CC BY
750
СВЕЖИЙ ВЗГЛЯД
Эволюция теоретических оснований публичной дипломатии
А.В. Долинский
Публичная дипломатия сегодня - это междисциплинарное направление, на котором работают дипломаты, журналисты, специалисты в области теории международных отношений, маркетологи, что приводит к широкому разнообразию взглядов и подходов. Кроме того, есть смежные направления: гражданская дипломатия, культурная дипломатия. Развитие публичной дипломатии, сочетающей в себе столь яркое разнообразие участников, подразумевает и разнообразие теоретических подходов. В статье делается попытка выявить общую логику теоретических подходов из различных дисциплин с целью понимания единой теоретической динамики публичной дипломатии.
Сегодня публичная дипломатия в профессиональной среде практически универсально понимается как система коммуникации с зарубежными обществами, хотя более узкие аспекты определения могут варьироваться и даже становиться объектом серьезной академической и практической дискуссии. Исторически же значение этой устоявшейся фразы не всегда совпадало с ее современным пониманием. Руководитель магистерской программы по публичной дипломатии в Университете Южной Калифорнии Николас Калл нашел первое упоминание термина в британской печати середины XIX в., где он означал фактически просто добропорядочную дипломатию. Немногим позднее, уже в американской прессе, он встречается как обозначающий открытую дипломатию, в значении публичной как не тайной.1
Авторство термина в его современном значении принадлежит декану старейшей в США профессиональной школы международных отношений - Школы Права и Дипломатии им. Флетчера Эдмунду Гуллиону. В 1965 г. Гуллион определил публичную дипломатию как «средства, с помощью которых правительства, частные группы влияют на отношения или мнения на другие народы и правительства таким образом, чтобы оказать влияние на их решения в сфере внешней политики».2 В широком смысле под это определение подходят любые действия любых акторов,
направленные на изменение внешней политики зарубежных стран, причем в других интерпретациях того же автора встречаются и еще более общие формулировки. Отчасти это связано с самими причинами, которые побудили Гуллиона искать подобный термин: фактически речь шла о подборе замены для вызывавшего негативные ассоциации слова «пропаганда». С одной стороны, необходимо было, чтобы выбранный на замену термин описывал уже существующую практику коммуникации с обществами других стран, с другой стороны, он должен был явно обозначить дистанцию между тем, что делают Соединенные Штаты и их союзники, и аналогичной работой проводимой государствами коммунистического лагеря.
Дальнейшая эволюция определений термина демонстрирует движение в сторону сужения области значений, и это одновременно создает поле для дискуссии, так как заостряет внимание на вопросе, что является, а что не является публичной дипломатией. В целом можно выделить несколько групп специалистов, которые определяют развитие научного дискурса и практики современной публичной дипломатии. Наиболее многочисленную группу составляют «традиционные» специалисты в области публичной дипломатии. Фактически речь идет о дипломатах и журналистах, многие из которых начинали свою карьеру в этой области еще в годы «холодной войны». Публич-
Долинский Алексей Владимирович - аспирант кафедры мировых политических процессов МГИМО(У) МИД России. Е-таН:аСо!т$к1у@дтаН.сот
ная дипломатия в тот период характеризовалась высоким уровнем государствоцентричности. С одной стороны, главным направлением международной коммуникации в отношении зарубежных обществ были государства - идеологические противники. С другой стороны, реальный объем самостоятельного взаимодействия между обществами двух лагерей в условиях железного занавеса оставался крайне низким.
В условиях невысокой проницаемости границ единственным актором, способным систематически качественно осуществлять международную коммуникацию, оставалось государство. В результате появились несколько поколений журналистов-международников и дипломатов, для которых публичная дипломатия представляет собой исключительно государственную политику, осуществляемую главным образом государственными же ведомствами или нанятыми ими частными подрядчиками. Среди них были те, кто организовывал культурные обмены и мероприятия в посольствах, журналисты, работавшие в государственных газетах, журналах и на радиостанциях, ориентированных на зарубежную аудиторию, а также организаторы относительно немногочисленных образовательных обменов.
