CC BY
518
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009
УДК 947: 347 9 А. В. ЯСТРЕБОВ
Омский государственный педагогический университет
ЭВОЛЮЦИЯ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ И СУДОПРОИЗВОДСТВА В РОССИИ В XI - XVIII вв.
В данной статье на основании исторических данных прослежена поэтапная хронология становления и развития судебной системы и судопроизводства в России XI — XVIII вв. Выделенные исторические этапы позволяют более выпукло представить сложнейшие, нередко трагические процессы развития отечественного государства и права.
Ключевые слова: судебная система, судопроизводство, судебная власть, судебное законодательство.
Зарождение судебной системы на Руси началось еще до появления Российского протогосударства. Ее эволюция проходила на протяжении столетий и в связи с изменением устоев и формаций может дифференцироваться на определенные этапы.
1-й этап. Зарождение судопроизводства на Руси в Х-ХІ веках, как древнейшая форма судебной власти. Восстановление нарушенного права находилось в руках главы семьи или рода, господина или землевладельца. Частный способ восстановления нарушенного права руками потерпевшего или истца, т.е. месть в точном смысле (самоуправство), в протогосударствен-ный период не существовала: она входила в различные комбинации с родовой, общинной и государственной судебной властью.
2-й этап. «Обычный» суд Руси в ХІ-ХУ вв. Судебная власть главы семьи или рода, естественно, переходила во власть судить «челядь», т. е. рабов и изгоев. Существование у славян владельческого суда в ХІ — ХІУ вв. не подлежит сомнению, отмечает М.Ф. Владимирский-Буданов, ссылаясь на договор новгородцев 1307 года «А холопа и половника не судити твоим судьям без господаря» [1]. Киевский тысяцкий Ян на Белоозере спрашивает о волхвах, чьи они смерды, перед тем как приступить к суду над ними. «Повесть о благочестивом рабе» рассказывает, что один господин приказал отсечь голову своему виновному отроку. Жалованные грамоты частным владельцам имений даются с вирами и продажами. Приведенные факты указывают на частное происхождение владельческого суда, так как население сел первоначально состояло из холопов и изгоев. Пожалование права суда какому-либо конкретному лицу государственной властью не опровергает этого, ибо жалованными грамотами награждались села с таким же несвободным населением. Компетенция этого суда не имела в тот период никаких ограничений [2].
Что касается права вотчинного суда в собственном смысле, т. е. суда над свободным населением частных имений, то его нельзя столь же естественно выводить из-под власти домовладыки. Источники первого периода молчат о таком суде. Думается, что он мог образоваться только путем делегирования со стороны государства, которое впоследствии было «менее щедро в Москве, чем в Литве», где право суда над крестьянами превратилось из привилегии в общий закон [3].
Естественным образом возникает судебная власть общины как обязанность соседей помогать обиженно-
му (призыв о помощи к соседям — «крик» — термин, которым обозначалось у некоторых народов исковое прошение — «Kladge»). В эпоху «Русской правды» община осуждала уголовные иски; представители ее, «добрые люди», решали иски, возникавшие из договоров; они же и выборные чиновники общины (сотские и старосты) участвовали в княжеском суде. Стремление решать споры между общинами судебным процессом, а не войной, вызвало необходимость государственных органов судебной власти, и это было уже тогда прообразом местного суда. Государственными (земскими) органами являлись: 1) князь; его судебная власть простиралась на всю землю и вне резиденции осуществлялась им лично, или через постоянных чиновников (посадников и тиунов), действующих постоянно от имени князя. Место суда — «княжий двор» — не только резиденция князя, но и те дворы, где сидели в провинциях княжьи чиновники [4]; 2) бояре судили или отдельно, заменяя княжий суд, или постоянно вместе с князем; 3) вече обсуждал не только нарушение прав целой земли (т. е. дела о земской измене и других государственных преступлениях), но первоначально и всякие иски. Иноземные летописцы той эпохи считали, что вече есть не что иное, как собрание народа для суда и казни над преступниками. Е.Е. Некрасов выделяет в древний период суд, как объект управления наравне с войском и государственным хозяйством [5].
