CC BY
469ВОЕННОЕ ИСКУССТВО
Эволюция принципов военного искусства
Генерал-майор в отставке И.Н. ВОРОБЬЕВ, доктор военных наук
Полковник В.А. КИСЕЛЕВ, доктор военных наук
НОВЫЕ виды и формы вооруженного противоборства, отчетливо проявившиеся в ходе локальных войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий, настоятельно требуют обратиться к основам военной теории — принципам стратегии, оперативного искусства и тактики, — переосмыслению их содержания, приведению их в соответствие с характером новой технологической эпохи. Если вернуться к военной истории, то можно проследить, как эволюционизировал, к примеру, принцип, открытый и примененный в сражениях еще в древние времена Эпаминондом, именуемый ныне как принцип сосредоточения усилий на главном направлении и в решающий момент.
В различные периоды этот принцип назывался по-разному: «принцип ударности», «концентрация сил», «частная победа», «численное превосходство», «массирование». Эти названия появились неслучайно — они отражали возникшие новые способы вооруженной борьбы. Но во все времена этот принцип считался главным. Российский военный теоретик и историк генерал от инфантерии Н.П. Михневич в труде «Стратегия» отмечал: «В числе законов победы самым могущественным является закон численного превосходства»1. Наполеон считал, что основным условием достижения успеха в сражении является умелое применение сосредоточения сил. «Чтобы быть победителем, — отмечал он, — надо заручиться превосходством в данный момент в данном пункте»2.
В ходе Первой мировой войны численное превосходство наступающих над обороняющимся противником все более наращивалось. В важнейших наступательных операциях оно составляло по пехоте 3:1, по артиллерии 2:1. В ходе Великой Отечественной войны это превосходство над противником на главном направлении еще более возросло. В таких операциях, как битва под Сталинградом, под Курском и особенно в Ясско-Кишиневской, Белорусской, Висло-Одерской и Берлинской операциях превосходство советских войск составляло 3—4:1 по пехоте, 6—8:1 по артиллерии, 5—6:1 по танкам, 4—5:1 по авиации. Именно тогда этот принцип стал именоваться принципом массирования, что соответствовало реальности: на одном километре участка прорыва на главном направлении сосредоточивалось порой до 200—300 орудий и минометов, 20—30 танков, 3—5 стрелковых батальонов. Этому способствовало то, что нарастающими темпами на вооружение советских войск поступало большое количество все более совершенных образцов вооружения и военной техники. Так, количество орудий к концу войны возросло в войсках в пять раз, минометов — в 17 раз3.
В послевоенный период в связи с обновлением средств вооруженной борьбы возникла необходимость поиска иных путей практического применения принципа сосредоточения основных усилий в наступлении и обороне. На первый план в достижении превосходства над про-
1 Михневич Н.П. Стратегия. Ч. 1. СПб. 1899. С. 27.
2 Стратегия в трудах военных классиков. Т. 2. М., 1926. С. 256.
3 Военная Мысль. 1976. № 6. С. 63.
тивником в силах и средствах выдвинулись не столько количественное, сколько качественное соотношение. Под влиянием этого изменились и содержание самого принципа, и способы его применения. На смену понятию «массирование сил» пришло другое — «решительное сосредоточение основных усилий войск в нужный момент на важнейших направлениях для решения главных задач»4, что стало более точно и емко выражать его новое содержание. Материальной основой сосредоточения усилий стали выступать два взаимосвязанных компонента — огонь и удар войск при определяющей роли огневого фактора.
С появлением ракетно-ядерного оружия к этому принципу добавилось новое требование — необходимость рассредоточения войск для снижения их потерь в случае нанесения противником ядерных ударов, уменьшения уязвимости групповых и площадных целей.