Завершение «холодной войны» привело к снижению внимания государств к публичной дипломатии как внешнеполитическому инструменту. Это выразилось как в понижении статуса (или даже расформировании) соответствующих ведомств, так и в значительном сокращении финансирования. Информационное Агентство США в период своего расцвета в 1960-е гг. насчитывало свыше 12 тысяч сотрудников, в 1994 г. - уже около 9 тысяч, а незадолго до расформирования ведомства и включения его подразделений в состав Государственного Департамента - лишь чуть более 6700 сотрудников.3
Появление в 1990 г. сформулированной Джозефом Наем концепции «мягкой власти» (soft power)4 стало, с одной стороны, подведением итогов «холодной войны», в которой трудно было переоценить значение противостояния в информационно-гуманитарной сфере, с другой стороны, оказалось несколько противоречащим общей тенденции на снижение активности на этом направлении. Предложенный Наем термин, безусловно, описывал не принципиально новое, а давно существующее явление, которое, однако, до этого не имело общепринятого академического определения. В результате понимание мягкой власти как способности добиваться желаемого не принуждением или подкупом, а с помощью привлекательности стало ключевым теоретическим фундаментом публичной дипломатии в рамках политической науки. Если мягкая власть
- это возможность добиваться желаемого политического результата с помощью авторитета и привлекательности, то публичная дипломатия становится в этой схеме инструментом повышения привлекательности и усиления авторитета.
Сам Най при этом подчеркивает, что связь
между публичной дипломатией и мягкой властью необязательно носит простой линейный характер:
— во-первых, потенциально публичная дипломатия может не только содействовать усилению мягкой власти, но и препятствовать, потому что сама по себе она является лишь коммуникационным механизмом, и гипотетически может транслировать неправильное сообщение, которое не будет улучшать отношение к стране;
— во -вторых, публичная дипломатия - это лишь один из факторов, влияющих на формирование отношения к стране. В каждый конкретный эпизод времени другие факторы могут оказывать более значительное влияние на мягкую власть, потому что зарубежные аудитории формируют свои представления о странах не только на основании организованных правительствами коммуникационных каналов;
— в-третьих, критики концепции мягкой власти утверждают, что изменения в международном общественном мнении не оказывают значительного влияния на конкретные политические решения, принимаемые руководством стран. Соответственно, если вернуться к определению мягкой власти Наем как способности добиваться действий от других, получается, что публичная дипломатия, улучшающая отношение к стране, совершенно необязательно способствует достижению конкретных политических результатов.
На этом тезисе, кстати, основана значительная часть критики концепции мягкой власти, поскольку достаточно сложно, ориентируясь на мягкую власть, оценивать реальную способность акторов влиять на других. Най на эту критику неизменно отвечает, что важно различать ресурсы, на которых основана какая-либо власть, и собственно власть, т.е. способность влиять на поведение других акторов. По его мнению, различие между отношением к государству в каком-либо зарубежном обществе и непосредственной способностью государства мотивировать это общество на поддержку нужной ему политики такое же, как между, например, количеством военной техники у противоборствующих сторон и победой в войне. Оценивая потенциал сторон, наблюдатели, безусловно, будут опираться на имеющиеся данные о количестве и качестве военной техники и военнослужащих, однако реальный результат конфликта может отличаться от прогнозов. В качестве примера он приводит Великобританию и Францию, которые в 1940 г. имели больше танков, чем Германия, однако проиграли противостояние немцам.5
Источниками мягкой власти государства или ресурсами, на которых она основывается, Най называет главным образом ценности, культуру и политику, а публичная дипломатия, таким образом, является инструментом распространения информации об этих источниках. Отношение к
глубинным ценностям, культуре и политическим действиям любого государства может оказаться различным, как различна и их изменчивость. Например, политика государства может измениться относительно быстро при смене политического руководства или просто в результате изменения курса, и так же быстро может измениться восприятие страны в глазах зарубежной общественности.