Княжеские и вечевые органы суда действовали первоначально вместе; инстанционного порядка не существовало. Но в Новгороде и Пскове (в XIV и XV вв.) отношение вечевых и княжеских органов суда определялось законом точнее. Здесь, по мере выделения судебной системы, между различными органами суда устанавливается законом прочное отношение. Появились две формы соотношений: одна — в новгородском судопроизводстве, другая — в псковском. Для более глубокого понимания соотношения «общинного права» и правовых прерогатив государства, видимо, полезно использовать методологию «горизонтальных» и «вертикальных» структур при характеристике закона и суда, применяемую американским исследователем Д. Кайзером и российским ученым А. Дворниченко. В соответствии с ней община — горизонтальная структура, государственная власть — вертикальная. В этом случае мы сможем проанализировать отделение княжеской судебной власти от власти общинной. Органические формы решения социальных конф-
ликтов выражались в реализации родовых обычаев и общинных норм, где превалирует кровная месть. Затем появляются так называемые «композиции» — платежи в пользу пострадавшего или родственника. Усиление государственной власти, привело к санкции, уплачиваемой в пользу власти [6]. Общая форма процесса уже с древнейших времен заключала в себе три стадии: 1) установление сторон; 2) производство суда; 3) исполнение решения. Но наряду с общей существовали и другие формы, в которых недоставало той или другой из указанных частей процесса.
Обе стороны именовались «истцами», «суперниками» [7] или «сутяжниками», что прямо было зафиксировано в Псковской судной грамоте [8]. Одинаковое наименование сторон указывало на отсутствие процессуальных преимуществ и для истца, и для ответчика, с некоторыми, впрочем, исключениями для исков уголовных [9]. В Патерике Печерском рассказывается, что «Арефа (печерский монах, будучи обокраден) от многие скорби, еже о злате, хотя сам ся погубити, и тяжу велику вздвиже на неповинныя, много мучив без правды» [10].
Понятие о государстве как истце (в делах уголовных) еще не существовало, следовательно, не было различия между уголовным и гражданским, состязательным и обвинительным процессом. Но уже с довольно ранних времен государство помогает частному истцу в преследовании обвиняемого, [11] возлагая расследование преступлений на общины [12] и, наконец, активно участвует в интересах сторон, воспрещая потерпевшему лицу освобождать преступника от наказания по мировой. Есть известия, что уже в XII в., государственная власть преследовала преступника даже тогда, когда частный истец отказывался от иска и что причина этого явления состояла в том, что органы власти не хотели отказаться от предназначенного для них уголовного штрафа. Такая позиция власти по отношению к возможности правового регулирования конфликтов мирным путем показывает, что материальный интерес — превыше личностных ценностей, и то, что приносит убытки государству, не может существовать, пусть даже оно гуманно, справедливо, человечно и правильно.
Сторонами, по общему порядку, во всех делах являлись частные лица. Но под частными лицами в древнейшее время подразумевались не лица физические, истцами и ответчиками выступали семья, род и община: «на борьбу эту родственники обеих тяжущихся сторон приходят вооруженными и становятся; тогда соперники вступают в бой...» [13]. Согласно «Русской правде» первоначальная обязанность общины отвечать по искам об убийстве не подлежала сомнению; из нее возникла круговая порука (при которой община является уже не только ответчиком, но и судьей по преступлениям) [14].
Кроме семьи, рода и общины, истцами и ответчиками являлись юридические лица в собственном смысле, обычно в полном составе своих членов — физических лиц. С постепенным выяснением понятия лица в частном праве определялась и деятельность физического лица как стороны в процессе. Впрочем, никаких условий процессуальной правоспособности физического лица памятники этой эпохи не дают. Из них можно извлечь только то, что эта правоспособность имела безграничные пределы: могли искать не только женщины, как замужние, так и вдовы, дети, но даже и рабы [15].
Процессуальные отношения сторон устанавливались, по общему правилу, договором между ними. Содержание этого договора составляли следующие
вопросы: предмет спора, судья, к которому следует идти за решением, и срок явки в суд. Впрочем, второй из этих трех предметов входил в договор лишь в древнейшее время; на что в «Русской правде» есть прямые указания: «Русский не должен звать латинянина на суд другого князя, кроме князя смоленского; разве если сам захочет, то пусть идет» в позднейшее время на это есть лишь намеки: если стороны назначили срок явки к какому-либо судье и этот судья переменится, то это не освобождает их от обязанности явиться в срок к новому судье. Договор мог также служить и основанием разрешения спора.
Особенные виды установления отношения (договора) сторон до суда составляли: а) свод, б) гонение следа.