Примером нового понимания принципа сосредоточения усилий могут служить операции коалиционных сил «Буря в пустыне» (1991), «Союзническая сила» (1999), «Несгибаемая свобода» (2001), «Шок и трепет» (2003), где массированно использовались новейшие системы высокоточного оружия, крылатые ракеты морского и воздушного базирования, самолеты-невидимки «Стелс», разведывательно-ударные и разведывательно-огневые комплексы, неизвестные для противника радиоэлектронные, роботизированные, воздушно-космические средства. Если раньше сосредоточение усилий носило, можно сказать, одновременный характер, т. е. было рассчитано на то, чтобы нанести основной удар по противнику с фронта сухопутными войсками, то в указанных операциях применялась так называемая объемно-многомерная форма — противник подвергался воздействию одновременно со многих направлений: с земли, воздуха, моря, из космоса, а также из эфирного и информационного пространства. Такого рода «звездный налет» давал возможность дезориентировать противника, распылить его усилия, обеспечить внезапность. Одновременное воздействие практически на все ключевые объекты противника способствовало быстрому подрыву оперативной устойчивости его обороны и повышению эффективности операции. Что касается выбора направления нанесения главного удара сухопутными войсками, то он составлял лишь один из элементов сосредоточения усилий ударной группировки, поскольку основную роль в операции играли авиация, крылатые ракеты, РОК, РУК, которым определялись не направления, а объекты, районы нанесения ударов, где были расположены пункты управления, средства ПВО, аэродромы, позиционные районы ракет, энергетические базы, склады, узлы коммуникаций.
Опыт локальных войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий настоятельно требует по-новому подойти к способам применения в операциях принципа сосредоточения усилий. Смысл состоит в том, чтобы этот принцип отвечал требованиям эффективного применения разнородных сил и средств, составляющих основу ударной группировки (авиационных, ракетно-артиллерийских, электронно-огневых, военно-морских, радиотехнических, информационно-психологических сил и средств).
Это в свою очередь требует иных подходов к определению уязвимых мест в расположении противника. Раньше, как известно, слабым местом в оперативном построении являлись участки, занятые менее боеспособными войсками, стыки между соединениями, частями, открытые фланги, используя которые, наступающий имел возможность быстрее проникнуть в тыл противника и подорвать оперативную устой-
4 Советская Военная Энциклопедия. Т. 6. М.: Воениздат, 1978. С. 542.
чивость его обороны. Теперь же, когда центром сосредоточения основных усилий в расположении противника являются ядерные и огневые средства, авиация, крылатые ракеты, РУК, РОК, средства ПВО, РЭБ, важно установить сильные и слабые стороны именно этих элементов, определить, нарушение какого узлового звена наиболее реально и доступно для наступающего. Таким образом, концентрация усилий на многих направлениях, объемность, многосторонность воздействия на противника в различных сферах в сочетании с рассредоточением войск (сил) во времени и пространстве — эти новые качества данного принципа, выступающие в неразрывном единстве, и составляют его новое содержание.
К этому принципу привлечено внимание и зарубежных военных ученых.
Обсуждая новые подходы к его содержанию, некоторые из них предлагают именовать принцип сосредоточения, а вкупе с ним и принцип экономии сил и средств принципом синергетического эффекта, обосновывая это тем, что для «реализации этих принципов командиры всех степеней обязаны использовать так называемый синергетический эффект концентрации усилий на одних направлениях ведения военных (боевых) действий и одновременно, если необходимо, рассредоточения сил и средств на других направлениях»5.
Как следует из материалов печати, в военном руководстве США рассматривается вопрос о том, чтобы к числу официально признанных ведущих принципов войны отнести и принцип превентивности, т. е. нанесения упреждающих ударов по территории других субъектов (в частности, по базам террористов) без объявления войны6. Однако в настоящее время не существует четких международных юридических норм, определяющих, когда упреждающие акции могут быть оправданными, а в каких случаях являются правом сильного, т. е. самоуправством.
В тесной взаимосвязи с принципом сосредоточения усилий в нужное время и в нужном месте осуществлялась эволюция другого основополагающего принципа военного искусства — согласованное применение разнородных и разновидовых сил и средств в операции, бою и поддержание непрерывного взаимодействия между ними.