Пример, ставший благодаря Наю уже почти классическим, - это динамика изменения отношения к США в Индонезии в 2003-2005 гг. Вторжение США в Ирак обрушило популярность Америки в крупнейшей мусульманской стране с примерно 62% до 15% относящихся положительно. Однако затем США приняли активное участие в устранении последствий цунами в Юго-Восточной Азии, и положительное отношение к США в Индонезии вновь повысилось, но только до 38%.6
Соответственно, с одной стороны, положительное отношение к политике страны, при всей важности этого источника мягкой силы, нельзя переоценивать, потому что измениться этот показатель может очень быстро. С другой стороны, исходя из теоретических рассуждений Ная, было бы ошибочно полагать, что хорошее отношение к стране сегодня обязательно означает такое же отношение к ней завтра. Напротив, именно отношение к политике страны меняется в первую очередь, и «расслабляться» нельзя, что Най показывает в своей статье об изменении отношения к США в Европе в результате начала войны в Ираке в 2003 г.7
Отношение к культуре страны также является важным источником мягкой власти, и этот источник меняется значительно медленнее, чем политика государства. Под культурой в данном контексте понимается как высокое искусство, так и культура массовая, включающая в себя стиль одежды, кухню и многое другое. Привлекательность культуры, несомненно, является источником мягкой власти, однако связь при этом является менее очевидной. Критики концепции отмечают, что хорошее отношение к американским фильмам не мешает, например, Ким Чен Иру развивать ядерную программу КНДР. Это и многие другие похожие наблюдения призваны демонстрировать имманентную неспособность публичной дипломатии (и других ресурсов мягкой власти) решать проблемы, вызванные или связанные с жесткой силой.8
Справедливость этого наблюдения никак не противоречит, разумеется, общей логике культурной составляющей в мягкой власти. В одной из более поздних публикаций Най прямо пишет, что сильно ошибаются те, кто критикует мягкую власть за неспособность решить все внешнеполитические задачи. Важно лишь не забывать, что часть задач во внешней политике эффективнее решать с помощью мягкой, а не жесткой силы.9 В докладе Совещательного Комитета по культурной дипломатии Государственного Департамента США к важным результатам демонстрации
культуры страны отнесены, в частности, создание оснований для доверия и нейтральной платформы для контактов между людьми, а также обеспечение позитивной повестки дня даже в условиях политических противоречий между странами.10
Третий источник мягкой силы - ценности,
- является наименее изменчивым, потому что в целом сохраняется, как минимум, на протяжении жизни поколения. Интересно, что Най отдельно отмечает, что речь идет именно о фактических, а не декларируемых ценностях. При этом сближать нации будут, естественно, те ценности, которые они разделяют или которые они находят привлекательными, потому что гипотетически ценности другого общества могут оказаться и отталкивающими. Например, глубокое уважение к традициям в Саудовской Аравии, включающее в том числе и положение женщин в обществе, вряд ли станет значительным фактором увеличения популярности Эр-Рияда в США.
Наконец, помимо «традиционных» специалистов в области публичной дипломатии и представителей академического сообщества, работавших в областях, смежных с темой мягкой власти, в третьем тысячелетии появились и новые специалисты - практики, пришедшие в публичную дипломатию как из академической науки, так и из коммерческого маркетинга и политического консалтинга. Это было связано с резким ростом популярности темы публичной дипломатии после трагедии 11 сентября 2001 г. Террористическая атака, осуществленная практически несколькими десятками людей, за которыми не стояли великие державы, положила начало дискуссии о том, как предотвратить подобные трагедии в будущем.
В результате усиления спроса на знание в сфере публичной дипломатии резко активизировалась и научная мысль на этом направлении. Новая задача государственной международной коммуникации (влиять через зарубежные общества не только на правительства других стран, но и непосредственно на людей как акторов мировой политики) привела и к новым формулировкам в определении публичной дипломатии. Сначала активное распространение получили такие определения, как «битва за сердца и умы людей» и различные развернутые ее производные, которые подразумевали, что целью публичной дипломатии является заменить некие существующие в умах идеи на другие. Последующая эволюция теоретических оснований привела специалистов к мысли о необходимости развития системы двустороннего диалога и вовлечения зарубежных аудиторий.