По мнению толкователей законодательства того периода, «свод» состоял в отыскании истцом надлежащего ответчика посредством «заклича», «свода» в прямом смысле и присяги. Каждый, у кого пропала вещь, производил объявление на торгу — заклич [16]. Закон предполагал, что объявленная заповедь должна стать известной для того рода или того «мира» в продолжение трех дней. Если истец находил свою вещь по истечении трех дней после заклича, то тот, у кого она была найдена, признавался ответчиком, который возвращал вещь, и уплачивал штраф — 3 гривны за обиду. Если же заклич еще не был сделан или если собственник находил вещь в руках другого до истечения узаконенных трех дней после заклича, или, наконец, он находил ее не в своем городе (или «миру»), то начинался свод.
Человек, у кого найдена вещь, отнюдь не признавался еще ответчиком: он мог законным путем приобрести ее от третьего лица, ему известного. Вот почему закон, оставляя вещь во владении купившего ее, обязывал его вместе с первоначальным хозяином идти к тому лицу, у кого первый приобрел ее. Если это третье лицо ссылалось также на законный способ приобретения вещи, то свод продолжался дальше всеми заинтересованными лицами. Участие первоначального собственника в этом иске подлежало ограничениям: если свод происходил в одном городе, то собственник шел до конца свода, но если цепь заинтересованных переходила за пределы города в территорию, подчиненную городу, то истец шел только до третьего свода. Это делалось, очевидно, для того, чтобы не затрагивать интересов добросовестных владельцев. Тогда тот, до кого доходил 3-й свод в территории, должен вручить истцу деньгами цену, равную вещи, а сам уже вел свод дальше.
Следующей стадией процесса являлся «след». Он начинался в том случае, если преступник не был застигнут на месте преступления, то есть начиналось разыскание следов.
Судебное разбирательство в древности являлось состязанием сторон перед судьей. То, что мы сегодня называем судебными доказательствами, в то время было средствами сторон; суд лишь регулировал и уравнивал эти средства. А средства эти, известные древнему процессу, были следующие: послухи, суды Божьи и акты [17].
Суды Божьи, собственно ,не могли быть поставлены в один разряд с прочими судебными доказательствами: суд Божий был судом совершенно отдельным от судов человеческих. Собственно показаниями послухов исчерпывались все обыкновенные средства суда; от сторон зависело, апеллировать от суда человеческого к суду Бога или нет. Это говорит о глубоком понимании людьми того времени божественной связи процесса «правосудия» и Бога. Только Он мог осудить.
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009
Смертные же могли только способствовать послаблению и просить справедливого суда от Бога. Если все же обращались к суду Божьему, то его формы были: жребий, рота, ордалии и поле.
Древнейший способ решения всяких сомнительных дел — жребий — уцелел и в практике и признавался законодательством, только не в процессе. Внепроцессуальное значение жребия в древнейшее время было велико и разнообразно. Им решался вопрос, кому приносить присягу.
Слово «рота» не вполне соответствует нынешнему понятию присяга (термин, заимствованный из Польши); «рота», по древним толкователям, означает спор, битву. Она служила первоначальным источником, из которого развились впоследствии ордалии и судебные поединки. И только позже «рота» стала означать присягу в правоте. «Рота» становится вспомогательным средством при свидетельских показаниях и при судебном поединке.
Ордалиями назывались испытания истины посредством разрушительных сил природы — огня и воды. Первое известие о них дает Пространная редакция «Русской правды», а в договорах с немцами они упоминаются в последний раз.
Судебный поединок (Поле) также являлся составной частью процесса. Поединки присуждались по искам, возникающим из преступлений. Существенное условие судебного поединка — равенство сторон, которое понималось преимущественно в смысле физического равенства [18].
К концу описываемой эпохи происходят изменения в судебном процессе. В суд необходимо было представлять письменные доказательства (акты) по большей части исков, возникающих из договоров, которые прежде решались послухами, и в тяжбах о недвижимом имуществе. Эти акты или неформальные — доски, или формальные — записи. Первые — домашние акты, вторые — укрепленные. Укрепление в Пскове происходило через оставление копии в ларе Святой Троицы. Первые не исключали возможности ни свидетельских показаний, ни судов Божьих; вторые — решали дело безусловно.
3-й этап. Судебная власть в России в период становления абсолютизма. По мере усложнения социально-экономических отношений, укрепления единовластия монарха, появляются новые судебные органы, которые в той или иной мере санкционировались государством.
