CC BY
455
УДК 81’22
Вильчикова Екатерина Владимировна Ekaterina Vilchikova
Рябова Марина Юрьевна Marina Ryabova
ЭВОЛЮЦИЯ ТЕОРИИ ЗНАКА В ЗАРУБЕЖНОЙ И РОССИЙСКОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
EVOLUTION OF SIGN THEORY IN RUSSIAN AND FOREIGN LINGUISTICS
Представлен обзор отечественных и зарубежных теорий знака в XX в. Дан анализ эволюции понятий «знак», «знаковая система», «значение», рассмотрено преломление традиционной трихотомии знаков Ч. Пирса — икона, индекс, символ — в современных исследованиях философов и лингвистов
Ключевые слова: знак, значение, знаковая система, икона, индекс, символ, интерпретанта, интерпретатор, семиозис
The article gives a review of national and international sign theories in the XXth cen-tury. The aim is to track the evolution of sign, sign system, meaning notions and to ana-lyze the development of a traditional Pierce’s trichotomy of signs — icon, index, symbol — in contemporary research of philosophers and linguists. The information can be of use for linguists, philologists, science historians, semioticians, etc
Key words: sign, meaning, sign system, icon, index, symbol, interpretant, interpreter, semiosis
Со времен античности до наших дней теория знака претерпела значительные изменения, и сейчас эта тема не потеряла актуальность.
Аристотель выделяет три категории знаков: икона, символ и индекс, могущий быть симптомом или указателем. Он также разделяет понятия знака и его содержания и впервые указывает на наличие и важность интерпретатора ^етюйек; 2000, Р. 71-74].
Крупнейшими признанными теоретиками знака можно назвать Фердинанда де Соссюра и Чарльза Пирса. Все последующие теории так или иначе строятся на их исследованиях. Швейцарский ученый Фердинанд де Соссюр рассматривает знак как линейный и произвольный, уделяет много внимания проблеме значения [Соссюр,1977; С. 98-111]. Чарльз Пирс категоризирует знаки, выделяет три последовательных трихотомии, наиболее извест-
ной из которых является трихотомия икона (знак по сходству), индекс (по смежности), символ (конвенциональный знак) [Пирс, 2000; С. 185]. Подход Пирса является логическим, Соссюра — лингвистическим. Многие ученые XX в. объединяют оба подхода, привнося дополнительные смыслы и грани. В данной статье мы рассмотрим основные из них.
Теории знака в зарубежной лингвистике
Американский ученый XX в. Чарльз Уильям Моррис продолжает исследования
Ч. Пирса и вводит в науку новое понятие. По Ч. Моррису, процесс, в котором нечто функционирует как знак, можно назвать семиозисом [Семиотика, 1983; С. 39]. Семиозис включает три основных компонента:
1) то, что выступает как знак (знаковое средство, или знаконоситель);
2) то, на что указывает знак (десигнат, или объект знака);
зз
3) воздействие, в силу которого определённая вещь оказывается для интерпретатора знаком (интерпретанта).
Знак может иметь один объект или совокупность объектов, которые рассматриваются как один сложный объект. В том случае, если объект референции реально существует, Ч. Моррис предлагает называть его денотатом. В общем же смысле объект знака — это его десигнат, т.е. обозначаемое, которое не следует отождествлять с предметом реального мира. «Десигнат — это не вещь, но род объекта или класс объектов, а класс может включать много членов или один член, или вообще не иметь членов. Денотаты же являются членами класса» [Семиотика, 1983; С. 41].
Интерпретанту знака Ч. Моррис определяет так: «это навык организма реагировать под влиянием знакового средства на отсутствующие объекты, существенные для непосредственной проблемной ситуации, как если бы они были налицо» [Семиотика, 1983; С. 64].
Немецкий ученый Готтлоб Фреге продолжает логический подход Пирса, вводит понятие смысла знака. «Знак как таковой (будь то слово, словосочетание или графический символ) может мыслиться не только в связи с обозначаемым, то есть с тем, что можно было бы назвать денотатом знака [Bedeutung — «значение, смысл»], но и в связи с тем, что хотелось бы назвать смыслом знака [Sinn]; смысл знака — это то, что означает способ представления обозначаемого данным знаком» [Фреге, 2005; С. 44].
Значительный вклад в развитие теории знаков вносят представители структурализма и постструктурализма. Идеи структуралистов развиваются на основе русской формальной школы в литературоведении, постулатом которой была первичность формы по отношению к содержанию. Структура, в соответствии с представлениями сторонников данного подхода, имманентна, она определяет и подчиняет себе любое наполнение.