А следующим за этим этапом стало распространение понимания, что для широкого двустороннего диалога с зарубежными обществами нужно вовлечение многочисленных участников с обеих сторон. В результате этой эволюции концепций возник даже смежный термин - гражданская дипломатия11, который призван обозначать международную коммуникацию на уровне индивидов. При этом следует оговориться, что тер-
мин гражданская дипломатия также не является новым. Еще в середине ХХ в. этот термин употреблялся как обозначающий вовлечение НПО в дипломатические переговоры.12 Новое значение он получил уже позже, когда свою роль и значимость доказала публичная дипломатия.
Один из ведущих мировых специалистов в области публичной дипломатии, в прошлом сотрудник Информационного Агентства США, а затем профессор университета Калифорнии Нэнси Сноу еще в 1997 г., когда было уже принято решение о лишении агентства самостоятельного статуса и включении его в состав Государственного Департамента, сформулировала претензии к его работе. Главной стала принципиальная неспособность агентства обеспечить двустороннюю коммуникацию зарубежных обществ с обществом США, хотя объяснение позиции мировой общественности американскому населению являлось одной из его функций. В качестве одной из причин Сноу привела закон Смита-Мундта, который запрещает правительственным ведомствам распространять на американскую аудиторию информацию, предназначенную для зарубежных аудиторий. Теоретически это ограничение должно было защитить население США от правительственной пропаганды, но на практике оно привело к тому, что за десятилетия своего существования Информационное Агентство США не смогло выработать систему информирования собственного населения о мнениях в других странах.13
В своих последующих работах Сноу дает уже конкретные ответы на вопрос, как эта проблема может быть решена в интересах американской публичной дипломатии. По ее мнению, решением проблемы стало бы вовлечение во внешнеполитическое взаимодействие большего числа неправительственных организаций и индивидов, чтобы коммуникация велась не по линии государство -зарубежное общество, а в формате общество - общество, где государство может играть лишь роль проводника, фасилитатора, организатора этого взаимодействия.14 Очень похоже гражданскую дипломатию описывает Шерри Мюллер, понимая под ней взаимодействие между странами на уровне индивидов, которое впоследствии создает контекст для официального диалога и переговоров.15 Все многообразие терминов, описывающих гражданскую дипломатию, имеет одну несомненную общую черту: они признают, что гражданская дипломатия может быть составным элементом публичной дипломатии в той части, в какой она организована государством. Другими словами, есть основания утверждать, что есть гражданская дипломатия, которая является публичной дипломатией, и есть гражданская дипломатия, которая публичной дипломатией в «классическом» ее понимании не является.
Термин «культурная дипломатия» также часто соседствует с публичной дипломатией и в определенной области с ней пересекается. Берлинский Институт культурной дипломатии приводит определение Милтона Каммингса: «обмен
идеями, информацией, ценностями, системами, традициями, убеждениями и другими аспектами культуры с целью развития взаимопонимания».16 В уже упоминавшемся докладе Совещательного Комитета при госдепе культурная дипломатия позиционируется как одна из основ публичной дипломатии, и исторически именно с популяризации собственного языка и культуры как элемента внешнеполитической деятельности началась история систематической работы, которая может рассматриваться как публичная дипломатия. Так, в 1883 г. для преподавания французского языка за рубежом был создан Альянс Франсез. А уже в ХХ в. возникли культурные атташаты во французских и немецких посольствах.17 Понятно, что значительная часть культурных обменов происходит без всякого участия государства. Соответственно, если принимать за отправную точку господствующее понимание публичной дипломатии как государственной политики, есть культурная дипломатия, которая является частью публичной дипломатии, и есть культурная дипломатия, которая частью публичной дипломатии не является.