В Московском государстве органы судебной власти были разделены на государственные, сословные и частные. В период укрепления и складывания государства еще продолжали действовать элементы дворцово-вотчинной системы центрального управления. Летописи того периода говорят о путях, которые ведали разнообразными направлениями хозяйственной деятельности и о путных боярах, возглавлявших пути. Пути ведали населением, которое жило на приписываемых к ним землях не только в финансовоадминистративном отношении, но и судебном.
Виды вотчинного суда соответствовали разрядам владельцев вотчин. А именно: а) дворцовый суд для суда над крестьянами дворцовых вотчин; центральный орган его — Большой дворец в Москве: в селах и волости судили посольские и приказчики; б) вотчинный суд монастырей и других церковных учреждений велся патриаршим дворцом в Москве, местными епископскими дворами в епархиях и монастырскими судебными властями, а в селах — тиунами и приказчиками, в) Суд светских владельцев: в больших вотчинах составлял также сложное учреждение, в которое вхо-
дили «приказ» при особе боярина в Москве, главные приказчики для целого ряда вотчин одного боярина и «вотчинная съезжая изба», а также приказчики в отдельных вотчинах.
Как в судах государственных (провинциальных), так и в сословных и вотчинных суд производился при участии местного населения, а именно выборными представителями общин — сотских, старост, и судных мужей (до XVI в.) или целовальников (с XVI в.). Судные мужи — это «лучшие» или «добрые люди», представлявшие население не по выбору, а по своему социальному положению; в определенном смысле это было участие в суде самой общины [19]. Именно такой порядок обеспечивал справедливость и правильность решения.
С середины XVI в. институт судных мужей перешел в учреждение целовальников, т. е. лиц, специально выбранных для суда и целовавших крест; число их в каждой волости и посаде не было определено законом. В вотчинно-церковных судах к составу судных мужей присоединялся местный священник; в вотчинно-светских судах избирались населением крестьяне «добрые, разумные, правдивые»; на них присылался барину «выбор за поповою рукою». В церковно-сословных судах судными мужами были поповские старосты и десятские священники [20]. Следует, однако, иметь в виду, что существование судных мужей и целовальников не отстранило общины от суда. Известен случай, когда приказчик боярина Морозова жестоко пытал обвиняемую женщину, то за нее «миром вступилися» и клеветник-обвинитель признался «при выборных, при целовальниках и при всем мире».
Участие населения в суде было признано необходимым сначала по обычаю, потом по закону в местных грамотах «наместником и тиуном без добрых людей не судити суд» и судебниках [21].
Роль судных мужей и целовальников определялась следующими чертами: они удостоверяли (при докладе), что суд действительно был и именно такой, как записано в судном списке, предотвращали взяточничество и пристрастие на суде, определяли меры средств пресечения обвиняемому уклоняться от суда, т. е. могли заменить арест порукой и, несомненно, участвовали в решении вопроса о праве как знатоки местного обычного права [22] (важный нюанс для современного института мировых судей). При развитой системе кормления складывались две инстанции: провинциальный суд наместников и волостей и центральный суд — бояр и Великого князя. Однако кормления уже не могли обеспечивать государственные функции на местах, вызывали протесты во всех социальных слоях.
К 1549 году, параллельно с кормлениями, на основе специальных губных грамот появляются губные учреждения. Первые губные грамоты получило население Белоозерского и Каргапольского уездов в октябре 1539 года [23]. В соответствии с грамотами на выборные губные органы возлагались задачи по суду и наказанию «лихих людей». Их обязанностью являлись сыск и наказание преступников. В каждом губном округе из дворян или детей боярских выбирался губной староста и утверждался в Разбойном приказе [24]. Канцелярия (изба губного старосты) состояла из старост миров, десятских, туда же входили и целовальники. Кроме разбойных дел, в ведение губных органов попали дела об убийствах, заведование тюрьмами [25]. Институт губных старост можно считать трансформированным местным судом, однако это может быть и спорным моментом, так как здесь в полной мере проявилась воля государства, хоть и преломляемая в территориях земскими органами.
К рассматриваемой категории местных судебных органов относятся и земские «избы». Первую грамоту получили черносошные крестьяне Полесской волости Владимирского уезда. Согласно грамоте в городах и волостях избирались «излюбленные головы» (старосты), а также «лучшие люди» (целовальники или земские судьи). Следует отметить, что данные органы осуществляли и другие административно-хозяйственные функции, наряду с судебными.