Луи Ельмслев объединяет подходы Ч. Пирса и Ф. Соссюра к системам знаков. Он
выделяет дополнительные уровни в каждом из планов знака: плане выражения и плане содержания. Эти уровни (strata) следующие: форма и субстанция. Таким образом, в каждом знаке возможно выделить четыре разных уровня [Барт, 2000; С. 266]. Ельмслев рассматривает лингвистику как метаязык для естественного языка и формирует систему общих принципов организации различных знаковых систем. Созданная им глоссематика — важный шаг на пути формирования семиотики как серьезной науки со своим собственным предметом изучения и набором методов [Иванов, 1998; С. 645646].
Известный французский литературовед Ролан Барт в своей работе «Основы семиологии» рассматривает перспективы семиологии как таковой, используя терминологию Соссюра, и анализирует возможность применения методологического аппарата лингвистики к любой другой семиотической системе. Семиологический знак, по Барту, отличается от знака лингвистического характером субстанции. Барт предлагает называть такие знаки знаками-функциями, например, одежда, пища и т.п. «С того момента, как существует общество, всякое пользование предметом превращается в знак этого пользования» [Барт, 2000; С. 267].
Постструктуралисты отвергают основное положение структуралистов о бессознательной структуре, которой подчиняется все и вся. Взамен в качестве предмета анализа начинает выступать Текст, или интертекст, рассматриваемый в оппозиции к произведению. «Текст — это культурная полисемия (множественность, вариативность, безвластие, внесистемность), упакованная в моносемичную оболочку произведения» [Косиков, С. 38]. Известный философ постмодерна и теоретик постструктурализма Жак Деррида вводит понятие деконструкции, т.е. «понимания посредством разрушения стереотипа или включения в новый контекст», и говорит о том, что знак произволен и является скорее ничего не значащей буквой, следом знака. Знаковая референция — это «цепь непрерывных отсылок
и референциальных сопоставлений, где сплошь фигурируют одни лишь знаки. Мир в том его облике, который только и доступен человеку, являет собой бесконечную знаковую интерпретацию или то, что Деррида называет игрой знака и игрой в знаке» [Гурко, 1999; С. 24-25]. По словам Ж. Дерриды, «Знак репрезентирует самого себя. Как только возникает знак, он начинается повторением самого себя. Вне повторения репрезентации он не может быть знаком, не может быть тем, что представляет собой не-само-идентичность, которая регулярно отсылает к тому же самому...т.е. к другому знаку» [Гурко, 1999; С. 24].
Другой представитель постмодернизма Умберто Эко оперирует понятием «код» в своих семиологических исследованиях. В отличие от многих современных ему семи-отиков и семиологов, Эко не считает лингвистику универсальным кодом, способным объяснить и описать любой вид коммуникации. В своей работе «Отсутствующая структура» Эко дает свою трактовку иконического знака. Любой иконический знак имеет следующие характеристики: оптические (видимые), онтологические (предполагаемые) и условные. По Эко, иконические (визуальные) знаки историчны, а не универсальны, «прочитать» их правильно можно только при условии использования кода, соответствующего данной эпохе. В связи с этим в таких монументальных видах искусства, как архитектура, Эко советует использовать формы и знаки, позволяющие разные коды прочтения. Кроме того, ученый каталогизирует существующие знаковые системы, могущие стать предметом изучения семиотики. Это естественный язык в устной и письменной формах, информационные и логические языки, языки наук, искусство, средства массовой коммуникации, реклама, зоосемиотика, параязыковые коды и т.д. [Эко, 1998].
Теории знака в российской лингвистике
Предтечей семиотики в дореволюционной России становится формальное литературоведение, а также общий интерес многих исследователей, поэтов, писателей
и музыкантов к символике. Формирование собственно семиотических идей связано с тремя именами: А.Н. Веселовский, Н.В. Крушевский, А.А. Потебня. А.А. Потебня анализирует части знака в языке и искусстве. Знаком он считает слово или художественное произведение в целом. Слову-знаку, по А.А. Потебне, присущи три формы: внешняя (например, звучание), внутренняя (первоначальное значение или чувственный образ) и актуальное значение (содержание). В своих работах по грамматической теории, поэтике, фольклору и мифологии он ориентируется прежде всего на значение знака [Иванов, 1998; С. 651].
Философ начала XX в. Густав Шпет не ограничивает знак словом: «Не всякий знак
— слово, бывают знаки-признаки, указания, сигналы, отметки, симптомы, знамения, отта и проч. и проч.» [Почепцов, 1998; С. 182]. Слово не может быть знаком вне контекста [Иванов, 1998; С. 682].
П. Флоренский в понятии «символ» выделяет две несимметричные части: непосредственно символ и символизируемое, по сути, означающее и означаемое. «Определение символа: — это часть, тождественная целому, тогда как целое не тождественно части. Символ есть символизируемое, воплощение — это то, что воплощается» [Иванов, 1998; С. 721]. Символ гораздо больше самого себя, по П. Флоренскому, в том числе и слово как символ. Символы у П. Флоренского играют определенную роль и в познании. Он называет их «органами общения с реальностью» [Почепцов, 1998; С. 199].
