CC BY
7
Научная статья УДК 008 + 327
DO110.52070/2542-2197_2022_9_864_151
Эволюция цивилизационной идентичности в приграничных государствах Евразии и Латинской Америки
А. И. Емельянов
Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия anton.politolog@yandex.ru
Аннотация. Цель исследования - определение черт эволюционных преобразований культурно-историчес-
ких типов в России и государствах Латинской Америки. В качестве методов исследования были использованы цивилизационный подход, методы индукции и дедукции, сравнения и аналогий. Ресурсной базой написания статьи стали исследования отечественных и зарубежных ученых. Автор пришел к выводу, что пограничные цивилизации обладают культурными чертами, способными сформировать уникальные политические институты и цивилизационную сущность.
Ключевые слова: государство, Латинская Америка, субэкумена, Россия, ценности, цивилизации
Для цитирования: Емельянов А. И. Эволюция цивилизационной идентичности в приграничных государствах Евразии и Латинской Америки // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2022. Вып. 9 (864). С. 151-155. DOI 10.52070/2542-2197_2022_9_864_151
Original article
Evolution of Civilizational Identity
in the Border States of Eurasia and Latin America
Anton I. Emelianov
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia anton.politolog @yandex.ru
Abstract.
Keywords: For citation:
The research aims to determine the features of evolutionary transformations of cultural and historical types in Russia and Latin American states. The methods used were the civilizational method, induction and deduction, comparison and analogy. The resource base included the research of domestic and foreign scientists. The author came to the conclusion that border civilizations have cultural traits capable of forming unique political institutions and civilizational essence.
state, Latin America, sub-ecumene, Russia, values, civilizations
Emelianov, A. I. (2022). Evolution of Civilizational Identity in the Border States of Eurasia and Latin America. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 9(864), 151-155. 10.52070/2542-2197_2022_9_864_151
СиИиго!оду
ВВЕДЕНИЕ
В настоящее время всё большую популярность приобретает представление о том, что государства перестают быть доминирующими акторами в мировой политике и на их месте приходят совершенно новые по типу и сущности субъекты цивилизации. Существует вероятность, что именно от них будет зависеть политическая и геополитическая ситуация в мире, поскольку они объединяют множество социокультурных групп, включающих в себя целые нации. Если одна из цивилизаций, например, англосаксонская, объединяется с целью доминирования, то другие, такие как русская, латиноамериканская, объединяются внутри своих массивов, несмотря на лингвистические и культурные различия. В случае возобладания в мире цивилизационных тенденций, вполне вероятно изменение норм международных отношений и международного права, а, стало быть, и прекращение гегемонии некоторых стран в мировом сообществе.
ПОГРАНИЧНЫЕ МИРОВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В противовес традиционному пониманию цивилизации как высшей культурной точки развития человечества укрепляются позиции сторонников понимания цивилизаций как предельно широкой социокультурной общности, существующей в определенных пространственно-временных координатах. Характеризуя современные цивилизации, А. Тойнби писал, что цивилизация - это «образование более широкое, чем нация, но менее широкое, чем всё человечество» [Тойнби, 1991, с. 148].
В противоположность традиционному пониманию цивилизованного мироустройства укрепляются позиции сторонников пограничности мировых цивилизаций. Они зиждутся на том, что столкновение западного и восточного цивили-зационных центров мирового развития привели к появлению дихотомии «Запад - Восток», к периферии которой сформировались пограничные цивилизации России и Латинской Америки [Поме-ранц, 1995]. Они впитали в себя различные установки этих тысячелетних цивилизаций, которые успешно укрепились на базе собственных культурных и духовных ценностей. Великие же цивилизации Востока и Запада, которые, несмотря на свою неоднородность, обладают сходными чертами, сближающими их на геополитической карте мира, обладают также определенной целостностью и консервируются в виде социокультурных
макрообщностей. Известный отечественный исследователь Г. С. Померанц выделил на базе этих макрообщностей ряд «субэкумен»: западно-христианскую, южно-азиатскую, индо-буддистскую, исламскую [Померанц, 1995]. В результате синтеза и беспрерывного взаимодействия как внутри этих субэкумен, так и на грани соприкосновения Востока с Западом, оформились традиционные для нас духовные исторические целостности, схожие по мировоззренческим параметрам и подходу к онтологическим проблемам.