Вот как писал военный теоретик и полководец древнего Китая У-Цзы (У—ГУ вв. до н.э.) о принципе взаимодействия: «Если войско подчиняется единой власти, действует согласованно, командиры и воины выполняют приказы в бою, то нет такого противника, который мог бы противостоять, нет такого боевого порядка, который мог бы устоять»7.
Опыт показывает, что в каждой крупной войне вырабатывается своя система (модель) согласования усилий войск (сил), соответствующая их боевому составу и характеру боевых действий. Так, в Первую мировую войну, где главную роль играли пехота и артиллерия, а бой имел линейно-методический характер, взаимодействие организовывалось по рубежам продвижения войск и времени. Во Второй мировой войне, где помимо пехоты, артиллерии, танков в боевых действиях принимала участие авиация, согласование боевых усилий в операции осуществлялось в трех измерениях — по фронту, глубине и высоте. В современной объемно-многомерной стратегической операции, в которой участвует большое количество разновидовых средств поражения, защиты и обеспечения и которая охватывает практически все природные среды, включая эфирное пространство и космос, взаимодействие должно организовываться по многим параметрам — по задачам (объектам), на-
5 Военная Мысль. 2006. № 1. С. 63.
6 Там же. С. 65.
7 У-Ц з ы. Об искусстве ведения войны. М.: Воениздат, 1967. С. 34.
правлениям, рубежам (районам), секторам, зонам, времени и способам выполнения поставленных задач. Бесспорно, что такое деление боевого пространства является сугубо условным, однако оно позволяет внести определенную систему в планирование взаимодействия, конкретизировать порядок боевого использования разнородных и разновидовых сил и средств. Объединяющим звеном в согласовании их усилий в этом случае является общая цель действий в операции и увязка по времени нанесения ударов.
Зарубежные эксперты высказывают мнение о том, что на основе полученного боевого опыта принцип взаимодействия целесообразно трансформировать в принцип единства усилий, поскольку «в перспективе планируется применять объединенные вооруженные силы на всем глобальном боевом пространстве во взаимодействии с межведомственными структурами и многонациональными (коалиционными) силами, с тем чтобы обеспечить объединенность усилий всех участвующих в операции сил и средств»8.
Многообразные формы и способы применения в современных операциях приобрел принцип внезапности, повысилась его значимость. Применение неожиданного, ошеломляющего удара одной из сторон зачастую может предрешить ход и исход всей войны. Для этого используется весь многообразный арсенал политических, дипломатических, технических, информационных, оперативно-стратегических приемов и способов.
Особое значение в достижении этой цели придается первому массированному ракетно-авиационному удару. Внезапность становится все более значимым принципом вследствие интенсивно возрастающей технической оснащенности армий. Ничто так не обеспечивает достижение требуемого боевого эффекта, как массовый ввод в действие ранее неизвестных для противника видов оружия. В войне в Корее (1950—1953) такой шокирующий результат был достигнут массированным применением армией США напалма, в шестидневной арабо-израильской войне (1967) — использованием израильтянами средств радиоэлектронной борьбы. В войне же в зоне Персидского залива американцами было применено несколько десятков новых видов военной техники, что явилось полной неожиданностью для иракцев. Все это свидетельствует о том, что характерной чертой современных войн становится технологическая внезапность.
В не меньшей степени внезапность достигается применением оригинальных моделей подготовки и проведения операций и боев, все большим отходом от того стереотипа, который был выработан в двух мировых войнах. Длительная электронно-огневая фаза начала современной операции как раз и направлена на то, чтобы усилить эффект первого парализующего удара по противнику, не дать ему возможности восстановить свою боеспособность. Известный российский военный теоретик и историк XIX века генерал от инфантерии Г.А. Леер писал: «Разрушительное оружие действует потрясающе, но это действие ничтожно по сравнению с действием «бича» внезапности»9.