Наконец, повышение популярности концепции публичной дипломатии привлекло внимание специалистов к еще одному смежному и близкому по значению термину - брендингу государств. Пришедшие из коммерческого маркетинга взгляды и подходы к формированию образа государства впервые получили широкую популярность, когда были сформулированы одним из признанных классиков маркетинга Филиппом Котлером, выпустившим в 1997 г. монографию на эту тему.18 Сегодня брендинг государств понимается в широком смысле как действия, которые предпринимают правительства государств, регионов, городов и деловые объединения с целью маркетинга территорий или секторов, которые они представляют.19 Один из самых авторитетных авторов в этой сфере Симон Анхольт, создатель названного в честь него рейтинга брендов государств, предлагает воспринимать бренд в качестве общего контекста внешней коммуникации, репутации государства. Сильная репутация позволяет государствам даже в относительно непростых ситуациях выглядеть достойно, тогда как неидеальная репутация заставляет даже самые правильные действия восприниматься как сомнительные.20
Хотя концепция брендинга государств имеет в основе своей экономическую мотивацию, что теоретически должно отличать ее от, главным образом, политически направленной публичной дипломатии, на практике два явления являются как минимум смежными. После трагедии 11 сентября и последующего переосмысления роли публичной дипломатии в американской внешней политике на должность заместителя госсекретаря по публичной дипломатии была назначена Шарлот Бирс, всю свою карьеру построившая в коммерческом маркетинге и рекламе.21 Это назначение и последующая работа Бирс на дипломатической должности вызвали довольно резкую реакцию со стороны устоявшегося сообщества
«традиционных» специалистов. Безотносительно оправданности избранной Шарлот Бирс политики, факт ее вынужденной отставки уже в марте 2003 г. показал, как минимум, существенные противоречия между «традиционными» специалистами в публичной дипломатии и выходцами из маркетинга. В декабре 2002 г. Совет по международным делам выпустил доклад по американской публичной дипломатии, где негативно оценивались результаты работы Бирс, поскольку американская публичная дипломатия под ее началом представляла собой одностороннюю систему распространения сообщения, а не двустороннего диалога.22
Уже спустя два года после отставки Бирс, когда этот же пост заняла Карен Хьюз, специалист по политическим коммуникациям, ранее работавшая советником избирательных кампаний Дж. Буша-младшего, один из признанных «традиционных» специалистов в публичной дипломатии Джон Браун опубликовал записку, где напоминал новой главе публичной дипломатии: Америка - это страна, а не продукт, и ее не надо «продавать» потребителям.23
Пытаясь сблизить концепции брендинга государств и публичной дипломатии, Анхольт изначально предлагал считать, что брендинг -это более широкое понятие, включающее в себя всю внешнюю коммуникацию страны, тогда как публичная дипломатия - это большая часть брендинга, представляющая собой внешнюю коммуникацию именно государства. В дальнейшем его взгляды изменились, и он предложил понимать под публичной дипломатией не только систему распространения сообщения, но также и организации двусторонней связи и выработки внешней политики государства с учетом мнений зарубежных аудиторий.24
Преподаватель университета Лидс Джорджи Сзонди посвятил отдельное исследование поиску концептуальных сходств и различий публичной дипломатии и брендинга государств. Изучив многочисленные работы своих коллег по сравнению этих направлений деятельности, Сзонди пришел к выводу, что существует пять вариантов их соотношений: не связаны вообще, частично пересекаются, полностью совпадают, публичная дипломатия является частью брендинга, брендинг является частью публичной дипломатии.25 Факт существования подобного разнообразия подходов в значительной степени отражает интеллектуальную динамику развития обеих сфер. Сначала публичная дипломатия и брендинг действительно совсем не пересекались, как практически не пересекались политическая и экономическая внешняя коммуникация. Однако дальнейшее сближение привело к появлению различных попыток определить и взаимное положение различных аспектов внешней коммуникации.
Позиция подавляющего большинства авторов в этой дискуссии определяется, как нам представляется, в большей степени корпоративной принадлежностью, чем академической логикой и
практической целесообразностью. «Традиционные» специалисты в области публичной дипломатии утверждают, что любые маркетинговые подходы - это лишь банальная реклама, которой недостаточно для установления долгосрочных доверительных отношений с зарубежными аудиториями. Между тем, основанием для их утверждений скорее являются ошибки конкретных специалистов, нежели действительное состояние дисциплины. Консалтинговая компания Booz Allen Hamilton, например, выпустила доклад о современном маркетинге, практически полностью посвященный необходимости развития двустороннего диалога со всеми участниками рынка и установлении доверительных отношений с потребителями.26 Точно так же звучащие порой от сторонников маркетингового подхода обвинения в том, что публичная дипломатия является лишь эвфемизмом слова «пропаганда» и ограничивается простым внушением нельзя не назвать по меньшей мере неточными.