В отличие от Флоренского, М.М. Бахтин не занимается конкретно теорией знаков или символов. Однако по его работам можно составить достаточно полное представление о природе и функционировании знака. Он утверждает, что смыслы любой науки о человеке выражаются в знаках. Знак должен быть доступен восприятию хотя бы одного из органов чувств, быть материален и в то же время одной материальной стороны знака недостаточно, необходимо рассматривать знак во взаимосвязи с его значением. Важным открытием М.М.
Бахтина является установление того факта, что знак в системе и в конкретном высказывании — это разные сущности. В высказывании знак (слово) приобретает дополнительные смыслы и отношения, которых у него нет в системе, и анализ высказывания следует проводить при помощи особого подхода [Иванов, 1998; С. 741].
Ученым, возродившим интерес к семиотике и развившим идеи Ф. Соссюра и Ч. Пирса, является Р. Якобсон. В изучении знаков его интересует, в основном, функция означающей стороны. Трихотомию Пирса он не считает абсолютной, т.к. в словах естественного языка могут сочетаться все три типа знаков в разной степени. Интересно соотнесение знаков с категорией времени. Например, символы соотносятся у Якобсона с будущим, что подтверждается нейросемиотическими данными [Иванов, 1998; С. 774]. Якобсон уделяет много внимания сопоставлению лингвистики и поэтики, а также рассматривает различные виды иконичности: оппозиции на фонологическом уровне, грамматические чередования в корнях, порядок следования и т.д. [Якобсон, 2005; С. 116-119].
Полное исследование различных сторон знака находим у Л.Ф. Чертова в книге «Знаковость: опыт теоретического синтеза идей о знаковом способе информационной связи». Чертов синтезирует мысли ученых-семиотиков и выделяет три уровня знако-вости:
1) дейктический (местоименные слова типа «тот», «который»),
2) номинативный (знаменательные слова);
3) сигнификативный (знаменательные слова) [Чертов, 1993; С. 71].
Индексы и сигналы относятся еще к предзнаковости. Начальной знаковостью обладают индексалы (дейктический уровень). Собственно знаковость проявляется в символах и иконических знаках. Символы, по Л.Ф. Чертову, — это любые сложные конвенциональные коды. Таким образом, вербальный язык подходит под определение символа. Иконические знаки тоже имеют конвенциональную природу, т.к. могут
быть поняты только в определенной культуре согласно установленным стандартам изобразительности. Значение в целом — это переменная, зависящая от смыслов, вырабатываемых в культуре, и конкретных условий коммуникации. «Коммуникативный и денотативный аспекты значения не могут рассматриваться как альтернативные.» [Чертов, 1993; С. 280].
Основатель тартуско-московской семиотической школы Ю. М. Лотман рассматривает знак как одно из величайших открытий в истории человечества. «Знаки заменяют сущности, явления и вещи и позволяют людям обмениваться информацией» [Лотман, 2001; С. 9]. Под знаком Ю.М. Лотман понимает не только собственно языковые знаки, т.е. слова, а также и другие «знаки-заменители». Например, аккумулирующие социальный опыт знаки: ордена и звания, гербы и ритуалы, деньги и обряды. Все эти виды знаков отражают социальную организацию человеческого коллектива. Важными Ю.М. Лотман считает знаки, создаваемые искусством, т.е. образы реального мира.
Отдельные знаки объединяются между собой, образуя текст. Текст, в свою очередь, тоже является знаком, несущим целостное значение и функционирующим в культуре как неотделимый её элемент [Лотман, 2001; С.10].
Философ А.Ф. Лосев большое количество работ посвятил специфике языкового знака в связи с человеческим мышлением. По А.Ф. Лосеву, языковой знак вовсе не есть акт только чистой мысли, т.е. не есть просто система смысловых отношений. Слово вовсе не является понятием, но тем или другим его использованием. Специфически языковой знак есть акт определённого понимания тех или других актов мысли, той или другой интерпретации акта мысли. Язык со всеми своими языковыми знаками
— это реальность, данная непосредственно. Языковой знак, занимая среднее положение между субъективным мышлением и объективной действительностью, является вполне оригинальным и своеобразным бытием. Всякий специфически языковой
знак всегда необходимейшим образом оказывается заряженным [Лосев, 1982; С. 121-123]. Итак, языковой знак отличается от других искусственно созданных знаков, имея стихийный характер и неограниченные возможности означивания.