В XVII в. можно различить три инстанции: суды провинциальные, приказы и Боярскую думу. Впрочем, этот порядок не мог быть признан правильным; многие приказы судили в качестве первой инстанции, например, земский приказ для Москвы. С другой стороны, губные и земские власти, а также воеводы более важных и отдаленных городов получали право безапелляционного суда. Дела могли переходить из низших в высшие инстанции и по жалобе, что называлось «пересуд» [26]. Апелляция каждый раз являлась жалобой на умышленное «неправосудие» и имела вид суда с судьей, хотя закон знает уже и возможность добросовестного неправого решения.
4-й этап. Суды как государственные органы в ХУШ - начале XIX вв. В XVIII в. суды характеризовались сложной формой. Петр I к воинскому уставу 1716 г. приложил «краткое изображение процессов», реципированное из западных источников; здесь нашло себе место полное применение понятия следственного (инквизиционного) процесса; процесс становится тайным и письменным (вместо судоговорения установлен двукратный обмен бумаг между сторонами. Важнейшим недостатком петровского «процесса» обычно считают введение им учения о формальном значении доказательств (т. е. заранее установленной оценке их законом, а не судьей). Но при исключительном господстве следственных начал в процессе это скорее достоинство, чем недостаток, ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения его теорией формальной силы доказательств самое понятие о суде утрачивалось бы: приговор является простым распоряжением судьи по его усмотрению [27]. Судебные доказательства, допущенные «процессами», были следующие: а) собственное признание; б) свидетельские показания; в) в петровском процессе уцелел один из видов суда Божия, а именно — очистительная присяга, к которой допускался обвиняемый в том случае, когда против него не было других достаточных улик; впрочем, законодатель неодобрительно смотрел на присягу, предпочитая лучше оставить человека в подозрении. В числе лучших доказательств считались письменные (разумеется, в делах гражданских).
Этот период истории характеризовался решительным креном в сторону инквизиционного процесса, как узаконения, так и практики. Дух петровских преобразований и развитие общественных отношений отвергали мировое судопроизводство. Поэтому была создана сложная система судов, имевшая своей целью отделиться от администрации. Далее и сама Екатерина II, предписав руководствоваться «формою суда», тем не менее тут же отменила устное судоговорение и ввела письменное производство (для судных комиссий, учреждаемых за счет обвиняемых). Замечательно, что и депутаты екатерининской комиссии не одобряли состязательный процесс, как он установлен в «форме суда». Но это и неудивительно, ибо от состязательного процесса осталась, действительно, только форма, которая лишь усложняла и удлиняла процесс, между тем как самые дела решались по инквизиционному усмотрению судей. Разделение при Екатерине II граж-
данского и уголовного суда на две палаты не привело к установлению двойственного процесса. «Форма суда» постепенно забывалась, существуя в законе до последнего времени [28]. О суде при участии местного населения не могло быть и речи. Следовательно, в XVIII веке в России игнорировалась возможность приближения процесса судопроизводства к народу, более того, полностью исключалась.
Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что система судоустройства России до 60-х годов XIX в. определялась положениями «Учреждения о губерниях» 1775 г. Суд не был отделен от администрации и носил ярко выраженный сословный характер. Система судебных органов была крайне сложной. Судопроизводство в дореформенный период носило канцелярский характер, в нем продолжала применяться теория формальной оценки доказательств, не было равенства сторон, гласности, обвиняемый не имел права на защиту.
Недостатки судебной системы и судопроизводства вызывали недовольство даже привилегированных сословий (не только нарождающейся буржуазии, но и дворянства, где волокита и бюрократизм принимали ужасающий характер. По свидетельству В.О. Ключевского, в 1842 г. министр юстиции представил императору отчет, в котором значилось, что в судебном производстве насчитывалось 33 млн незаконченных дел). Такое положение требовало незамедлительного вмешательства и исправления ситуации.
Таковы были судебные установления, созданные в эпоху обновления всей русской жизни. В них воплотились лучшие стремления прогрессивных людей того времени. «Полстолетия, прошедшие с тех пор, не прибавили ни одного камня к возведенному ими зданию» [29]. Напротив, годы упадка, сменившие эпоху реформ, привели это здание почти к полному разрушению, так что судебные уставы в течение всего этого времени оставались заветной мечтой всякого, кому дороги были интересы правосудия.