«Классические» цивилизации имеют ряд отличий от «пограничных» цивилизаций, оформившихся на периферии мирового сообщества. Они испытывали на себе различные воздействия. В результате формировались цивилизации многополярного типа. Они подразумевали наличие качественно-различных частей крупного целого. Подобные конструкции могут оказаться неустойчивыми. Однако именно они обеспечивают иммунитет к негативной центробежной реакции малых территориальных образований на глобальные цивилизации. В ряде случаев защищенность пограничных цивилизаций от влияния извне помогает им стать средоточиями центростремительных тенденций, лежащих в основе институционализации в рамках совокупностей государств. В настоящее время принято выделять ряд подобных цивилизаций: иберо-европейскую, балканскую, российско-евразийскую и латиноамериканскую [Шемякин, 2001, с. 13].
Таким образом, на территории пограничных субэкумен происходили процессы симбиоза и синтеза, взаимодействия и противостояния основных типов межцивилизационного воздействия. На этой основе выработались герменевтические барьеры, которыми, в частности, можно охарактеризовать границы русского мира. Они продолжают существовать, несмотря на свои противоречия государственным границам [Сеа, 1984, с. 287]. При этом не формируются новые качества цивилизационной общности, не видоизменяется самоидентификация, создается четкая шкала «свой - чужой», которая оформляет чужеродные элементы и старается либо поглотить их, либо отвергнуть. Подобный механизм является ничем иным, как внутренним механизмом функционирования цивилизационной системы. Подобный механизм ведет к тому, что у России, как представительницы пограничной цивилизации, выработана функция по калибрации ростков чужеродных цивилизаций по отношению к своей цивилизационной матрице. Подобная трактовка справедлива и в отношении Латинской Америки [Померанц, 1995, с. 152; Шемякин, 2001].
ОБЩЕЕ И ЧАСТНОЕ РОССИЙСКОЙ И ЛАТИНОАМЕРИКАНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
Системообразующая роль пограничных цивилизаций в мировом масштабе подразумевает глобальную значимость как российской, так и латиноамериканской цивилизации. Несмотря на близость Латинской Америки к иберийской Европе, существует ряд черт, сближающих наши цивилизации. Во-первых, это значимость природного фактора цивилизаций пограничного типа и вытекающая из природного начала слабая способность формирования инновационных элементов, ведущая к погра-ничности между цивилизацией и варварством (в западном понимании). В условиях пограничных цивилизаций очевидно преобладание пространства над временем в рамках пространственно-временного континуума культуры. Постоянно возникает отсеивание нового через нормы бытия человека и общества. Обе эти пограничные цивилизации сложились и формировались в условиях противостояния глобализации, ставящей своей целью преобладание человека над природой.
В результате можно выделить антиномич-ность, т. е. контрадикционное столкновение полярностей бытия. При попытках включения наших цивилизаций в фарватер развития западной цивилизации происходило столкновение подходов к решению экзистенциальных проблем, которое влекло за собой желание освободиться и абстрагироваться от негативных внешних факторов цивилизационного воздействия. Этнокультурная амбивалентность, т. е. одинаково выраженная направленность одновременно в противоположные, взаимоисключающие стороны стала одной из определяющих характеристик цивилизационного пограничья.
В то же время доминирование одной из позиций в рамках пограничных цивилизаций весьма условно, так как они строятся на базе врожденных противоположностей, которые, с одной стороны, создают условия для расшатывания всей структуры, с другой - создают систему сдержек и противовесов, которая порождает устойчивость этой аморфной структуры. Характерным примером особого баланса хаоса и порядка можно назвать Византию, которая, по словам исследователя С. С. Аверинцева, имела черты пограничья, существуя на границе Востока и Запада. В этом государстве «существовало единство противоположностей, дополняющих друг друга в рамках системы и гарантирующих равновесие своим взаимоупором» [Аверинцев, 1997, с. 118]. Таким образом, балансирование на грани распада и постоянного желания в укрупнении пространства субэкумены
порождает вектор развития, который, в свою очередь, порождает устойчивость как государства, так и цивилизации.