Наиболее удачную теоретическую призму для демонстрации совместимости и даже схожести двух концепций нашел израильский специалист в области международной коммуникации в целом и публичной дипломатии в частности Эйтан Гилбоа. В качестве объединяющей призмы для инструментов брендинга и публичной дипломатии он предложил использовать предполагаемый срок их действия. Так, оба направления коммуникации имеют краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные инструменты, и это позволяет их рассматривать через одну аналитическую призму. Можно не соглашаться с Гилбоа относительно сроков действия конкретных инструментов в рамках этого аналитического подхода, однако сам предложенный им принцип представляется продуктивным еще и потому, что позволяет расширять его и дальше, добавляя в качестве результатов те источники мягкой власти, которым соответствуют коммуникационные инструменты.
Таблица 1
Мягкая власть и публичная дипломатия
Основы мягкой власти Полити- ческие действия Культура Ценности
Срок действия Краткосрочный эффект Среднесрочный эффект Долгосрочный эффект
Традиционная публичная дипломатия Зарубежное вещание Культурные обмены Образо- вательные обмены
Брендинг государств Независимые СМИ Массовая культура, спортивные достижения, туризм Деловое сотрудни- чество
Таким образом, представляется вполне убедительным, что, несмотря на различные интерпретации взаимного положения публичной дипломатии и брендинга государств в системе внешней коммуникации страны, оба элемента оказывают влияние на ее восприятие зарубежной аудиторией и, как следствие, на ее мягкую власть. Соответственно, несмотря на различия
этих понятий, можно с уверенностью говорить о их близости.
Теоретические обоснования публичной дипломатии прошли значительный эволюционный путь за приблизительно полвека существования термина в его современном значении. Если сначала публичная дипломатия понималась как формальная замена внешней государственной пропаганды, то сегодня это явление включает широкий спектр различающихся по кругу вовлеченных акторов, длительности эффекта и степени вовлеченности государства коммуникационных инструментов. Кроме того, за тот же период широкое распространение получили еще как минимум несколько смежных терминов: гражданская дипломатия, культурная дипломатия, брендинг государств. Существование нескольких относительно близких по значению понятий в одной сфере коммуникационной системы нации не
упрощает теоретическое осмысление публичной дипломатии. В целом можно утверждать, что публичную дипломатию отличает лидирующая роль государства, что, однако, вовсе не означает, что в ней также не могут участвовать и другие акторы.
Dolinsky A.V. Evolution of Public Diplomacy Theoretical Grounds.
Summary: Public diplomacy today is a multidisciplinary field involving diplomats, journalists, international relations theorists, marketing professionals etc and that creates a wide variety of opinions and approaches. Besides, there are also bordering fields of cultural diplomacy and citizen diplomacy. Such a vivid variety of participants also leads to a variety of theoretical grounds. The article makes an attempt to find commonalities between theoretical approaches to public diplomacy s from different perspectives to understand its theoretical dynamics.
------------ Ключевые слова ---------------------------------------- Keywords ---
публичная дипломатия, мягкая власть, брендинг public diplomacy, soft power, nation branding.
государств.
Примечания
1. Nicholas J. Cull. 'Public Diplomacy' Before Gullion: The Evolution of a Phrase. http://uscpublicdiplomacy.org/pdfs/gullion.pdf
2. The Edward R. Murrow Center of Public Diplomacy. Definitions of Public Diplomacy. http://fletcher.tufts.edu/murrow/pd/definitions. html
3. Joseph S. Nye, Jr. Public Diplomacy and Soft Power. // The ANNALS of the American Academy of Political and Social Science 2008; б1б; 94. P. 98.