Существенную эволюцию претерпевает и принцип маневра. В стратегической операции с участием большого количества авиации, крылатых ракет морского и воздушного базирования, военно-морских сил, дистанционно пилотируемых аппаратов, разведывательно-ударных и разведывательно-огневых комплексов, воздушно-космических средств он принимает глобальный характер. Новым видом маневра является ма-
8 Военная Мысль. 2006. № 1. С. 63.
9 Цит. по: Принципы общевойскового боя. М.: Изд-во РИО ВАФ. С. 219.
невр средствами радиоэлектронной борьбы с использованием эфирного пространства в целях завоевания превосходства в информационной сфере. Но всякий вид маневра (наземный, воздушный, морской, информационный) становится весьма уязвимым, если не обеспечена его скрытность. В основе любого маневра должны быть простота и обеспеченность его осуществления. На опасность увлечения сложными комбинациями при проведении маневра обращал внимание А.А. Свечин: «Всякий лишний маневр... — отмечал он, — не являющийся неизбежно необходимым для достижения цели операции, таит в себе величайшую опасность увлечь нас от цели на ложный путь. В операции ничего не должно быть лишнего; она должна служить воплощением целеустремленности»10.
Сложность, неординарность, неповторимость оперативной обстановки, неестественность задач, порой возникающих перед разнородными формированиями, оригинальность применяемых ими способов военных действий в современных условиях предъявляют особые требования к принципу управления войсками (силами) в операции, бою. Важность этого принципа всегда определялась тем, что только посредством творческого подхода к организации управления предоставлялось возможным реализовать в ходе военных действий требования всех принципов военного искусства — достижения высокой боевой готовности армии, внезапности действий, сосредоточения основных усилий в нужном месте и в нужное время, гибкого маневра, четкого взаимодействия, всестороннего обеспечения войск.
Однако по мере развития средств вооруженной борьбы обеспечить твердость, оперативность и непрерывность руководства войсками в операции становится все сложнее. В последних локальных войнах стали проводиться специальные «противоуправленческие операции» в целях первоочередного подавления системы государственного и военного управления противника.
Ныне перед нашими Вооруженными Силами возникло много неотложных проблем. Назрела необходимость организационной перестройки органов управления в связи с тем, что центральные управленческие структуры оказались слишком громоздкими, не совсем приспособленными к новым условиям ведения войны. В то же время органы управления, предназначенные для непосредственного руководства военными действиями, были урезаны и ослаблены.
Со всей остротой стоит вопрос подготовки управленческих кадров оперативно-стратегического и тактического звеньев. Отрадно, что в последние годы при обучении слушателей и курсантов военных вузов упор стал делаться на подготовку их как управленцев, но из-за сокращения сроков обучения и ограниченного финансирования резко уменьшилось количество полевых выездов, командно-штабных учений, военных игр, стажировок в войсках, что негативно сказывается на их подготовке.
Всегда считалось, что искусство ведения войны состоит в том, чтобы одержать победу при минимальных людских и материальных потерях со своей стороны. Этот принцип изначально закладывался в замысел и разработку способов ведения военных действий. Но реализация его требований все более усложнялась по мере того, как возрастала поражающая мощь средств вооруженной борьбы. Ныне, когда насыщенность армий современными средствами поражения достигла небывалого уровня, исключительно важно проявить величайшую предусмотрительность в подготовке страны к обороне.
10 Свечин А.А. Стратегия. М.: 1926. С. 312.
В этом отношении не потерял своей значимости тот богатый опыт, который был накоплен в советский период, когда уделялось неослабное внимание подготовке страны, армии и флота к отражению возможной агрессии. При этом доминирующей была установка на отсутствие угрожаемого периода. Считалось, что агрессор в расчете застать нас врасплох может начать войну неожиданно, без явных признаков подготовки нападения, используя заранее созданные на театрах военных действий крупные боеготовые группировки войск и сил. Исходя из этого, особое значение придавалось предотвращению внезапности нападения, повышению готовности экономики страны к выполнению задач в условиях военного времени, своевременному и скрытному проведению необходимых мероприятий по переводу Вооруженных Сил на военное время, их развертыванию в требуемом объеме, усилению защиты группировок войск и сил флота, важнейших объектов тыла, систем военного и государственного управления.