Таким образом,в российской цивилизации не раз формировались линии раскола, которые можно разграничить на следующие периоды. Во-первых, противостояние славянофилов и западников, которое отразило столкновение различных ценностей западного толка, навязанных России Петром I и традиций Московской Руси, идентифицировавших большую часть населения России. Во-вторых, имел место раскол на базе распространения православия и сохранения языческих мифологических корней, некоторые из которых были в дальнейшем переплетены с канонами православной церкви, придав русскому православию определенные черты. В-третьих, стоит отметить столкновение никонианцев со старообрядцами, которое носило в большей степени социально-политический, нежели духовный характер. В-четвертых, показательно обилие вероисповедований на территории России.
В условиях подобных разнородностей должна быть единая линия восприятия действительности, которая создает базис для защиты национальных интересов государства. Допустимо существование общих ценностей и основ, к ним относится, например, защита своей отчизны и своей земли. На западе родина представляет собой место, где человек пребывает в безопасности и достатке, несмотря на прокламации политиков и общественных деятелей, у них отсутствует сильное чувство тоски по родине. У ряда народов данный императив синтезирован на базе черт неформальных политических институтов этатизма. Как показывает история, иные формы культурно-просветительской экспансии, идущие извне, зачастую оказываются отвергнуты российской культурой, равно как и российским обществом [Шемякин, 2001].
В случае столкновения плюрализма и роста бюрократии формируется новая система сдержек и противовесов. Давление Запада и желание независимости, победа капитализма и уравнение граждан по степени материального достатка, желание справедливости, нежелание принимать решения, неприятие индивидуализма. Происходит столкновение власти и собственности, в особенности - собственности западного типа.
Связь между всеми системами у нас ослаблена благодаря противоречиям внутри цивилизации. Поэтому стал необходим компенсаторный механизм. Он выражается в наличии социальной группы, которая провозглашает государство высшей ценностью и поддерживает единообразные традиции русской цивилизации. Альтернативная социальная группа формируется из числа желающих
Culturology
ограничить проникновение государства во все сферы жизнедеятельности общества. Если задача первых - поддержание и укрепление институтов государственной власти, то задача вторых -использование воли для единения государства без привлечения центральной власти и ограничение принуждения. Эту тенденцию нельзя назвать простой с учетом контекста русской истории. Достаточно вспомнить общины казаков, староверов, анархистов, крестьянских коммун. Всё это является доказательством конгруэнтности национальных традиций и признаком российских цивилизацион-ных парадигм, так как во всех вышеуказанных образованиях существовали институциональные формы, которые имели все перспективы развиться в нечто большее.
В то же время существует другая крайность, которая выражается в резервах авторитарности русского общества. В критические моменты истории в обществе всегда находится группа, которая инициирует и ведет с особым пристрастием деятельность по обнаружению внутреннего и внешнего врага, изысканию всё новых мобилизационных возможностей нашего государства.
Примером существования всех вышеуказанных процессов является революция 1917 года, историческая веха, когда все течения смогли вырваться наружу. Россия в тот период истории оказалась наполнена множеством разнообразных движений, базировавшихся на принципах воли.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, связь между подсистемами в российской цивилизации гораздо слабее, чем, например, в западной, где каждая часть общества преследует свои интересы и стремится сохранить тот строй, который будет максимально способствовать сохранению площадок для дискуссий элит. Они делят сферы влияния как внутри государств, так и за пределами таковых. Подобная унификаторская функция всех мировых цивилизаций отсутствует у нашей цивилизации (и латиноамериканской). Провал любых попыток унифицировать отечественный социум вытекает из заложенного в русской цивилизационной парадигме принципа противовеса. Он реализуется, начиная с эпохи монголо-татарского нашествия, когда формируемая славянская семья впервые принимает в свой состав представителей новых народов. Как раз этот барьер многообразия, заключающийся в большом количестве наций, существующих внутри русской цивилизации, объясняет невозможность преодоления того или иного барьера нашего общества. Ментальные
барьеры в свою очередь формировались, укреплялись автономиями человеческого сознания разных народов, социальных групп и религиозных течений [Шемякина, 2011].
