика в растущей степени определялась агрессивным внешнеполитическим курсом Германии, поставившей перед собой цель достичь гегемонии в Европе. Поскольку допустить этого Великобритания не могла, окончательное оформление антигерманской Тройственной Антанты становилось делом ближайших нескольких лет.
Примечания
1 Относительно происхождения термина «блестящая изоляция» Э. Галеви указывает: «Данное выражение было впервые употреблено членом канадского парламента Фостером 16 января 1896 г. в его речи в канадской палате общин, где говорилось об "этих тревожных днях, когда великая мать-империя пребывает в Европе блестяще изолированной". Оно вошло в обиход с легкой руки У. Лорье, который три недели спустя сказал: "Я не буду спорить, находится ли империя в состоянии блестящей или опасной изоляции, но я лично считаю это блестящей изоляцией, потому что изоляция Англии проистекает из ее превосходства"». Цит. по: Галеви Э. История Англии в эпоху империализма. Т. 1. М., 1937. С. 36.
2 Nicolson H. Diplomacy. L., 1940. P. 137.
3 Monger G. The End of Isolation: British Foreign Policy: 1900-1907. L., 1963. P. 14.
4 Ibid. P. 37.
5 Ротштейн Ф.А. Международные отношения в конце XIX века. М.; Л., 1960. С. 31.
6 Steiner Z. The Foreign Office and Foreign Policy: 1898-1914. Cambridge, 1969. P. 54.
Morris A. Radicalism against War: 1906-1914. L., 1972. P. 1.
8 Hobson J. Imperialism: A study. L., 1948. P. 64-65. Ibid. P. 70.
«Безграничный энтузиазм выражался в дерзкой и грубой пропаганде и исполненных оптимизма пророчествах "патриотической" прессы... Империализм защищался в романах, исторических пьесах и поэмах таких писателей, как Стивенсон и Хаггард, Фитчетт и Ньюболт. Высшим общественным выразителем и популяризатором идей империализма считался Р. Киплинг. В его представлении британцы были "избранным" народом, привилегия которых заключалась в том, чтобы править четвертой частью мира, неся "бремя белого человека"». Цит. по: Morris A. The Scaremongers: The Advocacy of War and Rearmament, 1896-1914. L., 1984. Р. 90.
11 Ibid. P. 5.
12 Taylor A. The troublemakers: Dissent over foreign policy: 1792-1939. L., 1957. P. 104-105.
13 International Arbitration and Peace Association (Ассоциация мира и международного арбитража) - одна из крупнейших «радикальных» ассоциаций, основывавшая свою деятельность на следующих принципах: 1) мир, основанный на свободе и законности; 2) общественный контроль за внешней политикой; 3) уважение принципа национальной независимости. См.: Laity P. The British Peace Movement: 1870-1914. Oxford, 2001. P. 199.
14 Society of Friends of Russian Freedom (Общество друзей российской свободы) и the Friends of Armenia (друзья Армении) - «радикальные» группировки,
выступавшие за «освобождение от деспотизма» соответственно народов Российской империи и проживающих в Турции армян.
15 South Africa Conciliation Committee (Комитет примирения Южной Африки) -образован в ноябре 1B99 г. под председательством видного «радикала» Л. Кортнп. Объединял главным образом умеренные пацифистские группировки квакеров, прекратил свое существование с окончанием бурской войны. См.: Laity P. Op. cit. P. 154.
16 Stop-the-War Committee (Комитет «остановить войну») - основан в январе 1900 г. «радикалом» У. Стэдом. Считался наиболее активной п решительно действующей пацифистской группировкой на протяжении англо-бурской войны. Только в течение 1900 г. комитет распространил в Англии более 3 млн памфлетов антивоенного содержания. См.: Laity P. Op. cit. P. 157.
17 Количество участвовавших в Национальном Конгрессе мира (National Peace Congress) «пацифистских» организаций имело тенденцию к постоянному росту. В 1911 г. их было 25, а к началу Первой мировой войны в 1914 г. - уже 44. См.: Laity P. Op. cit. P. 1B3.
18 А. Моррис в данной связи указывает, что «...вплоть до 1914 г. критика со стороны ("пацифистской") оппозиции никогда не была скоординирована. Разрыв между "традиционным" (т. е. "империалистическим". - Примеч. авт.) п "прогрессивным" взглядами на внешнюю политику не был оформлен плп четко озвучен до момента основания Союза демократического контроля в сентябре 1914 г. п медленной идентификации в умах этих двух точек зрения с консерваторами п лейбористами». См.: Morris A. Radicalism against War. P. 32-33.