4. Joseph S. Nye, Jr. Soft Power. // Foreign Policy, No. 80, Twentieth Anniversary (Autumn, 1990), P. 1бб.
5. Joseph S. Nye, Jr. Public Diplomacy and Soft Power. // The ANNALS of the American Academy of Political and Social Science 2008; б1б; 94. P. 95
6. Michael J. Green. The Iraq War and Asia: Assessing the Legacy. // The Washington Quarterly. Spring 2008. P. 194.
7. Джозеф Най. Мягкая сила и американо-европейские отношения. // Свободная мысль-XXI, №10, 2004. http://postindustrial. net/2004/11/myagkaya-sila-i-amerikano-evropejskie-otnosheniya/
8. Robin, Ron Theodore. Requiem for Public Diplomacy? // American Quarterly. Volume 57, Number 2, June 2005, p. 351.
9. Joseph S. Nye Jr. Get Smart: Combining Hard and Soft Power. // Foreign Affairs. July/August 2009. http://www.foreignaffairs.com/ articIes/65163/joseph-s-nye-jr/get-smart
10. Cultural Diplomacy: The Linchpin of Public Diplomacy. Report of the Advisory Committee on Cultural Diplomacy. U.S. Department of State. September 2005. http://www.state.gov/documents/organization/54374.pdf
11. В английском языке разную степень распространения получили как минимум три очень близких термина: citizen diplomacy, people diplomacy, civic diplomacy.
12. James Marshall. International Affairs: Citizen Diplomacy // The American Political Science Review, Vol. 43, No. 1 (Feb., 1949), P. 85.
13. Nancy E. Snow. United States Information Agency. // Foreign Policy in Focus. Volume 2, Number 40 August 1997. P. 2.
14. Nancy Snow, "Anti-Americanism and the Rise of Civic Diplomacy" (Washington, DC: Foreign Policy In Focus, December 13, 200б). http://www.fpif.org/articles/anti-americanism_and_the_rise_of_civic_diplomacy
15. Sherry Mueller. The Nexus of U.S. Public Diplomacy and Citizen Diplomacy. // Routledge Handbook of Public Diplomacy. NY, London: Routledge, 2009. P. 102.
16. Institute for Cultural Diplomacy. What is Cultural Diplomacy? http://www.culturaldiplomacy.org/index.php?en_culturaldiplomacy
17. Walter R. Roberts. What Is Public Diplomacy? Past Practices, Present Conduct, Possible Future. Mediterranean Quarterly 18:4, 2007. Pp. 37 - 39.
18. The marketing of nations : a strategic approach to building national wealth / Philip Kotler, Somkid Jatusripitak, Suvit Maesincee. New York : Free Press, 1997.
19. Nicolas Papadopoulos. Place branding: Evolution, meaning and implications. // Place Branding. 2004. Vol. 1, 1. P. Зб.
20. Editorial. Nation brand as context and reputation. // Place Branding. Vol. 1, 3, P. 224.
21. Liam Kennedy, Scott Lucas. Enduring Freedom: Public Diplomacy and U.S. Foreign Policy. // American Quarterly - Volume 57, Number 2, June 2005. P. 317.
22. Finding America's Voice: A Strategy for Reinvigorating U.S. Public Diplomacy. Report of an Independent Task Force Sponsored by the Council on Foreign Relations. http://www.cfr.org/content/publications/attachments/public_diplomacy.pdf
23. John Brown. Memo to Karen Hughes. Published on Sunday, April 24, 2005 by CommonDreams.org. http://www.commondreams. org/views05/0424-20.htm
24. Simon Anholt. Editorial Public diplomacy and place branding: Where ' s the link? // Place Branding (200б) 2. Pp. 271-272.
25. Gyorgy Szondi. Public Diplomacy and Nation Branding: Conceptual Similarities and Differences. // Discussion Papers in Diplomacy. Netherlands Institute of International Relations 'Clingadael'. October 2008. P. 15.
26. Edward Laundry, Carolyn Ude, Christopher Vollmer. HD Marketing 2010: Sharpening the Conversation. The Team and Tools You Need to Market in and Increasingly "Digitally Savvy” World. http://www.boozallen.com/media/file/HD_Marketing_2010.pdf
27. Eytan Gilboa. Searching for a Theory of Public Diplomacy. // The ANNALS of the American Academy of Political and Social Science 2008. P. 73.