В изменившихся геостратегических условиях подготовку страны к обороне, безусловно, нельзя отождествлять с теми способами, которые были выработаны во времена Советского Союза. Принципиально иной характер сейчас приобретают задачи перевода Вооруженных Сил с мирного на военное время, оперативного развертывания войск и сил на стратегических направлениях, выдвижения войск из глубины, проведения межтеатровых стратегических перегруппировок, формирования и подготовки резервов, развертывания стратегического тыла, стратегических систем управления и обеспечения, сил территориальной обороны. Претерпели изменения временные и пространственные параметры боевой готовности Вооруженных Сил. Резко возросли требования к повышению защищенности войск и сил флота, рассредоточению запасов материально-технических средств и организации их быстрой переброски на требуемые направления, усилению охраны и обороны государственной границы, военных и тыловых объектов на ТВД, строительству защищенных пунктов управления и узлов связи.
Таким образом, принцип «воевать малой кровью» в современных условиях налагает на военно-политическое руководство страны огромную ответственность за неослабное внимание к вопросам укрепления боевой мощи Вооруженных Сил, поддержания их в состоянии высокой боевой готовности.
Существенные изменения в характере войн в последние десятилетия коснулись и принципа всестороннего обеспечения войск. Отчетливо проявилась закономерность повышения роли в операции таких видов обеспечения, как разведка, радиоэлектронная борьба, информационно-психологическое, техническое и тыловое обеспечение. Они меняют свой облик, становятся все более многофункциональными. Развитие способов организации и ведения разведки идет с возрастанием объема решаемых задач, ее глубины, непрерывности, своевременности и достоверности получения данных. Особенно усилилась эффективность разведки в связи с использованием космических средств.
С тактического до стратегического уровня повысилось значение радиоэлектронной борьбы. Намечается тенденция ведения РЭБ с использованием космических аппаратов, создания семейства многофункциональных комплексов РЭБ межвидового применения, включая технику на новых физических принципах, реально создана материально-техническая база для проведения специальных информационных и информационно-блокирующих операций.
Всеобъемлющей задачей становится защита войск, на которую возлагается все более сложная роль — уменьшить потери личного состава,
военной техники от различных видов оружия, включая средства массового поражения, оружие на новых физических принципах, высокоточное, термобарическое, психотропное и др. Существуют два пути совершенствования систем защиты. Первый — инженерно-технический
— повышение эффективности индивидуальных и коллективных средств защиты личного состава и военной техники, второй — недопущение внезапного нападения противника, своевременное выявление и уничтожение его средств поражения, совершенствование стратегического предупреждения и разработка новых способов подготовки и ведения военных действий, неизвестных для потенциального противника.
Всевозрастающая роль в современных стратегических операциях отводится информационно-психологическому обеспечению как составной части информационной войны. Это — новый, очень емкий по содержанию вид обеспечения, который достаточно широко применялся в последних локальных войнах и включал рефлективное управление поведением противника, навязывание ему своей воли, проведение комплекса военно-политических, дипломатических мероприятий по введению его в заблуждение, добыванию информации об особо важных объектах, а также по сбору информации о своих войсках, ее обработке и обмену ею между органами управления; проведение комплекса мероприятий по противодействию информационному воздействию со стороны противника, защите своего информационного ресурса, реализации дезинформационных программ.
В заключение следует отметить, что перечисленные принципы отражают достигнутый уровень военного искусства. Они едины для всех его составных частей. Весь многовековой путь развития военной теории
— цепь непрерывных поисков познания природы войны, установления правил ее подготовки и ведения, необходимых для того, чтобы избежать просчетов, перебороть противника.