19 Tierry A. L'Angleterre au temps du Paul Cambon. P., 1931. P. 193.
20 Гелла Т.Н. К вопросу об отношении либерал-империалистов к внешнеполитическим проблемам Англии в конце XIX - начале XX в. // Проблемы британской истории. М., 19B4. С. 17B.
21 Trevelyan G. Grey of Fallodon. L., 1937. P. B4. Monger G. Op. cit. P. 259.
23 Ibid. P. 257.
24 Morris A. Radicalism against War. P. 251.
25 Д. Чемберлен занимал ност министра но делам колоний в кабинете Солсбери. Реагируя на очередную попытку британских дпнломатов достичь договоренности, А.И. Нелидов нпсал в 1B99 г.: «Россия может распространить свое влияние далеко за пределы всяких "сфер". Всякая линия остановила бы дальнейшее развитие нашего влияния.». См.: АВПР. Персидский стол. Д. 4137. Л. 21. В.М. Хвостов указывает в этой связи, что «.до русско-янонской войны п первой русской революции царизм стремился распространить свое влияние на всю Персию». См.: История дипломатии. Т. 2. М., 1963. С. 6B9. Anglo-Japanese Agreement, January 30, 1912 // British Documents on the Origins of the War, 1B9B-1914 (BD). Vol. 2. L., 1927. № 125. The Times. 1902. Febr. 14.
22
26
29 The Marquess of Lansdowne to Sir F. Lascelles. March 18, 1901 // BD. Vol. 1. L., 1927. № 77.
30 Т. Сандерсон занимал в 1901 г. пост постоянного заместителя статс-секретаря (замминистра иностранных дел) и считался одним из основных сторонников установления взаимодействия с Германией.
31 Memorandum by Sir T. H. Sanderson. May 27, 1901 // BD. Vol. 2. № 85.
32 Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 г. Саратов, 1977. С. 45.
33 Sir M. Herbert to the Marquess of Lansdowne. December 16, 1902 // BD. Vol. 2. № 180.
34 Morris A. The Scaremongers. Р. 54.
35 The Daily Mail. 1902. Dec. 17.
36 Monger G. Op. cit. P. 105-106.
37 M. Lecomte a M. Delcasse. 12 Decembre 1902 // Documents diplomatiques français 1871-1914. 2e série (1901-1911). T. 2. 1 janvier - 31 décembre 1902. P., 1931. № 524.
38 Лео Макс (Maxse, Leopold James) - главный редактор ежемесячного журнала «The National Review» (1893-1932 гг.), считавшегося самым антигерманским изданием английской прессы. Наиболее частым утверждением в публикациях Л. Макса была фраза: «Я не могу назвать вам точную дату, когда Германия начнет войну, но я не вижу, каким образом это может случиться позднее 1915 г.». См.: Morris A. The Scaremongers. P. 40.
39 Цит. по: Wilson K. The Policy of the Entente: Essays on the Determinants of British Foreign Policy, 1900-1914. Cambridge, 1985. P. 6.
40 АВПР. Канц. МИД. 1903. Д. 68. Л. 138-139. Донесение посла от 29 июля 1903 г.
41 Первое упоминание термина «Антанта» в контексте англо-французских отношений относится к началу 40-х гг. XIX в., когда произошло непродолжительное сближение двух держав.
42 Convention between the United Kingdom and France respecting Newfoundland, West and Central Africa. April 8, 1904 // BD. Vol. 2. № 417. P. 374-384.
43 Declaration between the United Kingdom and France respecting Egypt and Morocco. April 8, 1904 // Ibid. P. 385-395.
44 Declaration between the United Kingdom and France concerning Siam, Madagascar and the New Hebrides. April 8, 1904 // Ibid. P. 396-398.
45 Мировые войны ХХ века. Т. 1. М., 2003. С. 47.
46 Morris A. Radicalism against War. P. 11-12.
47 Противоположный полюс в британской прессе олицетворяла газетная империя Нортклиффа (газеты «The Times» и «The Daily Mail», журнал «The National Review»). На страницах этих так называемых патриотических изданий такие публицисты, как В. Чироу, Л. Макс и Гарвин, популяризировали идеи «имперского величия» Англии, основную угрозу которому они уже на рубеже XIX-XX вв. видели в Германии.
48 The Speaker. 1904. Apr. 16.
49 The Times. 1904. Apr. 22.