Библиографический список
1. Обзор истории русского права / Владимировский-Буданов М.Ф. // ФЕНИКС. — Ростов-на-Дону. — 1995. — С. 334.
2. Обзор истории русского права / Владимировский-Буданов М.Ф. // ФЕНИКС. — Ростов-на-Дону, — 1995. — С. 355-365.
3. Зарождение судебной системы Русского государства / Смыкалин А. // Российская юстиция. — 2001. — № 10. — С. 31.
4. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 37. — С. 66.
5. Государственная власть и местное самоуправление в России: опыт историко-правового исследования / Некрасов Е.Е. // — М. — 1999. — С. 62.
6. Русские земли Великого княжества Литовского: (до начала XVI в.): Очерки истории общины, сословий, государственности / Дворниченко А.Ю. // — СПб., — 1993. — С. 61.
7. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 62. — С. 338.
8. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 62. — С. 338.
9. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 99. — С. 71.
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009
110. Обзор истории русского права / Владимировский-^ Буданов М.Ф. // ФЕНИКС. — Ростов-на-Дону. — 1995. —
1 С. 359-361.
11. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 36. — С. 307.
12. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 80. — С. 70.
13. Обзор истории русского права / Владимировский-Буданов М.Ф. // — ФЕНИКС. — Ростов-на-Дону. — 1995. — С. 363.
14. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 9. — С. 62.
15. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 16, 17. — С. 305 — 306.
16. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 27, 29. — С. 64.
17. Обзор истории русского права / Владимировский-Буданов М.Ф. // — ФЕНИКС. — Ростов-на-Дону. — 1995. — С. 365.
18. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство Древней Руси. — М., — 1984. — Т. 1. — Ст. 27. — С. 334.
19. Памятники русского права. / Под ред. С.В. Юшкова и Л.В. Черепнина. — М.; — 1952. — Выпуск 1. — С. 154.
20. Российское законодательство —ХХ в девяти томах. / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. — М., — 1985. — Т. 2. — Гл. 68. — С. 340 — 344.
21. Российское законодательство Х — ХХ в девяти томах /
Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. — М., — 1985. — Т.2. — Ст. 3. — С. 60.
22. Псковская судная грамота и ее время / Алексеев Ю.Г.// Под ред. Н.Е. Носова. — Л., — 1980. — С. 342.
23. Акты социально-экономической истории Северо-Западной Руси конца XIV — начала XVI вв. — Т. III. — М., — 1964. — № 22. — С. 38 — 41.
24. Там же.
25. Развитие русского права в XV — первой половине XVII вв. / Под ред. В.С. Нерсесянца. — М., — 1986, — С. 107.
26. Российское законодательство Х-ХХ в девяти томах / Под ред. О.И. Чистякова. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. — М., — 1985. — Т. 2. — Ст. 64. — С. 62.
27. Формирование судебной системы в период абсолютизма / Смыкалин А. // Государство и право, — 2001. — № 1. — С. 39.
28. Свод законов Российской империи. — 1857 г. — Т. Х.
Ч. II. — С. 1062—1125.
Судебная реформа / Гессен И.В. // — СПб.: — Санкт-Петербург: Тип.-Литогр. Ф. В.
ЯСТРЕБОВ Александр Владимирович, магистр правового образования, ассистент кафедры гражданских и уголовно-правовых дисциплин негосударственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Сибирского института бизнеса и информационных технологий.
E-mail: [email protected]
Дата поступления статьи в редакцию: 15.06.2009 г.
© Ястребов А.В.
УДК 930+34 А. В. АСТАХОВ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
МАТЕРИАЛЫ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ КОНЦА XIX -НАЧАЛА XX ВЕКОВ КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ СУДЕБНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ОКРУГА ОМСКОЙ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ
Статья написана на стыке источниковедческого и собственно исторического исследования. В ней затрагиваются проблемы адекватной передачи сведений о деятельности судебных учреждений округа Омской судебной палаты в конце XIX — начале XX вв. и восприятия сибирским обществом этой деятельности. Главное внимание в статье уделено восприятию и передаче газетами сведений о деятельности мирового суда, адвокатуры и суда присяжных.
Ключевые слова: Западная Сибирь, исторический источник, периодическая печать, суд, чиновник.
Главной функцией периодических изданий яв- оказание воздействия на власть, обращение ее вни-ляется формирование общественного мнения. Не мания на недостатки общественной жизни. Однако исключается и функция реализации обратной связи: эта функция в дореволюционной России находилась в