Необходимо также помнить о желании народов самосохраниться. Физическое и социальное выживание является базовым желанием любой социальной группы, существующей в рамках цивилизации. Так, согласно пирамиде Маслоу, если первоочередное желание живого индивида - находиться в безопасности, то для общества в рамках цивилизационного противоборства потребность в безопасности связывается со стремлением сохранить себя, затем закрепиться, увеличиться, распространиться. Далее может последовать тенденция к распаду, а затем - снова к собиранию. В результате создается замкнутый круг. Из него можно выйти в случае изменения цивилизационного ареала или его манкуртизации, а также в случае трансформации цивилизованной матрицы народа.
В цивилизациях «классического» типа важнейшая функция социальных институтов - обеспечить организационное закрепление в социальной жизни и практике определенной совокупности ценностных ориентаций на базе того или иного подхода к решению тех или иных экзистенциальных проблем. В пограничных же цивилизациях по мере развертывания процессов взаимодействия качественно различных культурных традиций социальные институты приобретают и иную функцию, а именно функцию обеспечения организационных рамок благоприятного соседства различных точек зрения. При интенсификации взаимодействия или внешнего негативного цивилизационного воздействия классических цивилизаций происходит усиление этой функции; она необходима для того, чтобы гармонизировать социальную среду внутри цивилизации и обеспечить условия мобилизации граждан. Последнее подразумевается при наличии угрозы для пограничной цивилизации.
После исчезновения СССР прерванный процесс возобновился вновь. Часть населения (большая) переняла принципы дореволюционного царского строя, когда существовал триумвират (царь, народ, церковь), а предприниматели переняли принципы рынка. Третья сила (государство) начало в последнее время выступать (в особенности институт президентства) за сохранение финансов в стране, способствовать вложению денежных средств в экономику страны.
Во всех перечисленных политико-экономических тенденциях выражается парадокс пограничных цивилизаций - одновременное стремление к максимальной открытости миру и ревностной защите собственной самобытности.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.
2. Померанц Г. Выход из транса. М.: Юрист, 1995.
3. Шемякин Я. Г. Европа и Латинская Америка. Взаимодействие цивилизаций в контексте всемирной истории. М.: Наука, 2001.
4. Сеа Л. Философия американской истории. М.: Прогресс, 1984.
5. Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Coda, 1997.
6. Шемякина О. Д. Цивилизационный подход к истории России как факт историографии и метод познания: дис. ... канд. истор. наук. М., 2011.
REFERENCES
1. Tojnbi, A. (1991). Postizhenie istorii = A Study of History. Moscow: Progress. (In Russ.)
2. Pomeranc, G. (1995). Vyhod iz transa = Coming out of a Trance. Moscow: Yurist. (In Russ.)
3. Shemyakin, Y. G. (2001). Evropa i Latinskaya Amerika. Vzaimodejstvie civiLizacij v kontekste vsemirnoj istorii = Europe and Latin America. Interaction of civilizations in the context of world history. Moscow: Nauka. (In Russ.)
4. Sea, L. (1984). FiLosofiya amerikanskoj istorii = Philosophy of American History. Moscow: Progress. (In Russ.)
5. Averincev, S. (1997). Poetika rannevizantijskoj Literatury = Poetics of EarLy Byzantine Literature. Moscow: Coda. (In Russ.)
6. Shemyakina, O. D. (2011). CiviLizacionnyj podhod k istorii Rossii kak fakt istoriografii i metod poznaniya = The CiviLizationaL Approach to the History of Russia as a Fact of Historiography and a method of Cognition: PhD in History. Moscow. (In Russ.)
информация об авторе
Емельянов Антон Игоревич
кандидат политических наук, доцент, заведующий кафедрой теории регионоведения
Института международных отношений и социально-политических наук Московского государственного лингвистического университета
information about the author
Emelianov Anton Igorevich
PhD (PoLiticaL Science), Associate Professor,
Head of the Department of the Theory of RegionaL Studies,
Institute of InternationaL ReLations and SociaL and PoLiticaL Sciences (FacuLty),
Moscow State Linguistic University
Статья поступила в редакцию 12.06.2022 The articLe was submitted 12.06.2022 одобрена после рецензирования 15.06.2022 approved after reviewing 15.06.2022 принята к публикации 16.06.2022 accepted for pubLication 16.06.2022