Теория знака Г.Г. Почепцова аккумулирует предыдущий опыт исследований в сфере семиотики. Знак, по Г.Г. Почепцо-ву, объединяет в себе форму и содержание и может существовать только в системе. Символ, в отличие от знака, может существовать и вне системы, один. Знаки конечны, в то время как тексты, создаваемые при помощи этих знаков, стремятся к бесконечности. В зависимости от сферы функционирования знака, он может быть знаком претекста и знаком посттекста. К первым относятся знаки естественного языка, ко вторым — кино, архитектуры. Знаковость существенно возрастает при переходе от неофициального контекста к официальному. Знаки всегда идеологичны [Почепцов, 2009].
Популярную трихотомию Пирса, взя-
тую за основу большинством исследователей, А.Б. Соломоник считает недостаточно полной и корректной. Взамен он предлагает следующую иерархию знаковых систем:
1 уровень (самый простой) — естественные знаковые системы (основная структурная единица — естественные знаки);
2 уровень — образные системы (структурная единица — образы);
3 уровень — языковые системы (слова);
4 уровень — системы записи (иероглифы);
5 уровень (самый сложный) — математические коды (символы)[Соломоник, 2004]
Вероятно, исследования центрального понятия семиотики — знака — на этом не закончатся, и в XXI в. нас ждут новые открытия. С развитием современных технологий система знаков постоянно расширяется и усложняется, что делает перспективы изучения знака, его свойств, составляющих и взаимодействия между различными знаками в системах практически безграничными.
Литература
1. Барт Р. Основы семиологии // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / пер. с фр. — М.: Прогресс, 2000. — С. 247-311.
2. Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ж. Difference. — Томск: Водолей, 1999. — 160 с.
3. Иванов Вяч.Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том 1. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. — 912 с.
4. Косиков Г.К. «Структура» и/или «текст» (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / пер. с фр. — М.: Прогресс, 2000. — С. 3-49.
5. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. — 480 с.
6. Лотман Ю.М. Семиосфера. — СПб: Иск-во СПб, 2001. — 704 с.
7. Пирс Ч. Избранные философские произведения. — М., 2000. — 412 с. — С. 162-233;
8. Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917 года. — М: Лабиринт, 1998. — 336 с.
9. Почепцов Г.Г. Семиотика. — 2-е изд., стер. — М.: СмартБук, 2009. — 430 с.
10. Семиотика: сб. ст. под ред. Ю. Степанова. — М.: Радуга, 1983.— 640 с.
11. Соломоник А.Б. Позитивная семиотика (о знаках, знаковых системах и семиотической деятельности) / под ред. Г. Крейдлина. — Минск: МЕТ, 2004. — 191 с.
12. Соссюр Фердинанд де. Заметки по общей лингвистике. — М.: Прогресс. — 1990. — С. 9192, 98-99, 102-104, 145-161.
13. Соссюр Фердинанд де. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977. — С. 98-111.
14. Французская семиотика: От структурализма к поструктурализму / пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. — М.: Прогресс, 2000. — 536 с.
15. Фреге Г. Смысл и значение // Семиотика. Хрестоматия: учебно-методический модуль/ Под ред. Л.Л. Федоровой; М-во образования и науки Рос. Федерации, Рос. гос. гуманитарный ун-т. — М.: Ипполитова, 2005. — С. 43-66.
16. Чертов Л.Ф. Знаковость: опыт теоретического синтеза идей о знаковом способе информационной связи. — СПб, 1993. — 378 с.
17. Эко Умберто. Отсутствующая структура: введение в семиологию. СПб., 1998. — 432 с.
18. Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика. Хрестоматия: учебно-методический модуль / Под ред. Л.Л. Федоровой; М-во образования и науки Рос. Федерации, Рос. гос. гуманитарный ун-т. — М.: Ипполитова, 2005. — С. 105-119.
19. Pater Wilhelmus Antonius de, Swiggers Pierre. Semiotiek: een historisch overzicht.//Taal en teken: een historisch-systematische inleiding in de taalfilosofie. — Assen, 2000. — Р. 55-162.
Коротко об авторах_______________________________________________Briefly about the authors
Вильчикова Е.В., аспирантка, Кемеровский государственный университет (КемГУ)
Дом. тел.: 8 (3842) 35-37-00
Научные интересы: филология, лингвистика, семиотика, германистика
E. Vilchikova, Post-graduate Student, English department № 1, Kemerovo State Uni-versity
Areas of expertise: philology, linguistics, semiotics, Germanic studies
Рябова М.Ю., д-р филол. наук, профессор, зав. каф. английской филологии, Кемеровский государственный университет (КемГУ)
Дом. телефон: 8 (3842) 75-17-46
Научные интересы: филология, лингвистика, семиотика, германистика
M. Ryabova, Doctor of Philology, Professor, Head of English department № 1, Ke-merovo State University
Areas of expertise: philology, linguistics, semiotics, Germanic studies
